CC BY
74Раздел 5 СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И СОХРАНЕНИЕ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
Г.Н. Андреева
ПРОБЛЕМЫ ЗАЩИТЫ КОЛЛЕКТИВНОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ (Обзор)
DOI: 10.31249/prae/2018.01.05
Ключевые слова: коллективная интеллектуальная собственность; права коренных народов; традиционные выражения культуры; наследие коренных народов; мультикультурализм; авторское право; патентное право; законодательство о недобросовестной конкуренции; законодательство о географических указаниях.
Keywords: collective intellectual property; rights of indigenous people; traditional cultural expressions; heritage of indigenous people; multicultu-ralism; copyright; patent law; legislation on unfair competition; legislation on geographical indications.
К коренным народам в настоящее время относят около 5 тыс. групп населения, проживающих в 70 странах и включающих около 370 млн человек1. Традиционные выражения культуры и традиционные знания2 коренных народов длительное время счи-
1 Сайт ООН. - Режим доступа: www/un.org/ru/letsfightracism/indigenous.
shtml
2 Эти термины являются устоявшимися и используются для характеристики культуры коренных народов в актах и публикациях ВОИС и, соответственно, в научной литературе по интеллектуальной собственности коренных народов. Под традиционными выражениями культуры понимаются «материальные и нематериальные формы, в которых выражаются традиционные знания и культура» [2, с. 9]. Под традиционными знаниями коренных народов «обычно понимаются ноу-хау, навыки, инновации и практики, созданные коренными народами и местными общинами» [там же].
тались чем-то не требующим специальной защиты в качестве объекта интеллектуальной собственности, а нередко и не признавались таковыми в силу неопределенности субъекта данного права применительно к коренным народам. Однако в последние десятилетия по мере роста значения интеллектуальной собственности в целом в мире благодаря новым технологиям и бурному развитию туризма, распространению идей мультикультурализма, большей доступности знаний о жизни коренных народов, их достижениях и культуре; осознания коммерческой привлекательности и вместе с тем незащищенности правом многих аспектов жизни коренных народов, а также необходимости охраны их сакральных знаний как части самоидентификации и благополучия этих народов вопрос о защите их интеллектуальной собственности приобрел особое значение. Большое внимание ему уделяют международные организации, во многих странах произошли позитивные изменения в национальном законодательстве и в судебной практике, поскольку суды стали использовать свои возможности, чтобы расширить сферу защиты культурного наследия и коллективной интеллектуальной собственности коренных народов [4, с. 1314]. Предметом данного обзора является анализ современной ситуации в сфере правового регулирования интеллектуальной коллективной собственности коренных народов в оценке юристов разных стран.
Сложность правового регулирования коллективной интеллектуальной собственности предопределена целым рядом причин и прежде всего разницей в мировоззрении коренных народов и западном мировоззрении, отражением которого является право как на международном, так и на национальном уровнях. Западное правопонимание базируется на идее установления по возможности четко определенных правовыми актами во времени и пространстве прав и обязанностей, особенно в отношении права собственности (эта особенность западного мышления только в устойчивых географических и юридических границах в научной литературе образно охарактеризована как «улица кончается здесь, а частная собственность начинается там») [14, с. 96], поэтому наиболее важные права коренных народов имеют по западным меркам «расплывчатый» характер, сложный для фиксации в правовых нормах. Культурное наследие для коренных народов не является собственностью или владением в западном понимании, поскольку это то, что они унаследовали от прежних поколений и обязаны передать следующим [там же], и именно в этом для них состоит смысл их прав. В отличие от западного понимания культурного наследия,
которое можно сохранить, поместив, например, в музей и тем самым не утратить объект права интеллектуальной собственности, коллективная интеллектуальная собственность коренных народов должна использоваться и развиваться ими, поскольку для передачи следующим поколениям она должна быть «живой», т.е. сохраняться в повседневной жизни и деятельности коренных народов. Это требует решения целого комплекса социально-экономических проблем при участии коренных народов, причем в процессе их решения необходимо создавать атмосферу доверия и соблюдения права коллективной интеллектуальной собственности. Уважение к местным знаниям предполагает и право коренных народов делиться ими не в полной мере, если они считают, что утратят при этом что-то важное [14, с. 97]. Отсюда сложности в достижении согласия между государством и коренными народами, поскольку то, что государство признает и защищает в качестве культурного наследия, не обязательно согласуется с тем, что сами коренные народы считают своим культурным наследием [4, с. 1313].
