CC BY
36
ЮССППСШ Pfrnotlbl
Ю.С.Медведев
w
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ СТАТУС КАК ФАКТОР УСПЕХА НА РЕГИОНАЛЬНЫХ ВЫБОРАХ
Ключевые слова: выборы в региональные законодательные собрания, одномандатные округа, профессиональный статус, факторы электорального успеха
1 См., в частно-
сти, Голосов, Шевченко 2000;
Голосов 2002; Медведев 2006.
2 См., напр. Cox, Katz 1996; Squire
1998; Шевченко 1998, 2005; Голосов 2002; Голосов, Шевченко 2002; Гудина 2004; Горохов 2007.
3 См., напр. Гаман-Голутвина 2004а, 2004б; Лапина 2004; Крыштанов-ская 2005; Туровский 2005, 2006; Зубаревич 2006; Региональные 2009.
4 В случаях, когда за указанный период выборы в законодательное собрание региона проходили дважды, учитывалась более ранняя выборная кампания.
Исключение составила Вологодская область, где на первых по счету выборах, состоявшихся 7 декабря 2003 г., избиралась лишь половина состава ассамблеи.
После отмены в 2004 г. губернаторских выборов на уровне регионов России с учетом волеизъявления граждан формируется только законодательная власть. При всей ограниченности полномочий региональных законодательных собраний, они все же играют определенную роль в региональной политической жизни, в частности влияя на принятие решений в бюджетной сфере. Поэтому выборы в законодательные собрания по-прежнему имеют немалое значение как для акторов регионального политического процесса, так и для политического развития региона в целом и в связи с этим могут представлять исследовательский интерес. В фокусе нашего исследования находятся выборы в одномандатных округах, которые сохранились в большинстве субъектов РФ и после введения в 2003 г. обязательной пропорциональной составляющей. Несмотря на общий упадок электоральной конкуренции в России, одномандатные округа порой сохраняют некоторую свободу от административного регулирования, тем самым давая независимым кандидатам шанс на избрание.
О том, что принадлежность к определенным профессиональным категориям является одним из немаловажных факторов успеха на выборах, писалось уже немало1. В то же время взаимосвязь между профессией (должностью) кандидатов и их электоральными показателями в российской политической науке изучена явно недостаточно, и автору не известно ни одной публикации, где она раскрывалась бы в полной мере. Между тем влияние на результаты кандидата его персональных ресурсов, которые обеспечиваются прежде всего профессионально-должностным статусом, очевидно, о чем косвенно свидетельствует значительное число работ, где фиксируются высокие электоральные показатели представителей таких профессионально-должностных групп, как инкумбенты2 и топ-менеджеры крупных бизнес-структур3. Анализу зависимости этих показателей от профессионально-должностного статуса кандидатов и посвящена настоящая статья. Опираясь на материал региональных парламентских выборов, проходивших в России с декабря 2003 г. по октябрь 2008 г. по мажоритарной части смешанной системы4,
ТОАППКТ № 2 (57) 2010
75
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
мы выделим профессионально-должностные категории, принадлежность к которым способствует успеху на выборах, охарактеризуем электорально значимые ресурсы, предоставляемые этими профессиями, и попытаемся дать количественную оценку связи между профессионально-должностной принадлежностью и результатами выступления на выборах.
Профессии, «помогающие» на выборах
5 Информация о профессиональной принадлежности бралась из официальных сведений о кандидатах, публикуемых накануне
Для начала покажем, что профессиональная принадлежность оказывает значительное влияние на результат выступления на выборах. Как уже говорилось, существует немало работ, где обращается внимание на электоральные успехи инкумбентов и деловой элиты. Условно обозначим представителей этих профессиональных категорий как «привилегированных», а всех других кандидатов — как «прочих». Поскольку речь идет о выборах по системе большинства, при которой «победитель получает все», в качестве меры успеха будем рассматривать сам факт победы в округе. Соответственно, под «победителями» мы будем подразумевать кандидатов, занявших первое место в округе (вне зависимости от того, были ли выборы признаны состоявшимися или нет), а под «проигравшими» — всех остальных, то есть тех, кто занял второе, третье и т.д. места. Данные о количестве победителей и проигравших среди «привилегированных» и «прочих» приведены в табл. 1.
Таблица 1 Победители Проигравшие
Привилегированные 1118 680
Прочие 666 5793
выборов и затем размещаемых на интернет-сайтах соответствующих избирательных комиссий. Для идентификации инкумбентов, а также депутатов муниципальных органов крупных городов, которые не всегда приводят эти сведения в избирательных бюллетенях, использовались данные о персональном составе законодательных собраний и городских советов (собраний, дум и т.п.).
6 Cox, Katz 1996.
Простого взгляда на таблицу достаточно, чтобы понять: зависимость между профессиональным статусом кандидата и его выступлением на выборах есть. Расчет коэффициента «хи-квадрат» дает значение 2234,1 при одной степени свободы, что превышает все разумные критические значения. Иными словами, вероятность гипотезы о независимости переменных практически равна нулю.
Чтобы оценить, какие профессиональные позиции особенно выгодны на выборах, а какие не дают кандидатам ничего или почти ничего, перейдем от бинарного деления кандидатов на «привилегированных» и «прочих» к более дробной классификации и рассмотрим спектр профессиональных групп, принадлежность к которым, на наш взгляд, обеспечивает кандидатам определенные электоральные преимущества5.
