CC BY
27
УДК 93/99
А. А. ВЛЛСЕНКО
Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского
ПРОЕКТ УСТРОЙСТВА ССЫЛЬНОПОСЕЛЕНЦЕВ НАЧАЛЬНИКА 8-го КОРПУСА ЖАНДАРМОВ Н.Я. ФАЛЬКЕНБЕРГА (1843 г.)
В статье идет речь о проблеме устройства ссыльных в Сибири, которая была особенно острой и насущной в XIX веке. Реформой М.М. Сперанского 1822 г. было положено начало систематическому управлению ссыльными арестантами, однако серьёзные препятствия, возникшие в процессе практической реализации уставов, заставили власть приступить к их корректировке, к поиску других способов водворения уголовных преступников в сибирском крае.
Проблема устройства ссыльных в Сибири была особенно острой и насущной в XIX веке. Реформой М.М. Сперанского 1822 г. было положено начало систематического управления ссыльными арестантами, однако серьёзные препятствия, возникшие в процессе практической реализации уставов, заставили власть приступить к юс корректировке, к поиску других способов водворения уголовных преступников в сибирском крае. Выдвигались многочисленные и оригинальные проекты управления ссыльными. Благодатная почва для этого была подготовлена, с. одной стороны, децентрализованной и многоуровневой структурой управления ссылкой (по крайней мере, в дореформенный период), а с другой — её кризисным состоянием и попытками выйти из него.
Примечательным явился план устройства ссыльнопоселенцев в Сибири начальника 8-го округа корпуса жандармов генерал-майора Н.Я. Фалькенберга. Пожалуй, известны лишь единичные случаи обращения историков к данному документу [4]. Проект вызывает значительный интерес и в том смысле, что вышел из-под пера чиновника влиятельного ведомства Российской империи. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии было известно своим особым положением в системе государственных учреждений, что сыграло определённую роль в формировании подхода Н.Я. Фалькенберга к сибирской ссылке. Мало известно о самом авторе проекта, но надо полагать, что это был взгляд человека, имевшего многоканальные источники информации о состоянии дел в разных областях управления.
«Записка о ссыльнопоселенцах, находящихся в Сибири» создавалась во время становления и развития золотопромышленности в Сибири, ставшей для края началом специфических социально-экономических условий [6]. На базе золотых приисков зарождалось рабочее движение, основным источником которого стали уголовные ссыльные. В результате возникла новая ситуация в системе сибирской ссылки, поскольку пришлось создавать дополнительную форму надзора за приисковыми ссыльными. Концентрация уголовных элементов в золотоносных районах настораживала сибирскую власть и общество, обостряла проблему устройства ссыльных в крае. Оставались на повестке дня и бывалые проблемы: неудача организации «казённых поселений» во 2-й четверти XIX века и большая численность партий уголовных ссыльных, следовавших в Сибирь. Кроме
того, в начале 40-х годов XIX столетия шла подготовка создания нового уголовного уложения, в котором предполагалось усилить карательный элемент сибирской ссылки. Параллельно в Государственном совете происходили активные дискуссии по поводу изменения некоторых положений Устава о ссыльных 1822 г. В этих условиях и создавался проект Н.Я. Фалькенберга, отразивший взгляд консервативного крыла имперской бюрократии на проблему ссылки.
«Записка о ссыльнопоселенцах, находящихся в Сибири» является составной частью замечаний генерал-майора Н.Я. Фалькенберга насчёт состояния управлений в Пермской и Сибирской губерниях в 1843 г. и занимает 8 листов архивного дела. Её можно разделить на две основные части: первая посвящена общему положению поселенцев в сибирских губерниях, а во второй изложены собственно средства к их успешному водворению в крае и нравственному исправлению. Прежде всего, автор хотел привлечь внимание властей к наиболее многочисленной и проблемной группе сибирских ссыльных — поселенцам. С одной стороны, поселенцы составлялись в основном из весьма опасных уголовных преступников, а с другой — не имели за собой, в отличие от каторжных, строгого контроля со стороны администрации. Вместе с тем именно со ссыльнопоселенцами самодержавие связывало главные надежды в деле штрафной колонизации Сибири.
