CC BY
53УДК 821-31
ПРОСТОТА И СЛОЖНОСТЬ СТИХОТВОРЕНИЯ С. ЕСЕНИНА «ТАБУН»
М.Н. Капрусова,
кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры филологических дисциплин и методики их преподавания, Борисоглебский филиал Воронежского государственного университета, 397160, Воронежская область, г. Борисоглебск, ул. Народная, 43, тел. 8-47354-61327, e-mail: [email protected]
Аннотация
Капрусова М.Н. Простота и сложность стихотворения С. Есенина «Табун».
Автор статьи анализирует особенности стихотворения С. Есенина «Табун» (1915 г.). При анализе использовались мифопоэтический и семиотический методы. Цель статьи - рассмотреть функционирование мифологической традиции в стихотворении С. Есенина. В статье показано, что мифологизм - одна из ключевых черт искусства начала XX века и творчества С. Есенина. Главные темы стихотворения - темы коней, грома, ракиты, пастуха. Тема Родины объединяет эти темы. Эти темы наиболее семантически богаты. Все эти темы имеют реальный и мифологический планы. В стихотворении С. Есенина «Табун» вселенная, Россия, человек существуют по одним и тем же природным законам.
Ключевые слова: миф, тема, С. Есенин, кони, гром, Россия.
Summary
Kapranova M.N. The Simplicity and the Complexity of the Poem of S. Yesenin «Tabun».
The author of the article considers features of the poem of S. Esenin «Tabun» (1915). The analysis used mythopoetical and semiotic methods. The purpose of the article is to review the functioning of the mythological tradition in the poem of Esenin. The article shows that mifologizm is one of the key traits of early 20th century art and creativity with Esenin. The main theme of the poem is theme horses, Thunder, rakity, Shepherd. The theme of Motherland unites these themes. These themes most semantically rich. All these themes have the real and mythological plans. In the poem of S. Esenin «Tabun» universe, Russia, man exist on the same natural laws.
Keywords: myth, theme, S. Yesenin, horse, thunder, Russia.
В разные периоды человеческой истории интерес к мифу, мифологическому сознанию не был одинаковым. Так, по мнению Ю.М. Лотмана, З.Г. Минц, Е.М. Мелетинского, культ Разума в ущерб мифологичности имел место в первой половине XVIII века (классицизм), середине XIX века (эпоха реализма и прагматизма), торжеством же мифа можно считать вторую поло© М.Н. Капрусова, 2015
вину XVIII - первую половину XIX веков (особенно эпоху романтизма) и конец XIX - начало XX веков [12].
Как замечает Н. Банников, «фольклорная, народно-песенная, сказочная струя к тому времени (имеется в виду время выхода «Яри» С. Городецкого (1907 г.), книг «Кольцо Лады» (1918 г.), «Дубравна» (1918 г) С. Клычкова - М.К.) явственно ощущалась во многих областях русского искусства - в лесовиках, шишигах и вещих старичках скульптора Коненкова, в полотнах Рериха и Васнецова, в графике Билибина, в музыке Лядова и Римского-Корсакова» [6, с. 11].
Таким образом, мифологизм - одна из ключевых черт искусства начала XX века. Можно назвать два наиболее часто встречающихся пути реализации мифологических влияний в творчестве поэтов. Это использование традиционных мифологических сюжетов или образов одной мифологической системы (например, античной - в произведениях О. Мандельштама, М. Цветаевой) или включение в стихотворения мифологических персонажей разных мифологических систем (в произведениях Н. Гумилева действуют Кухулин, Дева Солнца, дриады, Белое Дитя, Белый Всадник, Люцифер, Пан, Сваран, Ромул и Рем, Феб и др). Такое использование традиции сразу заметно, легко выделяется читателем.
Несколько особняком стоят случаи внутренней, скрытой реализации народно-поэтической традиции, когда мифологический подтекст составляет второй план произведения, существующий параллельно первому -бытовому. Читатель должен почувствовать наличие этого второго пласта. Двуплановые поэтические произведения более сложны для восприятия, ведь каждая минимальная тема, входящая в их состав, как правило, представляет собой образ сопоставления, предмет же сопоставления не назван, но подразумевается, его следует угадать. В таких произведениях мифологический подтекст имеет практически каждая лексема.
