CC BY
43
ОТРЯСЛЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЯУКИ И ПРЯКТИКИ
какой аналогии, по аналогии с чем, почему запрещается — все эти вопросы остаются недоступными для понимания в законодательной формулировке о том, что «применение уголовного закона по аналогии не допускается».
2. Использование в статье 10 УК РФ словосочетания «обратная сила уголовного закона» тоже следует признать некорректным, прежде всего, из-за его двусмысленности. Буквальное его прочтение может навести на мысль о том, что закон в каких-то случаях действует вопреки своему прямому назначению, а именно не укрепляет правопорядок, а «разлагает» его, действует не против преступления, а против тех ценностей, на которые оно посягает, то есть, как иногда полагают некоторые не подготовленные к семинарским занятиям студенты-юристы, не... «против преступника», а «за него». Было бы более правильным использовать в законе несколько иные формулировки, а именно такие: 1) недопустимость несвоевременного применения нового более строгого закона, то есть закона, вступившего в силу уже после совершения деяния и усиливающего его наказуемость (или устанавливающего его наказуемость вновь); 2) обязательность применения более мягкого нового закона, то есть закона, вступившего в силу уже после совершения деяния, но смягчающего его наказуемость (или вовсе ее устраняющего).
3. В данной связи нельзя не упомянуть о миллиардерше Елене Батуриной, чье огромное состояние стало возможным благодаря протекционизму со стороны ее супруга — мэра Москвы Ю.М. Лужкова. Мэр, безусловно, лукавит, заявляя о том, что его супруга является настолько талантливым бизнесменом, что если бы она не была его супругой, то была бы раз в десять богаче. Но куда уж больше? Предоставленная Ю.М. Лужковым супруге «охранная грамота», избавившая «бизнесвумен» от проблем с заключением приоритетных договоров, с налоговиками, вымогателями взяток и прочими большими и малыми «помехами», обеспечила ей «режим максимального благоприятствования» и, тем самым, вознесла ее к вершинам мировых успехов в бизнесе. Но, оставаясь в зоне уголовно-правового контроля, как сама Елена Батурина, так и ее высокопоставленный супруг, едва ли могут рассчитывать на «охранную грамоту» со стороны высшего руководства страны. Пока еще принцип законности никто не отменял.
4. Цифра эта заставляет задуматься. Если к ней прибавить чиновников и сотрудников иных непроизводительных сфер, то получится так, что в стране у нас действительно «один с сошкой, а семеро с ложкой». Надеемся, для экономистов (как и для других специалистов соответствующего профиля) сказанное станет достаточно интересной «информацией к размышлению».
C.B. Петров
Петров Сергей Валентинович — доцент кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской
академии МВД России, кандидат юридических наук
E-mail: [email protected]
Проблемы законодательного обеспечения борьбы с преступными сообществами на современном этапе
В статье рассмотрены вопросы, касающиеся проблем законодательного обеспечения борьбы с преступными сообществами в современной России, а также предложены мероприятия, направленные на оптимизацию противодействия деятельности указанных криминальных образований.
The article touches upon the questions related to the legal guarantee of struggle against criminal societies in
present-day Russia, there are also offered measures aimed at optimization of prevention_of the activities of the above mentioned criminal institutions.
Экспансия преступных сообществ на охраняемые уголовным законом общественные отношения в последнее время достигла критического уровня. Деятельность криминальных структур, характеризуемых наличием сложной внутренней иерархии, направлена не только на отдельные направления общественной и экономической жизни, но и активно внедряется в политическую жизнь страны, что в совокупности дает основания утверждать о наличии реальной угрозы безопасности государства в целом. Данное обстоятельство предопределило выделение борьбы с преступными сообществами в качестве одного из приоритетных направ-
лений в деятельности правоохранительных органов России.
Исследование нормотворческой деятельности федеральных законодательных органов свидетельствует о стремлении последних выработать эффективный механизм противодействия высшим проявлениям организованной преступности. Об этом, в частности, свидетельствует комплекс изменений уголовного законодательства, направленный на оптимизацию взаимосвязанных норм уголовного закона как в части доработки отраслевых институтов соучастия и освобождения от уголовного наказания в рамках Общей части УК РФ, так и совер-
ОТРаСПЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ науки и практики
шенствования юридическом техники при конструировании состава организации, руководства или участия в деятельности преступного сообщества (преступной организации), описанного в статье 210 Особенной части УК РФ1.
