CC BY
110Прогностическая оценка тенденций развития средств вооруженной борьбы и способов их применения в войнах будущего
Подполковник запаса А.С. УЛАНОВ, кандидат технических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Рассматриваются возможные причины будущих войн и цели участвующих в них государств. На основе анализа перспектив научно-технического прогресса спрогнозированы некоторые ожидаемые тенденции развития средств вооруженной борьбы и способов их применения в возможных военных конфликтах в середине и последней трети XXI века.
The paper looks at likely causes of would-be wars and the objectives of participant states. It falls back on the analysis of science-and-technology progress to forecast some expected development trends for armed struggle assets and methods of their employment in potential military conflicts in the middle and last third of the 21st century.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Средства вооруженной борьбы, искусственный интеллект, псевдокосмические аппараты, атрибутивный БПЛА, безэкипажный корабль, кибероружие.
Armed struggle assets, artificial intelligence, pseudo-space vehicles, attributive UAV, crewless ship, cyber weapons.
СОВРЕМЕННОЕ поколение людей живет в условиях необычайно динамично меняющего мира. Изменения успевают затронуть все сферы человеческой деятельности и общественных отношений на протяжении жизни всего одного поколения, что не имело прецедентов в предыдущих исторических периодах1. Не составляет исключения и военное дело, где происходят как минимум не менее динамичные преобразования, обусловленные прежде всего научно-техническим прогрессом, который и определяет основные направления развития средств вооруженной борьбы и способов их применения в современных и будущих военных конфликтах.
Причины будущих войн и цели участвующих в них государств
Способы ведения войн и их характер предопределяются целями участвующих в них государств и возможностями имеющихся в их распоряжении средств вооруженной борьбы. В связи с этим представляется
целесообразным рассмотреть, какие цели могут преследовать государства в будущих войнах и какие технологии создания вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ) могут стать им доступны в XXI веке.
Провоцировать военные конфликты между государствами в XXI веке могут, на наш взгляд, следующие основные факторы2,3,4:
• глобальные изменения климата;
• рост количества и плотности населения, приводящий к всемирному и региональному дефициту пищевых, водных и энергетических ресурсов;
• ухудшение в отдельных регионах экологической обстановки;
• истощение мировых или региональных запасов углеводородного топлива и неравномерность распределения по планете известных в настоящее время альтернативных энергетических ресурсов;
• исчерпание возможностей существующей общественно-экономической модели развития, переход на новую форму международных экономических и политических отношений (цифровая цивилизация и трансгуманизм).
Следует также учитывать тот факт, что, несмотря на переход мировой цивилизации в постиндустриальную эпоху, когда большое значение приобрели нематериальные ценности, которые не имеют принадлежности к территории и которые невозможно «отобрать силой» (например, информационные технологии), человечество по-прежнему нуждается в энергии, продовольствии и материальных благах.
Цели войны подразделяются на политические и стратегические. Первые — это макрорезультаты, которые рассчитывают получить правящие элиты государства-агрессора при победе в войне, т. е. то, ради чего данное государство вступает в войну. Определяются они на основе общей концепции, доктрины и направленности развития государства, которые, в свою очередь, формируются исходя из трендов эволюции внутренних экономических, политических и общественных взаимоотношений.
Стратегические цели — это непосредственно глобальные военные задачи (цели военной кампании, стратегической военной операции и т. п.), которые необходимо решить, чтобы достичь победы.
С учетом изложенного нападающее государство может, на наш взгляд, ставить в войнах будущего следующие истинные (а не публично декларируемые или закамуфлированные) политические цели:
• обеспечение доступа к энергоресурсам, рудным и нерудным полезным ископаемым, сельскохозяйственным ресурсам, биоресурсам и источникам пресной воды, а также к территориям с комфортными для проживания климатическими условиями и благополучной экологической обстановкой;
• ослабление или полное уничтожение государств, выступающих глобальными экономическими конкурентами для агрессора, либо получение контроля над деятельностью их органов власти.
Следует иметь в виду, что политическая и военная конкуренция между государствами является лишь средством достижения их интересов в экономической сфере. Межнациональные (этнические) и межконфессиональные противоречия в качестве факторов, способствующих возникновению войн, равно как и постановка политической цели войны в интересах разрешения данных противоречий, в настоящей статье не рассматриваются, так как автор полагает их вторичными по отношению к ранее приведенным факторам и целям.
Рассмотрим возможные методы достижения целей войн будущего. Обеспечить доступ к природным ресурсам и территориям можно, во-первых, путем получения достаточного (для реализации замыслов) административного контроля над территориями противника, а во-вторых, посред-
ством принуждения органов власти государства-жертвы к предоставлению победителю доступа к интересующим ресурсам и территориям на желаемых для него условиях.
