CC BY
183
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
ПРОМЫШЛЕННОЕ РАЗВИТИЕ И ФИНАНСЫ В ГОДЫ ДОВОЕННЫХ ПЯТИЛЕТОК
Л.А. МУРАВЬЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-политических наук Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации
В 1929 году начался «великий перелом», ознаменовавший собой ускоренное экономическое и промышленное развитие страны. В результате резко усиливается централизованное планирование, вводится жесткая регламентация кредитных и других финансовых операций, ограничиваются возможности проявления инициативы и самостоятельности. В этих условиях принимается решение о разработке пятилетних планов. На довоенный период пришлось три пятилетних плана. Выполнение третьей пятилетки было прервано началом Великой Отечественной войны.
ШАГИ ДОВОЕННЫХ ПЯТИЛЕТОК
С 1 октября 1928 года началось выполнение первого пятилетнего плана, намеченного на 1928/1929 — 1932/1933 годы. Хозяйственный год в то время начинался с октября. Интересно отметить, что выполнение плана началось в отсутствие не только опубликованных, но даже утвержденных заданий. Работа над разделом о развитии промышленности находилась в самом разгаре. Председатель ВСНХ В.В. Куйбышев в октябре 1928 года писал жене: «Вот что волновало меня вчера и сегодня: баланса я свести не могу и, так как решительно не могу пойти на сокращение капитальных работ (сокращение темпа), придется брать на себя задачу почти непосильную в области снижения себестоимости».^ Главные вопросы, волнующие правительство, - это проблема темпов и максимальное увеличение вложений в тяжелую промышленность. Только в ноябре 1928 года на Пленуме ЦК ВКП(б) были рассмотрены контрольные цифры на первый год пятилетки. Упор делался на ускоренное развитие тяжелой промышленности, но с учетом реальных возможностей других отраслей народного хозяйства.
Первый год пятилетки превзошел все ожидания по своим успехам и темпам. Намеченные планы выполнялись и перевыполнялись. Особенность того периода заключалась в резком увеличении продукции отраслей, производящих средства производства. До 1928 года обе группы промышленности, то есть легкая и
тяжелая, развивались либо одинаковыми темпами, либо с небольшим преимуществом легкой индустрии. Теперь произошел качественный сдвиг в развитии отраслей группы «А», выпускающих машины, оборудование и орудия труда. Численность рабочего класса, занятого в сфере тяжелой индустрии, увеличилось с 14 тысяч человек в 1927 году до 151 тысячи в 1928 году и 314 тысяч человек в 1929 году. В короткий срок все отрасли промышленности, все индустриальные центры охватило соревнование ударных бригад. Газета «Правда» впервые опубликовала статью В.И. Ленина «Как организовать соревнование?».
Первые успехи подхлестнули аппетиты Сталина. В 1929 году был принят оптимальный вариант первого пятилетнего плана, предусматривающий очень высокие темпы роста промышленности - 22% в год. По прошествии нескольких месяцев постановлениями ЦК партии, Совнаркома и ЦИК СССР эти задания были увеличены и окончательно закреплены на XVI съезде ВКП (б) в 1930 году. Планы строились по принципу утверждения конкретной директивы с указанием точных цифр ввода в строй объектов строительства и производства. Цифры разбрасывались по годам. Финансы в планировании почти не играли никакой роли. Госплан определял конкретные сроки строительства и показатели расходов стройматериалов, оборудования и рабочей силы. Он же устанавливал цены на товары. Госбанк осуществлял платежи предприятий поставщикам. Такое положение трудно назвать хозрасчетом, так как предприятия не имели права менять цены, поставщиков и покупателей. Все стоимостные и денежные показатели были второстепенными по сравнению с натуральными показателями в тоннах, метрах и т.п. Для выполнения планов тяжелой и оборонной промышленности деньги выделялись в первую очередь в виде бюджетных дотаций или кредита Госбанка.
Основная задача первой пятилетки состояла в строительстве предприятий-гигантов и закладывании основы новых отраслей промышленности, которыми
Россия не располагала ранее. К 1933 году было построено 1 500 новых предприятий, таких как Уралмаш, Днепрогэс, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Горьковский автомобильный завод, Рост-сельмаш. Предприятия возводились быстрыми темпами в очень короткие сроки — за год - полтора. Среди строящихся объектов намечалось несколько десятков наиболее приоритетных строек, обеспечивающихся всем необходимым. Лично Г.К. Орджоникидзе, возглавивший с 1932 года Наркомтяжпром, курировал 14 ударных строек.
За годы первой пятилетки промышленность сделала заметный шаг вперед. Было налажено производство мощных турбин и генераторов, качественных сталей, ферросплавов, синтетического каучука, азота, искусственного волокна. Появились тысячи километров новых железных дорог и каналов. Крупные промышленные центры появились в бывших национальных окраинах России. Заметно возрос промышленный потенциал Урала, Сибири и Дальнего Востока. Наибольших успехов достигло машиностроение. СССР наладил производство станков, автомобилей, тракторов, самолетов, типографского оборудования. Запад, охваченный мировым экономическим кризисом, охотно делился с Советским Союзом передовыми технологиями, поставлял современное оборудование для машиностроения и других отраслей по производству стратегических товаров. Химическая промышленность увеличила производство в три раза, начав производить суперфосфат на основе разработки залежей апатитов и калийных солей.
