CC BY
360
применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности: федеральный закон от 02 августа 2009 г. № 217-ФЗ.
LomovcevD.A., Chernjancka’aK.Z.
Public private partnership as an anticrisis support gear of Russian small-scale business
Based on analysis of modern tendencies of small-scale business growth author lays down principal branches of public private partnership, which will help small-scale business to overcome successfully financial crisis consequences.
Key words: public private partnership, small-scale business, financial crisis.
УДК 339.5.012.4 (470)
М.С. Шорохов, аспирант, 8-926-270-17-58, mshorohov@mail.ru, (Россия, Москва, МГУ)
ПРОТЕКЦИОНИЗМ И СВОБОДНАЯ ТОРГОВЛЯ: УРОКИ ИСТОРИИ И СОВРЕМЕННЫЙ ВЫБОР ДЛЯ РОССИИ
Рассмотрены предпосылки и условия формирования концепций протекционизма и фритредерства, особенности их применения в разных странах. На основе историко-теоретического анализа обосновывается возможный выбор для современной России.
Ключевые слова: протекционизм, свободная торговля, экономическая политика, стратегия экономическогоразвития государства.
Сегодня в условиях глубокого экономического кризиса все чаще слышны разговоры о том, что все страны должны сообща искать выход из него, ни в коем случае нельзя допускать перехода к протекционизму и обособлению, свобода международной торговли должна оставаться незыблемой (это, по сути, единственное, на что уповают ведущие западные страны). Это неоднократно повторял Дж. Буш, об этом говорили министры финансов G-8 в феврале 2009 г. в Италии, об этом же шла речь на саммите G-20 в Лондоне в апреле. На этом фоне наши либералы вновь подняли вопрос о скорейшем вступлении в ВТО, в среде экспертов снова разразилась жаркая дискуссия о протекционизме и свободной торговле. Вообще, либеральные отечественные политики проявляют удивительную однобокость в этом вопросе, считая вступление в ВТО чуть ли не панацеей от всех наших бед. Дескать, вступим, и сразу же наша промышленность станет более конкурентоспособной и эффективной. А то, что «дожить» до этой эффективности будет суждено далеко не всем предприятиям, их не смущает. О проблемах, которые может создать такой шаг для российского сельского хозяйства и обрабатывающей промышленности, а также финансового сек-
тора, они предпочитают умалчивать. Притом, что выгоды от вступления выглядят весьма иллюзорно, особенно теперь.
Но оставим этот злободневный и важный для нас практический вопрос, так как в этой работе речь идет о теоретическом аспекте проблемы. В этой связи необходимо отметить, что дискуссия о протекционизме и свободной торговле идет уже очень давно, с того самого момента как во второй половине XVIII в. А. Смит обосновал выгоды от свободной торговли между странами, а Д. Риккардо развил его идеи в своей теории свободной торговли (фритредерстве). С тех самых пор между сторонниками и противниками данной концепции идет горячий спор, который то затихает, то набирает новую силу.
Не вдаваясь в подробное описание теорий А. Смита и Д. Риккардо (их суть хорошо известна), попытаемся ответить на ряд очень интересных вопросов, которые обычно не поднимаются экспертами:
1. Почему эти теории возникли именно в конце XVIII - начале XIX вв., а не, скажем, в XVI в. или в более позднее время?
2. Почему концепция фритредерства возникла именно в Англии, а не, например, во Франции или Германии?
Суть ответа на эти вопросы заключается, во-первых, в неравномерности экономического развития различных стран, а во-вторых, в самой природе капиталистических рыночных отношений.
Ни для кого не секрет, что страны развивались и развиваются неравномерно. Всегда были «развитые» страны и «развивающиеся», страны 1-го и 2-го эшелона, «страны догоняющего развития» и т. д. Называть можно по-разному, суть от этого не изменится.
В XIV-XVI вв. в Европе формируются крупные монархические государства. Учебники по экономической истории учат нас, что государствам с сильной централизованной властью требуется много денег для содержания аппарата чиновников и армии. Задача нахождения источников доходов явилась причиной появления первой экономической доктрины — меркантилизма — и протекционизма, представляющего собой систему практических рекомендаций для ее решения. Главной целью экономической политики государства считалось накопление денег, а главным инструментом ее реализации — торговля. Однако это не совсем так. Действительно, на первом этапе своего развития (XVI в.) меркантилизм представлял собой монетарную систему, рекомендации которой ограничивались сферой обращения денег. Однако в последующем (начиная с XVII в.) он становится ориентирован на поддержку государством обрабатывающей промышленности.