В первом случае нападающей стороне придется установить военный контроль над оспариваемой территорией. Во втором — достаточно принудить действующие органы власти атакуемого государства к требуемым политическим и законодательным решениями, либо установить в нем лояльный правящий режим. Оба результата могут быть достигнуты как военными, так и невоенными средствами, а также их сочетанием. Но в данной статье рассмотрим только военные средства достижения политических целей.
Чтобы установить военный контроль над оспариваемой территорией, нападающей стороне необходимо нанести поражение вооруженным силам (ВС) противника, обеспечив при этом защиту собственной территории, населения, объектов инфраструктуры и экономического комплекса от ответных ударов, сместить политическое руководство государства, а также создать для его жителей «фактор страха», не позволяющий оказывать организованное сопротивление.
В качестве «фактора страха» могут выступать угрозы физического уничтожения части населения, нанесения неприемлемого экологического ущерба территории, полного или частичного уничтожения инфраструктуры (в первую очередь объектов транспортной сети, энергообеспечения, водоснабжения) и критических элементов экономического комплекса. Причем реализовать данный фактор необходимо так, чтобы не навредить поставленным политическим целям, т. е. не нарушить в интересующих аспектах экологическую ситуацию, не вывести из строя те объекты инфраструктуры, которые представ-
ляют интерес для дальнейшего использования и т. п. Таким образом, действия по обеспечению убедительности угрозы не должны перейти некий разумный рубеж вмешательства.
Для принуждения органов власти государства-жертвы к решениям, которые требует от них нападающая сторона, достаточно лишить его ВС способности к ответному удару и обеспечить вышеупомянутый «фактор страха». В дальнейшем военно-политических лидеров государства-жертвы могут заставить передать власть лояльным к агрессору политикам с созданием марионеточного правительства, т. е. фактически должна произойти смена политического режима.
Если же политической целью войны является ослабление либо уничтожение государства-конкурента, то необходимо сокрушить его военный потенциал, лишив ВС противника возможности нанесения ответных ударов, частично или полностью вывести из строя объекты государственного и военного управления, оборонно-промышленного и топливно-энергетического комплексов страны, транспортной инфраструктуры, коммунального хозяйства и др. Данные меры могут сочетаться с физическим уничтожением политических и военных лидеров противника.
Следует учитывать тот факт, что, несмотря на переход мировой цивилизации
в постиндустриальную эпоху, когда большое значение приобрели нематериальные ценности, которые не имеют принадлежности к территории и которые невозможно «отобрать силой»
(например, информационные технологии), человечество по-прежнему нуждается в энергии, продовольствии и материальных благах.
Развитие средств вооруженной борьбы и способов их применения
в середине XXI века
Определяющее влияние на облик ВВСТ и способы их применения в войнах будущего окажет развитие техники и технологий. Ведущие мировые ученые-футурологи в области прогнозирования эволюции прикладной науки полагают, что к середине XXI века значительный прогресс произойдет в развитии робототехники, технологий искусственного интеллекта (ИИ) и экспертных систем, а также сетевых информационных технологий5,6. А к концу текущего столетия следует ожидать прорывных достижений в области био- и нанотехнологий, а также программируемой материи.
В последней трети XXI века совокупность перечисленных технологий позволит создавать самовосстанавливающиеся (саморегенерируемые) образцы ВВСТ, а также самоперестраиваемые модульные робототех-нические комплексы (РТК), внутренняя структура и строение которых адаптируются к выполняемой задаче.
С учетом данных тенденций развития техники и технологий основной особенностью военных конфликтов середины XXI века станет их сетецентричность. При этом нападающая сторона для достижения своих политических целей будет стремиться сохранить экологическую среду оспариваемого пространства, а также интересующие ее объекты инфраструктуры. Поэтому наиболее вероятным способом военных (боевых) действий станет нанесение прицельных точечных ударов без широкого применения «ковровых» бомбометаний и традиционного оружия массового поражения (ОМП).
