CC BY
61
УДК 94(47).081/.083
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ РУССКИХ УЧЕНЫХ (опыт просопографического анализа зоологической секции на съездах русских естествоиспытателей и врачей второй половины XIX - начала XX века)*
И.А. Лягушкин, Е.А. Вишленкова
НИУ - Высшая школа экономики,
Институт гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
Данная статья посвящена социальной истории науки и истории профессий в России второй половины XIX - начала XX века. Авторы представили результаты просопографического анализа участников зоологической секции тринадцати съездов русских естествоиспытателей и врачей. Созданная на основе протоколов съездов, их «Трудов», «Дневников» и справочных книжек база данных позволила представить географическую карту зоологических исследований в позднеимперской России, определить социальное представительство и уловить мотивацию докладчиков принимать участие в съездах. Эти данные дают возможность судить о специфике профессиональной автономизации в России исследуемого периода.
Ключевые слова: просопография; социальная история науки; история профессионального научного сообщества России; история российских университетов.
PROFESSIONAL SELF-ORGANIZATION OF THE RUSSIAN SCIENTISTS (the prosopography's experience of the analysis of zoological section at Congresses of Russians scientists and doctors at the second half of XIX - the beginning of XX century)
I.A. Lyagushkin, E.A. Vishlenkova
* Исследование выполнено в рамках софинансирования ЦФИ НИУ ВШЭ проекта РФФИ «Институционализация естественнонаучного знания в Западной Европе и Российской империи/СССР» (грант № 12-09-0071). Мы благодарим Н.А. Проскурякову и М.В. Лоскутову за идею, ценные предложения и консультации.
This article focuses on the social history of science and the history of professions in Russia in the second half of XIX - early XX century. The authors presented the results of the prosopography analysis of the participants of zoological section on the thirteen Congresses Russian naturalists and physicians. Built on the proceedings of the Congress, their «The Works», «The Diaries» and reference books database is allowed to submit a map of zoological research in late imperial Russia, determine the social representation and catch motivation speakers to take part in congresses. These data provide insight on the specifics of professional autonomy in the Russian study period.
Keys words: the prosopography; social history of science; history of Russian professional scientific community; the history of Russian universities.
Осознание своих особых профессиональных и общественнополитических интересов, а также своей организационной автономии от власти пришло к сообществу университетски подготовленных врачей в 1850 гг.1, а к так называемым естествоиспытателям еще спустя десятилетие после этого. Оно порождалось, с одной стороны, процессами формирования нового понимания государственной власти и оформлением соответствующих ему запросов со стороны обладателей университетских дипломов; а, с другой - появлением слоя образованных экспертов, говорящих на языке универсальной европейской науки и социальной политики, но выполняющих задачи, поставленные Российским имперским государством. То и другое обстоятельство содействовали тому, что в интересующее нас время представители естественнонаучных дисциплин стали воспринимать себя, как независимое сословие с особой социальной миссией и квалификацией2. Постепенно такие амбиции стали облекаться в институциональные формы, в создание «вольных» (то есть негосударственных) научных обществ и организаций.
Во второй половине XIX в. появилась целая сеть научно-технических обществ в России. В середине столетия их было 20-25, в начале 1880 гг. -почти 200, а в конце 1890 гг. - уже 340. Вместе с численным ростом расширялась их география: к середине 1890 гг. «своим» научным обществом могли похвастаться уже 100 городов Российской империи3. Сегодня этим
1 Вишленкова Е.А. «Выполняя врачебные обязанности, я постиг дух народный»: самосознание врача как просветителя российского государства (первая половина XIX века) / / Ab Imperio. 2011. № 2. С. 47-82.
2 Юбилей доктора Громова / / Друг здравия. 1852. № 40. С. 183.
3 Туманова А.С. Общественные организации и русская публика в начале XX века. М., 2008. С. 45.
научным организациям посвящена довольно обширная историография4.
Стремление участников вольных обществ к консолидации и взаимодействию воплотилось в широком размахе съездовской активности5. «Пироговское» общество проводило съезды русских врачей, Русское техническое общество - съезды деятелей по техническому образованию, Московское педагогическое общество - съезды учительских обществ6. Демократический принцип рекрутирования участников и открытость научных съездов способствовали преодолению локальной замкнутости и обособленности ученых, сотрудничеству представителей отдельных профессий и общественных организаций, а также популяризации и массовизации науки, как особой сферы деятельности, в целом.
