CC BY
122
Сапронов Юрий Викторович
кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника Ставропольского филиала Краснодарского университета МВД России по учебной и научной работе - начальник учебного отдела
(e-mail: [email protected])
Смоляков Евгений Викторович
преподаватель Ставропольского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: [email protected])
Проблемы законодательного совершенствования составов преступлений,
посягающих на здоровье, личную неприкосновенность, честь и достоинство
представителя власти
В статье предпринята попытка краткого исследования проблем законодательного конструирования уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за преступления, посягающие на здоровье, личную неприкосновенность, честь и достоинство представителя власти. Сформулированы предложения по совершенствованию уголовного законодательства в этой части.
Ключевые слова: преступление, представитель власти, здоровье, личная неприкосновенность, честь и достоинство, совершенствование законодательства.
Yu.V. Sapronov, Master of Law, Assistant Professor, Deputy Head for Academic Affairs and Research -Head of Academic Department of the Stavropol branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected];
E.V. Smolyakov, Lecturer of the Stavropol branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
Problems of legislation improvement of structures of the crimes encroaching on health, personal integrity, honour and dignity of a representative government
In the article an attempt is undertaken of short research of problems of the legislative constructing of criminal precepts of law, envisaging responsibility for crimes, trenching upon a health, bodily security, honours and dignity of representative of authority and set forth suggestion on perfection of criminal statute in this part.
Key words: crime, representative of authority, health, bodily security, honour and dignity, perfection of legislation.
Известно, что качество уголовного закона, проводимой государством уголовной политики во многом определяется, с одной стороны, статичностью (неизменностью) уголовного законодательства, а с другой -адекватностью отражения в нем современных общественных отношений, реалий жизни общества, достижений науки и техники. Именно поэтому высокой теоретической и практической ценностью обладают исследования, результатами которых выступают, в том числе, и научно обоснованные предложения по совершенствованию уголовного законодательства Российской Федерации.
В результате проведенного авторами исследования норм, устанавливающих уголовную ответственность за преступления, посягающие на здоровье, личную неприкосновенность (ст. 318 УК РФ), честь и достоинство представителя власти (ст. 319 УК РФ), были выявлены некоторые законодательные неточности и факты наличия «пробелов» в законодательном описании отдельных криминообра-зующих признаков, что существенно понижает эффективность исследуемых норм.
Прежде всего стоит обратить внимание на наименование ст. 318 УК РФ - «Применение насилия в отношении представителя власти».
77
Совершенно очевидно, что в рамках этой статьи такая формулировка не учитывает противоправность угрозы применения насилия. Хотя угрозу и принято относить к психическому насилию, однако в действующем российском уголовном законе термин «насилие» подразумевает под собой исключительно физическое насилие.
Кроме того, близкое по существу общественно опасное деяние, предусматривающее уголовную ответственность за насилие и угрозу его применения в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, закрепленное ст. 296 УК РФ, именуется «Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования». В данном случае законодатель в самом названии статьи отразил указание не только на запрещенность насилия, но и на за-прещенность угрозы его применения. Подобный подход к формулировке названия статьи УК РФ представляется нам более логичным.
В этой связи, по нашему мнению, вполне адекватной мерой для разрешения сложившегося противоречия между названием ст. 318 УК РФ и ее содержанием будет являться изменение наименования исследуемой уголовно-правовой нормы, в результате которого возможно ее сформулировать следующим образом: «Угроза или насилие в отношении представителя власти».
С данным предложением согласились 64% респондентов в ходе проведенного нами социологического исследования.
Сопоставительный анализ конструкций уголовно-правовых норм об ответственности за применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) и оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ) показывает их определенную схожесть. Не учитывая их различия в содержании признаков, отметим разницу в наборе обязательных признаков составов данных преступлений. В частности, если состав преступления, предусмотренный ст. 319 УК РФ, имеет место при наличии либо мотива, связанного с исполнением представителем власти своих должностных обязанностей, либо времени исполнения данным потерпевшим своих должностных обязанностей, то уголовная ответственность за применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) наступает исключительно при наличии мотива, связанного с исполнением потерпевшим своих должностных обязанностей.
Закономерно возникает вопрос об обусловленности отмеченного различия. С одной стороны, может сложиться впечатление, что такая своего рода «расширенная» криминализация
фактов оскорбления представителя власти основана на строгости уголовно-правовой охраны чести и достоинства представителей власти. Но, с другой стороны, вряд ли можно признать целесообразность более строгой охраны представителей власти от посягательств на их честь и достоинство, нежели от посягательств на здоровье данных потерпевших.
Оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей образует состав преступления, регламентированный ст. 319 УК РФ, даже при совершении этого общественно опасного деяния по каким-либо личным мотивам виновного. Однако применение насилия в отношении представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей, но не обусловленное служебной деятельностью представителя власти, будет влечь уголовную ответственность лишь как за преступление против здоровья человека.
