CC BY
29исторических карт является пространственное отображение реальных процессов и событий). В частности, использование картографического метода объективно ведет к широкому применению карт в исторических исследованиях. Тем не менее, при существующей степени проработанности картины масштабных событий противостояния красных и белых, локальные боевые действия на морях, реках и озерах, далеко не всегда находят отражение на картах, что, несомненно, обедняет событийную историю гражданской войны у ее границ и на территории самой России.
Литература и источники
1. Ключевский В.О. Сочинения: В 9-ти т. Т.1. Курс русской истории. - Ч. I. - М., 1987.
2. ГолубевА.В. Врангелевские десанты на Кубани. - М.-Л., 1929.
3. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Т.1. - М., 1990.
4. АксаковИ.А. Где границы государственному росту России // Русский геополитический сборник. - 1998. - № 3.
5. Дусинский И.И. Цели нашей внешней политики // Дусинский И.И. Геополитика России. - М., 2003.
6. ТушковА.А. Флот России в годы Гражданской войны: историческое исследование. Дисс. ... докт. ист. наук. - М., 2004.
7. Вандам А.Е. Величайшее из искусств (Обзор современного положения в свете высшей стратегии) // Вандам Е.А. Геополитика и геостратегия. - М., 2002.
8. БьюкененДж. Мемуары дипломата / Пер. с англ. С.А. Алексеева и А.И. Рубена; Предисловие В. Гурко-Кряжина. - М., 1924.
9. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское //Архив русской революции. Т. 5. - Берлин, 1922.
10. Лапаев Н.Ю. Американский посол и революция: взгляд Дэвида Фрэнсиса на Февральские события 1917 г. // Наука. - 2017. - Вып. 1. URL: https://polylogos-joumal.ru/s111111110000010-4-1-ru/ (дата обращения: 17.09.2022 г.).
11. Гражданская война. Боевые действия на морях, речных и озерных системах. - Л., 1925.
12. Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918-1920 гг. Сборник документов. - Баку, 1971.
13. Флот в Белой борьбе. Сборник. - М., 2002.
14. Широкорад А. Великая речная война. 1918-1920 годы. - М., 2006.
References and Sources
1. Klyuchevskij V.O. Sochineniya: V 9-ti t. T.1. Kurs russkoj istorii. - Ch. I. - M., 1987.
2. Golubev A.V. Vrangelevskie desanty na Kubani. - M.-L., 1929.
3. Kakurin N.E. Kak srazhalas' revolyuciya. T.1. - M., 1990.
4. Aksakov I.A. Gde granicy gosudarstvennomu rostu Rossii // Russkij geopoliticheskij sbornik. - 1998. - N° 3.
5. Dusinskij I.I. Celi nashej vneshnej politiki // Dusinskij I.I. Geopolitika Rossii. - M., 2003.
6. Tushkov A.A. Flot Rossii v gody Grazhdanskoj vojny: istoricheskoe issledovanie. Diss. ... dokt. ist. nauk. - M., 2004.
7. Vandam A.E. Velichajshee iz iskusstv (Obzor sovremennogo polozheniya v svete vysshej strategii) // Vandam E.A. Geopolitika i geostrategiya. -M., 2002.
8. B'yukenen Dzh. Memuary diplomata / Per. s angl. S.A. Alekseeva i A.I. Rubena; Predislovie V. Gurko-Kryazhina. - M., 1924.
9. Krasnov P.N. Vsevelikoe Vojsko Donskoe // Arhiv russkoj revolyucii. T. 5. - Berlin, 1922.
10. Lapaev N.Yu. Amerikanskij posol i revolyuciya: vzglyad Devida Frensisa na Fevral'skie sobytiya 1917 g. // Nauka. - 2017. - Vyp. 1. URL: https://polylogos-journal.ru/s111111110000010-4-1-ru/ (data obrashcheniya: 17.09.2022 g.).
11. Grazhdanskaya vojna. Boevye dejstviya na moryah, rechnyh i ozernyh sistemah. - L., 1925.
12. Voennye moryaki v bor'be za vlast' Sovetov v Azerbajdzhane i Prikaspii. 1918-1920 gg. Sbornik dokumentov. - Baku, 1971.
