CC BY
125
УДК 82.02
Н.К. Хузиятова
N. Khuziyatova
ПРОЕКТЫ «МОДЕРНИЗАЦИИ» СОВРЕМЕННОЙ КИТАЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В КОНТЕКСТЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
PROJECTS OF "MODERNIZATION" OF CONTEMPORARY CHINESE LITERATURE IN THE CONTEXT OF GLOBALIZATION
В статье рассматривается один из наиболее интересных этапов развития современной китайской литературы - литература «нового периода» (1979-1989 гг.). Особое внимание уделяется ее связям с западным модернизмом. Модернистские тенденции в китайской литературе «нового периода» оцениваются с позиции субъ-ектности. Литература данного периода характеризуется как третий проект модернизации в китайском литературном процессе ХХ в.
One of the most interesting stages of contemporary Chinese literature, i.e. the literature of "the new period" (1979 - 1989) is considered in the paper. Special attention is paid to its relations with Western modernism. The modernist trends in Chinese literature of "the new period" are evaluated from the viewpoint of subjectness. The literature of this period is characterized as the third modernization project in the Chinese literary process of the 20th century
Ключевые слова: глобализация, литература «нового Key words: globalization, the literature of "the new period”, периода», модернизм, современная китайская литера- modernism, contemporary Chinese literature, subjectness тура, субъектность
На стыке тысячелетий самой обсуждаемой мировым сообществом проблемой является глобализация в ее экономическом, политическом и культурном измерениях. В фокусе проблем глобализации китайская литература 80-х гг., именуемая литературой «нового периода» (1979-1989 гг.), представляется явлением сложным, неоднозначным, многомерным, но достаточно хорошо просматриваемым и занимающим заметное, вполне самостоятельное место в культурно-историческом процессе в современном Китае. Применительно к литературе данного периода особого внимания заслуживает ее сближение с западным модернизмом, которое представляется не
результатом пассивного восприятия модернистских влияний, а процессом активного творческого освоения. Модернистские тенденции китайской литературы «нового периода» наиболее отчетливо проявляются, если их рассматривать с позиций выражения субъектно-сти. Формирование новой субъектности является неотъемлемой частью того, что в западной терминологии называется современностью, или модернити, а в китайской - сяндайсин (относящимся к современности). Наиболее сильные побуждения человека заключены в его стремлении понять себя в мире и мир в себе. Путь современной китайской литературы к осознанию этой максимы был, однако, весьма тернист.
«Когда экономическая глобализация бросила вызов, вынуждая нас спешно принимать адекватные меры, мы почувствовали себя как будто застигнутыми врасплох, однако если посмотреть на происходящее как на процесс, то глобализация имеет весьма продолжительную историю», - отмечает Чэнь Чжун-гэн, один из авторов коллективной монографии «Современность и повороты в развитии современной китайской литературы» [12; С. 196]. Действительно, глобализация как исторический процесс, сопровождает человечество от самых его истоков, а в последние несколько веков, особенно в период модерна и модернизации, она просто приобрела иной масштаб, иную скорость и стала соответствующим образом осознаваться нами. Американский социолог Роланд Робертсон, один из пионеров в дискуссиях о глобализации, разделил историческое развитие глобализации на пять фаз: зачаточная фаза (ХУ - середина XVIII вв.), начальная фаза (середина XVIII в. - 1870-е гг.), подражательная фаза (1870-е - середина 1920-х гг.), фаза борьбы за гегемонию (середина 1920-х - конец 1960-х гг.) и фаза неопределенности (1960-1990-е гг.) [11; С. 58-59]. Эволюционный смысл глобализации многообразен. Глобализация, по мнению американского историка и социолога Арифа Дирлика, может, например, рассматриваться как «рекку-рентный кризисный феномен, отмеченный успехами и неудачами в течение некоторого периода времени, и смысл ее следует выводить вовсе не из референций ко всей мировой истории, но лишь из референций к самому недавнему прошлому» [8].
Является ли глобализация последней главой капиталистического модерна или же она является чем-то иным, чем-то, что проявилось уже с большой степенью конкретности, науке еще предстоит ответить. В контексте разговора о китайской литературе ХХ в. имеет особое значение тот факт, что многие ученые наделяют фазу подражания, этот конкретный период, формообразующим значением, когда «различные тенденции к глобализации, харак-
терные для предшествующих периодов, уступили место единой и безжалостной ее разновидности» [11; С. 59]. По словам А. Дирлика, в культурологическом аспекте глобализация третьей фазы «почти полностью синонимична глобализации евро-американских культурных стандартов». В то время евро-американские экономические, политические, социальные и культурные нормы представляли собой «предел исторических мечтаний и устремлений». Разумеется, такие посылы исчезли из современных концептуализаций глобализации, сейчас они ассоциируются разве что с концептом модернизации, который, однако, пошел по совсем другим историческим траекториям. Однако «не следует забывать, что для всех развитых и по-настоящему современных культурных динамик и способов интерпретации именно западный проект стал исходной (хотя и весьма амбивалентной) точкой отсчета» [8].