Инкумбенты. Принято считать, что инкумбенты a priori обладают повышенным электоральным потенциалом. Действительно, лица, уже прошедшие сквозь электоральное «сито», должны превосходить своих соперников по качествам, способствующим победе на выборах. От многих прочих кандидатов инкумбентов отличает наличие политического опыта6, в том числе опыта участия в избирательных кампаниях. По-
76
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
7 См. Петров 2007.
8 Паппэ 2002, 2005; Паппэ, Галу-хина 2005; Зубаре-вич 2005; Галухи-на, Паппэ 2006.
9 Деление регионов на группы осуществлялось по тер-цилям исходя из ВРП на душу населения. Информация о годовом обороте компаний (групп компаний) бралась из публикаций рейтинговых агентств «Эксперт РА», РБК и журнала «Форбс».
ЮССППСШ Pfrnotlbl
скольку деятельность инкумбентов освещается в СМИ, они хорошо известны электорату. Работа во властных структурах позволяет им «обрасти» ценными связями в кругах местной политической и деловой элиты, благодаря которым инкумбентам легче найти союзников в ее среде накануне очередных выборов. Наконец, немалые преимущества дает сам статус инкумбента, его высокий общественный престиж, а также связанная с ним возможность привлекать организационную и финансовую поддержку и использовать так называемый «административный ресурс».
Однако есть разновидность инкумбентов, занимающих совершенно особое место и по своему формальному статусу, и по реальному политическому весу. Речь идет о спикерах законодательных собраний (и их заместителях). Главы законодательных собраний прошли двойной электоральный отбор и уже потому имеют повышенную легитимность, а значит — и дополнительные политические возможности и ресурсы.
Конечно, по сравнению с 1990-ми годами политический вес региональных спикеров заметно упал, однако при всем том они по-прежнему относятся к первым лицам субъектов РФ. По оценке Института общественного проектирования и Института ситуационного анализа и новых технологий, в 2003 г. главы легистратур занимали третье, а в 2007 г. — и второе по влиятельности место в рядах региональной политической элиты7. После отмены губернаторских выборов спикеры ассамблей, по сути, оказались высшими региональными руководителями, получающими легитимность от населения, что в каком-то смысле делает их даже более «политическими» фигурами, чем губернаторы, со временем приобретающие черты обычных администраторов. Помимо многократно усиленных ресурсов простого инкумбента, должность главы регионального парламента дает возможность более или менее эффективно манипулировать депутатами и их коалициями, направляя в нужное русло внутрипарламентскую ситуацию. А воздействие на законодательный процесс, особенно в бюджетной его части, позволяет привлекать на свою сторону внешние группы влияния.
Учитывая вышесказанное, мы в дальнейшем будем рассматривать руководителей законодательных собраний как отдельную профессиональную категорию, а под инкумбентами понимать «рядовых» депутатов.
Для демаркации границ крупного бизнеса, представители которого, как уже говорилось, также относятся к «привилегированной» категории, мы, вслед за Я.Паппэ и его последователями8, использовали такой критерий, как объем реализации продукции (оборот) компании или бизнес-группы. Вместе с тем, поскольку нас интересует крупный бизнес регионального масштаба, данный показатель был снижен до 300, 500 и 800 млн. рублей в 2004—2006 гг. (для «бедных», «среднеобеспеченных» и «богатых» регионов соответственно9). Таким образом, к представителям крупного бизнеса были отнесены руководители бизнес-структур с оборотом выше указанных значений — генеральные директора и
ИОЛППКГ № 2 (57) 2010
77
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
1(0 Региональные 2009.
11 Федеральный закон № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ», ст. 5, п. 2.
директора по направлениям и их заместители, главные инженеры и заместители главных инженеров (на промышленных предприятиях), председатели и заместители председателей советов директоров и правлений, члены советов директоров и правлений и прочие топ-менеджеры. Что касается собственников компаний, то зачастую они входят в топ-менеджмент; теми довольно распространенными случаями, когда собственник крупной компании не принадлежит к топ-менеджменту и не афиширует своей связи с ней, нам, к сожалению, пришлось пренебречь.
Мандат депутата регионального или местного представительного органа еще в советские времена был характерным атрибутом руководителя крупного предприятия. В новейшей российской истории региональные ассамблеи начинают использоваться для лоббирования интересов как отдельных компаний, так и бизнеса в целом. После перехода к назначению губернаторов возможности бизнес-элиты внедрять своих членов непосредственно в региональные администрации сократились, и выборы в законодательные собрания оказались, пожалуй, важнейшим каналом ее проникновения в региональную власть. Стоит отметить, что действительно высокий интерес к этим выборам проявляют федеральные компании и группы второго ряда и структуры регионального масштаба. Гигантам типа «Газпрома» или «Лукойла» незачем кого-то куда-то внедрять: региональные власти и так пытаются наладить с ними хорошие отношения10.
В числе основных мотивов, побуждающих крупный бизнес проталкивать «своих людей» в депутаты, прежде всего следует упомянуть стремление оказывать влияние на распределение бюджетных средств (участие в программах развития, финансирование собственных инициатив и т.п.) и внебюджетных фондов (дорожного, экологического и т.п.), а также на налоговый режим в регионе: формирование регионального бюджета, контроль над его исполнением, равно как и установление региональных налогов и сборов, являются прерогативами законодательных собраний. Интерес крупного бизнеса к «законотворческой деятельности», вероятно, вызван и тем, что законодательные собрания уполномочены определять порядок управления и распоряжения собственностью субъекта РФ (в частности, его долями — паями, акциями — в капиталах предприятий)11. Крупный бизнес могут привлекать также доступ к информации о планируемых властных решениях и возможность использования таких инструментов давления на исполнительные структуры, как депутатский запрос и иные формы реализации парламентского контроля. Наконец, для бизнесменов с криминальным прошлым, как принято считать, немаловажное значение имеет депутатская неприкосновенность.
