CC BY
99
Е.А.АРМАРЧУК (Москва)
ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ПЕЧИ НА СРЕДНЕВЕКОВОМ ГОРОДИЩЕ САДВАР В ЮЖНОМ ХОРЕЗМЕ
Древнехорезмийское городище Садвар, ныне затопленное водами Тюямуюнско-го водохранилища на Амударье, находилось в Дарганатинском районе Чарджоу-ской области Туркмении.* Оно располагалось вдоль обрывистого края небольшого левобережного плато, полого спускающегося к реке, имея неправильный, вытянутый с северо-запада на юго-восток абрис и площадь около 20 га. Городище с трёх сторон окружал ров; в центре возвышался лепившийся к обрыву квадратный участок с остатками застройки, тоже обнесённый рвом и скрывавший в своих недрах античное укрепление типа замка. Кроме того, планировка прослеживалась непосредственно возле центрального участка-«цитадели» к северо- и юго-востоку от него и имела вид регулярных прямоугольных кварталов, разделённых ровными улицами и ориентированных подобно городищу. Благодаря раскопкам Н.Н.Вак-турской в 1972-75 гг. на городище и В.А.Лоховица в 1972 г. на монументальном здании Чаш-кала рядом с ним (Хорезмская экспедиция Института этнографии АН СССР) были получены крупные археологические комплексы и ценная информация о структуре и жизни этого города.
Рис.1. План городища Садвар, съемка 1973 г. 1,2- раскопы в кварталах
*
Административные названия даны по состоянию на 1991 г.
Раскопки проводились на «цитадели» и двух кварталах городища рядом с ней. Раскоп I на городище охватил прямоугольный квартал размерами 35 на 75 м и площадью 2,7 тыс. кв. м, ограниченный со всех сторон улицами (рис.1). Было вскрыто более половины его площади кроме северо-западной части и южного угла. Стратиграфической особенностью квартала являлся его маломощный культурный слой, имевший максимальную толщину в уличных отложениях и по краям примыкающей к улицам застройки. По центру раскопа проходил материковый каменистый выход-уступ и слой здесь оказался совсем смыт и развеян. Уцелевшие в квартале строительные конструкции незначительны, сильно разрушены из-за перестроек, низкой строительной техники и, возможно, других факторов.
Учитывая наблюдения Н.Н.Вактурской [Вактурская, 1973, с.15-16] и анализируя материалы раскопок, всё-таки можно полагать, что первоначальная планировка квартала представляла собой застройку домами, стоящими параллельно друг другу и перпендикулярно продольным, межквартальным улицам. Они состояли из одного или нескольких, расположенных по одной оси помещений, к улице были обращены торцами и, реже, длинными фасадами и разделялись узкими проходами-переулочками шириной чуть более метра. В нескольких случаях установлено, что дома имели выходы в эти проулки. В юго-восточной части квартал пересекала поперёк внутриквартальная улица шириной в 2,5 м. В центре квартала постройки, за исключением редких обрывков стен, почти отсутствовали изначально либо по упомянутой причине. Однако тут было раскопано большое количество хозяйственных ям, очагов и других бытовых приспособлений и на этом основании можно предположить наличие здесь хозяйственных дворов.
Таким образом, квартальная жилая застройка выглядела компактной, но не слитной. В процессе жизни она претерпевала перепланировки, хотя контуры квартала оставались прежними, так как границы его, видимо, были четко определены межквартальными улицами. Иногда перестройки не влекли за собой изменение размеров самих домов и касались только их внутреннего облика. В других случаях в ходе обновлений уничтожались старые дома и сооружались новые. Раскопками установлено, что период жизни данного квартала стратиграфически делится на два этапа, которые соответствуют двум строительным горизонтам, - первый этап нижнему, второй этап верхнему горизонту. Судя по керамике и вещевым находкам, строительные горизонты практически не разделялись заметным промежутком времени (слоями запустения, заброшенности) и, по Н.Н.Вактурской, оба укладываются в рамки 1Х-Х1 вв. [Вактурская, 1973, с.31-32; 1974а, с.15, 23; 1974б, с. 499]. Наряду с жилыми помещениями в застройке квартала обнаружено пять производственных сооружений - печей, что позволяет считать его ремесленным.