Первым и самым важным предметом рассмотрения автора стало безнадзорное положение ссыльнопоселенцев, являвшееся серьёзной преградой для их успешного водворения. «Ссыльнопоселенцы, поступающие в Сибирь за преступления, - отмечал Фаль-кенберг, - сделались в настоящее время предметом, требующим особенного внимания правительства. Разврат и преступления поселенцев, при способах вырабатывания денег на золотых приисках, без особенного надзора за их устройством, при той свободе, какою они пользуются, требуют положительных мер» [2, л. 28]. В самом деле, по отзывам самих золотопромышленников и ряда чиновников, местная полиция, по многосложности своих занятий, была не в состоянии отыскивать и понуждать ссыльных к работам. Ещё в 1833 г. в штат Горного правления Колы-вано-Воскресенских заводов Томской губернии был определён так называемый горный ревизор, а в состав томского земского суда был введён отдельный заседатель по золотым промыслам «для управления полицейской частью». В 1840 г. в помощь к отдельно-
му заседателю на золотых приисках был приставлен специальный чиновник, занимавшийся преследованием беглецов и их наказанием [3]. Но, как видно из записки Фалькенберга, органы надзора не справлялись со своими задачами.
Второй немаловажный момент, к которому обратился автор, заключался в наличии многих препятствий для занятия ссыльными земледельческим трудом — ведущим способом освоения края. «Рассматривая ссыльных, - продолжает Н.Я. Фалькен-берг, - как людей, потерявшихуже всякую нравственность, направленных на всё худое, особенно во время препровождения в партии от закоренелых в преступлениях товарищей, разорванные в общественных и семейных узах, они не охотно принимаются за своё устройство, а напротив, пользуясь свободой, предаются порокам - сначала пьянству и обману, потом преступлениям: воровству, грабежу и наконец делают убийства... Весьма немногие, и то только по Тобольской и частию по Иркутской губерниям, где нет открытых золотых промыслов, принялись за ремёсла, рукоделие или иные занялись хлебопашеством; а в губерниях Томской и Енисейской все почти ссыльные бросили осёдлость, пустились на работы по золотым промыслам» [2, л. 28 об. — 29 об.]. Таким образом, заманивая возможностью сравнительно быстрого и лёгкого обогащения, золотые прииски притягивали к себе массы поселенцев, отвлекая их от хлебопашества. Кстати, на это же было обращено внимание Комиссии Министерства государственных имуществ, ревизовавшей Западную Сибирь в 1840 г. [ 1, л. 432 об.).
Третий момент состоял в неэффективности уголовной ссылки с исправительной точки зрения. Уже изначально являясь испорченными натурами, уголовные ссыльные развращались ещё более под воздействием плохо организованных приисковых работ. Как писал Фалькенберг, «преступления ссыльных, особенно в настоящее время по Томской и Енисейской губернии, увеличились до невероятности. Г. Томск и его окружности сделались наконец ужасом для проезжающих; несколько примеров грабежа и убийства от бродящих ссыльных произвели всеобщий страх, а воровство считается слишком обыкновенным делом» [2, л. 32 об.].
Золотые прииски стимулировали и развитие бродяжничества — весьма распространенного в дореволюционной России социального явления, исчезавшего в европейской части империи, но получившего благодаря ссылке импульс для дальнейшего бытования в азиатской части. Процесс превращения ссыльного в бродягу хорошо отразил Фалькенберг. Простой работник прииска, по его свидетельству, получал от 10 до 15 рублей в месяц, плотники, кузнецы и другие мастеровые — от 20 до 30 рублей с пищей и одеждой от хозяина. При найме на работу ссыльные отдавали свои паспорта нанимателю и брали деньги в задаток, но проматывали их, не приходя на заработки. Затем под чужим именем шли к другому золотопромышленнику и так далее, беря везде задатки и не являясь на работу [2, л. 30 - 30 об.]. «Дошедши до первой деревни, никто уже из поселенцев не пойдёт пешком; они нанимают во что бы то ни стало лошадей, скачут от одного кабака до другого, пока промотавши и растерявши всё..., они принуждены разбрестись по местам, без денег, нагие...» [2, л. 31].
