CC BY
59
раздел ИСТОРИЯ
УДК 94 (47+57) “1921-1928” ББК 63.3.(2)52
ПРОМЫШЛЕННЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ “КРАСНЫХ БУРЖУА” ПЕРИОДА НЭПА НА УРАЛЕ
Хазиев Р. А. *
Данная статья основана преимущественно на материалах, обнаруженных в Российском государственном архиве экономики. Речь идет об уникальной коллекции конфиденциальных досье, собранных сотрудниками Урало-Сибирской конторы Кредит-Бюро на уральских предпринимателей. Сохранившиеся документы дают возможность восполнить имеющие пробелы в изучении производственной деятельности частных предпринимателей времен нэпа в одном из крупнейших регионов России.
(Работа выполнена при поддержке РГНФ проект № 02-01-00364 а)
Находив шиесявроссыпиисистематизированные непосредственно в Российском государственном архиве экономики материалы принадлежат УралоСибирской конторе Кредит-Бюро. Это было одно из местных подразделений учрежденного в 1922 г. в Москве “Первого российского товарищества по выдаче справок о кредитоспособности”. Несмотря на то, что основным учредителем товарищества, а с 1924 г. АО Кредит-Бюро, был Наркомат внутренней торговли, акционерное общество занималось деятельностью, близкой к коммерческому шпионажу. Для Кредит-Бюро не была характерной такая черта, когдаразличные наркоматы в угоду текущим со бытиям или по требованию партийно-правительственных функционеров завышали или, наоборот, принижали хозяйственный потенциал частного капитала в экономике.
Действуя на основе хозрасчета, Кредит-Бюро использовало почти 16-ти тысячную армию штатных и внештатных агентов, добывавших для заказчиков данные на интересовавших их индивидуальных предпринимателей или хозяйствующих коммерческих субъектов. Обращавшиеся в Кредит-Бюро солидные и платежеспособные клиенты из числа государственных и коммерческих банков, Обществ взаимного кредита и т.д. требовали качественного обслуживания, скрупулезного и ответственного отношения к выполнению поручения. Высокая цена ошибки предоставления клиентам не выверенной информации, влекущей возможные финансовые потери кредитующей организации из-за не возврата заемщиком выданных ему денежных средств, породила систему перепроверки добываемых сведений по различным каналам. Кредит-Бюро, профессионально осуществляя финансовый мониторинг действовавших на внутреннем рынке индивидуальныхпредпринимателейиразличныхформ собственности юридических лиц, привлекавших для поддержания или развития своего бизнеса заемный капитал, создало достаточно обширную и надежную базу данных на отечественных коммерсантов [1].
Вместе с другими источниками, высокая степень достоверности и репрезентативности информационного массива, сохранившегося в досье Урало-Сибирской конторы Кредит-Бюро, позволяет в
той или иной степени проследить деятельность 653 человек, связавших свою судьбу с бизнесом [2]. Но среди этого количества коммерсантов насчитывается только 61 предприниматель, индивидуально или в доле с партнерами организовавший на Урале 49 различных по размерам и мощности промышленных заведений. Поэтому анализ данных производился на основе имеющейся в нашем распоряжении выборки по 49 частным производствам. В соответствии с заданными характеристиками, каждый из хозяйствующих субъектов был обработан с использованием метода статистического и корреляционного анализа. Выведенные агрегированные зависимости позволили прийти к заслуживающим, на наш взгляд, внимания результатам.
Приоритетными для нэпманов-произво-дителей 1921-1928 гг. были четыре специализации, составившие в совокупности 58% приложения труда и капиталов. Другие производства (42%) пришлись на самые разнообразные коммерческие заведения, осуществлявшие пошив верхней одежды, головных уборов, мужских костюмов, женского платья; выпускавшие продукцию от колбасных изделий до домашней утвари, простейших видов металлической, бондарной и прочей продукции ежедневного спроса.
При очевидно большей, чем в других сегментах рынка конкуренции, значительное распространение кондитерского производства (28%) объяснялось несомненной выгодностью данного вида бизнеса: емкостью местного рынка, традиционно поглощавшего сладости и обеспечивающего постоянный спрос на данную продукцию; быстрой оборачиваемостью вложенных средств; простой технологиейвыпечки-изготовленияпродукции;малой суммой капиталов, потраченных на приобретение несложного оборудования и его эксплуатацию, не требующую квалифицированных навыков или дополнительного обучения. Остальные три вида деятельности: кожевенное (15%) и мыловаренное производства (9%), лесозаготовка и деревообработка (6%) - определялись исторически сложившимися факторами традиционного присутствия данных видов дела в регионе, наличия на Урале сырьевой базы, удобно расположенной, доступной и имевшейся в достаточном количестве для промышленной
* Хазиев Рустэм Асхатович - доцент кафедры Отечественной истории исторического факультета БашГУ
эксплуатации.