Сформированная в настоящее время нормативно-правовая база не только определяет стратегические направления борьбы с деятельностью преступных сообществ, но и содержит ее детальную регламентацию. Вместе с тем, вышеуказанное обстоятельство не исключает осуществление деятельности по дальнейшей доработке законодательства и правоприменительной практики.
Анализ зарубежного опыта противодействия экспансии высших проявлений организованной преступности позволяет сделать вывод, что необходимым условием успешной борьбы с ними является осуществление комплексного подхода в части выработки системы законодательных актов как уголовно-правового, так и цивилистического характера, призванного обеспечить правоприменителей исчерпывающей нормативной базой в борьбе с преступными сообществами.
Повышенная степень общественной опасности, которой характеризуется деятельность преступных сообществ, а также отсутствие единообразной практики применения соответствующих норм уголовного законодательства свидетельствуют о необходимости выделения последнего в качестве приоритетного направления при доработке действующих и формировании новых нормативно-правовых актов, регламентирующих борьбу с деятельностью высших проявлений организованной преступности, а также оптимизации практики их применения. В частности, в настоящее время значительные проблемы у правоприменителей вызывают вопросы определения признаков уголовно наказуемой деятельности по организации, руководству и участию в деятельности преступного сообщества.
Несмотря на безусловную позитивность принятых в последнее время изменений уголовного законодательства, направленных на оптимизацию борьбы с деятельностью преступных сообществ, их содержание вызывает ряд замечаний критического характера.
Во-первых, техническая замена признака сплоченности на признак структурированности, осуществленная законодателем в части 4 статьи 35 УК РФ, не устранила основную проблему правоприменения, которая обусловлена использованием оценочных категорий при формулировании юридически значимых понятий. Именно оценочный характер признаков, используемых в легальных определениях, дает возможность правоприменителям проявлять субъективный подход, и уже по своему усмотрению, а не в соответствии с целями уголовной политики, принимать соответствующие решения, содержанием которых нередко является освобождение виновных от уголовной ответственности. Изменение содержания части 4 ста-
тьи 35 УК РФ, которое, по замыслу законодателя, должно было способствовать оптимизации правоприменительной практики по соответствующей категории дел, на самом деле не устраняет проблему отсутствия исчерпывающего перечня качественных формализованных признаков преступного сообщества.
Относительно второго специального признака преступного сообщества, выраженного в специальной цели совершения тяжких и особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, то его формулировка также вызывает серьезные замечания.
Преступное сообщество является отражением качества преступной организованности, которое нецелесообразно ограничивать направленностью на совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Например, одним из приоритетных направлений деятельности организованных преступных формирований, характеризующихся высокой устойчивостью и структурированностью, в настоящее время является вовлечение в занятие проституцией — деяние, не являющееся по действующему законодательству тяжким преступлением. Однако по указанному признаку создание такого формирования не может быть признано уголовно наказуемым деянием. Определение преступных сообществ через общественную опасность предполагаемых преступлений не обеспечивает эффективную уголовно-правовую охрану целого ряда объектов, посягательства на которые не только возможны со стороны преступных сообществ, но и нацелены на них в настоящее время2. В связи с этим совершенно оправданна точка зрения авторов, придерживающихся позиции о необходимости распространения всех легальных форм соучастия в равной степени на все преступления независимо от их тяжести3.
Приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что существующая регламентация уголовно-правовых средств борьбы с деятельностью преступных сообществ не является образцом юридической техники. Результативность их применения на практике не соответствует действующим потребностям, что свидетельствует о серьезных просчетах, допущенных законодателем.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о необходимости выделения соответствующих положений уголовного закона в качестве приоритетного направления совершенствования нормативно-правовой базы, регламентирующей борьбу с деятельностью преступных сообществ.