Вторая часть проекта представляет собой программу, направленную на устранение вышеуказанных пороков ссылки. Фалькенбергу не была чужда мысль о колонизации Сибири с помощью уголовных ссыльных. Здесь проявилась оригинальность его подхода к
ссыльному вопросу. Прииски, по его мнению, должны были быть не помехой, а действенным способом устройства в Сибири ссыльных арестантов при условии установления строгого надзора: «Частные золотые промыслы в Сибири заслуживают попечительного внимания правительства, и именно: и отношении устройства поселенцев нельзя не сожалеть, что начальство не вошло в посредничество между промышленниками и рабочими и не принесло последних под свой надзор. Промыслы эти представляют верный, вспомогательный способ, прочному устройству скитающихся поселенцев...; всякий порядочный поселенец, служа на приисках 3 или 4 года, составит себе верный капитал для прочного обзаведения, и при точном исполнении хороших мер можно надеяться, что выработанные избытки послужат прочному устройству сосланных в Сибирь на поселение...» [2, л. 31 об. — 32]. Действительно, существовали серьёзные нарушения закона при найме поселенцев на прииски. Многие из них работали вообще без всяких документов, да и чиновники волостного правления, беря взятки от золотопромышленников, незаконно упрощали процедуру найма ссыльных [5, с. 307]. Необходимо было, по мысли генерал-майора, усилить государственное посредничество между промышленниками и поселенцами.
Вместе с тем Фалькенберг, как и сибирские генерал-губернаторы П.Д. Горчаков и В.Я. Руперт, считал, что ссылка утратила своё прежнее устрашающее воздействие на простолюдинов, и необходимо восстановить в ней «предмет страха и опасения». Чтобы «положить совершенную преграду распространяющемуся в России о поселенцах мнению, что жизнь их в Сибири гораздо лучше всякого крепостного состояния» и чтобы ссыльные «не сделались возмутителями народного спокойствия», Фалькенберг предлагал учредить по всем губернским городам Сибири поселенческие роты, а в городах Томске и Красноярске — по две, под строгим военным надзором. В них следовало поместить всех ссыльных, не имеющих никакой оседлости и «известных по дурному поведению», а вновь поступающие в Сибирь ссыльные должны были поступать в роты все без изъятия. Из этих рот, по требованиям золотопромышленников, снаряжалось бы нужное число рабочих, а заработанные ими деньги следовало отправлять ротному начальству с ведением денежного счёта на каждого ссыльного. По окончании приисковых работ ссыльный возвращался в роту. Заработанные деньги предназначались для приобретения ссыльным одежды и продовольствия, а также для пополнения вспомогательного капитала (аналог экономического капитала ссыльных), необходимого для будущего хозяйственного обзаведения поселенцев. В перерывах между приисковыми работами предлагалось использовать ссыльных на строительстве городских зданий, дорог, мостов и других объектов. За побеги и другие преступления ссыльных должны были наказывать военным судом и шпицрутенами. Освобождать поселенца за хорошее поведение предполагалось не ранее 3-х лет пребывания в роте. Если выпущенный из роты ссыльный в продолжение 2-х лет не устраивался и выданный ему на обзаведение вспомогательный капитал проматывался, то его возвращали обратно в роту. Сосланных в Сибирь по воле помещиков ссыльных, которые вели переписку с оставшимися родными в Европейской России, рассказывавших в письмах о «привольной сибирской жизни и независимом состоянии», Фалькенберг советовал отсылать не в Сибирь на поселение, а в крепостные арестантские роты [2, л. 32 об. — 35].
В «Записке» Фалькенберга мы встречаем ряд предложений, уже высказывавшихся ранее отдельными государственными деятелями [7]. Идея об учреждении поселенческих рот для ссыльных не была новой. Впервые её высказал в 1835 г. томский гражданский губернатор Ковалевский, а затем она была высказана восточносибирским генерал-губернатором В.Я. Рупертом и министром внутренних дел Д. Н. Блудовым [8, с. 40.]. Не он первым предложил и военный режим управления ссыльными. Тем не менее логика подхода жандармского офицера к сибирской ссылке очевидна и понятна. Неудача «казённых поселений» и попыток привязать ссыльных к земле в 20-40-е годы XIX века вызвала необходимость обратить внимание на иные средс тва и способы их социально-экономической адаптации в Сибири. Такое средство Н.Я. Фалькенберг увидел в золотых приисках, тем более что ссыльные с охотой принимали на себя обязанности приисковых рабочих и действительно могли заработать себе неплохой капитал. Не хватало рациональной организации труда ссыльных и эффективного надзора за ними.
