Пространство как отражение уклада жизни крестьян в повести В. И. Даля «Хмель, сон и явь» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

to shake somebody hard - нехило доставаться artsy - пафосный K (a sort of beer)

hold on to your socks - так что держитесь uni (Universal Pictures) - компания Юниверсал ink (tatoo) - татуировка

to squeeze in - впихаться в маленькую квартиру большой компанией

to hmmmm (to think) - думать

Loads of stuff! - И столько всего!

to put a blow-torch - дать волшебного пинка

stay kind (be healthy) - будьте здоровы

to peak career-wise - заняться карьерой

a feel-good (song) - очень позитивная.

© Князева Д.А., 2016

УДК 807

Ланская О.В.

К.ф.н., МБОУ СОШ № 14 г. Липецк, Российская Федерация

ПРОСТРАНСТВО КАК ОТРАЖЕНИЕ УКЛАДА ЖИЗНИ КРЕСТЬЯН В ПОВЕСТИ В.И.

ДАЛЯ «ХМЕЛЬ, СОН И ЯВЬ»

В статье рассматривается языковое воплощение пространства в повести В.И. Даля «Хмель, сон и явь», связанные с ним представления о традициях, обычаях народа, особенностях общественного устройства России первой половины XIX века.

Ключевые слова: сема, пространство, традиции, лексико-тематическая группа.

Повесть В.И. Даля «Хмель, сон и явь» опубликована в 1843 г. В ней поставлена очень важная для того времени проблема - проблема ухода крестьян на отхожие промыслы. В первой части повести представлен этнографический очерк, в котором повествуется о том, чем занимаются люди, вынужденные покинуть свои дома ради заработка.

Открывают произведение ключевые слова, фиксирующие пространство реальное и ирреальное, объясняющие состояние человека. Хмель обозначает «состоянье опьянелаго» [1, т. IV, с. 554]; сон -«состоянье спящаго; отдыхъ тела, въ забытьи чувствъ» [1, т. IV, с. 270]; явь - «состоянье трезвое, сознательное, не сонное и безъ бреду и забытья, въ полномъ здравомъ уме» [1, т. IV, с. 671]. В тексте данные номинации приобретают семы 'нарушение нравственного закона', 'преступление', 'наказание', 'покаяние' и другие.

Начинается произведение размышлениями о белоручках и людях «жизни чернорабочей» [2, с. 226], простолюдинах, их образе жизни. Автор утверждает, что хотя общество сословно, но все люди одинаковы: «Человек все один и тот же: отличается один от другого либо тем, что бог ему дает, - и этот дар даруется не по сословиям; либо тем, что приобретешь наукой и образованием» [с. 226].

Первая часть повести представляет собой этнографический очерк, в котором описан образ жизни крестьян в России первой половины XIX века, противоречия, существующие в обществе.

Ключевым словом в тексте является слово Россия. Данная лексическая единица является доминантной в лексико-тематической группе «пространство», в которую входят слова чужбина, столица, губерния, царство, село, деревня, селения с семами 'административное деление государства', 'населенные пункты',

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

'провинция', 'главный город России', 'свое пространство', 'чужое пространство': «В близких от столицы губерниях крестьяне уходят только на лето <...> но из дальних губерний работники уходят на два, на три и более года не только в столицы, но и во все концы царства»; «В малоземельных губерниях наших значительная часть населения зарабатывает хлеб свой на чужбине» [с. 226 - 227]. В данную группу входят также топонимы Уральск, Оренбург, Омск, Тобольск, Питер, Астрахань, Казань: «<...> симбирцы, владимирцы, ярославцы строят дома в Уральске, Оренбурге, Омске и Тобольске» [с. 227]; «Господские крестьяне уходят до Астрахани» [с. 228]; «<...> ушел в Казань на зимнюю работу» [с. 238].