Кроме того, мировосприятие коренных народов - целостное, сакрально связанное с местом их проживания и природой, соответственно, охрана культурного наследия не может осуществляться в отрыве от сохранения за коренными народами территорий и биоразнообразия мест их проживания, что, в свою очередь, предопределяет защиту права коллективной интеллектуальной собственности как части целого комплекса мероприятий - от территориального планирования до борьбы с вредными насекомыми для сохранения биоразнообразия. Как отмечают юристы, сложно, если вообще возможно, защитить культурное наследие коренных народов, не защищая окружающую среду, в которой они проживают [там же]. Так, сохранение различного рода ритуалов коренных народов, связанных с водой (омовениями в определенном, священном для них месте), включает признание права коренных народов на воду и широкого спектра сопутствующих и связанных с ним прав [8, с. 10]. В Европе, например, известность приобрело принятое в 2016 г. в Норвегии судебное решение в пользу представительницы коренного народа саамов, которая отказалась выполнять указание властей об обязательном сокращении численности стада оленей со 116 до 75, доказав в суде, что это нарушает ее право на традиционный образ жизни и культуру, поскольку при таком сокращении поддерживать прежний традиционный образ жизни было бы невозможно [11, с. 70].
Наконец, сложность для западного правового регулирования и правоприменения представляет коллективный характер права интеллектуальной собственности коренных народов, поскольку речь идет не о коллективе, составленном из конкретных лиц (как, например, в авторском коллективе монографии, что вполне успешно регулируется западным авторским правом), а о коллективе в «текучем» состоянии, состав которого со временем по мере рождения одних членов и смерти других меняется, но при этом права, относящиеся к культурному наследию, навсегда принадлежат им как носителям традиции. Это также отличается от общих подходов западного права (например, авторского, жестко устанавливающего и круг наследников, и сроки действия данного права) и требует специального регулирования.
Международно-правовое регулирование коллективной интеллектуальной собственности коренных народов. К настоящему времени принято уже значительное число международно-правовых актов, которые защищают коллективную интеллектуальную собственность коренных народов, в том числе Декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.), Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам 1992 г., Рамочная конвенция Совета Европы о защите национальных меньшинств 1995 г., Декларация ООН о правах коренных народов 2007 г., Конвенция № 169 МОТ «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах» 1989 г., Американская декларация о правах коренных народов 2016 г. и др. Хотя все эти акты анализируются в работах юристов, особое значение придается Декларации ООН о правах коренных народов 2007 г. и Американской декларации о правах коренных народов 2016 г. как самым значимым из недавно принятых документов [3, с. 14; 6, с. 180-181 и др.].
Часть 1 ст. 31 Декларации ООН о правах коренных народов 2007 г. содержит важное положение о том, что «коренные народы имеют право на сохранение, контроль, охрану и развитие своего культурного наследия, традиционных знаний и традиционных форм культурного выражения, а также проявлений их научных знаний, технологий и культуры, включая людские и человеческие ресурсы, семена, лекарства, знания свойств фауны и флоры, традиции устного творчества, литературные произведения, рисунки, спорт, традиционные игры и изобразительное и исполнительское искусство. Они имеют также право на сохранение, контроль,
защиту и развитие своей интеллектуальной собственности на такое культурное наследие, традиционные знания и традиционные формы выражения культуры». Во второй части ст. 31 установлено, что «совместно с коренными народами государства принимают действенные меры в целях признания и защиты этих прав».
Поскольку сохранение культурного наследия коренных народов и их права на интеллектуальную собственность, особенно нематериальную, прямо связано с владением землей и биологическими ресурсами, для создания условий их сохранения и развития важно соблюдение норм международного права, содержащихся в Конвенции о биологическом разнообразии 1992 г., которая в ст. 8 (п. ^ связала воедино биологическое разнообразие, традиционные знания и традиционные выражения культуры, устанавливая, что государства «должны обеспечивать уважение, сохранение и поддержание знаний, нововведений и практики ведущих традиционный образ жизни коренных народов и местных общин, которые имеют значение для сохранения и устойчивого использования биологического разнообразия». Успешные проекты сохранения культурного наследия и биологического разнообразия места их проживания реализуются в ряде национальных парков. Так, в исследованиях о сохранении редких или уникальных типов заболоченных мест особо отмечаются примеры того, как использование культурных ценностей коренных народов, применение основанных на традиционных знаниях методов и участие соответствующего сообщества коренного народа способствовали сохранению и устойчивому развитию таких ценных экосистем, как болота в Ботсване, Канаде, Мавритании, Японии и других странах [10].
