CC BY
96
ПРОДРАЗВЕРСТКА И УЗБЕКСКОЕ ДЕХКАНСТВО И.К. ЭШЧАНОВА
Представительство Московского государственного университета сервиса в г. Ташкенте, Республика Узбекистан
700077, Узбекистан, Ташкент, ул. Буюк Ипак Йули, 115
Представленная статья раскрывает проблему реализации аграрной политики большевиков по отношению к узбекскому дехканству периода военного коммунизма. Восстанавливается фактическая канва создания партийных ячеек, комбедов, союзов бедноты в узбекских кишлаках. Выявляется специфика реализации политики военного коммунизма в условиях Средней Азии. Статья основывается на архивных источниках, почерпнутых, главным образом, в Центральном Государственном архиве Республики Узбекистан.
Общественная актуальность изучения политики военного коммунизма среди узбекского декханства обусловлена процессом диверсификации современного развития бывших советских республик. На настоящее время признанной является точка зрения о сохранении в СССР, как и ранее в Российской империи, национальной специфики развития регионов. Особенно наглядно данная вариативность проявляется в развитии аграрного сектора, сохранившего наибольшее влияние этнических традиций и многоук-ладности. Вместе с тем социальная политика советской власти в деревне подразумевала унификацию, а соответственно, и денационализацию ее облика. Именно аграрные преобразования в среднеазиатских республиках наиболее ярко иллюстрируют столкновение традиционных и модернизационных элементов жизни.
Особое место среди элементов большевистских преобразований в кишлаке занимала политическая линия по расколу дехканства, по форсированию его социальной дифференциации. Осуществлялось искусственное противопоставление друг другу различных групп сельского населения, последствия чего сохраняют актуальность по настоящее время.
Комплексное осмысление новых архивных данных, полученных в результате работы в Центральном Государственном архиве Республики Узбекистан (ЦТА РУз), позволяет утверждать, что постигший Туркестан небывалый голод, унесший сотни тысяч человеческих жизней, главным образом сельчан, был следствием не только засухи и развернувшихся на территории края военных действий. Большевистская политика первых лет установления советской власти, проводившаяся жесткими методами, без учета местных реалий, интересов и возможностей дехканских масс, явилась одним из главных причинных факторов.
Диспропоритеты хозяйственного развития края уже в полной мере проявились в период нахождения Узбекистана в составе Российской империи. Установка на рыночную специализацию вела к сокращению посевов зерновых культур, за счет вытеснения которых на поливных землях во все возрастающих размерах засевался остро необходимый текстильным фабрикам метрополии хлопок. Обосновывая данную политическую линию, царский министр А. Кривошеин писал: «Такое направ-
ление хозяйственной жизни с общественной точки зрения совершенно естественно и разумно. Каждый лишний пуд туркестанской пшеницы, конкуренция русской и сибирской пшенице, каждый пуд туркестанского хлопка, конкуренция американскому хлопку, поэтому лучше дать краю привозной, хотя бы и дорогой хлеб, но освободить в нем орошаемые земли для.... хлопка»1. В результате хлопчатник занимал к 1917 г. 22 % всех посевных площадей края.2 Вследствие сокращения посевов зерновых культур, Туркестану стало не хватать собственного хлеба, дефицит которого неуклонно возрастал, достигнув в 1915 году 12 млн. пудов, в 1916 г. - 22, а в
1917 г., в связи с неурожаем - 58 млн. пудов.3 Этот недостаток восполнялся за счет привозного российского хлеба, поступление которого, в связи с первой мировой войной, резко сократилось. Уже в 1917 г. в крае начался голод.
