CC BY
0Научная статья УДК 343.1
ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СЛЕДОВАТЕЛЯ С ЗАЩИТНИКОМ В СТАДИИ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
Нехаев Илья Николаевич
Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова, Орел,
Россия
ilya.nexaev.1997@gmail.com
Аннотация. В статье исследуются теоретико-прикладные аспекты взаимодействия субъекта, осуществляющего предварительное расследование, и защитника. Автором произведен анализ новейшего законодательства, разъяснений Пленума Верховного суда Российской Федерации, изучены подходы ученых-процессуалистов к разрешению проблематики, использованы статистические сведения. Как итог сделан вывод о невозможности распространения в полном объеме принципа состязательности на стадии предварительного расследования и невозможности защитника в полном объеме реализовать свои полномочия, касающиеся права собирания доказательств.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, следователь, защитник, взаимодействие, состязательность, доказывание, злоупотребление правом.
Благодарности: работа выполнена при поддержке научного руководителя начальника центра организационного обеспечения научной деятельности Всероссийского научно-исследовательского института МВД России, доктора юридических наук, доцента С. С. Безрукова.
Для цитирования: Нехаев И. Н. Проблемы взаимодействия следователя с защитником в стадии предварительного расследования // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова. 2023. № 4(97). С. 142-149.
PROBLEMS IN THE INTERACTION OF THE INVESTIGATOR
AND THE DEFENDER
Ilya N. Nekhaev
Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Orel, Russia
ilya.nexaev.1997@gmail.com
Abstract. The article investigates theoretical and applied aspects of interaction between the subject conducting a preliminary investigation and the defense counsel. The author analyzed the latest legislation, clarifications of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, studied the approaches of scientists-processualists to the resolution of the problem, used statistical data. As a result, it is concluded that it is impossible to fully extend the adversarial principle at the stage of preliminary investigation and the inability of the defense counsel to fully exercise his powers relating to the right to collect evidence.
Keywords: criminal proceedings, investigator, defense lawyer, interaction, adversarial, proving, abuse of law.
Gratitude: the work was carried out with the support of the scientific supervisor, Head of the Center for Organizational Support of Scientific Activities of the All-Russian Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Law, Associate Professor S. S. Bezrukov.
For citation: Nekhaev I. N. Problems in the interaction of the investigator and the defender // Scientific Bulletin of the Orel Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Lukyanov. 2023. № 4 (94). Р. 142-149.
С момента закрепления в ст. 15 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1 (далее - УПК РФ) конституционного принципа состязательности сторон, обособленно регулирующего уголовно-процессуальную деятельность, научные дискуссии о полноценной его реализации в досудебном производстве не прекращаются вплоть до настоящего времени, так как в большинстве, полномочия по собиранию доказательств сторонами обвинения и защиты стали выражать собой состязательность. Многие ученые-процессуалисты [1, с. 314; 2, с. 9; 3, с. 297; 4, с. 152] в своих научных трудах не без оснований отмечают, что в полной мере принцип состязательности реализуется лишь в судебных стадиях уголовного процесса, когда спор сторон обвинения и защиты разрешается беспристрастным судом.
Анализируя деятельность по уголовным делам на досудебной стадии, можно прийти к выводу, что ему свойственны лишь отдельные элементы состязательности, поскольку сторона обвинения обладает гораздо более широкими полномочиями по доказыванию виновности подозреваемого, обвиняемого. Защитник подобными полномочиями не обладает, его возможности по доказыванию невиновности подзащитного не сопоставимы с правомочиями следователя [5, с. 180; 6, с. 48; 7, с. 85].
Диспропорция принципа и особенности его реализации сохраняются при осуществлении защиты прав потерпевшего в досудебном производстве, с точки зрения обеспечения права на защиту, проблема и парадоксальность которой недвусмысленно выражена профессором В. П. Божьевым: «Назначение уголовного судопроизводства прежде всего состоит в защите пострадавших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ), законодатель в действительности на первое место поставил защиту интересов обвиняемого (подозреваемого)» [8, с. 56]. В этом отношении лицо в статусе потерпевшего оказалось ущемлено в реализации принципа состязательности сторон в досудебном производстве, так как вопросам обеспечения прав потерпевшего и реализации в отношении него принципа состязательности уделяется гораздо меньшее внимание нежели вопросам защиты прав подозреваемых (обвиняемых) и их защитников.
