CC BY
23
Научная статья С. 87-91
УДК 343.132
DOI: 10.47475/2311-696Х-2023-38-3-87-91
ПРОИЗВОДСТВО ДИСТАНЦИОННЫХ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ: ОПЫТ ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
Оксана Витальевна Овчинникова
Российский государственный университет правосудия, Уральский филиал, Челябинск, Россия [email protected] О https://orcid.org/0000-0002-8032-2952
Аннотация. В статье рассматриваются перспективы расширения практики проведения дистанционных следственных действий в ходе досудебного производства. Автор анализирует законодательную конструкцию ст. 189.1 УПК РФ, отмечает формулировки, препятствующие ее эффективной реализации. Проводится сравнительно-правовой анализ с аналогичными положениями законодательства зарубежных стран, отмечаются новеллы зарубежного законодательства, которые могут быть использованы для совершенствования российского досудебного производства. Автор предлагает упростить порядок производства допросов участников уголовного процесса с использованием видео-конференц-связи, предусмотрев в уголовно-процессуальном законодательстве возможность использования бытовых технологий видеосвязи. В статье указывается на необходимость соблюдения в этом случае дополнительных процессуальных гарантий, которыми могут являться обязательная видеозапись хода следственного действия, возможность фиксации результатов следственного действия в форме видеофайла и (или) электронного документа, заверенного электронной подписью. Рассматриваются положения уголовно-процессуального законодательства республик Казахстан, Беларусь, Индия, Эстония, Армения, в которых предусмотрена фиксация обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу не только в бумажной, но и в электронной форме. На основе анализа опыта вышеуказанных зарубежных стран отмечается, что внедрение подобной практики в досудебное производство по уголовным делам в Российской Федерации существенно сдерживается отсутствием Единой государственной информационной системы, предусматривающей возможность хранения уголовных дел в электронной форме, предлагается порядок тестового введения такой системы на региональном уровне.
Ключевые слова: дистанционные следственные действия, электронный реестр уголовных дел, электронные доказательства, видео-конференц-связь, досудебное производство
Для цитирования: Овчинникова О. В. Производство дистанционных следственных действий: опыт зарубежных стран // Правопорядок: история, теория, практика. 2023. № 3. С. 87-91. DOI: 10.47475/2311-696Х-2023-38-3-87-91
Research article
PRODUCTION OF REMOTE INVESTIGATIVE ACTIONS: EXPERIENCE OF FOREIGN COUNTRIES
Oksana V. Ovchinnikova
Ural Branch of the Russian State University of Justice, Chelyabinsk, Russia
[email protected] (g https://orcid.org/0000-0002-8032-2952
Abstract. The article discusses the prospects for expanding the practice of conducting remote investigative actions during pre-trial proceedings. The author analyzes the legislative structure of Article 189.1 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, notes the formulations
© О. В. Овчинникова
that prevent its effective implementation. A comparative legal analysis with similar provisions of the legislation of foreign countries is carried out, novelties of foreign legislation that can be used to improve Russian pre-trial proceedings are noted. The author proposes to simplify the procedure for conducting interrogations of participants in criminal proceedings using video conferencing, providing for the possibility of using video communication technologies in the criminal procedure legislation. The article points out the need to comply with additional procedural guarantees in this case, which may include mandatory video recording of the course of the investigative action, the possibility of recording the results of the investigative action in the form of a video file and (or) an electronic document certified with an electronic signature. The provisions of the criminal procedure legislation of the Republics of Kazakhstan, Belarus, India, Estonia, Armenia, which provide for fixing the circumstances to be proved in a criminal case not only in paper, but also in electronic form, are considered. Based on the analysis of the experience of the above-mentioned foreign countries, it is noted that the introduction of such practices in pre-trial criminal proceedings in the Russian Federation is significantly hindered by the lack of a Unified state information System providing for the possibility of storing criminal cases in electronic form, the procedure for the test introduction of such a system at the regional level is proposed.
Keywords: remote investigative actions, electronic register of criminal cases, electronic evidence, video conferencing, pre-trial proceedings
For citation: Ovchinnikova OV. Production of remote investigative actions: experience of foreign countries. Pravoporyadok: istoriya, teoriya, praktika [Legal and Order: History, Theory, Practice]. 2023;(3):87-91. DOI: 10.47475/2311-696X-2023-38-3-87-91 (In Russ.)
Введение
Цифровизация всех сфер общественной жизни оказывает непосредственное влияние на уголовное судопроизводство, создавая предпосылки для применения информационно-коммуникационных технологий в правоприменительной деятельности. Особенно актуальным является вопрос о возможности их использования для производства дистанционного допроса участников уголовного процесса.