Главным ресурсом, на который опирается крупный бизнес в борьбе за депутатские мандаты, безусловно, является финансовый. Российское избирательное законодательство и электоральные практики таковы, что для проведения полноценной избирательной кампании даже
78
ТЮАНЛКТ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
1 Барсукова 2008.
13 К этой категории мы, несколько огрубляя, относим собственно ректоров, их заместителей, а также руководителей филиалов вузов.
1/4 Гаман-Голутви-на 2004б.
регионального уровня требуются огромные финансовые вложения. По оценке С. Барсуковой, в первой половине «нулевых» годов стоимость избрания в «среднестатистическую» региональную ассамблею исчислялась сотнями тысяч долларов12. Колоссальных расходов требует не только политическая реклама (особенно на телевидении), но и общая координация действий согласно заранее выработанной стратегии. Несмотря на то что после введения на региональных выборах партийной составляющей продвижением многих кандидатов в мажоритарных округах занимаются избирательные штабы партий (впрочем, тоже обычно требующие немалых пожертвований), далеко не полностью утратили свое значение и коммерческие политтехнологи, чьи услуги, как известно, были и остаются чрезвычайно дорогими.
Важную роль с точки зрения реализации политических амбиций крупного бизнеса играет и социальный ресурс, в основе которого лежит уже сама по себе способность крупных предприятий давать работу большому числу людей. Однако дело не только в этом. Заметные электоральные преимущества главам крупнейших предприятий приносит и то обстоятельство, что эти предприятия часто располагают развитой социальной инфраструктурой (как правило, унаследованной от советских времен) в виде собственных больниц и поликлиник, детских садов, оздоровительных учреждений и т.п. Значение этого фактора особенно велико в регионах и городах монопрофильной специализации.
Все перечисленное заставляет предположить, что принадлежность к крупному бизнесу должна обеспечивать кандидату на выборах в мажоритарном округе существенный электоральный бонус.
Еще одной профессиональной группой, успешно выступающей на выборах последних лет, являются ректоры вузов13. Согласно данным, приводимым О.Гаман-Голутвиной, только за первые три года текущего десятилетия доля «ректорского клуба» в составе региональных политических элит выросла в 14 раз: с 0,15% в 2000 г. до 2,18% в 2003 г.14 В рассматриваемый нами период доля ректоров среди победителей выборов в одномандатных округах составляла 2,56%, а доля победителей таких выборов среди ректоров превышала 53%, что делает эту категорию вполне сопоставимой с описанными выше.
Следует отметить, что участие ректоров в выборах никак не связано с развитием местного академического сообщества. В таких признанных макрорегиональных центрах высшего образования, как, например, Москва, Томск или Новосибирск, ректоры выдвигались не чаще обычного либо не выдвигались вовсе. А вот в Орловской, Тамбовской, Ивановской областях, Адыгее, Башкортостане, Бурятии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и Якутии (то есть в национальных республиках и «русских» регионах с низкой сменяемостью элит) в региональных парламентских выборах участвовало сразу по несколько вузовских руководителей. Таким образом, можно предположить, что повышенная активность (и успешность) руководителей вузов на выборах в региональные ассамблеи обусловлена прежде всего традиционной, восходящей еще к
ИОЛАПКГ № 2 (57) 2010
79
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
15 См. Афанасьев 1995, 1998; Минаков 2002; Голосов 2006.
16 Голосов 2006: 150.
17 См. Радаев 2002.
советской эпохе установкой региональных элит на включение соответствующих позиций в состав представительных органов власти.
Помимо принадлежности к «номенклатуре» электоральные успехи этой категории кандидатов, по-видимому, объясняются возросшими за время экономического расцвета 1998—2008 гг. финансовыми возможностями вузов, что связано с фактическим переходом российского высшего образования на коммерческую основу. Даже государственные вузы сейчас научились привлекать существенные внебюджетные средства путем платного обучения студентов, предоставления дополнительных образовательных услуг, сдачи в аренду части площадей и т.д. В той или иной форме помогают своим alma mater и их выпускники, сделавшие за постсоветские годы состояние или карьеру. Между тем, вопреки декларируемым принципам демократии в вузовском самоуправлении, ректор часто оказывается, по сути, единственным распорядителем вузовских денег. Повышению электорального потенциала ректоров способствует и их административное и личное влияние, позволяющее им мобилизовывать в свою поддержку не только преподавателей и сотрудников вузов, но и значительную часть студентов, а порой и членов их семей.
Систематически и нередко вполне успешно участвуют в региональных выборах главы медицинских учреждений'5. По мнению Г.Го-лосова, главный ресурс, на который они опираются в своих избирательных кампаниях, — социальный капитал16. Действительно, профессия врача внушает естественное уважение и доверие (что в целом и передается понятием «социальный капитал»17), которые легко могут быть конвертированы в голоса не только пациентов, но и всех тех, кто ценит медработников за их реальные или воображаемые качества, связанные с гуманным характером профессии. Мы склонны согласиться с таким объяснением, добавив, что социальные сети, по которым распространяются упомянутые уважение и доверие, по своему охвату нередко сопоставимы с территорией мажоритарных избирательных округов, особенно когда речь идет о муниципальных больницах и поликлиниках. Думается, что это обстоятельство облегчает руководителям подобных учреждений задачу избрания.