Расчетные данные об отраслевой структуре производства в разрезе крупных городов Урала (Н Тагил, Пермь, Уфа, Свердловск) и других населенных пунктов, являвшимися центрами сосредоточения производственных и торговоремесленных операций показали, что наибольшая диверсификация бизнес-производств имела место в двух городах: Свердловске и Уфе. При совпадающем структурном утверждении частников Свердловска и Уфы в одинаковых отраслях промышленности (пищевая, химическая, деревообрабатывающая и кожевенная) между городами имелись некоторые отличия в количественном представительстве предпринимателей на рынке. Это определяло высокую степень внутригородского, а порой и межобластного соперничества за покупателя, получавшего возможность выбора товаров исходя из их цены и качества.
Избрание популярного (распространенного и многими освоенного) направления или менее привлекательного (мало кем апробированного на предмет покупательского спроса) происходило на уровне простейшего хозяйственного анализа: предстоящие расходы и ожидаемый (тіп.-тах.) приход. Формировалось бизнес-предпочтение и под воздействием сложившейся исстари практики занятия тем или иным ремеслом, когда собственное сырье всегда под рукой; политики властей, остро нуждающихся в назначаемых и поощряемых для выпуска изделиях; востребованности сбыта и платежеспособности потребителей. Безусловно, были и такие, которые полагаясь на авось, открывали мастерские по подобию уже успешно функционировавших или возрождали свои прежние объекты, отчужденные после революции и переданные теперь в аренду
Не менее важным является выяснение самоощущения самих предпринимателей. Считали они себя временщиками и, соответственно, жили одним днем; рассчитывали вести дело с дальним прицелом и возможностью его передачи по наследству или руководствовались какими-либо иными убеждениями? Разрозненные высказывания “зажиточных элементов”: “...всегда работаю,
...беспокоюсь уплатить государственные налоги, ... стараюсь быть государственным любимцем, а оно, наоборот, за то, что я богатый, лишит меня права голоса, ибо я опасный элемент”,[3] в общих чертах иллюстрируют настроение эпохи. Суммирование множественности мнений позволяет нарисовать более полную картину отношения региональных собственников (обитавших в одном государственнополитическом пространстве, но несколько иной, чем в Центре, национальной, географической, религиозной, исторической, семейно-бытовой и т.д. среде обитания) к советской действительности и зафиксировать укоренившиеся в их среде ментальные установки.
Во всех имеющихся в нашем распоряжении 413 досье не обнаружены высказывания от первого лица (цитирование тем или иным образом узнанной и записанной прямой речи или передачи корреспондентом своими словами основного смысла высказываний от первоисточника и т.д.), позволяющие прямо определить позицию автора или группы лиц в отношении перспектив развития частного дела при большевиках. Произведенная на первом этапе скрупулезная обработка всех дел выявила, что в 242 досье (58%) из 413 полностью
отсутствуют какие-либо упоминания на этот счет. Во многом это было вызвано тем, что агенты “Кредит-Бюро”, собирая данные на нужные им персоны, сосредотачивали внимание на выяснении экономической состоятельности “фигуранта”, а не на его политическом кредо, пристрастиях, антипатиях, текущих и перспективных планах коммерческой деятельности. Тем не менее, в выбранных для анализа 171 досье сохранились фрагменты, позволяющие в несколько необычном ключе взглянуть на проблему, т.е. через записи агентов “Кредит-Бюро” 1924-1929 гг судить о замыслах коммерсантов в отношении хозяйственной действительности и официальной власти.
Для выявления необходимых данных потребовалось произвести расчленение дел коммерсантов на тематические составляющие. В специально выделенную смысловую рубрику: “нэпманы и советская власть” удалось занести более 20-ти в разном контексте и с неодинаковой частотой повторяющих упоминаний, относящихся к этой категории. Преимущественно это несколько взаимосвязанных устойчивых единиц, но при этом полноценно несущих смысловую нагрузку, в рамках одного предложения. Все, что не отвечало этому требованию, отсеивалось и исключалось из базы данных. После уточнения и группировки в единое понятие синонимичных обозначений осталось 15 микрофрагментов (см. таб. 1), позволяющих прийти к следующим выводам.
