CC BY
283. Pamyatnaya knizhka Komiteta ee imperatorskogo vysochestva velikoj knyazhny Tatiany Nikolaevny dlya okazaniya vremennoj pomoshchi postradavshim ot voennyh bedstvij: (izdana k 3 maya 1915 goda): prilozheniya k pamyatnoj knizhke... / Komit. po okazaniyu vrem. pomoshchi postradavshim ot voen. bedstvij. - Pg., 1915.
4. ZHurnaly CHrezvychajnogo Smolenskogo Gubernskogo Zemskogo Sobraniya zasedanij: 10 - 11 sentyabrya 1915 g. - Smolensk: EHlektro-Tipo-Litografiya YA.N. Podzemskogo, 1915.
5. Bahurin YU. Tat'yaninskij komitet. 1914-1917. // Staryj Cejhgauz. - 2013. - № 2 (52). - S. 48-52.
6. ZHvanko L.N. Pravovye aspekty bezhenstva Pervoj mirovoj vojny v Rossijskoj Imperii. // Pervaya mirovaya vojna - prolog XX veka. Materialy mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii, 8-10 sentyabrya 2014 g. CH. II. / otv. red. E.YU. Sergeev. - M.: IVI RAN, 2015. - S.231-235.
7. Belova I.B. Vynuzhdennye migranty: bezhency i voennoplennye Pervoj mirovoj vojny v Rossii. 1914-1925 gg. (Po materialam central'nyh gubernij Evropejskoj Rossii). Diss. ... dokt. ist. nauk. - Bryansk: BGU im. Akademika I.G. Petrovskogo, 2014. - 461 s.
8. Rossijskij gosudarstvennyj voenno-istoricheskij arhiv (RGVIA). F. 2018. Op. 1. D.48.
9. Utgof V.S. Belorusskie bezhency Pervoj mirovoj vojny v 1914-1922 gg. Diss ... kand. ist. nauk. - SPb., 2003. - 183 s.
10. RGVIA F. 14388. Op.1 D. 1. L. 1ob.
11. Hasin V.V. Migracionnye processy v Rossijskoj imperii v Pervuyu mirovuyu vojnu: Po dokumentam Nizhnego Povolzh'ya. Diss. ... kand. ist. nauk. Saratov, 2009. - 189 s.
12. Bukalova S.V. Rol' mestnogo samoupravleniya v organizacii pomoshchi bezhencam v gody I mirovoj vojny. // Peterburgskij istoricheskij zhurnal. - 2016. - №3. - S.61-79.
13. YUgobezhenec. - 1915. - 9 noyabrya. - №2. - S.1-2.
14. CGIA SPb. F. 261. Op. 1. D. 149. L.L. 10-17.
15. Zakony i rasporyazheniya o bezhencah. Vyp. 1./ izd. Yurid. otd. Glav. komit. Vseros. soyuza gorodov. - 2-e izd., dop. - M., 1916.
16. Surzhikova N.V. Problema bezhencev v konfliktah i kompromissah vlastej i obshchestvennosti Rossii v gody Pervoj Mirovoj vojny (po materialam periodicheskoj pechati). // Vestnik Permskogo universiteta. Istoriya. - 2016. - № 1(32). - S. 122-133.
17. Kurcev A.N. Bezhenstvo. // Rossiya i Pervaya mirovaya vojna (Materialy Mezhdunarodnogo nauchnogo kollokviuma). - SPb.: Izdatel'stvo «Dmitrij Bulanin», 1999. - S. 134-135.
18. YUgobezhenec, 1915. - 1 noyabrya. - № 1. - S. 1.
19. Covyan D.G. Deyatel'nost' gosudarstvennyh organov i obshchestvennyh organizacij po okazaniyu pomoshchi bezhencam v gody pervoj mirovoj vojny. 1914-1917 gg. Diss. ... kand. ist. nauk. - M., 2005. - 216 s.
20. Nam I.V. CHislennost' i nacional'nyj sostav bezhencev v Sibiri v gody Pervoj Mirovoj vojny. // Istoricheskij opyt hozyajstvennogo i kul'turnogo osvoeniya Zapadnoj Sibiri. IV nauchnye chteniya pamyati professora A.P. Borodavkina: Sbornik nauchnyh trudov. Kn. II - Barnaul, 2003. - S. 276-279.
21. Tumanova A.S. Organizacionno-pravovoe obespechenie bezhenstva v gody Pervoj mirovoj vojny // Vestnik MGPU. Seriya «YUridicheskie nauki». - 2013. - №1(11). - S.50-58.
22. Bukalova S.V. Rol' mestnogo samoupravleniya v pomoshchi bezhencam (po materialam Orlovskoj gubernii). // Pervaya mirovaya vojna: vzglyad spustya stoletie. 1915 god: doklady i vystupleniya uchastnikov V Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. - M.: Izd-vo MNEHPU, 2016. - S. 440-446.
23. ZHurnal CHrezvychajnogo Ekaterinoslavskogo gubernskogo Zemskogo sobraniya 15-go sentyabrya 1915 goda. - Ekaterinoslav: Tipografiya Gubernskogo Zemstva, 1915.
24. Tumanova A.S. Obshchestvennye organizacii Rossii v gody Pervoj mirovoj vojny (1914 - fevral' 1817 g.). - M.: Politicheskaya ehnciklopediya, 2014. - 327 s.
25. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv Voenno-morskogo flota (RGA VMF). F. 949. Op. 1. D. 89. L.L. 62-62 ob., 61 ob., 168-169 ob.
26. Kurcev A.N. Bezhency pervoj mirovoj vojny v Rossii. // Voprosy istorii. 1999. - № 8. - S. 98-113.
БАГДАСАРЯН АРТЕМ ОЛЕГОВИЧ - кандидат исторических наук, начальник отдела ФКУ «Национальный центр управления в кризисных ситуациях».
BAGDASARYAN, ARTEM - Ph.D. in History, Head of the Department Russian Agency for Disaster and Emergency Management ([email protected])
УДК 94(47+57) «1917/1991»
ЯХУТЛЬ Ю.А.
КАЗАЧЕСТВО И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ: ЭВОЛЮЦИЯ ОТНОШЕНИЙ В СИСТЕМЕ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ 1920-Х ГОДОВ (ПО МАТЕРИАЛАМ ДОНА И КУБАНИ)
Ключевые слова: казак, Дон, Кубань, новая экономическая политика, земельный вопрос, аренда земли, власть и общество.
Переход к новой экономической политике, как средство и метод выхода из экономического кризиса, означал, с одной стороны, возможность сохранения ряда устоявшихся хозяйственно-экономических отношений, а с другой -возможность использовать механизмы, характерные для рыночной экономики. Крестьянство получило право выбора между хозяйственным прогрессированием или же ограниченностью самопотребления и удовлетворения собственных нужд. В этих условиях, с учетом принятых законов о земле, возникает вопрос: так боролись ли крестьяне за землю, или их интересовало еще что-то в системе советской власти? Показано, что решение земельного вопроса в интересах большинства сельского населения в период новой экономической политики было сопряжено с проблемами обеспеченности сельскохозяйственным инвентарем, наличия
имущественного неравенства, сословных противоречий в казачьих регионах, высокого уровня дробления крестьянских хозяйств, исполнения налоговых обязательств. Неразрешенный конфликт трудового крестьянства и Советской власти сохранялся в связи с игнорированием политических интересов крестьян, их интересов, статуса, стремления к участию в государственном управлении, что проявлялось в действующем законодательстве. Система выборов в местные Советы, как орган самоуправления, регламентировала степень участия крестьянско-казачьей массы в работе властных структур на основе предоставления политических преимуществ беднейшей части селян, что провоцировало социальные противоречия в годы новой экономической политики в аграрном секторе экономики.
YAKHUTL', Y.A.
THE COSSACKS AND SOVIET POWER: THE EVOLUTION OF RELATIONS IN THE SYSTEM OF THE NEW ECONOMIC POLICY OF THE 1920S (ON THE MATERIALS OF THE DON AND KUBAN)
Keywords: Cossack of the don, Kuban, the new economic policy, the question of land, lease of land, power and society
The transition to a new economic policy as a means and method of overcoming the economic crisis meant on the one hand the possibility of maintaining a number of established economic relations, and on the other the opportunity to use the new mechanisms provided within the market economy. The peasantry received the right to choose between economic progress or limited consumption and meet their own needs. In these circumstances, the question arose in view of the adopted laws on land: did the peasants fight for land, or were they interested in something else in the Soviet system? The solution of the land issue in the interests of the majority of the rural population during the new economic policy was associated with the problem of provision of agricultural equipment, the presence of property inequality, class contradictions in the Cossack regions, a high level of fragmentation of farms, the fulfillment of tax obligations. The unresolved conflict between the labor peasantry and the Soviet power was the basis of ignoring the political interests of the peasants and their status, and the level of participation in public administration, which was manifested in the current legislation. The system of elections to local Councils, as a self-government authority, regulated the degree of participation of the peasant-Cossack mass in the work of power structures on the basis of providing political advantages to the poorest part of the villagers, which provoked social contradictions in the years of the new economic policy in the agricultural sector of the economy.
Главная задача, стоявшая перед большевиками после Гражданской войны, оставалась неизменной - сохранить политическую власть. В решении этой задачи, прежде всего, необходимо было пойти на прямой диалог с российским крестьянством, составлявшим до 80% населения страны, обеспечивавшим продовольственное снабжение населения, поставки сырья ряду отраслей промышленности, существенные объемы экспорта зерна, как основного источника валюты для дальнейшей реконструкции экономики Советской России и т.д. Между тем, Гражданская война и ее последствия привели не только к обострению традиционных сословных противоречий, но и противоречий социальных, основанных на имущественном неравенстве.
Социально-политический и экономический кризис конца 1920 г. начала 1921 г., как последствие Первой мировой и Гражданской войн, политики «военного коммунизма» и ее продолжения в условиях перехода к миру, спровоцировали массовое повстанческое движение казачье-крестьянской массы, недовольство пролетариата и опасность военного переворота. На Кубани и Дону особо опасным было «бело-зеленое» движение, принимавшее формы сепаратизма, грозившее целостности страны. На Дону особую тревогу вызывала активность казаков под руководством Г. Маслакова, проводившего организованную пропагандистскую и мобилизационную работу среди населения и демобилизованных красноармейцев. Сопротивление советской власти было организовано во всех районах Донской области. При этом повстанцы занимались также грабежом местного населения и убийствами советских и партийных функционеров [1]. Призывы повстанцев на Кубани установить «истинную советскую рабоче-крестьянскую власть» сочетались с сепаратистским лозунгом: «Не надо нам ни монархистов, ни коммунистов, Кубань для кубанцев». Носителями этой идеи выступала подпольная организация «Кубанское повстанческое правительство» [2].
