CC BY
139
© И.В. Магилина, 2008
ПРОЕКТ АНТИТУРЕЦКОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ МОСКОВСКИМ ГОСУДАРСТВОМ И ПЕРСИЕЙ В 1600 ГОДУ (РЕКОНСТРУКЦИЯ ПО МАТЕРИАЛАМ ПОСОЛЬСТВА кн. А.Ф. ЖИРОВО-ЗАСЕКИНА)
И.В. Магилина
В 90-е гг. XVI в. могущественная Османская империя постепенно вступила в полосу политической и экономической стагнации. Нестабильность верховной власти отразилась на ее внешнеполитическом положении. Балканские народы, недовольные османской тиранией, готовы были начать сопротивление. Великий визирь Синан-паша, управлявший страной при неспособном султане Мураде III, решил форсировать события и развязал войну со Священной Римской империей Ч Вскоре стало ясно, что положение Османской империи только ухудшилось. После смерти Мурада III султаном стал малолетний Ахмед II. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, персидский шах Аббас I принял решение начать войну с турками. Однако предварительно шах намеревался заручиться поддержкой европейских государств. Он отправил в Европу посольство для заключения ан-титурецкого договора. Намерение шаха Аббаса начать войну с турками возродило надежду на скорый конец Османской империи, прежде всего у императора Рудольфа II и папы Климента VIII. Борис Годунов взял на себя роль координатора в переговорном процессе между шахом и европейскими государями.
В конце 1599 г. в Москву прибыли два персидских посольства. Миссия во главе с Пер Кули-беком являлась ответной на московское посольство в Персию во главе с кн. В.В. Тюфяки-ным и дьяком С. Емельяновым 2. Второе посольство, которое направлялось в Европу через Московское государство 3, возглавлял знатный персидский сановник Хусейн Али-бек, приходившийся родственником шаху Аббасу. Вторым послом и фактическим руководителем миссии был английский дворянин Энтони Ширли 4.
Посольство Пер Кули-бека прибыло в Москву в ноябре 1599 года. Документов о содержании переговоров, которые длились почти год, не сохранилось. По обрывочным данным можно предположить, что между московским правительством и Пер Кули-беком было достигнуто соглашение о продолжении переговорного процесса по заключению русско-персидского договора, начавшегося в 1593 году5. С этой целью было сформировано посольство в Персию во главе с кн. Александром Федоровичем Жирово-Засекиным. Вторым послом был назначен дьяк Темир Засецкий, третьим послом -дьяк Иван Шарапов. Кроме того, в посольстве был еще подьячий Петр Данилов. Все четверо были правомочны в случае непредвиденных обстоятельств возглавить посольство 6. Посольство должно было сообщить шаху о вступлении на престол нового государя 7 и со второй попытки попытаться подписать русско-персидский союзный договор.
В сложившейся ситуации союзнический договор с Персией имел стратегическое значение для Московского государства. Укрепляя свое внутреннее положение, Б. Годунов стремился всеми доступными средствами упрочить и внешнеполитический статус. Для этого ему было необходимо продолжать исполнять роль связующего звена между европейскими государями и шахом. Стабильное внутреннее и внешнее положение Московского государства в последнее десятилетие
XVI в. давало Б. Годунову средства для более активных действий в отношении Османской империи. Годунов возлагал на посольство А.Ф. Жирово-Засекина большие надежды, считая его «важнее прочих» [10, с. 123].
Сохранилась лишь незначительная часть материалов посольства А.Ф. Жирово-Засеки-на: наказ, посольские отписки по пути следования до Астрахани и комплект «докончальных» грамот 8 - одна от имени шаха, другая от имени царя [20] 9. Отсутствует грамота Б. Годунова к шаху Аббасу и статейный список посольства. Из сохранившихся документов следует, что основной задачей посольства было подписание русско-персидского договора -«для заключения между Россией и Персией доброй дружбы и вечного союза» [29]. Царь Борис, как видно из сохранившихся материалов, собирался заключить с шахом Аббасом двусторонний договор, который подразумевал широкое сотрудничество во всех сферах, включая военную. Такой договор самым серьезным образом мог поднять авторитет Годунова в глазах европейских монархов. Однако в наказе, данном послам, имеется интересная деталь, на которую еще в начале XIX в. обратил внимание С.М. Броневский. Она касается процедуры подписания договора и заключена во фразе, которую С.М. Броневский перевел на дипломатический язык начала XIX в. следующим образом: «...чтобы шах на сей грамоте учинил
присягу сам или кто из ближних его вельмож» [3, с. 41] 10. С.М. Броневский пришел к выводу, что суть договора между Московским государством и Персией должна была заключаться в присяге персидского шаха московскому царю. В 70-х гг. XX в. П.П. Бушев, напротив, полагал, что договор «построен на принципе полной взаимности и равноправия обеих сторон» [4, с. 291]. Для выяснения всех обстоятельств необходимо обратиться к тексту самого «докончанья».
Проект договора был составлен в двух экземплярах - «докончальная грамота, государево слово» и «докончальная грамота, шах Аббасово слово»11. По правилам составления равноправного двустороннего соглашения обязательства со стороны царя должны дублироваться обязательствами со стороны шаха. Однако текст договорных грамот не идентичен. Для того чтобы понять, в чем заключались принципиальные отличия, необходимо проследить, в каких именно фрагментах договорные грамоты не тождественны 12.
