CC BY
31Протестантизм и философская герменевтика Канта
Добреньков Владимир Иванович,
д.ф.н., профессор, заведующий кафедрой истории и теории социологии, МГУ имени М.В. Ломоносова E-mail: [email protected]
В статье подробно проанализированы социально-исторические и идейно-теоретические истоки протестантского либерализма (философия «разума» Канта), раскрыта суть либерально-протестантского метода герменевтики, догматов и положений традиционного христианства и дана критическая оценка результатов использования метода герменевтики для самой христианской теологии, который привел ее к саморазрушению, а христианскую религию к краху. До сих пор в нашей философской литературе тема определения влияния философии Канта на возникновение протестантского либерализма и его стратегического развития не была исследована в достаточной мере. Статья восполняет этот пробел в исследовании вышеизложенной проблемы, без анализа которой в принципе невозможно понять сущность современного протестантского радикального модернизма, сущность тех внутренних процессов, которые происходят внутри христианской теологии.
Ключевые слова: либеральный протестантизм, философия «разума» Канта, христианство, Лютер, Реформация, немецкая философия, теология.
Исторические судьбы философии Канта весьма удивительны. Кант не только положил начало наиболее выдающемуся умственному движению в Германии, явившись родоначальником немецкой классической философии, не только оказал огромное влияние на все последующее развитие буржуазной философии, но и определил вектор и перспективу развития протестантской теологической мысли вплоть по настоящее время.
В чем собственно выразилось влияние философии Канта на протестантскую теологию? Каковы последствия этого влияния для самой протестантской теологии? Ответы на эти два вопроса имеют принципиальное значение не только для понимания сути той специфической связи, которая существует между кантовской философией и современной протестантской теологией, но и в определении судьбы всей христианской теологии в современном мире.
Несмотря на то, что критическая научная литература о Канте и его философии насчитывает огромное количество работ, как отечественных, так и зарубежных ученых, специалистов в области кантоведения, вместе с тем как это не удивительно среди них отсутствуют фундаментальные работы, в которых бы специально анализировалась философия религии Канта и ее влияние на протестантскую теологию. Эта тема, к сожалению, осталась вне поля зрения таких известных отечественных авторитетов в области кантоведения как Асмус В.Ф., Гулыга А.В., Нарский И.С, Ойзерман Т.И.
Данная статья является попыткой восполнить имеющейся в нашей философской литературе пробел в исследовании влияния философии религии Канта на протестантскую теологию и обратить внимание наших философов на важность этой проблемы для наиболее полной и точной характеристики как всей философии Канта, так и специфической ее области - философии религии.
Нельзя игнорировать и обойти молчанием проблему поистине могущественного влияния философии Канта как на современную ему протестантскую теологию, так и на весь ход развития протестантизма, начиная с эпохи Просвещения до наших дней.
Реакция теологов на кантовскую философию была неоднозначной - одни встретили ее с откровенной злобой, другие - с энтузиазмом и одобрением. Представители супранатуралистического пиетизма и церковной ортодоксии, как католические, так и протестантские, не могли не заметить антирелигиозной, антицерковной направленности кантовской философии, и поэтому они с резким ожесточением ополчились против нее. Разве могли быть они равнодушными к тому, что она отвергала все доказательства бытия бога, иронизировала по поводу чудес, осуждала поповщину, отбрасывала религиозный культ, отрицала историческую достоверность Священного писания? Разве могли они обойти все это молчанием? Вот почему они не скупились на бранные слова в адрес как кантовской философии, так и самого Канта, с их точки зрения, богохульника и еретика, осмелившегося посягнуть на вековые устои христианской религии.
Но и тех лиц из богословской среды, которые с восторгом воспринимали кантовскую философию, было не меньше. Она породила массу его сторонников и последователей, которые с энтузиазмом начали пропагандировать и отстаивать кантовскую мысль о том, что толь-
сз о
сг
=Е
0
1
—I
У
"О
=Е СГ
со
I_
и со
ко на моральном фундаменте теология может получить прочное основание, что моральная теология представляет из себя «единственно ясное, чистое и живое богословие и что вместе с тем это богословие Иисуса и его учеников» [1]. Протестантский богослов из Геттингена Штеудлин, вдохновленный кантовской философией, требовал «духа критицизма во всех направлениях систематических, экзегетических, в исторических монографиях, в различных периодических статьях» и ставил перед собой цель доказать, «каким образом процесс интеллектуальной переработки представления о вере мало-по-малу должен созреть до уровня морального истолкования» [1].
В то время многие богословы, проникаясь духом и идеями кантовской философии, становятся правоверными кантианцами и стремятся всем положениям Библии придать моральный смысл и все христианские догмы интерпретировать с моральной точки зрения. Они начинают горячо и упорно убеждать всех, что только через разум человек может стать подлинно религиозным, что никакая религия невозможна без разума. Те богословы, которых увлекала кантовская философия, стали представлять дело таким образом, что учение Христа не только не соответствует требованиям разума, но всецело заимствовано из разума, что нравственный закон Христа всецело совпадает с категорическим императивом. Они доказывали, что христианство не только допускает, но и требует, чтобы соблюдался императив разума. По их представлениям выходило так, что каждый кантианец не только может и должен быть христианином, но и то, что настоящий христианин обязательно должен быть и не может не быть также и правоверным кантианцем. Увлечение Кантом было настолько велико, что в некоторых церквях даже проповеди произносились по основным положениям кантовской философии.