В сознании Донского и Кубанского казачества, вне зависимости от произошедших политических преобразований в российском обществе, по-прежнему сохранялись ярко выраженные субъективные убеждения в их особом статусе. Казачество Юга России по
уровню экономического развития отличалось от крестьян среднерусской равнины, превосходя их материально и уровнем технической оснащенности. Вместе с тем, указанные особенности заставляли большевиков быть осмотрительными и осторожными в проведении своей внутренней, в первую очередь, аграрной политики. В целом, как казачий регион, Юг России испытывал серьезные проблемы, связанные с сословными противоречиями. Земельные привилегии казачества, основанные на его военной службе, создали из него строго замкнутую земледельческую касту.
Успехи развития сельского хозяйства региона во многом определялись исторически сложившимися формами землепользования, общим уровнем экономического развития, наличием трудовых ресурсов и темпами роста промышленного производства, благоприятными политическими условиями.
Процесс правового оформления и регулирования земельных отношений на Доу и Кубани прошел сложный и противоречивый путь и не решил поставленных задач, не достиг целей, которые преследовали при этом большевики. Донской Областной революционный комитет 16 апреля 1920 г. принял постановление о национализации земельных владений бывших офицеров и частновладельческих, церковных земельных угодий, а 2-й Донской Областной Съезд Советов (17-20 июня 1920 г.) подтвердил общие принципы земельной политики Советской власти, изложенные в «Декларации по земельным отношениям на Дону». Юртовые земли оставались в пользовании собственников. После распределения земли между малоземельными казаками и крестьянами предлагалось оставшиеся площади передать коллективным хозяйствам. Для формирования фонда перераспределения земли использовались помещичьи земли, которыми распоряжались земельные отделы местных органов власти.
Первый Кубано-Черноморский съезд казачества, крестьян, горцев и рабочих подтвердил приверженность решениям первого Всероссийского съезда трудового казачества по земельным вопросам. Для обеспечения стабильности в Кубано-Черноморской области были приняты меры по сохранению земельных отношений, сложившихся в предшествующий период, если даже в хозяйстве применялся наемный труд. Однако эти решения противоречили заявленным целям большевиков по утверждению принципов социального равенства.
Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 18 ноября 1920 г. «О землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях» закреплял действия советского законодательства в области землепользования. Малоземельные и безземельные хозяйства обеспечивались землей за счет нетрудовых земель, а в отношении остальной части сельского общества наделы оставались неизменными. В отношении земледельческого населения, находившегося до принятия закона о социализации (до 19.02.1918 г.) на селе и лично занимавшегося земледельческим трудом закреплялось понятие местное земледельческое население. Те, кто поселился в казачьих регионах после 19.02.1918 г., наделялись землей после удовлетворения потребностей местного населения. Данное положение действовало до принятия Земельного кодекса РСФСР 1922 года. В то же время, местные партийные работники понимали, что начало перераспределения земли может вызвать недовольство населения, помешать посевной кампании, что отрицательно скажется на едином сельскохозяйственном налоге. Поэтому активные землеустроительные работы в 1921-1922 гг. были приостановлены [3].
Противоречия, основанные на земельных отношениях, присутствовали в дальнейшем в течении всего периода новой экономической политики, провоцируя скрытые социальные противоречия в станицах Дона и Кубани. Землеустроительные работы, которые проводились с переменным успехом, не могли окончательно разрешить извечную проблему российской аграрной жизни. Неконтролируемый процесс осереднячивания и дробления казачьего хозяйства еще более усугублял экономическую ситуацию, вел к росту политического противостояния казачье-крестьянской массы Дона и Кубани и Советской власти. Передел земли в пользу беднейшей части казачества и крестьянства привел к стагнации сельского
хозяйства и росту скрытых, незарегистрированных сделок с землей между беднейшими хозяйствами и середняками в большей части на Дону и зажиточными казаками в Кубано-Черноморской области. На Дону предпочитали сдавать в аренду земельные угодья под пастбища, а в Кубано-Черноморской области - с целью увеличения посевных площадей пропашных культур.
Политическая установка большевиков о предоставлении бедняцким хозяйствам земли лучшего качества и находящихся на близком расстоянии от станиц не решила главной задачи - обеспечения роста товарности и продуктивности труда в крестьянском хозяйстве. Население Дона и Кубани в большей своей части располагалось в многодворных станицах, что создавало проблемы в землепользовании. До 25% казачьих хозяйств находились на расстоянии до 5 верст от места проживания, а более 30% владений - свыше 10 верст. Эта проблема провоцировала конфликты в казачьем сообществе.
Рост товарности был характерен для крепких казачьих хозяйств, способных обеспечить рынок потребления и оборота, но их количество было недостаточным. Как правило, многие из них кроме земледелия занимались торговлей и другими видами предпринимательской деятельности. Рост производительность труда при использовании наемной рабочей силы в казачьем хозяйстве провоцировал социальный конфликт между селянами, с одной стороны, а с другой - между политической властью и казачье-крестьянской массой.
