CC BY
214
ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ КОНТИНУУМ ДРЕВНЕГЕРМАНСКОЙ КАРТИНЫ МИРА
И.А. Черепанова
Аннотация. Рассматриваются базовые характеристики категорий Пространство и Время в древнегерманской языковой картине мира. Исследуется пространственно-временная организация языка и синкретичность базовых категорий языка.
Ключевые слова: пространство, время, хронотоп, древнегерманская модель мира.
Посредством языка как орудия познания предметы и явления материального мира отражаются в сознании говорящих в неотрывном единстве с категориями пространства и времени.
В мире зафиксировано около 6000 языков и 8000 диалектов, но нет языка или диалекта, в котором не развились бы лексические и морфологические средства (а чаще всего те и другие) для выражения пространственных и временных отношений [1. С. 181].
Категории времени и пространства привлекали внимание лингвистов в разное время. На развитие лингвистических исследований в этой области огромное влияние оказали работы Э. Кассирера [2], Б. Уорфа [3], А. Грюнбаума [4].
Ранние исследования выявляли пространственно-временные основы организации языка, реализующиеся на различных уровнях и имеющие неодинаковую степень обобщения и грамматикализации. К их числу относится принцип линейности Ф. де Соссюра, обладающий универсальным характером; некоторые грамматические категории; некоторые падежи, семантика которых определяется положением предмета в пространстве; система предлогов, связанных с пространственной ориентацией, и дейктических частиц, выполняющих аналогичные функции; неграмматические (лексические) средства выражения пространственных отношений, вовлечение пространственных характеристик в синтаксис [5. С. 17].
Категории времени и пространства как понятийные категории являлись объектами исследования лингвистов с точки зрения формальных средств и способов их выражения в языках. В германистике существует огромное количество работ, посвящённых рассмотрению способов языкового выражения отдельных элементов времени и пространства, таких как дни недели и части света.
Исследования, посвящённые временной проблематике, свидетельствуют о тесной взаимосвязи этих категорий, об относительности их противопоставления друг другу. К.Г. Красухин полагает, что анализ соответствующей лексики в основных индоевропейских языках позволяет вы-
явить три базовых представления о времени, которые можно охарактеризовать следующим образом: время (время как пространство), внутреннее время (время как жизненная сила), субъективное время (время как желание, мысль и т.д.), которые можно считать базовыми для человеческого мышления [6. С. 63].
Человек не рождается с «чувством времени» и с «чувством пространства», его временные и пространственные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Так, П. Флоренский подчёркивает, что вся культура может быть истолкована как деятельность по организации пространства, которая в свою очередь представляет собой деятельность не только физическую, но и духовную [7. С. 55].
Исследуя окружающее пространство, а также пространство своего тела, человек овладевает значением таких важных слов, как расстояние, длина, ширина, высота, сверху, внизу, слева, справа, длинный, короткий, далеко, близко и т.д.
Главным пространственным измерением в языке А.В. Кравченко считает вертикальное. Понятие «горизонталь» включает в себя два измерения: ассиметричное «перед-зад» и симметричное «право-лево», при этом первое, на его взгляд, является более значимым, чем второе. Другими словами, с точки зрения языка между координатными осями пространства существует следующая иерархия: 1) вертикаль; 2) горизонталь по оси «перед-зад», или фронтальная горизонталь; 3) горизонталь по оси «право-лево», или латеральная горизонталь.
Главенство вертикального измерения А.В. Кравченко объясняет характерной для человека пространственной ориентированностью его тела в нормальном положении, т.е. в положении стоя, которое он называет ка-нонимическим положением. Благодаря особенностям анатомического строения, восприятие и концептуализация предметной сущности «человеческое тело» направлены по оси «верх-низ», поэтому человеческому телу вертикальность присуща как изначальное свойство, составляющее когнитивную основу предметной сущности. Более высокая значимость фронтальной оси по сравнению с латеральной также объясняется особенностями восприятия мира и взаимодействия с ним человека: в канонических условиях движение человека в пространстве осуществляется по оси, совпадающей с осью направления взгляда, поскольку возможность и безопасность продвижения в пространстве находится в прямой зависимости от объёма поступающей вербальной информации [8. С. 29-32].
Наряду с антропоцентричностью и субъективностью пространства, одним из его главных свойств является трёхмерность, которая связана со структурностью систем в их движении.
А.В. Кравченко подчёркивает, что трёхмерность пространства как объективное свойство действительности есть отражение когнитивных механизмов, лежащее в основе восприятия и познания мира человеком. Базовыми пространственными параметрами являются осевые измерения: по
горизонтали - длина, ширина; по вертикали - высота; понятие вместимости-глубина [8].
Изучая формирование сложных пространственных представлений и отношений, Ф.Н. Шемякин показал, что они формируются по двум типам: 1) как карта пути: последовательное представление передвижения в данном пространстве, где исходным пунктом является сам движущийся человек. Вследствие этого все точки представляемого пространства соотносятся с этим движущимся центром, координируются с ним; 2) как карта обозрения: одновременное единое представление системы различных пространственно размещённых и соотнесённых предметных компонентов, образующих пространственное единство [9. С. 76].
