CC BY
46
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 36 (327). История. Вып. 58. С. 57-61.
Д. Е. Шестаков
ЗНАЧЕНИЕ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ В ЭКОНОМИЧЕСКОМ РОСТЕ СССР В ГОДЫ ПЕРВЫХ ПЯТИЛЕТОК
Рассматривается история внешней торговли в годы первых двух пятилеток (1928-1940), эволюция её структуры и институциональной организации, её роль в экономическом подъёме СССР. Делается вывод о том, в какой степени СССР соответствует модели экспортно-ориентированного роста и может быть поставлен в ряд «экономических чудес» ХХ в.
Ключевые слова: экономический рост, индустриализация, модернизация, внешняя торговля, СССР, мировой рынок, историография.
В теории экономического роста «экономическим чудом» называют период устойчивого (10 лет и более) экономического роста, характеризующегося взрывными темпами роста выпуска. Между 1950 и 1973 Япония росла в среднем на 7,7 % в год, схожую динамику демонстрировала Южная Корея в 1980-е гг. и ряд других стран1. Пожалуй, беспрецедентной является динамика Китая, который между 1980 и 2000 гг. рос в среднем на 8 % в год. Экономист и историк Уолт Ростоу в 1960 г. в числе стадий, через которые проходит любая экономика, описал стадию модернизации или «взлёта»: в ней страна испытывает рост ключевых секторов промышленности, ломку традиционных отношений, и в ней возникают новые институты, ориентированные на технологическое развитие2. Позднее Роберт Лукас предложил более общую теорию этого процесса, связанную с накоплением человеческого капитала: переток рабочей силы в новые сектора позволяет людям учиться во время работы, накапливать ценные знания, что повышает производительность экономики в целом3.
В российской истории тоже имеется период взрывного роста, связанный с применением новых технологий и ломкой традиционных отношений. Речь идёт о сталинской индустриализации. Изменение технологической базы советского общества сопровождалось усилением капитальных инвестиций за счёт села и происходило в условиях слома рыночной системы и замены её на централизованно-планируемую. Догоняющая модернизация должна была происходить в условиях передовых, согласно марксистской теории, социальных институтов: план позволяет разумно и на научной основе распределять ресурсы, защищает от анархии рыночных отношений
и сотрясающих капиталистическую систему кризисов. На практике этот идеал оказался неосуществим.
Помимо институтов, СССР остро нуждался в передовых технологиях, приобрести которые можно было за рубежом. С самого начала советской власти внешняя торговля была одним из приоритетных направлений нового правительства. 22 апреля 1918 г. был принят Декрет о национализации внешней торговли, в котором утверждалось, что «всякие торговые сделки с заграницей для ввоза и вывоза [помимо тех, которые проводятся специально уполномоченными государственными органами] запрещаются». Такая мера декларировалась как способ защиты внутреннего рынка от стихийных колебаний мирового рынка и как шаг на общем пути социалистических преобразований общества. Монополию изначально осуществлял Наркомат торговли и промышленности, а после окончания Гражданской войны и экономической блокады СССР в 1920 г. создаётся Наркомат внешней торговли, который быстро открывает торговые представительства во многих странах Европы. Также для ведения внешнеэкономических отношений создаются частные акционерные компании с участием советского капитала: в 1920 г. в Лондоне открывается «Аркос», в 1924 г. в Нью-Йорке «Амторг»; похожие компании создаются в Иране.
В 1929-1930 гг. происходит сразу несколько событий, которые изменяют курс советских внешнеэкономических отношений. В апреле 1929 г. принимается первый пятилетний план, предусматривающий амбициозные уровни капитальных инвестиций и импорта. В октябре того же года биржевой крах в США стал точкой отсчёта для крупнейшего экономического кризиса в ХХ в. - Великой
депрессии. СССР, за счёт своей сравнительно слабой интегрированности в мировую экономику, практически не пострадал. Кризис виделся шансом: в условиях сокращения мирового спроса на продукцию продвинутых отраслей промышленности СССР сможет получить передовые западные технологии почти даром.