Один из новых международных актов - Американская декларация о правах коренных народов 2016 г., принятие которой было охарактеризовано в СМИ как «окончание 17-летнего ожидания коренных народов» [7, с. 11]. Несмотря на определенную противоречивость данного акта, он является существенным продвижением вперед в вопросе защиты коллективной интеллектуальной собственности коренных народов, поскольку ст. XXVIII, имеющая подзаголовок «Защита культурного наследия и интеллектуальной собственности», не только прямо указывает на их ценность и значимость, но и обязывает государства принимать меры по их защите.
Документы ЮНЕСКО, прежде всего Универсальная декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии 2001 г. и Конвенция о защите нематериального культурного наследия 2003 г., подчеркивают ценность системы автохтонных знаний коренных народов
и их вклад в культурное разнообразие человечества и сохранение нематериального культурного наследия [3, с. 18]. В рамках Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) защита интеллектуальной собственности осуществляется, прежде всего, обычными средствами защиты интеллектуальной собственности (см. раздел 3 данного обзора). Вместе с тем в настоящее время Комитет ВОИС по интеллектуальной собственности, генетическим ресурсам, традиционным знаниям и фольклору ведет переговоры о выработке международного документа или нескольких документов об охране традиционных знаний и традиционных выражений культуры [2, с. 11].
Следует отметить, что правовое воздействие международно-правового и вытекающего из него национального регулирования является неоднозначным: усиливая защиту интеллектуальной собственности, оно нередко способствует тому, что в литературе называется «эстетизацией канибализации» или «экзотизацией» традиционных культурных ценностей [6, с. 181]. Здесь важны правильные акценты в культурной политике государств, особенно в отношении использования достижений коренных народов в развитии туризма и индустрии развлечений.
Конституционные положения о праве коллективной интеллектуальной собственности коренных народов. Изменение отношения к коренным народам и их культурному достоянию относительно недавно стало получать конституционное отражение. Этот вопрос еще не изучен в России в достаточной мере1. Конституционные положения о коренных народах создают основу для признания и углубления процессов автономии коренных народов [13, с. 54].
Конституционную основу для признания права коллективной интеллектуальной собственности коренных народов создают, в первую очередь, две группы конституционных норм: нормы о множественности культур государства и нормы, прямо устанавливающие право коллективной интеллектуальной собственности.
Конституционные положения о множественности культур в государстве, отражающие существование коренных народов, присутствуют в различных формулировках в конституциях целого ряда стран Латинской Америки (в Колумбии, Гватемале, Никара-
1 См. об этом: Андреева Г.Н. Конституционные основы права интеллектуальной собственности в зарубежных странах // Право интеллектуальной собственности: Сб. науч. тр. / ИНИОН РАН. - М., 2017. - С. 18.
гуа, Боливии, Коста-Рике и др.) [13, с. 43]. В регионе они стали появляться в 90-х годах ХХ в., данное явление в науке получило наименование «мультикультурного конституционализма» как явления разрушения господствовавшего ранее универсалистского дискурса [13, с. 43]. Новое научное понятие и дискуссия о его содержании привлекли внимание общественности к проблемам коренных народов и стимулировали государства на создание министерств по делам коренных народов и иных государственных органов, занимающихся проблемами коренных народов [там же]. Нормы о многообразии культур (мультикультурализме) в государстве являются одним из первых шагов для признания права коренных народов на их культурное достояние, поскольку в отличие от монокультурного государства, признающего только господствующую культуру, культура коренных народов в государстве с множественностью культур занимает свое место. Вместе с тем в литературе отмечается, что практика реализации идеи мульти-культурализма в разных странах различна. При узкой трактовке прав человека в области культуры, когда главной целью становится контроль за этническими конфликтами и поддержание социальной стабильности (обзор литературы по данной теме см., например: 6, с. 180), политика мультикультурализма способна стать новой стратегией воспроизводства социального неравенства. И наоборот, акцент в рамках политики мультикультурализма на развитии и сохранении культур коренных народов позволяет сделать шаг вперед в охране их интеллектуальной собственности, стимулирует усилия по восстановлению наследия предков коренных народов [6, с. 179].