Анализ текста обнаруживает, что П.П. Бушев игнорировал факт обязательной передачи Дербента, Баку и Шемахи москов-
Докончальная грамота, шах Аббасово слово Докончальная грамота, государево слово
1. Вседержителя Бога волею мы великий государь Иранский и Тиранский Аббас шахово в. Персидские и Ширванские земли и иных, 1. Вседержателя Бога волею мы великий государь ц. и в. кн. Борис Федоровичь в. Р. с. (полный титул) и иных многих государств государь и обладатель по присылке и по желанью высокостоль-нейшего места и превысочайшие степени великоздержательные власти вас, брата нашего, Аббас Шахова величества Перситцкие и Ширванские земли государя Иранского и Тиранского и иных,
2. учинилися есмя в любви и в соединенье и в вечном докончанье с братом нашим, с высочайшим и великостольнейшим, с великим государем ц. и в. кн. Борисом Федоровичем в. Р. с. (полный титул). 2. учинился есмя с тобою, братом нашим, Аббас шаховым в. в дружбе и в вечном соединенье, от сего дни вперед от детей на внучата,
3. Быти нам с тобою, братом нашим, с великим государем ц. и в. кн. Борис Федоровичем в. Р. с. в дружбе и в любви везде заодин, 3. бытии нам с тобою, з братом нашим, Аббас Шаховым в. везде заодин,
4. и добра мне великому государю шах Аббасову в. тебе, брату нашему, великому государю ц. и в. кн. Борису Федоровичу в. Р. с. хотети и твоим землям везде, где б ни было, и другу твоему другом бытии, а недругу недругом бытии. 4. и добра мне великому государю ц. и великому кн. Борису Федоровичу в. Р. с. тебе, брату нашему, Аббас Шахову в. хотети и твоим землям везде, где б ни было, и другу твоему другом бытии, а недругу твоему недругом бытии.
Докончальная грамота, шах Аббасово слово Докончальная грамота, государево слово
5. И на всех недругов бытии нам с вашим царским величеством, а вам, брату нашему, с нами заодин. 5. И на всех недругов бытии тебе с нами заодин:
6. Хто будет нам великому государю шах Аббасову в. друг, тот и вам, брату нашему, царю и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. с. друг, а хто будет нам великому государю шах Аббасову в. недруг, тот и вам, брату нашему, великому государю ц. и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. с. недруг. 6. хто будет нам великому государю ц. и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. С. друг, тот и тебе, брату нашему, Аббас Шахову в. друг; а хто будет нам великому государю царю и в. кн. Борису Федоровичу в. Р. с. недруг, тот и тебе, брату нашему, Аббас шахову в. недруг.
7. А где буде тебе брату нашему, великому государю царю и в. кн. Борису Федоро-вичю в. Р. с. вашему царскому в. надо-бетъ наша помочь на ваших недругов, и нам тебе помогати, где бедет мочно. 7. А где будет тебе, брату нашему, Аббас ш. в. надобетъ наша помочь на ваших недругов, и нам тебе помогати, где будет мочно.
8. А учну язъ великий государь Аббас ш. в. с которым своим недругом свое дело делати, и нам к тебе, брату нашему, к великому государю ц. и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. с. весть послати, а тебе, брату нашему, на недруга нам помо-гати, в правду, без хитрости, по сей грамоте. 8. А учну язъ великий государь ц. и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. с. с которым своим недругом свое дело делати, и нам к тебе, брату нашему, Аббас Шахову в. вести послати, а тебе, брату нашему, на нашего недруга нам помогати в правду без хитрости по сей грамоте.
9. А нечто за далекими пути не успеем мы Аббас шахово в. к тебе, брату нашему, к великому государю ц. и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. самодержцу вести послати, а пойдем на которого своего недруга или царевичев и воевод и людей своих пошлем, а тебе, брату нашему, великому государю царю и в. кн. Борису Федоровичю в. Р. с. будет про то ведомо, и тебе, брату нашему, на того нашего недруга самому идти или воевод и людей своих на его землю послать. 9. А нечто за далекими пути не успеем мы великий государь ц. и в. кн. Борису Фе-доровичю в. Р. с. к тебе, брату нашему, к Аббас Шахову в. вести послати, а пойдем на которого своего недруга, или царевичев и воевод и людей своих пошлем, а тебе, брату нашему Аббас ш. в. будет про то ведомо, тебе, брату нашему, на того нашего недруга самому идти, или воевод и людей своих на его землю послати.
10. А которые городы нашего Аббас Шахова в. государства поимал у нас турской салтан, и нам великому государю Аббас Шахову в. тех городов доступати и тебе, брату нашему, нам людьми помогати, 10. А которые городы твоего, брата нашего, Аббас ш. в. государства поимал турской салтан, и тебе, брату нашему, Аббас Шахову в. тех городов доступати, а нам тебе, брату нашему, людьми помогати.
11. и доступив тех городов. Тебе, брату нашему, великому государю ц. и великому кн. Борису Федоровичу в. Р. с. поступитися нам из тех городов Дер-бени, да Шемахи, да Баки, и вперед нам в. государю Аббас Шахову в. в те городы не вступатися. 11. И доступив тех городов, тебе, брату нашему, Аббас Шахову в. поступитися нашему царьскому величеству, и с тех городов Дербени, да Шемахи, да Баки, и вперед тебе, брату нашему, в те горо-ды не вступатися 13.
скому государству, называя это обязательство со стороны Персии «небольшим отклонением» [4, с. 290] от обязательств московской стороны. Тем не менее, не обращая внимания на существенную разницу в титула-туре государей в абзаце 1, исследователь сосредоточивал внимание на абзаце 2, в котором царь Борис обещает шаху «дружбу и
вечное соединенье», а Аббас обязуется быть с царем «в любви и в соединенье и в вечном докончанье». Исследователь сделал вывод, что Москва могла вообще не подписывать договор с Персией, довольствуясь письменными обязательствами со стороны шаха. На наш взгляд, подобная «оговорка» в тексте договора такого уровня не могла
являться «простым упущением» русских дипломатов [4, с. 291].
За помощь и поддержку со стороны царя персидский шах, как это было принято в межгосударственных отношениях того времени, должен был отдать три свои «отчины». К Дер-бени и Баку 14 прибавилась Шемаха, столица шамхальского ханства, крупнейший центр торговли и шелководства в Закавказье, находящийся в вассальной зависимости от Персии 15. Для того чтобы обосновать причину подобного рода притязаний, московские дипломаты в тексте договора четко обосновали статус и положение московского государя.