Печь №1 находилась на границе квадратов Б-В - 19 к юго-востоку от помещения №19, в углу, образованном останцами двух стен (рис.2, 3). От неё сохранилась только круглая заглублённая в материк нижняя часть с отвесными бортами диаметром 80 см, глубиной 50 см. По верхнему обводу печная яма имела обкладку обожженными прямоугольными кирпичиками, поставленными на торец или ребро. Печь была заполнена пятисантиметровым слоем золы, лежащим на дне, выше - серо-желтой супесью с примесью золы и обломками обожженных кирпичей [Вактурская. 1973, с.2-3].
Печь №2 была обнаружена в большом помещении №9 (рис.4). От неё также уцелела лишь нижняя, заглублённая на 45 см в материк часть диаметром поверху 115, понизу 105 см. Сохранилась обкладка верхнего обвода печной ямы жжеными кирпичиками, поставленными на ребро. К печной яме примыкало боковое углубление - топочная щель длиной 60, шириной 50 см и глубиной 15 см, перекрытая кирпичами. На дне и по стенкам печи лежал слой гари и пепла толщиной в 10 см, а выше него серо-желтая супесь с золой и линзами горелой красной супеси. Топочная щель была заполнена обломками обгоревших докрасна кирпичей, пеплом и желтым пес-
ком [Вактурская, 1973, с.15].
Печь №3, выявленная на квадрате П-25, располагалась у стены, разделявшей помещения №25 и 26 (рис.5). Сохранившаяся заглублённая нижняя часть печи имела грушевидные очертания. К округлой камере размерами поверху 140 на 100, понизу 126 на 94 см и глубиной 75 см примыкала овальная топочная щель длиной 68, шириной 52, глубиной 30 см. По верхнему обводу вся конструкция была обложена обожженными кирпичиками. Дно печи имело уклон от края топочной щели внутрь камеры. Внутренняя её поверхность была сильно прокалена. Печная яма содержала золу, обломки обожженных кирпичей и фрагменты днищ крупных мисок-тагара [Вактурская, 1974а, с.22; 1975а, с.23]. На каком-то этапе печь перестала функционировать и её повредила поздняя яма.
Печь №4 находилась на квадрате М-23 возле поздней сырцовой стены и нижней частью была заглублена в материк на 50 см (рис.5). Она имела округлую форму размерами поверху 110 на 90, понизу 90 на 70 см. Верхний обвод и почти отвесные стенки печной ямы были облицованы прямоугольными сырцовыми кирпичиками размерами 16 на 8 см. Внутри печи была зола. Вплотную к ней, но не нарушая её борт, располагалась ташнау в виде врытого хума со срезанным дном, край которого был обложен каменными плитками. Печная яма и хум были перекрыты слоем глиняной обмазки, сохранившимся на квадратах Л-М-Н - 23, а поверх него уличными напластованиями [Гертман, 1974]. Всё это свидетельствует о том, что печь использовалась ограниченный промежуток времени.
Печь №5 располагалась на стыке квадратов Б-В - 22-23, то есть в проулке между помещениями №18 и 19, впритык к поздней, северо-западной стене последнего (рис. 5). Её круглая нижняя часть диаметром 200 см была заглублена на 40 см в материк и обложена по стенкам сильно прокаленными сырцовыми кирпичиками. Останец печи прорезала поздняя яма [Вактурская, 1974а, с.22].
Несмотря на то, что печи №№1 и 2 относятся к нижнему, а печи №№3, 4 и 5 - к верхнему горизонтам, по устройству в целом они были одинаковыми. Низ печей заглублялся в материк, а верхняя часть, судя по обкладкам краёв печных ям и кирпичам в завале внутри печей и рядом с ними, была сложена из небольших обожженных или сырцовых кирпичей и имела в плане круглую форму. Вероятно, борта печных ям облицовывались кирпичиками, как у печи №4. Печи №№2 и 3 имели удлиненные, выступающие наружу топочные щели-ходы. Существование пода, отделяющего верх печей от низа (топки), не зафиксировано, поэтому можно думать, что все они были однокамерными. Все печи, кроме второй в большом помещении №9, находились за пределами жилых помещений, но возле каких-либо стен и тем самым были защищены с одной или двух сторон. Видимо, это позволяло в какой-то степени изолировать жаростойкий производственный процесс, который не мог протекать в закрытых помещениях.