Следует ожидать, что вооруженное противоборство в рассматриваемый период будет, на наш взгляд, развиваться по следующим основным направлениям:
• продолжение милитаризации околоземного космического пространства, размещение в нем ударных вооружений;
• роботизация ВВСТ, появление высокоавтономных боевых систем во всех сферах вооруженной борьбы, переход от управления отдельными тактическими единицами (образцами ВВСТ) и тактическими группам к системам управления на основе ИИ;
• существенное увеличение срока автономности беспилотных (безэкипажных) ударных средств, размещаемых в воздушно-космической и водной (надводной и подводной) физических средах;
• широкое распространение гиперзвукового оружия в воздушной среде и сверхзвукового — в водной;
• значительное снижение радиоакустической (электромагнитной и акустической) заметности большинства образцов наступательных вооружений;
• дальнейшее развитие и совершенствование технологий информационных и психологических операций;
• развитие кибернетического оружия и активное противоборство в ки-берпространстве;
• вывод военнослужащих (боевых расчетов) за пределы зоны воздействия оперативного и тактического оружия противника, высвобождение их от участия в огневом контакте;
• отстранение военнослужащих от управления ВВСТ в бою, исключение их из процесса «разведка—целеуказание—поражение». Их деятельность, вероятно, ограничится лишь планированием боевых действий, постановкой задач тактическим и оперативным единицам, координацией и контролем результатов боевых действий.
Прогнозируется, что основной движущей силой развития ВВСТ
и способов их применения уже в середине XXI века станут технологии ИИ. Произойдет переход от автоматизации к интеллектуализации, т. е. внедрению высокоинтеллектуальных средств вооруженной борьбы. Уже сейчас США в своей Инновационной оборонной инициативе (ФЯ) объявили о переходе к Третьей стратегии компенсации (СК-3), призванной обеспечить их военное доминирование в мире путем широкомасштабного использования ИИ в системах вооружений.
Внедрение ИИ в сферу вооруженной борьбы оценивается экспертами министерства обороны США таким же образом, как изобретение пороха и ядерного оружия, т. е. как фактор, способный полностью изменить саму парадигму военных действий. Ожидается, что применение ИИ позволит разорвать связь между численностью населения и возможностями экономики государства, с одной стороны, и боеспособностью ВС — с другой. По мнению американских системных аналитиков, в ситуации, когда противоборствующие стороны имеют ударные вооружения, дающие возможность несколько раз полностью уничтожить противника, соревноваться дальше в их совершенствовании не имеет смысла.
Соперничество перейдет в плоскость систем управления — ИИ против ИИ. В случае когда одна сторона посчитает, что ее ИИ мощнее, она может решиться на нанесение удара. Если в настоящее время ведущие державы ведут диалог по вопросам ограничения ядерных и ракетных вооружений, ОМП и систем противоракетной обороны (ПРО), то в скором времени вполне может встать вопрос о заключении соглашений по ограничению применения технологий ИИ в военных целях.
Основное вооруженное противоборство, определяющее общий исход войны, в рассматриваемый
период будет, на наш взгляд, проходить в воздушно-космической сфере. Главными целями ударов воздушно-космических сил станут не группировки войск противника на театре военных действий (ТВД), а объекты его инфраструктуры и стратегический тыл даже у государств с большой территорией. Высокоточное дальнобойное неядерное оружие сможет через воздушно-космическую среду воздействовать на объекты противника на любом удалении. Ареной военных действий станет вся планета: поверхность суши, ее океанские и морские акватории, воздушно-космическое пространство.
Содержание таких фундаментальных категорий современной теории военного искусства, как стратегическое развертывание, стратегическое наступление или стратегическая оборона группы фронтов, стратегическая перегруппировка войск, стратегический маневр, стратегические резервы и другие утратит смысл. Стратегия и оперативное искусство станут трудноразделимы.
Уровень развития ВВСТ и военного искусства во многих случаях позволит полностью достигать целей войны через воздушно-космическую сферу, без перехода к полноценным морским и наземным боевым действиям. В космическом пространстве нет ограничений по количеству и объему развертываемых ударных средств. Действительное назначение космического оружия определить трудно. Оно может быть замаскировано под другие сугубо гражданские системы, т. е. никаких политических препятствий для его развертывания сейчас не существует. Применение живой силы и наземных группировок войск станут в войнах будущего не потенциальным преимуществом, а большим недостатком.
Воздушное и космическое пространство, вероятно, станут единой
сферой вооруженной борьбы, что обусловлено рядом значимых факторов.
Во-первых, группировка космических аппаратов (КА) начнет выполнять не только обеспечивающие функции (разведка, связь, навигация, картографирование, метеообеспечение, радиоэлектронная борьба (РЭБ) и т. п.), но и ударные. По сути, космические ударные вооружения, содержащиеся в высокой степени готовности к боевому применению, будут представлять собой стратегические неядерные силы, вынесенные за пределы собственной территории и предназначенные как для нанесения ударов по объектам на поверхности Земли, так и для борьбы с КА противника.
Во-вторых, широкое распространение получат беспилотные средства воздушно-космического нападения, способные действовать и в воздушном, и в космическом пространстве, совершая многократные маневры по высоте.
В-третьих, с высокой вероятностью в середине XXI века ряд государств развернет ПРО космического базирования.