Несмотря на удвоение промышленного потенциала, многие рубежи, намеченные пятилетним планом, не были достигнуты. По завершении первого пятилетнего плана в 1932 году фактическое производство электроэнергии составило 13,5 млрд кВт-ч против 22 запланированных; угля - 64,6 млн т против 90; чугуна -6,2 млн т против 17; стали - 5,9 млн т против 10; тракторов - 49 тыс. шт. против 170; автомашин - 24 тыс. шт. против 200. [2]. Некоторые задания оптимального плана удалось выполнить только к концу второй пятилетки, а в отношении производства чугуна, нефти, тракторов - только после войны.
Однако в январе 1933 года Сталин объявил о том, что первый пятилетний план выполнен досрочно за четыре года и три месяца. Это был явный обман. Более того, именно в этот период получил утверждение еще один миф: будто СССР превратился в индустриальную державу к 1932 году. Такие утверждения можно было делать только в условиях отсутствия гласности и полной бесконтрольности авторитарной власти. Фальсификация результатов выполнения плана, явное преувеличение сделанного понадобились Сталину и его ближайшему окружению для укрепления собственного авторитета, пропаганды непогрешимости и дальновидности вождя. Признать факт невыполнения плана по валовому производству и натуральным показателям — это означало подтвердить правоту «правых уклонистов» во главе с Н.И. Бухариным. Вместо откровенного и доверительного разговора с народом партия и правительство предпочли фальсификацию и обман.
В 1931 году в тяжелой промышленности наступил период стагнации. Снизились темпы роста промышленности, ухудшились качественные показатели работы предприятий. В легкой и пищевой промышленности вообще не было роста производства. Явно проявилась переоценка административно-командных методов и возможностей форсированной стратегии. Эти обстоятельства способствовали тому, что при разработке планов на вторую пятилетку (1933 - 1938 годы) возобладал более реалистический подход при определении конкретных цифровых показателей. К реализму и уменьшению ряда заданий призывал теперь председатель ВСНХ Г.К. Орджоникидзе. Темпы индустриализации были несколько снижены. Больше инвестиций стали получать легкая и пищевая промышленности. Но полностью преодолеть технократический подход не удалось.
Главная особенность второй пятилетки состояла в том, что наряду с возведением новых предприятий, необходимо было приступить к освоению уже построенных. Ставка на современные машины и оборудование вылилась в девиз «Техника решает все». Шли горячие споры о типе рабочего на современном предприятии. Нарком просвещения A.B. Луначарский видел преимущества в производственнике широкого профиля, с культурным кругозором, способностью к инициативе. Директор Центрального института труда А.К. Гастев, выступая с позиций фордизма, ратовал за использование быстро обученных рабочих, ориентированных на специализацию, опыт и сноровку в работе на конвейере. Оказалось, что наладить выпуск продукции на новых предприятиях и овладеть современной техникой гораздо труднее, чем ожидалось. Подготовка к пуску и работе на полную мощность быстро построенного Сталинградского тракторного завода заняла два года. Поначалу с конвейера сходило всего несколько машин вместо 144 плановых. Конвейер Горь-ковского автомобильного завода работал 10-15 дней в месяц, продукцию доводили до кондиции вручную. Немало денег пришлось потратить сверх намеченного планом в результате массовой поломки современной техники.
Причина такого отставания заключалась в слабой подготовке промышленных кадров. Приглашение специалистов-иностранцев проблему не решало. Нужны были собственные, хорошо подготовленные технически и имеющие практический опыт, инженерные кадры. Не хватало также квалифицированных рабочих. На станках работали вчерашние крестьяне, очень далекие от современной техники и зачастую просто неграмотные. Обязательное начальное образование было введено в нашей стране только в 1930 году, поэтому даже в 1939 году каждый пятый житель не умел читать и писать. Отличительной особенностью середины 30-х годов стала массовая учеба рабочих без отрыва от производства. Технические вузы и промакаде-мии интенсивно готовили руководителей производства новой формации.
Вершиной новых тенденций курса на освоение передовой техники стала форма соревнования - стахановское движение. Это была форма социалистичес-
кого соревнования, основанная на принципе новаторства производства и материальной заинтересованности. Родился новый лозунг времени - «Кадры, овладевшие техникой, решают все», замененный Сталиным на звучащий весьма двусмысленно во второй половине 1930-х годов - «Кадры решают все».
Важным фактором развития экономики в годы второй пятилетки стала сфера принудительного труда, которая приобрела огромные масштабы и организационное оформление. Значительную часть этого контингента составляли ссыльные или спецпереселенцы, с 1934 года - трудпоселенцы. Они трудились в основном на Урале и в Западной Сибири и состояли из «кулаков» и членов их семей. Для этой трудовой группы была характерна высокая смертность и массовые побеги. К середине 1930-х годов, когда трудпоселенцы обжились и обустроились на новых местах, их частично восстановили в гражданских и политических правах. По мере изменения размещения производительных сил и продвижения в безводные степи и арктический пояс увеличивалась доля такой формы принудительного труда, как исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) с чрезвычайно жестоким режимом проживания. Силами заключенных этих лагерей осваивались новые труднодоступные районы, рылись каналы, строились железные дороги, возводились новые города, добывалась руда и заготовлялся лес. Массовые репрессии давали возможность использовать дешевую рабочую силу в экстремальных условиях. По подсчету ученых, в лагерях трудилось 25% всех занятых в материальном производстве. [3]. Боязнь репрессий порождала систему приписок, то есть завышения валовых отчетных показателей по отношению к реальным.