В то же время нельзя сбрасывать со счета и административный потенциал медицинских «начальников» (ведь социальным капиталом, пусть в меньших объемах, обладают и рядовые врачи, чьи успехи на выборах явно скромнее). В подчинении глав медучреждений порой находятся очень большие коллективы, которые, в свою очередь, способны оказывать влияние на многотысячные контингенты пациентов. И поскольку заметную долю последних составляют пожилые люди, то есть самая активная в России категория избирателей, воздействие глав больниц и поликлиник на электоральные исходы бывает весьма значительными.
Видное место среди выдвигающихся в одномандатных округах занимают «муниципалы» — руководители муниципальных образований,
80
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
18 См. Голосов 2006: 175—179.
19 Это особенно характерно для национальных республик, где главы МСУ, по всей видимости, до сих пор выступают в роли «эмиссаров» исполнительной власти в законодательных органах.
депутаты местных представительных органов. Такие кандидаты, как правило, имеют электоральный опыт, что само по себе дает им некоторое преимущество, кроме того, по роду своей деятельности они знакомы с проблемами, которые призваны решать депутаты региональной ассамблеи, и это может повысить их привлекательность в глазах избирателя.
Однако главы муниципальных образований, похоже, не рассматривают данные преимущества как значительные и, добиваясь своих электоральных целей, делают ставку на административные и экономические ресурсы, которые предоставляет им должность. Их электоральный потенциал связан, в частности, с ведущей ролью в предоставлении населению таких услуг, как отопление, энерго- и водоснабжение, содержание муниципальных дорог и т.п. Как и в случае с врачами, на руку им играет частичное или полное совпадение зон их влияния с избирательными округами18. В 1990-е годы в ряде регионов сложилась практика массового перехода районных руководителей в легислатуры, где они становились агентами влияния региональной исполнительной власти. Сейчас совмещение должности главы муниципального образования с мандатом депутата региональной ассамблеи запрещено законом, однако некоторые муниципальные лидеры все же баллотируются в легислатуры (в случае успеха слагая с себя прежние полномочия) или продвигают туда своих заместителей19. Впрочем, эта категория кандидатов-«му-ниципалов» сравнительно немногочисленна.
Гораздо шире представлены на региональных выборах депутаты местных представительных органов, ведь победа на таких выборах означает для них карьерный рост. Говорить о значимых ресурсах в их случае не приходится: хоть какими-то обладают, пожалуй, только депутаты представительных органов региональных центров, но и у тех бонус сводится главным образом к упомянутым выше политическим навыкам и опыту.
Ввиду очевидной разницы электоральных возможностей различных групп «муниципалов», мы делим их на три аналитические категории: (1) главы муниципальных образований (мэры и вице-мэры городов, главы администраций районов и их заместители), (2) депутаты региональных центров и (3) муниципальные депутаты (депутаты представительных органов сел, районов и городов, не являющихся региональными центрами; сюда же — по причине крайней скромности возможностей и ресурсов — отнесены и главы сельских администраций).
Самую многочисленную категорию кандидатов-одномандатников образуют представители среднего бизнеса. По нашим подсчетам, в исследуемый период их доля в общем числе кандидатов составляла 25,4%. Мотивы участия в выборах и структура имеющихся ресурсов у предпринимателей средней руки аналогичны мотивам и структуре ресурсов высшего слоя деловой элиты, с той лишь разницей, что величина последних уменьшается пропорционально масштабам дела. Поэтому под-
ИОЛППКГ № 2 (57) 2010
81
20 Радаев 2002.
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
робного разговора здесь требует лишь определение границ данной категории.
Очевидно, что верхняя граница среднего бизнеса совпадает с установленной выше нижней границей бизнеса крупного (годовая выручка от 300 до 800 млн. руб. в зависимости от «богатства» региона), однако дальше начинаются сложности. Теоретически при разграничении среднего и малого бизнеса следовало бы использовать тот же показатель выручки, но мы не располагаем ни полным списком российских компаний, ни, тем более, сведениями об их доходах. Единственное, что можно сделать в данной ситуации, — это попытаться найти качественное отличие средних компаний от малых, причем такое, которое позволяло бы безошибочно классифицировать кандидатов по тем скудным сведениям о профессии, которые они сообщают о себе в избирком.
Наш вариант решения этой задачи — с некоторой долей условности считать малым бизнесом индивидуальных частных предпринимателей (без образования юридического лица) и их сельскохозяйственный аналог — фермеров (глав крестьянско-фермерских хозяйств), а к среднему отнести всех бизнесменов, которые не вошли в указанным образом очерченные категории «крупный» и «малый» бизнес. Понятно, что в действительности индивидуальными предпринимателями и фермерами малый бизнес не исчерпывается и какая-то часть мелких предпринимателей попала в нашей классификации в разряд средних, но более четко отделить малый бизнес от среднего в имеющихся условиях просто нереально.