Рассматриваемая проблема подтверждается следующими обстоятельствами:
- односторонний подход в вопросе обязательности предоставлении права на назначение адвоката/представителя, что осложняет реализацию принципа с позиции потерпевшего, несмотря на то, что права потерпевшего не ограничиваются, но и не могут быть реализованы в должной мере. По сути, подозреваемый, хотя и предполагаемый, на стадии доследственной проверки и действительный, на стадии предварительного расследования, юридически более «подкован», относительно потерпевшего, в силу участия квалифицированного специалиста, оказывающего юридические услуги.
- потерпевший не может ходатайствовать о назначении ему защитника для оказания юридической помощи и консультаций. Тем самым вопрос получения бесплатной юридической помощи потерпевшим для участия в уголовном деле не урегулирован законодательно, хотя изначально именно его права и законные интересы были нарушены.
- полномочия адвоката не регламентированы УПК РФ.
- вопрос об участии адвоката в проверочных действиях, решен только в отношении потенциального подозреваемого, при этом, прямое указание на это отсутствует2.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс»
2 По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова: постановление Конституционного Суда Рос. Федерации от 27 июня 2000 г. № 11-П // Вестник Конституционного Суда Рос. Федерации. 2000. № 5.
- потерпевший, приобретает свой статус, незамедлительно, с момента возбуждения уголовного дела, а до этого момента, имеется правовой пробел, во время которого, потерпевший не может рассчитывать на реализацию своих прав.
- узкий спектр прав потенциального потерпевшего относительного потенциального подозреваемого.
В соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, в целом сторона защиты, а в частности защитник, не имеют закрепленной процессуальной возможности к производству следственных и процессуальных действий, лишь могут принимать участие в них, либо ходатайствовать о производстве таковых, что может сказываться на процессе доказывания. Наше мнение, относительно указанного тезиса таково, что не представляется возможным наделение защитника полномочиями строго идентичными в правовом смысле полномочиям органов следствия или суда. В обратном случае, институт адвокатуры неумолимо ожидает крупное реформирование, направленное на получение государством законного права контроля деятельности этого независимого общественного института, а как итог, уничтожение адвокатуры в том виде, которой она известна в настоящее время.
Нельзя не отметить, что действующим УПК РФ защитнику предоставлены полномочия по представлению следователю предметов, документов и иных сведений, которые предположительно имеют доказательственное значение, то есть возможность участия в доказывании. При этом, закрепляя в ч. 3 ст. 86 УПК РФ права защитника по получению предметов, документов, опросу лиц, истребованию справок, характеристик, иных документов, законодатель не определил детальный порядок производства подобных процессуальных действий. В законе не установлен порядок представления полученных предметов и документов следователю, обязательность, сроки и пределы их проверки, оценки, а также принятия решения о приобщении к материалам уголовного дела.
Обозначенные пробелы уголовно-процессуального законодательства приводят к тому, что в правоприменительной практике указанные полномочия защитниками практически не используются. Активного участия в доказывании невиновности своего подзащитного, сборе материалов, опровергающих обвинительный тезис нет, доказательства, собранные следователем, они не принимают. Вместо этого усилия защитников по-прежнему направлены на противодействие следователю посредством неоднократного обжалования производимых действий и принимаемых решений, заявление ходатайств о признании собранных доказательств недопустимыми, затягивание срока предварительного расследования.
С другой стороны, использование обозначенных «проверенных временем» методов противодействия органам предварительного следствия, показывающих работу защитника, вызвано и тем, что реализация стороной защиты предоставленных ей УПК РФ возможностей по собиранию и представлению доказательств, приводит к их несостоятельности, порождает правовые споры и влечет вынесение обоснованных и необоснованных постановлений об отказе в удовлетворении ходатайства, а именно в приобщении полученных защитником сведений к материалам уголовного дела. Как итог, весьма неоднозначные решения принимаются даже при соблюдении разработанных алгоритмов, введение которых, как предполагалось, должно «застраховать» предоставляемые стороной защиты материалы1. Именно по этой причине часть защитников в своей деятельности не используют положения ст. 86 УПК РФ, а прибегают к указанным выше методам.
На примере ситуации, в которой постановление об отказе в удовлетворении ходатайства о приобщении к материалам уголовного дела собранных защитником предметов, документов и иных сведений принято обоснованно мы посчитали не нужным
1 Совет Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации (протокол № 5 от 22 апреля 2004 г.) Меры по защите профессиональных прав адвоката (пособие для адвокатов) [Электронный ресурс]. URL: https://fparf.ru/ (дата обращения: 29.03.2023).