В целом, изменения в социальной, политической и аграрной структуре, осуществленные в Центральной России, не были приемлемы для казачества Юга России, что во много предопределило его противостояние Советской власти. К тому же идеи свободной торговли и развития товарно-денежных отношений в аграрном секторе экономики в рамках новой экономической политики не были реализованы в полном объеме, так как власть вынуждена была использовать военно-административные, военно-политические методы при возникновении продовольственных затруднений. Принимая во внимание временный характер проводимых экономических реформ, рост частной собственности в деревне и благосостояния части крестьянско-казачьей массы вызывал лишь обеспокоенность большевиков, рассматривавших селян лишь как источник продовольствия, но никак не полноправного участника экономических реформ. Это позволяло им использовать различные методы работы в деревне, резко меняя курс - от либеральной политики «Лицом к деревне» до принятия чрезвычайных мер.
Экономические и политические проблемы переходного состояния Юга России были предопределены как исторически сложившимися традициями региона, так и возникшими новыми политическими интересами зажиточных казаков. Формирование новой Советской системы в формате Советов и организация выборов явно демонстрировали политические интересы зажиточных казаков, желавших получить политическую власть если не напрямую, то посредством политического влияния через своих представителей. Это было реализовано посредством механизмов аренды земли и найма рабочей силы, которые позволяли лишенным права выбора использовать экономически зависимых односельчан. Получая экономические дивиденды в рамках проводимых реформ, кулаки стремились закрепить свои успехи и на политической арене. Они оказывали серьезное влияние на экономически зависимых крестьян и казаков в ходе выборов в Советы. Поэтому большевики и здесь использовали нелегитимные методы работы, пытаясь достичь поставленных целей. В ходе выборных кампаний принимались решения об отмене итогов выборов, если их результат не удовлетворял большевиков, ссылаясь на низкую явку граждан [4]. При этом судебных прецедентов на Кубани и Дону по факту обжалования решений об отмене итогов выборов в местные органы власти не было зарегистрировано.
В.И. Ленин активно развивал теорию новой экономической политики, доказывая, что использование товарно-денежных отношений в форме госкапитализма при диктатуре пролетариата и сохранении командных высот за государством гарантирует возможность построения социализма в крестьянской России [5]. Однако изначально в новой
экономической политике были заложены противоречия, которые не позволяли реализовать поставленные цели. Сама политическая идея построения социализма не соответствовала природе индивидуального крестьянского хозяйства и усугубляла извечные проблемы -обеспеченность землей и правовые аспекты владения, собственность или пользование?
При наличии разнородных экономических интересов возникали и политические противоречия. Именно земельный вопрос в различных его форматах в период новой экономической политики стал основным объектом противостояния власти и общества. Расширение рыночных механизмов и либерализация внутренней политики большевиков позволили определенной части казачества утвердиться в качестве главной экономической силы. Однако этим количеством хозяйств и их экономической значимостью невозможно было эффективно решить существовавшую проблему гарантирования продовольственной безопасности страны.
Земельная реформа в рамках новой экономической политики не способствовала существенному экономическому росту большинства казачьих хозяйств, провоцировала их на внутрихозяйственное потребление. На Дону и Кубани земельная политика преследовала цель наделения малоземельных крестьян и казаков землей, исходя из желания сохранить их трудовые наделы. Такое перераспределение земли не означало его эффективного использования. Советская власть неоднократно призывала казаков и крестьян обрабатывать земли, не оставлять их пустующими. В итоге, землеустроительные работы на Дону и Кубани привели к дроблению крестьянских хозяйств, появлению хозяйств без инвентаря и тягловой силы, снижению их производительности и повышению уровня натурализации сельского хозяйства. Необратимый процесс дробления вынуждал правительство применять превентивные меры, которые позволили бы остановить губительный для сельского хозяйства ход реформ.
На Дону во владении казачьих станиц находилось до 80% всей земли, а на Кубани до 78%. Как видим, условия землепользования в южных казачьих регионах были схожи и не имели качественных отличительных черт. Средний земельный надел на Дону составлял 9,8 дес. удобной земли, на Кубани соответственно 7,7 дес. В Донской области по переписи 1917 г. 25,4% казачьих хозяйств не имели сельскохозяйственного инвентаря, 18% относились к категории бес посевных, 18,6% не имели рабочего скота. На Кубани было зарегистрировано 16,5% бес посевных казачьих и до 30% хозяйств не имели рабочего скота. Широкое распространение в казачьих регионах получила аренда земли и наем рабочей силы. На Кубани безземельные и малоземельные хозяйства за счет сдачи в аренду земли засевали до 27% пахотной земли, а на Дону до 48%.
Структурные изменения в аграрном секторе экономики Кубани и Дона были связаны не только с восстановительным процессом, но и с реконструкцией в целом аграрных отношений с особыми условиями казачьего землепользования и социального противостояния.