В связи с обострением продовольственного положения в радиограмме исполкома Ташсовета Московскому совету в декабре 1917 г. с тревогой отмечалось, что горожане получают полфунта хлеба в день, сельское население «вымирает от голода».4 К весне 1919 г. в Кокандском уезде Ферганской области насчитывалось 53 тыс. голодающих, Наманганском - 60 тыс., Ошском - 38 тыс., Андижанском -85 тыс. Голод охватил и другие регионы края. Так, к этому времени в Ташкентском уезде Сырдарьинской области голодало 28 тыс. человек, Голодностепском 28 тыс.; в Джизакском уезде Самаркандской области число голодающих доходило до
26 тыс., Самаркандском - 45 тыс., Ходжентском - 29 тыс. человек и т. д.5
Насколько массовый характер приобрел голод в Туркестане наглядно видно из материалов УП краевого съезда советов, проходившего в марте 1919 г. На нем наркому продовольствия В.С Ляпину был задан одним из делегатов вопрос: «Сколько вымерло от голода туземного населения?». Отвечая на него, нарком сказал следующее: «Точных сведений не имеется. Но из сообщений целого ряда уездов имеются сведения, что вымерло почти половина, в особенности много вымерло среди кочевого населения».6
Особенно сильно голод косил сельское население, которое оказалось вне государственного обеспечения хлебом и другими видами продовольствия. Уделяя главное внимание продовольственному обеспечению армии и пролетариата, новые власти решали проблемы жизнеобеспечения туркестанского дехканства по остаточному принципу. Правда, чтобы как-то смягчить свирепствовавший голод, продовольственные органы стали в ряде мест открывать питательные пункты для голодающих. Этим делом вначале занимался наркомат здравоохранения, который в 1918 г. возглавлял Сагдулла Турсунходжаев.7 Затем по приказу ТуркЦИК от 28 ноября
1918 г. был учрежден для проведения целенаправленной работы по оказанию помощи голодающим специальный орган - Центральная комиссия по борьбе с голодом во главе с Тураром Рыскуловым и ее органы на местах8. К середине 1919 г. было открыто до 130 питательных пунктов, большая часть которых функционировала в сельской местности. В каждом их них питалось несколько сот человек. Однако питательные пункты не могли охватить всех голодающих, общее число которых достигало до 1 млн. человек. Член ТуркЦИКа Ходжаев в 1920 г. в докладе по итогам поездке в Фергану говорил, что там голодает 35-40 % населения, а в Маргилан-ском уезде - даже 60 % населения. «Сельское население питается разными суррогатами, особенно травой, от чего и умирают, особенно дети»9. В результате голода, эпидемий и войны население Туркестана с 1917-1920 гг. сократилось на 1 млн. человек.
11 июня 1918 г. туркестанские власти установили в крае продовольственную диктатуру, предоставив продовольственным органам и поставленной во главе их
продовольственной директории чрезвычайные полномочия. 2 августа 1918 г. ЦИК и СНК Туркреспублики приняли приказ о процентном (долевом) отчислении урожая. По нему сельчане были обязаны сдать государству хлеб по твердым ценам с посевной площади с1 до 10 десятин - по 4 пуда хлеба с десятины, с 10 до 50 десятин - по 6 пудов. % стоимости хлеба продорганами оплачивалась деньгами по твердым ценам, которые были значительно ниже рыночных, а ХА часть - товарами10. Анализ этого приказа руководящих органов Туркреспублики свидетельствует о том, что он, как и многие другие документы тех лет, носил строго классовый характер. Во-первых, от налога совершенно освобождалась беднота, владевшая землей до 1 десятины. Во-вторых, наиболее состоятельные сельчане, имевшие засеянной зерновыми земли свыше 10 десятин, с каждой последней должны были сдавать в 1,5 раза больше, по сравнению с категорией дехкан, владевшей от 1 до 10 десятин земли. Наконец, в-третьих, за сданный продорганам хлеб товары большей частью получали не те состоятельные слои кишлачного населения, на которые падала главным образом тяжесть налога, а беднота, которая властями была совершенно освобождена от него.