Пространство в тексте фиксируется с помощью словосочетаний Саратовская губерния, Владимирская губерния, заволжский край, баснословный край, чужие частные или войсковые земли, новые земли, восточные пределы государства, малоземельные селения с семами 'освоенные земли', 'местонахождение земель' и 'принадлежность': «<...> то не получая отводу новых земель, то не соглашаясь селиться там, где указывают, то избирая по произволу чужие частные или войсковые земли»; «<...> переселенцы наводняют целыми ордами восточные пределы государства»; «В этих малоземельных селениях заведено большею частию, что молодой парень должен заработать наперед известную сумму на отца и семейство свое» [с. 228]; «<...> он пошел в Саратовскую губернию» [с. 232]; «<...> почти поголовно уходит в заволжский край на работу»; «Во Владимирской губернии на большой дороге есть село» [с. 229]. При этом можно выделить словосочетание баснословный край, так как слово баснословный обозначает земли, которые не существуют, то есть мифологические [1, т. I, с. 53], в которых с человека не взимают налоги и в которых нет призыва в армию: «<...> какая-нибудь дикообразная сказка не подняла вдруг целые селения на ноги - бог весть куда, в какой-то баснословный край, где нет ни подушного, ни рекрутства» [с. 228].

С понятием «пространство» связаны слова, входящие в лексико-тематическую группу «род занятий крестьян». Это краснодеревцы, рыбаки, извозчики, ямщики, музуры (в значении «матросъ на купеческомъ и промысловомъ судне Кастя, как бурлакъ» [1, т. II, с. 358]), тюленщики (в значении «тюленш промышленикъ» [1, т. IV, с. 451]), бурлаки, каменщики, половщики, печники, кровельщики, штукатуры, сапожники, судорабочие, матросы, портные, ремесленники с семами 'мастерство', 'трудолюбие', 'умение': «Бурлаки и музуры - судорабочие и матросы идут вниз по Волге огромными толпами»; «Тысячи плотников, столяров, половщиков, каменщиков, штукатуров, печников, кровельщиков рассыпаются оттуда по всей России» [с. 227]; «Господские крестьяне уходят до Астрахани, нанимаются там в бурлаки, в музуры, в тюленщики, в рыбаки» [с. 228]; «<...> на большой дороге есть село, известное по мастерству и прилежанию своих крестьян, плотников и столяров, в числе коих наберется и десяток-другой краснодеревцев» [с. 229].

Использование в тексте номинаций с семой 'род занятий человека' восходит к противопоставлению «собственно ремесленники, промышленники - дармоеды». При этом слово дармоед, по В.И. Далю, обозначает тех, «кто даромъ хлебъ есть, живетъ не трудясь, не работая, тунеядецъ, мiроедъ» [1, т. I, с. 416]. Отрицательную коннотацию имеет и слово кулак, которое имеет следующее значение: «перекупщикъ, переторговщикъ, маклакъ, прасолъ, сводникъ» [1, т. I, с. 215] . В.И. Даль отмечает, что этот человек «самъ безденежный, живетъ обманомь, обчетомь, обмеромъ». [1, т. I, с. 215]. К группе «дармоеды» примыкают и слова кошатники, разносчики, ходебщики: «Не стану поминать промышленников и дармоедов разных родов, кулаков, которые меняют по деревням разные припасы, - кошатников, которые собирают колотковые меха <.>разносчиков и ходебщиков» [с. 227].

С понятием «пространство» связаны также слова, входящие в лексико-тематическую группу «люди, проживающие в той или иной местности». Это симбирцы, владимирцы, ярославцы, тверитяне, новгородцы, тамбовские, воронежские, орловские, пензенские, калужские: «Целые деревни тверитян или новгородцев бывают летом в Питере штукатурами, а зимою сапожниками» [с. 227]; «Тамбовские, воронежские, орловские, пензенские, калужские и других губерний переселенцы» [с. 228].

Ключевым словом при описании пространства является слово кочеванье, которое в тексте употребляется в значении «вести кочевой образ жизни» [3, т. II, с. 116]. Перемещение в пространстве, считает автор, - одна из причин изменения нравов: «Кочевье это, бесспорно, бывает поводом порчи нравов; мужик балуется, и многие обвиняют за это шатающихся крестьян» [с. 228 - 229]. Отсюда употребление в тексте слова балуется, которое имеет, по В.И. Далю, значение «дурить» [1, т. I, с. 43].