Статус московского государя после присоединения Казани и Астрахани стал соответствовать статусу Белого царя, именно так к московскому государю обращался шах Аббас. В понимании восточных государей статус Белого царя имел несколько иное значение. Белым царем считался основатель Золотой Орды (Дешт-и-кыпчак) Батый, сын Джучи, старшего сына Чингисхана. Персия стала улусом Хулагу-хана 16, также внука Чингисхана. Однако отец Хулагу - Толуй, или Тули, был младшим сыном Чингисхана. Таким образом, в «табели о рангах» восточных правителей потомки Джучи - Батыя были несравненно выше рангом и статусом, чем остальные правители, только они имели право называться Белыми царями. Став царем астраханским 17, московский царь получил, или, вернее сказать, завоевал, себе титул Белого царя 18. Поэтому постоянно повторяющиеся упоминания о братстве между двумя государями, действительно, имели место, только не в западноевропейском смысле, согласно которому все монархи между собой братья. Здесь понятие «братство» обозначает не равноправные взаимоотношения, а отношения старшего брата - московского государя с младшим - персидским шахом. Подчеркивалось это не только более пышной титулатурой. Постоянно повторяющееся полное именование русского царя, а не персидского шаха, должно было подчеркнуть большую значимость статуса царя по отношению к статусу шаха. Кроме того, не случайно в 5-м, 6-м и 7-м абзацах «Аббасова слова» шах как бы обращается к своему «брату» на «Вы», как обычно обращаются только к сюзерену.
Исходя из вышесказанного, ничем не обоснованная уступка шахом своих «отчин», при желании, могла бы быть расценена как некая зависимость шаха от царя. Другой вопрос, в какой степени эта зависимость могла бы проявляться. Верность наших предположений можно проверить спомощью наказа-инструкции.
Первое и главное, в чем послы должны были убедить шаха, заключалось в том, что устное соглашение между государями неприемлемо: «А в обычае (ведет)тца у всех великих государей, как у великого государя нашего царя и великого князя Федора Ивановича всеа Руси самодержца, так у цесаря римского и у короля ишпанского и у француского и у литовского короля: которые государи межъ себя учи-нятца в братской любви и в докончанье и в со-единенье, и межъ их бывают укрепленные грамоты, и подлинно все дела пишут в грамотах, как им меж себя бытии в дружбе и в братстве и в любви неподвижно и на недругов заодин стояти. Да на тех грамотах, великие государи меж себя перед послы правду чинят, да потому в братской дружбе и в любви потому докончанью и правят и крепко и неподвижно содержати» [16, т. I, с. 352]. Этот аргумент должен был произвести впечатление на Аббаса, который уже почти десять лет пытался вступить в союз с европейскими государями.
Однако существовала еще одна причина, по которой шах Аббас мог не согласиться подписывать договор. В наказе послам четко предписывалось, каким образом следует осуществить процедуру подписания. После того как Аббас согласится подписывать договор, с привезенного послами списка «шах Абба-сово слово» следует написать слово в слово текст «по-фарсовски» и на той «грамоте правду учинить, шерть дать, и их (послов) ко государю отпустить» [там же]. «Учинить шерть» означало принести клятву на Коране. Московский государь должен был подтвердить и закрепить договор «по своей вере» - «дать прав-ду»19. Стоит обратить внимание на то, что шах учиняет не «правду», как русский царь, а «шерть». В самом общем значении «шерть» -это клятва, договорные отношения, «шертъ-ныи» - утвержденные клятвой [23, т. 3, с. 451]. Тем не менее «шерть» у мусульманских народов никогда не являлась просто клятвой. У В.И. Даля объяснение «шерти» соответ-
ствовало ее истинному назначению и случаям ее употребления. «Шерть» - присяга мусульман на подданство. Дать «шерть», «шер-товать» - означало присягнуть [7, с. 411].
В последнее время В.В. Трепавлов сделал по поводу понятия «шерть» несколько важных пояснений. Исследователь считает, что каждый исторический период вносил в это понятие свою специфику. В ХУ-ХУІІ вв. «шерть» не являлась межгосударственным соглашением, а была персональным договором между правителями. С восшествием на престол нового правителя ее необходимо было продлевать. Однако нарушение условий «шер-ти» могло рассматриваться как личная измена одной стороны [25, с. 599]20. Исследователь также считает, что зависимый характер «шертных» соглашений проявлялся не только и не столько в признании холопства одной из сторон. Подобного рода соглашения делались иногда очень деликатно. Например, перечислялись обязательства только одной стороны, вторая не брала на себя никаких обязательств, в результате разработчики Посольского приказа добивались весьма обтекаемых формулировок [там же, с. 612] 21.
В каком смысле слова о принесении «шерти» персидским шахом хотела употребить московская сторона, сказать достаточно трудно. Однако следует высказать некоторые соображения. Если предположить, что вышеуказанная фраза означала простую формальность, а именно, что шах своей клятвой (шертью) подтверждает или удостоверяет взятые на себя обязательства, тогда в Москве ту же процедуру проделает царь, дав «правду» (то есть твердое обещание, клятву) на своем варианте «до-кончанья». Следовательно, получалось, что шах должен был и «правду учинить», то есть дать клятву, и одновременно «дать шерть», иначе говоря, еще раз поклясться.
Возможно ли, что московское правительство таким образом собиралось «учинить (шаха) под своей великою рукой»?! В этом смысле становится понятна фраза московского посла Афанасия Власьева, высказанная в
1599 г. императору Рудольфу II: «Кызылбаш-кой Шах во всей Государеве воле, и что к нему Государево повеленье ни будет, и он то учинит» [17, т. II, с. 132]. Однако, следуя логике, если бы шах собирался вступить в подданство
к московскому государю, а тот соглашался его в это подданство принять, то необходимо было составить не «докончальную» грамоту, а «шер-топриводную запись», которая являлась бы присяжным листом, свидетельствовавшим о вступлении шаха в подданство. Посольские чиновники, составляя текст наказа, употребляли в некоторых местах слова «правда» и «0 абои» ёаё оТ жаапоаа I иа Т Т1 уоеу 22. Можно допустить, что это не простая игра слов, и сделано это было для того, чтобы впоследствии московское правительство обладало большими преимуществами в сфере ратификации договора. С юридической точки зрения договор не представлял собой равноправного «докончанья». Например, такого, какое было заключено в 1514 г. между Василием III и императором Максимилианом I [17, т. II, с. 14371442] и которое так стремились возобновить московские дипломаты с Рудольфом II.