В данной статье изучается состав участников съездов русских естествоиспытателей и врачей (13 съездов), которые проводились в России с 1867 до 1913 годы7. В общей сложности в них приняли участие более 23 тысяч человек: тысячи ученых и любителей науки. Участники не только обменивались друг с другом обретенным новым знанием, но и поднимали социальные проблемы: от необходимости высшего образования для женщин и до объединения сил земского «третьего элемента»8.
4 См. также: Иванов А.Е., Степанский А.Д. Общественные организации в академическом пространстве России XIX - начала XX в. // Самоорганизация российской общественности в последней трети XVIII - начале XX в. / отв. ред. А.С. Туманова. М., 2011. С. 468-518; Bredley J. Voluntary associations in Tsarist Russia: Science, Patriotism, and Civil Society. Harvard Univ. Press, 2009; Бастракова М.С. Научное сообщество России во второй половине XIX века (становление, особенности, облик) / / Архив истории науки и техники. М., 2007. Вып. 3; Стереокопытов С.П. История научно-технических учреждений в России (вторая половина XIX-XX вв.): Учеб. пособ. М., 2002; Очерки русской культуры XIX века. Т. 1-3. М., 2000-2001; Савчук В.С. Естественнонаучные общества юга Российской империи: вторая половина XIX - начала XX века. Днепропетровск, 1994; Общества естествоиспытателей при университетах дореволюционной России: к 125-летию начала деятельности. Л., 1990; Филиппов Н.Г. Научно-технические общества России (1866-1917). М., 1975.
5 Туманова А.С. Общественные организации и русская публика в начале XX века. М., 2008. С. 137-138.
6 Там же. С. 45.
7 Тихонович Н.Н. Съезды русских естествоиспытателей и врачей / / Очерки по истории геологических знаний. Вып. 1. М., 1953. С. 95-119.
8 Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М., 1971. С. 104.
У съездов русских естествоиспытателей и врачей был довольно широкий социальный состав участников. Основную массу делегатов поставляла высшая школа. Это профессора, доценты, преподаватели, студенты и выпускники университетов, академий и институтов. Значительную группу составляли профессиональные медики, инженеры, а также учителя средней школы9. Кроме того, заседания съездов посещали любители науки.
В качестве площадок для проведения заседаний съезды русских естествоиспытателей использовали разные, но главным образом университетские города. В организационном отношении съезды делились на секции или отделы, количество которых менялось в зависимости от специализации участников. Докладчиком мог быть любой желающий. Достаточно было лишь изъявить желание председателю секции в день заседания.
Просопографический анализ участников отдельных секций (создание их коллективной биографии) подразумевает соединение в единой базе данных совокупности имеющихся идентификационных признаков и, затем, их обобщение на основе разработанных классификационных систем. Полученные благодаря этому статистические срезы дают возможность определить роль съездов в институциональной истории науки и в процессах создания экспертных сообществ. А соотнесение данных об участии в съездах конкретных ученых (в данном случае зоологов) с их научными биографиями позволяет делать выводы о новых практиках академической жизни, сформировавшихся в пореформенной России благодаря гражданской активности ученых.
Самоописания съездов
Деятельность научных съездов довольно хорошо задокументирована. Источниковой основой для данного исследования стали Труды съездов русских естествоиспытателей и врачей, отдель-
9 Подр. см: Loskutova M.V. Public Science as a Network: The Congresses of Russian Naturalists and Physicians in the 1860s-1910s / / Baltic Journal of European Studies, Journal Of Tallinn University Of Technology. 2011. Vol. 1. № 1(9). P. 201; Лоскутова М.В. Съезды русских естествоиспытателей и профессорско-преподавательский корпус университетов России (1860-1910-е годы) / / Профессорско-преподавательский корпус российских университетов 18841917 гг.: Исследования и документы / ред. М.В. Грибовский и С.Ф. Фоминых. Томск, 2012. С. 95-119.
но изданные протоколы их заседаний, Дневники и Справочные книжки.
После завершения каждого съезда создавалась комиссия по изданию заслушанных выступлений. Иногда на это удавалось получить довольно большие деньги. Например, на проведение первого съезда из разных источников было собрано 6600 руб., 2905 руб. из которых пошли на публикацию10. В «Трудах» издавались протоколы общих (обычно их было три) и секционных заседаний, а также тексты сообщений.