13. Flot v Beloj bor'be. Sbornik. - M., 2002.
14. Shirokorad A. Velikaya rechnaya vojna. 1918-1920 gody. - M., 2006.
АБРЕГОВА ЖАННА ОСМАНОВНА - кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета ([email protected]). ПОЧЕШХОВ НУРБИЙ АСЛАНОВИЧ - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета ([email protected]). ШХАЧЕМУКОВ РУСТАМ МАХМУДОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета ([email protected]). ABREGOVA, ZHANNA O. - Ph.D. in History, Associate Professor of National History, Historiography, Theory and Methodology of History Department, Adyghe State University ([email protected]).
Pocheshkhov, Nurbiy A. - Doctor of History, Professor of National History, Historiography, Theory and Methodology of History Department Adyghe State University ([email protected]).
Shkhachemukov, Rustam M. - Ph.D. in History, Associate Professor of National History, Historiography, Theory and Methodology of History Department, Adyghe State University ([email protected]).
УДК 94(470.62).084:338.439.02«1920/1921» Б01: 10.24412/2308-264Х-2022-5-131-136
ЯХУТЛЬ Ю.А.
ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ДИКТАТУРА БОЛЬШЕВИКОВ И БЕЛО-ЗЕЛЕНОЕ ДВИЖЕНИЕ НА КУБАНИ (1920-1921 ГГ.)
Ключевые слова. Советская власть, казак, крестьянин, повстанческое движение, бело-зеленые, продовольствие, военный коммунизм.
Установление Советской власти на Кубани в марте 1920 г. стало отправной точкой формирования качественно нового этапа противостояния большевиков с сельским населением региона. Связано это было не только с формированием новых органов власти - ревкомов, но и, в еще большей степени, с содержанием продовольственной политики РКП(б), реализуемой на Кубани. Гражданская война еще продолжалась и местные казачьи и крестьянские хозяйства находились в тяжелом положении. В этих условиях был начат экономический нажим на все категории индивидуальных казачьих и крестьянских
хозяйств без учета их имущественного положения. На Кубани активно приступили к реализации продовольственной разверстки силми продотрядов и воинских частей, одновременно распуская свободно избранные населением местные Советы и инициируя создание комитетов крестьянской бедноты, что стало причиной роста повстанческого движения, ухода крестьян и казаков в отряды бело-зеленых.
YAKHUTL', Y.A.
THE BOLSHEVIK FOOD DICTATORSHIP AND THE WHITE-GREEN MOVEMENT IN THE KUBAN (1920-1921)
Key word: Soviet power, Cossack, peasant, insurgent movement, white-green, food, military communism.
The establishment of Soviet power in the Kuban in March 1920 became the starting point for the formation of a new stage of the confrontation between the Bolsheviks and the rural population of the region. This was due not only to the formation of new authorities - revkoms, but also to the content of the food policy of the RCP (b) implemented in the Kuban. The civil War was still going on and the local Cossack and peasant farms were in an extremely difficult situation. Under these conditions, economic pressure was launched on all categories of individual Cossack and peasant farms without taking into account their property status. In the Kuban, they actively began to implement food distribution, at the same time initiating the creation of committees of the peasant poor, which caused the growth of the insurgent movement, the departure of peasants and Cossacks to the white-green detachments.
Весной 1920 г. линия южного фронта продолжавшейся Гражданской войны приблизилась к Кубани. Части Красной армии 17 марта вошли в г. Екатеринодар, а войска Деникина были вынуждены отходить к черноморскому побережью. В преддверии этих событий был издан приказ Юго-Восточного фронта № 42/г от 9 января (г. Саратов), которым устанавливалось, что для организации Советской власти на Кубани учреждается Кубанский Революционный комитет в составе председателя Я.В. Полуяна и членов М.А. Коробкина, И.А. Анисимова, Л.Г. Горбунова [1, л. 6]. В целом, задачи, которые ставили перед собой большевики, были понятны местному населению и получили поддержку, а именно сохранение союза «трудящихся путем взаимного доверия и выручки, путем поднятия всех производств мирного труда, дабы станицы и села снабдить продуктами, а города - продуктами сельского труда путем широкого строительства по всей области жизни и уничтожения, созданного войной разрухой. Все на работу к своим станкам, плугам, молоткам и паровозам» [1, л. 13]. (Архивные документы воспроизводятся нами с сохранением стилистики текста, пунктуации и орфографии).