Протестантские кантианцы, стремясь отстоять свои позиции, стали задним числом превращать Лютера из врага рационализма в его ревностного защитника. Они воспользовались в общем-то довольно распространенным приемом, когда для того, чтобы утвердить какое-либо нововведение и укоренить в умах современников, его освящают авторитетом традиции. А если эта традиция расходится с содержанием этого нововведения, обычно предварительно ее старательно подгоняют к последнему. Поэтому для того, чтобы стало возможным подкрепление кантовской позиции в протестантизме традицией, естественно, надо было пересмотреть заново и саму протестантскую традицию, чем и начали усердно заниматься многие из протестантских кантианцев. Те теологи, которые с восторгом восприняли идею о рационалистическом протестантизме кантовского типа, стали видеть в нем не более как восстановление во всей чистоте старого протестантизма времен люте-ровской реформации.
Стремление со стороны протестантских теологов представить Лютера, все время боровшегося с разумом, как рационалиста, может в определенном смысле рассматриваться и как попытка оправдать вторжение философского рационализма в протестантскую теологию. Ибо теологов больше устраивала мысль о том, что философский рационализм Канта является порождением протестантизма, чем признать, что теология может попасть в зависимость от светской философии и даже определяться ею.
Но этот стереотип в отношении оценки лютеровского протестантизма и истоков кантовской философии довольно прочно укоренился в сознании и имел хождение и в XIX в.
Например, Гейне в своей работе «К истории религии и философии в Германии» [2] проводит и обосновыва-
ет мысль о том, что не только кантовская философия, но вообще вся немецкая философия в значительной степени была порождением эпохи Реформации и в светской форме выразила взгляды протестантизма. По его мнению, она явилась самым чистым и самым полным выражением той свободы мысли в Германии, которая была узаконена Реформацией, устами Лютера провозгласившей право разума истолковывать Библию и быть верховным судьей во всех религиозных вопросах. Неудивительно, что при таком понимании истоков философского рационализма Канта выходило так, что Кант якобы никак не связан с традицией философии Просвещения XVN-ХVШ вв., а является продолжателем традиции Лютера. Такая точка зрения, объявляющая философский рационализм Канта и вообще всю немецкую классическую философию порождением протестантизма, не соответствует историческим фактам действительного развития протестантизма и философии с XVI по XVIII столетие, развитие которых шло в большой степени параллельно до середины XVIII в., т.е. до того момента, когда возникает и формируется философский рационализм кантовского типа.
Влияние кантовской философии на развитие протестантской теологии XIX века было настолько велико и заметно, что многие протестантские мыслители стали воспринимать ее не иначе как единственно адекватную философию протестантизма [3]. Они видели в Канте философа протестантизма. «Я думаю, - писал Ф. Па-ульсен, - протестантизм не имеет никаких оснований стыдиться кантовской философии, своего законного детища, равно как и Кант не будет отрицать свою зависимость от Лютера» [4]. Взятая в таком категорическом виде, эта оценка, конечно, искажает исторического Канта и его философию религии, которая, несмотря на своеобразное обоснование, остается, тем не менее, в полном соответствии с принципами просветительного рационализма, идеалами эпохи Просвещения, чистой религией разума, совершенно чуждой какого бы то ни было кон-фессионализма. Кант весьма мало был озабочен судьбами собственно традиционной, христианской религии, так как он лично не проявлял к ней никакого интереса.
Но подлинное влияние кантовской философии на протестантскую теологию выразилось не в том, что ряд протестантских теологов приняли буквальным образом позицию Канта и перенесли ее на почву богословия. Такое влияние не могло быть прочным и длительным. И как показывают исторические факты - вскоре подобного рода увлечения философским рационализмом Канта сменились прохладным, а в иных случаях даже враждебным отношением к нему. Такое влияние не затрагивало самих основ протестантской теологии и поэтому не могло определять ее развитие.
Более глубокое влияние идеи кантовской философии стали оказывать на протестантскую теологию в конце XVIII - начале XIX в., когда теологи стали заимствовать у Канта не столько содержание его философии, сколько характерный для его философии религии принцип подхода к анализу религии и попытались приспособить его для своих апологетических целей.
Но если подлинная суть философии религии Канта состоит в ее антирелигиозной направленности, как мы попытались показать выше, то, спрашивается, какое, собственно, значение она могла иметь для протестантской теологии и почему, например, анализируя современную протестантскую мысль, мы должны обращать свой взор к Канту.
Если говорить о влиянии Канта на протестантскую теологию, то основополагающее значение для нее имела прежде всего выдвинутая им идея рационалистической
интерпретации содержания религии, идея философского толкования Священного писания. Именно эта идея легла в основу совершенно ранее не известного для христианской теологии либерально-протестантского метода апологии религии, положившего начало либерально-рационалистической тенденции в протестантской теологии. Заметим кстати, что до сих пор кантовская идея философского обоснования религии недостаточно оценена историками философии, а между тем именно она оказала сильнейшее влияние на весь дальнейший ход развития протестантской теологии, на формирование облика современной протестантской теологии, хотя фактически существующая связь между кантовскими принципами философского обоснования религии и современными протестантскими способами апологии религии прямо не всегда видна.