Уже после первого съезда организаторам стало понятно, что своевременное полнотекстовое издание протоколов - необходимый, но весьма трудоемкий процесс. Поэтому при подготовке второго съезда его комитет принял решение «во-первых, усерд-нейше просить всех, желающих сделать какое-либо сообщение на заседании, излагать в извлечении письменно содержание для внесения в протоколы в том виде, как того желали бы сами авторы и, во-вторых, просить гг. заведующих секциями, равно как и гг. председателей и секретарей отдельных секционных заседаний, -озаботиться об аккуратном и своевременном доставлении извлечений из рефератов и составлении кратких отчетов о происходивших по поводу их дебатов»11.
«Труды» не имели жестко закрепленной структуры. К тому же были годы, когда участники съезда не могли позволить себе такое издание по финансовым причинам. Например, протоколы и сообщения VIII съезда (Петербург, 1890 год) не были изданы в виде «Трудов». Вместо этого вышел «Дневник» съезда. Он был призван обслуживать насущные потребности конгресса непосредственно во время его проведения. Дневник выходил каждый день, или раз в два дня. Он позволял уточнять вопросы повестки дня, из него делегаты узнавали о заявленных на секциях докладах, о планируемых экскурсиях и т.д. В течение съезда вышло 10 номеров такого издания. Они имели сплошную нумерацию, что было удобно при сшивании этих изданий. I, II, IV, VI, VII и VIII съезды издали свои протоколы еще и отдельными брошюрами. Это были конспекты
10 Бекетов А.Н. Историческая записка об учреждении и ходе Первого съезда русских естествоиспытателей / / Труды первого съезда русских естествоиспытателей в Санкт-Петербурге. СПб, 1868. С. 9.
11 Труды второго съезда русских естествоиспытателей в Москве. М., 18701871. С. 11.
общих и секционных заседаний. Иногда в них включены списки членов съезда.
После изъявления намерения выступить с докладом, каждый ученый получал на руки специальный билет и справочную книжку. Первый содержал базовую информацию о месте и времени проведения съезда, льготах на проезд и проживание. Справочные книжки описывали деятельность предшествующих съездов, принятые на них решения и бюджете, приводили данные по численности участников и сделанных ими сообщениях.
На протяжении первых трех конгрессов, а также на V конгрессе, каждый выпуск «Трудов» открывался списком участников. Он представляет собой таблицу с сотнями имен. Кроме фамилии, имени и отчества список содержал сведения о месте жительства, должности, ученом звании и названии секции, в которой тот или иной делегат принял участие. Списки участников IV и VI съездов размещены в Протоколах, а список участников VII съезда опубликован не был.
В дальнейшем такие списки публиковались в Дневниках. Универсальная форма соблюдалась не всегда. С ростом числа участников, становилось все сложнее проводить их учет. В частности, список участников VIII съезда содержит только фамилии, имена и отчества, а также указание на место жительства (для жителей Петербурга с точным адресом). Списки делегатов IX и XI съездов содержат указания на секцию, но лишены сведений о профессии.
В целом, выявленные списки позволили установить профессиональную принадлежность 13102 из 23437 участников 13-ти съездов (около 56%), судить о географии их расселения в 22796 случаях из 23437 (97%) и о распределении ученых по секционным заседаниям (20582 делегатов, то есть 88%). Вместе с тем, мы убедились, что опубликованные списки членов съездов неполные. Многие делегаты не успевали заранее сообщить о своем намерении участвовать в съезде, другие не делали этого намеренно. Это особенно характерно для жителей тех городов, в которых съезды проводились. Они не нуждались в льготах на проезд и проживание, получать билет заранее им не было нужды.
Сопоставление имен докладчиков, которые указаны в протоколах секционных заседаний, с общими списками участников в целом ряде случаев позволило уменьшить погрешности. В ре-
зультате такой процедуры мы установили, что в списках участников нет каждого 10-го докладчика.
В настоящее время в историографии используются два разных подхода к изучению деятельности научных съездов. Один заключается в описании их научной направленности на основе первичного анализа протоколов заседаний и прочитанных сообщений12. Второй подход состоит в анализе списков участников и проведении просо-пографического анализа персональных данных13. Он позволяет определить географию рекрутирования участников, их социальный состав, профессиональную принадлежность, корреляцию между социальной активностью ученого и его научной карьерой.
За исследуемые тринадцать лет съезды прошли в пяти университетских городах России. Несмотря на это, нельзя утверждать, что состав их участников вырос за счет расширения географии. В основном делегатов присылали одни и те же столичные и университетские города, а проведение съездов в провинциальных местах было чревато снижением интереса к съезду, падением численности делегатов. За все исследуемое время 80% участников были жителями университетских городов. Тем не менее, можно говорить о высокой интеграционной роли съездов. Они дали возможность обменяться исследовательским опытом делегатам из 195 городов и сел.