Рассмотрим вкратце историю внешнеэкономической политики СССР 1929-1940 гг. и попыток восстановления её показателей. Ранняя англоязычная историография исследований советской внешней торговли в годы первых пятилеток характеризуется обилием интерпретаций и практически полным отсутствием данных4. Вплоть до 1960-х гг. основными источниками являлась книга Дмитрия Дмитриевича Мишустина «Внешняя торговля и индустриализация СССР»5 и подготовленный уже после войны и изданный под его же редакцией статистический сборник6. О судьбе Мишустина известно крайне мало: так, в авторитетной истории статистики в сталинскую эпоху за авторством Блюма и Ме-спуле7 его фамилия не упоминается ни разу. Очевидно лишь, что ему удалось пережить Великий террор и войну. Возможно, помогло то, что он проходил по внешнеэкономическому отделу. Кроме того, цифры импорта и экспорта в принципе не являются в такой же степени «политически заряженными», как цифры валового выпуска или урожайности. Судьба статистиков, занимавшихся этими разделами национальных счетов, по выражению С. Уиткрофта, «была печальна: те, кто не соглашался подтасовывать цифры, были расстреляны, а те, кто соглашался, были рас-стреляны»8.
Ранние работы по восстановлению данных на основе книги Мишустина, официальных статистических отчётов, советской прессы и международных отчётов были доведены до своего логического завершения и суммированы Майклом Доханом и Эдвардом Хьюитом в их книге 1973 г., которая до сих пор остаётся едва ли не основным источником данных по этой проблеме9. В ней авторы восстанавливают секторальную картину распределения импорта и экспорта. Их ключевым вкладом является не сбор более точных данных для построения индексов (архивы и советские первичные данные были им недоступны), а, скорее, методология построения самого индекса. Объёмы советского экспорта и им-
порта рассчитывались в червонцах - рублях, стоимость которых выражалась в граммах золота. Однако при агрегировании различных секторов экспорта нельзя применять международные цены: полученный индекс будет отражать не только колебания экспортно-импортной политики, но и колебания этих цен. Майкл Дохан был первым, кто выдвинул это соображение и пересчитал объёмы экспорта и импорта при помощи весов, полученных из внутренних советских цен 1928 г.
Экспорт и импорт СССР
Год Экспорт Импорт
Официальная статистика М. Дохан Официальная статистика М. Дохан
1928 100,0 100,0 100,0 100,0
1929 118,2 129,0 93,2 98,9
1930 132,5 192,9 112,0 121,8
1931 103,8 211,6 116,9 144,5
1932 73,5 165,4 74,5 105,8
1933 60,0 160,8 36,8 65,5
1934 53,4 152,1 24,5 59,1
1935 46,9 136,3 25,5 66,1
1936 39,6 108,0 32,6 67,3
1937 48,1 112,6 30,8 61,5
1938 37,5 100,6 33,1 68,4
1939 17,0 - 22,6 -
1940 39,1 - 33,1 -
Источник: Hunter, H. Faulty Foundations. Soviet Economic Policies, 1928-1940 / H. Hunter, J. Szyrmer. Princeton Univ. Press, 1992.
Р. 128. Табл. 7-2.
Другим важным вкладом Майкла Дохана в наше понимание внешнеэкономических отношений СССР первых пятилеток является его объяснение «экономической автаркии»: феномена резкого падения торговли СССР после 1932 г. Разумеется, это решение принадлежало лично Сталину, сыграло свою роль, в том числе, его желание не зависеть от мировой экономики в случае потенциальной конфронтации. В своей статье10 Дохан утверждает, что условия для автаркии были заложены ещё в дореволюционной экономике, которая финансировала импорт сырья (хлопка, шерсти, цветных металлов и т. п.) за счёт экспорта зерна. После Гражданской войны экспорт так и не смог достигнуть дореволюционного уровня, что отражало, с одной
стороны, общую тенденцию относительно слабой международной торговли в период между двумя войнами, а с другой - неспособность советского правительства справиться с хлебозаготовками, которые периодически выходили из под контроля в 1920-е гг. и приводили к необходимости покрывать дефицит краткосрочными заимствованиями. Стратегией Сталина поэтому являлось снижение зависимости СССР от зарубежного импорта, с одной стороны, и снижение зависимости экспортной выручки от хлебозаготовок - с другой: большая часть выручки по планам первой пятилетки должна была прийти от продажи леса, нефти и других ресурсов (объём и выручка от продажи зерна тоже должна была расти, просто относительно медленнее).