Обнаруженныеупоминанияненеслипротестного заряда, не преследовали цели воздействовать на события посредством просьб, требований, заявлений, постановки вопроса на обсуждение, высказывания самостоятельного суждения, выдвижения каких-либо условий, критики и других действий, говорящих о социальной активности нэпманов. Советская власть воспринималась как сила вне суждений, в рамках которой было допустимо только фиксирование текущих событий: “дальнейшее существование
фирмы находится в зависимости, в известной мере, от возможности оправдывать госналоги”[4].
Абсолютизация “фиксирующего мнения” оказалась незыблемой независимо от сотрудника, составляющего справку (нет никаких упоминаний Ф.И.О.,толькоместосоставления:Москва,Свердловск или Уфа, а также времени появления), развернутого или сокращенного варианта подготовленного донесения. Косвенно это подтверждает, что степень вымывания нэпманов из общего контекста жизни была достаточно эшелонированной, поэтому, большей частью они стремились функционировать в режиме сохранного самоустранения от власти и сдерживания любого вида проявлений во внешнюю среду, которые могли, в свою очередь, спровоцировать неадекватную реакцию государства в их адрес. Среди названной части уральских частников советско-партийные структуры не ассоциировались с силой, к которой можно и нужно было апеллировать, делать запросы, искать у нее правду, защиту, ожидать содействия и поддержки. Следовательно, органы государственного управления не рассматривались как организация, при помощи которой реально было решить насущные проблемы или, влияя на нее, попытаться удовлетворить свои единоличные или корпоративные потребности.
Если говорить о коммерческих предпочтениях по выпускаемой группе пищевых товаров, то бесспорным лидером самого популярного у предпринимателей региона кондитерского бизнеса
являлся г. Пермь. Выходило, что в уральской столице пряников, печенья, конфет и т.д., наблюдался своеобразный бум, когда выпечка пирожных, тортов, варка монпансье и карамели составляла в Перми 60% городского производства при небольшом желании местных “богатеев” осваивать иные производства. Живым олицетворением стабильного и конкурентного производства конфет под торговой маркой “Реномэ”, была фабрика проживавшего в Перми по улице Коммунистическая, 78 Либермана Исаака Давидовича. Придя в бизнес в 1923 г., к началу 1927 г. И.Д. Либерман выбирал “на производство патент 1-го разряда”. Сбывая всю продукцию на месте и выйдя на стабильный среднемесячный оборот в 3-4 тыс. рублей, фирма И.Д. Либермана имела положительное сальдо баланса [5]. В Н.Тагиле пристрастие к кондитерскому ремеслу (34%) уравновешивалось аналогичным числом предприятий кожевенной промышленности (32%) при всех других прочих производствах (34%). В остальных местностях Урала не выявлено концентрации частного производственного капитала в каких-либо основных видах бизнеса. За пределами названных городов отмечалась многопрофильная промышленная и кустарно-ремесленная
специализация.
Произведенная сравнительная оценка отраслевой структуры производства Уральского региона в начальный период нэпа в 1921-1924 гг. и на стадии поэтапной реализации в 1925-1928 гг. стратегического плана по превращению нэпманов, “этихакул.. ,вмалоимущих”(ПреображенскийЕ. А.)[6], подтверждает ранее выявленную закономерность о мобилизационно-инерционном движении бизнеса вопреки усиливающемуся карательному давлению со стороны государства.
“Новая буржуазия”, стоически стремясь выжить, одновременно решала в 1925-1928 гг. две главные задачи: 1) законодательно ограниченная
в политическом волеизлиянии и хозяйственных действиях, она изыскивала любые возможности неконфликтного приспособления к нерадостной действительности; 2) оперативно реагировала на коммерческие вызовы коллег по бизнесу, реально составлявших конкуренцию и стимулировавших биться за место под солнцем; конъюнктуру меняющего спроса и предложения; своевременно ориентировалась в ситуации, “вкладываясь” в доходные начинания. В отличие от нисходящей конкуренции 1925-1928 гг., для периода 1921-1924 гг., времени пробных шагов участия и последующего закрепления в бизнес-производстве, было характерно восходящее соперничество между пионерами коммерческого движения при очевидном массовом освоении кондитерского производства и кожевенного дела.