На сегодняшний день реализация прав граждан на доступ к правосудию путем применения видео-конференц-связи получила наибольшее распространение в судебной стадии уголовного процесса, ее активно используют суды всех уровней. Так, в соответствии с данными статистики Верховного Суда Российской Федерации за 2021 год, Президиум ВС рассмотрел по видеоконференции 106 дел, апелляционная коллегия — 61, административная коллегия — 57, гражданская коллегия — 44, уголовная коллегия — 430, коллегия по экономическим спорам — 34, коллегия по делам военнослужащих — 51.
Федеральный закон № 610-ФЗ от 29.12.2022 года «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»2 существенно расширил возможности
1 Статистика Верховного суда — 2021: главные цифры. URL: https://www.vsrf.ru/press_center/mass_ media/30812/ (дата обращения: 10.07.2023).
2 URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_436168/ (дата обращения: 10.07.2023).
использования видео-конференц-связи, распространив возможность дистанционного участия на всех участников судебного заседания. Это поможет существенно снизить процессуальные издержки, расширит возможности сторон по вовлечению в процесс лиц, обладающих информацией об обстоятельствах преступления.
Описание исследования
Проведенный мониторинг сложившейся следственной практики показал, что на досудебной стадии уголовного процесса видео-кон-ференц-связь практически не применяется. Имеются лишь единичные попытки дистанционного производства следственных действий.
Причиной является неудачная юридическая конструкция ч. 1 ст. 189.1 УПК РФ, в соответствии с которой следователь, дознаватель вправе провести допрос, очную ставку, опознание путем использования систем видео-конференц-связи государственных органов. Однако в органах внутренних дел видео-кон-ференц-связь применяется, как правило, для организации оперативных совещаний. Соответственно, оборудование находится в кабинетах руководителей, либо конференц-залах, что делает неудобным его использование рядовыми сотрудниками. Кроме того, отдаленные отделы полиции, как правило, не имеют такого оборудования. Соответственно, видео-конференц-связь не может быть применена именно там, где она наиболее необходима. Обязательность прибытия участника уголовного процесса в районные центр не только
влечет возникновение процессуальных издержек, но нередко требует существенных временных затрат в силу плохой транспортной доступности. Это существенно снижает возможность привлечь к участию в деле свидетелей, лично не заинтересованных в исходе дела.
В силу сложившихся обстоятельств, для получения необходимой информации, следователи вынуждены использовать различные бытовые мессенджеры. Доля следователей, использующих видеозвонки, постоянно растет. Так, в 2018 году их было 60 % [1, с. 110], то в 2023 году — 85 %. В числе достоинств отмечают: идентификацию лица посредством предъявления документов — 75 %, возможность записи проведенной беседы — 85 %1. Несмотря на указанные возможности, такая информация не будет являться доказательством по уголовному делу, поскольку получена в не процессуальном порядке.
В научном сообществе активно разрабатывается концепция цифровизации всего процесса уголовного судопроизводства, в том числе концепция электронных следственных действий и т. д. Реализация подобных концепций предполагается не просто на единой технологической платформе, а в рамках нового шага ее развития — цифровой экосистемы [2, с. 93]. Не оспаривая целесообразности такого решения, следует отметить, что его реализация требует не только времени, но и выделения существенных государственных ресурсов.
В этой связи практический интерес представляет мнение В.А.Лазаревой, которая определяет видео-конференц-связь как «телекоммуникационную технологии передачи информации по гарантированным каналам связи, а веб-конференцию как технологию передачи информации по негарантированным каналам сети Интернет». Она отмечает, что «массовая доступность сети Интернет обеспечивает более широкие возможности взаимодействия между субъектами уголовно-процессуальной деятельности» [3, с. 85].
Аналогичная точка зрения уже реализована в уголовно-процессуальном законодательстве Эстонской Республики. В ч. 2 ст. 69 УПК ЭР имеется следующее определение дистанционного допроса:
1) при помощи технических средств, в результате чего показания допрашиваемого лица непосредственно видны и слышны в прямой трансляции, и допрашиваемому лицу можно задавать вопросы;
1 В феврале 2023 года автором проведен опрос 54 следователей следственных подразделений органов внутренних дел Челябинской области.
2) по телефону, в результате чего показания допрашиваемого лица непосредственно слышны, и допрашиваемому лицу можно задавать вопросы2.