Трудно сказать о степени влияния проекта Н.Я. Фалькенберга на политику самодержавия в отношении ссылки. Известно, что проект рассматривался на заседаниях Государственного совета. Проводились опыты, хотя и неудачные, по устройству поселенческих рот в некоторых округах сибирских губерний. Проект Фалькенберга являлся дополнительным голосом в пользу ужесточения режима уголовной ссылки, что в принципе получило свое воплощение в Уложении 1845 года. В частности, увеличились случаи применения к ссыльным, совершившим преступления, норм военного суда. Проект олицетворял собой модель устройства сибирских ссыльных, основанную на строгом надзоре и при-¡гудительных работах. Она была весьма популярна в царствование Николая I. В целом же в записке Н.Я. Фалькенберга была отражена позиция по ссыльному
вопросу, связанная с необходимостью усиления карательного назначения ссылки. Эта точка зрения взяла верх и во Втором сибирском комитете.
Библиографический список
1. Государственный архив Омской области. Ф. 3. Главное управление Западной Сибири. Оп. 2. Д. 1927.
2. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 109. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Оп. 18. 1-я экспедиция. 1843 г. Д. 44.
3. Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. Ст. 5977, 6511, 12253.
4. Ремнёв A.B. Самодержавие и Сибирь: Административная политика впервой половине XIX века. Омск, 1995. с. 33-34, 1 19: Семевский В.И. Рабочие на сибирских золотых промыслах. СПб., 1898. Т. 1: От начала золотопромышленности в Сибири до 1870 г. С. 89-90.
5. Ремнёв A.B., Н.Г. Суворова. Волостной писарь: слуга двух господ, или хозяин сибирской деревни // Азиатская Россия: люди и структуры империи. Омск, 2005.
6. См. подробнее: Семевский В.И. Рабочие на сибирских золотых промыслах. СПб., 1898. Г. 1: От начала золотопромышленности в Сибири до 1870 г. - 577 с.
7. Проект Н.Я. Фалькенберга во многом схож с предложениями по устройству поселенцев жандармского капитана Мишо, высказанными им ещё в 1834 г. См.: Семевский В.И. Указ. соч. С. 89.
8. Ссылка в Сибирь: Очерк её истории и современного положения. СПб., 1900.
ВЛАСЕНКО Александр Александрович, аспирант кафедры дореволюционной отечественной истории идокументоведения.
Дата поступления статьи в редакцию: 07. 09. 06 г. © Власенко A.A.
УДК94(47+57).331.105 Д Ц ШУМИЛОВ
Всероссийский заочный финансово-экономический институт (Омский филиал)
СОЗДАНИЕ СИБИРСКИХ ИСТПРОФОВ И ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО ИЗУЧЕНИЮ ПРОФСОЮЗНОГО ДВИЖЕНИЯ В1905-1920 гг.
В статье на примере Сибири впервые комплексно рассматривается деятельность комиссий по истории профессионального движения в России (истпрофов). Показан процесс их организации и функционирования. Раскрыт вклад истпрофов в создание источниковой базы и в разработку истории профсоюзов Сибири с 1 >05 по 1930 годы.
После Октябрьской революции пришедшая к вла- ского профессионального движения ( Истпроф ) на
сти партия большевиков поставила своей задачей со- правах отдела ВЦСПС. На местах создавалась сеть
здать историю тех организаций и сил, которые уча- истпрофов при губернских советах и отраслевых ЦК
ствовали в борьбе за власть, Вслед за созданием профсоюзов. Эти органы внесли большой вкладв раз-
Комиссии по истории Октябрьской революции и Ком- работку истории рабочего и революционного движе-мунистической партии (Истпарт), 22 июня 1921 года ния в России, однако их деятельность до сих пор не
была создана Комиссия по изучению истории россий- нашла должного освещения и оценки как в советской