Характеризуя профессиональную принадлежность делегатов съездов следует отметить определяющую роль высших учебных заведений в организации съездов. Именно ВуЗ'ы поставляли на съезды около четверти делегатов. 35% участников были практиками: врачи, инженеры, технологи. Их интересы побуждали съезды обсуждать насущные вопросы социальной и экономической жизни в Империи, а также оперативно внедрять научные достижения в производство и лечебную практику.
12 См., напр.: Тихонович Н.Н. Съезды русских естествоиспытателей и врачей / / Очерки по истории геологических знаний. М., 1953. Вып. 1; Bradley J. Voluntary Associations in Tsarist Russia. Science, patriotism, and civil society. London, 2009.
13 См., напр.: Петрова О.С. Методы изучения массовых данных материалов археологических съездов (1864-1914 гг.) М., 2005; Loskutova M.V. Public Science as a Network: The Congresses of Russian Naturalists and Physicians in the 1860s-1910s // Baltic Journal of European Studies, Journal Of Tallinn University Of Technology. 2011. Vol. 1. № 1(9).
Статистика профессиональной принадлежности докладчиков заставила нас усомниться в историографическом тезисе о сравнительно позднем участии врачей в деятельности съездов - после 1871 г., когда в их структуре появились особые медицинские секции, а сами съезды обрели двойное название. В противовес этому данные, извлеченные из указанных источников, убедили нас в том, что даже на первом съезде врачи составляли доминирующую часть делегатов (около 20%). До открытия собственных медицинских секций они распределялись по секциям анатомии и физиологии.
База данных о зоологах
Статистика хороша для понимания представительности и репрезентативности съездов, но она не объясняет мотивацию участников, не позволяет установить актуальность и научную ценность их сообщений, роль конгрессов в решении конкретных проблем империи и определить влияние факта участия в нем на научную карьеру ученого. Отчасти ответы на эти вопросы содержатся в докладах участников, или их можно получить в результате сопоставительного анализа сообщений и других данных из совокупного «архива» съезда.
В данной статье сделана попытка получить такие ответы из материалов зоологической секции: из оглавления представленных на ней докладов и биографических сведений о докладчиках. Эта секция выбрана не случайно. Она была представлена на всех 13-ти конгрессах (на некоторых съездах проводились объединенные заседания зоологической, анатомической и антропологической секций). А показатели численности делегатов, записавшихся на эту секцию, а также количество выступлений, прочитанных на ней, на протяжении исследуемого периода оставалось ровным.
За изучаемое пятидесятилетие на секции зоологии выступили 230 человек. Они сделали более 600 сообщений. Работа с данными такого объема классическими методами исторической науки довольно трудоемка, поэтому для упрощения анализа они были помещены в базу данных. Она состоит из 10 столбцов и 574 строки.
Первые пять столбцов таблицы заполнялись данными из протоколов заседаний. Они озаглавлены «№ съезда», «город», «год», «секция» и «№ заседания». На втором и третьем съездах секция зоологии была объединена с секцией анатомии и физиологии; на пятом, девятом и одиннадцатом - с секцией сравнительной ана-
томии, а на седьмом - с секцией антропологии. Подобные слияния происходили по причине слабой представительности данной дисциплины в профессиональном сообществе естествоиспытателей и делалось это по инициативе самих участников. Так, на втором съезде председатель первого заседания секции зоологии Ф.В. Овсянников обратился к присутствующим с предложением объединить отделения зоологии и сравнительной анатомии, а также отделения анатомии и физиологии, на что получил согласие присутствующих14. На некоторых съездах автономно действующие отделения могли организовать несколько совместных заседаний. Так, на тринадцатом съезде в Тифлисе одно из шести заседаний секции зоологии (а именно - второе) прошло совестно со специалистами по анатомии и физиологии.
В пятом столбце доклады зоологической секции распределены по годам. Эта нехитрая процедура позволила увидеть, что на каждом съезде число заседаний зоологов было разным. На первом - их было всего четыре, а на одиннадцатом и двенадцатом (самых многочисленных, число участников которых превысило пять тысяч человек), чтобы прослушать все доклады зоологам пришлось собираться одиннадцать раз.
В шестое поле («ФИО докладчика») заносилось имя человека, прочитавшего доклад. Их извлечение из протоколов выявило большое число однофамильцев, фигурировавших в этих описаниях без имен и инициалов. Для их идентификации использовались списки участников съезда. В базе данных содержатся 232 фамилии зоологов и только пять из них не установлены.