век12. Уже с 1929 г. советская власть вынуждена была распределять хлеб по карточкам, сначала в крупных промышленных центрах, а потом повсеместно, вплоть до 1935 г. Экспорт по-прежнему форсировался, но всё равно не мог покрыть потребностей в импорте.
Рис. 1. Условия торговли в СССР в 19251940 гг. Вертикальная линия показывает 1932 г., знаменующий поворот СССР к экономической автаркии. Горизонтальные линии показывают средние условия торговли до и после 1932 г.: мы видим, что во вторую пятилетку внешняя торговля принесла бы СССР гораздо меньше выгод в относительном выражении.
Источник: The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945 / ed. by R. W. Da-vies, M. Harrison, S. G. Wheatcroft. Cambridge Univ. Press, 1992. P. 318. Table 50.
Добиться последнего не удалось. Продукция сельского хозяйства в годы первой пятилетки стабильно составляла более 60 % экспортной выручки11: лишь к концу 1930-х гг. этот показатель удалось снизить до 45 %. На пути к этому снижению, однако, в 19321933 гг. СССР получил голод, по различным оценкам унесший жизни от 5 до 7 млн чело-
Рис. 2. Экспорт и импорт в СССР, 19251940 гг., млн золотых руб. Видно, что после 1932 г. СССР пытается держать положительный торговый баланс.
Источник: The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945 / ed. by R. W. Da-vies, M. Harrison, S. G. Wheatcroft. Cambridge Univ. Press, 1992. P. 318. Table 50.
Как подобные решения сказались на общей траектории советского экономического роста? Для ответа на этот вопрос экономические историки строят секторальные модели по типу «затраты-выпуск», чтобы проанализировать, как изменение вклада какого-то одного ресурса (например, продукции импортного машиностроения) отразится на совокупном производстве.
Первая и, возможно, наиболее удачная для анализа внешнеторговой политики модель была предложена Холландом Хантером и Яношом Ширмером в серии публикаций, завершившейся книгой 1992 г. Хантер и Шир-мер13 приходят к выводу, что «нормальной» долей экспорта в общем выпуске экономики является цифра в 4,87 %, в то время как в реальности средняя доля в 1928-1940 гг. составляла 2 %. Авторы ставят вопрос, мог ли рост экспорта и импорта после 1932 г. ускорить рост экономики, и отвечают на него положительно. Их выводы, однако, следует воспринимать с осторожностью по двум причинам. Во-первых, «нормальный» коэффициент
рассчитан на основе аналогичного показателя для дореволюционной экономики между 1885 и 1913 гг., и возникают сомнения, что в условиях изменившейся структуры экономики старый показатель может в каком-либо смысле отражать «норму». Во-вторых, экспорт и импорт являются функцией не только от состояния экономики, но и от состояния мировых рынков, спроса и предложения на товары, которые страна хочет продавать и покупать соответственно.
Наиболее употребительным показателем, отражающим условия на мировых рынках для данной страны, является показатель «условия торговли», который представляет собой отношение стоимости совокупного импорта к стоимости совокупного экспорта. Этот показатель имеет следующий экономический смысл: его рост означает, что на один доллар экспорта страна может позволить себе импортировать больше, значит, её благосостояние увеличивается.