Дореволюционная система земельных отношений, с небольшими изменениями сохранившаяся в 1920-х годов на Дону и Кубани, во многом предопределили успехи и провалы большевиков во взаимоотношении с казачеством. Характерной особенностью региона были: неравенство в землеобеспечении между казаками и остальной частью -крестьянами, иногородними, горскими народами; дальноземелье, как результат многодворности населенных пунктов; преобладание общинной формы землепользования при отсутствии принудительного севооборота и многополосицы; зависимость сельского хозяйства от водоснабжения (особенно Донской области); значительный удельный вес животноводства в экономике сельского хозяйства [6]. Качество земли в Донской области было неодинаковым, что сказывалось на размерах казачьих хозяйств. Земельные наделы уменьшались с севера на юго-запад, а на юг - по направлению к Черкасскому и Ростовскому округам - увеличивались [7]. В округе на одну лошадь приходилось до 3 дес. земли, в некоторых районах - и до 11 дес. Низкий уровень оснащенности крестьянско-казачьих
хозяйств не позволял высокими темпами восстанавливать посевные площади под зерновые культуры, повышать производительность труда и уровень доходности.
Более 52% иногородних не имели земельных наделов, как и большая часть бедняков станицы. Главным принципом проводимых земельных реформ был классовый подход, в результате чего бедняки получили различные льготы, наделяли их землей лучшего качества, часть платы за проводимые работы по землеустройству перекладывалась на зажиточную часть казачества. Стоимость землеустроительных работ была достаточно высокой - до 7 руб. за каждую десятину земли. Активными противниками проводимых мероприятий по наделению землей иногородних выступали казаки и не только их зажиточная часть.
Возрастающие товарно-денежные отношения в аграрном секторе экономики Дона и Кубани, рецидив скрытой аренды земли, сделки с землей противоречили принципам национализации земли и создания коллективных хозяйств. Решение о либерализации арендных прав и найма рабочей силы способствовало расширению посевных площадей и росту товарности казачьих хозяйств. Основным арендодателем земли была беднота - 75%, а арендаторами были в основном середняки - 70%. Размер применения наемного труда в крестьянском хозяйстве достигал значительных масштабов, но в действительности в Донском округе предложение труда превышало спрос. Эти процессы проходили стихийно, так как советские и партийные органы не всегда успевали реагировать на изменения, происходящие в сельском хозяйстве. Отсутствовал какой-либо учет рабочей силы и контроль за экономическими результатами развития арендных отношений в сельском хозяйстве.
Исполнение требований действовавшего Земельного Кодекса о трудовом землепользовании означало коренное перераспределение земли, ликвидацию сословных противоречий, экономическое противостояние зажиточного казачества и середняка, которые являлись основными держателями хлеба. Сохранение стабильности в аграрном секторе экономики означало возможность реализации новой экономической политики, а именно, обеспечение населения страны продовольствием. Мероприятия Советской власти экономического и политического характера в предшествующий период нэпа и в рамках новой экономической стратегии преследовали цель найти компромиссное решение в диалоге государства и крестьянства и на этой основе решить продовольственную проблему. Политическая ситуация была сложной и настроение середняка было неустойчивой.
На обострении земельного вопроса сказалось увеличение числа крестьянских хозяйств (рост по краю составил 16%), связанное частично с реэмиграцией и переселенческой политикой на юг России, но в большей мере, - с дроблением хозяйств и увеличением числа середняцких хозяйств за счет наделения землей малоземельных крестьян и казаков.
В итоге, процент маломощных хозяйств оставался высоким. К примеру, по Донской области 51.668 крестьянских хозяйств не имели лошадей, а 41% хозяйств не имели рабочего скота и лошадей из общего количества 113.058 посевных хозяйств. Общее количество тягловой сила по округу к середине 1920 - х годов было восстановлено лишь на 67,6% [8]. Количество хозяйств без рабочего скота по сравнению с 1917 г. увеличилось, что отрицательно сказалось на темпах восстановления сельского хозяйства. Это были последствия проводимых землеустроительных работ. В Багаевском районе в 1917 г. насчитывалось 715 хозяйств без рабочего скота, что составляло 10% от общего числа хозяйств, а в 1925 г. этот уровень достиг 52% (3.494 хозяйств); в Семикаракорском районе соответственно количество хозяйств данного типа увеличилось с 11% (815) до 61% (3.865). В этих условиях сельское хозяйство продолжало развиваться не за счет интенсификации, а за счет расширения посевных площадей, при относительном сокращении маломощных хозяйств с одновременным увеличением многопосевных групп. Количество хозяйств, владевших от 2 до 3 дес. земли из расчета на одного едока увеличилось и достигло 61%, а маломощные группы уменьшились с 28% до 8%.
В целом, основными отраслями в аграрном секторе региона оставались полеводство и животноводство. В отличие от Кубано-Черноморской области огородничество на Дону не играло какой-либо значительной роли и не оказывало влияние на продовольственное
состояние региона. Для той части населения, которая присоединилась к земельным обществам после 22 мая 1922 г., для которой занятие сельским хозяйством являлось основным источником существования, были выделены наделы из государственного фонда. Однако весной 1925 г. Донисполком выслал директиву на места, в которой требовал наделять землей всех без исключения граждан, желающих обрабатывать землю. Следует отметить, что способом сельского хозяйства считалось не только пользование наделенной землей, но и пользование на условиях трудовой аренды и батрачество. Это означало, что переселенцы и иногородние получали преимущества в процессе перераспределения земли, что вызывало недовольство большей части казачества.