Новые идеи и идеалы западного проекта стали достоянием китайского общества уже в начале ХХ в. Это было время новых посылов в культурное сознание и время взаимного проникновения различных аспектов культуры, определяемой нами в духе немецкого философа Э. Кассирера как «общий мир», сотворенный из одинаково понимаемых и передаваемых значений, как взаимная субъективность, коммуникация в реальности между человеческими индивидуумами. Этот взгляд на культуру кор-релируется с суждениями видного китайского писателя и общественного деятеля Ван Мэна о плюралистичности культуры. Он утверждает, что у движения к глобализации есть другая сторона - локализация, многообразие, народность, индивидуализация, и поэтому народы разных стран всё с большим упорством оберегают систему и традиции собственной культуры, собственную самостоятельность. «Вот в этом плане культура и является важным оплотом. Ибо в культуре как раз и происходит отождествление, да и ценности культуры плюралистичны. На Западе люди отмечают Рождество, в Китае - Праздник весны, ты в восторге от оксфордского английского, а я говорю на
китайском «путунхуа», ты напеваешь свои серенады, а я - шэньсийские частушки «синьтя-нью»... Мы можем вместе наслаждаться, можем обмениваться друг с другом, но, в принципе, у каждого своя специфика и свои особенности. Это и есть плюралистичность культуры. Такое самосознание культуры, такая ее специфика чрезвычайно ценны [3; С. 11].
«Глобально», если перевести это слово на более понятный язык, означает «во многих местах одновременно», то есть транслокально. Отсюда в фокусе внимания неизменно оказываются ключевые понятия гибридности, поли-морфности, взаимопроникновения разнородных культурных потоков, ставящих во главу угла связь локального со всеобщим. Вместо устаревшей бинарной оппозиции центр-периферия, где первый выступал исключительно в качестве активной и агрессивной, а вторая — пассивной и жертвенной стороны, внимание концентрируется на моментах сцеплений и связок, вспышках сопротивления и случаях обратного воздействия. Здесь уместно будет напомнить о бахтинской идее диалога культур и концепции «встречных течений», выдвинутой российским филологом А.Н. Веселовским. Веселовский подчеркивал, что никакое заимствование невозможно без наличия у воспринимаемой стороны некоего «встречного движения», т.е. тенденции, аналогичной принимаемой [4; С. 304].
Как выжить Китаю и китайцам? Этот новый вопрос возник после поражения Китая в китайско-японской войне 1894 г. и особенно после поражения «боксерского восстания» (восстание ихэтуаней, 1899-1901 гг.). Ответ на него со стороны целого поколения интеллектуалов предусматривал эволюцию и прогресс любой ценой. Китайский мыслитель Янь Фу еще в 1895 г. призвал «отбросить старое и проповедовать новое», где под «старым» подразумевались обычаи, институты, знание, накопленное в течение тысячелетий, а под «новым» - западная культура. Правда, впоследствии в одной из работ 1902 г. он отмечал, что если сразу отринуть всю огромную массу, на-
копленную в течение веков, не отобрав при этом испытанные поколениями хорошие элементы, то «народ потеряет свою самобытность, а современность не сможет пустить прочные корни» [1; С. 147].
Почти все китайские периодические издания начала ХХ в. были охвачены «культурной лихорадкой», в ходе которой обнаружился ряд общих моментов в определении национальной идентичности: отказ от такого компонента национальной культуры, как автократия; акцент на особые достоинства китайского языка, способного адаптироваться к любым переменам и при этом способствовать связи поколений; озабоченность вопросами морали и человеческих отношений; желание провести разграничение между политикой и этикой, в сложном переплетении которых как раз и было сформировано культурное наследие; наконец, стремление положить конец доминированию одной школы - конфуцианства. Эти идеи получили развитие в ходе культурно-идеологического движения 10 - 20-х гг. ХХ в., именуемого в современной литературе Движением 4 мая за новую культуру (далее в тексте Движение 4 мая, или просто 4 мая). В движении принимали участие деятели культуры, придерживавшиеся буржуазно-либеральных убеждений (Ху Ши, Цай Юаньпэй, Се Улян), но наиболее активную роль в нем играли представители радикальной демократической интеллигенции Лу Синь, У Юй и другие, а также первые пропагандисты марксизма в Китае Чэнь Дусю и Ли Дачжао. Мощным политическим стимулом для Движения 4 мая стали начавшиеся 4 мая 1919 г. выступления учащейся молодежи против решения Версальской мирной конференции передать Японии китайскую провинцию Шаньдун. Движение 4 мая в значительной степени радикализировало платформу культурного обновления: воспитание в духе гуманизма и ненависти к деспотизму, преодоление религиозного мистицизма в сознании людей, развитие современного научного знания, распространение республиканских идей. Важное место в идеологии движения принадлежало идее ли-
тературной революции - создание литературы на языке байхуа, близком разговорному, вместо старого литературного языка вэньяня. Движение за новую культуру оказало глубокое воздействие на развитие китайской культуры ХХ в. и явилось своеобразным проявлением китайской фазы подражания или, иными словами, тем недавним прошлым, из которого выводились и выводятся успехи и неудачи современной китайской культуры.