Как следствие, в ближней космической зоне развернется полноценное огневое противоборство. Военные действия, скорее всего, будут начинаться из космоса или в том числе из космоса. При радиоэлектронном подавлении или потере в ходе боевых действий части обеспечивающих КА их функции частично смогут взять на себя псевдокосмические аппараты (высотные беспилотные летательные аппараты (БПЛА) сверхдлительного барражирования или воздухоплавательные платформы).
Первоочередными объектами поражения космическими боевыми ударными системами в будущей войне могут стать стационарные центры государственного и военного управления и связи; аэродромы и ракетные комплексы ответного удара; системы энергоснабжения; предприятия во-
енно-промышленного и топливно-энергетического комплексов; центры по переработке ядерного сырья и производству ОМП.
Основу средств воздушного нападения составят БПЛА, обладающие высокой функциональной автономностью. За пилотируемыми платформами останутся функции воздушных командных пунктов, действующих вне зоны воздействия тактических огневых средств противника (для воздушных командных пунктов высших звеньев управления — вне зоны досягаемости оперативного оружия). Остальные задачи военной авиации — нанесение ударов, разведка, наблюдение, РЭБ, обеспечение связи в оспариваемом пространстве, отвлекающие (демонстративные) действия — будут возложены в основном на БПЛА, объединенные в многоуровневые технические экосистемы. Тяжелые БПЛА, применяющие ударное высокоточное оружие (ВТО) дальнего действия, станут также носителями и/или координаторами более легких и дешевых специализированных БПЛА малого класса, которые смогут выполнять другие задачи (разведка, связь, РЭБ, нанесение ударов). Поскольку последние достаточно дешевы, потеря части из них будет приемлемой по критерию стоимости.
Так, уже в настоящее время в ряде развитых государств разрабатываются БПЛА-напарники (называемые также «ведомыми» или «атрибутивными») для пилотируемых самолетов тактической авиации и тяжелых БПЛА. В качестве примеров можно привести следующие подобные системы:
• «Объединенная система воздушных сил», разработанная концерном Boeing Australia для королевских военно-воздушных сил Австралии (рис. 1)7;
• «Европейская межнациональная перспективная боевая авиационная система» (FCAS), включающая
в себя истребитель шестого поколения «Буря», атрибутивный БПЛА средней высоты и большой продолжительности полета (MALE) и боевое информационное облако «Связь»8;
• атрибутивный БПЛА XQ-58A «Валькирия» (программа «Скай-борг», США), который может выступать носителем малого автономного БПЛА «Альтиус-600», используемого для различных задач, включая РЭБ, разведку, противодействие другим БПЛА. Также может быть переоборудован для кинетического поражения воздушных и наземных целей (рис. 2)9;
• мини-БПЛА «Ястреб», размещаемый на подвеске тяжелого БПЛА MQ-9A «Рипер» (разработчик — компания General Atomics Aeronautical Systems, США). Предназначен для разведки,
Рис. 1. Атрибутивный БПЛА
«Объединенная система воздушных сил» (Австралия)
Рис. 3. Вспомогательный БПЛА «Ястреб» на подвеске БПЛА MQ-9A (США)
наблюдения и распознавания (задача 1БЯ), а также для РЭБ (рис. 3)10.
• программа ВВС США по созданию БПЛА вертолетного типа «Будущая атака» (ГАЯА) со вспомогательным БПЛА, направляемым в зоны воздействия средств ПВО противника для обнаружения, идентификации, определения местоположения и информирования о наиболее опасных комплексах, которые затем будут поражаться ВТО с основного БПЛА (рис. 4)11. Основное предназначение — преодоление эшелонированных систем ПВО.
Подобные БПЛА будут действовать преимущественно в составе роя, представляя сбой новый тип цели — пространственно-распределенный объект с изменяющейся структурой и возможностью перераспределения функций между отдельными элементами
Рис. 2. Атрибутивный БПЛА XQ-58A со вспомогательным БПЛА «Альтиус-600» (США)
Рис. 4. БПЛА «Будущая атака» со вспомогательным БПЛА (США)
в процессе выполнения задач. В качестве примера можно привести программу министерства ВВС США «Золотая Орда» — комплекс технологий для реализации совместных автономных сетевых возможностей существующих боевых беспилотных авиационных систем. Аналогичная программа существует и в Великобритании.
В зонах с высоким риском поражения возможно применение одноразовых ударных БПЛА. Фактически произойдет сращивание понятий «высокоточные авиационные средства поражения» и «одноразовые ударные БПЛА». Такие малоразмерные и малозаметные тактические единицы могут длительно барражировать в заданном районе, ведя поиск, распознавая цель для удара с последующим выбором оптимальной траектории следования к ней и совершая активное маневрирование для противодействия системам ПВО противника.