Нигде возле печей не были обнаружены ни производственные материалы - сырьё, ни заготовки будущих изделий или сами изделия, ни отходы производства или инструментарий ремесленников. По мнению Н.Н.Вактурской, отсутствие около печей производственных остатков не позволяет судить о том, с каким производством они были связаны. Однако она отмечала явное производственное их назначение [Вактурская, 1974а, с.22; 1974б, с.499]. Остается искать ответ на вопрос о функциях садварских печей, сопоставляя их с производственными печами, раскопанными как в самом Хорезме, так и в других областях Средней Азии.
В Хорезме такие комплексы раннесредневековой эпохи открыты в Беркут-ка-линском оазисе. У стен Большой Кырккыз-калы, одного из производственных центров оазиса, локализовались керамическое и железоплавильное ремёсла. Несмотря на раскопки, устройство сыродутных горнов не ясно из-за плохой их сохранности: зафиксированы только остатки плавильной камеры-колбы с желобом для стока расплава в приемник [Неразик, 1966, с.52-53, 103]. Раскопанная здесь гончарная
Рис.2. Садвар. Печь № 1: А - план, Б - фото
печь оказалась необычной для Хорезма конструкции, - с опорным столбом в центре [Неразик, 1966, с.105-108].
В Пенджикенте в слое конца VII - первой четверти VIII в. раскопано много ремесленных мастерских - кузниц и железоплавилен с горнами нескольких видов. Одни представляли собой хум, впущенный горлом вниз внутрь кирпичного массива-футляра с поддувалом на уровне пода. Другие - камеры, устроенные в суфе, третьи - углублённые в пол сводчатые камеры. В кузницах тоже имелись печи из хумов в футляре, используемые для нагрева металла с целью ковки, а иногда и дополнительные напольные очаги для нагрева с целью пайки. В пенджикентских мастерских в изобилии обнаружены следы производства в виде тиглей и сопел, отходов литья, обрезков бронзовых пластин и проволок, бронзовых слитков и матриц для тисне-
ния, а также железных заготовок - полусферических или в виде 4-угольных стержней [Распопова, 1980, с.38-41, 44-46, 51-52].
На Афрасиабе в гончарном квартале X - начала XI в. (раскоп 23) почти все хозяйства имели обжигательные печи. Они были однокамерными, с заглублённой топочной частью грушевидной формы и верхней обжигательной частью цилиндрической формы, сложенной из сырцовых кирпичей. Толщина стенок верха печей варьировала от 40 до 70 см, при переходе к топке они образовывали полку-уступ. Изнутри в стенках обжигательного яруса находились углубления для штырей, на которых крепились обжигаемые изделия. Диаметры обжигательных ярусов колебались от 230 до 180 см, а топочных частей от 70 до 160 см. Считается, что гончарные хозяйства данного квартала специализировались по выпуску глазурованной посуды и описанные горны предназначались для её обжига, а маленькие печки - для обжига предметов печного припаса [К исторической топографии, 1981, с.75, 88, 95-96; Шишкина, 1986, с.39-40].
печь хум-ташна
613 \ 607
Рис.4. Садвар. План (Л) и разрез (Б) печи №4. Штриховкой показаны камни, остальное - сырцы
На городище Алтыи-теие в Кашкадарьинском Согде выявлены разные производственные печи для металлообработки и обжига посуды, относящиеся к XII - началу XIII в. Первые представляли собой впущенные в пол горлом вниз хумы со срезанным дном. Вторые были двухкамерными с глубокой сводчатой топкой и подом, в котором продухи располагались двумя концентрическими кругами [Лунина, 1986, с.80, 85-86].