останавливаться, в силу законности таких постановлений, а необоснованность принятого решения, иллюстрировать может следующий пример.
При изучении материалов уголовного дела № 1-162/2021, которое в настоящее время передано в архив Московского районного суда г. Рязани1, обращено внимание на то, что судом выполнялись требования п. 2 ст. 307 УПК РФ, в соответствии с которым в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора должны быть указаны доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, мотивы, на основании которых суд отверг другие доказательства, указывает: «Представленное стороной защиты доказательство в виде заключения специалиста-психиатра было исследовано в ходе судебного разбирательства и судом не принято в качестве доказательства». Полагаем, что подобная формулировка не может быть признана корректной и, по меньшей мере, порождает сомнения в обоснованности принятого судебного решения.
Согласно п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда «О судебном приговоре» при постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства. Мы в полной мере разделяем изложенную точку зрения, и так же считаем, что каждое доказательство должно получить свою обособленную оценку. В приведенном примере, как мы полагаем, суд должен был указать на недостоверность, неотносимость или недопустимость объектов, представленных в качестве доказательств, но не лишать их этого статуса. Помимо этого, рассматриваемый пример иллюстрирует насущную проблему, заключающаяся в отсутствии закрепленного, исчерпывающего порядка собирания и предоставления стороной защиты доказательств, что являет собой центральную проблему в общей доказательственной деятельности защитника на всех этапах уголовного процесса и причиной неиспользования частью адвокатского сообщества, предоставленных законодателем способов взаимодействия со следователем.
Применительно к содержанию принципа состязательности сторон и деятельности адвоката-защитника в уголовном процессе С. О. Буянтуев высказывает следующее мнение: «Поскольку функция обвинения выражается в различных процессуальных средствах и мерах, необходимым условием является защита от подобных ограничений по отношению к лицу, в отношении которого осуществляется такое преследование» [9, с. 58]. Из данного тезиса невольно представляется, что следователь, исполняя функцию обвинения, различными процессуальными средствами, с соблюдением требований закона и при наличии оснований, начинает уголовное преследование в отношении лица и в случае оправданного использования средств и мер со стороны обвинения, сторона защиты должна осуществить защиту от такого преследования. В связи с этим, возникает вопрос, что будет выступать обеспечительной мерой защиты со стороны адвоката-защитника? В данном случае сторона защиты не имеет возможности к «законному» противодействию. Именно с этого момента начинается противодействие, с окрасом «злоупотребления правом», которое, к сожалению, в уголовном-процессуальном законе не закреплено, но имеет к нему непосредственное значение.
Мы разделяем точку зрения Ф. Н. Багаутдинова, который относительно использования нормативного инструментария, направленного на причинение вреда законным интересам противоположной стороны (другим участникам процесса) и созданию препятствий к их реализации, указывает два основных аспекта: «Во-первых, проблема злоупотребления правами существует в сфере гражданско-правовых правоотношений, возникающих в уголовном процессе. Речь идет об институте гражданского иска в уголовном деле... Во-вторых, злоупотребление процессуальными
1 Уголовное дело № 1-162/2021 // Архив Московского районного суда г. Рязани
2 Постановление пленума Верховного суда Рос. Федерации о судебном приговоре от 29 ноября 2016 г. [Электронный ресурс]. URL: https://www.vsrf.ru/documents/own/8528/?ysclid=lfupisb1ap454287960. Дата обращения: (29.03.2023)
правами характерно для взаимоотношений между различными участниками уголовного судопроизводства» [10, с. 243].
Учитывая, что аспект противодействия (запрета) злоупотреблению правами и институт favor defensionis (благоприятствования защите) весьма самостоятельны для рассмотрения, в настоящей статье мы хотим затронуть их лишь в степени, применительно к взаимодействию рассматриваемых сторон. Отечественный уголовный процесс построен на незадекларированном принципе благоприятствования защите. Фактическое неравенство сторон, по мысли законодателя, специально компенсируется, в том числе с помощью специальных процессуальных правил и институтов, наделяющих сторону защиты (как относительно стороны обвинения слабую) дополнительными правами и гарантиями не механическим способом. Этими привилегиями, в частности выступают: презумпция невиновности, толкование имеющихся сомнений в пользу обвиняемого, асимметрия доказывания (бремя доказывания), право молчания обвиняемого.