Кроме того, в проекте договора открытым оставался и вопрос об общих «недругах». Если у Персии был один конкретный враг -Турция, то Московское государство могло назвать в числе своих врагов сразу несколько государств - Польшу, Швецию, Крымское ханство и лишь в последнюю очередь Турцию. Тем не менее из текста договора следовало, что предполагаемый союз - «соединенье» -должен был быть направлен против турок. Подобного рода неясности давали некоторым исследователям возможность утверждать, что Б. Годунов не собирался воевать с Турцией [4; 12; 14; 18; 26]. В действительности война с Турцией в союзе с Персией и другими европейскими государствами могла бы принести Московскому государству ощутимую выгоду при минимальных людских и финансовых затратах. Если Персия и Священная Римская империя все свои ресурсы должны были направлять на нужды войны, то Московское государство в этой ситуации занимало более выгодное положение. Существовало несколько способов участия Московского государства в войне с Османской империей:
1) силами казачьих подразделений Дона и отчасти Запорожья 23;
2) силами вассальных кабардинских и черкесских князей;
3) оказанием силового и дипломатического давления на крымских татар;
4) постройкой на Северном Кавказе городов-крепостей с постоянными русскими гарнизонами, которые препятствовали турецкой агрессии;
5) оказанием Персии финансовой помощи не «казной», а содействием в реализации через свои территории в Европу персидского шелка-сырца;
6) поставками вооружения для персидской армии в обмен на территориальные уступки.
Список можно было бы продолжить. Персии в этой ситуации пришлось бы значительно сложнее. Этого не могли не замечать при дворе шаха. Даже если не брать во внимание неясные статьи и формулировки, связанные с дальнейшим статусом и обязанностями персидской стороны, Московское государство предлагало Персии неравноценные гарантии. Если Московское государство обязывалось участвовать в борьбе с Турцией в силу своих возможностей, то Персии предстояло участвовать вместе с Московским государством против совершенно неизвестного для нее «врага», например Польши.
Годунову необходимо было заручиться письменными обязательствами со стороны Аббаса, поэтому московские послы должны были приложить для этого все возможные средства, включая явную дезинформацию. А.Ф. Жирово-Засекин должен был сообщить Аббасу о том, что «Великий государь его царское величество с великими государи с цесарем римским и с королем ишпанским и с иными с великими государи в докончанье и в крепкой дружбе живут. А в том межъ великими государи живут укрепленные грамоты, да по тому укрепленью и правят и крепко и неподвижно то докончанье вперед содержат» [16, т. II, с. 32]. Это утверждение не соответствовало действительности, но оно должно было послужить дополнительным аргументом в пользу подписания договора. Если бы Аббас вновь отказался подписывать неравноправный договор, то он, по мысли Б. Годунова, мог бы лишиться расположения и поддержки западноевропейских монархов. На наш взгляд, Б. Годунов недооценивал личные качества и возможности Аббаса.
Вместе с посольством кн. А.Ф. Жирово-Засекина и дьяка Т. Засецкого в Персию возвращалось посольство Пер Кули-бека. Персид-
ские посольства Пер Кули-бека и Энтони Ширли - Хусейн Али-бека, прибывшие в Москву в ноябре 1599 г., на приеме у Б. Годунова были вместе 24. Б. Годунов, таким образом, был хорошо информирован о целях европейской миссии шаха Аббаса, которая заключалась в как можно более скором донесении до сведения европейских монархов предложений шаха по созданию антитурецкой коалиции. Посольство Ширли - Хусейн Али-бека покинуло Москву весной, а Пер Кули-бек - в конце сентября
1600 года. В ответном письме шаху, переданном с посольством Пер Кули-бека, Б. Годунов сообщал причину почти пятимесячной задержки Э. Ширли и Хусейн Али-бека в Москве. Подчеркивая важность «европейской» миссии шаха, царь объяснял задержку невозможностью ее отправки сухопутным путем (как того просил шах) из-за «волнений в Литве»25.
Посольство А.Ф. Жирово-Засекина присоединилось к Пер Кули-беку в Казани в ноябре 1600 года. Зимовали русское и персидское посольства в Саратове. 28 февраля 1601 г. астраханские воеводы Ф.А. Погодков и О.Т. Плещеев получили из Москвы письмо от Б. Годунова, к которому прилагались грамоты императора Рудольфа II на имя шаха Аббаса. Воеводам были даны четкие указания о передаче императорских грамот не персидскому послу, а А.Ф. Жирово-Засекину. Именно московский посол должен был вручить Аббасу на первой аудиенции вместе со своими собственными верительными грамотами послания императора Рудольфа. Более того, А.Ф. Жирово-Засе-кин должен был подчеркнуть, «что те грамоты присланы от нашего царского величества с Москвы в дорогу в Асторохань, а к нашему царскому величеству прислал их Руделф цесарь зъ гонцом своим Михаилом Шелем, а писал к нашему царскому величеству Рудельф цесарь в своей грамоте, чтоб нашему царскому величеству те грамоты послати к нему к Аббас Шахову величеству» [16, т. II, с. 78].
Эти грамоты-письма были реакцией Рудольфа II на прибытие в Прагу посольства
Э. Ширли - Хусейн Али-бека. Причем император в своем послании к Годунову просил не «послати» его грамоты к шаху, а разрешить М. Шелю отправиться в Персию через территорию Московского государства [6]. Таким образом, Б. Годунов сознательно нарушал до-
говоренность, достигнутую на переговорах в Москве в 1593 г. с послом императора Никла-сом фон Варкочем 26.