Категория чиновники охватывает муниципальных и государственных служащих всех уровней: от министров и глав департаментов региональных правительств, руководителей территориальных органов федеральных ведомств (включая МВД и прокуратуру), советников и помощников губернаторов и глав местного самоуправления, командиров воинских частей до рядовых функционеров, милиционеров, военнослужащих, работников МЧС и т.д. Естественно, что электоральные возможности этой чрезвычайно пестрой когорты разнятся в зависимости от должностного уровня чиновника, масштабов и особенностей представляемой им корпорации и т.п. Если, скажем, для управляющего региональным отделением Пенсионного фонда РФ поражение на выборах в региональную ассамблею скорее исключение, то огромная масса рядовых служащих, как правило, играет на электоральной арене роль статистов. Причины такого положения вещей — в самой природе административного капитала, объективированным воплощением которого являются жестко иерархические структуры20. На верхних этажах этих структур сосредоточены колоссальные полномочия, тогда как занимающим нижние ступени не остается практически ничего, кроме чисто исполнительских функций.
Потенциальные преимущества этой категории кандидатов на выборах как раз и связаны с обладанием административным капиталом и всем, что ему сопутствует. Сразу оговоримся, что мы не имеем в виду
82
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
21 Воронцова, Звоновский 2003; Крыштановская 2005; Бузин 2007.
22 См. Бляхер 2003; Бляхер, Огурцова 2006.
23 См., напр. Панеях 2007.
24 Радаев 2002.
25 Впрочем, такая способность не только облегчает директорам школ задачу избрания, но и делает их объектом пристального внимания со стороны властей, заинтересованных в использовании этого ресурса для электоральной мобилизации населения (см. Бузин 2007; Туровский 2006).
явно противозаконные практики, которые часто скрываются за эвфемизмом «административный ресурс»21. Под преимуществами, даваемыми административной властью, мы понимаем прежде всего специфические профессиональные навыки, создающие репутацию «хорошего управленца» и полезные при организации избирательной кампании. Вместе с тем нельзя не учитывать и те «серые» возможности, которые позволяют чиновнику, не вступая в явный конфликт с законом, влиять на ход событий, в том числе электорального свойства. В условиях постсоветской России, где правовые нормы часто противоречат друг другу, что, по сути, исключает возможность ведения дел без большего или меньшего их нарушения22, «хорошие отношения» с властными органами, как прямо уполномоченными применять те или иные санкции, так и принимающими стратегические решения об их применении, становятся одной из ключевых предпосылок выживания и бизнеса, и некоммерческих организаций. Угрозу их существованию несет даже плановая проверка, способная на месяцы парализовать любую деятельность23. Особое влияние в регионах силовых структур (прокуратуры, УВД и т.п.) во многом объясняется именно этим. Руководителям таких (и аффилированных с ними) структур нетрудно конвертировать вынужденную лояльность социально-экономических акторов в финансовую или иную поддержку на выборах.
Отличительной особенностью общественных деятелей является опора преимущественно на политический капитал, то есть способность мобилизовывать массы на коллективные действия и признаваемое окружающими право говорить и действовать от имени других24. В объективированном состоянии политический капитал воплощается в лидерских структурах типа политических партий и общественных организаций. Соответственно, к категории общественных деятелей мы причисляем лидеров и активистов региональных и местных отделений партий и общественных организаций, в том числе профсоюзов, а также руководителей и сотрудников различного рода НКО, фондов и т.п.
Директора школ в контексте нашего исследования имеют много общего с руководителями медучреждений. Во-первых, и те и другие по самой природе своих профессий пользуются уважением и доверием населения, что заставляет предположить за их электоральными успехами существенные объемы социального капитала. Во-вторых, директора школ, как и руководители клиник, возглавляют коллективы так называемых «бюджетников», сильно зависящих от регионального и местного финансирования, и потому особо заинтересованы в получении депутатского мандата — ведь статус народного избранника позволяет гарантированно и систематически привлекать внимание властей к нуждам вверенных им организаций. В-третьих, подобно «медицинским начальникам», директора школ могут влиять (через посредство рядовых учителей) на широкий сегмент электората в лице родителей учеников25. В то же время результативность их участия в выборах заметно ниже, чем у руководителей больниц и поликлиник, — сказываются как меньшие
ИОЛ1ШКГ № 2 (57) 2010
83
^ Радаев 2002.
POCCnfiCMf PtrnotibL
(в среднем) размеры учреждений, так и опосредованность контактов с «взрослым» электоратом, которые строятся если не «через» детей, то, во всяком случае, «по поводу» них.
Основным ресурсом журналистов является символический капитал — признаваемое окружающими право интерпретировать смысл событий26. Конечно, в той или иной мере символическим капиталом обладают и многие другие профессиональные категории (например, те же ректоры вузов), однако только у журналистов он становится «средством производства», орудием труда, инструментом профессиональной деятельности. Благодаря значительным объемам символического капитала, измеряемого известностью и репутацией как индивидуальных журналистов, так и конкретных СМИ, журналистское сообщество играет ключевую роль в формировании общественного мнения. Именно это обстоятельство и может обеспечивать представителям журналистского цеха некое потенциальное электоральное преимущество.
Вместе с тем следует отметить, что несамостоятельность многих российских СМИ, их зависимость либо от крупного «олигархического» капитала (особенно явная в 1990-е годы), либо от администраций разного уровня привели к существенному падению престижа журналистской профессии в глазах избирателей, и в последние годы журналисты побеждают на выборах гораздо реже, чем 10—15 лет назад.