Начало усиления налогового прессинга и конфискационного настроя государства совпало с диверсификацией производства, вызванной усилением конкуренции в рыночной среде. Если в 1921-1924 годах развивались два основных вида производств, то, начиная с 1925 г., расширилось как их количество, так и соответственно предлагаемая потребителям номенклатура товаров. Ликвидация дефицита сменилась насыщением рынка более качественной продукцией при разнообразии предложений и особенно неувеличившимся спросе.
Произошедшие на рынке изменения привели на втором этапе (1925-1928 гг.) к значительному сокращению (кондитерская отрасль с 43% до 9%, кожевенная промышленность с 22% до 5%)
производств, лидировавших в 1921-1924 гг., и росту с 35% до 43% ранее непопулярных занятий. Таким образом, можно предположить, что в 19251928 гг. протекали два качественно отличных, но пересекавшихся, переплетавшихся и обоюдно отторгавших друг друга процесса: 1) инерционная структуризация бизнеса, свидетельствовавшая о мощи и силе воздействия на общество хозяйственной волны, порожденной начавшейся с 1921 г. экономической либерализацией; 2) достижение нэпом высшей точки (потолка) разрешенного государством подъема с последовав шим затем затуханием и ликвидацией частного капитала.
Данные по 49 производствам позволили также выявить ряд моментов, предопределивших успешность ведения дела частными производителями Урала в 1921-1928 гг. На первом этапе была дана общая оценка состояния бизнеса нэпманов-производителй на основе записей, сделанных агентами Урало-Сибирской конторы Кредит-Бюро. Текстовый материал подвергся экспертной оценке по 4-х балльной шкале - “отлично”, “хорошо”, “средне”, “плохо”. Полученные результаты, отражающие мнение сторонних и достаточно объективных наблюдателей из неправительственной структуры, показывают, что большая часть респондентов (отлично, хорошо, средне - 74%) была удовлетворена своим положением. Примерно 53% производителей вели свои дела успешно, около 21 удовлетворительно и только 26% находились в достаточно тяжелом финансовом положении.
Разбивка производителей в разрезе двух выделенных возрастных групп дает основание говорить о большем участии в бизнесе (84%) наиболее деятельной группы граждан от 20 до 40 лет и меньшем представительстве тех, кто перешагнул сорокалетний рубеж (16%). В негосударственном секторе экономики хозяйствовали как имевшие дореволюционный опыт коммерческий деятельности предприниматели, так и их молодые конкуренты, впервые после Октября 1917 г. познавшие тонкости критикуемого комсомолом “делячества и стяжательства”. Следовательно, самореализовывалась, нашла свое дело и место в жизни и одновременно обеспечивала существование своих семей наиболее работоспособная часть населения в возрастной категории от 20 до 40 лет, составившая трудовой костяк среди обследованных “заводчиков”.
Вышеописанные результаты вполне согласуются с данными относительно успешности ведения дел в разрезе сформированных возрастных групп. Как и следовало ожидать, в первой возрастной группе (20-40 лет) более 60% производителей добивались отличной и хорошей динамики в бизнесе, тогда как во второй возрастной группе этот показатель не превышал 40%. Однако более свойственное для молодого возраста участие в рискованных операциях, меньшие профессиональные навыки, присущие умудренному опытом и прожитыми летами поколению, были той оборотной стороной медали, ввергавшей 20-40 летних (40%) в тяжелое финансовое состояние. Во второй группе этот показатель был почти в два раза ниже (20%), при наличии значительной доли лиц, ведущих свои дела удовлетворительно, но и отсутствии “отлично” преуспевающих бизнесменов.
Состояние дела зависело от многих объективных и субъективных составляющих, о которых уже говорилось, но как выяснилось, весомую положительную роль в успешном ведении бизнеса играло то, что на бытовом языке называют крепкий
тыл. В ходе анализа дел 49 предпринимателей обнаружена прямая зависимость успешности бизнеса от семейного положения. Произведенная обработка данных показала, что женатые нэпманы вели свои дела намного лучше и эффективнее, чем их холостые коллеги. Среди женатых бизнесменов был наивысший показатель преуспевающих лиц - 60% и только 10% из состоящих в браке находились в тяжелом финансовом положений. Почти 50% холостых нэпманов-производителей были откровенными аутсайдерами в бизнесе, никто из них не достиг высших позиций, и немногим более 20%, не связанных узами Гименея, чувствовали себя достаточно стабильно.