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

Слово же кочевье объясняется в произведении экономикой государства, отдельных его губерний. Так, описывая Владимирскую губернию, В.И. Даль говорит о том, что заниматься в этой местности сельским хозяйством практически невозможно, так как земля для этого непригодна. В лексико-тематическую группу «земля, пригодная для выращивания зерновых» входят слова песок, почва, пыль, болота, кочкарник (в значении «кочкарное болото, моховина въ кочкахъ» [1, т. II, с. 181]), пни, коряги, мшина (в значении «моловое болото») [1, т. II, с. 352]: «Тут почва большею частию так дурна, что, глядя на этот сыпучий песок, перемешанный с какою-то мертвою, серою пылью, на болото, мшину и кочкарник, обгорелые пни и коряги, пожалеешь о потовом труде мужика» [с. 229]. Далее автор сообщает, что есть еще причины переселения, но он них умолчит.

Вторая часть произведения начинается с описания одного из сел Владимирской губернии, с характеристики людей, проживающих в этой местности: «Во Владимирской губернии на большой дороге есть село, известное по мастерству и прилежанию своих крестьян, плотников и столяров, в числе коих наберется и десяток-другой краснодеревцев» [с. 229]. Несмотря на то, что крестьяне трудолюбивы, в родном селе для них нет работы: «Село это известно под названием Глухого Озера и почти поголовно уходит в заволжский край на работу» [с. 229]. На примере семьи Воропаевых, одного из ее членов, рассказывается о жизни человека вне дома, о тех соблазнах и трудностях, с которыми он сталкивается.

Одним из ключевых слов в тексте является слово семья: «Тут жила большая семья Воропаевых» [с. 229]. В лексико-тематическую группу «дом» входят слова дом (в значении «строеше для житья» [1, т. I, с. 465]), изба, комнатки, а также питейный (в значении «питейный домъ, шинокъ, кабакъ» [1, т. III, с. 116]), острог (в значении «тюрма, арестантская, здаше, окруженное острогомъ или стеною, где содержать узниковъ, заключенниковъ, тюремный замокъ» [1, т. II, с. 707]), тюрьма, суд, присутствие (в значении «судейская, или вообще комната, где заседаютъ, присутствуютъ члены совещательнаго места» [1, т. III, с. 449]): «Вошед не торопясь в избу, он отсунул от себя левой рукой старуху свою» [с. 229]; «<...> семья жила нераздельно в большой, просторной избе на две половины с комнатками» [с. 230]; «Итак, отпустив плотника из дому» [с. 235]; «<...> что теперь делается в доме моего Черноморца» [с. 236]; «Степан наш словно свет увидел; с радости позвал Гришку в питейный» [с. 238]; «<...> в остроге страшно рядом с ним лечь»; «<...> обжился немного в тюрьме»; «<...> водили Степана раза по два в неделю в суд» [с. 241]. Слова дом, изба образуют лексико-семантическую группу и имеют сему 'свое пространство'. Слова питейный, острог, тюрьма, суд, присутствие имеют семы 'учреждение' и 'чужое пространство'.

В лексико-тематическую группу «дом» входят также словосочетания земский суд, уголовная палата, постоялый двор: «<...> явился Степан в земский суд» [с. 239]; «<...> у него (Черноморца. - О.Л.) достало бог весть каких денег купить избу и выплатить помещику за год вперед оброк за постоялый двор» [с. 233].

Одними из ключевых слов, часто повторяемых в тексте и восходящих к противопоставлению «свой -чужой», являются слова дома (в значении «у себя дома» [3, т. I, с. 425]) и домой (в значении «в свой дом, в свою семью» [3, т. I, с. 427]): «<...> дед сидел уже дома на печи»; «<...> около рождества старик ... с сыновьями прибыл домой» [с. 229].

Со словом дом связана лексико-тематическая группа «граница», в которую входят слова окно, ставень, половица, перегородка, загородка, вороты: «<...> огонек виден в окно, вороты заперты»; «Хозяйка отворила волоковое окно»; «Степан подумал - да и стукнул кнутовищем в ставень» [с. 236]; «<...>дед, постукивая костылем своим в половицу» [с. 232]; «Легли спать: гость на лавке, под образом, а хозяин с хозяйкой за перегородкой» [с. 233]; «<...> бабы <...> за загородкой шарили в резном поставце» [с. 230]. Ключевое слово дом связано в тексте со словами, входящими в лексико-тематическую группу «семья». Это семья, дед, отец, муж (мужья), жена, сын (сыновья), дядя, дочери, внуки, зятья, шурья, свояки, свояченица, теща, кума, кумовья, невестки, сродники: «Вскоре сбежались и замужние дочери и кто был на селе из зятьев; тут пошли шурья, свояки, свояченицы, тещи, невестки, кумы, кумовья» [с. 230].