Сущность идеи философско-рационалистического толкования религии, которая была предложена Кантом, заключалась в том, что «места в Писании, содержащие теоретические, объявленные священными учения, которые выше всех (даже моральных) понятий разума, могут, а те места в Писании, которые содержат положения, противоречащие практическому разуму, должны быть истолкованы в пользу разума» [5, с. 337].
С точки зрения Канта, «в делах религии разум - высший толкователь Писания» [5, с. 339]. Он решительно отстаивает право разума «толковать места Писания сообразно со своими принципами, а не буквально...» [5, с. 340] и в споре философии и теологии по поводу преимущественного права определения смысла тех или иных мест Священного писания без колебания отдает предпочтение философии. Он борется не только за право философии отвергать тот традиционный буквалистский смысл религиозных догматов, который дает им ортодоксальная теология, но и за право философии придавать им совершенно иной, отличный от традиционно христианского понимания смысл и значение в соответствии с требованиями разума. Кант считал, что теолог только в том случае остается на почве освященной церковью христианской веры, если он лишь повторяет сказанное в Священном писании, не пытаясь вложить в него никакого другого смысла, кроме того, который уже имеется в нем. Если же он пытается каким-то образом толковать сказанное в Священном писании, то он неизбежно «попадает на открытое, свободное поле собственных суждений и собственной философии» [5, с. 321], ибо всякое толкование с необходимостью сопряжено с обращением к разуму. Именно поэтому Кант и считал, что только философии принадлежит право истолковывать смысл различных положений Священного писания. И задачу философской теологии, за которую он ратовал, он видел, как раз в том, чтобы истолковывать и интерпретировать смысл различных положений Священного писания в соответствии с требованиями разума. Горячо защищая право философии на преимущественное истолкование содержания религии и выдвигая в качестве возможного моральное истолкование, Кант вместе с тем не считает, «что именно таким должно быть философское толкование» [5, с. 337]. Для него важен сам рациональный принцип, лежащий в основе такого истолкования религии, суть которого заключается в придании всем положениям христианской религии такого смысла, который был бы «разумен», т.е. не противоречил разуму. Только в использовании его он видит единственный путь примирения или, как он любит выражаться, мирной, или полюбовной сделки между теологией и философией. И в этом он пытается убедить теологов.
В «Религии в пределах только разума» и в «Споре факультетов» Кант предостерегает христианских теоло-
гов в том, что «религия, которая очертя голову объявляет войну разуму, едва ли может устоять против него слишком долго» [6]. Обращая внимание христианских ортодоксов на то, что «философия, которая как ее противница, для нее опаснее всех других, предлагает ей свои услуги, как спутница и подруга (ибо теперь нельзя уже более требовать, как думали прежде, что она пойдет по ее стопам, как ее прислужница)» [6, с. IX], настоятельно советует не пренебрегать услугами философии. Кант старается образумить христианскую ортодоксию, показать ей всю пагубность и неразумность ее позиции в отношении к философии, стремится заставить ее понимать себя, разъяснить ей, чего он хочет и добивается.
В отстаивании права философии на свободное исследование и интерпретацию религии Кант достаточно категоричен и прямо, в ультимативной форме заявляет, что «если основывающийся на Библии богослов перестанет пользоваться разумом для своих целей, то философский богослов (Кант имеет в виду такого богослова, который принимает идею философского истолкования религии - примечание мое. - В.Д.) также перестанет пользоваться для подтверждения своих положений Библией» [5, с. 345]. Заметим, что в «Споре факультетов» Кант сам лично выделяет эти слова курсивом, как бы специально обращая внимание теологов на то, что философия может спокойно обойтись без теологии, а вот обойдется ли теология без философии, представляется им сомнительным. Кант как бы дает понять теологии, что у нее нет никакого иного выхода, кроме как принять те условия сотрудничества, которые в его лице предлагала ей философия. И хотя сам Кант и высказывал сомнение на тот счет, что «основывающийся на Библии богослов согласится на такую сделку» [5, с. 345], тем не менее, он, чувствуя веяние времени, твердо был убежден в том, что этот теолог не может не принять эту сделку, когда вопрос идет о существовании самой теологии.
Кантовская идея рационализации религии приобретает чрезвычайно важное методологическое значение для последующего развития не только философии религии, но и теологии. Она знаменовала крупный переворот в понимании задач философии в обосновании религии и наиболее полно и ярко выразила суть того нового этапа в истории взаимоотношений теологии и философии, начало которого было положено в XVII в. развитием философского рационализма. Всю длительную в весьма драматическую историю отношений между теологией и философией можно представить в виде нескольких этапов. На первом этапе философия вообще не признавалась, а если и признавалась, то только при условии ее полного слияния с религией. На втором этапе философия уже допускалась, но только как служанка богословия. На третьем этапе философия уже добилась некоторого равноправия с теологией, выражением чего было утверждение и признание двойственной истины - философской и теологической. И, наконец, новый этап этой длительной истории взаимоотношений теологии и философии возвестил о том, что есть только одна истина - философская и традиционная теология вообще упразднялась за ненадобностью. Но если теология еще и признавалась при этом, то только как «естественная теология», согласованная с разумом и не противоречащая ему. Кантовская философия не просто является выразительницей этого нового этапа, но и определенным кульминационным пунктом, в котором как бы подводится итог длительной борьбы философии за свою свободу и независимость от теологии.