Дело в том, что каждая страна, как и любой живой организм (а государство можно считать небиологической формой жизни), стремится, прежде всего, выжить. Чтобы выжить, нужно иметь сильную армию и стабильную внутриполитическую ситуацию. Начиная с рубежа XVI-XVII вв., решение этой задачи все больше начинает связываться с развитой эконо-
микой, основой которой становится промышленное производство. Чем сильнее твоя экономика, тем сильнее и устойчивее твое государство, тем больше у тебя шансов в конкурентной борьбе с другими странами. Монархи понимали это, именно поэтому они начинают покровительствовать купцам и фабрикантам, стараются поддерживать промышленность, создают условия для развития капиталистических отношений. Отсюда появляется меркантилизм и протекционизм, а не из стремления получить больше денег. В конце концов, у монархов было множество других способов получить деньги на свои нужды, например увеличить поборы со своих подданных или вывезти драгоценные металлы из захваченных колоний (на что, кстати, и сделали ставку Испания и Португалия, и в результате проиграли). Однако развитие промышленности и торговли не только увеличивало богатство страны и благополучие граждан, но и способствовало техническому развитию армии.
Развивающаяся промышленность была заинтересована в дешевом сырье и дешевой рабочей силе, а также рынках сбыта на свою продукцию. Дешевое сырье поставлялось из колоний, куда также сбывалась готовая продукция. Кроме того, запрещался любой вывоз сырья, необходимого для отечественного производства, из метрополии. Стоимость рабочей силы определялась в основном стоимостью продуктов питания. Поэтому правительство жестко регулировало и контролировало цены на сельхозпродукцию, прежде всего хлеб (особенно преуспел в этом министр Людовика XIV Кольбер во Франции). Наемными рабочими становились бывшие крестьяне, лишенные своей земли (политика огораживания в Англии). Все это ложилось тяжким грузом на сельское хозяйство и дворян, однако это была цена за развитие промышленности и в конечном счете сохранение государства. Защита внутренних рынков сбыта от иностранной конкуренции осуществлялась с помощью тарифной политики. Устанавливался беспошлинный ввоз сырых материалов из-за границы, высокими таможенными пошлинами затруднялся ввоз готовых иностранных изделий, вводились пошлины на иностранные корабли. Обрабатывающая промышленность, особенно ориентированная на экспорт, стимулировалась ссудами, субсидиями и прочими привилегиями. Высокие цены на продукцию промышленности, а также повышение производительности и конкурентоспособности обеспечивалось созданием крупных предприятий и учреждением монополий, производство было подчинено строжайшей регламентации. Государство и само организовывало крупные производства. В частности, во Франции были созданы гобеленовская мануфактура и огромный зеркальный завод. В России при Петре I строилось большое количество металлургических заводов, беспошлинно ввозились из-за рубежа машины и инструменты, из-за границы выписывались опытные мастера. Для развития торговли создавались торговые палаты и торговые компании (например, знаменитые английские и французские Ост и Вест-индские торговые компании), заключались торговые трактаты о беспошлинной торговле с дру-
жественными странами. Государство способствовало развитию транспорта, особенно морского. Для стимулирования производства создаются банки (Английский банк в 1694 г., Французский в 1716 г.), развиваются кредитные операции [1].
Таким образом, меркантилизм не являлся экономической теорией в современном понимании. Скорее это был набор практических рекомендаций по ведению экономической политики государства. И, по сути, он стал первым теоретическим базисом реализации экономической стратегии государства, которая заключалась в развитии отечественной промышленности и достижении господства в мировой торговле.
Идеи меркантилизма впервые были успешно использованы в Англии и Франции в XVII в.
В конце XVI - начале XVII вв. на мировой арене доминировала Голландия, сменившая в этой роли Испанию, проигравшую в колониальной борьбе. Эта страна имела самую развитую промышленность и господствовала в торговле (именно господство в торговле и предопределило ее доминирование; голландцы обслуживали практически всю торговлю между Англией, Францией и Испанией, а также колониями). Ее главными соперниками были Англия и Франция.
В этой борьбе соперники не гнушались любыми средствами, в том числе и военными. Вспомним «Навигационный акт Кромвеля», направленный против Голландии, и три войны Англии все с той же Голландией (1652-54 гг., 1665-67 гг., 1672-74 гг.). В результате этих мер господство на море и лидерство в торговле переходит к Англии. Это способствовало бурному развитию промышленного производства в этой стране, подготовило почву для технического прорыва и промышленной революции.