С представлением о доме связано представление об обрядах, традициях. Вначале хозяйка дома бросилась обнимать мужа, которого не видела два года. Оценивая ее поступок, автор использует слово сдуру (в значении «по глупости, зря, набалмочь, какъ пришло въ голову» [1, т. IV, с. 168]), отражая в данной лексической единице народную точку зрения на то, как должна вести себя женщина, встречающая главу

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

дома: «<...> кинулась сдуру обнимать мужа» [с. 230]. Муж же в дом входил не торопясь, в первую очередь молился иконам, потом уже здоровался, целовал жену, дочерей, «малых сыновей и внуков» [с. 230]. Когда приходили в дом все родственники, то ритуал встречи повторялся по обычаю для зрителей. Отцу своему глава семьи кланялся в ноги. Затем в ноги кланялась ему жена. Фразеологический оборот кланяться в ноги обозначает «низкий, земной поклон», фиксирует следование народным традициям. Потом низко кланялись вернувшемуся с заработков родственники, произнося принятые в этом случае слова: «<...> целовались с сыновьями его, говорили приличные речи, как следует по закону, например: "Как вас бог миловал? Подобру ли, поздорову? Соскучились мы по вас совсем" - и прочее» [с. 230].

Далее по ритуалу следовало застолье. Приезжие снимали тулупы и кафтаны, садились в красном углу, то есть на самом почетном месте. Женщины же «подавали пить и есть, толпились около печи» [с. 230]. Дети находились на полатях.

Подробно автор описывает, чем угощали вернувшихся домой. В лексико-тематическую группу «посуда» входят слова корчага, горшок, кувшин, солоница. В лексико-тематическую группу «еда» входят слова щи, каша, квас, хлебец, хлебушко, хлеб, соль, пироги, калинники (в значении «калиновые пироги»): «Кроме корчаги щей и горшка каши, плотники наши опорожнили вскоре два огромных кувшина квасу и отрезали себе по сукрою хлебца четверти в три, посыпав его крупною, как горох, солью»; «- Добрались-таки опять до своего хлебушка, - сказал отец» [с. 230]; «<...> Машка Сошникова, ныне Воропаева, готовила ему, между тем как он был на работе, щи да кашу, а в пост калинники, превкусные и превонючие калиновые пироги» [с. 245].

Понятие о еде связано с противопоставлением «свой - чужой», которое, в свою очередь, восходит к противопоставлению «хлеб (здесь) - калач (там)». В тексте слово калач имеет синоним пирог: «Там хлеба век не знают, - прибавил он, оборотившись к свояку, <...> все калач, что по-нашему пирог» [с. 230]. С перечисленными противопоставлениями связано и слово рыба семами 'еда для людей и для животных', 'необычное явление': «- А рыбы-то у них, рыбы, - начал другой сын, - хоть круглый год постись; и свиней рыбой кормят, и собак рыбой, да и коровы, брат, там рыбу едят; ей-богу, едят! Вот земля!» [с. 231].

Противопоставление «свой - чужой» зафиксировано в тексте синонимами гости и посторонние, а также словом хозяева: «Гости, и в особенности бабы, дивились всем чудесам этим; вскоре, однако ж, посторонние все разошлись с поклонами и остались одни хозяева» [с. 231].

После обеда, ухода гостей отец устроил совет с дедом, выслали они из избы женщин, закрыли на крючок дверь, пересчитали деньги, решили, на какие нужды их потратят. Только после этого отец и сыновья раздали подарки: «<...> отец роздал жене, дочерям и невесткам по платку; и мужья вытащили гостинцы свои» [с. 231].

С помощью глаголов с семами 'практичность', 'ведение хозяйства' автор описывает, о чем наедине говорили отец и дед, что обсуждали: «<...> отец с дедом потолковали о том, где кто работал, по чему брал, что прохарчил и заработал и сколько принес» [с. 231].