В своем стремлении рационализировать религию Кант выступает продолжателем той философско-
сз о
сг ш
0
1
—I
У
"О ш
сг
со
I_
и со
рационалистической традиции, которая получила определенное развитие и выражение в английском и французском деизме XVII в. Но Кант, не будучи простым эпигоном в философии, пошел гораздо дальше своих предшественников и более радикально и смело развивал идею рационализации религии.
Кант, отправляясь от предшествующего ему философского рационализма, критически переосмысливая его, в своей философии выдвинул и обосновал новые принципы рационалистического обоснования религии, которые призваны были сыграть решающую роль в дальнейшем развитии протестантской теологии, в определении ее исторических судеб.
Для того чтобы уяснить, в чем же, собственно, специфика позиции Канта в вопросе рационалистического истолкования религии и чем она отличается от позиции в этом вопросе предшествующих ему философов-рационалистов, представляется целесообразным кратко охарактеризовать суть докантовских способов философской рационализации религии.
Вообще появление в рамках философии тенденции рационализировать религию было обусловлено стремлением ряда философов, во-первых, каким-то образом согласовать веру с разумом и, во-вторых, согласовать эту веру с новыми научными открытиями, с развитием естествознания, в частности. Наиболее ярко эта тенденция получает свое выражение в английском и французском деизме XVII в., который стремился выработать такое понятие религии, которое было бы совместимо с новым светским философско-рационалистическим и естественно-научным мировоззрением, с представлением об автономности разума и самостоятельно действующей по своим механическим законам природой. Характерная особенность такого философского рационализма состояла в том, что его представители стремились не к сочинению какой-то новой религии, а к сохранению, если не всей старой христианской, то, по крайней мере, той минимальной ее части, которую можно было бы согласовать, по их мнению, с новым научным мировоззрением.
Д. Локк посвятил этому специальное исследование, которое так и называлось - «Разумность христианства», Г. Чербери пытался из присущих разуму общих законов вывести «естественную религию» и доказать необходимость «вселенной церкви». Гоббс усматривал задачу естественного рационального богословия в том, чтобы сохранить из ортодоксальной религии только тот минимум, который мог быть принят разумом, а таким минимум, по его мнению, может быть только одно аналитическое суждение о том, что «Иисус есть Христос». В понятие естественной религии, которую они противополагали традиционной христианской религии, они вкладывали не какое-то совершенно новое содержание, а только ту часть содержания старой христианской религии, которая могла, по их мнению, быть примирена с разумом. Они отлично понимали, что все содержание традиционной христианской религии - религии откровения не может быть примиримой с требованиями автономного разума и автономной природы, поэтому они и пытались найти в ней нечто такое, что могло бы быть оставлено в ней и в то же время совместимо с разумом. Деисты стремились к возможному компромиссу с традиционной религиозной верой, искали не войны с ней, а мира почетного для философского рационализма. Таким образом, вместо двойной истины, богословской и философской, они стремились к единой религиозной истине, устанавливаемой двумя путями - богословским и философским. Отказываясь от роли служанки богословия, философия в своем лице предлагала ему услуги союзницы.
Наряду с выше обозначенным типом рационализации религии в XVII в. в рамках философии возникает и другая тенденция, которая очень четко обозначилась в работах таких немецких философов того времени как Вейгель, Пуффендорф, Лейбниц и, наконец, нашла свое логическое продолжение и завершение в философии Христиана Вольфа. Представители этой тенденции занимали более примиренческие позиции к традиционной христианской религии и, чтобы вызвать сочувствие христианских ортодоксов, склонны были идти на еще больший компромисс с ней, на большие уступки, чем делали это деисты.
Сущность этой уступки состояла в том, что философия уже не выбирала из теологии только то, что оказывалось для нее подходящим. Она принимала не только рациональный минимум религии деизма, но также и целый ряд иррациональных, супранатуралистических догматов традиционной христианской религии. И она не только принимала эти догматы, но даже стремилась их оправдать обосновать и притом не богословскими, а чисто философскими средствами, стараясь их таким образом рационализировать.
Так, например, иенский философ и математик Ур-гард Вейгель стремился подтвердить правильность догмата о триединстве бога принципами геометрии. В этом предприятии и вообще в стремлении рационализировать даже супранатуралистическую сторону религии ему следовали и его ученики. Так, Пуффендорф старался ввести рационалистическое начало в сверхъестественные истины откровенной религии. Он мечтал об «адекватной и доказуемой системе» веры, в которую входили бы все приемы нового светского рационализма XVII в. - демонстрация, и определение, и постулаты, и аксиомы, способные придать ей математический характер.
Еще большую уступчивость по отношению к иррациональным элементам религии проявил другой ученик Вейгеля, Лейбниц. Та «просвещенная любовь к богу», которую он проповедовал, была очень далека от Спи-нозовой «интеллектуальной любви к богу», ибо Лейбниц, говоря о боге, имел в виду не субстанцию, тождественную с природой, а бога религии, бога христианского откровения. В полную противоположность скептическому Бейлю, своему главному противнику в вопросах богопознания, Лейбниц утверждал, что откровение хоть и сверхразумно, но непротиворазумно. С его точки зрения, философская демонстрация не противоречит откровению, ибо борьба между разумом и верою была бы борьбой между двумя дарами божьими, т.е., в конце концов, борьбой бога с самим собой, чего быть не может.