Плохая сохранность документов о посольстве А.Ф. Жирово-Засекина дала возможность некоторым исследователям: С.А. Белокурову, Н.П. Лихачеву, П.П. Бушеву - предположить, что посольство добралось только до Астрахани, а затем было оттуда отозвано по неизвестным причинам [1; 4; 11]. А.А. Зоннен-штраль-Пискорский отметил лишь, что был произведен «обмен грамотами царя Бориса Годунова с шахом Аббасом» [9, с. 81] 27.
Исследователи не указали причину отзыва посольства и не подкрепили свое утверждение более или менее убедительными доводами. Кроме того, надо иметь в виду, что посольство А.Ф. Жирово-Засекина путешествовало не в одиночку, а вместе с персидским посольством Пер Кули-бека. Однако и о нем нет никаких сведений, так как большая часть посольской документации, содержавшей информацию о русско-персидских связях, погибла при пожаре 1626 года 28.
В письме астраханским воеводам кн. И.В. Сицкому и О.Т. Плещееву от 28 февраля 1601 г. Б. Годунов, предвосхищая прибытие посольских караванов в город, требовал от чиновников заранее приготовиться к их приезду и максимально ускорить отправку посольств в Персию [16, т. II, с. 128-129]. Следовательно, в конце зимы 1601 г. Б. Годунов не собирался отзывать посольство А.Ф. Жи-рово-Засекина обратно в Москву.
В отрывке письма воеводы О.Т. Плещеева Б. Годунову говорится, что 30 апреля 1601 г. «послы, которым идти в Кизылбаши, князь Александра Засекин да Темир Засетц-кой, да дъяк Ивашка Шарапов, да Аббас шахов посол Перкулы-бек... в царство Астраханское пришли» [там же, с. 96]. Как и полагалось, посольства обеспечили «кормом и питьем». Письмо обрывается следующей фразой: «Июня по 13-е число по росписи давали, и отпустили, государь, твоих государевых царевых и в. кн. Бориса Федоровича всеа Ру-сии послов на твоих государевых и великого кн. Бориса Федоровича всеа Русии на двух бусах, и кизылбашскаго шах Аббаса...» [16, т. II, с. 128-129]. Процитированный текст не оставляет сомнений, что в середине июня
1601 г. московское и персидское посольства отплыли из Астрахани в Персию.
Среди собранных и опубликованных в первой половине XIX в. А.И. Тургеневым материалов имеется один интересный документ на польском языке под номером XXX. Обнаружен он был в собрании аббата С. Альбертранди и датирован 1600 годом 29. Документ представляет собой депешу (ау^) 30 Сефера (Шефера) Арменина, находившегося на службе польского короля Сигизмунда III [30, р. 193]. В депеше Сефера подробно описывается торжественная встреча в Исфахане московского посольства [32, р. 50-53] 31. Сефер передавал это событие со слов знатного персидского сановника Тах-масп-бека 32. Хотя Сефер не называет имя московского посла, но с большой степенью вероятности можно предположить, что речь шла о посольстве А.Ф. Жирово-Засекина 33.
Помимо этого в «Хронике кармелитов» есть упоминания о том, что в 1601 г. шах Аббас получил от императора Рудольфа II некие письма, доставленные через Московское государство [30, р. 72]. Доставить в это время какие-либо письма могло только посольство
А.Ф. Жирово-Засекина.
Примечательно, что в депеше имперского посла Стефана Какаша фон Залонкеме-ни, отправленного в Персию в ответ на посольство Ширли - Хусейн Али-бека и проезжавшего через Московское государство осенью 1602 г., есть такая фраза: «Великий Князь послал в прошлом году посольство в Персию, но оно еще не возвращалось оттуда» [24, с. 52]. Следовательно, в 1601 г. из Москвы в Персию отбыло посольство и к осени 1602 г. еще не возвратилось.
В сохранившейся среди Грузинских дел Посольского приказа депеше на имя Б. Годунова терских воевод князя «Ондрюшки Хил-кова» и «Микифорки Троханиотова» прямо говорится о том, что летом 1601 г. к шаху Аббасу в Исфахан «дошли здорово» «твои государевы послы князь Александр Засекин с товарищи» «и были у шах-Баса твои государевы послы трижды». Осенью Аббас уехал в «Хазлев» (Казвин) женить сына, московские послы остались дожидаться его возвращения в Исфахане [22, с. 353].
Наконец, в Разрядной книге за 7111 (1603) г. есть короткая запись: «Тово же
году августа 28 день, пришел к Москве Ки-зылбашской посол Лачин-бек, а с ним пришли государевы послы: князь Олександра Федорович Жировой-Засекин да Темир Васильев сын Засецкой, да дьяк Ивашка» [19, с. 63] 34. Следовательно, посольство в полном составе вернулось в Москву с ответной миссией шаха в 1603 году. В дальнейшем кн. А.Ф. Жирово-Засекин оставался на службе, и его имя упоминается в Разрядной книге за Смутное время 35. Таким образом, с началом навигации по Каспийскому морю в июне 1601 г. посольство кн. А.Ф. Жирово-Засекина вместе с персидским послом Пер Кули-беком отплыло в Персию. В начале осени 1601 г. посольство начало переговоры, а осенью 1602 г. с миссией Лачин-бека двинулось в обратный путь.
Каковы были результаты посольства, или, точнее сказать, насколько А.Ф. Жирово-Засе-кину удалось выполнить поставленные перед ним задачи? Источники не позволяют дать однозначного ответа. Достоверно только то, что договор не был подписан. Тем не менее миссию нельзя назвать провальной, так как Аббас направил в Москву вместе с А.Ф. Жи-рово-Засекиным своих послов. Аббас надеялся достичь определенного компромисса и заручиться поддержкой Московского государства в антитурецкой борьбе. Осенью 1603 г. шах начал военные действия против Османской империи и об этом должен был сообщить Годунову Лачин-бек.