Вывод об инерционном развитии бизнеса в 1925-1928 гг подтверждается данными о состоянии дел уральских производителей за указанные годы. Полученные результаты выявили ожидаемую отрицательную динамику хозяйственного положения уральских “заводчиков” на этапе заката нэпа и последовательной нейтрализации правительством носителей рыночных отношений в экономике. Доля прежде успешных бизнесменов (наибольшая часть) сократилась после 1925 г почти в два раза: с 64% до 33% при соответственно ухудшившемся положении “ частнокапиталистических” хозяйствующих субъектов более чем в 7 раз с 9% до 67%. То, что меньше всего изменилось состояние дела преуспевающих бизнесменов (сокращение с 18% до 16,6%), еще раз свидетельствует о продуманности удара не против отдельно взятых неугодных персон, а массовом наступлении на капитал, который в большей части состоял из ввергаемых в разорение налогами и прочими административными карами нэпманов средней руки.
Однако достаточно глубоко структурированные в хозяйственную систему страны предприниматели не пали одномоментно жертвами постепенно упраздняемого государством нэпа. Потребовалась
Таблица №1
трудоемкая по времени и исполнению операция эшелонированного выкорчевывания частников, чтобы окончательно “зарезать” их, как тех “животных”, набиравших вес перед Рождеством (Е.А. Преображенский) [7].
Таким образом, созданная на основе 413 досье Урало-Сибирской конторы Кредит-Бюро база данных о 49 частных предприятиях конкретизирует представление о нэпманах-производителях, как в большей степени созидательном хозяйственном социуме 1921-1928 гг Несмотря на чинимые административные преграды, порой заслуженное громогласное осуждение и уголовное наказание коммерсантов за жульничество, аферы и прочие криминальные деяния, они показали себя не временщиками, а одним из партнеров хозяйственной триады (государственные, кооперативные и частные хозяйствующие субъекты), представленной в экономике страны. Нэпманы стремились добиться не равноправного, а всего лишь признаваемого и не отвергаемого правительством участия в народном хозяйстве Советского государства. Однако рациональная, с экономической точки зрения, ориентированность “новой буржуазии” на получение прибыли вкупе с их вызывающей озлобленность и неодобрение населения ресторанной праздностью, существенно политизировали историю 1921-1928 гг Без широкого адресного подтверждения, изначальное социальное неприятие “новых богатых” утвердилось в значительной части сохранившихся о периоде нэпа документов, принадлежащих, в основном, органам государственной власти. Используемый при оценке “новой буржуазии” Урала историко-статистический анализ позволяет с большой степенью объективности реконструировать социальный облик нэпманов-производителей и понять основополагающие принципы коммерческой деятельности легальных бизнесменов 1921-1928 гг
Перечень тематических микрофрагментов “нэпманы и советская власть” констатирующего характера в досье уральских предпринимателей 1924-1929 гг
Категории Год
Финансовые затруднения из-за оплаты налогов 1924
Опытный и честный коммерсант свертывает (прекращает) торговлю 1925
Продукцию принуждают сдавать государственным и кооперативным организациям 1925
Непосильное (разорительное) налогообложение 1925
Установки торговать не свыше предельных цен 1926
Сокращение ассортимента торговли 1926
Проведение операций спекулятивного характера 1926
Ликвидация торговли из-за непосильных налогов 1926
Ограничения торговой деятельности 1927
Дельные коммерсанты и аккуратные плательщики в связи с высокими налогами ликвидируют свое дело 1927
Финансовые затруднения 1927
Опасность еще большего налогообложения 1928
Нет стремления к расширению дела 1928
Изъятие средств с помощью национализации 1928
Арест дела за неуплату налогов 1929
Источник: “Последниеизмогикан: красныекупцыэпохинэпа”:материалыидокументыобуральскихкоммерсантах 1921-1928 гг Уфа, 2003. С. 33-274.
ЛИТЕРАТУРА
1. Cм.: “Ш^едше из мoгикaн: крастые купцы эпoxи нэпа”: Материалы и дoкyмeнты o6 ypaльcкиx кoммepcaнтax 1921-1928 гг. Уфа, 2003. C. 3-4. O не^торьи нaпpaвлeнияx дeятeльнocти Kpeдит-Бюpo cм. также: Kилин A.П. Частная торговля и кредит на Урале в 1920-е гг. // Дoкyмeнт. Apxrn. ^тория. Coвpeмeннocть. Eкaтepинбypг, 2003. Bып. 3. C. 141-143.