Положения о коллективной интеллектуальной собственности коренных народов с использованием данного термина вошли в конституции Венесуэлы, Эквадора, Боливии и Мексики. Так, ст. 124 Конституции Венесуэлы 1999 г. устанавливает, что «гарантируется и защищается коллективная интеллектуальная собственность на познания, технологию и новшества индейских народов. Любая деятельность, связанная с генетическими ресурсами и познаниями, ассоциированными с ними самими, преследует коллективную выгоду. Запрещено регистрировать патенты на эти ресурсы и древние познания»1. Данная статья, таким образом, охватывает несколько аспектов защиты коллективной интеллектуальной
1 Конституции государств Америки: В 3 т. - М.: Норма, 2000. - Т. 3: Южная Америка. - С. 340.
собственности: она устанавливает общий конституционный принцип ее защиты, конкретизирует объекты данного права, гарантирует коллективный характер получения выгоды от нее и устанавливает запрет на патентование в данной области.
Поднятие защиты коллективной интеллектуальной собственности на конституционный уровень означает ее признание в качестве конституционной ценности, обладающей повышенной защитой, остальное законодательство оценивается с точки зрения соответствия конституционным положениям, кроме того, это позволяет обращаться за ее защитой не только в обычные, но и в конституционные суды.
Пределы и возможности защиты коллективной интеллектуальной собственности коренных народов общими нормами авторского, патентного и других отраслей права. В национальной научной литературе и публикациях экспертов ВОИС большое внимание уделяется изучению вопроса о возможности защиты интеллектуальной собственности коренных народов с помощью обычных средств защиты интеллектуальной собственности. Эти возможности предопределяются особенностями национального законодательства в сфере интеллектуальной собственности и могут быть шире или уже. В некоторых странах в законодательство общего характера включаются положения о культурном наследии коренных народов. Так, раздел 76 Закона Ганы об авторском праве 2005 г. содержит положение об охраняемом данным актом культурном наследии Ганы, созданном, сохраненном и развитом этническими общинами Ганы или неизвестными авторами, причем особо отмечены ткани кенте и узоры адинкра [2, с. 27].
В целом же возможности обычных современных средств защиты интеллектуальной собственности применительно к праву коллективной интеллектуальной собственности ограничены, что признается и ВОИС [2, с. 9]. Это объясняется тем, что обычная защита права интеллектуальной собственности предполагает, что защищаемые объекты должны обладать, как правило, новизной (например, патенты, авторские права), само право - носить частный характер, а правообладателем должно быть конкретное лицо (хотя в некоторых случаях могут быть защищены и произведения, автор которых неизвестен). Когда же речь заходит о традиционных знаниях и культурном наследии коренных народов и местных общин, защите подлежат знания, навыки и умения, перешедшие от предшествующих поколений, нередко древние, и эти знания известны и принадлежат коренному народу или местной общине.
Соответственно, различие с общим подходом к защите права интеллектуальной собственности достаточно существенное. Тем не менее в определенных, хотя и ограниченных пределах обычные средства защиты права интеллектуальной собственности могут быть применены (и применяются) и для защиты права коллективной интеллектуальной собственности коренных народов. К таким средствам ВОИС относит некоторые положения авторского права, патентного права, законодательства об образцах, товарных знаках, географических указаниях, а также законы о недобросовестной конкуренции. Положения национального законодательства в определенной мере позволяют субъектам права интеллектуальной собственности предотвратить ее использование без разрешения, а также сделать свои товары и услуги отличающимися от товаров и услуг конкурентов и более привлекательными для потребителей [2, с. 9].
Авторское право, которое обеспечивает охрану литературных, художественных и научных произведений, в принципе может использоваться и для защиты традиционных выражений культуры, если национальное регулирование это допускает. На практике существует серьезная проблема разграничения копирования традиционных выражений культуры (что обычно запрещено) и работ, созданных на основе традиционных выражений культуры, которые послужили источником вдохновения для авторов [2, с. 26]. В Австралии, например, это выявилось уже в одном из первых судебных решений по вопросу о сохранении конфиденциальности традиционных знаний коренных народов, принятому Верховным судом Северной территории - в деле Foster vs Mountford (1976). Антрополог Маунтфорд приехал в Австралию для изучения традиций коренных народов. На встрече с представителями племени Pitjantatjara он задавал вопросы об их традициях и делал письменные заметки, которые затем опубликовал в книге «Кочевники пустыни», пользовавшейся большим успехом в Австралии. Совет племени Pitjantatjara подал иск о публикации без разрешения племени сообщенной антропологу конфиденциально информации, о злоупотреблении доверием племени и потребовал принятия соответствующих судебных мер. Иск был удовлетворен1.