Итоги второй пятилетки позволили подтвердить вывод о превращении СССР в индустриальную державу. Эти результаты нашли отражение в Конституции 1936 года, названной Конституцией строителей социализма. Было определено, что в Советском Союзе построен фундамент социализма как первой фазы на пути к коммунизму. Отсюда вытекали главные задачи третьей пятилетки. Она была объявлена пятилеткой качества, за годы которой наша страна должна была догнать развитые капиталистические страны по производству продукции на душу населения. Приоритетными направлениями были объявлены ускоренное развитие химической промышленности, комплексная механизация и автоматизация производства.
Третья пятилетка стала также периодом подготовки к войне, что обусловливалось ростом международной напряженности и усилением агрессивных устремлений со стороны Германии, Италии и Японии. В СССР усилился милитаристский характер экономики. Подготовка к войне выразилась в проведении следующих мероприятий и решении ряда первоочередных задач:
• строительство предприятий-дублеров средней мощности в разных регионах страны;
• ускоренное развитие военного производства и увеличение выпуска военной продукции;
• частичный перевод предприятий мирного машиностроения на выполнение военных заказов;
• создание новой военно-технической базы на Востоке страны.
Мирный труд в годы третьей пятилетки был прерван начавшейся войной. Тем не менее за три довоенных года пятилетки промышленное производство выросло на 44%.
Постоянная задача всех трех довоенных пятилеток состояла в изыскании валютных средств для приобретения импортного оборудования и промышленного сырья. Главным источником валюты были доходы от экспорта. Основными статьями советского экспорта в первую пятилетку были сырье и продовольствие: лес, продукты горной промышленности, нефтепереработки и земледелия. Конъюнктура рынка в период мирового экономического кризиса для экспорта перечисленных товаров была наиболее благоприятной. Однако экспортные возможности СССР были ограничены. К тому же в период мировой депрессии произошло резкое падение мировых цен на сырье и продовольствие. Снизился спрос на лесоматериалы и продукты горной промышленности. Из-за перехода к массовой коллективизации не был выполнен план по экспорту продуктов животноводства. Голодающая деревня не могла помочь развитию промышленности. Экспортный план удалось выполнить за счет увеличения вывоза продуктов земледелия. Но в условиях низких мировых цент увеличение объемов не приводило к росту стоимостных показателей. Каждую купленную машину приходилось оплачивать в 2 - 2,5 раза большим количеством сырья и материалов, чем предполагалось.[4]. Выполнение плана экспорта по продуктам земледелия на 167% в условиях троекратного снижения цен на мировых рынках не дало желаемых результатов. В экспортном плане это составило 10%, в то время как невыполненный план по поставкам продуктов животноводства, лесу, нефтепродуктов также составил соответственно 10,15 и 16%.[5].
Тот же курс и структура экспорта сохранялись и в начале второй пятилетки. Больше трети составляли сельхозпродукты, для которых рыночная конъюнктура была наименее благоприятной. По физическому объему вывоз зерновых сохранился на уровне 1932 года, а по стоимостным показателям составил от него 78%. На протяжении второй пятилетки происходило свертывание внешнеэкономических связей СССР. В целом объем внешней торговли сократился более чем в 2 раза. Конкретные показатели имели следующую картину: по сравнению с 1932 годом в 1937 году экспорт нефти уменьшился в 3 раза, зерна — в 4 раза; импорт машин и оборудования сократился в 7 раз. [6].
Сокращение экспорта и импорта в годы второй пятилетки имело разнообразные причины. Этому способствовало появление новых контрагентов на мировом рынке в период возникновения послевоенных международных экономических связей и системы разделения труда без участия Советского Союза; резкое свертывание экономических отношений с Германией, которая на протяжении 1920-х — середины 30-х годов была главным партнером нашей страны, в связи с приходом к власти Гитлера; политика «опоры на собственные силы», которая стала
главенствующей в условиях определенных успехов индустриализации.
Свертывание внешнеэкономических связей не снимало вопроса о поступлении валюты для проведения индустриализации. Ее решили находить внутри страны. В 1930 году была создана контора по торговле с иностранцами внутри СССР - Торгсин при Наркомате торговли, который в условиях карточной системы был заменен Наркоматом снабжения и Наркоматом внешней торговли. Система Торгсина включала сеть магазинов закрытого типа, торгующих антиквариатом, коврами, мехами, продовольствием и ширпотребом. Торгсины поначалу обслуживали только иностранцев, прибывших в СССР с кратким визитом и имевших либо карточку «Интуриста», либо транзитную визу. Расплачивались за покупку иностранцы квитанциями, полученными при обмене валюты, или валютными чеками Госбанка, продававшимися на валюту и имевшими хождение наравне с нею.