Обратимся к материалам Чача и Илака. На городище Шахрухия (средневековый Бенакет) в квартале керамистов раскопаны горны XI - начала XIII в. Они были круглыми однокамерными диаметром от 95 до 150 см с уступом, отделявшим топочный ярус от обжигательного [Буряков, 1987, с.588-589]. Найденные там же более поздние горны были уже двухкамерными. На городище Канка (средневековый Харашкет) вскрыты комплексы гончарных печей УГУП вв. и VIII - начала IX в. иной конструкции, со столбом в центре [Абдуллаев, 1974, рис.1]. Гончарная печь
м н
597 \1 СгГ 540 576 Г“ У|^~ Печь -578 20
; Останец каменной стены I * Помещение №9 19
24 I П о м е и I е н и е N9 18 I
23 хя
) I
Камень г / Печь Л Р Камень
22 \ I Поздн? !Я яма V} ^ / I ны
ОС! ■—■— анец каменной сте!
А Б в
О 1 2м
Рис.5. Садвар. Планы печей: А - №2, Б - №5
вв. в Намудлыге диаметром 150 см, вероятно, была однокамерной. Низ её стенок и под топки были выложены булыжником, верх сооружен из тонких обожженных кирпичиков [Буряков, 1972, с.104].
Области Чача и Илака в средневековье славились не гончарным ремеслом, а широким развитием горнорудного промысла, металлургии и обработки металлов благодаря наличию здесь богатой сырьевой базы. В ходе раскопок местных металлургических центров стало известно устройство кузнечных печей и плавильных горнов X-XI вв. Например, в Намудлыге первые были либо глиняные, либо выложены из небольших кирпичиков. Одна из печей размерами 65 на 55 см имела помимо устья отверстие для сопла мехов, стенка напротив которого была наиболее обожженной. Плавильные горны диаметром от 130 до 170 см нижней частью, обложенной булыжником, были заглублены в землю, вверху их стенки также были булыжными с глиняной обмазкой [Буряков, 1972, с.100-103].
Горны для плавки серебро-свинцовых руд, обнаруженные на Орловском городище в Семиречье и датирующиеся концом X - началом XII в., были устроены следующим образом. Вырытые в грунте печные ямы с выгнутым дном имели покатые стенки, переходящие вверху в сырцовое сводчатое перекрытие. Одна из печей была правильной овальной формы размерами 220 на 160 см, высотой 171 см с топочным устьем шириной 40 см [Бубнова, 1959, с.59-61]. Там же М.А.Бубновой были исследована двухкамерная гончарная печь грушевидной формы. Топка имела наклонное дно и перегородкой с отверстием отделялась от обжигательной камеры, которая, видимо, была перекрыта сводиком.
В Отраре (Южный Казахстан) в слоях последней трети XIV - второй половины XV в. в жилой застройке шахристана раскопаны остатки гончарных горнов, имевших понизу грушевидные очертания. К их округлой топочной камере диаметром от 150 до 190 см примыкала топочная щель длиной 30-50 и шириной 30 см. Полагают, что эти печи были двухкамерными [Акишев и др., 1987, с.48, 56].
Достаточно хорошо известны гончарные печи северохорасанских домонгольских городов. В Мерве существовали круглые печи разных размеров: большие - для обжига крупных сосудов, маленькие - для обжига поливной посуды и игрушек. С.Б.Лунина подчеркивает, что заглубление низа печей в землю, характерное и для мервских горнов, практиковалось гончарами с древности длительный промежуток времени [Лунина, 1958, с.356-357].