Вместе с тем Л. В. Головко следующим образом описывает соотношение анализируемых конструкций: «Одновременное признание двух связанных с друг с другом процессуальных конструкций - благоприятствования защите (favor defensionis) и запрета злоупотребления правом на защиту - позволяет найти искомую точку баланса: уголовно-процессуальная система должна благоприятствовать защите как более слабой стороне, но лишь до тех пор, пока защита не начинает злоупотреблять принадлежащими ей правами. В этом смысле запрет злоупотребления правом на защиту очерчивает те пределы, в которых существует благоприятствование защите» [11, с. 276].
Мы в должной мере разделяем точку зрения ученого-процессуалиста, вместе с тем отмечая ее актуальность в том, что определены степень и пределы действия института. Единственной существующей неопределенностью, препятствием законодательного закрепления понятия злоупотребления правом остается субъективность оценки этого противоправного явления.
Согласно сведений Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации в последнее десятилетие в особом порядке рассматривается не менее 60 % уголовных дел1. Защитники стали еще чаще склонять своих подзащитных к признанию вины, аргументируя такую позицию значительным смягчением наказания.
Невольно возникает ряд альтернативных вопросов:
• указанный процент уголовных дел, рассматриваемых особым производством, свидетельствует об односторонности и неполноте предварительного следствия или судебного разбирательства по уголовным делам, по которым от обвиняемого поступило ходатайство о применении особого производства, при условии, что на стадии предварительного следствия должностному лицу уже было известно о намерении подозреваемого, обвиняемого в заявлении этого ходатайства?
• или: уголовно-процессуальные нарушения (ошибки), умышленно допускаемые в ходе расследования в связи с применением порядка указанного института, при том же условии, указанном выше (намерение подозреваемого, обвиняемого заявить рассматриваемое ходатайство)?
• или: полностью психологический аспект, благодаря которому юридический нонсенс широко воспринимается массами?
С другой стороны, возникает и ряд риторических вопросов:
• достаточна ли доказательственная база в том или ином деле для принятия единственно верного решения?
1 Судебный департамент при Верховном Суде Рос. Федерации: обзор судебной статистики о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей в 2021 году [Электронный ресурс].
URL:http://www.cdep.m/userimagesЮbzor_o_rassmotremi_del_sudami_obschey_yurisdiktsii_v_2021_godu.pdf
(дата обращения: 29.03.2022).
• со всех ли «сторон» изучена преступная деятельность обвиняемого или наличие части информации, предоставляемой им достаточно, чтобы оставить без внимания иные аспекты преступной деятельности?
• действительно ли взаимодействие следователя и защитника, а также защитника и подозреваемого, обвиняемого истинно принимает в таком случае положительный вектор или признательная позиция наоборот направлена на сокрытие эпизодов преступности?
Изложенное позволяет утверждать, что сохраняются и отдельные проблемы доказывания. Доказывание является центром уголовно-процессуальной деятельности. Благодаря ему устанавливаются обстоятельства совершенного преступления.
В собирании доказательств задействованы не только участники уголовного судопроизводства, наделенные государственно-властными полномочиями, но и лица такими полномочиями не обладающие. Поскольку сторона обвинения наделена гораздо более широкими полномочиями по доказыванию виновности подозреваемого, обвиняемого, производство «процессуальных» действий защитником по собиранию доказательств значительно отличается. Главная проблема заключается в том, что такая деятельность не сбалансирована, предельно лаконична в правовом смысле, на что, в частности, указывают следующие факторы: отличия в нормативно-правовой регламентации; различные способы проведения; отличные друг от друга механизмы, обеспечивающие достоверность информации; участники процессуальных действий имеют качественно разные права и гарантии. Указанные отличия, вне всяких сомнений, оказывают влияние на всю систему доказывания. Так, отсутствие законодательного указания на место и механизм производства рассматриваемых действий, приводит к подмене следственных действий иными средствами доказывания, упрощению судопроизводства и ограничению (возможно и нарушению) прав его участников.