2. ^ме apxeoгpaфичecкoй oбpaбoтки в cooтвeтcтвии c правилами издания ^TOp^e^^x иcтoчникoв, выявленные
450 дoкyмeнтoв, включая ввoднyю cтaтью и cпpaвoчныe примечания, были oпyбликoвaны в: “Шмедние из мoгикaн: кpacныe купцы эпoxи нэпа” ... C. 33-274. Cм. рецензию: Grant J. // The Russian Review. 2005. і 1 (Vol. 64). P. 151.
3. Rrnoc нapoдa. Пжьма и отклики pядoвыx coвeтcкиx граждан o coбытияx 1918-1932 гг. М., 1997. C.245.
4. PГAЭ. Ф. 7624. Oп. 4. Д. 904. Л. 2.
5. “Ш^едше из мoгикaн: ^acmie купцы эпoxи нэпа”. C. 170.
6. Cм.: Пелликани Л. Koллeктивиcтcкaя aнтиэкoнoмикa// ^циализм бyдyщeгo. 1992. і 3. C. 62.
7. Там же.
Уступила в редакцию 20.06.05 г.
Уда 94 (1-87)
ББK 63.3 (4/8)
НАЧАЛО ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРЬЕРЫ ЭДУАРДА СТЭНЛИ Лаптев М.А. *
Статья посвящена истории молодым годам Эдуарда Стэнли, будущего видного политического деятеля консерваторов, известного под именем графа Дерби. Показан путь становления его как политика.
Шел 1799 г., местечко Ноусли - усадьба аристократической семьи Стэнли, графов Дерби. РасположенныйвсельскойместностивозлеЛиверпуля помещичий дом был великолепным, но не массивным, подходящим семье, титул которой восходил к эпохе Возрождения XV в., а не к Средним векам. Подобные “цитадели” крупных землевладельцев были довольно привычны в Англии, но для людей Ланкашира Ноусли был самым великим домом в окрестностях, а потому и в их мире. Ноусли был синонимом Стэнли, а Стэнли - Ланкашира, в который эта семья глубоко ушла корнями, получая большой доход от этого графства, и оказывая политическое и социальное влияние далеко за пределы своих родовых земель.
Родившийся 29 марта Эдуард Джордж Джеффри Смит барон Стэнли стал третьим поколением прямых (мужских) наследников титула графов Дерби. Колокола деревенской церкви звонили в честь этого. Быть рожденным в семье правящего класса любой нации любого времени, как правило, превосходный старт в жизни, а быть рожденным в семье аристократа в самой могущественной нации в мире того времени, наполняет чашу судьбы до краев. Так как большая часть мира в то время существовала для лучшей жизни британцев, и большая часть самих британцев, в некоторой степени, существовала во благо той верхушки, которая управляла политической жизнью и пользовалась в полной мере плодами национальных триумфов. Таким образом, это не в коей мере не было обычным рождением. На этого ребенка семья
возлагала большие надежды.
Во время рождения юного Стэнли главой семьи являлся Эдуард Стэнли, 12-й граф Дерби, толстый, низкорослый мужчина с приятным лицом и хорошим характером. В современной ему политике он был лидером либеральных вигов, а в спортивном мире он дал свой титул крупнейшим конным скачкам. Его неугомонная энергия и неудачная женитьба на дочери герцога Гамильтона, побудили 12-го графа искать разнообразные увлечения вне дома.
Некоторое время его привлекал театр, и однажды он сыграл роль любовника в комедии “Как не потерять его”. Это увлечение привело его к знакомству с прекрасной талантливой актрисой Элизабет Фарен[ 1 ]. Она завоевала сердце графа, и после смерти первой жены, они поженились. Этот счастливый союз принес трех детей, к двоим, которые уже были у графа, и юный Стэнли был одного поколения с детьми своего деда от второго брака.
Родителям Эдуарда Стэнли не хватало яркости старшего поколения, но все же они были значительными людьми. Его отцу, голубоглазому, розовощекому мужчине было суждено жить в тени людей, окружавших его. 12-й граф, доживший до 1834 г., являлся главой семейства в лучшие молодые годы жизни своего сына, а когда он умер, Эдуард Смит, 13-й граф уже оказался в тени растущей репутации своего сына. Хотя он много лет служил в палате общин, основным его увлечением была зоология. Он являлся одно время президентом Зоологического общества.
* Лаптев Михаил Александрович - аспирант кафедры новой и новейшей истории БашГУ
Be^ram Бaшкиpcкoгo yнивepcитeтa.2005.№3. 67