Однако выработка качественных законодательных актов сама по себе не определяет достижение положительных результатов применения последних. Данное обстоятельство является следствием критического уровня коррупции в государственных органах, являющейся основой деятельности организованной преступности. В связи с этим особую актуальность приобретает выработ-
ОТРЯСЛЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ науки и практики
ка эффективного антикоррупционного законодательства.
В отличие от предыдущих законодательных инициатив, итогом которых стала более чем пятнадцатилетняя история принятия специального федерального закона, регламентирующего борьбу с коррупционными проявлениями, у действующих руководителей государства хватило политической воли принять Федеральный закон «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 года № 273-Ф34. В то же время анализ содержания указанного законодательного акта и иных действующих нормативно-правовых актов, направленных на борьбу с коррупцией, вызывает сомнение в самой целесообразности их принятия, так как они объективно не способны обеспечить эффективное противодействие коррупционными проявлениям.
Таким образом, одним из приоритетных направлений оптимизации законодательного обеспечения противодействия деятельности преступных сообществ должно стать совершенствование антикоррупционного законодательства, пробельность которого фактически нивелирует все иные законотворческие инициативы.
Большое значение в борьбе с высшими проявлениями организованной преступности имеет качество нормативно-правовых актов, регламентирующих оперативно-розыскную деятельность правоохранительных органов. В отличие от расследования и раскрытия обычного преступления, когда сотрудники ОВД строят свою работу исходя из факта нарушения закона, расследование и раскрытие деятельности преступных сообществ требует длительной оперативной работы, позволяющей выявить цели, планы, методы, сферу и размах деятельности соответствующих криминальных структур, их кадровый потенциал, коррупционные связи и т. д. В таких условиях особое значение приобретает возможность своевременного получения оперативной информации, которая, в свою очередь, обусловлена наличием проработанного законодательства, регламентирующего оперативно-розыскную деятельность. В связи с этим представляется интересной зарубежная практика оперативно-розыскного сопровождения деятельности по борьбе с организованной преступностью, исследование которой свидетельствует об эффективности мероприятий, выраженных в оперативном внедрении сотрудников правоохранительных органов в организационные структуры преступных сообществ, а также в организации провокационной преступной деятельности. Указанные меры дают возможность, с одной стороны, контролировать преступную деятельность организованных преступных групп, а с другой — позволяют нарабатывать необходимые материалы для привлечения виновных к ответственности. В то же время внедрение указанного опыта в национальную практику должно обеспечиваться пределами допустимости формально противозаконных действий в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности (например, за-
креплением условий правомерности участия внедренных в преступные сообщества (преступные организации) сотрудников в подготовке преступлений, которое необходимо для разоблачения и привлечения к уголовной ответственности за преступления, совершенные организованными преступными формированиями).
Однако сами по себе нормативно-правовые акты, устанавливающие порядок осуществления оперативно-розыскной деятельности, не определяют эффективность привлечения виновных к уголовной ответственности, так как действующее уголовно-процессуальное законодательство фактически не регламентирует порядок введения в уголовный процесс данных, полученных оперативным путем. Это обстоятельство свидетельствует о необходимости разработки специальных мер уголовно-процессуального законодательства. Оптимизацию уголовно-процессуального законодательства целесообразно осуществлять посредством принятия комплекса норм, регламентирующих порядок производства по уголовным делам в отношении участников организованных преступных формирований. Формулирование специальных обстоятельств, отражающих особенности судопроизводства по уголовным делам о преступлениях, совершенных участниками организованных преступных формирований, безусловно, будет способствовать более эффективной практике реализации соответствующей оперативной информации.
Следующим направлением оптимизации действующего законодательства, регламентирующего борьбу с деятельностью преступных сообществ, является обеспечение безопасности лиц, сотрудничающих с правоохранительными органами в противодействии проявлениям организованной преступности.
Безопасность лиц, оказывающих помощь правоохранительным органам в борьбе с наиболее развитыми формами организованной преступности, по нашему мнению, является значимой мерой, способствующей оптимизации противодействия указанному криминальному явлению. Однако анализ соответствующих нормативно-правовых актов свидетельствует о том, что законодатель не всегда учитывает, что указанное нередко приводит к фактам расправы криминальных сообществ над лицами, сотрудничающими с правоохранительными органами.