Сужая предмет разговора до одной из составляющих культуры - литературы, отметим, что письменная литература играет в процессах глобализации особую роль ввиду ее способности к относительно простому переселению из одного культурного контекста в другой. По словам лидера нового историзма американского ученого Стивена Гринблатта, она «практически неизбежно является агентом глобализации» [10; С. 59; 5; С. 5]. Сама природа литературы отрицает какие бы то ни было притязания на «чистую кровь», обуславливает - через постоянную циркуляцию, коловращение, отзвуки и эхо друг друга - культурное кровосмешение любой национальной литературы. Великий аргентинский писатель
Хорхе Луис Борхес не раз подчеркивал, что понимает мысль как продукт единого разума, а человеческую историю - как огромную магическую книгу. «Мне кажется, что на писателя влияет все прошлое человечества в целом, -говорил он в одном из интервью. - Не только культура одной страны, не только какой-то язык, но даже авторы, которых он не читал, и которые приходят к нему через язык, так как язык есть фактор эстетический, и он есть произведение тысяч людей» [2; С. 231] .
Модель взаимосвязей между глобальным, национальным и локальным пока еще не разработана. Требуются постоянные поиски оптимального соотношения между глобальным и локальным (на путях этого поиска в современной науке даже появился особый синтезирующий термин «локализация»). Проблема в том, как этого соотношения достичь. Безусловно, каждое действие порождает противодейст-
вие, и супранациональным порывам литературы противостоят субнациональные - желание окунуться в свое, родное, близкое. Глобализация значительно облегчает литературе доступ в широкий мир через частное, особенное, индивидуальное, но при этом она отнюдь не гарантирует ей внимание со стороны этого самого мира, а наоборот, подвергает ее опасности утратить свою неповторимость. «Чем нацио-нальнее, тем всемирней, и утвердиться можно лишь в том случае, если есть индивидуальность и статус; в то же время, чем всемирнее, тем национальней, то есть живой остается лишь та культура, которая способна впитать в себя мир, обмениваться с миром, не исключая и конфликтные с мировой культурой моменты. Замкнутая культура, конечно, самобытна, но, в конце концов, очутится лишь в музее» [3; С. 14].
Процесс развития китайской литературы ХХ в., как движение к глобализации, ассоциируется в представлениях современных китайских критиков с концептом модернизации. Китайский литературовед Вэнь Фэнцяо выделяет три модели «модернизации», в которых, на его взгляд, концентрированно проявились три основных выбора способа «модернизации». «Фактически каждый этот выбор и каждое регулирование модели модернизации, по большому счету, можно считать неким импульсом современности в процессе строительства национального государства и движения традиционного Китая к современному Китаю. Что касается собственно литературы, то в выборе этих трех моделей воплотился процесс непрерывного самообновления и саморегулирования, разнообразные ценностные требования и различное понимание современности в процессе развития китайской литературы ХХ в. Их можно назвать «проектами» модернизации китайской литературы ХХ века» [6; С. 16].
Признанные Роландом Робертсоном самыми актуальными для третьей фазы глобализации проблемы национальной идентичности и идентичности индивида (в работах отечественных философов С.А. Булгакова, Н.А.
Бердяева, Н.Я. Данилевского, И.А. Ильина и других эти проблемы обсуждаются в терминах «самобытность», «самоопределение», «само-отождествление», «национальный архетип»), являются в высшей степени актуальными и для каждого из трех проектов модернизации китайской литературы. Заметим, идентичность становится проблемой, когда человек перестает как следует понимать кто он. Рефлексия по поводу идентичности является знаком того, что эта идентичность пребывает в кризисе, распадается или радикально меняется.
Первый проект модернизации литературы - это модель 20-х гг. прошлого столетия, воплощенная в рамках движения за новую культуру 4 мая. По образному выражению С.А. Торопцева, эта попытка была продиктована «стремлением надеть модное платье с чужого - европейского - плеча, и ведущей ее тенденцией стала откровенная «антитрадиционность», а методологией - непримиримое противопоставление «нового», идущего с Запада, и «старого» национального, которое следует разрушить» [8; С. 166]. Лидером этого направления называют Лу Синя (надо заметить, творчество самого писателя сложно, многогранно и скорее традиционно, чем антитради-ционно).