Замещение ударной пилотируемой авиации беспилотными авиационными платформами приведет к исчезновению порога допустимых боевых потерь, что существенно увеличит нагрузку на системы воздушно-космической обороны. Нападающая сторона вновь вернется к тактике массированных авиаударов, что, в свою очередь, повысит требования к информационным возможностям систем управления ПВО и средств разведки воздушных целей, пропускной способности каналов передачи данных, величине боезапаса и канальности комплексов ПВО по цели.
Тенденция исчезновения или увеличения порога допустимых боевых потерь распространится и на другие сферы вооруженной борьбы. В ее основе также будет лежать стремление вывести человека из зоны противоборства, заменив его необитаемыми образцами вооружения (автономными РТК).
Второй по значимости сферой вооруженной борьбы в войнах бу-
дущего станет, на наш взгляд, морская среда. При этом надводные и подводные корабли будут в основном применяться в качестве носителей ракетного вооружения и БПЛА. Непосредственное огневое противоборство между кораблями обретет преимущественно вспомогательный характер. В Военно-Морском Флоте по аналогии с Воздушно-космическими силами значительно увеличится доля надводных и подводных безэкипажных кораблей (БЭК), как ударных, так и обеспечивающих (разведка, РЭБ, связь, транспорт).
Корабли с экипажами станут располагаться вне зоны воздействия тактического и оперативного оружия противника, являясь центрами управления и носителями для БПЛА и легких БЭК. В морской сфере вооруженного противоборства БЭК будут, по аналогии с БПЛА в воздушной среде, образовывать многоуровневые технические экосистемы, включающие тяжелые (дорогие) и более легкие (дешевые) БЭК, а также действовать организованными группами подобно рою БПЛА. Наступательные вооружения станут устанавливать преимущественно на БЭК в целях снижения рисков нанесения противником ударов по кораблям с экипажами. В качестве примера можно привести надводный БЭК «Морской охотник», разработанный компанией «Лейдос» при поддержке агентства ФЛЯРЛ (США) (рис. 5).
%
Рис. 5. Надводный БЭК «Морской охотник» (США)
В Сухопутных войсках широкое распространение получат автономные и дистанционно управляемые РТК ударного и обеспечивающего (разведка, связь, РЭБ, транспорт, инженерные задачи) назначения. Огневое противоборство в наземной сфере нападающая сторона будет вести преимущественно без непосредственного участия человека с применением РТК, действующих тактическими группами.
Однако переход к наземной фазе боевых действий возможен, на наш взгляд, только на завершающей стадии конфликта, после полного достижения целей воздушно-космической наступательной операции. Они будут носить в основном локальный характер, характеризоваться низкой напряженностью и вестись в целях установления окончательного контроля (оккупации) над оспариваемой территорией, поиска и подавления отдельных очагов сопротивления противника. В качестве примера существующего многофункционального РТК военного назначения можно привести «Уран-9» (Россия), предназначенный для выполнения задач разведки и наземной огневой поддержки (рис. 6).
Рис. 6. Боевой РТК «Уран-9»
Значительно возрастут масштабы применения во всех сферах вооруженного противоборства энергетического оружия (лазерного, сверхвысокочастотного, пучкового и т. п.), мощ-
ность которого возрастет до уровня, позволяющего наносить физическое поражение различным критически важным объектам противника. Развитие технологий позволит достичь таких массогабаритных характеристик данного оружия (при сохранении требуемого уровня излучаемой мощности), которые обеспечат его высокую мобильность или транспортируемость.
Стратегическое ядерное оружие (при продолжении совершенствования его носителей) сохранит свое значение как «оружие судного дня», а тактическое, на наш взгляд, будет функционально замещено гиперзвуковыми высокоточными средствами поражения. При этом следует ожидать расширения количества держав, располагающих технологиями создания ядерных зарядов и средств их доставки.
Совершенно новую парадигму применения получат биологическое и химическое оружие, которые, вероятно, будут объединены в единый тип оружия. Современные технологии генной инженерии позволяют создавать штаммы болезнетворных микроорганизмов и вирусов, избирательно воздействующих на популяции людей с определенным генотипом, т. е. на представителей определенной расы и даже национальности. Они будут сравнительно безопасны для населения государства-агрессора, но смогут воздействовать на жителей страны-противника.
Другой возможный вариант развития технологий химико-биологического оружия — создание биологических добавок для пищевых продуктов и косметики, также избирательно воздействующих на людей с определенным генотипом, в том числе с отложенным или накопительным эффектом негативного влияния на организм человека. Подобное оружие может применяться не только против населения противника, но и для сни-
жения популяции экономически важных сельскохозяйственных культур или экологически значимых животных и растений на его территории.