Однако к моменту установления Советской власти на Кубани и в Черноморье политика «военного коммунизма» уже демонстрировала массам свои недостатки, которые противоречили не только заявленным целям РКП(б), но м коренным жизненным интересам населения региона. Руководство партии большевиков, столкнувшись с угрозой продовольственного кризиса, своей приоритетной целью в регионе определило «выкачивание хлеба» методами военного коммунизма. Эта доктрина легла в основу организации политической и хозяйственной деятельности на Кубани. Политика «продовольственной диктатуры» для кубанской станицы в 1920 г. стала новым фактом, а в сочетании с голодом 1921 года быстро сформировала фронт боевых действий между Советской властью и сельским населением Кубано-Черноморской области.
По мнению большевиков, если Кубань сравнительно и была разорена и экономически бедна к концу Гражданской войны, по сравнению с центром России положение здесь было несравненно лучше. Центр Советской России ждал продовольствия, и поэтому в порядке продразверстки и реквизиции на Кубани началась «выкачка» хлеба. Казачество неохотно отдавало хлеб, что, в конечном счете, по мере усиления давления на него, спровоцировало открытый военный конфликт с властью. Сельское население Кубани стало активно уходить в леса и камыши, в меру своих возможностей организуя сопротивление, выступая с заявлениями, в которых не было явно выраженных политических лозунгов. Они появляются позже, уже на фоне нараставшего противостояния. Кроме того, определенное влияние на местное население оказали проявления необдуманного подхода к казакам в виде расказачивания, ущемлений и т.д. Все это способствовало росту и усилению бело-зеленых отрядов.
К августу 1920 г. не было ни одного района на Кубани, в котором в той или иной мере не проявляли себя бело-зеленые отряды. Как следует из аналитической справки ОГПУ по Кубанскому округу (1927 г.), за весь период активных действий бело-зеленых отрядов с 1920 г. по конец 1924 г. было ликвидировано 421 отряд общей численностью 46 343 штыка и сабель, 12 орудий и 188 пулеметов. Из этого количества не менее одной трети отрядов приходилось на территорию Кубанского округа [2, л.л. 8, 35].
Как свидетельствуют информационные донесения, уже летом и осенью 1920 г. в станицах Кубани происходило изменение настроений, менялось отношение населения к Советской власти.
Рассмотрим одно из таких донесений, в котором можно увидит характер отмеченных изменений: «Наблюдая за настроением народных масс, их отношение и последним событиям и Советской Власти, беседуя с жителями, можно установить, что большинство населения /казаков и иногородних/, занимающихся хлебопашеством, которые были определенно враждебно настроены по отношению к Добровольческой армии и стоявшие на страже Соввласти, в данное время заметно их индифферентность к ожидаемой Советской власти и даже кое где проглядывают [проявляют] неудовольствия: население насторожилось и прислушивается к каждому шороху. Это явление создаётся на следующей почве: .. .не мало эксцессов, не мало недоразумений в области реквизиции хлеба, скота и фуража и в нарядах подвод для проходящих частей, на этой почве и заметны уже неудовольствия по адресу существующей власти. Хлеб, находящийся в амбарах местных товариществ, а также и в частных предприятиях в большинстве случаев опечатан представителями Обпродкома от войсковых частей и отправляется без ведома местных властей неизвестно куда. ... берут у населения много хлеба по квитанции и отправляют его, оставляя население только ограниченное количество. На почве неравномерной реквизиции хлеба, фуража и скота приходится слышать много кривотолков и надо полагать, что такие явления могут послужить материалом провокации против Советской власти и, в частности, продовольственной политике» [1, л.л. 14-14 об.].