Пространственные представления первого типа выражаются словесно в группе понятий «вправо», «влево», «верх» и «низ» и т.п., которые обозначают расположение предметов относительно человека.
В формировании второго типа представлений пространства обозначаются и соотносятся между собой постоянные пространственные координаты: местонахождение и соотношение людей, предметов, явлений, выраженных в наименовании сторон света, обозначающих постоянную локализацию.
Рассматривая языковую концептуализацию пространства, лингвисты отмечают, что в человеческом сознании отражено как наивно-бытовое видение пространства, так и научное понимание, характерное для различных областей познания.
Ю.М. Лотман подчёркивает многослойность пространственной картины мира, замечая, что она включает в себя и мифологический универсум, и научное моделирование, и бытовой здравый смысл. При этом у обычного человека эти (и ряд других) пласты образуют гетерогенную смесь, которая функционирует как нечто единое [10. С. 29].
В древнеанглийской прозе пространственная картина мира в целом фиксирует организацию в русле христианской традиции. Однако в некоторых памятниках, особенно построенных на героико-эпическом сюжете (например, Беовульф), могли сохраниться отдельные архаические черты древнегерманской мифологической картины мира, наиболее полно отражённой в древнескандинавских мифологических представлениях (реконструируемых преимущественно на материале Старшей и Младшей Эдды). Этими архаическими чертами являются:
1) антропоцентрическая иерархическая организация пространства по горизонтальным и вертикальным проекциям;
2) отсутствие представления о мире в целом (о Вселенной);
3) деление Вселенной на отдельные «миры» как места обитания или «арены» действия мифических существ и людей;
4) сакрализация центра как всего благого;
5) насыщение пространственных категорий эмоционально-ценностным и сакральным смыслом [5. С. 58].
Э. Кассирер указывал, что мифологическая концепция пространства занимает промежуточное положение между чувственным восприятием пространства и его научным пониманием [2. С. 83].
Поскольку пространство было первой из познанных человеком бытийных категорий, то для архаичного сознания была характерна перекодировка пространственного языка, т.е. перенос пространственных значений во временной план.
В пользу построения языковой модели временных отношений по пространственной схеме говорит семантическая двойственность многих пространственных выражений, употребляющихся в разных языках для выражения как пространственных, так и временных отношений [9, 11]. В когнитивном плане категория пространства представляет собой фундаментальное понятие, в первичных пространственных отношениях усматривается основа для метафорических переносов, связанных с временными, пространственными и прочими характеристиками действия [9, 11].
Не случайно многие хронометрические термины заимствованы из пространственных образов, например в русском языке время бывает долгим или коротким, оно идет или течет и т.д. Вместе с тем длины и площади могли выражаться через единицы времени, когда расстояние измерялось числом дней пути, а древнеанглийская мера площади hid - это надел земли, который мог быть возделан в течение года одной упряжкой в восемь волов. Так, в наивной картине мира китайцев понятие времени неотделимо от понятия пространства. Например, те, кто родились раньше говорящего, - это «впереди идущие», его предшественники, а те, кто родились позже него, - это «следующие за ним», его потомки. Таким образом, линейное историческое время отсчитывается говорящим как бы в обратном порядке.
Во многих работах по этимологии временных лексем подчёркивается первичность пространственных отношений и указывается на то, что в русском языке нет ни одного временного предлога, который по своему происхождению не был бы пространственным. Появление собственно временной лексики - результат метафорического переноса на базе процессуальных, пространственных и других конкретных представлений, поскольку «репрезентация абстрактного по образу конкретного является логико-семантической универсалией». А.Я. Гуревич полагает, что доминирование пространственных отношений в сознании человека продолжалось до XIII в. [12. С. 125].
Одной из особенностей архаического мышления является синкретич-ность восприятия времени и пространства. «При этом, - пишет Т.В. Топорова, - исходным являлся именно хронотоп, а пространство и время интерпретировались лишь как различные аспекты синтетического целого. В основе представлений о пространстве и времени лежат такие признаки, как “далёкий-близкий”, “отделение-соединение”, “покой-движение”, “круг” и прочие, которые имеют вполне ясную перцептуальную природу» [5. С. 34].
Современная наука определяет в общем виде время наравне с пространством как структуру координации материальных объектов и состояний. Система отношений, отражающая координацию сменяющих друг друга состояний или явлений (последовательность, длительность), и есть время.
Так, изоморфность пространственно-временных представлений в древнем сознании и нерасчленнёность пространственных и временных признаков можно наблюдать и в семантике др.-англ. feorr: ...him on bearme twg mädma mwnigo Pä him mid scoldon on flodes wht feor gewitan «Ему на лоно (ладьи) положено много сокровищ, чтобы ему по волнам с богатством далеко (в прошлое?) отправиться» [13. С. 62].