Сложившаяся ситуация в значительной степени обусловлена отсутствием проработанной нормативно-правовой базы, определяющей социально-правовые гарантии указанных лиц и их близких. Решением обозначенной проблемы может быть наделение всех граждан, оказывающих помощь правоохранительным органам, теми гарантиями, которые установлены в отношении лиц, признанных в установленном законом порядке участниками уголовного процесса, тем более, что основания и детальная регламентация деятельности, направленной на защиту прав и свобод последних, под-
ОТРЯСЛЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ няуки И ПРЯКТИКИ
робно прописаны в действующих нормативно-правовых актах.
Подводя итоги анализа основных направлений деятельности по восполнению пробелов законодательства в сфере борьбы с преступными сообществами, необходимо указать на то обстоятельство, что все нормотворческие инициативы должны быть тесно увязаны с реформами в экономической, политической и социальной сферах, а также потребностями общества в ограничении негативных явлений, нарушающих его нормальную жизнедеятельность. Только при соблюдении указанного условия нормативно-правовая база может являться действенным инструментом, способным остановить экспансию криминальных сообществ на охраняемые уголовным законом общественные отношения.
Примечания
1. См.: Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 УПК Российской Федерации» от 16 октября 2009 года № 245-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2009. — № 45. — Ст. 5263.
2. См.: Кочетко И.В. Уголовный закон и организованная преступность: декларация борьбы или реальное противодействие // Криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью. — Ярославль, 2004. — С. 76.
3. См., например: Ермакова Т.Н. Некоторые проблемные вопросы разграничения форм соучастия // Российский следователь. — 2007. — № 14.; Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. — СПб., 2001. — С. 289.
4. Собрание законодательства РФ. — 2008. — № 52. — Ч. 1. — Ст. 6228.
А.Г. Пишин
Пишин Алексей Георгиевич — помощник судьи Арбитражного суда Нижегородской области
E-mail: [email protected]
К вопросу об объективной стороне преступлений, состоящих в нарушении договорных обязательств
В статье рассматриваются особенности объективной стороны преступления, состоящего в нарушении договорных обязательств. Предметом рассмотрения является связь объективной стороны преступления с нарушением гражданско-правового договора. Автор подчеркивает непосредственную связь ряда преступлений с гражданско-правовыми договорами. Исследуется вопрос о том, в каких случаях объективная сторона преступления имеет непосредственную связь с нарушением конкретного договора либо совокупности договоров, связанных между собой.
The article deals with the objective side of the crime of violation of treaty obligations. The subject of consideration is the connection between the objective side of the crime in violation of a civil contract. The author emphasizes the direct connection of a number of crimes with civil-law contracts. We investigate the question of whether the cases in which the objective aspect of crime is directly connected with the violation of a specific treaty or set of contracts relating to each other.
Темой исследования являются преступления, состоящие в нарушении договорных обязательств. Поэтому представляется возможным, говоря об объективной стороне преступлений, в основу классификации поставить различные виды договоров, в нарушении которых и состоят преступления.
Выделим два вида гражданско-правовых договоров, нарушения которых при определенных условиях могут быть квалифицированы как преступления. К таким договорам относятся договор страхования и кредитный договор.
Преступления, состоящие в нарушении обязательств из договора страхования, можно разделить на две группы по субъекту преступления: преступления, совершаемые страхователями, и преступления, совершаемые страховщиками.
В первую группу входят преступления, квалифицируемые как мошенничество (ст. 159 УК РФ)1. Мошеннические преступления составляют более половины от общего количества преступлений, совершаемых в сфере страхования2.
Несмотря на многообразие мотивов, в подавляющем большинстве целью подобных преступлений, совершаемых страхователями, является незаконное получение страховой премии.
Объективная сторона преступления характеризуется действиями, направленными на получение страховой выплаты при отсутствии на то оснований. В ряде случаев подобные основания предварительно создаются «искусственно». Общественно опасным последствием в данном случае является ущерб, причиненный страховой компании.