В политической сфере большевики предприняли активные шаги по формированию местных революционных комитетов, отменив итоги выборов в местные Советы, проведенные в 1920 году по инициативе населения. Ревкомы становятся органами власти, которые просуществовали практически до 1923 г. Партийные ячейки создавались как параллельные органы власти, которым на самом деле принадлежала значительная часть управленческих функций, а порой и вся полнота власти. Отметим также, что организация формирующихся новых органов власти, опиралась на политотделы воинских частей, что должно было обеспечить их устойчивость. Благодаря этому, на этой стадии организационно-правового становления органов власти на местах большевики не прибегали к чрезвычайным мерам.
Отправной точкой начала бело-зеленого движения стало решение в июне 1920 г. о введении продразверстки. Обстановку осложнил десант барона Врангеля в августе 1920 г., в отношении которого сельское население Кубани заняло нейтральную позицию, в целом, не поддержав десант. Это решение в последующем вдохновило большевиков на усиление своей продовольственной политики с активным применением военно-коммунистических методов. Новая продразверстка на урожай 1920 г. составила 6,5 млн пудов, а для её выполнения были созданы более 60-ти продовольственных отрядов численностью 1 400 человек. К ним были приданы еще до 12 тыс. продармейев [3, с. 34].
На этом фоне начался неконтролируемый рост бело-зеленых отрядов из числа как бывших офицеров Белой армии, так и местного населения. Бело-зеленое движение после проведения продразверстки значительно усилилось, приняв различную политическую окраску: от единой неделимой России до эсеровской самостийности Кубани. Однако практически все направления сходились к одной поставленной ими цели, открыто «поддерживаемое казачье-кулацкими элементами», - изгнания большевиков из региона. Так характеризовали лидеры РКП(б) повстанческое движение на казачьем юге России.
Следует признать, что по мере роста бело-зеленого движения появлялись различные политические лозунги, которые не имели форму программных заявлений. Так, одной из популярных тем была идея «самостийности» Кубани, находившая свое содержание в печатных изданиях повстанцев: «Кубань - для кубанцев. Этот лозунг говорит о том, что хозяевами Кубани являются все: и казаки, и крестьяне, и рабочие, и горцы, поселившиеся на Кубани до 1914 г. Нам, кубанцам, и больше никому должна принадлежать вся полнота власти на Кубани, мы должны отшвырнуть от этой власти всех пришельцев» [4, л. 14 об.]. Но эти лозунги не получили логического оформления и тем более не были восприняты большинством бело-зеленых отрядов. Небольшие отряды казаков и крестьян, которые скрывались в лесах и плавнях рядом с местом жительства, в своих требованиях вообще не выходили за рамки продовольственного вопроса или же прекращения репрессий в отношении жителей станиц.
За короткий промежуток времени противостояние охватило весь регион. По признанию функционеров Кубано-Черноморского обкома РКП(б), к весне 1921 г. было трудно отыскать станицу вне влияния бело-зеленых. Основные отряды повстанцев были сосредоточены в Краснодарском, Тимашевском, Майкопском, Ейском отделах. Однако при этом между отрядами отсутствовало взаимодействие. Делегат II областной партконференции РКП(б) П.В. Асаульченко утверждал, что большевики «еле держались» в станицах, так как те, кто сражались против Врангеля, теперь воевали против коммунистов [5, л. 40].
Размах повстанческого движения всерьез обеспокоил местные органы власти и вынудил привлечь для его подавления регулярные части РККА. С другой стороны, на волне возрастающего казачьего и крестьянского бунтарства появились первые обращения в виде листовок, в которых местное население излагало свое отношение к реализуемой большевиками продовольственной политики: «Это добро действительно можно считать нашим, так как этот хлеб, который у вас был взят нами, был приобретен нашими отцами, матерями, женами и детьми и по праву он больше принадлежит нам чем вам. Если бы товарищи не начали первыми стрелять по нас мы бы вас не тронули это, во-первых, во-вторых, мы совершенно не намерены с вами воевать и убивать вас» [6, л. 168]. Вполне понятное и объяснимое желание жителей станиц Кубани прекратить военное противостояние и приступить к хозяйственной деятельности, но при условии соблюдения их интересов.