Седьмое поле озаглавлено «Должность докладчика». В него вносились сведения о должности докладчика на момент его выступления. Но поскольку в списках VIII, IX и XI съездов нет данных о профессиональной принадлежности делегатов, а списки VII съезда не были опубликованы, для восполнения недостающих сведений использовались справочные издания, такие как «Биологи»15, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона16, Русский биографический словарь17, Биографический справочник М.А. Бло-
14 Труды второго съезда русских естествоиспытателей. М., 1869. Ч. 2. С. V.
15 Бабий Т.П., Коханова Л.Л. Биологи. Биографический справочник. Киев, 1984.
16 Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. М, 2001.
17 Русский биографический словарь. СПб., 1896-1918.
ха18, Биографический словарь деятелей естествознания и техни-ки19 и др. В результате этого, остались не раскрытыми должностные позиции 38-ми делегатов из 232 участников (то есть 16%).
Восьмое поле включило данные о месте жительства докладчика. Дополнение данных из списков участников сведениями из справочных изданий здесь осложнялось мобильностью делегатов. Некоторые из них за время действия съездов несколько раз поменяли место жительства. Нам не удалось установить его для 30 участников (9%).
В раздел таблицы «Тема выступления» вносились формулировки сообщений, которые зафиксированы в протоколах съездов. Раздел «Публикация в Трудах» содержит библиографические описания опубликованных сообщений. В рубрику «Примечания» мы помещали данные, которые не подпали в тематику иных разделов, например, о докладчицах, любителях, организационные обсуждения, а также подведение итогов съезда.
Просопография секции
Доклады на секции зоологии делали участники, прибывшие на съезд из 34 городов Российской империи и трех городов Германии. 193 доклада (33,6%) было сделано делегатами из Санкт-Петербурга. В десятку самых значимых для деятельности секции входили еще семь университетских центров: Москва, Варшава, Киев, Одесса, Харьков, Казань, Юрьев, а также Севастополь и Симферополь. В Санкт-Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Одессе и Казани съезды непосредственно проходили.
Представительство Севастополя на съездах объясняется прежде всего работой биологической станции. Решение о ее создании было принято после выступления Н.Н. Миклухо-Маклая на II съезде. Станция была открыта в 1871 г. при активном содействии Новороссийского общества естествоиспытателей20.
В 1874 г. экстраординарным профессором при кафедре зоологии Новороссийского университета стал А.О. Ковалевский, приехавший
18 Блох М.А. Биографический справочник. Выдающиеся химики и ученые XIX-XX ст. Л., 1929-1931.
19 Биографический словарь деятелей естествознания и техники. М., 1958-1959.
20 Виноградов К.А. Очерки по истории отечественных гидробиологических исследований на черном море. Киев, 1958. С. 19-20.
из Киева. С этого времени деятельность Севастопольской биологической станции была тесно связана с его именем и он же был активистом съездов. С 1881 по 1891 г. станцией заведовала С.М. Пере-яславцева, которая пять раз выступала на съездах с докладами и четырежды избиралась в председатели зоологической секции. Тематика ее выступлений была посвящена фауне Черного моря и деятельности биологической станции в вопросах ее изучения.
Табл. 1
Рспределение докладчиков по городам
Место жительства докладчика Количество сделанных докладов В проц.
С.-Петербург 193 33,6%
Москва 119 20,7%
Варшава 39 6,8%
Киев 38 6,6%
Одесса 36 6,3%
Харьков 25 4,4%
Казань 23 4,0%
Севастополь 14 2,4%
Юрьев 7 1,2%
Симферополь 6 1,0%
Ново-Александрия 4 0,7%
Владикавказ 3 0,5%
Иена 3 0,5%
Виллафранка 3 0,5%
Тифлис 3 0,5%
Уральск 3 0,5%
Екатеринодар 2 0,3%
Егорьевск 2 0,3%
Петровское- разумовское 2 0,3%
Майкоп 2 0,3%
Прочее 17 3,0%
Нет данных 30 5,2%
ВСЕГО 574 100,0%
На протяжении интересующего нас периода по одному докладу сделали делегаты из Екатеринославля, Александровска
(Архангельская губ.), Бугуруслана (Самарская губ.), Тороповца, Везенберга, Сухуми, Ставрополя, Гельсингфорса, Неаполя, Пскова, Омска, Карлсруэ, Николаева, Кишинева, Ярославля, Саратова. Интересна история появляения в этом списке Пскова.