Лейбниц не желал обострять разногласий между верой и разумом, а, напротив, по возможности стремился их сгладить, не желал замечать, подчеркивать и усиливать различием, напротив, хотел найти сходство между ними, найти его там, где его в действительности никогда не было и нет. Сообразно с этим он уверял, что Лютер вовсе не относился враждебно к философии и разуму и что только впоследствии нашлись протестантские богословы, проявившие в этом отношении непримиримость.
В еще более популярной форме, чем автор «Теодицеи», шел навстречу супранатурализму религии другой писатель конца XVII в., Христиан Томазий. Главной своей задачей в области философии религии Томазий считал не столько рационализацию богословия, сколько мирное и проникнутое духом терпимости разграничение между ним и философией. Он старался не только не разрушать веры и не вводить в нее никаких новшеств, но, напротив, всячески поддержать ее с помощью, как он любил выражаться, советов умных людей. И если, например, он
советовал «разумную любовь» к богу, то он при этом, так же как и Лейбниц с его «просвещенной любовью» к богу совсем не имел в виду еретическую «интеллектуальную любовь» к богу - природе Спинозы.
Эту линию рационализации религии на манер схоластического рационализма продолжил Христиан Вольф, который полностью сориентировал свою рационализацию религии к утверждению рациональными средствами всего содержания христианского вероучения. В своей работе «Естественная теология» он ставит своей целью помочь вере разумом, оправдать с помощью разума даже сверхразумное, иррациональное содержание религиозных верований. При этом он активно использует весь арсенал рационалистической философии для того, чтобы придать теологии наукообразный рационализированный вид. Вся его работа посвящена философской апологетике традиционного догматического христианского вероучения.
Таким образом, если деисты ратовали за сохранение только определенного «минимума» христианской религии и взывали открыто к борьбе с церковью, то Вольф, напротив, принимал полностью и ортодоксальную церковь, и супранатуральную религию.
Кант решительно отверг лейбницевско-вольфианскую манеру рационализировать религию и рассматривал эту манеру не иначе как пародию на старокатолический способ рационализации. И Лейбниц, и Вольф принимали гетерогенное и гетерономное откровение как нечто безусловно данное и содержащее в себе религиозную истину. Все их усилия, особенно Вольфа, были направлены к тому, чтобы показать, что содержание откровения, и притом абсолютно все может быть доказано с помощью разума. А это значит, что эта лейбницевско-вольфианская линия рационализации религии в конечном счете вела к тому, что философия ставилась в абсолютно подчиненное положение по отношению к теологии. С этим Кант никак не мог примириться.
В противовес этому Кант выдвигает нечто совершенно новое. По его глубоким убеждениям, не все то, что есть истина в религии, может быть доказано, а, напротив, только то, что может быть доказано, и есть истина в религии. Кант выступает с требованием обязательного исключения из существующей религии всего того, что противоразумно. И он готов был признать, что, если в результате исследования, будет установлено, что все в ней противоразумно, тогда, следовательно, нужно без сожаления отвергнуть ее полностью.
Кант стал продолжать и развивать ту первую линию рационализации религии, которая была намечена в философии английских и французских деистов XVII в. Но, в отличие от них, Кант стремился не столько к тому, чтобы сохранить определенный минимум все той же христианской религии, сколько к тому, чтобы создать совершенно новую религию из разума, к тому, чтобы установить тоже некоторый минимум религии, но помимо традиционной христианской религии откровения и даже вопреки ей.
Кант не соглашается с деистами, которые хотели видеть в философии союзницу или же равного партнера теологии, не может он, естественно, принять и точки зрения вольфианцев, которые всецело подчиняли философию богословию и в рамках светского мировоззрения провозглашали и отстаивали типичные для схоластического католицизма представления о взаимоотношении философии и теологии.
Ему не по душе был тот способ рационализации религии с помощью философии, которым пользовались деисты и вольфианцы, именно на том основании, что он носил слишком примирительный характер. В самом
деле, как у деистов, так и у вольфианцев в особенности, философии отводилась роль доказывать непреложную истину части или же всех христианских догматов, но никак не вменялось в обязанность и даже запрещалось ставить под сомнение традиционный смысл этих догматов. Философия, по мнению деистов и вольфианцев, не только не должна покушаться на их традиционное содержание, а, напротив, должна обосновывать его рациональными аргументами для того, чтобы продемонстрировать его совместимость с требованиями разума.
Отвергая примирительный философский рационализм деистов и вольфианцев, Кант выступает за более радикальную форму философской рационализации религии и с этой целью предлагает совершенно новый принцип использования философии в деле обоснования религии. Задачу философии Кант видит не в том, чтобы доказывать истинность того, истинность чего доказать невозможно, а в том, чтобы придавать иной смысл традиционным христианским догматам в соответствии со своими собственными принципами и содержанием.
Кантовская философия пыталась убедить теологов в том, что единственным способом сохранения ее христианских положений является придание им иного смысла. Таким образом, кантовская философия представила теологии неожиданную возможность попытаться выжить в новых социально-исторических условиях посредством философской реинтерпретации ее традиционных христианских понятий и наполнения их новым содержанием. И теология, как показывает история, не преминула ухватиться с надеждой за эту возможность. Именно Кант был первым из философов, открывшим перспективу создания так называемой философской теологии, основывающейся на том принципе использования философии в деле обоснования религии, о котором мы уже сказали выше, и который получил свою реализацию в дальнейшем развитии протестантской теологии.