Вторым проектом Вэнь Фэнцяо считает «почвенническую» модернизацию литературы, представленную Цюй Цюбо, Мао Цзэдуном и другими деятелями коммунистической партии Китая. Эта модель, усиленная акцентом на народность и массовость, не менее агрессивно, чем первая модель, противопоставляла внутреннее и внешнее, национальное и заимствованное. История развития китайской литературы, особенно экстремизм периода культурной революции (1966-1976 гг.) с ее образцовыми спектаклями, показала, что «почвенническая» модернизация Мао Цзэдуна не сумела увидеть собственной ограниченности и недостатков, и в итоге привела китайскую литературу в тупик. Гао Синцзянь в нобелевской лекции 2000 г. высказался на этот счет еще более определенно: «Литературная революция, равно
как и революционная литература, подвели литературу и саму человеческую личность к гибели» [7; С. 222].
Третья модель модернизации - «литература нового периода» - возникла в 80-е гг. XX вв. после начала политики реформ и открытости (декабрьский Пленум ЦК КПК 11-го созыва 1979 г.). По мнению Вэнь Фэнцяо, «это более высокий, многосоставный тип модернизации, обеими ногами стоящий на родной почве и открыто смотрящий в мир, обладающий и современностью, и народностью» [6; С. 25]. Литература «нового периода» оценивается как наиболее эффективная модель модернизации китайской культуры, успех которой во многом определен сближением с западным модернизмом. Важнейшим проявлением этого проекта является формирование уважения к субъ-ектности, осознание того, что субъективная творческая позиция писателя может быть по-настоящему воплощена лишь в условиях открытости и всестороннего осовременивания. Если трактовать глобализацию сквозь призму субъектности, то в глобализированном мире человек не только не утратит своей индивидуальности, но обретет две неотторжимые друг от друга характеристики - как элемент национальный и элемент всечеловеческий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бастид-Брюгьер М. Новое открытие традиционной китайской культуры / М. Бастид-Брюгьер // Проблемы Дальнего Востока. - 2003. -№ 1. - С. 143-150.
2. Борхес Х.Л. Моя жизнь служит литературе. Из интервью разных лет / Х.Л. Борхес // Иностранная литература. - 1988. - № 10. - С. 230-232.
3. Ван Мэн. Волна глобализации и строительство культурной державы / Ван Мэн // Ван Мэн в контексте современной китайской литературы. - М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2004. -194 с.
4. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. - М.: Высшая школа, 1989. -405 с.
5. Высоцкая Н. Транскультура или культу-
ра в трансе?/ Н. Высоцкая //Вопросылитературы. - 2004. - № 2. - С. 3-24.
6. Вэнь Фэнцяо. Ван Мэн и третий выбор «модернизации» китайской литературы ХХ века / Вэнь Фэнцяо //Ван Мэн в контексте современной китайской литературы. - М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2004. - 194 с.
7. Гао Синцзянь. Обоснование литературы. Нобелевская лекция 2000 года / Гао Синцзянь // Иностранная литература. - 2001. - № 5. - С. 221-232.
8. Дирлик Ариф. Реконфигурируя современность: от модернизации к глобализации. Электронный ресурс. Адрес обращения: www.sidint.orq/Droarammes /роШ^р1асе/роИ^ОШ.РОГ.
9. Торопцев С.А. Китайская культура у врат глобализации / С.А. Торопцев // Проблемы
Коротко об авторе_______________________________
Дальнего Востока. - 2004. - № 2. - С. 166-168.
10. Greenblatt, Stephen. Racial Memory and Literary History // PMLA Journal. Vol. 116. - January 2001. - No 1.
11. Robertson R. "Mapping the Global Condition", in Roland Robertson, Globalization: Social Theory and Global Culture. Thousand Oaks, CA: Sage Publications. - 1994. - pp. 49-60.
12. Чэнь Чжунгэн. Сяньдайсин дэ бечу: сянту юй сюньгэнь [Еще одно проявление современности: почвенничество и поиски корней] // Сяндайсин юй чжунго дандай вэньсюэ чжуаньсин [Современность и повороты в развитии современной китайской литературы]/ Под ред. Чэнь Сяомина. - Куньлунь: Юньнань жэньминь чубаньшэ, 2003. - 294 с.
Briefly about author
Хузиятова Надежда Константиновна, доцент кафедры Khuziyatova Nadezhda, Assoc. professor, Department of
китайской филологии, Дальневосточный государствен- Chinese Philology, Far Eastern State University,
ный университет (ДвГУ), [email protected] [email protected]
Научные интересы: современная литература Китая, Scientific interests: contemporary Chinese literature, prob-
проблемы перевода lems of translation