Дальность расстояний и некоторая изолированность Персии от других западноевропейских государств долгое время не давали ей возможности вести переговоры с европейскими монархами напрямую. Это означало, что обойтись без участия в переговорном процессе Московского государства как для европейских государств, так и для Персии было невозможно. И император Рудольф II, и шах Аббас продолжали нуждаться в Московском государстве как в посреднике, так и в союзнике. В сложившихся обстоятельствах, когда и Священная Римская империя, и Персия вели войну с Турцией, Годунову необходимо было срочно корректировать свою позицию и от посреднической роли переходить к активному участию в антитурецкой коалиции. Определенные выводы из сложившейся ситуации были сделаны. Кроме того, в течение нескольких лет, на
рубеже XVI-XVII вв., Московское государство испытывало стихийные бедствия, результатом которых стали голод и мор. Б. Годунову как никогда была необходима победоносная кампания, чтобы разрядить социальную и экономическую напряженность. Поэтому вполне допустимо говорить о достаточно серьезных намерениях московского правительства в отношении военных действий против Турции в союзе с Персией и Священной Римской империей. Однако Б. Годунов, используя выгодную для себя в этот период времени международную конъюнктуру, проявил слишком неумеренные политические амбиции. В результате договор так и не был подписан. Стороны ограничились заключением неких устных договоренностей - «note verbale» о совместных действиях против турок 36. Возможно, Годунов продолжал надеяться на заключение письменного договора, но весной 1605 г. он скоропостижно скончался. Момент был упущен и, несмотря на все старания в этом направлении Московского государства, уже после событий Смуты, не появился до конца XVII столетия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Долгая турецкая война» - 1593-1606 годы.
2 Посольство кн. В.В. Тюфякина, отправленное в Персию в 1597 г. для заключения русско-персидского договора, не выполнило поставленных перед ним задач. Руководители посольства -князь Василий Васильевич Тюфякин и дьяк Степан Емельянов, а также многие другие члены посольства скончались в Персии от малярии. К шаху добрались лишь те члены посольства, которые не были уполномочены вести переговоры.
3 Согласно договоренности о транзитном проезде через территорию Московского государства, достигнутой на переговорах в Москве в 1593-1594 гг., между имперским послом Николаем Варкочем и персидским послом Хаджи Хосровом при непосредственном участии Бориса Годунова.
4 Энтони Ширли и его младший брат Роберт прибыли ко двору шаха в середине 1598 года. Братья Ширли и с ними 26 человек были направлены в Персию Климентом VIII в качестве «военных специалистов», требовавшихся шаху Аббасу для реорганизации армии. Кроме того, Энтони Ширли имел к шаху «секретное» поручение от Климента VIII, связанное с переговорами по созданию антитурецкой лиги.
5 С подобным предложением в Москву в конце 1593 г. приезжал персидский посол Хаджи Хосров (см.: [13]).
6 В Посольском приказе учли неудачный опыт миссии В.В. Тюфякина - С. Емельянова.
7 В 1598 г. царем стал Борис Годунов.
8 «Докончанье» - мирный договор, предусматривавший полный спектр взаимоотношений между сторонами. Если стороны заключали соглашение о совместных действиях против общего врага, оно носило характер «соединенья на обчего недруга». «Докончанье» заставляло участников договора брать на себя более серьезные обязательства, но, с другой стороны, такой договор являлся более солидным и желанным, так как предоставлял участникам определенные гарантии.
9 Почти все сохранившиеся материалы были опубликованы в конце XIX в. (см.: [16, т. II]).
10 Сама фраза в посольском наказе звучала так: «Государь бы ваш Аббас шахово величество с тово списка велел написати свою докончальную грамоту, да на той грамоте перед нами царского величества послы по своей вере правду учинил, шерть дал и печать свою к той грамоте приложил» (см.: [28]).
11 Докончальные (договорные) грамоты составлялись в двух экземплярах: один - со стороны московского царя, другой - персидского шаха.
12 Для более удобного цитирования воспользуемся текстами, опубликованными Н.И. Веселовским. Все сокращения, принятые в тексте, сделаны им.
13 Остальная часть «докончанья» была посвящена торгово-экономическим взаимоотношениям между двумя странами.
14 На переговорах в Москве в 1588 г персидский посланник Анди-бек от имени шаха Мохаммеда Солтан Хуцабенде, отца Аббаса I, предлагал царю Федору Иоанновичу за военную и финансовую помощь только два города - Дербент и Баку, формально находившиеся в вассальной зависимости от шаха и оккупированные турками (см.: [16, т. I, с. 129]).
15 Причем в наказе послам содержалась помета, что если шах категорически откажется включать Шемаху в договор, то русским послам следует на это согласиться (см.: [16, т. I, с. 353]).
16 Хулагу являлся основателем династии Ху-лагидов, или Хулагуидов, в Иране. Эта династия имеет и еще одно название - Ильханов.
17 Согласно последним исследованиям И.В. Зайцева, именно астраханские ханы формально являлись правовосприемниками титула царей Золотой Орды (см.: [8, с. 101]).
18 Подобным образом, по утверждению
В.А. Гордлевского, турецкий султан считал себя законным наследником византийских императоров (см.: [5, с. 74]).
19 «Есмь у докончаньи у правде и у крестном целовании» (см.: [23, т. 4, с. 211]). «Дать правду» -означало подтвердить статьи договора, свидетельствовать об их правильности - «правде».
20 Исследователь утверждает, что начиная с 1557 г., когда ногайский бий Исмаил шертовал русскому царю, в Московском государстве стали рассматривать шертование как присягу на верность (см.: [25, с. 611]).
21 Например, ногаи, приносящие шерть, рассматривались как младшие братья (партнеры) по отношению к Московскому царю.