Значительных успехов в развитии промышленности добился и Жан-Батист Кольбер во Франции во второй половине XVII в., являющийся одним из самых знаменитых приверженцев политики протекционизма. Проводимые им меры позволили создать в стране крупное капиталистическое производство, достигшее высокой степени развития. Однако разорительные войны Людовика XIV практически уничтожили плоды его долголетних трудов.
В дальнейшем политика протекционизма успешно применялась Петром I в России, Александром Гамильтоном в США после обретения независимости для превращения провинциальной страны в мощную промышленную державу. А также германским канцлером Отто фон Бисмарком в 70-х годах XIX в. для преодоления экономической отсталости и политической раздробленности германских княжеств. Во многом мерами протекционизма было достигнуто бурное развитие экономики Российской Империи в конце XIX - начале XX вв. при С.Ю. Витте. Экономическая политика Англии вплоть до конца XVIII в. также оставалась строго протекционистской.
И что же мы видим? Все отстающие страны, для того чтобы развить свою промышленность и догнать соперника, используют протекционизм. А где же свободная торговля? В том то и дело, что ее апологетами становятся страны развитые, прежде всего Англия. Иначе и быть не могло. Почему так? Почему более развитая Англия не может бороться со своими соперниками их же оружием? Может, и неоднократно делала это. Вообще, если какая-то страна применила против вас политику протекционизма (например, установила запретительные таможенные пошлины на ваши товары), первое, что вы сделаете — это ответите ей тем же. Но дело в том, что в этом случае вы все равно будете в проигрыше. Для вас жизненно важно, чтобы ваши торговые партнеры придерживались принципов свободной торговли и не мешали вам извлекать прибыль от эксплуатации их внутренних рынков, на которых вы в силу своей «развитости» заведомо обладаете конкурентным преимуществом перед отечественными производителями. Вот и рождается концепция фритредерства, в преимуществах которой «сильный» пытается убедить «слабого».
В этой связи интересно высказывание Д. Стюарта, данное им в XVIII в. в период, когда концепция фритредерства только начинала завоевывать лидирующие позиции: «Внутри страны интересы производителей и потребителей тождественны, но интересы различных стран могут и не совпадать. Государственная власть нации, потребляющей чужеземные продукты, должна научить свой народ производить предметы собственного потребления; правительство же народа, производящего товары для иностранного потребления, должно, насколько может, делать стремления первой нации к самостоятельности бесплодными и стараться убедить подданных той страны, что выгоднее покупать товары на чужом, нежели на своем туземном рынке» [1].
Последнее утверждение наиболее показательно, так как, по сути, отражает дальнейшую политику Англии по распространению концепции фритредерства.
Почему эта теория не возникла раньше? Не могла возникнуть, так как капитализм только зарождался, промышленность была не развита. Доминирование Голландии, а до этого итальянцев (Венеции и Генуи) заключалось в торговле (часто не своим товаром), а не в промышленности (хотя, безусловно, доминирование в торговле создавало хорошие предпосылки для развития промышленности). По мере развития промышленности, техники и роста производительности труда внутренний рынок становится узок для английского капитала. Он жизненно заинтересован в новых рынках сбыта, в колониях.
Не будем забывать о том, что промышленная революция началась именно в Англии. Так как важнейшие изобретения этой эпохи были сделаны англичанами, то Англия первая воспользовалась выгодами от них и сразу приобрела в обрабатывающей промышленности решительное превосходство над остальными странами Европы. В XVIII в. Англия достигает
пика своего могущества, превращаясь в самую сильную мировую империю. При таком положении система запретительных и строго охранительных пошлин, господствовавшая в Европе, могла только препятствовать сбыту английских товаров, в самой же Англии меркантилистическая регламентация различных промыслов затрудняла применение новых способов производства, изобретаемых техникой.
В этих условиях и появилась «прогрессивная» концепция естественной свободы, естественного права (базирующаяся на новоевропейской философии, идеях Д. Локка, Д. Юма и других), развитая впоследствии в теориях А. Смита и Д. Риккардо.