Дом в тексте противопоставлен тюрьме, пространство которой фиксируется с помощью слов с семами 'чужое пространство', 'тяжелые условия жизни', 'отсутствие чистого воздуха, света': «И темно, и сыро, и душно, и грязно» [с. 241]. Сама атмосфера острога изменяет людей: они лишаются голоса, человеческого обличья. Это пугает Степана. Отсюда использование в тексте слова страшно, восходящего к слову страх в значении «страсть, боязнь, робость, сильное опасенье, тревожное состоянье души оть испуга, оть грозящаго или воображаемаго бедсгая» [1, т. IV, с. 336]: «Товарищи такие, что страшно на них взглянуть: кто в лохмотьях, зарос волосами, космы мотаются; кто исхудал под замком, лица не знать, голосу нет человеческого; а кто еще свеж и дюж, да глядит таким головорезом, и в остроге страшно рядом с ним лечь» [с. 241]. Больше всего поразило Степана то, что эти люди потеряли память, забыли, кто они, то есть свою принадлежность роду. Произошедшее так повлияло на героя, что он изменил свою жизнь.

Итак, после убийства Черноморца, который покушался на жизнь Степана, пригрезившегося во сне убийства Гришки, тюрьмы, суда, оправдания герой перестал пить, получил благословление отца и деда, женился и начал жить своим домом.

Таким образом, пространство в тексте В.И. Даля «Хмель, сон и явь» как отражение уклада жизни

МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-2/2016 ISSN 2410-6070

крестьян, особенностей общественного устройства России первой половины XIX века фиксируется в тексте с помощью ключевых слов дом, изба, семья, слов, входящих в лексико-тематические группы «пространство», «семья», «учреждение», «дом», «род занятий» и другие. С помощью данных лексических единиц раскрываются особенности общественного устройства России первой половины XIX века, показаны обычаи и традиции народа, его нравственный идеал. Список использованной литературы:

1. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. - М.: Рус. яз. - Медиа, 2006.

2. Даль В.И. Повести. Рассказы. Очерки. Сказки. - М. - Л., 1961. - 463 с. Далее в скобках указаны страницы.

3. Словарь русского языка: В 4- т./ Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1985 - 1988.

© Ланская О.В., 2016

УДК 811

М.А. Павловская

Магистрант 2 курса ВШСГНиМК САФУ, г. Архангельск, РФ.

Л.Г. Совершаева

Студент 6 курса ВШСГНиМК САФУ, г. Архангельск, РФ Научный руководитель: Т.М. Юдина Канд. филол. наук, доцент ВШСГНиМК САФУ, г. Архангельск, РФ

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ХРИСТИАНСКИХ ИМЕН Аннотация

В статье автор обращается к этимологии (происхождению) некоторых христианских имен, представляет эстетическую оценку имени.

Ключевые слова

Христианское имя, православный именник, этимология.

«Обратимся к ономастике, науке, изучающей онимы - имена собственные. Речь пойдет о русских личных именах людей - антропонимах. История именника тесно связана с этнографией, эстетикой, государственным правом» [1, с. 190]. В данной статье рассмотрим особенности христианских имен, круг которых в X-XI веках расширялся в связи с канонизацией церковью святых, в результате чего в православный именник включали имена, возникшие в разных древних языках.

Были признаны библейскими некоторые азиатские имена, например: Авель - в значении «сын», все имена с элементом «вар» - в значении «сын» - Варлаам «сын дородного, тучного», Варнава - «сын пророка», а также персидские имена Вахтисий в значении «счастье», Дарий «владеющий» и др.

В православный именник вошли многие древнееврейские имена: Иона в значении «голубь», Гурий «львенок», Фаддий «похвала», Авраам «отец многих», Семен - «слышащий», Анна - «милостивая» и др.

Интересны некоторые компоненты древнееврейских имен, напримерА элементы - ел (в имени Елизар), - ил (в имени Михаил) имеют значение «бог»: Михаил «кто как бог», Даниил «бог мне судья». Аналогично рассматриваются имена Елисей, Елизавета, Гавриил.

В православный именник вошли имена из латинского языка: например: Виталий «жизненный». Валентин, Валерий - оба имени в значении «сильный, здоровый», Сергий «высокочтимый»; Фортунат «счастливый», Клавдий «хромой», Павел «малый».

Но больше всего православных имен возникло в древнегреческом языке. В их основе лежали разнообразные характеристики людей. Например: весьма популярны были имена, данные по месту рождения людей: Киприан - «житель Кипра»; Родион - «житель Родоса», Роман - «римлянин». Популярны были