Приведенные особенности химико-биологического оружия будущего позволяют изменить способ его инвазии (доставки) в популяцию потенциального противника — в условиях глобального международного рынка соответствующие вещества или микроорганизмы могут завозиться на его территорию заблаговременно (в мирное время или в угрожаемый период) в составе пищевых продуктов или через поставки зараженных сельскохозяйственных животных и растений. При этом отсутствует или значительно снижен риск поражения собственного населения и популяций сельскохозяйственных животных. Экономическое и/или эпидемиологическое ослабление государства-конкурента снизит или полностью лишит его способности сопротивляться политическому и военному давлению агрессора. Подобный сценарий применения биологического оружия против России с территории Украины готовили США.
Совершенно новую парадигму применения получат биологическое и химическое оружие, которые, вероятно, будут объединены в единый тип оружия. Современные технологии генной инженерии позволяют создавать штаммы болезнетворных микроорганизмов и вирусов, избирательно воздействующих на популяции людей с определенным генотипом,
т.е. на представителей определенной расы и даже национальности. Они будут сравнительно безопасны для населения государства-агрессора, но смогут воздействовать на жителей страны-противника.
Развитие информационно-разведывательных систем и систем управления обеспечит создание глобального информационно-коммуникационного пространства. Интеграция многочисленных разведывательных систем по всему земному шару приведет к образованию глобальной информационной сети. Практически все образцы ВВСТ станут сетецентрическими. Вертикальная схема организации управления на тактическом уровне будет заменена на масштабируемую матричную и отчасти самоорганизующуюся систему, состоящую из военнослужащих, роботов и интеллектуальных подсистем. Автоматизированные системы управления (АСУ) войсками станут межвидовыми, появятся АСУ поля боя, позволяющие планировать и координировать одновременный многодоменный бой во всех сферах вооруженной борьбы на ТВД.
В качестве прообраза такого подхода можно привести американскую 1БСБ (интегрированная система боевого командования) 1АЫВ (комплексная противовоздушная и противоракетная оборона) на ТВД или в районе операций объединенных сил. В перспективе совокупность интегрированных ПВО-ПРО, развернутых на ТВД и в регионах, должна составить объединенную (межвидовую) интегрированную ПВО-ПРО (ЦАЫВ), способную решать весь спектр стратегических и тактических задач. В состав региональных 1АЫВ предполагается включить региональные системы ПВО и ПРО, в частности, Европейскую ПРО, системы ПРО государств Азиатско-Тихоокеанского региона и Ближнего Востока.
В глобальное информационное пространство будут поступать полные сведения о противнике от всего массива разнородных разведывательных источников (технических средств разведки, агентуры, органов
войсковой разведки и др.), о состоянии и действиях своих и союзнических войск, физико-географической и климатической обстановке в районах боевых действий (метеорологической, гидрологической, радиационной и др.), а также картографические и различные справочные материалы. Туда даже будет интегрирована географическая информационная система. Всю разнородную информацию, структурированную и обобщенную при помощи специальных алгоритмов обработки сверхбольших данных, сможет получать любой потребитель, подключенный к системе при условии санкционирования соответствующего уровня доступа.
Аналогично все огневые средства и пункты управления будут включены в глобальную военную систему командования, не имеющую строгой иерархической структуры при отсутствии постоянной подчиненности средств разведки и поражения конкретным пунктам управления. В настоящее время такая концепция реализована, например, в европейском транснациональном зенитном ракетном комплексе MEADS12. Каждый командный пункт в зависимости от поставленной задачи и обстановки определяет оптимальное огневое средство (вне зависимости от
видовой принадлежности) и источник информации по цели, а затем кратковременно интегрирует их в единый кластер для выполнения конкретной боевой задачи (поражения цели).
На тактическом уровне ожидается внедрение полной автоматизации управления войсками и оружием за счет применения технологий ИИ, поскольку «ручное» управление командиром (оператором) в реальном масштабе времени в большинстве случаев станет невозможным из-за высокой динамики и многофакторности боя.
На оперативном уровне АСУ, созданные на основе тех же технологий ИИ и «Большие данные», обрабатывая массивы разнородных данных, смогут эффективно осуществлять поддержку принятия решений, формируя аналитические и оперативные сводки по сложившейся обстановке, а также предлагая различные варианты решения на боевые действия с предоставлением их показателей. Боевые расчеты будут выполнять только функции планирования боевых действий и оценки их результатов, а АСУ тактического звена предстоит реализовывать принятые командованием решения при общей координации со стороны должностных лиц органов управления.