Однако этот метод заготовок хлеба не дал существенных результатов. В 1918-1919 гг. продорганами Туркреспублики на основе долевого отчисления, закупок на вольном рынке и товарообмена удалось заготовить всего 4,5 млн. пудов хлеба, что составляло только */5 часть предусмотренного планом хлебозаготовок11. Неудача с заготовками хлеба на основе процентного (долевого) отчисления постигла не только ТАССР, но и РСФСР в целом, в состав которой она входила в качестве ее
автономной республики. В 1917-1918 хозяйственном году там было заготовлено
10
12,А млн. пудов хлеба, в 1918-1919 гг. - 108 млн. пудов . Поступившего в закрома страны хлеба оказалось явно недостаточно для обеспечения им Красной Армии и рабочего класса.
Высшее политическое руководство принимает решение о переходе от долевого отчисления, по которому крестьянство сдавало государству относительно небольшую часть урожая зерновых, к продразверстке, декрет о которой был принят правительством РСФСР 11 января 1919 г. По продразверстке из деревни насильственными методами было выкачено в 2 раза больше хлеба и других видов продовольствия, а также фуража, чем в 1918/1919 хозяйственном году и в 3 раза больше, чем в 1917-1918 г.13.
Разорительная для крестьянства система хлебозаготовки стала распространяться и на непроизводящий, а потребляющий хлеб Туркестан. Однако сразу и в полной мере осуществить ее не удалось. Здесь режим встретил решительное сопротивление не только дехканских масс, но и представителей новой власти, в том числе и занимающих руководящие посты в Туркестанской республике. Причем противодействие не прекратилось и после того, когда соответствующие документы уже были приняты правительством ТАССР. Так, председатель мусульманского бюро РКП(б) в Туркестане Турар Тыскулов, выступая 23 июля 1919 г. на заседании ТуркЦИК, указывал, что «от принципа, что все кроме известной нормы на семью передается государству, придется немного отступить и запретить лишь спекуляцию хлебом на базарах, разрешая скупку хлеба на базаре по вольной цене и лишь органам власти... Не будем ставить в обязательство дехканов отдать все, кроме нормы»14. Таким образом, Т.Рыскулов выступил против главного принципа продразверстки -сдачи дехканами государству всех излишков хлеба, а также против закрытия базаров. Другой видный общественный деятель края Мунавар Кары в своем выступлении на УШ съезде советов Туркреспублики решительно выступил против переноса
на туркестанскую почву опыта центра, в том числе по проведению хлебной монополии и продразверстки15. Против применения методов продразверстки в крае высказались многие местные советы, а также мусульманские организации компартии.
Однако высшие государственные органы Туркреспублики, которые возглавляли тогда радикально настроенные работники из некоренного населения (А.А. Казаков -ТуркЦИК, К.Е. Сорокин - совнарком), не прислушалась к мнению мусульманских лидеров и организаций, совершенно игнорировали местные конкретно - исторические условия. 2 июня 1919 г. СНК ТАССР принял декрет о хлебной монополии. 4 июня он был утвержден ТУРКЦИКом. Суть вводимой хлебной монополии заключалась в передаче «правительству в лице комиссариата продовольствия для целей правильного распределения всех излишков хлебных злаков по твердым ценам»16. В декрете предусматривалась широкое применение против дехкан, препятствующих выполнению хлебной монополии, насильственных мер, вплоть до использования вооруженной силы.
Основная тяжесть выполнения продразверстки ложилась на хозяйственно самостоятельные слои кишлака, беднота же не только освобождалась от нее, но и материально поощрялась за оказание помощи продорганам в выявлении хлебных излишков у зажиточных сельчан. По этому поводу в постановлении коллегии Продовольственной директории от 4 августа 1919 г. указывалось: «Установить размер вознаграждения лицу, указавшему скрытые запасы хлеба, процентов с найденного ...»17. Этой поощрительной мерой власти преследовали не только экономические, но и политические цели - усилить раскол среди дехканства.
Анализ документов второй половины 1919 г. свидетельствует о том, что правительству Туркреспублики не удалось в полной мере реализовать приятный им декрет о хлебной монополии и добиться сколько-нибудь существенных результатов в хлебозаготовках на ее основе. Из урожая 1919 г. было заготовлено всего 2 860 тыс. пудов хлеба18. Декретом ТуркЦИК с 1 декабря 1919 г. хлебная монополия на территории Туркестана была вообще отменена и разрешена свободная торговля хлебом на базарах 19. Одной из главных причин провала хлебной монополии явилось стойкое сопротивление ей дехканских масс. Как отмечалось в радиограмме председателя ТуркЦИК Апина в Москву, «правительство не учло всех условий на местах, и в особенности туземной деревне»20.