В 1871 г., на третьем съезде Л.А. Маровский, псковский врачебный инспектор, обратился к членам зоологической секции с просьбой помочь его губернии. Урожай льна в Пскове был под угрозой истребления гусеницей ночной бабочки. Делегаты съезда приняли активное участие в решении этой проблемы. Впрочем, это был единственный случай подобного обращения, что свидетельствует о слабости связей ученых с практиками и государственными структурами.
Делегаты от высшей школы имели разные ученые статусы: профессора, доктора наук, доценты, магистры, аспиранты, кандидаты, студенты, хранители музеев, библиотекари. Наиболее активными были профессора. Им принадлежат 189 докладов (33%) из 574.
По данным М.В. Лоскутовой университеты и высшая школа обеспечивали около четверти участников научных съездов21. Однако статистка докладчиков еще более радикальна. В ней университетских людей еще больше. Профессиональные учителя, по мнению Лоскутовой, представляли вторую стабильную профессиональную группу, которая насчитывала около 15% участников конгрессов22. Однако, среди докладчиков их менее двух процентов, что говорит о низкой активности учителей на съездах. Они приезжали туда набраться опыта и обрести новые профессиональные знания.
На протяжении всего периода деятельности зоологической секции съезда 232 докладчика прочитали 408 сообщений и 166 раз избирались в секретари и председатели секционного заседания. 123 делегата из 232 (51%) прочитали на секции всего 1 сообщение, однако, многие докладчики сделали по несколько сообщений, некоторые выступали по 2-3 раза на одном заседании. Мы выявили ядро активистов-зоологов на съезде.
21 Loskutova M.V. Public Science as a Network: The Congresses of Russian Naturalists and Physicians in the 1860s-1910s / / Baltic Journal of European Studies, Journal Of Tallinn University Of Technology. 2011. Vol. 1. № 1(9). P. 201.
22 Ibid. P. 201.
Активность разных профессиональных групп
Указанные в списках должности Кол-во докладов В проц.
Профессора 189 32,9%
Доценты 44 7,7%
Магистры 37 6,4%
Консерваторы, сотрудники музея или зоологического кабинета 27 4,7%
Студенты 20 3,5%
Магистранты 18 3,1%
Доктора зоологии 18 3,1%
Хранители музеев 17 3,0%
Сотрудники Севастопольской биологической станции 17 3,0%
Кандидаты университета 17 3,0%
Лаборанты 15 2,6%
Ассистенты в университете 15 2,6%
Доктора медицины 13 2,3%
Преподаватели гимназии 10 1,7%
Ректоры 8 1,4%
Члены научных обществ 8 1,4%
Врачи 6 1,0%
Заведующий энтомологическим кабинетом Таврического земства 6 1,0%
Аспиранты 5 0,9%
Преподаватели реальных училищ 4 0,7%
Слушатели университета 4 0,7%
Секретар физико-математического факультета МГУ 3 0,5%
Библиотекари 2 0,3%
Директора Высших женских курсов 2 0,3%
Ихтиологи 2 0,3%
Причисленные к университету 2 0,3%
Старший специалист Департамента земледелия по прикладной зоологии и охоте на Кавказе 2 0,3%
Старший специалист по рыбным и звериным промыслам 2 0,3%
Прочее 15 2,6%
Нет данных 46 8,0%
ВСЕГО 574 100,0%
Активисты зоологической секции
ФИО Кол-во докл. Пред. засед. (раз) Секр. засед. (Раз) Дата рожд. Служебная позиция
Н.П. Вагнер 19 2 1829 профессор С.-Петербургского университета
Н.Ю. Зограф 13 2 1851 профессор Московского университета
Н.В. Насонов 10 2 1855 профессор Варшавского университета
Н.А. Холодковский 8 3 1858 профессор Военно-медицинской академии
А.О. Ковалевский 8 3 1840 профессор университета Св. Владимира
А.А. Тихомиров 8 3 1850 ректор Московского университета
А.Ф. Брандт 8 1 1 1844 профессор Харьковского университета
Ф.В. Овсянников 7 3 1827 академик, профессор С.-Петербургского университета
В.В. Заленский 7 1 1 1847 директор Зоологического музея Петербургской АН
В.М. Шимкевич 6 2 1858 Профессор, заведующий кафедрой зоологии Петербургского университета
А.А. Коротнев 6 2 1851 профессор Киевского университета
И.И. Мечников 6 1 1845 профессор Новороссийского университета
С.М. Переяславцева 5 4 1849 Заведующая Севастопольской биологической станцией
А.Н. Северцов 5 3 1866 профессор университета Св. Владимира
М.С. Ганин 5 3 1839 профессор Варшавского университета
К.К. Сент-Илер 5 1 1 1834 профессор Юрьевского университета
Г.А. Кожевников 5 2 1866 профессор, директор зоологического музея Московского университета
Н.В. Бобрецкий 3 4 1 1843 профессор университета Св. Владимира
А.Ф. Стуарт 3 1 3 1842 приват-доцент Новороссийского университета
К.С. Мережковский 2 5 1855 студент Петербургского университета, консерватор зоологического кабинета
Из них шестнадцать человек имели статус профессора, а остальные, так или иначе, были тесно связаны с университетами.