Кибероружие — приоритетное средство вооруженной борьбы в последней трети XXI века
Анализируя направленность научно-технического прогресса, можно предположить, что в последней трети XXI века произойдет глобальная циф-ровизация (информатизация) всех сфер общественных отношений (экономической, политической, социальной), и человечество перейдет к новой общественной формации — цифровое общество. При этом ИИ будет широко задействован не только в управлении техническими объектами, экосистемами, промышленными и другими
комплексами, социальными учреждениями, но и в принятии решений по вопросам управления государством в целом. Произойдет становление электронной демократии, информационной экономики, электронного государства (электронное правительство и парламент), цифровых рынков, электронных денег, электронных социальных и хозяйствующих сетей.
В таких обстоятельствах основная напряженность вооруженного противоборства между государствами
На оперативном уровне АСУ, созданные на основе тех же технологий ИИ и «Большие данные», обрабатывая массивы разнородных данных, смогут эффективно осуществлять поддержку принятия решений, формируя аналитические и оперативные сводки по сложившейся обстановке а также предлагая различные варианты решения на боевые действия с предоставлением их показателей.
должна, на наш взгляд, неизбежно сместиться из воздушно-космической сферы в киберпространство.
Воздействуя через киберпростран-ство, нападающая сторона сможет достичь своих целей по парализации действий войск противника, нарушению функционирования его объектов энергетики, промышленности, транспорта, систем государственного, военного управления и связи. Это станет возможным при условии объединения систем управления критически важными объектами в единую информационную сеть и оснащения их сложным программным обеспечением, оперативный контроль функционирования которого со стороны обслуживающего и эксплуатирующего персонала невозможен.
Кибератаки на данные объекты посредством программного воздействия на их управляющие системы могут привести к разнообразным негативным последствиям, начиная от прекращения работы до аварий, в результате которых они получат физические повреждения или окажут вредное воздействие на окружающую среду. В дальнейшем все это с высокой вероятностью вызовет коллапс экономического комплекса страны, паралич работы высших звеньев
управления, панику среди населения и в конечном итоге лишит государство-жертву способности организованно сопротивляться агрессору.
Возможно и более «тонкое» применение кибероружия, без изменения физического состояния атакуемых объектов. Например, воздействие на банковский сектор (частный или государственный) приведет к коллапсу систем электронных платежей и многим другим негативным последствиям, достаточным, чтобы атакуемое государство перестало быть экономическим и политическим конкурентом для агрессора.
Другим направлением использования кибероружия могут стать атаки на средства массовой информации, информационные системы и системы государственного управления, что позволит передавать ложные команды или распространять искаженную информацию, в том числе от органов государственной власти. В данном варианте происходит интеграция кибератак и информационно-психологической операции.
Информационно-психологическое воздействие на людей станет важнейшей составляющей кибер-войн и будет осуществляться в целях навязывания населению атакуемого государства ложного видения характеристик мироустройства, изменения системы ценностей, мировоззрения, ментальности, поведенческих паттернов, а также его нейролингвисти-ческого программирования.
Основным объектом кибератак в войнах будущего станет преимущественно не аппаратная часть систем, поскольку она может быть полезна нападающей стороне для дальнейшего использования, а воссоздавать ее долго и дорого, а именно программное обеспечение, работоспособность которого можно быстро и дешево восстановить, особенно владея алгоритмами атакующих программ.
В связи с этим можно предположить, что инициатору войны будет невыгодно физически разрушать элементы систем связи и управления противника, поскольку это лишит его возможности применения киберору-жия и ведения вооруженной борьбы в киберпространстве в целом. Такой подход находит свое подтверждение в сегодняшнем глобальном противостоянии России с Западом, когда США вывели из-под санкций поставки в РФ телекоммуникационного и интернет-оборудования.
Кибероперации, как и информационно-психологические операции, начнут проводиться еще до начала открытых боевых действий, в период обострения обстановки. С высокой вероятностью противоборство в ки-берсфере между государствами-конкурентами будет вестись перманентно, в том числе и в мирное время, поскольку факт кибератаки сложно оперативно обнаружить, а ее источник непросто доказательно установить. Произойдет фактическое размывание временной границы начала войны, будет иметь место постоянное воздействие «небоевым» оружием на государства-конкуренты, в том числе в мирное время.
Кроме внедрения кибероружия в последней трети XXI века возможны и другие значительные тенденции развития средств вооруженной борьбы и способов их применения. В частности, следует, на наш взгляд, ожидать интеграцию биологических и небиологических технологий в образцах
ВВСТ (создание киберорганических объектов) с возможностью их самовосстановления, реконфигурации и динамического изменения формы, а также внедрение нановооружений («умной пыли»), т. е. искусственных объектов сверхмалых размеров (порядка микрометров) биологической или технической природы, применяемых в интересах решения задач вооруженного противоборства.