Номинация пространственно-временных понятий по принципу отделения отражена на языковом уровне. Так, в древнегерманских языках широко распространено название времени, возводимое к и.-е. *da-, *di-‘ делить' (IEW175) (напр., др.-исл. tiö ‘время, час', др.-англ., др.-фриз., др.-сакс. tid ‘время'). Этот же корень используется для обозначения пространства - др.-дат. deld (герм. *dailipo), исл., фар., норв. deild ‘пограничная черта', исл. deili, норв. deile ‘рубеж между полями' [5. С. 27].
Кодирование понятий пространства и времени одной и той же единицей, их идеальная взаимосвязь возможны на определённой ступени сознания, относительно недифференцированной и невосприимчивой к специфическому отличию пространства и времени.
К другой категории относятся случаи, когда понятия пространства и времени выражаются словами, восходящими к общему корню, как др.-исл. staör ‘место' (и.-е. *stэ-tis) и др.-исл. stund ‘место' (и.-е. *stä-t- с назальным инфиксом и новым вокализмом, обусловленным германским аблаутом). Другим примером является др.-англ., др.-фриз. log, др.-в.-нем. laga ‘место' и др.-исл. 0r-log ‘конец' (в темпоральном аспекте), др.-англ. ealdor-lagu, др.-лакс. aldar-lagu ‘время жизни' (во всех случаях - и.-е. *legh ‘лежать') [5. С. 21].
Во всех этих случаях пространственное и временное значение представляет собой варианты реализации общего смысла, определённой единицы меры.
Характерно, что большинство обозначений пространства или пространства - времени так или иначе связано с положительной в оценочном плане мотивировкой. Обычно подчёркиваются такие особенности пространства, как его просторность, открытость (ср. слав. *mirv. тёт, milb; авест. ravah- ‘пространство', лит. erdve ‘простор': слав. *огуъпь ‘ровный, равный', ср. ирл. roe, rot ‘ровное поле': готск. rums ‘широкий, просторный': тох. ru- ‘открывать': лат. spatium ‘пространство (и время)': spes ‘надежда',pro-sperus ‘процветающий, благоприятный' и т.п. [14. С. 241].
Исследования, посвящённые анализу категорий пространства и времени в германских языках, были подразделены Т.В. Топоровой на три направления: описание способов измерения пространства и времени в древности; изучение общих концепций пространства и времени в древне-
германских языках; анализ обозначений пространства и времени в германских диалектах [5].
Проведённые исследования, посвящённые репрезентации категорий пространства и времени в языке, свидетельствуют о том, что древнее сознание характеризуется чаще всего не отдельным представлением этих категорий, но идеей «хронотопа», т.е. единства пространства и времени. Любое полноценное описание пространства предполагает определение «здесь-теперь», а не просто «здесь». Пространство и время в этом случае образуют непрерывное единство - хронотоп. Языковая мифология подтверждает это заключение примерами обозначения пространства, его «наполнения» (боги, животные, растения, сакрализованные и мифологизированные объекты из сферы культуры), совокупностью всего, что так или иначе организует его.
Литература
1. Леман К. Документация языков, находящихся под угрозой вымирания (Первоочерёдная задача лингвистики) // ВЯ. 1996. № 2. С. 180-191.
2. Cassirer E. The philosophy of symbolic forms. L.: Yale University, 1955. Vol. 1. 386 p.
3. Whorf B.L. Language, thought and reality. The technology Press of MIT etc., 1958. 278 p.
4. GrunbaumA Philosophical problems of Space and Time. N.Y., 1963. 363 p.
5. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. М.: Радикс, 1994.
6. Красухин К.Г. Аспекты индоевропейской реконструкции. Акцентология, морфология, синтаксис: Дис. ... д-ра филол. наук. М., 1999.
7. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., 1993.
8. Кравченко А. В. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Изв. РАН. СЛЯ. 1996. Т. 55, № 3. С. 29-36.
9. Шемякин Ф.Н. Язык и чувственное познание // Язык и мышление. М., 1967. С. 38-55.
10. Лотман Ю.М. Символ в системе культуры // Уч. зап. Тарт. ун-та. 1987. Вып. 754. С. 24-43.
11. Шапошникова И.В. Системные диахронические изменения лексико-семантического кода английского языка в лингво-этническом аспекте. Иркутск, 1999. 243 с.
12. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972. 318 с.
13. Чупрына О.Г. Представления о времени в древнем языке и сознании (на материале древнеанглийского языка). М.: Прометей, 2000. 150 с.
14. Топоров В.Н. Пространство и текст. М., 1997. 285 с.
SPACE-TIME CONTINUUM IN THE OLD GERMANIC MODEL OF THE WORLD Cherepanova I.A.
Summary. This paper is concerned with basic characteristics of categories of Space and Time in Old-Germanic model of the world. Spatial-time pattern of the language and unity of space and time are under consideration.
Key words: space, time, unity of time and space, Old-Germanic model.