Две последние профессиональные категории, которые мы выделяем в качестве гипотетически «привилегированных», — это менеджеры и работники культуры. К первым мы относим руководителей среднего и низшего звена как частных фирм, так и государственных предприятий; ко вторым — сотрудников музеев и библиотек, художников, артистов, а также (с некоторой долей условности) научных работников и преподавателей вузов.
Ресурсы представителей первой категории значительно варьируют по объему, поскольку зависят и от позиции менеджера в структуре организации, и от могущества самой этой организации. Ведь в данную категорию попали как руководители филиалов и управлений крупнейших корпораций, возглавляющие многотысячные коллективы, так и рядовые клерки.
Что же касается работников культуры, то ресурс, теоретически способный обеспечить им бонус на выборах, — это пиетет к культуре, который испытывают высокообразованные избиратели. Однако численность таковых невелика, и в глазах большинства электората выдвижение кандидатами директоров библиотек или членов Союза писателей выглядит некоей забавной экзотикой. Впрочем, некоторые представители этой категории (например, вузовские преподаватели) могут накапливать значительные объемы социального капитала, что вполне может отразиться на электоральных результатах.
84
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
Профессиональный бонус: количественная оценка
Теперь попытаемся свести воедино перечисленные выше профессиональные позиции, расположив их в порядке убывания сопряженного с ними преимущества, которое измеряется через долю победителей на выборах (см. табл. 2)27.
Таблица 2 Доля победителей, % Средняя доля голосов, %
Спикеры 73,55 46,69
Крупный бизнес 71,22 45,96
Инкумбенты 58,62 38,62
Ректоры 53,66 35,97
Главы медицинских учреждений 36,73 27,62
Главы муниципальных образований 35,96 27,43
Депутаты региональных центров 25,45 21,99
Средний бизнес 24,62 20,84
Чиновники 20,25 18,74
Общественные деятели 14,92 15,59
Муниципальные депутаты 14,87 18,93
Директора школ 12,63 18,09
Журналисты 10 15,87
Менеджеры 9,65 12,96
Работники культуры 7,42 13,91
Прочие 1,64 8,71
27 Не вошедшие в этот перечень профессиональнодолжностные позиции объединены в остаточную категорию «прочие».
Как видно из табл. 2, с точки зрения электоральных показателей выделенные профессионально-должностные категории распадаются на четыре довольно четко разграниченные группы: сверхуспешных, относительно успешных, малоуспешных и абсолютно неуспешных. К первой группе, демонстрирующей сверхвысокие результаты на выборах, относятся спикеры законодательных собраний, представители крупного бизнеса, «простые» инкумбенты, а также ректоры высших учебных заведений. Для этих категорий, в особенности для крупного бизнеса и законодательных лидеров, поражение на выборах является скорее исключением. При правильной ориентации в обстановке и рациональном использовании ресурсов победа таким кандидатам практически гарантирована. Далее идут руководители медицинских учреждений, главы муниципальных образований, депутаты городских собраний региональных центров, предприниматели и хозяйственные руководители средней руки, а также чиновники. Выборы для них — все же рискованное предприятие, и вероятность поражения превышает вероятность победы, однако при благоприятном стечении обстоятельств шансы на успех довольно велики. Следующая группа: лидеры и активисты политических партий и общественных организаций (в том числе профсоюзов), другие общественные деятели, депутаты представительных органов муници-
ИОЛ1ШКГ № 2 (57) 2010
85
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
пальных образований, директора школ, журналисты, менеджеры, работники науки и культуры. Доля победителей среди них явно превышает уровень статистического «шума» — но и только. Серьезными соперниками подобные кандидаты становятся редко. И, наконец, все те, кто вошел в категорию «прочие». Единичные победы представителей данной группы на выборах почти исключительно зависят от игры случая.
Каково количественное значение преимущества, которое дает кандидату принадлежность к «привилегированным» профессиям? Можно предположить, что для победителей и проигравших оно будет различным, ведь сам факт победы по системе простого большинства свидетельствует о том, что первые располагают принципиально иной, нежели вторые, структурой ресурсов, в которой социально-профессиональный статус занимает далеко не то же место. Поэтому смешивать эти две группы в данном случае было бы некорректно.
Для начала решим поставленную задачу применительно к победителям, воспользовавшись таким распространенным статистическим методом, как множественная линейная регрессия. Ясно, что, поскольку речь идет об электоральном преимуществе, в качестве зависимой переменной должен выступать электоральный успех кандидата, операционали-зированный в виде процентной доли голосов, полученных на выборах.
Несколько сложнее дело обстоит с независимыми переменными. С определенной долей условности можно допустить, что электоральный успех победителя количественно представляет собой сумму двух показателей: результата его ближайшего соперника и преимущества, даваемого профессией (должностью). Социально-профессиональный статус в этом случае рассматривается как средство, позволяющее опередить второго по силе кандидата, и оценивается по величине этого опережения. При такой модели одна из независимых переменных — результат второго кандидата — операционализируется аналогично зависимой переменной, то есть как процентная доля голосов, полученных на выборах вторым кандидатом. Другая независимая переменная, отражающая профессию (должность) победителя, имеет номинальный характер и потому, как принято в статистическом анализе, кодируется в виде ряда фиктивных (dummy) переменных, причем за референтную принята категория «прочие».