А.Ф. Стуарт получил звание магистра в Юрьевском университете в 1866 г., после чего переехал в Одессу и в конце 1860 гг. занимался организацией Новороссийского общества естествоиспытателей. В начале 1870 гг. он участвовал в создании Севастопольской биологической станции23. Александр Федорович выступал на I, II, и III Съездах, а на остальных съездах был либо секретарем, либо председателем заседаний. Тогда он преподавал в Новороссийском университете и был президентом в Новороссийском обществе естествоиспытателей24.
Стуарт не был постоянным членом университетской корпорации, преподавал он всего несколько лет, а после окончания работ по устройству Севастопольской станции уехал в Бессарабию, где занимался общественной работой и в съездах уже не участвовал. Возможно, что его активность в организации съездов была связана с намерением построить научную карьеру.
Владимир Владимирович Заленский был профессором Казанского (с 1871 г.), а затем Новороссийского (с 1882 г.) университетов. В 1897 г. он был избран ординарным академиком Императорской Академии наук, в которой вплоть до 1906 г. служил директором зоологического музея25.
Софья Михайловна Переяславцева родилась в Воронеже, после окончания училища пробовала поступать в высшие
23 Мечников И.И. Избр. произв. М., 1956. С. 408.
24 Там же. С. 413.
25 Русский биографический словарь. СПб., 1896-1918. Т. 7. С. 202.
учебные заведения Санкт-Петербурга, однако попытки были неудачны. Тогда она переехала в Харьков, где проживала с 1870 по 1872 г. и слушала лекции в Харьковском университете. В 1873 г. Переяславцева поступила в Цюрихский университет, который окончила через три года. В 1876 г. Софья Михайловна вернулась в Санкт-Петербург. Она сразу же приняла активное участие в работе зоологического отделения местного отделения общества естествоиспытателей.
Осенью 1878 г. Новороссийское общество естествоиспытателей предложило Софье Михайловне заведовать недавно основанной Севастопольской биологической станцией26. Годы работы на станции ознаменовали расцвет ее научной карьеры. Именно в этот период она участвовала в работе съездов и была единственной ученой дамой на заседаниях зоологической секции. Невозможность построить академическую карьеру толкнула Переяславцеву к участию в неинституализированных научных обществах.
Константин Сергеевич Мережковский выступал только на одном съезде. Он приехал на VI конгресс вместе со своим учителем, Н.П. Вагнером, будучи студентом Петербургского университета и попал в список наиболее активных участников потому, что за время работы секции пять раз избирался секретарем заседания. После окончания университета Мережковский работал ассистентом Вагнера, а потом преподавал в Петербургском университете в должности приват-доцента. В 1886 г. он ушел из университета и уехал работать в Крым27. В съездах участия он больше не принимал. В его случае также подтверждается наша гипотеза о функции съезда как своего рода саморегулирующегося профессионального рынка труда. Оставив надежды на университетскую карьеру, ученый перестал был участником съездов.
Самым активным участником зоологической секции был Николай Петрович Вагнер. На I, II, V, VI и VIII конгрессах он сделал 19 докладов и два раза избирался в председатели секционного заседания. Николай Петрович родился в 1829 г. и приехал на
26 Виноградов К.А. Указ. соч. С. 19-20.
27 Мережковский Константин Сергеевич / / Энциклопедия Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб., 1890-1916. и^: http://www.brocgaus.ru/text/065/078.htm (дата обращения: 15.11.2012).
первый съезд после защиты докторской диссертации, в 38 лет, будучи профессором зоологии в Казанском университете28.