Патентное законодательство нацелено на содействие развитию технологических инноваций и защиту новых, оригинальных
1 BlakeneyM. Protecting the spiritual beliefs of Indigenous peoples: Australian case studies // Pacific Rim law and policy journal, 2013. - Sidney, 2013. - Vol. 22, N 2. - P. 404.
продуктов и процессов, что же касается традиционных знаний, то они этим критериям не отвечают, однако возможность получения коренными народами патентов существует, если они патентуют не традиционные знания, а изобретения, сделанные на основе традиционных знаний, например в результате совместных исследовательских проектов [2, с. 27]. Однако патентование - сложная процедура, о которой коренные народы далеко не всегда осведомлены, поэтому нередки случаи патентования их традиционных знаний третьими лицами, против чего борются и международные организации, и сами коренные народы.
В США известность приобрело дело об Эноле. Некто Проктор, бизнесмен из США, приехал в Мексику и купил на местном рынке семена двух сортов желтых бобов, которые скрестил, данное «изобретение» запатентовал под названием «Энола» и создал компанию для продажи бобов. В результате коренные народы Мексики (майя), многие поколения которых выращивали аналогичные бобы под названием «Р1шопо», или «МауасоЬа», должны были платить лицензионные платежи, чтобы продолжать их выращивать и продавать. В 2008 г. Международный центр тропической агрикультуры оспорил решение о выдаче патента, и оно было отменено1.
Однако развитие производства синтетических или полусинтетических заменителей природных продуктов, воспроизводящих их свойства, выводит проблему патентования применительно к коренным народам на новый уровень. Показателем этого является случай с разработкой стероида для мексиканской фармацевтической промышленности из ямса барбаско, который выращивается в Мексике. Опыт и знания мексиканских крестьян в этом отношении были признаны и использовались, но в 90-е годы ХХ в. развитие синтетической химии исключило клубни ямса как источник, а мексиканских крестьян - из числа участников производства соответствующего продукта [12, с. 623]. В связи с этим ученые предлагают принять особые законы, защищающие традиционные знания коренных народов в современной ситуации онтологического плюрализма [12, с. 626].
1 Rattray G. The Enola Bean patent ^^reversy: Biopiracy, novelty and fish-and-chips // Duce law and technology review. - Cambridge, 2002. - Vol. 1, N 8. -Mode of access: https://scholarship.law.duke.edu/cgi/viewcontent.cgi?referer=https:// www.google.ru/&httpsredir=1&article=1049&context=dltr
Чтобы избежать биопиратства, в рамках Андского сообщества наций разработан специальный механизм защиты права коллективной интеллектуальной собственности коренных народов, урегулированный в принятом в 2000 г. решении № 486 (действует в Боливии, Колумбии, Эквадоре и Перу). Это решение объявляет недействительными патенты на все изобретения, в которых использованы традиционные знания без согласия коренного народа [3, с. 27].
Товарные знаки, поскольку они дают исключительное право на использование на определенной территории в отношении конкретных товаров и услуг, могут использоваться коренными народами для продажи ремесленных изделий и местных сортов сельскохозяйственных культур, выращиваемых традиционными методами [2, с. 22]. Существует практика регистрации коренными народами коллективных знаков, например племя ковичан в Канаде зарегистрировало товарный знак Cowichan на вязаные предметы одежды, для того чтобы защитить их от многочисленных подделок; Ассоциации таитских корзин из округа Таита-Тавета в Кении принадлежит коллективный знак «таитская корзина» и др. [2, с. 21, 23].
Национальное законодательство sui generis. Национальное законодательство sui generis по вопросам защиты права интеллектуальной собственности можно разделить на три группы: специальные законы, регулирующие статус коренных народов в целом и содержащие главы, разделы или отдельные статьи о коллективной интеллектуальной собственности; законы о защите биологического разнообразия (также с разделами / главами о коллективной интеллектуальной собственности коренных народов); законы о культурном наследии и иные акты, посвященные регулированию различных аспектов права коллективной интеллектуальной собственности.