Сравнивая садварские печи с вышеописанными сооружениями, можно заметить, что они по устройству более всего схожи с небольшими плавильными горнами На-мудлыга с той лишь разницей, что стенки последних были сложены из булыжников, а не из кирпичиков. Кстати, аналогичными были маленькие гончарные горны там же. Вместе с тем, садварские печи №№2 и 3 подобны по форме небольшим афраси-абским гончарным горнам для поливной посуды, хотя и не имеют характерной полки-уступа. Добавлю, что в заполнении афрасиабских горнов часто обнаруживаются упавшие внутрь штыри для крепления обжигаемых изделий, не говоря уже о пазухах для них в сохранившихся стенках печей. Стенки садварских печей не уцелели, поэтому судить о возможном наличии в них таких же пазух невозможно. В завалах садварских печей не найдены и подобные штыри. Наконец, нигде в квартале не зафиксированы характерные для гончарных хозяйств свалки бракованной посуды, не обнаружены керамические шлаки и предметы печного припаса. Кроме того, констатируется вообще малое количество поливной посуды на Садваре [Вактурская, 1974а, с.15; Армарчук, 1991, с.121-123]. Таким образом, конструкция обнаруженных в квартале Садвара производственных печей в совокупности с другими наблюдениями, на мой взгляд, больше свидетельствует в пользу того, что они использовались в процессе металлообработки.
Дополнительными доводами для этой гипотезы являются следующие факты. Во-первых, гончарное производство локализовалось, главным образом, в отдале-
нии от города у реки, где было раскопано два больших двухкамерных обжигательных горна [Вактурская, 1975б, с.520]. Правда, его следы фиксировались исследователями также и на самом городище на участке между «цитаделью» и Чаш-калой.
Во-вторых, М.Е.Массон при маршрутном обследовании городища в 1954 г. отметил большое количество мелких железных криц на его поверхности [Массон, 1966, с.245]. На это же обратил внимание Ю.А.Рапопорт, посетивший Садвар в ходе разведок в 1966 г. [Рапопорт, 1966, с.22]. Наличие их позднее подтвердилось и раскопками в описанном квартале: так, помещение №13 верхнего строительного горизонта на определенном этапе было забутовано комковатой глиной с массой мелких железных криц.
В-третьих, интересны результаты археолого-геоморфологических обследований в 1973-74 гг. Каракумским отрядом Хорезмской экспедиции района солончаковой впадины Султансанджар в Южном Хорезме, в непосредственной близости от Сад-вара. Здесь на выходах крупного рудопроявления было выявлено существование огромного по масштабам рудного промысла, возникшего еще в VI-V вв. до н.э. В отвалах оплывших карьеров-выработок содержалось помимо прочей много керамики X-XII вв., а также включения бурого железняка, который здесь и добывался [Виноградов и др., 1974; 1975].
Средневековые производственные процессы добычи, обработки и плавки железной руды изучены, в первую очередь, благодаря работам Б.А.Литвинского, М.А.Бубновой и Ю.Ф.Бурякова. Известно, что такие стадии, как плавка, обжимка и закалка проходили в специализированных центрах, в том числе в городах, расположенных недалеко от источников сырья и топлива. Из таких центров сырьё поступало к ремесленникам в виде неочищенного металла и криц, требующих дальнейшей обработки с целью получения мягкого и твёрдого чистого железа [Буряков, 1982, с.155-156]. Для этого крицы сильно разогревали в печах, обжимали на наковальнях деревянными или железными молотами, чтобы окончательно удалить из них шлаки. Такой процесс требовал гораздо меньше топлива, чем для плавки руды, и давал небольшие шлакоотходы [Древняя и средневековая культура Чача, 1979, с.180]. Устройство садварских печей не противоречит их использованию как для небольших плавок (для литья), так и для разогрева криц, то есть в кузнечном деле. Для ювелирной металлообработки такие печи не требовались, - потребности этого ремесла вполне удовлетворялись небольшими напольными очагами, переносными печами или очагами, устроенными в старых сосудах [Беленицкий и др., 1973, с.81-82]. Кстати, они обнаружены на Садваре в раскопе I на «цитадели» в помещениях конца IX - начала XI в., где медницкие мастерские с разными очажками, в том числе устроенными в хумче, продолжали существовать и в XII - начале XIII в. Однако это уже другая тема.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абдуллаев К., 1974. Квартал керамистов городища Канка//ИМКУ, 1974. Вып.11.
2. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Отрар в XIII-XV веках. Алма-Ата, 1987.