Вслед за В.М. Жирмунским, Ю.Н. Тыняновым, Р.О. Якобсоном и рядом других, в том числе современных, исследователей под темой в стихотворном произведении мы понимаем каждое знаменательное слово [8, с. 27, 30-34, 50, 53, 55, 148-156, 179-182, 221, 223; 18, с. 77, 78, 89-90, 170; 20, с. 145, 146, 151, 153, 156, 157, 161, 164, 166, 174; 5, с. 52-53; 16, с. 333355]. Из множества тем стихотворения - в этом случае они называются минимальными темами - складываются темы частей стихотворения. А затем и лирическая сюжетная тема всего произведения. Таким образом, тематику поэтического произведения образует совокупность минимальных тем.
Примером двупланового, достаточно сложного и неоднозначного произведения может быть одно из стихотворений С. Есенина - «Табун». На
первый взгляд, сделанное заявление кажется парадоксальным, ведь о простоте и доступности для самых разных слоев населения произведений Есенина написаны сотни страниц. Однако простота эта часто лишь кажущаяся.
Целью нашей статьи будет доказать это. Мы рассмотрим функционирование мифологической традиции в стихотворении, выявим природу его двуплановости.
Стихотворение «Табун», написанное в 1915 году состоит из трех частей [7, т. 1, с. 122-123; в дальнейшем все ссылки на это издание даются в тексте: в скобках указываются том и страница]. В этом произведении можно выделить два плана. С одной стороны, в нем изображается реальная ситуация: табун деревенских коней пасется на зеленых весенних холмах (об этой реалии, как привычной, Есенин рассказывал в автобиографии 1924 года [7, т. 5, с. 226]); с другой же, изображенное поэтом представляет собой аллегорическую картину
Ключ к такому двойственному толкованию данного поэтического текста содержится уже в первой части стихотворения.
В холмах зеленых табуны коней Сдувают ноздрями златой налет со дней.
С бугра высокого в синеющий залив Упала смоль качающихся грив.
Дрожат их головы над тихою водой, И ловит месяц их серебряной уздой.
Храпя в испуге на свою же тень, Зазастить гривами они ждут новый день.
Рассуждая о переходящем из произведения в произведение образе месяца, А. Марченко, имея в виду месяц из стихотворения «Табун», пишет: «Как и положено рыцарю ночи, на утренней заре он становится почти невидимкой, зато его фантастические, волшебные, небывалые кони изображены с гравюрной резкостью» [13, с. 81].
Табун коней здесь - это гряда облаков, туч. Сравним русскую народную загадку об облаках и тучах: «Бегут кони буланы, на них узды порваны, / Не догнать, не достать, и не могут они стать» [14, с. 355 (№ 129)]. Если принять табун, изображенный в стихотворении, за небесных (облачных) коней, становятся понятными строки второй части стихотворения:
Но к вечеру уж кони над лугами Брыкаются и хлопают ушами
(выделено нами. - М.К.).
В мировой мифологии солнце представлялось в образе человека, едущего на золотой колеснице, запряженной чудесными конями [3, с. 143-144, 146, 148; 4, с. 115-116, 118, 119, 131, 178, 180], причем «солнце объезжает небесный свод, меняя лошадей: на светлых или белых гуляет оно днем; на черных или вороных - ночью» [4, с. 131]. В свете вышесказанного становится ясно, почему «... табуны коней / Сдувают ноздрями златой налет со дней»: они «сдувают» солнечный свет. О наступлении ночи, темноты, согласно мифологическим представлениям, у Есенина говорится: «Упала смоль качающихся грив», «Зазастить гривами они ждут новый день».
Смена цвета с золотого на черный символизирует смену дня и ночи, смену солнечной погоды на пасмурную, а, возможно, счастливого настроения на печаль.
На такие варианты трактовки стихотворения нас наталкивает наличие темы ракиты.
Все резче звон, прилипший на копытах, То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.
В этом стихотворении тема звона заменяет собой темы грома и молнии.
А.Н. Афанасьев в своей книге приводит народные представления о боге-громовнике, который «разъезжая по облачному небу», может «творить молнии ударами конских копыт. Подновляя древний языческий миф в христианском духе, в Баварии объясняют гром и молнию тем, что Господь и Св. Дева ездят по небу и во время этой прогулки кони их ударами своих подков высекают из камней огненные искры» [4, с. 228]. Такая трактовка объясняет сочетаемость в произведении минимальной темы коней и минимальной темы звона.
Ракита часто растет у воды. Вода притягивает молнию. Потому естественно, что звон-гром «виснет» на ракитах. Можно трактовать связь темы ракиты и тем грома и молнии и иначе: в европейской традиции есть обычай разводить костры из ракитовых веток (или с добавлением их) в особые дни для того, чтобы уберечься от огня, пожаров [19, с. 570]. Тогда в стихотворении Есенина ракиты - это сила, «гасящая» агрессию грома и молнии.