Происходит перестановка акцентов с поиска рациональной системы хозяйствования на изучение естественных законов. К таковым в хозяйственной жизни общества, по мнению авторов концепции, относятся, прежде всего, неприкосновенность частной собственности, свобода промыслов и предпринимательства. Этот принцип естественной свободы распространялся не только на внутреннюю жизнь государства, но и на взаимоотношения между странами, на все человечество. Представители классической школы утверждали, что поступательное развитие какой-либо нации возможно лишь при наличии и благодаря свободной торговле. Объективные же исторические примеры, противоречащие данному тезису, теорией просто игнорировались. Так, «классики» утверждали, что Англия достигла могущества не благодаря своей протекционной системе, а вопреки ей.
Таким образом, экономическая наука постепенно становится космополитической. Рассматривая мир как единую хозяйственную систему, в которой каждый может получить выгоду от торговой специализации при полной свободе торговли и отсутствии защитных мер, концепция фритредерства умаляет различия и специфику национальных экономик, их часто противоположные интересы. Создавая тем самым почву для экономической экспансии буржуазии развитых стран.
Такая теория, безусловно, была выгодна англичанам. Они взяли ее на вооружение и начали активно пропагандировать в других странах. По меткому выражению С.Ю. Витте, Англия «создала и столь ревностно начала проповедовать теорию свободы обмена, обморочившую одно время всю Европу» [2]. В странах, с которыми англичанам удавалось установить свободные торговые отношения, они действовали всегда одинаково: заваливали их рынок дешевыми мануфактурными изделиями, уничтожая внутреннюю промышленность. Таковыми были последствия метуэнского торгового договора 1703 г. для Португалии и азиентского трактата 1713 г. для Испании. «Все торговые трактаты Англии, — говорит Ф. Лист в своем труде «Национальная система политической экономии», — нам представляют постоянную тенденцию завоевывать для своей мануфактурной промышленности те страны, с которыми она входит в соглашение, предоставляя их земледельческим продуктам и сырым произведениям кажущиеся выгоды.
Она стремится всюду разорять иностранные фабрики дешевизной своих изделий и удобствами своего кредита» [2].
На протяжении XIX в. разворачивается яростная борьба между протекционизмом и фритредерством. Принцип laissez faire (естественной свободы) утверждал превосходство самой развитой промышленной страны над остальными странами мира. Поэтому он был выгоден Великобритании, но невыгоден другим странам, стремившимся к развитию национальной промышленности. Требование развития национальной экономики должны были особенно активно отстаивать такие две большие страны, как Германия и США.
Пример Германии в этом отношении особенно показателен. После опустошительных наполеоновских войн упразднение большинства таможенных пошлин и переход к свободной торговле сыграли положительную роль для восстановления разрушенной экономики. В середине XIX в. в Пруссии и других немецких княжествах прочно укоренились идеи А. Смита. В разных торговых городах Германии, особенно северной, возникли фритредерские союзы, поставившие себе задачей борьбу с протекционизмом. Представители правящих сфер симпатизировали идее свободной торговли [3].
В течение двух десятилетий партия фритредеров занимала господствующее положение в общественном мнении Германии, но уже с начала 60-х годов ситуация меняется. Последовательное применение концепции фритредерства поставило немецкие княжества в экономическую и политическую зависимость от Англии и Австрии. Германия оставалась политически раздробленной и экономически отсталой.
Все изменилось с приходом к власти Отто фон Бисмарка. Раздробленные княжества были объединены вокруг Пруссии в единое Германское государство. А протекционистские меры способствовали превращению отсталой страны в одну из самых мощных капиталистических держав с передовой химической, электротехнической и металлургической промышленностью.
Политика Бисмарка во многом базировалась на идеях выдающегося немецкого экономиста Ф. Листа. Лист первым выступил с критикой теории свободной торговли, противопоставив космополитической классической политэкономии свою теорию национальной политэкономии. Его взгляды и рекомендации являются актуальными и в настоящее время.
Суть теории Листа состоит в следующем. Абсолютная свобода международной торговли, так же как универсальный союз всех стран мира — это космополитическая идея, цель, к которой нужно стремиться, однако реальное достижение которой возможно лишь в отдаленном будущем. В настоящее же время главное — это развитие национальности.
Каждая нация, претендующая на заметную роль в мире, должна в первую очередь заботиться о развитии своих производительных сил, создавая грамотную экономическую систему. Основу этой системы составляет забота государства о развитии национальной промышленности. А конкретным инструментом является политика разумного протекционизма (под таковым необходимо понимать систему, которая не предоставляет моно-
полии производителям внутри страны, а лишь ограждает их от внешней экспансии, сохраняя при этом стимулы к развитию и совершенствованию, и создает условия для развития внутренней конкуренции).