К первой группе можно отнести такие акты: Закон № 28 об автономном статусе регионов Карибского побережья Никарагуа 1987 г. (с изменениями Закона № 926 от 15 марта 2016 г.), Закон о коренных народах № 6172 Коста-Рики 1977 г., аргентинский Закон № 23.302 о политике в отношении коренных народов и помощи аборигенным сообществам 1985 г. и др. Например, ст. 11 Закона № 28 Никарагуа гарантирует коренным народам и отдельным этническим группам право на землю, на которой они проживают, с защитой их прав на природные ресурсы, биологическое разнообразие, на традиционные знания, интеллектуальную собст-
венность и другие права [13, с. 52]. В некоторых странах существует практика включения международных норм в национальное право путем принятия специальных законов. Аргентина, например, ратифицировала Американскую Декларацию о коренных народах в год ее вступления в силу и приняла закон, а затем такие законы приняла каждая провинция [6, с. 180].
Биологическое разнообразие и связанные с ним традиционные знания защищают такие акты, как принятый в 2015 г. в Бразилии специальный Закон о доступе и участии в прибыли от генетических ресурсов и связанных с ней традиционных знаний (№ 13.123), в Перу в 2004 г. - Закон о защите и доступе к биологическому разнообразию и связанных с ними коллективным знаниям коренных народов (№ 28216), в Венесуэле в 2000 г. Закон о биологическом разнообразии (в котором имеется глава III титула VII о защите традиционных знаний коренных народов) и др. [3, с. 28].
Третья группа актов - Законы о культурном наследии (достоянии). Такие акты, например в странах Латинской Америки, содержат значительное число статей о наследии коренных народов (Закон Боливии № 520 от 2014 г. о боливийском культурном наследии, Закон Кубы № 1 от 1976 г. о защите культурного наследия, Декрет Никарагуа № 1142 от 1982 г. о защите культурного наследия нации, Закон Парагвая № 5621 от 2016 г. о защите культурного наследия и др.) [3, с. 36]. Эти акты, как правило, охватывают широкий круг отношений и объектов культурного наследия коренных народов: мировоззрение, языки, знания, традиции, верования, обряды, праздники, ритуалы, игры, использование и поддержание экосистем, традиционные технологии, ремесло и т.д. В некоторых странах имеются специальные акты, посвященные правовому регулированию статуса именно наследия коренных народов, например панамский Закон № 20 от 26 июня 2000 г. «О специальном режиме интеллектуальной собственности применительно к коллективным правам коренных народов, для охраны и защиты их культурной идентичности и их традиционных знаний».
Процедура доступа к знаниям коренных народов для их дальнейшего коммерческого использования включает две составляющие: получение предварительного информированного согласия и заключение договора как минимум об условиях распределения прибыли. Другой важный аспект защиты коллективной интеллектуальной собственности - внесение записи о согласии на использование традиционных знаний или традиционных выражений культуры в реестр. Такие реестры могут создаваться и вестись
самими сообществами при техническом содействии государства или только государством в виде публичного реестра, как, например, в Перу и Эквадоре [3, с. 32]. Относительно прибыли, получаемой в результате использования традиционных знаний, законодательство Эквадора, Никарагуа и Венесуэлы ограничивается общими указаниями, что прибыль должна быть разделена справедливо согласно договоренности с сообществом [3, с. 34], в Бразилии допускаются денежные и неденежные платежи и установлены разные правила их выплаты, по законодательству Коста-Рики создается фидеикомисс в пользу сообщества коренного народа [3, с. 33].
Нарушение предписаний о защите права коллективной интеллектуальной собственности влечет в Эквадоре и Перу удаление коммерческих продуктов с рынка, включая упаковки, этикетки, иной печатный материал; вводятся таможенные ограничения, препятствующие вывозу товара из страны; принимаются иные меры вплоть до временного закрытия фирмы, а также налагается штраф, причем его размер может устанавливаться с учетом ущерба, причиненного коренным народам. В Колумбии признается право интеллектуальной собственности на все проявления искусства коренных народов (танцы, пение, кустарные промыслы, рисунки и скульптуры). В Эквадоре защищаются все работы сообществ, за которыми конституция признает коллективные права и которые не имеют индивидуального авторства [3, с. 26].
Следует отметить, что реализация национального законодательства об интеллектуальной собственности коренных народов, каким бы продвинутым оно ни являлось, как правило, осложнена рядом проблем и требует немалой гибкости от органов государства и их умения находить общий язык с организациями коренных народов. Перечень этих проблем и факторов различен в разных странах и предполагает разработку в каждой стране собственной национальной стратегии их решения, ориентированную на особенности конкретной ситуации с защитой коллективной собственности коренных народов. Вместе с тем во всех странах эта стратегия имеет нечто общее, отражающее необходимость восстановления справедливости в отношении коренных народов. Решение этой проблемы является достаточно сложным и осуществляется в разной степени в различных странах.