Для проигравших регрессионная модель будет аналогичной — с той лишь разницей, что в качестве зависимой переменной мы возьмем электоральный успех второго, третьего и т. д. кандидата и определяться он будет через профессию (должность) данного кандидата и результат победителя. (Случаи принадлежности кандидата к двум или нескольким профессиональным категориям рассматриваются отдельно.)
Результаты регрессионного анализа по победителям и проигравшим представлены табл. 3 и 4.
Полученные данные (за исключением нескольких малозначимых и незначимых коэффициентов) в целом подтверждают обоснованность приведенного выше распределения профессиональных категорий по
86
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
Таблица 3 B Стандартная ошибка T
Y-пересечение 56,01*** 2,54 22,02
Результат 2-го кандидата 0 99*** 0,04 -25,88
Спикеры 16,64*** 2,91 5,72
Крупный бизнес 17 74*** 2,54 6,97
Инкумбенты 14 09*** 2,46 5,73
Ректоры 15,19*** 3,32 4,57
Главы медицинских учреждений 9,75*** 2,86 3,39
Главы муниципальных образований 13,8*** 3,67 3,76
Депутаты региональных центров 4,43 3,13 1,41
Средний бизнес 12,58*** 2,48 5,08
Чиновники 9,61*** 2,95 3,26
Общественные деятели 9,61*** 2,93 3,28
Муниципальные депутаты 14 69*** 2,99 4,92
Директора школ 9 8** 3,86 2,54
Журналисты 4,51 4,84 0,93
Менеджеры 14,66*** 3,24 4,52
Работники культуры 8,02* 4,19 1,92
Количество наблюдений 2610
R-квадрат 0,25
Нормированный R-квадрат 0,24
Таблица 4 B Стандартная ошибка T
Y-пересечение 8,62*** 0,31 27,71
Результат победителя -0,01 0,01 -1,59
Спикеры 14 39*** 1,47 9,78
Крупный бизнес 11,5*** 0,7 16,49
Инкумбенты 11,46*** 0,38 30,37
Ректоры 6,12*** 1,34 4,56
Главы медицинских учреждений 6,03*** 0,68 8,92
Главы муниципальных образований 7 87*** 1,06 7,45
Депутаты региональных центров 6,67*** 0,65 10,26
Средний бизнес 3,32*** 0,25 13,35
Чиновники 2,69*** 0,48 5,63
Общественные деятели 2,28*** 0,39 5,77
Муниципальные депутаты 5 1*** 0,41 12,3
Директора школ 5 49*** 0,64 8,58
Журналисты 5,19*** 0,72 7,18
Менеджеры 0,7* 0,4 1,74
Работники культуры 2,98*** 0,54 5,51
Количество наблюдений 7399
R-квадрат 0,16
Нормированный R-квадрат 0,16
* Значимо на уровне 0,1 ** Значимо на уровне 0,05 *** Значимо на уровне 0,01
ИОЛ1ШКГ № 2 (57) 2010
87
Заключение
Библиография
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
группам. Аномально высокими выглядят результаты победителей среди «муниципальных депутатов» и «менеджеров», однако дело проясняется, если учесть, что показатель дисперсии по этим категориям очень велик. Это означает, что некоторые кандидаты из числа «муниципальных депутатов» и «менеджеров» победили с очень высоким процентом голосов — они-то и вносят искажения в картину, повышая коэффициент регрессии. Что касается проигравших, то «ректоров», пожалуй, можно понизить до относительно успешных, а «средних бизнесменов» и «чиновников» — до малоуспешных. Такая неустойчивость, впрочем, вызвана их пограничным положением в своих группах. В свою очередь, «муниципальные депутаты», «директора школ» и «журналисты» поднимаются до уровня относительно успешных. Мы связываем это с тем, что основная их масса хотя и проиграла, но показала не самые низкие результаты, оказавшись в средней части ряда распределения.
Профессиональный статус кандидата и обусловленные им ресурсы остаются одним из важнейших факторов успеха на выборах в одномандатных округах. Наряду с традиционно доминирующими инкумбен-тами (прежде всего спикерами законодательных собраний) и представителями крупного бизнеса, в последние годы весьма успешно стали выступать на выборах и ректоры высших учебных заведений, доля победителей среди которых превышает 50%.
Вместе с тем не вызывает сомнений, что «ректорский дебют» является скорее отклонением от превалирующей тенденции. Социальнопрофессиональная структура кандидатов на российских региональных выборах вполне сформировалась и едва ли претерпит серьезные изменения в ближайшем будущем. Во-первых, в условиях авторитарной стабилизации нет оснований ожидать сколько-нибудь значимых перемен в предпосылках электорального успеха. Как и прежде, определяющую роль будут играть административный и финансовый ресурсы, а значит, инкумбенты, главы муниципальных образований и представители крупного бизнеса и дальше будут с высокой степенью вероятности побеждать на выборах. Во-вторых, с консолидацией элит региональные администрации, по-прежнему оказывающие громадное влияние на политические процессы на местах, получают в свое распоряжение готовый кадровый резерв, из которого смогут отбирать «своих» кандидатов. Наконец, психологический эффект от осознания такой ситуации неизбежно повлечет за собой дальнейшую маргинализацию «малоуспешных» и «неуспешных» профессиональных групп, тем самым способствуя еще большему закреплению status quo.
Афанасьев М. 1995. Поведение избирателей и электоральная политика в России // Полис. № 3.