Начиная с 1927 г. условия торговли для СССР стабильно падали, достигнув своего дна в 1934 г. На один доллар экспорта в 1934 г. можно было купить лишь 2/3 того, что было доступно в 192714. Цены на зерно и природные ресурсы падали вместе с ценами на промышленные товары, но последние дешевели медленнее.
Попытка увеличения экспорта зерна в ответ на ухудшающиеся условия торговли привела к тому, что фактическим удвоением объёмов экспорта хлеба выручку удалось поддержать неизменной, а отношения с основными экспортёрами советского зерна - США и Германией - ухудшились, т. к. СССР (вполне обоснованно) обвиняли в демпинге. Следующим ответом стало сокращение импорта.
Это может показаться странным, но в начале первой пятилетки СССР уже успел получить множество технологий и инвестиций, и попытка начать импортозамещающую политику всего через несколько лет после развёртывания плана по увеличению импорта не является совсем непоследовательной. Как мы видели выше, недостаточный уровень импорта всё же привёл к потерям в экономическом росте. Снизить импорт, кроме того, оказалось не так легко. В 1938 г. в числе прочих «итогов выполнения второго пятилетнего плана» в качестве достижения указывается «независимость от капиталистических стран», выражающаяся в виде сокращения импорта
по многим позициям: тут же, впрочем, отмечается, что СССР всё ещё сталкивается с необходимостью ввозить цветные металлы15. Подобную необходимость Хантер и Ширмер объясняют неправильным таймингом строительства заводов: собственные предприятия, которые должны были удовлетворять нужду СССР в цветных металлах, ещё не обладали достаточными мощностями.
Важным источником средств, позволившим несколько сгладить отказ от импорта иностранной продукции, стал Торгсин. Изначально созданный как сеть, продававшая иностранцам антиквариат и золото за валюту, в 1931 г. Торгсин открывается для советского покупателя и становится мощным каналом по выкачке имеющихся у населения запасов валюты, золотых украшений и прочих ценностей, которые по заниженной цене обменивались на редкие бытовые товары16. Согласно некоторым оценкам, между 1932 и 1935 гг. Торгсин получил товаров на 280 млн золотых рублей, что сопоставимо примерно с третью всего объёма экспорта в любой из этих годов.
Другим положительным фактором стал отказ Великобритании от золотого стандарта в 1931 г. и США в 1933 г.: девальвация их валюты снизила реальную стоимость внешнего долга СССР, который был полностью выплачен к концу второй пятилетки.
Перейдём к выводам. Внешнеэкономическая политика СССР в описанный период времени являлась реактивной: меняющаяся конъюнктура мирового рынка и внутренние повороты в политике создают впечатление того, что СССР безуспешно пытается оседлать существующие тренды вместо следования долгосрочным целям. Мы видим увеличение торговли в период ухудшения условий торговли и её сворачивание в период их относительного улучшения. Несмотря на то, что после 1932 г. условия торговли в среднем были хуже, чем в период с 1925 г. и до конца первой пятилетки, относительное их улучшение к концу 1930-х гг. создавало возможность для наращивания импорта и покупки технологий, которой СССР предпочёл не воспользоваться в попытке добиться экономической изоляции и независимости. Таким образом, поворот в политике СССР в гораздо большей степени отражает идеологическую, а не экономическую логику, что в целом согласуется с существующими исследованиями о том, как принимались ключевые решения
Сталиным17. Цена, которой было достигнуто увеличение экспорта, оказалась крайне болезненной.
Необходимо отметить ещё одну связь между экспортом и экономическим ростом, помимо того, что первое является арифметической частью второго. Американский экономист Т. Коуэн подчеркивает важность международного рынка для экспортно-ориентированного роста18. Если иностранцы хотят покупать наши товары, это означает, что они способны выдержать «рыночный тест», и наоборот, спрос со стороны жителей автаркии ничего не говорит о качестве товаров - он говорит о том, что у людей нет другого выбора, кроме как покупать отечественную продукцию. Выше мы отмечали, что значительная часть роста после 1932 г. не связана непосредственно с экспортом, по крайней мере, с высокотехнологичным. Его объёмы сокращаются настолько, что в 1939 г. СССР экспортировал меньше трети уровня 1929 г. (и меньше четверти от максимума в 1931 г.). Отсутствие внутренних рыночных цен и внешнего «рыночного теста» заставляет нас быть предельно осторожными в интерпретации цифр экономического роста в рассматриваемый период и того, в какой степени он отражает реальный процесс создания ценности в экономике.