Партийные органы области воспринимали повстанческое движение как проявление контрреволюционных сил в лице бывших офицеров Белой армии и зажиточной части казачества. Типичной его характеристикой можно считать вывод: «Дезертируя с фронта трудового народа, эти генеральские прихвостни находят своих настоящих товарищей - офицеров бывшей «добровольческой армии» и вместе с ними верой и правдой начинают служить черносотенной контрреволюции в лице барона Врангеля» [7, л.л. 1-2]. В то же время, количество таких «дезертиров» было весьма значительным. К примеру: «В станице Днепровской население состоит преимущественно из казаков, которые относятся к Советвласти весьма враждебно. В станице нет никаких организаций, палачи станицы скрываются в плавнях и хуторах» [8, л. 81].
Даже осознав, что всплеск казачьего бунтарства - это реакция на продовольственную политику, партийные, советские, военные органы не могли что-либо принципиально изменить. Решения X съезда РКП(б) в марте 1921 г. о продовольственном налоге стали известны на Кубани в конце марта. Но практическая их реализация заняла целый год, когда на местах, в станицах частично отказались от явно выраженных методов сбора продовольствия периода военного коммунизма. Однако продотряды, сотрудники местных ревкомов предпочитали апробированные методы сбора продовольствия, то есть и продналог превратился, по сути, в ту же продразверстку.
На областном уровне материалы съезда обсуждались уже 24 марта и 3 апреля. Расширенный пленум Кубано-Черноморского исполнительного комитета, который состоялся 15 апреля, принял вполне разумное решение не только о переходе к новой продовольственной политике, но и рекомендовал прекратить уголовные дела, возбужденные в отношении сельского населения по вопросам сбора продовольствия. Одновременно необходимо было освободить казаков и крестьян, находившихся в местах лишения свободы, и вернуть конфискованное имущество. Однако объем продовольственного налога, который должна была собрать Кубань в 1921/22 гг. превышал ее возможности. Из 10 млн пуд. продовольствия, которые должны были собрать на Северном Кавказе, до 5,5 млн пуд. приходилось на Кубань. С учетом состояния казачьих и крестьянских хозяйств выполнение этого задания означало последующую стагнацию сельского хозяйства, так как лишало его потенциала развития, порождая одновременно голод. Областной комитет РКП(б) и Президиум Исполнительного Комитета в своем письме в ЦК РКП(б) и Президиум ВЦИК оценивал политическую ситуацию как критическую.
Желая превратить Кубань в условиях новой экономической политики в продовольственную базу большевики признавали, что только 30% населения в лице подразделений РККА и беднейшей части хлеборобов поддерживают Советскую власть. Так, по их оценке, более 20% зажиточной части казачества и крестьянства, оказывавших влияние на середняков и сохранявших свое экономическое доминирование, были откровенно против большевиков. И лишь 2% рабочего класса и до 5% городской деклассированной и мелкой буржуазии относились враждебно или
нейтрально, в зависимости от условий обстановки, связанного с продовольственным обеспечением [9, л.л. 5-6].
Таким образом казаки и крестьяне Кубани в своем противостоянии с властью отстаивали достойные условия жизни, право трудиться и свободно распоряжаться результатами своего труда. Народный бунт стал выражением местной солидарности и сплоченности в условиях угрозы со стороны чужаков в лице красноармейцев, тех же большевиков, которые лишали их традиционных форм бытия, в первую очередь, в сфере хозяйственной деятельности. Справедливое распределение продовольствия, вознаграждение за результаты труда становились предметом противостояния, а дальнейшая политизация этих вопросов с неизбежностью нарастала по мере углубления кризиса. Для казаков и крестьян главным было первое, а политический аспект приобретал второстепенный характер. В этой связи, по мере ослабления репрессий со стороны государства, они были готовы идти на компромиссы.