22 «И будет учнут говорити шаховы ближние люди, что у них того в обычее не ведетца: сам шах никоторому государю не шертует, а дают за него правду ближние люди» (см.: [16, т. I, с. 356]).
23 Атаман запорожских казаков С. Хлопицкий еще в 1594 г. предлагал свои услуги в этом вопросе царю (см.: [17, т. II, с. 20-22]).
24 Об этом свидетельствовал непосредственный участник посольства Орудж-бек Баят (см.: [21, с. 155-158]).
25 Энтони Ширли и Хусейн Али-бек ждали весны, чтобы выехать в Европу морем, через Архангельск (см.: [31, р. 82]).
26 Договоренность заключалась в том «чтобъ им, Великим государем, послы и посланники ссыла-тись межъ себя через Великого Государя, Царя и Великого Князя Федора Ивановича, всеа Руси Самодержца землю...». См.: [17, т. I, гл. V: Сношения царя Федора Иоанновича и боярина Бориса Федоровича Годунова с императором Германским Рудольфом II и с братом его Эрцгерцогом Австрийским Максимилианом. 1585-1594, с. 1293]. Причем договоренность была достигнута «радением о добром деле к соеди-ненью Великих Государей» наместника Казанского и Астраханского Б. Годунова [там же, с. 1292].
27 Из реестра А.А. Зонненштраль-Пискорско-го неясно, какими именно источниками он пользовался. Некоторые общеизвестные посольские миссии, например кн. П. Д. Звенигородского и кн. Г.Б. Васильчикова, не были занесены в его реестр, а посольство кн. А.Ф. Жирово-Засекина было отнесено к 1594 году.
28 Согласно описи Посольского архива, после майского пожара 1626 г. кроме всего прочего погибло около 60 грамот, присланных от шаха Аббаса за период 1587-1604 годов. В посольских делах по сношениям с Персией погибло «16 столпов» за период с 1586-го по 1611 год. Стоит подчеркнуть, что многие из этих документов сохранились после Смуты и упоминались в описи 1614 г (см.: [15, с. 9-10]).
29 Не совсем ясно, кем был датирован документ. Сефер возвращался в Польшу из Персии в 1603-1604 годах. Сомнительно, что он находился при дворе шаха более четырех лет.
30 Авизи представляли собой хронику текущих событий, разных фактов, сообщений о происшествиях.
31 Только при въезде в столицу посольский караван встречали верхом на арабских лошадях 2 тысячи знатных персидских дворян.
32 В качестве персидского посла Тахмасп-бек должен был отправиться в Польшу в 1603 году. Именно с ним Сефер будет возвращаться в Польшу в 1603 году.
33 Предыдущее посольство В.В. Тюфякина, посланное в Персию в 1597 г., почти полностью погибло. Сохранился отчет одного из оставшихся в живых членов посольства - монаха Никифора, в котором нет упоминания о пышной встрече посольства. См.: [27]. До 1597 г. в Персии побывало посольство А.Д. Звенигородского в 1594 году. Сомнительно, чтобы Тахмасп-бек пересказывал Сеферу события шестилетней давности.
34 28 августа 7111 г. соответствовало 1602 г., но 1 сентября 7112 г. относилось уже к 1603 году. По гре-горианскому календарю 1603 г. начинался с 1 января.
35 После смерти Б. Годунова, при дворе которого князь «Олександр Жировой-Засекин» находился по возвращению из Персии, последний вместе со своим младшим братом числился на службе Лжедмитрия I и неоднократно исполнял его поручения. Умер А.Ф. Жирово-Засекин в 1610 году (см.: [2, с. 37, 40, 114]).
36 Сразу же после «отпуска» Лачин-бека в Персию в конце весны 1604 г. Б. Годунов направил в Дагестан рать под командованием воеводы И.М. Бутурлина вместе с отрядами ногайских мурз. Полки И. Бутурлина пришли в Терский городок осенью 1604 года. Военные действия против турок и их союзника Тарковского крымшам-хала развивались достаточно успешно. К январю 1605 г. Бутурлину удалось отвоевать Эндери, Эр-пели, Кара-Бутак и Тарки. В Тарках удалось поставить «каменный город». Однако бдительность Бутурлина была усыплена, и он отпустил ногайцев на зимовку в Астрахань. Ранней весной 1605 г. к Таркам подошло из Шемахи турецкое войско, объединившееся с шамхалом и некоторыми кумыкскими князьями. Русское войско было разгромлено. Погибло 7 тысяч человек, среди них воевода И. Бутурлин с сыном. Разгром русского гарнизона совпал со смертью Б. Годунова и началом Смуты в Московском государстве.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Белокуров, С.А. Исторический обзор связей Кавказа с политическими образованиями восточноевропейской равнины и с Московским государ-
ством до начала XVII века / С. А. Белокуров. - М. : Унив. тип., 1889. - 584 с.
2. Белокуров, С. А. Разрядные записи за Смутное время / С. А. Белокуров. - М. : Имп. о-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1907. - 331 с.
3. Броневский, С. М. Исторические выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен Ивана Васильевича доныне / С. М. Бронев-ский ; подгот. текста к изд., предисл., слов. малоизв. слов, указ. И.К. Павловой. - СПб. : Центр «Петерб. востоковедение», 1996. - 240 с.
4. Бушев, П. П. История посольств и дипломатических сношений русского и иранского государств в 1586-1612 гг. / П. П. Бушев. - М. : Наука, 1976.- 457 с.
5. Гордлевский, В. А. Государство Сельджуки-дов в Малой Азии / В. А. Гордлевский. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1941. - 232 с.
6. Грамота 1600 декабря 28 из Праги : [Рудольф просит Годунова пропустить посланника Шелема в Персию для побуждения шаха к войне с турками]. - Российский государственный архив древних актов (РГАДА). - Ф. 32 : Сношения России с Империей Римской. - Оп. 2. - Ед. хр. 22. - На нем. яз.
7. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. 4 / В. И. Даль ; вступ. ст. А. М. Бабкина. - [Репринт. изд.]. - СПб. : ТОО «Диамант», 1996.