Доходы от Торгсина были скудными, так как иностранный туризм в СССР был развит слабо. В начале 1930-х годов в работе Торгсина появились новые формы - экспорт антиквариата и шипчандлерство, то есть снабжение иностранных судов в советских портах. Цель этой работы состояла в том, чтобы валюта оставалась в портовых торгсинах и не попадала на «черный рынок». По прибытии в порт любого парохода его посещал представитель Торгсина и проводил агитацию среди команды, рекламируя возможности Торгсина, а также договариваясь с капитаном о прикреплении команды к определенному магазину. Капитан был в этом заинтересован, так как в зависимости от выручки Торгсина получал премию. Команда корабля обменивала часть валюты на боны Торгсина, остальная хранилась на судах под пломбой. Моряки, не располагая наличностью, могли отовариваться только в соответственных магазинах. Цель достигалась вся валюта шла в Торгсин. Чтобы увеличить выручку - некоторые директора превращали Торгсины в разновидность публичных домов.
К Торгсину также перешло право на вывоз и продажу за границей предметов старины и роскоши, не представляющих музейного значения. Последняя оговорка скоро была забыта. В результате этого многие музеи и фонды нашей страны лишились бесценных экспонатов, произведений художественного и прикладного искусства. Как справедливо пишет Е.А. Осокина: «Специальные исследования показывают, что экспорт шедевров происходил в условиях неблагоприятной рыночной конъюнктуры периода мирового кризиса, почти за бесценок... план экспорта выполнялся экстенсивно — за счет наращивания объемов вывоза. Доходы от экспорта не соответствовали реальной стоимости произведений искусства и не покрывали потребностей индустриализации. По данным международных аукционных и антикварных фирм, в 1931 - 1933 годах. СССР «выручил» от продажи произведений искусства, антиквариата и ювелирных изделий всего лишь немногим более 5 млн руб.».[7]
Тем не менее Советскому Союзу удалось в короткий срок осуществить модернизацию промышлен-
ности. За 12 лет социалистической индустриализации годичное производство чугуна и стали увеличилось в 5 раз, добыча угля — в 5 раз, добыча нефти — в 3 раза. Энтузиазм и самоотверженный труд советских людей подняли производство основных видов промышленной продукции на принципиально иной уровень в сравнении с дореволюционной Россией. СССР преодолел абсолютное отставание от развитых стран Западной Европы по производству основных видов индустриальной продукции. К концу 1930-х годов производство электроэнергии, топлива, чугуна, стали, цемента в нашей стране либо превосходило соответствующие показатели Германии, Великобритании, Франции, либо вплотную приближалось к ним. Были реконструированы, расширены, а подчас созданы заново комплекс машиностроения, химии, оборонной промышленности. В кратчайшие сроки были подготовлены современные высококвалифицированные рабочие и инженерно-технические кадры. Обобщая все достижения, можно смело сказать, что к началу 1940-х годов по абсолютному объему производства СССР уступал на мировой арене только США. Менее оптимистично выглядит картина душевого производства и потребления. По этому главнейшему показателю уровня технико-экономического развития СССР заметно уступал большинству стран Западной Европы и Северной Америки. Но это отставание было сокращено с 5 - 10 раз в 1920-е годы до 1,5 - 4 раз к началу 1940-х годов. Стадиальное отставание советской промышленности было преодолено, и СССР вошел в число наиболее развитых индустриальных государств современного мира.
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ И СКРЫТАЯ ИНФЛЯЦИЯ
Довольно противоречивыми итоги перехода к форсированному индустриальному развитию государства оказались в социальной сфере. Глобальная реконструкция народного хозяйства объективно потребовала улучшения некоторых условий жизни и повышения общего культурного уровня народных масс. Без развития урбанизации и роста городского населения, повышения первичного образовательного уровня и медицинского обслуживания невозможно было бы формирование работника новой формации и нового индустриального типа. В этом смысле некоторый ци-вилизационный сдвиг и определенный прогресс в сфере быта явились неотъемлемой составной частью модернизации производства как мобилизации всех средств на техническое перевооружение промышленности и сельского хозяйства.
Определенный прогресс в условиях и образе жизни населения был связан с устранением многих социальных противоречий, порожденных антагонизмом общественных отношений периода дореволюционной России и новой экономической политики. Впечатляющим результатом ускорения промышленного развития на социалистической основе стала ликвидация безработицы. В конце 1920-х годов число рабочих и служащих составляло 12 млн человек, а зарегистрированных на бирже труда - 1,7 млн человек. Уже осенью
1930 года на бирже стояли 0,2 млн безработных, а в
1931 году биржу труда закрыли за ненадобностью. С безработицей в СССР было покончено.
Преодоление такого социального зла, как безработица, создало условия и даже сделало необходимым широкое вовлечение в общественно организованное производство миллионов женщин. Количество работающих женщин возрастало с каждой новой пятилеткой. Если в 1928 году на их долю приходилось 24% всех рабочих и служащих, то в 1933 году — 30%, в 1940 - 39%, в 1957 - 47%.[8]. К сожалению, рост женской занятости в условиях небывалых темпов развития промышленности не всегда в полной мере подкреплялся расширением сферы услуг. Еще медленнее происходило изменение общественных нравов, взгляда на роль женщины в кругу семьи и перераспределение домашней нагрузки между мужчинами и женщинами в эпоху их повсеместной трудовой занятости.