Сосредоточение % общего количества хозяйств в крупных населенных пунктах, дальноземелье, чересполосица тормозили развитие сельского хозяйства. Чрезмерная запутанность земельных отношений на основе роста землепользования крестьян за счет казачьих земель внесла острую сословную рознь казачьего и крестьянского населения, особенно пришлого иногороднего населения Кубани и Дона. В этих условиях работа по реформированию земельных отношений была пересмотрена, и упор был сделан на внутриселенное развертывание. Ситуация усугублялась тем, что ряд обществ ожидали прирезки земли из государственного фонда и поэтому воздерживались от проведения землеустроительных работ.
Иногороднее население в результате перераспределения земли увеличило свои владения на 67% за счет казачьих земельных угодий, а у казачьего населения земельные владения сократились на 37%.
В Донской области наблюдалось обострение сословных противоречий, рост классового противостояния из-за дефицита земли, что толкало крестьян к переходу к интенсивным формам земледелия и скотоводства. Бывшие районы Кубано-Черноморской области - Ейский, Кущевский, Староминской, вошедшие в состав Донской области, отличались более развитым сельским хозяйством и более высокой производительностью. При росте посевных площадей нагрузка на живой и мертвый инвентарь здесь была ниже, чем в среднем по Донской области.
Неравномерность урожайности с одной десятины земли свидетельствовала о рискованной форме земледелия на Дону [9]. В целом по округу (1926 г.) общее количество бедняцких хозяйств, не имевших доходов кроме как от сельскохозяйственного производства, распределялось следующим образом: Ейский район - 2.840 хозяйств, что составляло 14,5% от общего количества крестьянских хозяйств; Староминской -2.421 (21,1%); Кущевский -3.157 (21,1%); Мечетинский - 2.806 (22,4%); Батайский - 4.823 (28%); Аксайский - 3.849 (34%); Азовский - 2.996 (30%); Новочеркасский - 1.942 (27%); Багаевский - 2.907 (39%); Семикаракорский - 2.037 (30%). Итого по округу было зарегистрировано в категории бедняцких хозяйств 29.778 (26%) [10].
Состояние сельского хозяйства казачьего Юга России характеризовалось общим недостатком сельскохозяйственного инвентаря, неравномерным ростом сельского хозяйства из-за почти полного отсутствия промыслов и большого излишка неиспользованной рабочей силы в сельскохозяйственном производстве и ликвидации маломощных хозяйств, которые, несмотря на обеспеченность землей, не имели возможности подняться до уровня самостоятельного, самодостаточного хозяйства.
В Кубанском округе преобладающая часть населения - 85% от общего количества занималась сельским хозяйством. По положению земледельческое население распределялось следующим образом: 60% хозяйств использовали труд членов семьи, 1,5 % хозяйств -применяли наемную рабочую силу, 10,5% - относились к категории трудовых хозяйств. В период с 1920 г. по 1924 г. произошли серьезные изменения в имущественном расслоении Кубанского казачества. В 1920 г. до 29,7% крестьянских хозяйств относились к категории безпосевных, с посевом в 4 дес. - 24,1%, от 4 до 10 дес. - 30,5%, свыше 10 дес. - 15,7%; 1922 г. - безпосевных хозяйств было зарегистрировано 21,5%, с посевом в 4 дес. - 39%, от 4 до 10 дес. -32%, свыше 10 дес. - 7,5%; 1923 г. - безпосевных 18%, с посевом в 4 дес. 31,2%, от 4 до
10 дес. -37,15, свыше 10 дес. - 13,6%; 1924 г. - безпосевных хозяйств 15,1%, с посевом 4 дес. -32,6%, от 4 до 10 дес. - 38,8%, свыше 10 дес. - 13,5%. Темпы дробления крестьянских хозяйств в 1923 г. на Кубани замедлились, что должно было положительно сказаться на общем состоянии сельского хозяйства. В 1924 г. в результате проведенных землеустроительных работ, гибкой налоговой политики сократилось количество безпосевных хозяйств при одновременном сокращении крупных кулацких хозяйств за счет расширения средних групп - мало посевных и средне посевных [11].
Эволюция сельского хозяйства казачьего Юга России в 1922-1924 гг. характеризуется ростом посевных площадей, увеличением числа середняцких хозяйств, возникновением новых трудовых хозяйств, перераспределением земли в пользу бедняков и иногородних, низкими темпами восстановления сельскохозяйственного инвентаря и критическим снижением поголовья тягловой силы с одновременным оживлением хозяйственной активности зажиточной части казачества в виду расширения рыночных отношений. Меньшая часть казачества - 22% обладала 61,2% всего инвентаря. В 1917 г. в области числилось 720 тыс. голов лошадей, а в 1921 г. осталось 420 тыс. На каждое хозяйство в 1917г. приходилось 1,7 лошадей, а в 1921 г. всего 0,9 [11].
Социальное расслоение среди казачества лишь усугубляло противостояние в станице. Сложно было объяснить политику местных партийных руководителей по закреплению станиц с низким уровнем урожайности к станицам с высоким уровнем производства хлебов [12]. Однако, когда статистика 1921 г. свидетельствует о том, что до 47% посевных площадей Кубано-Черноморской области не были засеяны, то возникает понимание того, что эти меры были направлены на снижение последствий кризисных явлений в сельском хозяйстве [13].