Примечания
1 См. данные для расчёта: Heston, A. Penn World Table Version 7.1 / A. Heston, R. Summers, B. Aten // Center for International Comparisons of Production, Income and Prices at the University of Pennsylvania. 2012. Nov.
2 Rostow, W. W. The Stages of Economic Growth : A Non-Communist Manifesto. Cambridge Univ. Press, 1960.
3 Лукас, Р. Лекции по теории экономического роста. М. : НИУ ВШЭ, 2012.
4 В числе важных работ раннего периода следует назвать: Baykov, A. Soviet Foreign Trade. Princeton Univ. Press, 1946. Nutter, G. W. Growth of Industrial Production in the Soviet Union. N. J. : Princeton Univ. Press, 1962; Hol-zman, F. Foreign Trade / Economic Trends in the Soviet Union / eds. A. Bergson, S. Kuzniets. Cambridge, Mass., 1963.
5 Мишустин, Д. Д. Внешняя торговля и индустриализация СССР. М. : Междунар. кн, 1938.
6 Внешняя торговля СССР за 1918-1940 гг. : стат. обзор / сост. С. Н. Бакулин, Д. Д. Мишу-стин. М. : Внешторгиздат, 1960.
7 Блюм, А. Бюрократический хаос. Статистика и власть при Сталине / А. Блюм, М. Ме-спуле. М. : РОССПЭН, 2008.
8 Wheatcroft, S. The first 35 years of Soviet living standards : Secular growth and conjunctural crises in a time of famines // Explorations in Economic History. 2009. Vol. 46 (1). January. P. 29.
9 Dohan, M. Two Studies in Soviet Terms of Trade, 1918-1970 / М. Dohan, Е. Hewett. Bloomington, Ind. : International Development and Research Center, 1985.
10 Dohan, M. R. The Economic Origins of Soviet Autarky 1927/28-1934 // Slavic Review. 1976. Vol. 35, №. 4 (Dec.). Р. 603-635.
11 Hunter, H. Faulty Foundations. Soviet Economic Policies, 1928-1940 / Н. Hunter, J. Szyr-mer. Princeton Univ. Press, 1992. P. 132. Table 7.3.
12 Кондрашин, В. В. Голод 1932-1933 годов. Трагедия российской деревни. М. : РОССПЭН, 2008.С. 192.
13 Hunter, H. Faulty Foundations... P. 135.
14 Lewis, R. Foreign Economic Relations // The Economic Transformation of the Soviet Union, 1913-1945 / ed. by R. W. Davies, M. Harrison and S. G. Wheatcroft. Cambridge Univ. Press, 1992. P. 207.
15 РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 92. Д. 81. Л. 23-24. Копия. Документ без подписи направлен в ЦК ВКП(б) по указанию председателя Госплана СССР при СНК СССР Н. А. Вознесенского.
16 Подробную историю Торгсина см.: Осо-кина, Е. А. Золото для индустриализации : «ТОРГСИН». М. : РОССПЭН, 2009.
17 См., например: Lazarev, V. Commissars and cars : A case study in the political economy of dictatorship / V. Lazarev, P. Gregory // Journ. of Comparative Economics. 2003. Vol. 31, Issue 1. March. P. 1-19.
18 Cowen, T. The Great Stagnation : How America Ate All the Low-Hanging Fruit of Modern History, Got Sick and Will (Eventually) Get Better. Duton Adult, 2011. См. особенно гл. 2.