Реализации подобных положений в УПК РФ мешает распространенная точка зрения, о том, что упрощение видео-конференц-свя-зи до столь доступной в настоящее время сети Интернет не будет гарантировать должный уровень неизменности и достоверности транслируемых данных и их защищённость от доступа посторонних пользователей. Соответственно сделает невозможным использование полученной информации как доказательственной [4, с. 3].
Представляется, что достоверность полученных таким образом сведений можно обеспечить путем регламентации дополнительных процессуальных гарантий. Прежде всего, необходимо предусмотреть возможность фиксации доказательств не только в бумажной, но и в электронной форме.
Обратившись к опыту зарубежных стран, мы видим, что в ч. 15 ст. 7 УПК Республики Казахстан определено понятие «электронный документ — документ, в котором информация предоставлена в электронно-цифровой форме и удостоверена посредством электронной цифровой подписи»3. Возможность приобщения к материалам уголовного дела такого документа может стать одной из форм фиксации дистанционно проведенного следственного действия. В УПК Республики Казахстан также предусмотрена возможность приобщения к материалам дела любой электронной информации, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 42-1 уголовное судопроизводство в Республике Казахстан ведется в бумажном и (или) электронном форматах.
В Республике Беларусь ч. 1 ст. 88 Уголовно-процессуального кодекса допускает в качестве источника доказательств не только показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, в том числе их звуко-и видеозапись4 [7].
2 Уголовно-процессуальный кодекс Эстонской Республики : от 12.02.2003 RT I, 22.12.2021, 45 // Информационный портал JURIST AITAB. URL: https://www. juristaitab.ee/sites/www.juristaitab.ee/files/elfinder/ru-se-adused (дата обращения: 03.07.2023).
3 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан : от 4 июля 2014 года № 231-V ЗРК // Информационно-правовая система нормативных правовых актов Республики Казахстан. URL: ttps://adilet.zan.kz/rus/ docs/K1400000231#z22 (дата обращения: 03.07.2023).
4 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь : от 16 июля 1999 года № 295-З // СПС «Континент». URL: https://continent-online.com/Document/7doc_ id=30414958#pos=6;-139 (дата обращения: 03.07.2023).
В соответствии с ч. 23 ст. 3 УПК Республики Грузия в качестве доказательств, в числе прочего, могут быть использованы документы, к каковым законодатель относит «любой источник, в котором информация запечатлена в словесно-знаковой форме или (и) в виде фото-, кино-, видео-, звуко- или иной записи, либо с применением других технических средств»1.
Аналогичный подход сформирован в Индии, где действует Закон об информационных технологиях, регламентирующий, в том числе, порядок и особенности работы с электронными доказательствами. Так, законодатель Индии определяет, что любая информация, содержащаяся в настоящем законе и бумаге, оптическом или магнитном носителе, произведенная компьютером, считается также документом, если условия, указанные в законодательстве, удовлетворены. Такие доказательства признаются допустимыми в любом разбирательстве, при этом не требуется наличие бумажного носителя [5, с. 83]
В УПК Эстонской Республики также предусмотрена возможность фиксации доказательственной информации в электронной форме. «Цифровая фотография» изготавливается из необходимого количества файлов или кадров видеозаписи, и хранится в виде компьютерного файла в системе электронного дела Е-^тлк [6, с. 128]. Размещение файла в системе электронного дела исключает возможность последующего вмешательства в его содержание, поскольку в реестре отражается дата и время редактирования.
Заключение
Анализируя опыт зарубежных государств, мы видим, что расширение использования цифровых технологий в уголовном процессе существенно тормозит отсутствие Единой государственной информационной системы, обеспечивающей возможность создания и хранения электронных уголовных дел. В настоящее время хранение цифровой информации возможно только «при бумажном уголовном деле» на электронном носителе. Такой способ является менее надежным, не исключает возможность потери электронного носителя, либо его подмены.
Однако потенциал внедрения системы электронного уголовного дела противоречиво оценивается российскими учеными-процессуалистами. Высказываются мнения, что это
1 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Грузия : от 9 октября 2009 // Законодательный вестник Грузии. URL: https://matsne.gov.ge/ru/document/ view/90034?publication=152 (дата обращения: 03.07.2023).