Афанасьев М. 1998. В России сформированы представительные собрания правящих региональных групп // Власть. № 2.
88
ТЮАПТ1КГ № 2 (57) 2010
ЮССППСШ Pfrnotlbl
Барсукова С. 2008. Участие бизнеса в политике: изменение правил (На примере финансирования избирательных кампаний и деятельности политических партий) // Дука А. (ред.) Элиты и власть в российском социальном пространстве: Материалы пятого Всероссийского семинара «Социологические проблемы институтов власти в условиях российской трансформации» (15—16 декабря 2006 г., Санкт-Петербург). — СПб.
Бляхер Л.Е. 2003. Властные игры в кризисном социуме: преобразование российской институциональной структуры // Полис. № 1.
Бляхер Л.Е., Огурцова Т.Л. 2006. Приключения легитимности власти в России, или Воссоздание презумпции виновности // Полис. № 3.
Бузин А. 2007. Административные избирательные технологии и борьба с ними. — М.
Воронцова А., Звоновский В. 2003. Административный ресурс как феномен российского избирательного процесса // Полис. № 6.
Галухина Я., Паппэ Я. 2006. Российские корпорации: от олигархических структур до полноправных субъектов // Неприкосновенный запас. № 4—5.
Гаман-Голутвина О. (ред.) 2004а. Самые влиятельные люди России — 2003: Политические и экономические элиты российских регионов. — М.
Гаман-Голутвина О. 2004б. Региональные элиты России: персональный состав и тенденции эволюции // Полис. № 2—3.
Голосов Г. 2002. Политические партии и независимые кандидаты на думских выборах // Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) Второй электоральный цикл в России, 1999—2000. — М.
Голосов Г. 2006. Российская партийная система и региональная политика, 1993—2003. — СПб.
Голосов Г., Шевченко Ю. 2000. Факторы электорального успеха в одномандатных округах // Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) Первый электоральный цикл в России, 1993—1996. — М.
Голосов Г., Шевченко Ю. 2002. Стратегии переизбрания инкум-бентов на думских выборах // Гельман В., Голосов Г., Мелешкина Е. (ред.) Второй электоральный цикл в России, 1999—2000. — М.
Горохов В. 2007. Последняя битва: выборы глав исполнительной власти в регионах России в декабре 2003 — феврале 2005 г. // Российское электоральное обозрение. № 1.
Гудина Ю. 2004. Влияние фактора инкумбентства на уровень абсентеизма на выборах глав исполнительной власти регионов РФ // Политическая наука и государственная власть в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах. — Екатеринбург.
Зубаревич Н. 2005. Зоны влияния крупных корпораций в российских регионах // Фрухтманн Я. (ред.) Региональная элита в современной России. — М.
Зубаревич Н. 2006. Российский бизнес в регионах // Неприкосновенный запас. № 4—5.
ИОЛАПКГ № 2 (57) 2010
89
POCCnfiCMf Pfrnotlbl
Крыштановская О. 2005. Региональная элита и выборы // Фрухт-манн Я. (ред.) Региональная элита в современной России. — М.
Лапина Н. 2004. Бизнес и власть в российских регионах: новые параметры взаимодействия // Россия и современный мир. № 4.
Медведев Ю.С. 2006. Партийное выдвижение кандидатов в одномандатных округах на выборах в российские региональные законодательные собрания // Полис. № 3.
Минаков А. 2002. Врачи на выборах: создание профессионального образа и особенности его восприятия электоратом // Горный М. (ред.) Выборы в Российской Федерации. — СПб.
Панеях Э. 2007. Чиновник против предпринимателя: манипуляция законом как базовая техника контроля в постсоветской России // Полития. № 2.
Паппэ Я. 2002. Российский крупный бизнес как экономический феномен: специфические черты, модели его организации // Проблемы прогнозирования. № 1.
Паппэ Я. 2005. Отношения федеральной экономической элиты и власти в России в 2000—2004 годах: торможение в центре и новая стратегия в регионах // Фрухтманн Я. (ред.) Региональная элита в современной России. — М.
Паппэ Я., Галухина Я. 2005. Внешнеэкономические факторы трансформации крупного бизнеса в России // Вопросы экономики. № 10.
Петров Н. 2007. Корпоративизм vs регионализм // Pro et Contra. Т. 11. № 4—5.
Радаев В. 2002. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация // Экономическая социология. № 4.
Региональные модели взаимодействия между деловыми и властными элитами: современные процессы и их социально-политические последствия. Итоговый аналитический доклад. 2009 (http:// www.politcom.ru/tables/doc2.doc).
Туровский Р. 2005. Власть и бизнес в регионах России // Фрухтманн Я. (ред.) Региональная элита в современной России. — М.
Туровский Р. 2006. Региональные выборы в России: случай атипичной демократии // Технологии политики. — М.
Шевченко Ю. 1998. Между экспрессией и рациональностью: об изучении электорального поведения в России // Полис. № 1.
Шевченко Ю. 2005. Институционализация Государственной Думы и участие депутатов третьего созыва в парламентских выборах 2003 г. // Полис. № 1.
Cox G., Katz J. 1996. Why Did the Incumbency Advantage in U.S. House Elections Grow? // American Journal of Political Science. Vol. 40. № 2.
Squire P. 1998. Membership Turnover and the Efficient Processing of Legislation // Legislative Studies Quarterly. Vol. 23. № 1.
90
‘ЮААШ" № 2 (57) 2010