Форсированная индустриализация привела к заметному росту доли рабочих и служащих и соответственно к постепенному уменьшению численности сельских тружеников в составе населения. Утверждение социалистических начал в обществе было выражено не только во всеобщей доступности медицинского обслуживания и школьного образования, но и в конституционном праве трудящихся на труд, отдых, образование, медицинскую помощь, обеспечение в старости и т.п. За годы первых пятилеток вместимость больниц увеличилась в 3 раза, численность врачей возросла в 5 раз, вдвое увеличилась школьная сеть, а число учителей возросло в 6 раз. Страна получила достаточную материальную базу для создания сети массового дошкольного воспитания, расширения числа средних школ, доступности среднеспециального и высшего образования.
Помимо учебно-воспитательных и медицинских учреждений создавались материально-организационные условия для приобщения трудящихся к высотам культуры и внедрения ее в повседневный быт. Большое значение в те годы имели такие средства массовой информации, как печать и кино. Потреблять куль-туру урбанистического типа в нашей стране получили возможность широкие круги населения, а не отдельные его представители. Это достигалось льготным или вообще бесплатным характером и доступностью образования, здравоохранения и культурного обслуживания, политикой низких цен на книги, билеты в кино и музеи, номинальной оплатой общественных развлечений и т.п.
При всей значимости громадных социальных сдвигов 1930-х годов завершить переход к современным, цивилизационным формам культуры и быта полностью не удалось. В эти годы сложился характерный для всей директивной экономики остаточный подход к вопросам социально-культурной сферы и качества жизни, делавший невозможным полное осуществление провозглашенных социальных прав.
В конце 1930-х годов заметно стала увеличиваться доля национального дохода, направляемая на накопление. Уменьшение доли потребления приводило к ухудшению материального благосостояния и уровня
жизни трудящихся. Это неизбежное следствие. Замедление темпов и объемов выпуска потребительских товаров приводило к постоянным дефицитам самых необходимых для повседневной жизни предметов. Заметим сразу, что на этом основывается разница понятий «уровень жизни» и «качество жизни». В условиях глобального дефицита даже человек с большими доходами и высокой зарплатой испытывает массу неудобств и страданий при приобретении предметов первой необходимости. Физические и нравственные горести заметно снижают качество жизни индивидуума.
При переходе к ускоренному индустриальному развитию страны была поколеблена устойчивость рубля, с большим трудом приобретенная в годы новой экономической политики. Разрыв между денежной массой и ее товарным покрытием вылился в острый товарный дефицит. В январе 1931 года по решению Политбюро ЦК ВКП(б) была введена всесоюзная карточная система на основные продукты питания и непродовольственные товары. В 1931 - 1935 годах распределение осуществлялось по карточкам с разными нормами на продукты и промтовары для групп населения. Рабочий тяжелой промышленности, имевший карточку высшей категории, получал минимум продуктов для поддержания существования и трудоспособности. Карточные нормы для иждивенцев, рабочих легкой промышленности и служащих были в 1,5 - 2 раза меньше. Имелись и такие категории населения, которые вообще карточек не получали, например «лишенцы» (представители дореволюционной буржуазии и нэпманы), а также крестьяне. Для них устанавливалась система отоваривания заготовок, то есть получение продуктов и товаров при условии сдачи сельхозпродукции государству. Правда, крестьяне чаще получали квитанции и обязательства, подлежащие обеспечению в неопределенном будущем. Как пишет О. Лацис, это был единственный случай в нашей истории, когда карточная система была введена для снабжения основной части городского населения в мирное время.
В условиях острого дефицита большую роль играла система привилегий для партийной, советской и хозяйственной верхушки, которая сложилась еще в годы «военного коммунизма». Помимо этой категории дополнительными пайками и прикреплением к «распределителям» пользовались представители научной элиты, искусства и культуры. Это обстоятельство не означало, что деньги вообще перестали играть роль, хотя некоторые ученые высказывали предложения перейти на безденежную систему. Деньги требовались для отоваривания карточек и для возможности приобретения продуктов и товаров по другим каналам. В стране в этот период существовало как минимум шесть разновидностей торговли: государственная, коммерческая, «среднеповышенная» для рабочих районов, «образцовая» для различных категорий руководящих работников, торгсины, рынок. Самые дешевые и быстрорастущие цены были на рынке. Они отличались от государственных в 2 - 6 раз.
Начиная с 1931 года, в работе торгсинов произошли большие изменения — они открыли двери для советских граждан. При условии сдачи золота в виде юве-
лирных украшений, утвари или монет у советских людей появилась возможность покупать товары в Торг-сине. Валютные переводы из-за границы также открывали возможность для пользования торгсинами. Если сначала торгсины торговали продукцией отечественной промышленности, то с 1933 года они получили возможность закупать товары за рубежом. Деятельность Торгсина была многообразна по форме. Его популярность росла как внутри страны, так и за рубежом. Сеть магазинов разрослась до полутора тысяч. Однако цель была одна: любой ценой получить валюту и драгметаллы для индустриализации.