На наш взгляд, указанная ситуация не имеет под собой социально-юридического обоснования. Дело в том, что объект преступления, установленного ст. 318 УК РФ, нарушается равным образом как при совершении рассматриваемого деяния вне зависимости от времени, так и в связи с исполнением представителем власти своих должностных обязанностей, а также при исполнении представителем власти своих должностных обязанностей вне зависимости от мотива преступления. В обоих случаях общественные отношения, возникающие по поводу реализации установленного законодательством Российской Федерации порядка управления, грубым образом нарушаются наряду с общественными отношениями, обеспечивающими здоровье человека.
При совершении исследуемых преступлений потерпевший рассматривается как субъект государственно-властных отношений, применение к нему насилия во время исполнения представителем власти своих должностных обязанностей грубо попирает авторитет государственной власти, дестабилизирует нормальную управленческую деятельность, несмотря на мотивацию виновного. Несложно представить картину, когда к сотруднику патрульно-постовой службы во время исполнения им своих должностных обязанностей, пребывающему в форменном обмундировании, в общественном месте подходит ранее знакомый гражданин и из-за личного конфликта (ревности, неприязни или прочих причин) начинает избивать. По нашему мнению, в корне неверно поступил законодатель, отнеся такое общественно опасное деяние в категорию преступлений против личности, в частности против здоровья человека. Как представляется,
78
эту ситуацию следует признать законодательной недоработкой, некоторой неточностью при формулировании уголовно-правового запрета.
Весьма вероятно, что отчасти обозначенная ситуация обусловлена технико-юридическими аспектами. Это связано с тем, что в отличие от оскорбления представителя власти (ст. 319 УК РФ), где потерпевшим может быть признан только представитель власти, состав применения насилия в отношении представителя власти (ст. 318 УК РФ) характеризуется возможностью совершения этого преступления не только непосредственно против представителя власти, но и его близких. Между тем, данные вопросы могут и должны быть разрешены.
С учетом изложенного в целях совершенствования мер уголовно-правового противодействия преступлениям против здоровья представителя власти предлагаем внести в ч. 1 ст. 318 УК РФ соответствующие изменения, закрепив в качестве альтернативного обязательного признака время совершения преступления - совершение преступления при исполнении представителем власти своих должностных обязанностей.
В свете динамично развивающейся концепции уголовно-правового обеспечения психологической безопасности человека [1] обращает на себя внимание наказуемость в рамках ч. 1 ст. 318 УК РФ исключительно угрозы насилием. Дело в том, что в российском уголовном законодательстве в целом ряде норм, наряду с угрозой применения насилия как способом совершения преступления, криминализированы также угрозы уничтожением или повреждением имущества, угрозы распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких (ст. 163, 179, 302, 309 УК РФ). Помимо этого, угроза уничтожением или повреждением имущества криминализирована в качестве формы выражения объективной стороны, т.е. как самостоятельное деяние в ст. 296 УК РФ, где уголовную ответственность влекут угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества (ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ). Подобное положение, признающее преступной наряду с угрозой применения насилия угрозу уничтожением или повреждением имущества, по нашему мнению, вполне оправданно, поскольку угроза уничтожением или повреждением имущества обладает способностью вызвать во многих случаях не меньшее психическое воздействие в виде, например, состояния опасения, чем угроза насилием.
Кроме того, в юридической литературе последовательно обосновывается позиция о необходимости криминализации угрозы унич-
тожением или повреждением имущества как самостоятельного преступления [2, с. 36-37].
Не затрагивая вопроса о целесообразности установления уголовно-правового запрета на угрозу уничтожением или повреждением имущества как отдельное преступление по российскому уголовному законодательству, считаем, что вышеизложенное свидетельствует о необходимости криминализации в рамках ч. 1 ст. 318 УК РФ угрозы уничтожением или повреждением имущества.
С этим согласны 55% опрошенных нами в ходе проведенного социологического исследования респондентов.
С учетом сказанного полагаем, что ч. 1 ст. 318 УК РФ должна быть дополнена указанием на деяние в виде угрозы уничтожением или повреждением имущества.
В целом, диспозиция с учетом высказанных предложений ч. 1 ст. 318 УК РФ могла бы выглядеть следующим образом: «Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, угроза применения насилия либо угроза уничтожением или повреждением имущества в отношении представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, а равно совершение указанных действий в отношении близких представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей».
Неоднозначной интерпретации уголовного закона способствует формулировка диспозиции ч. 2 ст. 318 УК РФ: «Применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении лиц, указанных в части первой настоящей статьи». Буквальное толкование текста приведенной уголовно-правовой нормы позволяет утверждать, что по ч. 2 ст. 318 УК РФ ответственность может наступать в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти или его близких без учета мотива такого деяния. Однако вряд ли кто-либо поставит под сомнение обязательность установления мотива применения насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти или его близких (ч. 2 ст. 318 УК РФ), связанного с исполнением им своих должностных обязанностей.