Национальноориентированная часть руководства республики, прежде всего группа во главе в Тураром Рыскуловым, который в начале 1920 г. возглавил ТуркЦИК, поддержанная членом Турккомиссии Я.Э. Рудзутаком, предприняла попытку защитить дехканство от грабежа продорганов. Она стремилась проводить продовольственную политику с учетом местных особенностей края. 28 февраля 1920 г. декретом ТуркЦИК продовольственная разверстка была распространена только районы, населенные переселенческим крестьянством21. Что касается дехканства, то оно по декрету ТуркЦИК от марта 1920 г. должно выполнять натуральную хлебную повинность, размер которой в зависимости от посевных площадей колебался от 1/10 до 4/10 среднего уровня22. Зачастую состоятельные дехкане принуждались вносить хлеб за счет бедноты. По этому поводу в декрете прямо указывалось: «Выполнение натуральной повинности в отношении земель бедноты, освобожденных от таковой, идет за счет процента обложения более состоятельных слоев населения, и первую очередь за счет баев и кулаков».
Однако учет местных особенностей при проведении хлебозаготовок продержался недолго. После того, как группа Т. Рыскулова была обвинена в «национализме» и понесла соответствующее наказание, а поддерживавший ее в проведении продо-
вольственной политики Я.Э. Рудзуак отозван весной 1920 г. в Москву, по инициативе Турккомиссии продразверстка вновь распространялась на дехканство. 1 6 августа 1920 г. СНК Туркестана принял постановление «О разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства, и твердых ценах на хлеб и зернофуражах». Согласно данному документу, дехкане и крестьяне должны были сдать продорганам из урожая 1920 г. 23 115 500 пудов хлеба, что было более чем в 5 раз больше фактически собранного продорганами края хлеба в 1918-1919 гг.23. Выполнение продразверстки возлагалось на «баев», кулаков и середняков. Беднота же не только освобождалась от продразверстки, но даже получала часть отобранного у дехкан хлеба, за что должна была активно помогать продорганам в его изъятии. На выкачивание хлеба и других видов продовольствия из кишлаков и сел были направлены многотысячные военно-продовольственные отряды. В помощь им были привлечены комбеды и союзы бедноты. По этому поводу представитель краевого военно-продовольственного бюро, руководившего деятельностью продотрядов, говорил на совместном заседании Турккомиссии, СНКи ЦИК Туркреспублики, что «военпродотряды находили себе опору в своей работе в деревне в комбедах»24.
Продразверстка для миллионов дехкан и крестьян края стала настоящим бедствием и явилась одним их самых трагических событий в их истории. Ее осуществление сопровождалась грабежом и насилием. Об этом свидетельствует многие документы того времени. Так, в выступлении делегата VI съезда КПТ (август 1921 г.) Алиева указывалось, что проведение продразверстки «превратилось чуть ли не в разбой»25. А вот, что писал о «методах», которыми осуществлялась продразверстка, один из очевидцев: «Продразверстка, особенно в районах «опасных», свелась в форменному грабежу кишлаков»26. Продразверстка нанесла огромный ущерб народному хозяйству Туркестана, намного усугубив разруху в крае. В этой связи ферганский облревком писал в докладной записке в Ташкент от 28 февраля 1921 г.: «Проводившаяся мясная разверстка привела к уничтожению рабочего скота... Ферганская область не имеет даже двухдневного запаса хлеба»27.