В экстремальных условиях "Горгсином могли воспользоваться только те граждане, которые имели золото или валюту, в основном доллары. Поскольку у Торгсина были конкуренты на рынке, то он старался привлечь покупателей рядом преимуществ. К таковым можно отнести ассортимент товаров и уровень цен. Золотой рубль торгсина был равен 6 руб. 60 коп. в со-взнаках по официальному курсу. Государство искусственно сдерживало цены Торгсина и всегда держало их ниже коммерческих и рыночных. Еще ниже были только пайковые цены. Тем не менее цены Торгсина были выше советских экспортных цен. Товары в магазинах Торгсина стоили выше, чем во Франции, одчой из самых дорогих стран Европы.
В Торгсин людей гнали голод и желание выжить во что бы то ни стало, поэтому доходы Торгсина возрастали по мере ухудшения продовольственной ситуации. Самым доходным оказался особенно голодный 1933 год. Структура ценностей, поступавших в Торгсин, также менялась в зависимости от ситуации. Если в начале 30-х годов почти половину поступлений составляла валюта, то с 1933 года основной вид поступлений стал приходиться на «бытовые ценности»: ювелирные изделия и золотые монеты старой чеканки. В голодные годы резко возросла сдача серебра, которое Торгсин начинает принимать наряду с золотом. Предприимчивые люди стали переплавлять серебряные монеты советской чеканки в слитки и сдавать в Торгсин.
Интересно проследить, как менялась структура покупок в магазинах Торгсина. В 1933 году более 80% товаров, реализованных Торгсином, составляли продукты, причем основная доля - 64% - приходилась на хлеб. В 1934 году в покупках продолжали преобладать продукты, но доля хлеба снизилась, а доля промтоваров стала постепенно существенно возрастать. [9].
По мере нормализации положения в стране заинтересованность советских покупателей в Торгсинах стала падать, а товарооборот начал снижаться. В 1934 году было разрешено продавать через Торгсин за валюту квартиры и дачи граждан или сдавать их в аренду иностранцам. С 1 января 1935 года были отменены карточки на хлеб, а с октября того же года — карточки на мясо, сахар, жиры, картофель. Появились магазины «свободного доступа», торгующие по высоким ценам, но не на золото, а за советские деньги. К тому же произошло снижение цен и улучшение ассортимента в коммерческих магазинах и на колхозных рынках. Торгсин не мог выдержать конкуренции с открытой тор-
говлей. К тому же большая часть ценностей советских граждан уже перекочевала в это заведение. Всесоюзное объединение «Торгсин» официально прекратило свое существование 1 февраля 1936 года, хотя имевшиеся на руках населения книжки подлежали отовариванию до 1 июля 1936 года. Валютная торговля вновь стала осуществляться только с иностранцами. Валютные магазины стали недоступны советским гражданам, Торгсин исчез.
До недавнего времени считалось, что плановая социалистическая экономика не подвластна инфляции. Но это не так. Дефицит всегда порождает инфляцию. Это близнецы-братья. В 1930-е годы в СССР существовал тип инфляции, характерный для военных экономик, масштабный опыт которой давала Первая мировая война. Советское руководство осуществляло строгий контроль за финансами, следило за тем, чтобы соответствие между заработной платой и товарной ценой обеспечивало населению лишь прожиточный минимум. Тем самым инфляционные процессы сдерживались и открыто не вырывались наружу. Как справедливо пишет А. Аникин: «Реально мы имели как в 30-х годах, так и до конца советской эпохи скорее сочетание скрытой и открытой инфляции - это большая экономическая и политическая проблема».[10].
Инфляция проявлялась не только в постоянном росте цен, но и в других фактах. Скрытое ее состояние обеспечивалось наличием свободного и черного рынка, возможностью спекуляции нормированными товарами. Решающим фактором сдерживания инфляции была конфискационная система получения сельскохозяйственной продукции у крестьянства, как индивидуального, так и колхозного. Руководство устанавливало соотношение между низкими закупочными ценами и розничными примерно в пропорции 1:10. Это давало возможность обеспечить продовольствием города как промышленные центры и сдерживать покупательную способность крестьян. Значительные суммы поступали в казну от реализации водки, производство которой резко увеличилось с сентября 1930 года. «Пьяный» бюджет помогал создавать оборонную промышленность страны.
При составлении бюджета в довоенный период всегда удавалось добиться его равновесия. Но это, как считает подавляющее большинство экономистов, было фикцией и фальсификацией данных. Судить о денежной эмиссии более или менее достоверно можно только примерно до 1933 года. За период с 1928 по 1933 год количество денежной массы в обращении увеличилось в 5 раз. Вторая половина 1930-х годов, по разным данным, выглядит очень противоречиво. Но так или иначе рост продолжался, ибо в условиях ограничения личного потребления рост денежной массы неизбежен. Следствием этого явления выступает постоянное инфляционное давление, поэтому уровень цен 1940 года совершенно не сопоставим с уровнем цен 1928 года. Цены 1940 года, особенно на продукты питания, были выше в 6 - 16 раз, чем в 1928 году.