На основе изложенного можно утверждать, что войны будущего будут характеризоваться следующими основными чертами:
• сетецентричностью;
• доминированием воздушно-космической сферы вооруженного противоборства с постепенным возрастанием роли и значения киберпространства;
• выводом боевых расчетов (экипажей) из зон воздействия оперативного и тактического оружия противника;
• высокой степенью роботизации, автоматизации и интеллектуализации образцов ВВСТ;
• широким применением технологий ИИ при планировании боевых действий, управлении войсками и оружием;
• высокой значимостью систем управления оружием, формированием глобального информационного пространства и появлением многодоменных АСУ, позволяющих одновременно управлять боевыми действиями во всех сферах вооруженной борьбы;
• сбережением инфраструктуры и окружающей среды оспариваемой территории (пространства);
Основная напряженность вооруженного противоборства между государствами должна, на наш взгляд, неизбежно сместиться из воздушно-космической сферы в киберпространство. Воздействуя через киберпространство, нападающая сторона сможет достичь своих целей по парализации действий войск противника, нарушению
функционирования его объектов энергетики, промышленности, транспорта, систем государственного, военного управления и связи.
• постепенным исчезновением границ между военным и мирным временем.
В заключение необходимо отметить, что наиболее вероятным сценарием развития военно-политической обстановки в мире становится нарастание глобальных противоречий между ведущими государствами, и война (вооруженная борьба) останется одним из основных потенциальных методов их разрешения. При этом влияние последствий войны на экологическую ситуацию не позволит остаться в стороне даже государствам, непосредственно в вооруженном противоборстве не участвующим.
Научно-технический прогресс по-прежнему будет непрерывно и принципиально менять не только облик средств вооруженной борьбы, но и характер будущих войн. Несмотря на
их кажущуюся гуманизацию, воздействие вооруженной борьбы на население не станет менее катастрофичным. Более того, от поражения перспективным оружием невозможно защититься расстоянием, поскольку удары будут наноситься по всей территории воюющих государств и планеты в целом, а первоочередными целями станут не группировки войск (сил), а объекты инфраструктуры и само население.
Наряду с этим следует иметь в виду, что одной из значимых тенденций развития военно-политической обстановки в мире становится размывание грани между миром и войной как состояниями общества и межгосударственных отношений. В перспективе вооруженное и невооруженное противоборство будут малоразличимы как по способам ведения, так и по результатам воздействия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Харари Ю.Н. Sapiens. Краткая история человечества. М.: Синдбад, 2011. 516 с.
2 Владимир Путин принял участие в пленарной сессии XVIII заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». 21 октября 2021. URL: http:// kremlin.ru/events/president/news/66975 (дата обращения: 28.03.2022).
3 Харари Ю.Н. Краткая история будущего. М.: Синдбад, 2019. 492 с.
4 Харари Ю.Н. 21 урок для XXI века. М.: Синдбад, 2019. 412 с.
5 Там же.
6 Каку М. Физика будущего. М.: Аль-пина нон-фикшн, 2016. 584 с.
7 FlightGlobal: Boeing Australia, RAAF fly second ATS loyal wingman. 2021. URL: https://www.flightglobal.com/military-uavs/ boeing-australia-raaf-fly-second-ats-loyal-wingman/146253.article (дата обращения: 05.11.2021).
8 Janes: FCAS/SCAF partner nations launch NGF demonstrator phase. 2021. URL: https://www.janes.com/defence-news/news-
detail/fcasscaf-partner-nations-launch-ngf-demonstrator-phase (дата обращения: 17.05.2021).
9 Janes: US Air Force completes XQ-58A Valkyrie's first payload release test. 2021. URL: https://www.janes.com/defence-news/ news-detail/update-us-air-force-completes-xq-58a-valkyries-first-payload-release-test, (дата обращения: 12.04.2021).
10 Janes: GA-ASI reveals Sparrowhawk air-launched and air-recoverable UAV. 2020. URL: https://www.janes.com/defence-news/ news-detail/ga-asi-reveals-sparrowhawk-air-launched-and-air-recoverable-uav (дата обращения: 10.11.2021).
11 FlightGlobal: US Army to exploit crucial weakness in Russian, Chinese air defences. 2020. URL: https://www. flightglobal.com/helicopters/us-army-to-exploit-crucial-weakness-in-russian-chinese-air-defences/140311.article (дата обращения: 13.10.2021).
12 Jane's Land Warfare Platforms. Artillery & Air Defense. 2020—2021. Mark Cazalet, Sunil Nair, Jon Hawekes. 1000 р.