Вернемся к теме грома. «Гром - в народной традиции карающее орудие небесных сил - Бога, Ильи Пророка, Перуна. <...> Повсеместно у славян существует верование, что Бог, св. Илья или небесный змий громом поражает дьявола, черта, которые, прячась и спасаясь, забираются в воду или под дерево, под камень» [17, с. 151]. «Перун - в славянской мифологии бог грозы (грома). <...> Перун, первоначально в образе всадника на коне или на колеснице <...>, поражает своим оружием змеевидного врага <...>« [9, с. 305]. Зажженные ракитовые ветки в ритуальное время в народном сознании - тоже оберег от ведьм и другой нечистой силы [19, с. 579, 581].
Тема ракитового куста связана в народном представлении с темой горя, грусти и печали [10, с. 57-59]. В стихотворении Есенина тема ракит связана с темой вечера (угасания солнечного света, ассоциативно - темой грусти).
Вторая часть стихотворения говорит об ожидании землей весеннего дождя («Весенний день звенит над конским ухом / С приветливым желаньем к первым мухам»). Заметим, что ракита ассоциируется в народе и с весной [11, с. 134].
Следует учесть, что в русской поэзии существуют парадигмы: вода ! существо; вьюга, снегопад ! птицы [1, с. 145, 146]. Возможно, отсюда есенинская замена в стихотворении темы капель дождя темой мух. Поэт действует в русле традиции.
К вечеру начинают собираться тучи и громыхать гром («Но к вечеру уж кони над лугами / Брыкаются и хлопают ушами»), когда же усиливается ветер, начинается дождь («И лишь волна потянется к звезде, / Мелькают мухи пеплом по воде»).
Итак, в этом стихотворении возможно двойное толкование темы ракит, как и темы коней. Если рассматривать произведение как реальную зарисовку из сельской жизни, то ракиты, изображенные в нем, - реальные деревья, часто растущие у воды. Если же это аллегория, повествующая о небесных конях, которые приносят на землю ночь и грозу, то тема ракит здесь, как и в стихотворении «Голубень», ассоциативно близка теме священного (или мирового) дерева, неоднократно возникавшей в поэзии Есенина. В древности (до XI в.) существовал обряд обведения вступающих в брак вокруг дуба или ракиты. Это заменяло им венчание [2, с. 189]. В фольклоре можно найти примеры восприятия ракитового куста вариантом небесного источника света, то есть, добра. Существует, например, следующая загадка о ночном небе, месяце и звездах: По полю по Романову много скота рогатого, Один пастух - ракитов куст [14, с. 351 (№ 31)].
Следовательно, Есенин в рамках мифологической традиции мог так трактовать тему ракиты.
Итак, стихотворение «Табун» повествует о вечной смене дня и ночи, о погодных изменениях, о течении времени и человеческой жизни. Вечный, сказочный характер придают стихотворению образы пастуха - «вихрастого гамаюна», «резвого эха», «неведомых лугов».
В своем трактате «Ключи Марии» Есенин в 1918 году сформулирует основные положения исконного русского искусства, основанного на мифологической традиции, и своей художественной системы. Важнейшим образом в трактате является образ пастуха, о котором поэт сказал за три года в стихотворении «Табун».
«В древности никто не располагал временем так свободно, как пастухи. Они были первые мыслители и поэты, о чем свидетельствуют показания Библии и апокрифы других направлений. Вся языческая вера в переселение душ, музыка, песня и тонкая, как кружево, философия жизни на земле есть плод прозрачных пастушеских дум. Само слово пас-тух (пас-дух, ибо в русском языке часто д переходит в т <...>) говорит о каком-то мистически помазанном значении над ним. «Я не царь и не царский сын, - я пастух, а говорить меня научили звезды», - пишет пророк Амос» [7, т. 5, с. 169-170].
Тема родины появляется лишь в конце стихотворения, сводя воедино все основные темы и мотивы:
Любя твой день и ночи темноту, Тебе, о родина, сложил я песню ту.
Недаром в стихотворении пастуха поэт назвал Гамаюном, ведь Гама-юн - птица вещая [15]. Значит, все, что увидел и рассказал лирический герой - тоже пастух - предсказание о судьбе Руси и человека.
В этом произведении вселенная, родина поэта, Россия, человек существуют по одним и тем же природным законам и потому воспринимаются синонимичными понятиями.
Итак, наиболее важными в стихотворении являются темы коней (недаром стихотворение названо «Табун»), ракит, пастуха. Эти темы наиболее семантически и мифологически насыщенны.