Чего же, собственно, добивался Кант, предлагая теологии ту сделку, о которой мы говорили выше?
Отстаивая право философии на преимущественное истолкование, определение смысла религиозных понятий, Кант тем самым, по существу, ставил теологию в зависимость от философии. Категорически отказываясь видеть в философии служанку богословия, Кант признает лишь такие отношения философии с теологией, в которых философия будет играть главенствующую роль. Он за такой «компромисс» философии с теологией, при котором философия будет определять и диктовать условия теологии, а не наоборот. По его очень остроумному замечанию, он согласен признать философию служанкой богословия, но при одном обязательном условии, чтобы она несла не шлейф за госпожою, а факел перед нею и, таким образом, указывала ей путь. В этом как нельзя точно выражается позиция Канта. Он отлично понимает, что само по себе признание автономии философии с необходимостью не ведет еще к ее полной свободе, и именно поэтому он признает и требует такой автономии философии, при которой теология будет подчиняться философии.
Кантовская философия как бы подытоживает длительный процесс рационализации религии с философской точки зрения и знаменует собой в определенной степени апогей этого развития, когда философия не только полностью эмансипируется от теологии, но и подчиняет ее себе тем, что начинает диктовать ей условия ее развития.
Как показывает история развития протестантизма с самого начала своего возникновения, протестантская ортодоксия всегда крайне враждебно относилась к рационализму и боролась с ним всюду, где она его усматри-
сз о
сг
=Е
0
1
—I
У
"О
=Е СГ
со
I_
u со
вала, - и в новой философии, и в старой католической теологии, и в опытах рационализации той минимальной части религии, которая, как думали деисты, вполне совместима с разумом. Ее неприязнь к рационализму объясняется тем, что в нем она видела опасность для двух авторитетов - церкви и Священного писания. Протестантская ортодоксия принципиально не признавала никакого рационализма, даже такого, который отчасти или полностью шел навстречу ей. В этом сказывалось вообще типичное для ортодоксального религиозного сознания нежелание получать истину о боге из рук человеческих и от человеческого разума.
И лишь в 60-е годы XVIII в. наблюдается изменение отношения к рационализму не только среди преданных протестантизму кругов образованного общества, но и среди профессиональных протестантских теологов. Успешное развитие философии и естественных наук заставило их серьезно обратить внимание на светскую философию и подумать над возможностью использования ее услуг. Противоречие между религией и наукой, теологией и философией во времена Канта становится настолько очевидным и невыносимым, что все большее и большее количество теологов начинают понимать, что необходимо было что-то предпринять для того, чтобы сохранить уважение, авторитет и влияние христианской религии среди образованных слоев общества. Их не могло не беспокоить падение престижа религии среди интеллектуалов, которые начали откровенно с презрением относиться к ней. Именно в это время перед теологами во весь рост встает проблема разработки новой апологетики религии. И в кантовской философии многие из них увидели плодотворный, как им представлялось, источник для заимствования таких идей, которые могли бы быть чрезвычайно полезными при разработке новых способов обоснования и защиты христианской религии. Вот почему на рубеже XVIII и XIX вв. кантов-ская философия оказывается в центре внимания протестантских теологов. Протестантская теология в конце концов, несмотря на долгое сопротивление, приняла идею рационалистического философского обоснования религии, и не потому, что она хотела этого, а потому что вынуждена была принять, вынуждена была сделать это для того, чтобы попытаться выжить в новых исторических условиях. Само время поставило протестантскую теологию в такую ситуацию, когда она вынуждена была идти на диалог с философией, когда она вынуждена была заискивать перед ней, подстраиваться под нее, вынуждена была защищаться и оправдываться перед разумом. А это значит, что начиная с конца XVIII в. теология и философия меняются ролями. Именно с этого времени не философия начинает держать ответ перед теологией, а наоборот. Кантовская философия нанесла окончательный удар по протестантской ортодоксии и положила конец ее сопротивлению вторжению разума в свои сферы, убедила ее пойти на уступки. Таким образом, обращение к кантовской философии было обусловлено не тем, что она была проникнута протестантским духом, как это пытались представить некоторые теологи, а теми объективными условиями, которые заставляли теологов лихорадочно искать способы решения проблемы приспособления христианской религии к изменяющейся социально-исторической ситуации, к новым требованиям времени, которые вынуждали их более открыто идти навстречу новым философским веяниям.
Следует заметить, что лейбницевско-вольфианский способ рационализации религии, хотя и пользовался некоторой популярностью в 60-е годы XVIII в. среди некоторой части протестантских теологов, но не укоренился в протестантизме. Пути развития протестантской тео-
логии скрестились с путями развития рационалистической философии нового времени тогда, когда сформировалась философия Канта. Именно со второй половины XVIII в. с усвоением протестантизмом тех философских принципов обоснования религии, которые выдвинул Кант, и начинается специфически протестантская рационализация христианства. Философское самоопределение протестантизма началось под знаменем кантовской философии. Что могло значить то философское обоснование религии, которое предлагал Кант, для традиционной христианской религии, для нас совершенно ясно из рассмотрения сущности его философии религии. И если все же, несмотря на это, протестантская теология не только не усвоила основные идеи кантовской философии религии, но и дала им определенный импульс для развития уже в своих собственных рамках, то это само по себе является ярко выраженным симптомом кризиса христианско-теистического мировоззрения и прежде всего его религиозно-философских основ и свидетельством острой потребности, испытываемой христианской теологией в ее протестантской форме, непосредственно включенной в процесс культурно-исторического развития общества, в трансформации своих идей с целью их приспособления к изменяющейся исторической ситуации.