В свою очередь, органы советской власти старались подавить повстанческое движение, главным образом, репрессивными мерами, с активным использованием РККА, особых троек военсовещаний и пр. В обращении ВЧК к населению Кубанской и Терской областей, Ставропольской губернии и Черноморского побережья было вполне ясно изложено содержание этой политики: «Но предавая забвению прошлое, Советская власть не потерпит никаких контрреволюционных выступлений в настоящее время. Для обеспечения мирной жизни трудового казачества и снабжения Центральной России хлебом, Советская власть не останавливается ни перед какими мерами и жертвами. Все выступления бело-зеленых банд будут подавлены с неумолимой жестокостью» [10, л. 5].
Взятие заложников, расстрелы повстанцев, аресты членов семей, высылка за пределы области их родственников стали основными средствами «эффективного» противодействия повстанческому движению. Экономические меры на этапе активного роста бело-зеленого движения практически не использовались. Обратимся к архивным материалам, которые свидетельствуют о содержании данной политики. В частности, возьмем Приказ № 1 Командующего 1-й Конной армии С.М. Буденного, который фиксировал суровые реалии: «За последние дни, выгнанные Красной Армией из лесов и камышей бело-зеленые бандиты распространились по Краснодарскому Отделу. Предупреждаю все население Кубани и Черноморья, и в первую очередь, станичное, что за малейшие услуги, которые будут оказаны бандитам, за их укрывательство - не будет пощады. Виновники будут расстреляны, их семьи выселены на север, а имущество конфисковано» [11, л. 90].
Летом 1921 г. обстановка на Кубани оставалась по-прежнему напряжённой. Из информационных донесений следовало, что политическое положение ухудшилось из-за проведения проднаряда на хлеб. Набеги бело-зеленых отрядов участились. Например, в районе станицы Гривенской, х. Лебединского, х. Свободного стан. Приморско-Ахтарской бело-зеленые отряды не скрывались даже днем, демонстрируя свое военное превосходство над местными советскими органами. Население к власти относилось враждебно, недоверчиво, уклонялось от выполнения продналога. Всякое проявление ужесточения со стороны РККА вызывало откровенное сопротивление или уход в бело-зеленые отряды [6, л. 135]. Во многих населенных пунктах Кубани рабочие, казаки, крестьяне отказывались быть членами Советов, особенно там, где свирепствовали бело-зеленые. Большевики признавали, что их постоянными спутниками были: продовольственная работа и бело-зеленые, поэтому план борьбы с бело-зелёными был объединен с планом по проведению проднаряда. В свою очередь, представители бело-зеленого движения вели активную работу по дискредитации новой продовольственной политику большевиков. Пропаганда сводилась к тому тезису, что продналог объявлен властями только до того момента, когда хлеб будет обмолочен и свезен в амбары, а затем Советская власть повторно объявит разверстку. Эта агитация усиливалась параллельно с организацией отрядов, которые, хотя и не увеличивались, но организованно усиливались и постепенно становились все более стойкими и подвижными [12, л. 16].
Продовольственное положение в области не улучшалось. Так, летом 1921 г. в связи с гибелью от засухи зерновых культур в некоторых отделах, областное экономсовещание обратилось в СНК РСФСР с просьбой о снятии налоговой повинности с Ейского, Темрюкского, Кавказского, а также горной полосы Майкопского, Лабинского и Баталпашинского отделов. Но
центр на это обращение ответил отказом. Общее количество хлеба, предполагаемого собрать путем продналога, определялось приблизительно в 13 млн пудов [12, л. 19]. Население возмущалось небрежным отношением продработников к собранному налогу. В некоторых отделах хлеб оставался под открытым небом. Поведение работников приемных пунктов также увеличивало недовольство хлеборобов: они обвешивали и всячески старались обмануть, на что население отвечало глухим недовольством. Грубое отношение к гражданам, иногда и физическое воздействие, отсутствие законности, взятки и дебош представителей местной власти - все это формировало большой процент недовольных.