Грабительскими мерами на основе продразверстки к середине 1921 г. удалось заготовить 9 708 703 пудов зерновых, 1 606 201 пуд мяса, 465 889 пудов овощей, 584 466 пудов сухофруктов, 6 358 144 пудов травяного фуража и т.д.28 Силовыми методами, путем грабежа дехканства, было собрано более чем в 3 раз больше хлеба, нежели в предшествующий год. И такое увеличение связывалось не с повышением урожайности, а с применением насильственных методов. Так, в одном лишь Вер-ненском уезде был расстрелян 21 кулак.
Продовольственная и аграрная политика в Туркестане в 1917-1920 гг. явилась одной из решающих причин приобретения «басмаческим» движением широкой популярности. Не случайно Ф. Ходжаев в статье «Басмачество», опубликованной в 1927 г. в 5 томе «Большой Советской Энциклопедии», характеризовал его как крестьянское восстание.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кривошет А. Записка главноуправляющего земледелием и землеустройством о поездке в Туркестан. - СПб, 1912. - С.7-8.
2 ЦГА РУз. - Ф. 25. - Оп. 1.-Д. 479.-Л. 141-143.
3 Там же. - Ф. 17. - Оп. 1. - Д. 366. - Л. 96.
4 Государственный архив Ташкентского вилоята (ГАТВ). - Ф. 10. - Оп. 13. - Д. 17. - Л. 90.
5ЦГАРУз.-Ф. 17.-Оп. 1.-Д. 11.-Л. 149.
6 Там же. - Д.20. - Л. 199.
7 Там же. - Д. 3. - Л. 47-48.
8 Там же.-Д. 11.-Л. 149.
9 Там же.-Д. 75.-Л. 29-31.
10 Там же. - Ф. 31. - Оп. 1. - Д. 82. - Л. 4-5.
11 Там же. - Ф. 17. - Оп. 1. - Д. 45. - Л. 221
12 Из истории гражданской войны в СССР: Сб. документов и материалов. - М., 1961. -Т. III. - С. 646-649.
13 Гладков И.А. Очерки советской экономики 1917-1920 гг. - Москва, 1956. - С. 354. 14ЦГАРУз.-Ф. 17.-Оп. 1,-Д. 10.-Л. 13.
15 Там же. - Д. 34. - Л. 355.
16 Иностранная военная инвентаризация и гражданская война в Средней Азии и Казахстане. Документы и материалы. - Алма-Ата, 1963. - Т. 1. - С. 131-133.
17 ЦГА РУз. - Ф. 31. - Оп. 1. - Д. 61. - Л. 87.
18 Там же. - Д. 214. - Л. 84.
19 Известия - Ташкент, 1919. - 3 декабря.
20 ЦГА РУз. - Ф. 17. - Оп. 1. - Д. 260. - Л. 34.
21 Известия - Ташкент, 1920. - 3 марта.
22 ЦГА РУз. - Ф. 17. - Оп. 1. - Д. 258. - Л. 179.
23 Там же.-Ф. 15.-Оп 1.-Д. 45.-Л. 221.
24 Там же. - Ф. 39. - Оп. 1. - Д. 237. - Л. 22.
25 Там же. -Ф. 17.-Оп. 1.-Д. 45.-Л. 363.
26 Зуев Д.Д. Ферганское басмачество (1918-1922) - Гражданская война в СССР. - Таш-кент-Москва, 1924. - С. 47-48.
27 ЦГА РУз. - Ф. 25. - Оп. 1. - Д. 305. - Л. 22.
28 Там же. -Ф. 31.-Оп. 1,- Д. 112.-Л. 257-258.
PRODRAZVERSTKA AND UZBEK DECHKANSTVO
I.K. ESHCHANOVA
Representatives of Moscow State University of Service In Tashkent, Republic of Uzbekistan 115 Buyuk Ipak YulyStr., Tashkent, 700077, Republic of Uzbekistan
The presented article opens a problem of realization of an agrarian policy of bolsheviks in relation to Uzbek dechkanstvo the period of military communism. The actual outline of creation of party cells, the unions of poor in the Uzbek kishlaks is restored. Specificity of realization of policy of military communism in conditions of Central Asia comes to light. Clause is based on archival sources, picked up, mainly, in the Central State archive of Republic Uzbekistan.