Лист не идеализировал протекционную систему. Он полагал, что в разных странах на разных этапах развития более эффективной оказывается либо та, либо другая политика. Однако истинное могущество нации, ее «промышленное воспитание» и социальное благоденствие достигается именно путем протекционизма.
При этом важно понимать, что протекционизм — это не только таможенные барьеры. Это целый комплекс мер, направленный на стимулирование отечественных производителей и повышение их конкурентоспособности, в том числе жесткая регламентация определенных хозяйственных сфер, временное ущемление ряда традиционных отраслей (например, сельского хозяйства, а в случае сегодняшней России — добывающих отраслей) в пользу неразвитых отраслей промышленности, дающих большую добавочную стоимость. А также развитие инфраструктуры (строительство дорог, каналов, мостов и т. п.), создание крупных производств с участием государства, использование государственных закупок, субсидирование экспорта и т. д. Однако по мере развития отечественной промышленности многие из этих мер, играющие на начальном этапе прогрессивную роль, становятся ограничителем дальнейшего роста. Они препятствуют концентрации и централизации капитала, сдерживают технический прогресс, и в конечном счете отечественные производители, вставшие на ноги, отвергают их, ратуя за свободу предпринимательства и торговли. На данном этапе иностранная конкуренция начинает играть позитивную роль, защищая отечественных производителей от беспечности и заставляя их постоянно совершенствоваться. В конце концов, догоняющая страна тоже становится на рельсы фритредерства, об этом говорит и история. Однако это не значит, что принцип laissez faire подходит для всех и во все времена.
Конечно, все вышесказанное не утверждает, что протекционизм однозначно лучше фритредерства. Многое зависит от целей и стратегии развития государства, внешних условий и текущего состояния страны. Например, земледельческие нации на начальном этапе своего развития гораздо более выиг-рают ддя своей экономики и культуры от свободного обмена с передовыми державами. Их сельское хозяйство получит возможность подняться на новый уровень благодаря продуктам иностранной промышленности. Маленькие страны, не ставящие целью национальную экономическую независимость и не претендующие на доминирование в мире, вполне успешно применяют политику свободной торговли, отдавая свои рынки ведущим мировым игрокам. А сами специализируются на отдельных отраслях и на различного рода услугах (финансовых, туристических, посреднических и т. д.). Возьмем, например, Швейцарию или Австрию. На примере подобных стран нас и пытаются убедить, что жить нам надо так, а не иначе. Вот только дело все в том, что не
всем государствам подходит такая модель. И России она не подходит в принципе. Масштаб, как говорится, не тот. У нас свой путь.
То же, как преподносят нам преимущества фритредерства (всеобщей свободы, демократии и т. д.) западные либералы — не что иное, как попытка оказать на нас экономическое давление, инструмент экономической борьбы.
Потому-то никогда и не прекратятся дискуссии о протекционизме и свободной торговле, так как в мире всегда будут лидеры и догоняющие. Развитые страны, заинтересованные в консервации своих преимуществ, и развивающиеся, всячески стремящиеся свое отставание преодолеть, для которых создание собственной сильной промышленности является жизненной необходимостью.
В этой связи необходимо отметить, что мировой экономический кризис, который на данном этапе выражается в существенном сокращении платежеспособного спроса (прежде всего, в развитых странах), предоставляет нашей стране возможности по возрождению и развитию отечественной обрабатывающей промышленности проверенными мерами протекционизма и государственного стимулирования. В условиях ВТО и жесткой мировой специализации применять протекционизм практически невозможно. Однако теперь, когда спрос ограничен, что закономерно давит на производителей, пользоваться этими мерами будут вынуждены все государства, заинтересованные в сохранении собственной промышленности. Даже американцы, являющиеся главными апологетами свободной торговли. Мир находится на пороге нового передела рынков и сфер влияния, который всегда происходит в результате глобальных экономических потрясений. И для нашей страны жизненно важно воспользоваться предоставляемыми возможностями.
Библиографический список
1. Ведута Е.Н. Государственные экономические стратегии / Е.Н. Ведута. М.: РЭАим. Плеханова, 1998.
2. Фадеева В.А. Национальная система политической экономии / В.А. Фадеева. М.: Европа, 2005.
3. Энциклопедический словарь / Ф. Брокгауз и И. Ефрон. СПб., 1903.
M.S. Shorokhov
Protectionism and free trade: the lessons of history and the modern choice for Russia
This article contains the research of the conceptions of free trade and protectionism, the distinctions of their use in different countries. The author gives recommendations for the state economic policy in modern Russia.