Так же сложно исследовать вопрос о реальной заработной плате. На протяжении 1930-х годов наблюдался постоянный рост заработной платы рабочих и
служащих. Но еще быстрее росла стоимость жизни. Как отмечает В. Сироткин: «Сталин ставил себе в заслугу ликвидацию безработицы. Однако он никогда не упоминал о том, что даже на свое скромное пособие по безработице (27 руб. 56 коп. в месяц) рабочий и служащий при нэпе могли купить два демисезонных пальто, а при полной занятости в 1930 - 1935 годах и на втрое большую зарплату купить даже еду было негде: все давалось по карточкам или через распределители».[11]. Намного больше среднего рабочего зарабатывали лидеры стахановского движения. Но в условиях дефицита многие из них занимались простым накапливанием денег, что дало им возможность в годы войны покупать целые самолеты на свои средства и дарить их бойцам Красной Армии.
Однако рабочие и служащие - еще не все население страны. Большую часть его в начале 1930-х годов составляли колхозники. Оплата их труда в колхозах имела номинальный характер и составляла 5 руб. в месяц, а с добавлением натуроплаты - 10, так как на трудодень начислялось от 100 до 200 г зерна третьего сорта. Колхозные заработки дополнялись поступлениями от личного подсобного хозяйства, что было на 20 - 30% больше колхозных трудодней. Таким образом, весь среднемесячный трудовой доход колхозника в 1940 году равнялся примерно 20 руб. на современные деньги. Заработная плата рабочих и служащих в среднем составляла 30 - 35 руб. в месяц, не считая доходов от подсобного хозяйства, которые также многие имели. [12].
Уровень заработка не отражает в полной мере стоимости жизни населения. В 1930-е годы часть материальных благ предоставлялась бесплатно. При этом очень часто фонд зарплаты намного превышал фонд товаров и услуг, которые могли получить трудящиеся за имеющиеся у них деньги. Здесь важна также структура потребляемых материальных благ. Уровень потребления тем выше, чем меньше доля расходов на питание и выше доля непродовольственных затрат. В рассматриваемый период происходило непрерывное увеличение удельного веса именно продовольственных затрат. При этом произошло ухудшение качества питания. В рационе населения доля мяса и мясных продуктов заметно снизилась, зато почти удвоилось потребление картофеля, что является показателем низкокачественного питания в странах европейской культуры. К тому же большая часть государственных фондов (от 15% - сахара, круп, рыбы, макарон, швейных изделий, резиновой обуви, трикотажа; до 40% - мяса и яиц) приходилась на снабжение столицы, в которой проживало 2% населения страны.[13].
Население тридцатых годов обходилось практически без сбережений. Для этого не было, во-первых, мотивации и, во-вторых, физический минимум потребления исключал такую возможность. Новое положение 1929 года о Гострудсберкассах передавал их в введение Наркомата финансов и превращал в единое кредитное учреждение по приему вкладов населения и размещению государственных займов. Сберкассам вменялось в обязанность максимально интенсифицировать привлечение средств населения. Однако при низких денежных доходах основной массы населения
и наличии карточной системы решить эту задачу было невозможно. Планы по вкладам выполнялись не более чем на 40 - 50%. Только после отмены в 1935 году карточной системы в деятельности сберкасс наступило оживление. Суммарный объем вкладов с 1935 по 1940 год вырос в 4,9 раза - с 1,5 до 7,3 млрд руб., средний размер вклада увеличился почти вчетверо — со 101 до 388 руб. [14].
Другой формой сбережений населения были государственные займы. Поскольку они также помогали бороться с инфляцией, то носили принудительный характер. Они размещались путем подписки с рассроченной оплатой облигаций из заработной платы. Подписные кампании на займы проводились ежегодно. Но и по ним плановые задания реализовывались не полностью. В 1932 году план четвертого завершающего года первой пятилетки был выполнен на 85,5%. Дефицит предусмотренных в бюджете денежных поступлений государство восполняло ничем не обеспеченной эмиссией. Для оказания давления на несознательных работников, отклонявшихся от подписки на займы, создавались специальные комитеты содействия госкредиту и сберегательному делу — комсоды. На них даже возлагалась функция контроля за ликвидностью облигаций госзаймов, хотя никакого вторичного рынка они не имели. Правда, в чрезвычайных случаях сберкассам разрешалась покупка облигаций или предоставление кредита под их залог, а позднее и выдача ссуды под облигации, но на очень невыгодных условиях. Поскольку прямые налоги с населения не давали больших бюджетных поступлений и не ограничивали инфляцию, то государство склонно было включать поступления от госзаймов в доходы бюджета наряду с налогами. В первой половине 1930-х годов госзаймы давали в среднем около 10% всех доходов бюджета. Во второй половине десятилетия номинально эти поступления повысились, но их доля уменьшилась в среднем до 6%. Однако реально бремя госзаймов не уменьшилось, поскольку вырос сам бюджет.[15]. В 1936 году правительство провело принудительную конверсию всех выпущенных ранее займов. Старые облигации подлежали обмену на облигации нового займа из расчета 4% годовых и погашения облигаций в течение 20 лет. На этих условиях выпускались все оставшиеся довоенные займы. Новая процентная ставка не только не покрывала потерь держателей облигаций от обесценения денег, но и означала отрицательную доходность. Темп прироста цен на товары и услуги в три раза превышал доходность облигаций. До войны не состоялось ни одного погашения облигаций.