К 1927 г. практически завершилось перераспределение земли, при том, что ряд середняцких казачьих хозяйств лишились части своих наделов. Следует отметить, что посевные площади в Кубанском округе достигли довоенного уровня лишь в период посевной кампании 1929-1930 гг. [14]. Являясь важнейшим зерновым регионом, Кубань по темпам восстановления агарного сектора экономики не отвечала задачам социалистической реконструкции.
Земельная политика выступила решающим фактором в контексте разрешения социально-экономических проблем станиц казачьего юга и главной темой во взаимоотношениях казачества и Советской власти.
Для середняка и кулака нэп означал налоговое и продовольственное давление со стороны государства. Зажиточные крестьяне и казаки имели административные, политические (конституционные) ограничения, что не позволяло использовать их экономический и социальный потенциал. Эта часть крестьянства занимала враждебную или нейтральную позицию, в своей деятельности не учитывала общественные интересы и призывала к бойкоту проводимых преобразований в сельском хозяйстве [15].
Крестьянский вопрос для большевиков оставался основным, но вместе с тем, тяжелым и не всегда понятным. Середняк, сосредоточив в своих руках достаточное количество хлеба, не был готов наращивать его объемы и расширять производство, он был ориентирован на потребление. Зажиточная часть казачества, способная стать доминирующей экономической единицей по политическим причинам не могла реализовать свои претензии. Политическое доминирование большевиков и их государственный диктат были гарантией реализации социальных идей революции. Возможность использования активов зажиточных казаков (крестьян) в интересах социалистической экономики были минимизированы из-за отсутствия политической заинтересованности крестьянства в проводимых мероприятиях. Частичная экономическая, а затем и политическая либерализация не могли противостоять извечной проблеме российского крестьянства - что первично земля или власть?
Насильственная землеустроительная работа привела к перераспределению земли в пользу иногородних и беднейшей части казачества, которые не имели производственных возможностей для обработки земли, но при этом у них была политическая власть. Такое
противоречие в крестьянской среде было разрешено большевиками кардинально -посредством коллективизации.
Курс новой экономической политики, где одним из главных действующих лиц был крестьянин, изначально оказался обреченным. Шансы на сохранение основных принципов нэпа были минимальными, так как они противоречили идеям большевизма и не могли быть реализованы революционерами. Крушение нэпа было неизбежным в силу политической и экономической ситуации, в которой он формировался и реализовывался. Коммунистическая партия, единолично правившая, не могла допустить политической альтернативы, либерализации общественной и экономической жизни. Следовательно, большая часть проводимых мероприятий в рамках нэпа и реформирования аграрных отношений сводилась к идеологической доктрине признания преимуществ общественного способа производства. Тактические манипуляции в отношении итогов выборов в местные органы власти, уменьшение числа лиц, лишенных избирательных прав - это попытка маневрирования с целью достичь поставленной цели, но не принципиального решения политического противостояния крестьянско-казачьей массы и Советской власти. Большевики не смогли разрешить вопрос, что было первично для крестьянства - власть или земля?
Казачье сообщество Юга России, характеризовавшееся этнокультурной общностью и сплоченностью, и субэтнической культурой вынуждено было уступить большевикам и отказаться от притязаний на политическую власть с последующей потерей всего комплекса «самостийности» и, в первую очередь, условий и порядка землепользования. Дуалистическая политика в отношении казачества нашла свое яркое подтверждение в земельном вопросе, который стал инструментом противостояния крестьянско-казачьей массы и Советской власти в годы новой экономической политики, а в последующем привел к социалистической модернизации социально-экономических отношений.
Экономическое доминирование предполагало политические претензии на властные полномочия, которые большевики не могли предоставить успешно хозяйствующим субъектам, как в деревне, так и в городе. Административно-рыночная система, складывавшаяся в годы нэпа, выполнила основную задачу - восстановления экономики и, в первую очередь, сельского хозяйства за счет индивидуального крестьянского хозяйства.
Литература и источники
1. Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. Р-1174. Оп.1. Д.165. Л. 16.
2. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИИ КК). Ф. 1. Оп. 1. Д. 116. Л. 40.
3. Цент документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИ РО). Ф. 5. Д. 52. Оп.1. Л. 43.
4. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. Р-382. Оп.1. Д. 534. Л. 40.
5. Ленин В.И. Проект наказа от СТО // Полн. собр. соч. Т.43. С.398.
6. ГАРО Ф.-1485. Оп. 1 Д. 169. Л. 55.
7. ГАРО. Р-97. Оп. 1. Д. 21. Л. 71.
8. ЦДНИ РО. Ф.5. Д. 52. Оп. 1. Л. 43.
9. ЦДНИ КК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 205 «а». Л. 7.
10. ЦДНИ РО. Ф. 5. Д. 52. Оп. 1. Л. 46 «а».
11. ГАКК. Р. 990. Оп. 2. Д. 167. Л. 133.
12. ЦДНИ КК Ф. 1. Оп. 1. Д. 205 «а». Л. 5 об.
13. ЦДНИ КК Ф. 1. Оп. 1. Д. 190-а. Л. 24.
14. ЦДНИ КК. Ф. 10. Оп. 1. Д 233. Л. 155.