Так, в США в течение ХХ в. одной из острых проблем было нахождение в музеях и университетских этнографических и иных собраниях многочисленных останков представителей коренных
народов и артефактов, связанных с их историей, культурой и верованиями, что явилось следствием колонизации Америки европейцами и пополнения «кунсткамер» и коллекций частных лиц экзотичными предметами, созданными коренными народами. Возражая против использования останков предков и предметов искусства в качестве объектов исследований, коренные народы ссылались на свои обычаи по отношению к предкам, а также на необходимость использования артефактов в духовной традиции. Суть конфликта состояла в том, что возвращение коллекций рассматривалось многими музеями и университетами как катастрофическое, поскольку большую часть их собраний составляло именно наследие коренных народов, и кроме того, они ссылались на западное понимание собственности. Принятие Закона о защите и репатриации могил коренных народов 1990 г.1 заставило музеи открыть свои фонды для ознакомления и консультаций с коренными народами, чтобы определить потенциальные объекты для возвращения. Наиболее активные музеи не ограничились только решением проблем возвращения, а стали устанавливать новые отношения с коренными народами, организуя мультиязычные выставки, обеспечивая совместное владение некоторыми артефактами, вовлекая в сохранение их истории посредством музеев, стимулируя использование своих экспонатов для образовательных проектов, для обучения новых поколений, создания возможности для онлайн-ознакомления с коллекциями, в том числе в режиме реального времени и т.д. [12, с. 620]. Наиболее успешным в этом плане музеям удалось на основе новых контактов существенно обогатить коллекции новыми, более полными и точными данными [12, с. 626], а также созданием коллекций устной истории (как, например, Аляскинскому музею в результате реализации пятилетнего проекта) [12, с. 629]. Таким образом, переход коллективной интеллектуальной собственности к ее первоначальным создателям в этом случае был взаимовыгодным.
Проблемы цифровизации достижений культуры коренных народов и право коллективной интеллектуальной собственности. Специализирующиеся на правах человека органы ООН
1 Закон требует, чтобы федеральные агентства и учреждения, получающие федеральное финансирование, возвращали останки индейцев и произведения их культуры соответствующим племенам. The Native American Graves Protection and Repatriation Act (NAGPRA) // Pub. L. 101-601, 25 U.S.C. 3001 et seq., 104 Stat. 3048.
неоднократно указывали на возможность и необходимость использования Интернета как инструмента, облегчающего в демократическом обществе реализацию права на свободу мнения, образование и других прав человека. Международные и региональные организации уделяют значительное внимание разработке инструментов недискриминации в отношении Интернета [13, с. 447-448]. Однако реально существует «цифровая брешь» как разница между теми, кто имеет доступ к цифровым технологиям и Интернету, и теми, чьи возможности доступа ограничены или отсутствуют, второе относится к коренным народам [13, с. 444-445]. Поскольку музеи и архивы все в больших масштабах осуществляют цифрови-зацию архивов, превращая их в цифровое культурное наследие, и одновременно растет активность коренных народов и их притязания на то, чтобы контролировать эти процессы, возникает вопрос о правомочиях организаций, создающих базы данных по культурному наследию, принадлежащему коренным народам, и о создании новых механизмов взаимодействия с коренными народами.
Нельзя не отметить, что, с одной стороны, коренные народы заинтересованы в различных новых формах сохранения своей культуры, включая использование цифровых технологий для образования и для обмена информацией с другими коренными народами. С другой стороны, их знание имеет сакральную сторону, которая по своей природе не подлежит широкому распространению. Государственные органы и различные культурные организации должны учитывать это обстоятельство. Позитивным примером является активное использование дигитальной платформы и возможностей Интернета группой молодежи из числа коренных народов в штате Виктория (Австралия) для создания форума по вопросам культуры и исторических знаний, способствуя тем самым повышению социального статуса и улучшению эмоционального состояния своего сообщества [5].
Проведенный анализ показывает, что, с одной стороны, в последние годы произошло значительное продвижение в сфере защиты коллективной интеллектуальной собственности как на международном уровне, так и в плане развития национального регулирования. Однако сохраняется большая неравномерность этих процессов по регионам, и существует еще множество проблем, для решения которых необходима политическая воля как государства, так и коренных народов.