Особенно активным Вагнер был в 1889 году. Тогда он перешел на службу в Санкт-Петербургский университет. На секции зоологии он прочитал восемь докладов. Вероятно, это был пик его исследовательской работы. В 1885 г. вышла его монография «Беспозвоночные Белого моря», завершившая кропотливый труд, который Вагнер проводил на основанной им Соловецкой биостанции29. Примечательно, что как раз незадолго до съезда 1889 г. в его жизни произошли трагические события В 1888 г. его сын Владимир попал в тюрьму за убийство жены. Дело сопровождалось не только личными переживаниями отца за сына, но и общественным скандалом30. В этом контексте показательно, что на первом же секционном заседании Вагнер был избран коллегами почетным председателем, причем несменяемым на все время деятельности съезда. Такого ни разу не случалось с другими делегатами. Тем самым профессиональное сообщество выразило свою поддержку коллеге и уважение к его научному авторитету.
Николай Юрьевич Зограф был представителем другого поколения. Он был на 22 года моложе Вагнера. Естественно, что его поведение и его восприятие на съездах было иным. На VI, VII, VIII, IX и XII форумах он сделал 13 сообшений и дважды избирался председателем секционного заседания. Впервые Зограф приехал на съезд в 1879 г., в возрасте 28 лет. Тогда у него за плечами было только окончание Московского университета, начало преподавательской службы внем и стажировки за границей от московского Общества любителей естествознания. Правда, кроме того, он принял участие в экспедиция на север европейской части России, в Канинскую тундру и на Канин полуостров, и совершил ряд поездок для раскопок курганов и антропометрических наблюдений31. Однако, несмотря на его высокую профессиональную подготовку и исследовательскую
28 Горяшко Л. Плохой хороший человек. Личность и судьба Н.П. Вагнера / / Материалы науч. конф., посвященной 70-летию Беломорской биологической станции МГУ: Сб. статей. М., 2008. С. 13.
29 Там же. С. 15.
30 Там же. С. 16.
31 Зограф Николай Юрьевич / / Энциклопедия Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб, 1890-1916. и^: http://www.brocgaus.ru/text/042/074.htm (дата обращения: 15.11.2012).
активность, Зограф был внесен в списки участников съезда как «магистрант» и сделал всего одно сообщение32.
А вот через четыре года, на VII съезде он сделал уже восемь сообщений. В том же году он защитил магистерскую диссертацию и вскоре получил должность приват-доцента Московского университета. Его сообщения очень разнообразны по тематике: от антропологических исследований народов Сибири до описания многоножек. На VIII, IX и XII съезды Зограф приезжал будучи профессором. Таким образом вся его научная карьера оказалась сопряженной с деятельностью съездов.
На шестом заседании секции зоологии VII съезда Зограф обратился к врачам с просьбой оказать помощь в его работе со статистикой гельминтиазма (болезни, вызванной червями-паразитами). За всю истории секции таких воззваний к междисциплинарной кооперации было всего два. Автор первого - А.П. Вальтер, профессор Киевского университета, который на третьем съезде сообщил о предварительных результатах своих исследований в надежде на то, что коллеги помогут ему выяснить темные стороны вопроса «о животной теплоте».
Итак, создание базы персональных данных по участникам зоологической секции съездов русских естествоиспытателей и врачей позволило осуществить просопографический анализ. Его результатами стало выявление институтциональных механизмов функционирования в России новой формы академической активности, которая выводила российских интеллектуалов из созданной для них государством «башни из слоновой кости». Выявленные нами данные по одному из сегментов российской науки продемонстрировали центричность научной жизни в России, ее сосредоточенность в столичных и университетских городах. Съезд и непосредственное общение представителей смежных дисциплин порождало ситуацию междисциплинарного обмена, что в условиях дисциплинарного бума второй половины XIX века явно стимулировало рождение новых наук и развития пограничных зон. Одновременно участники съезда становились инициаторами расширения географии научной жизни и создания новых для нее институциональных форм (примером тому Севастопольская станция).
32 Малахов В.В. Очерки по истории кафедры зоологии беспозвоночных Московского государственного университета. М., 2006. С. 19.
Что касается социальной функции, то довольно редко научные съезды преращались в площадки взаимодействия ученых и государственных чиновников на вневедомственной основе, на основе обоюдной заинтересованности в устроении рационального государства. Соотнесение персональных биографий ученых с фактами их участия в деятельности съездов показывает, что возникшие форумы тяготели к тому, чтобы взять на себя функцию своего рода рынка академического труда. Это обстоятельство делало их привлекательными для участников с замыслами академической карьеры и непривлекательными для людей с этосом социального служения.