3. Армарчук Е.А., 1991. Садвар - средневековый город на юго-востоке Хорезма (к изучению хорезмийской городской культуры IX-XI веков): дис... канд. ист. наук // Архив ИА РАН.
4. Беленицкий А.М., Бентович И.Б., Большаков О.ЛСредневековый город Средней Азии. Л., 1973.
5. Бубнова М.А. Средневековые мастерские рабада (по материалам Орловского городища) //Известия АН Кирг.ССР. Т. 1. Вып.1. Фрунзе, 1959.
6. Буряков Ю.Ф. Археологические материалы по истории Намудлыга //ИМКУ, 1972. Вып.9.
7. Буряков Ю.Ф. Генезис и этапы развития городской культуры Ташкентского оазиса. Ташкент, 1982.
8. Буряков Ю.Ф., 1987. Работы Шаш-Илакской экспедиции//АО 1985 г.
9. Вактурская Н.Н., 1973. Отчёт о раскопках на городище Садвар в 1973 г. //Архив ИЭА РАН, архив Хорезмской экспедиции.
10. Вактурская Н.Н., 1974а. Отчёт о раскопках на городище Садвар в 1974 г. //Архив ИЭА РАН, архив Хорезмской экспедиции.
11. Вактурская Н.Н., 19746. Раскопки средневекового города Садвар //АО 1973 г.
12. Вактурская Н.Н., 1975а. Отчёт о раскопках на городище Садвар в 1975 г. //Архив ИЭА РАН, архив Хорезмской экспедиции.
13. Вактурская Н.Н., 19756. Раскопки на городище Садвар //АО 1974 г.
14. Виноградов А.В., Дубровин Н.В., Мамедов Э.Д., Оленич С.А., 1974. Работы в северо-западных Каракумах //АО 1973 г.
15. Виноградов А.В., Дубровин Н.В., Мамедов Э.Д., Оленич С.А., 1975. Работы Каракумского отряда //АО 1974 г.
16. Гертман А.Н., 1974. Полевой дневник. //Архив ИЭА РАН, архив Хорезмской экспедиции, №65.
17. Древняя и средневековая культура Чача. Ташкент, 1979.
18. К исторической топографии. - К исторической топографии древнего и средневекового Самарканда. Ташкент, 1981.
19. Лунина С.Б. Техническое устройство гончарных печей средневекового Мерва //Тр. ЮТАКЭ. Т.8. Ашхабад, 1958.
20. Лунина С.Б. Города Южного Согда в VIII-XII вв. Ташкент, 1986.
21. Масон М.Е. Средневековые торговые пути из Мерва в Хорезм и в Мавераннахр (в пределах Туркменской ССР) //Тр. ЮТАКЭ. Т. 13. Ашхабад, 1966.
22. Неразик Е.Е. Сельские поселения афригидского Хорезма. М., 1966.
23. Рапопорт Ю.А. Полевой дневник. //Архив ИЭА РАН, архив Хорезмской экспедиции, 1966. №43.
24. Распопова В.И. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л., 1980.
25. Шишкина Г.В. Ремесленная продукция средневекового Согда. Ташкент, 1986.
E.A. ARMARCHUK
TECHNICAL FURNACES IN MEDIEVAL SETTLEMENT OF SADVAR IN THE SOUTHERN KHORESM
The settlement of Sadvar is located in Chardzhouskaya region in Turkmenistan. The furnaces found at the excavations provide information as to the medieval industrial processes of ore extraction, its processing and the hardware smelting.
С. Б. БОЛЕЛОВ (Москва)
РАСКОПКИ УСАДЬБЫ В НУРУМСКОМ ОАЗИСЕ (СЕВЕРНАЯ ТУРКМЕНИЯ)
В 1989-1991 гг. Хорезмской археолого-этнографической экспедицией проводились исследования Нурумского оазиса, расположенного в 120 км к юго-западу от Куня Ургенча на руслах среднего Даудана, к юго-западу от возвышенности Туз-гыр и к востоку от возвышенности Тарым-Кая1.