8. Зайцев, И. В. Астраханское ханство / И. В. Зайцев ; Рос. акад. наук, Ин-т востоковедения. - М. : Вост. лит., 2004. - 301 с.
9. Зонненштраль-Пискорский, А. А. Международные торговые договоры Персии / А. А. Зон-ненштраль-Пискорский. - М. : Моск. ин-т востоковедения им. Н.Н. Нариманова при ЦИК СССР, 17-я тип. «Мосполиграф», 1931. - 254 с.
10. История Российская от древнейших времен, сочиненная князем Михаилом Щербатовым : в 7 т. Т. 7. - СПб. : [Б. и.], 1791. - 418 с.
11. Лихачев, Н. П. Библиотека и Архив Московских государей в XVI столетии / Н. П. Лихачев. - СПб. : Тип. В. С. Балашова и К, 1894. - 152 с.
12. Лурье, Я. С. Русско-английские отношения и международная политика второй половины XVI в. / Я. С. Лурье // Международные связи России до
XVII в. : сб. ст. / [редкол.: д-ра ист. наук А. А. Зимин, В. Т. Пашуто]. - М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1961. - С. 419-443.
13. Магилина, И. В. Австро-персидские переговоры в Москве в 1593-1594 гг / И. В. Магилина // Вестник ВолГУ Сер. 9, Исследования молодых ученых. - Вып. 3. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2003-2004. - С. 17-22.
14. Накашидзе, Н. Т. Грузино-русские политические отношения в первой половине XVII в.
/ Н. Т. Накашидзе. - Тбилиси : Сабчота Сакарт-вело, 1968. - 289 с.
15. Опись архива Посольского приказа 1626 года. - М. : Полиграфист, 1977. - 421 с.
16. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией : в 3 т. / под ред. Н. И. Веселовского. - СПб. : Скоропечатня Яблонского и Перота, 1890-1898. - Т. 1 : Царствование Федора Иоанновича. - 1890. - 455 с. ; Т. 2 : Царствование Бориса Годунова, Василия Шуйского и начало царствования Михаила Федоровича. - 1892. -447 с. ; Т. 3 : Царствование Михаила Федоровича (продолжение). - 1898. - 731 с.
17. Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Ч. 1 : Сношения с государствами европейскими. - СПб. : II Отд-ние собств. е. и. в. канцелярии, 1851-1871. - Т. 1 : Памятники дипломатических сношений с Империей Римской (с 1488 по 1594). - 1851. - 1620 стлб. ; Т. 2 : Памятники дипломатических сношений с Империей Римской (с 1594 по 1621). - 1852. - 1542 стлб.
18. Прохазка, И. Посольство Николая Варкоча в Россию и проблема образования в конце XVI века ан-титурецкой коалиции в Восточной Европе : автореф. дис. ... канд. ист. наук / И. Прохазка; МГУ - М., 1981.
19. Разрядная книга, 1475-1605. Т. IV, ч. 2 / РАН, Ин-т рос. истории. - М. : Памятники ист. мысли, 2003.- 143 с.
20. РГАДА. - Ф. 77 : Сношения России с Персией. - Оп. 1 : Книги и дела, 1588-1719. - Реестр II; Оп. 3 : Трактаты, 1588-1719.
21. Россия и Европа глазами Орудж-бека Бая-та - Дон Жуана Персидского / пер. с англ., введ., коммент. и указ. О. Эфендиева, А. Фарзалиева. -СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007. - 211 с.
22. Сношения России с Кавказом, Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел Сергеем Ал. Белокуровым. -Вып. 1 : 1578-1613. - М. : Унив. тип., 1889. - 584 с.
23. Срезневский, И. И. Словарь древнерусского языка : в 3 т. / И. И. Срезневский ; [предисл. Г А. Богатовой]. - Репринт. изд. - М. : Книга, 1989.
24. Тектандер, Г. Краткое и правдивое описание путешествия из Праги через Силезию, Польшу, Москву, Татарию к царскому двору в Персию в 1602-1604 гг. Прил. I : Первое письмо Ст. Какаша к бар. Вольфу Унферцахт. Москва,
25 ноября 1602 г. / Георг Тектандер. - Прага : 1908.- С. 32-36.
25. Трепавлов, В. В. История Ногайской Орды / В. В. Трепавлов ; РАН, Ин-т рос. истории. - М. : Вост. лит., 2001. - 752 с.
26. Флоря, Б. Н. Русско-австрийские отношения на рубеже XVI-XVII вв. (посольство Афанасия Власьева в Империю) / Б. Н. Флоря // Международные связи стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы и славяно-германские отношения : [сборник] / [редкол.: В. Д. Королюк (отв. ред.) [и др.]. - М. : Наука, 1968. - С. 54-80.
27. 1597, август 5 - 1599, генваря 13. Отписка о происшедших событиях с посольством иеромонаха Никифора. - РГАДА. - Ф. 77. - Оп. 1. -Реестр II. - Кн. 2.
28. 1600 - 1601, апрель. - РГАДА. - Ф. 77. -Оп. 1. - Реестр II. - Кн. 2.
29. РГАДА. - Ф. 77. - Оп. 3. - Ед. хр. 5.
30. A Chronicle of the Carmelites in Persia Papal Mission of the XVII-th and XVIII-th Centuries. - L. : Eyre & Spottiswoode, 1939.
31. Malcolm, J. Histoare de la Perse. Vol. II / J. Malcolm. - P : [S. n.], 1821.
32. XXX. An. 1600. О przyjezdzie posla WKniazia Moskiewskiego do Krola Perskiego. Relacya Szafera Ormianina tarn od Krola Polskiego poslanego, ktory tarn we dwie niedziele przybyl i to slyszal od Tachmas Bega Wezyra okolo roku MDC // Historica Russiae Monumenta, ab A. J. Turgenevio. T. II. - SPb. : Typis Eduardi Pratzi, 1842. - P 50-53.