15. См. напр.: Турицын И.В. Советска власть и российская пресса (проблема взаимоотношений и взаимовлияния, 1921-1929 гг.). Дисс. ... докт. ист. наук. - Армавир, 1998.
References and Sources
1. Gosudarstvennyj arhiv Rostovskoj oblasti (GARO). F. R-1174. Op.1. D.165. L. 16.
2. Centr dokumentacii novejshej istorii Krasnodarskogo kraya (CDNII KK). F. 1. Op. 1. D. 116. L. 40.
3. Cent dokumentacii novejshej istorii Rostovskoj oblasti (CDNI RO). F. 5. D. 52. Op.1. L. 43.
4. Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraya (GAKK). F. R-382. Op.1. D. 534. L. 40.
5. Lenin V.I. Proekt nakaza ot STO // Poln. sobr. soch. T.43. S.398.
6. GARO F.-1485. Op. 1 D. 169. L. 55.
7. GARO. R-97. Op. 1. D. 21. L. 71.
8. CDNI RO. F.5. D. 52. Op. 1. L. 43.
9. CDNI KK. F.1. Op. 1. D. 205 «a». L. 7.
10. CDNI RO. F 5. D. 52. Op. 1. L. 46 «a».
11. GAKK. R. 990. Op. 2. D. 167. L. 133.
12. CDNI KK F.1. Op. 1. D. 205 «a». L. 5 ob.
13. CDNI KK F.1. Op. 1. D. 190-a. L. 24.
14. CDNI KK. F.10. Op. 1. D 233. L. 155.
15. Sm. napr.: Turicyn I.V. Sovetska vlast' i rossijskaya pressa (problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya, 1921-1929 gg.). Diss. ... dokt. ist. nauk. - Armavir, 1998.
ЯХУТЛЬ ЮРИЙ АСЛАНБИЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России Кубанского государственного университета.
YAKHUTL', YURIY A. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of History of Russia, Kuban State University ([email protected])
УДК 940.1(470)
ЛИХОЛЕТ О.В.
КРЕДИТНАЯ ПОЛИТИКА СЕРЕДИНЫ 1920-Х ГОДОВ И РАЗВИТИЕ КРЕСТЬЯНСКОГО ХОЗЯЙСТВА (НА МАТЕРИАЛАХ НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ)
Ключевые слова: новая экономическая политика, российское крестьянство, кредитная политика, рассрочка, рубль, оборудование, крестьянское хозяйство.
В статье рассматриваются некоторые вопросы кредитной политики в отношении крестьянских хозяйств и организации торговли сельскохозяйственным оборудованием в 1924-1926 гг. Положения статьи основываются на фактических материалах Нижнего Поволжья. В статье исследуется влияние сформировавшейся к 1924 г. устойчивой финансовой системы на развитие торговых отношений между государством и крестьянами. Отмечается, что в 1924-1926 гг. политика советского правительства в отношении крестьян была направлена на увеличение доходности бедняцких хозяйств и поднятие их до уровня середняков. Правительство преследовало цель максимального развития индивидуальных крестьянских хозяйств, что было невозможно без насыщения их скотом и инвентарем, включая сложную технику. В статье рассмотрены виды целевого кредитования крестьян, а также условия продажи оборудования в рассрочку.
LIKHOLET, O.V.
CREDIT POLICY OF THE MIDDLE OF THE 1920'S AND THE DEVELOPMENT OF THE PEASANT FARMING (ON THE MATERIALS OF THE LOWER VOLGA REGION)
Keywords: a new economic policy, the Russian peasantry, credit policy, installment, ruble, equipment, peasant farming.
The article deals with some issues of credit policy in relation to peasant farms and the organization of trade of agricultural equipment in 1924-1926. The provisions of the article are based on the factual materials of the Lower Volga region. The article focuses on the impact of the established by 1924 sustainable financial system on the development of trade relations between the state and the peasants. It is noted that in 1924-26 the policy of the Soviet government towards the peasants was aimed at increasing the profitability of poor households to the level of the average. The government aimed to develop the individual peasant economy as much as possible, which was impossible without saturating it with cattle and equipment, including complex equipment. The article describes the types of targeted lending to farmers, as well as the conditions of sale of equipment in installments.
Одной из основ быстрого восстановления и успешного развития сельского хозяйства в годы НЭПа стало обеспечение устойчивости финансовой системы страны. В начале НЭПа (1921-1923 гг.) было восстановлено денежное обращение в сочетании с главным элементом рыночной экономики - свободой торговли. Благодаря денежной реформе, ушли в прошлое не завоевавшие доверия населения и постоянно обесценивавшиеся «совзнаки» и условные «товарные рубли». С 1924 г. в финансовый оборот вошел червонец - 10-рублевая ассигнация, ставшая основой денежной системы СССР в 20-е гг. Червонец прозвали «золотым» из-за широко распропагандированной декларации, провозглашавшей, что он свободно обменивается в Госбанке на 10-рублевую золотую монету, равную по весу 10-рублевой монете дореволюционной чеканки или соответствующее количество золота. В наличный оборот поступили ассигнации на основе червонца и монеты - серебряные рубли и полтинники высокой пробы, а также серебряная и медная «мелочь».
Восстановление финансовой системы страны позволило сделать доходы населения более стабильными, вывело налоги из натуральной сферы в денежную, а также предоставило