Список литературы
1. Андреева Г.Н. Конституционные основы права интеллектуальной собственности в зарубежных странах // Право интеллектуальной собственности: Сб. науч. тр. / ИНИОН РАН. - М., 2017. - С. 9-19.
2. Охрана и поддержка родной культуры: Практическое руководство по вопросам ИС для коренных народов и местных общин. - Женева: WIPO, 2017. -27 с.
3. Análisis de derecho comparado de la protección de las expresiones y conocimientos tradicionales. - Bogotá (Colombia): CERLALC (Centro regional para al fomento del libro en América Latina y Caribe), 2017. - 50 p.
Сравнительный анализ права на защиту традиционных выражений и знаний.
4. Butterly L., Pepper R. Are courts colourblind to country? Indigenous cultural heritage, environmental law and Australian judicial system // UNSW law journal (The University of New South Wales Law Journal). - Sydney, 2017. - Vol. 40, N 4. - P. 1313-1335.
Баттерли Л., Пиппер Р. Действительно ли суды в стране страдают дальтонизмом? Культурное наследие коренных народов, законодательство об охране окружающей среды и австралийская судебная система.
5. Cano R. Culturas indígenas y patrimonio digital. - 2018. - 16.05. - Mode of access: https://www.researchgate.net/publication/320618309
Кано Р. Культура коренных народов и цифровое наследие.
6. Citro S., Mennelli Y., Torres Agüero S. «Cantando al patrimonio...»: Las expresiones indigenas, entre discursos globales y creatividades locales // Antípoda. Revista de Antropología y Arqueología. - Los Andes, 2017. - N 29. - P. 175-197. Ситро С., Меннелли И., Торрес Агеро С. «Воспевая наследие...»: традиционные выражения культуры коренных народов между глобальным дискурсом и местной креативностью.
7. Clavero B. La Declaración Americana sobre derechos de los pueblos indígenas: El reto de la interpretación de una norma contradictoria // Pensamiento constitucional. -Lima (Perú), 2016. - N 21. - P. 11-26.
Клаверо Б. Американская декларация прав коренных народов: Вызов интерпретации противоречивой нормы.
8. Hartwig L.D., Jackson S., Osborne N. Recognition of Barkandji water rights in Australian settler-colonial water regimes // Resources. - Basel (Schwitzerland), 2018. - Vol. 7, N 16. - Р. 2-26.
Хартвиг Л. Д., Джексон С., Осборн Н. Признание прав Barkandji на пользование водой в австралийских поселенческо-колониальных водных режимах.
9. McGonigle V. Patenting nature or protecting culture? Ethnofarmacology and indigenous intellectual property rights // Jornal of law and the biosciences. -Oxford, 2016. - Vol. 3, N 1. - P. 217-226.
МакГонигл В. Патентование природы или сохранение культуры? Этнофарма-кология и право интеллектуальной собственности коренных народов.
10. McInnes R., Ali M., Pritchard D. Ramsar and World heritage Conventions: Converging towards success. - Ramsar: Ramsar Convention Secretariat, 2017. -37 p.
МакИннес Р., Али М., Притчард Д. Рамсар и Конвенция о мировом наследии: Движение к успеху.
11. El mundo indígena 2017. - Copenhague: IWGIA (International Work Group for Indigenous Affairs), 2017. - 652 р.
Мир коренных народов 2017 г.
12. Museum cultural collections: pathways to the preservation of traditional and scientific knowledge / Linn A. J., Reuther J.D., Wooley Ch.B, Shirar S.J., Rogers J.S. // Arctic Science. - Ottava, 2017. - N 3. - P. 618-634. Культурные коллекции музеев: подходы к сохранению традиционных и научных знаний / Линн А. Д., Ройтер Д. Д., Вули К.Б., Ширар С. Д., Роджерс Д.С.
13. Los pueblos indigenas en America (Abya Yala): Desafíos para la igualidad en la diversidad. - Santiago: CEP AL (Comisión Económica para América Latina y el Caribe), 2017. - 538 p.
Коренные народы в Америке (Abya Yala): Вызовы для равенства в разнообразии.
14. Stevens J.C.M. Indigenous intangible cultural heritage: Towards an Indigenous approach to Canadian heritage management and planning. - Waterloo (Canada): University of Waterloo, 2017. - 135 p.
Стивенс Д.К.М. Нематериальное культурное наследие коренных народов: О подходе коренных народов управлению канадским наследием и его планированию.