Зима 1921-1922 гг. стала новым испытанием для Советской власти в противостоянии с повстанческим движением на Кубани. Провозглашение нэпа и ее практическая реализация заняла почти год, но по мере активного использования экономических методов с продолжавшимся силовым воздействием позволили РКП(б) стабилизировать ситуацию в регионе. И лишь с 1924 г., на основе продолжавшегося «потворства военно-коммунистическим идеалам значительной массы местных «вождей»» [13, с. 59], Советская власть все же вполне прочно укрепилась в Кубано-Черноморской области. С этого времени не было зафиксировано ни массовых подпольных организаций, ни массового ухода в бело-зеленые отряды. Отдельные, хотя и не весьма многочисленные группы бело-зеленых продолжали оперировать, но ими занимались органы ОГПУ.
Начальный период утверждения советской системы на Кубани стал испытанием как для большевиков, так и местного населения. Первые месяцы, после завершения активных боев в регионе, Советская власть пользовалась поддержкой сельского и городского населения, но в дальнейшем ситуация резко меняется из-за активного проведения политики продовольственной диктаторы, игнорирования выборов в местные органы и их «чистка» от «контрреволюционных элементов», проявлений антиказачьей политики. Эти факты спровоцировали повстанческое движение на Кубани, ставшее составной частью крестьянского бунтарства в Советской России в начале 1920-х гг., как реакции на активное продолжение политики военного коммунизма, в первую очередь, в продовольственном вопросе.
Литература и источники
1. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р-158. Оп. 1. Д. 42.
2. ГУ МВД России по Краснодарскому краю. Информационный центр. Отдел специальных фондов. Ф. 18. Оп. 1. Д. 3.
3. История Кубани XX век. Очерки /А.М. Авраменко, А.В. Баранов, Ю.А. Болдырев и др. - Краснодар. 1998.
4. ГАКК. Ф. Р-104. Оп. 1. Д. 673.
5. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИ КК). Ф. 7. Оп. 1. Д. 52.
6. ГАКК. Ф. Р-102. Оп. 1. Д. 32.
7. ЦДНИ КК. Ф. 1774-А. Оп. 2. Д. 86.
8. ЦДНИ КК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 18.
9. ЦДНИ КК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 111.
10. ЦДНИ КК. Ф. 1774-р. Оп. 2. Д. 80.
11. ГАКК. Ф. Р-756. Оп. 1. Д. 391.
12. ЦДНИ КК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 114.
13. Турицын И.В. Кадровая политика РКП(б) и периодическая печать (1921-1925 гг.). Армавир: Изд. центр АГПИ, 1998. 140 с.
References and Sources
1. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F. R-158. Op. 1. D. 42.
2. GU MVD Rossii po Krasnodarskomu krayu. Informacionnyj centr. Otdel special'nyh fondov. F. 18. Op. 1. D. 3.
3. Istoriya Kubani XX vek. Ocherki /A.M. Avramenko, A.V. Baranov, YU.A. Boldyrev i dr. - Krasnodar. 1998.
4. GAKK. F. R-104. Op. 1. D. 673.
5. Centr dokumentacii novejshej istorii Krasnodarskogo kraya (CDNI KK). F. 7. Op. 1. D. 52.
6. GAKK. F. R-102. Op. 1. D. 32.
7. CDNI KK. F. 1774-A. Op. 2. D. 86.
8. CDNI KK. F. 1. Op. 1. D. 18.
9. CDNI KK. F. 1. Op. 1. D. 111.
10. CDNI KK. F. 1774-r. Op. 2. D. 80.
11. GAKK. F. R-756. Op. 1. D. 391.
12. CDNI KK. F. 1. Op. 1. D. 114.
13. Turicyn I.V. Kadrovaya politika RKP(b) i periodicheskaya pechat' (1921-1925 gg.). Armavir: Izd. centr AGPI, 1998. 140 s.
ЯХУТЛЬ ЮРИЙ АСЛАНБИЕВИЧ - доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры истории России Кубанского государственного университета.
YAKHUTL', YURI A. - Doctor of History, Associate Professor, Professor of the Department of Russian History of Kuban State University ([email protected])