В результате исследования юридических признаков преступления, предусмотренного ст. 318 УК РФ, можно прийти к выводу о том, что в данной уголовно-правовой норме содержится два состава преступления, отличающихся между собой признаками объективной стороны. О том, что в ч. 2 ст. 318 УК РФ предусмотрен самостоятельный, а не квалифицированный состав преступления, свидетельствует отсутствие традиционно используемой законодателем при конструировании квалифи-
79
цированных составов формулировки, как то: «то же деяние», «деяние, предусмотренное частью первой» и т.п.
Вместе с тем, в уголовно-правовой литературе встречается позиция, согласно которой квалифицированные составы преступлений определяются «как уголовно наказуемые деяния с резко повышенной или пониженной степенью общественной опасности по сравнению с зафиксированной основным составом преступления, что обусловливает выделение данной разновидности в законе в качестве относительно самостоятельной, с иной (повышенной или пониженной) санкцией» [3, с. 180-181]. Данное понимание квалифицированного состава преступления позволяет отнести ч. 2 ст. 318 УК РФ к таковым, тем более что в ч. 2 ст. 318 УК РФ имеется ссылка на признаки, регламентированные ч. 1 ст. 318 УК РФ.
На наш взгляд, более верным как с теоретической, так и с практической точки зрения является распространенное мнение о том, что квалифицированный состав «помимо признаков основного состава данного преступления содержит обстоятельства, существенно повышающие общественную опасность преступления» [4, с. 65]. Проецируя такое понимание квалифицированного состава преступления на ч. 2 ст. 318 УК РФ, видим, что оно не «срабатывает» применительно к обозначенной уголовно-правовой норме, поскольку насилие, опасное для жизни или здоровья (ч. 2 ст. 318 УК РФ), может не содержать признаков насилия, не опасного для жизни или здоровья (ч. 1 ст. 318 УК РФ), например, в случае огнестрельного ранения, причинившего вред здоровью представителя власти. Иными словами, может иметь место полное несовпадение признаков объективных сторон анализируемых преступлений.
Действующую редакцию ч. 2 ст. 318 УК РФ, ссылающуюся на ч. 1 этой же статьи, представ-
1. Тер-Акопов А.А. О правовых аспектах психической активности и психологической безопасности человека // Государство и право. 1993. № 4.
2. Никитина Е. Необходимо установить уголовную ответственность за поставле-ние имущества в опасность // Уголовное право. 2004. № 1.
3. Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб., 2002.
4. Уголовное право. Общая и Особенная части: учеб. для вузов / под общ. ред. М.П. Журавлёва и С.И. Никулина. 2-е изд., перераб. и доп. М, 2007.
ляется возможным признать не вполне удачной попыткой законодателя, стремящегося соблюсти требование лаконичности уголовного закона, сконструировать квалифицированный состав. Причем еще менее успешно, по нашему мнению, это удалось сделать при формулировании уголовно-правового запрета на угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ), где в ч. 1 и 2 ст. 296 УК РФ описываются преступные угрозы, а в ч. 3 и 4 ст. 296 УК РФ указывается на деяния, предусмотренные ч. 1 и 2 данной статьи, совершенные с применением насилия, не опасного и, соответственно, опасного для жизни или здоровья.
Таким образом, соглашаясь с существенным сходством преступлений, регламентированных ч. 1 и 2 ст. 318 УК РФ, поддерживая значительно повышенный уровень общественной опасности применения насилия, опасного для жизни или здоровья, по сравнению с насилием, не опасным для жизни или здоровья, мы считаем, что ч. 2 ст. 318 УК РФ нуждается в редакционных изменениях, направленных на исключение в последней уголовно-правовой норме ссылок на ч. 1 ст. 318 УК РФ.
На основании изложенного в целях недопущения возможных правоприменительных ошибок предлагаем следующую редакцию диспозиции уголовно-правовой нормы, предусмотренной ч. 2 ст. 318 УК РФ: «Применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, а равно совершение указанных действий в отношении близких представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей».
1. Теr-Аckоpоv А.А. About the legal aspects of psychical activity and psychological safety of man // State and law. 1993. № 4.
2. Nikitina Е. Must be set criminal responsibility for supplying with property in a danger // Criminal law. 2004. № 1.
3. KruglikovL.L., VasilievskyА.V. Differentiation of responsibility is in a criminal law. St. Petersburg, 2002.
4. Criminal law. General and Special parts: textbook for high schools / gen. ed. by М.P. Zhuravliov and S.I. Nikulin. 2th ed., rev. and add. Мoscow, 2007.
80