Беря на вооружение кантовский метод философской герменевтики, философской интерпретации всех догматов, положений христианской религии, протестантская теология не могла даже представить себе, сколь разрушительные последствия это будет иметь для нее. Этот метод сослужил роль троянского коня, который, оказавшись за оградой теологической крепости, изнутри подорвал и потряс ее до основания. В лице Канта философия не просто оказала сильное влияние на теологию, она подчинила ее себе.
Если говорить о влиянии других идей кантовской философии на протестантскую теологию, то большое значение сыграл, прежде всего, мировоззренческий дуализм, как в теоретическом, так и в практическом аспектах. Предпринятое Кантом на основе этого дуализма «практическое» обоснование религии многие теологи восприняли как окончательное разрешение ставшей столь мучительной антиномии веры и разума и «торжественное» их примирение. Им представлялось, что с длительной исторической контроверзой этих двух антагонистов покончено, и именно благодаря их сущностному разграничению наука и религия могут заключить нечто вроде союза в сфере духа. Теологи, опираясь на идею разграничения сфер науки и религии, рассчитывали, с одной стороны, освободиться наконец от дискредитированного догматизма как рационалистического, так и иррационалистического типа, с другой же - придать христианской религии универсальную культурную открытость, гибкость и обеспечить тем самым христианству возможность безболезненного включения в процесс социального и культурного развития.
Теологическое развитие идеи Канта искать источник религии вне сферы теоретического разума вело к утверждению за религией «субтеоретического» статуса, то есть к представлению религии в качестве «последней» вне теоретической основы знания. Это свойственно, например, для Шлейермахера, несмотря на весь его теологический антиинтеллектуализм. Кан-товская идея о разграничении знания и веры, по-своему понятая теологами, оказывала и продолжает оказывать еще и сейчас существенное влияние на протестантскую мысль.
Не менее сильное влияние на протестантскую теологию оказал и кантовский антропологизм в делах веры.
В общем кантовское обоснование религии должно быть квалифицировано не иначе как антропоцентрическое, в отличие от христианского теоцентризма. В качестве основного требования философия Канта выдвигала требование понять религию из существа человеческого духа. По Канту, источником подлинной религиозной веры, т.е. моральной веры в его понимании, а не церковной, является сам человек, его разум, а не нечто трансцендентное. С его точки зрения, как мы уже говорили, подлинная религиозная вера покоится всецело «на внутренних законах, которые могут быть развиты из собственного разума каждого человека» [5, с. 334]. В этом смысле религия Канта субъективна, поскольку коренится исключительно в моральном субъекте и лишена всякой внешней потусторонней опоры и авторитета. Субъективность кантовской религии состоит еще и в том, что в ней традиционное, объективное по отношению к человеку содержание откровения, данное ему якобы извне, было отвергнуто им. Но следует заметить, что субъективность кантовской религиозной веры ни в коем случае не следует смешивать с субъективизмом в понимании религиозной веры, ибо в основе кантовской религиозной веры лежит общезначимая для всех людей идея нравственного закона. Гарантом общезначимости религиозной веры, хотя ее источник в самом субъекте, является, по Канту, единый для всех людей разум и лежащий в его основе всеобщий нравственный закон.
Хотя кантовское субъективное понимание религии и не совпадает с тем, как субъективность религии понимали такие протестантские теологи, как Шлейермахер, Ричль, Гарнак, но общее между ними то, что в истолковании истоков религиозной веры они разделяют антропоцентрическую позицию. Именно схема кантовского антропоцентрического обоснования происхождения и сущности религии была в дальнейшем положена в основу либеральной протестантской теологии.
Довольно привлекательной для протестантской теологии оказалась и кантовская идея так называемой истинной церкви, «чистой» религии. Конечно, в той форме, как она выражена у Канта, как чистая религия разума, которая лишена, по существу, каких бы то ни было специфически христианских черт, она не могла быть принята протестантскими теологами. Поэтому протестантский теолог Шлейермахер, например, отрицательно оценивал и отвергал как философско-рационалистическое представление о «естественной религии», так и кантовский типично просветительский идеал религии. Однако сама идея «чистой» религии все же в несколько ином виде, но была реализована в либеральной протестантской теологии. Тот же Шлейермахер был озабочен не чем иным, как поисками подлинной сущности христианской религии, поисками «истинного» христианства, а церковь объявляется им обретающейся не в храме, где неразумная толпа поет хоралы, но в тайниках духа. Идея рафинирования, очищения христианской религии оказалась весьма и весьма привлекательной для протестантских теологов, которые были озабочены судьбой христианства.
Таким образом, кантовский метод герменевтики и ряд других принципиальных положений кантовской философии религии после соответствующей теологической интерпретации был усвоен профессиональными теологами и оказал очень существенное влияние на зарождение нового стиля и методов обоснования религии в протестантской теологии, выразившееся в появлении в противовес ортодоксальному протестантизму так называемого теологического либерализма.