Проведенный анализ показал, что стихотворение «Табун» - особый случай взаимоотношения минимальных тем друг с другом и особый случай реализации мифологической традиции. Произведение содержит в себе два одновременно существующих плана. Один план составлен из реально названных минимальных тем. Например, во второй части стихотворения это минимальные темы весеннего дня, коней, первых мух,
вечера, лугов, звона, копыт, воздуха, ракит, волны и др. Из них и других минимальных тем стихотворения складывается тема табуна, весны. Второй же план становится виден, если рассмотреть с учетом мифологических, фольклорных влияний некоторые минимальные темы как образы сопоставления. Это потребует восстановить неназванные, но в потенции существующие минимальные темы (предметы сопоставления). Часть минимальных тем стихотворения одинакова для обоих планов: темы весеннего дня, приветливого желания, вечера, лугов, воздуха, волны, звезды, воды. Остальные же двойственны: минимальная тема звона (образ сопоставления) - минимальная тема грома, молнии (предмет сопоставления), минимальная тема коня (образ сопоставления) - минимальная тема тучи (предмет сопоставления), минимальная тема мух (образ сопоставления) - минимальная тема капель дождя (предмет сопоставления), минимальная тема ракит (образ сопоставления) - минимальная тема небесных деревьев (предмет сопоставления). Оба плана стихотворения существуют, но один реализован в тексте, а другой остался в потенции, чем и обусловлена истинная сложность простого, на первый взгляд, стихотворения.
Список использованных источников
1. Автоматизация подготовки словарей: учебно-методическое пособие / под ред. Н.Н. Павлович. М.: Издательство Московского университета. 1988. 170 с.
2. Аникин В.П. Русский фольклор: уч. пособие. М.: Высшая школа, 1987. 286 с.
3. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи / подг. текста и коммент Ю.М. Медведева; вступ. ст. Б.П. Кирдана. М.: Современник, 1982. 464 с.
4. Афанасьев А.Н. Живая вода и вещее слово / сост., вступ. ст., коммент А.И. Баландина. М.: Сов. Россия, 1988. 512 с.
5. Баевский В.С. Сквозь магический кристалл: Поэтика «Евгения Онегина», романа в стихах А. Пушкина. М.: Прометей, 1980. 158 с.
6. Банников Н. Сергей Клычков: Предисловие // Клычков С.А. Стихотворения / сост., подг. текстов, вст. ст. Н. Банникова. М.: Худож. лит., 1985.
7. Есенин С.А. Собрание сочинений: в 6 томах / под общ. ред.: В.Г. Базанова, А.А. Есениной, Е.А. Есениной, А.А. Козловского, С.С. Наровчато-го, В.О. Перцова, Ю.Л. Прокушева, М.Б. Храпченко. М.: Худож. лит., 19771980.
8. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977. 405 с.
9. Иванов В.В., Топоров В.Н. Перун // Славянская мифология: энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 305-306.
10. Капрусова М.Н. Мифологические, фольклорные, религиозные темы в поэзии С. Есенина: диссертация на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Смоленск, 1994. 313 с.
11. Круглый год: Русский земледельческий календарь / сост., вступ. ст. и примеч. А.Ф. Некрыловой. М.: Правда, 1991. 496 с.
12. Лотман Ю.М., Минц З.Г., Мелетинский Е.М. Литература и мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия: в двух томах / под ред. С.А. Токарева. М.: Советская энциклопедия, 1982. Т. 2. С. 58-65.
13. Марченко А.М. Поэтический мир Есенина. М.: Сов. писатель, 1972. 310 с.
14. Пословицы; Поговорки; Загадки / сост., авт. предисл. и коммент А.Н. Мартынова, В.В. Митрофанова. М.: Современник, 1986. 512 с.
15. Словарь славянской мифологии [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://paganism.ru/sl-dict.htm (дата обращения: 15.03.2016).
16. Смит Дж.Б. Тематическая структура и тематическая сложность // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 9: Лингвостилистика / сост. И.Р. Гальперин. М.: Прогресс, 1980. С. 333-355.
17. Толстая С.М. Гром // Славянская мифология: энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 151-152.
18. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка: Статьи. М.: Сов. писатель, 1965. 304 с.
19. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / пер. с англ. 2-е изд. М.: Политическая литература, 1986. 703 с.
20. Якобсон Р.О. Работы по поэтике: Переводы / сост. и общ. ред. М.Л. Гаспарова. М.: Прогресс, 1987. 464 с.