Финансовое положение нашей страны во второй половине 1930-х годов в какой-то мере улучшило «испанское золото». В октябре 1936 года правительство Испанской Республики обратилось к правительству СССР с просьбой принять на хранение три четверти золотого запаса страны — 510 т. Золото в 7 800 ящиках (по 65 кг каждый) было перевезено из Мадрида в порт Картахена. Четыре советских судна - «Нева», «КИМ», «Кубань», «Волголес» доставили ценный груз в Одессу. Специальным эшелоном он был перевезен в Москву. В Наркомат финансов СССР он был сдан 6 ноября
1936 года. В счет полученного золота республиканская Испания оплачивала советские военные поставки, обучение в СССР специалистов для Народной армии, услуги советских военных советников. Золото было израсходовано уже к 1938 году. СССР поставил с Испанию 500 тыс. т вооружений, боеприпасов, подготовил 20 тыс. специалистов для Народной армии. Золото революционной Испании существенно пополнило золотой запас СССР, который в 1953 году составлял 2 050 тонн.
Развитие промышленности вызвало заметный рост городского населения. Жилищное строительство, несмотря на увеличение капиталовложений, не поспевало за приростом горожан. В результате в большинстве городов, а также в новых индустриальных центрах возник острый жилищный кризис. К 1940 году на каждого городского жителя приходилось по 6 м2 полезной площади, то есть примерно столько же, сколько до революции, и в 1,5 раза меньше, чем в годы нэпа. В государственных домах массовое распространение получили коммунальные квартиры. Теснота и неустроенность стали на долгие годы характерной особенностью городского быта. Многим рабочим и их семьям, переехавшим в города в эпоху индустриализации, и в районах новостроек приходилось жить в подвалах, землянка, бараках и общежитиях барачного типа, некоторые из которых стоят и по сей день. Помимо жилищных трудностей рабочий испытывал массу ограничений. Начиная с 1930-х годов, рабочему было запрещено увольняться с работы по собственному желанию. Были введены паспорта и система прописки — принудительное закрепление на определенной территории, менять которую по своему желанию так же было запрещено. Наркомат труда получил право переводить квалифицированного работника в любую точку страны и в любую отрасль хозяйства, не интересуясь его мнением.
Низкая оплата труда, отставание заработков от роста цен, дефицит, жилищный кризис стали элементами общего падения материального уровня жизни, которое явилось следствием стратегии форсированной индустриализации.
* * *
Политика форсированной индустриализации дала принципиально важный результат — преодоление технико-экономической отсталости, завоевание экономической независимости Советского Союза. Страна почти прекратила ввоз сельскохозяйственных машин и тракторов, импорт хлопка. Вдвое снизились затраты на приобретение черных металлов. Торговый баланс СССР к концу 1930-х годов стал активным и приносил прибыль. По структуре промышленного производства СССР вышел на уровень развитых стран мира. По объему промышленной продукции он обогнал Англию, Германию, Францию. Внутренний валовой продукт
(ВВП) Советского Союза за годы довоенных пятилеток вырос более чем на 90%. Годовой темп прироста составлял 5 - 6% в год, что совсем неплохо в сравнении с капиталистическим миром периода великой депрессии.
Однако административно-командное управление отличалось глубокими противоречиями. Немалый прогресс в области просвещения, здравоохранения, социального обеспечения сочетался со снижением материального уровня жизни, уменьшением покупательной способности заработной платы, с ухудшением питания, с затяжным жилищным кризисом. В годы «великого перелома» победила модель общественного развития, основанная не на принципе нормального экономического обмена в условиях товарно-денежных отношений, а на перераспределении, то есть неэквивалентного продуктообмена, базирующегося на волевом изъятии центральной властью прибавочного продукта с целью его последующего перераспределения. Но эта модель имела специфическую особенность, состоящую в динамичной направленности на создание современной индустриальной базы государства.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Лельчук В., ИльинА., КошелеваЛ. Индустриализация СССР: стратегия и практика.// Урок дает история. М., 1989. С. 201.
2. Народное хозяйство СССР в 1960 г. Статистический ежегодник. М., 1961. С. 241.
3. Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики. М., 1999. С. 294.
4. Медведев Р. О Сталине и сталинизме. // Знамя. 1989. № 2. С. 177.
5. Осокина Е.А. За зеркальной дверью Торгсина. // Отечественная история. 1995. № 2. С. 88.
6. Соколов А.К. Курс советской истории 1917 - 1940. М., 1999. С. 201.
7. Осокина Е.А. Указ. соч. С. 91.
8. Страна Советов за 50 лет. Сборник статистических материалов. М., 1967. С. 235; Народное хозяйство СССР в 1960 г. С. 643.
9. Осокина Е.А. Указ. соч. С. 95 - 96.
10. Аникин А. История финансовых потрясений. М., 2000. С. 223.
11. Сироткин В.Г. Вехи отечественной истории. М., 1999. С. 173.
12. Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987. С. 431.
13. Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации 1927 - 1941.М., 1998. С. 192.
14. Банковское обозрение. 2002. № 12(42). С. 74.
15. Аникин А. Указ. соч. С. 238.