Первым из профессиональных теологов, взявших на вооружение метод философской герменевтики Канта был известный протестантский теолог Ф. Шлейермахер
[7]. Именно он внедрил его в протестантскую теологию, перенес его на богословскую почву, положив начало длительной истории либерально-рационалистического направления внутри протестантизма, которая тянется от него до настоящего времени.
С полным основанием можно утверждать у истоков этого направления, которое в настоящее время находит наиболее яркое выражение в современных радикальных протестантских теологических концепциях, таких как «демифологизация христианства» Р. Бультмана, «онтологической философской теологии» П. Тиллиха, «безрелигиозного христианства» Д. Бонхоффера, «теологии христианского атеизма» Т. Альтицера, «теология смерти Бога», «теология безрелигиозного бога» В. Гамильтона, П. Ван Бурена, «теология процесса» Ш. Огдена, Дж. Коб-ба [8] стоит величественная фигура Иммануила Канта.
Литература
1. См. История происхождения и общая характеристика книги Канта: «Религия в пределах только разума» // Кант И. Религия в пределах только разума. -СПб., 1908. - С. XXXIX.
2. См. Гейне Г. К истории религии и философии в Германии. Собр. соч. в 10 томах. Т. 6. М., 1958.
3. См.: Паульсен Ф. Иммануил Кант, его жизнь и учение. - СПб., 1905.
4. Паульсен Ф. Философия протестантизма (Кант и протестантство). - СПб., 1905. - С. 1.
5. Кант И. Спор факультетов. Соч.: В 6 т. Т. 6. - М., 1963-1966.
6. Кант И. Религия в пределах только разума. - СПб., 1905.
7. Шлейермахер Ф. Речи о религии к образованным людям ее презирающим. Монологи. - М., 1911.
8. Добреньков В.И. Современный протестантский теологический модернизм в США: его замыслы и результаты. - М., 1980.
9. Асмус В.Ф. Иммануил Кант. - М., 1973.
10. Гулыга А.В. Иммануил Кант: истина, добро и красота. В книге от Лютера до Вайцзеккера. Великие протестантские мыслители Германии. - М., 1994.
11. Гулыга А.В. Кант. - М., 2019.
12. Нарский И.С. Кант. - М., 1976.
13. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. - М.; СПб, 2020.
14. Ойзерман Т.И. Иммануил Кант - родоначальник классической немецкой философии: Вступительная статья к 1 тому собр. соч. И. Канта в 6 томах. - М., 1963.
15. Шопенгауэр А. Критика кантовской философии. Соч. в 2-х томах, Т. 1 - М., 1993.
PROTESTANTISM AND KANT'S PHILOSOPHICAL HERMENEUTICS ANNOTATION
Dobrenkov V.I.
Lomonosov Moscow State University
The article analyzes in detail the socio-historical and ideological-theoretical origins of Protestant liberalism (Kant's philosophy of "reason"), reveals the essence of the liberal-Protestant method of hermeneutics, dogmas and provisions of traditional Christianity and gives a critical assessment of the results of using the method of her-meneutics for Christian theology itself, which led it to self-destruction and the Christian religion to collapse. Until now, in our philosophical literature, the topic of determining the influence of Kant's philosophy on the emergence of Protestant liberalism and its strategic development has not been sufficiently investigated. The article fills this gap in the study of the above problem, without the analysis of which, in principle, it is impossible to understand the essence of modern Protestant radical modernism, the essence of those internal processes that occur within Christian theology.
C3
о
u~
IE
0
1
—I
У
"О
IE
u~
Keywords: liberal Protestantism, Kant's philosophy of "reason",
Christianity, Luther, Reformation, German philosophy, theology.
References
1. See also The history of origin and the general characteristics of Kant's book: "Religion within the limits of only reason" // Kant I. Religion within the limits of only reason. - SPb., 1908. -P. XXXIX.
2. See also Heine G. K istorii religii i filosofii v Nemerii. Sobr. op. in 10 volumes. T. 6. - M., 1958.
3. See: Paulsen F. Immanuel Kant, his life and teaching. - SPb., 1905.
4. Paulsen F. Philosophy of Protestantism (Kant and Protestantism). - SPb., 1905. - p. 1.
5. Kant I. Dispute of faculties. Op.: V 6 t. T. 6. - M., 1963-1966.
6. Kant I. Religion within the limits of reason alone. - SPb., 1905.
7. Schleiermacher F. Speeches about religion to educated people despise it. Monologues. - M., 1911.
8. Dobrenkov V.I. Modern Protestant Theological Modernism in the USA: Its Ideas and Results. - M., 1980.
9. Asmus V.F. Immanuel Kant. - M., 1973.
10. Gulyga A.V. Immanuel Kant: truth, goodness and beauty. In a book from Luther to Weizsäcker. The Great Protestant Thinkers of Germany. - M., 1994.
11. Gulyga A.V. Kant. - M., 2019.
12. Narsky I.S. Kant. - M., 1976.
13. Kassirer E. Zhizn i uchenie Kant. - M.; SPb, 2020.
14. Oyzerman T.I. Immanuel Kant - the founder of classical German philosophy: Introductory article to volume 1 sobr. op. cit. I. Kant in 6 volumes. - M., 1963.
15. Schopenhauer A. Kritika Kantskoi filosofii. Op. in 2 volumes, Vol. 1, - M., 1993.
CO I_
u
CO