несет не только позитивный эффект, но и существенные потенциальные риски [7, с. 18]. В этой связи, считаем возможным начать применение такой системы в отдельных регионах в тестовом режиме. В этом случае можно обратиться к опыту ФРГ, в которой вопросы, касающиеся разработки технических условий, стандартов, алгоритмов внедрения цифровых технологий переданы для разрешения региональных властей. Каждая федеральная земля ФРГ в зависимости от своих материальных, технических и финансовых ресурсов обязуется самостоятельно нормативно урегулировать и наладить электронное взаимодействие между правоохранительными органами. Так, на территории Баварии сформирован пилотный проект — электронный интеграционный портал, упрощающий интерактивное электронное взаимодействие судов с правоохранительными органами на основе расширения возможностей обмена не только единичными процессуальными документами, но и всеми уголовными делами за счет создания и ведения картотек, обработки текстовых документов, фотографий и иных цифровых материалов [8, с. 216]. Это позволило бы наработать практику, соответствующую национальным особенностям российского уголовного судопроизводства.
Однако даже в отсутствие системы электронного уголовного дела, внедрение возможности проведения дистанционных допросов с применением технологий бытовой видеосвязи представляется возможным. В качестве процессуальной гарантии достоверности предлагается применять обязательную видеозапись дистанционного допроса, которая будет являться самостоятельным источником доказательств. В этом случае необходимо детально прописать порядок ее применения. В этой связи представляет интерес ч. 2 ст. 129 УПК Республики Армения, которая регламентирует порядок применения видеозаписи при производстве следственного действия: «видео- и звукозапись должны осуществляться с момента начала следственного действия, без перерыва, за исключением случаев непредвиденной технической неисправности или наличия иных объективных причин. В случае прерывания видео- и звукозаписи следственное действие приостанавливается, относительно чего составляется отдельный протокол, где указываются причины прерывания. Производство следственного действия продолжается с момента возобновления видео- и звукозаписи. До этого орган дознания или следователь принимает меры по охране места производства
следственного действия, сохранению следов и предметов. В случае видео- и звукозаписи обеспечиваются целостность, видимость (охват, освещение и т. д.) и слышимость процесса следственного действия. Материалы видео- и звукозаписи не подлежат монтажу или иному изменению»1.
Таким образом, исследование опыта зарубежных стран, позволяет говорить о наличии реальных возможностей цифровизации
1 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Армения : от 12 января 1999 года // ARLIS: Armeniam legal information system. URL: https://www.arlis.am/docu-mentview.aspx?docid=82645 (дата обращения: 08.07.2023).
уголовного судопроизводства. Перспективные тенденции могут быть реализованы как в результате масштабных государственных программ, так и в результате точечных изменений уголовно-процессуального законодательства, расширяющих и конкретизирующих возможности применения информационно-коммуникационных технологий. При этом нецелесообразно бездумно имплементировать УПК РФ все появляющиеся зарубежные. Необходимо учитывать национальную специфику российского уголовного процесса, а также наработанную практику производства следственных действий.
Список источников
1. Овчинникова О. В. Дистанционные следственные действия: современное состояние и перспективы // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2019. № 1 (47). С. 108-116.
2. Смушкин А. Б. Цифровая трансформация процесса расследования как объективная реальность // Вестник СПбГУ Право. 2023. Т. 14, вып. 1. С. 90-107.
3. Лазарева В.А. Уголовный процесс в условиях пандемии и потом // Юридический вестник Самарского университета. 2020. Т. 6, № 3. С. 84-90.
4. Савельева М. В. О возможностях и тактике допроса с использованием видеоконференц-связи // Международный научно-исследовательский журнал. 2023. Т. 1, вып. 127. С. 1-4.
5. ЗазулинА. И. Правовые и методологические основы использования цифровой информации в доказывании по уголовному делу : дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2018. 219 с.
6. Антонович Е. К. Использование цифровых технологий при допросе свидетелей на досудебных стадиях уголовного судопроизводства (сравнительно-правовой анализ законодательства Российской Федерации и законодательства некоторых иностранных государств) // Актуальные проблемы российского права. 2019. Т. 6, вып. 103. С. 124-136.
7. Головко Л. В. Цифровизация в уголовном процессе: локальная оптимизация или глобальная революция? // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 15-25. DOI: https://doi. org/10.24411/2414-3995-2019-10002
8. Масленникова Л. Н., Сушина Т. Е. Опыт цифровизации уголовного судопроизводства Федеративной Республики Германия и возможности его использования при цифровизации уголовного судопроизводства России // Актуальные проблемы российского права. 2020. № 6 (115). С. 214-224. DOI: https://doi. org/10.17803/1994-1471.2020.115.6.214-224
КОНФЛИКТ ИНТЕРЕСОВ CONFLICT OF INTEREST
Конфликт интересов отсутствует. There is no conflict of interest.
Дата поступления статьи / Received: 15.07.2023. Дата рецензирования статьи / Revised: 01.08.2023. Дата принятия статьи к публикации / Accepted: 20.08.2023.