Таким образом, несмотря на закрепление в УПК РФ принципа состязательности сторон, предпринятую законодателем попытку распространения его действия на все стадии судопроизводства, взаимодействие следователя и защитника в процессе доказывания не претерпело кардинальных изменений. В то же время появление в уголовно-процессуальном законодательстве в ходе его активного реформирования нового института, в частности, заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, предполагает уже совершенно иной подход к взаимодействию сторон обвинения и защиты в доказывании виновности подозреваемого, обвиняемого, исключает какое-либо противодействие следователю со стороны защиты.
1. Безруков С. С. Принципы уголовного процесса: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2016. 513 с.
2. Никитина И. В. Диалектика развития принципа состязательности в российской юридической науке // Юридическое образование и наука. 2007. № 1. С. 7-15.
3. Стельмах В. Ю. Некоторые Проблемы состязательности в российском уголовном процессе // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2016. № 3(26). С. 292-302.
4. Хабиева З. Д. Состязательность в стадии судебного разбирательства. 2016. № 12. С. 151-153.
5. Баева К. М. «Собирание» доказательств адвокатом-защитником: основные проблемы и пути их разрешения // Судебная власть и уголовный процесс. 2018. № 2. С. 178-183.
6. Буфетова М. Ш. Актуальные проблемы доказательственной деятельности защитника в российском уголовном судопроизводстве // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2018. № 4(22). С. 41-53.
7. Дяблов А. В., Дяблова Ю. Л., Черенков А. В. Анализ элементов принципа состязательности применительно к досудебному производству по уголовным делам // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2015. № 3-2. С. 84-89.
8. Божьев В. П. Предпосылки усиления защиты прав и интересов потерпевшего уголовно-процессуальной деятельности // Проблемы повышения качества уголовно-процессуальной деятельности в условиях перестройки. Ижевск, 1989. 318 с.
9. Буянтуев С. О. Содержание принципа состязательности и деятельность адвоката-защитника в уголовном процессе // Союз криминалистов и криминологов. 2021. № 4. С. 57-59.
10. Багаутдинов Ф. М. Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступлений. М.: Издательство «Юрлитинформ», 2004. 543 с.
11. Арутюнян А. А., Брусницын Л. В., Васильев О. Л. и др. Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. М.: Статут, 2016. 1276 с.
1. Bezrukov S. S. Principy' ugolovnogo processa: dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2016. 513 s.
2. Nikitina I. V. Dialektika razvitiya principa sostyazatel'nosti v rossijskoj yuridicheskoj nauke // Yuridicheskoe obrazovanie i nauka. 2007. № 1. S. 7-15.
3. Stel'max V. Yu. Nekotory'e Problemy' sostyazatel'nosti v rossijskom ugolovnom processe // Vestnik VGU. Seriya: Pravo. 2016. № 3(26). S. 292-302.
4. Xabieva Z. D. Sostyazatel'nost' v stadii sudebnogo razbiratel'stva. 2016. № 12.
5. 151-153.
5. Baeva K. M. «Sobiranie» dokazatel'stv advokatom-zashhitnikom: osnovny'e problemy' i puti ix razresheniya // Sudebnaya vlast' i ugolovny'j process. 2018. № 2. S. 178-183.
6. Bufetova M. Sh. Aktual'ny'e problemy' dokazatel'stvennoj deyatel'nosti zashhitnika v rossijskom ugolovnom sudoproizvodstve // Sibirskie ugolovno-processual'ny'e i kriminalisticheskie chteniya. 2018. № 4(22). S. 41-53.
7. Dyablov A. V., Dyablova Yu. L., Cherenkov A. V. Analiz e'lementov principa sostyazatel'nosti primenitel'no k dosudebnomu proizvodstvu po ugolovny'm delam // Izvestiya Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. E'konomicheskie i yuridicheskie nauki. 2015. № 3-2. S. 84-89.
8. Bozh'ev V. P. Predposy'lki usileniya zashhity' prav i interesov poterpevshego ugolovno-processual'noj deyatel'nosti // Problemy' povy'sheniya kachestva ugolovno-processual'noj deyatel'nosti v usloviyax perestrojki. Izhevsk, 1989. 318 s.
9. Buyantuev S. O. Soderzhanie principa sostyazatel'nosti i deyatel'nost' advokata-zashhitnika v ugolovnom processe // Soyuz kriminalistov i kriminologov. 2021. № 4. S. 57-59.
10. Bagautdinov F. M. Obespechenie publichny'x i lichny'x interesov pri rassledovanii prestuplenij. M.: Izdatel'stvo «Yurlitinform», 2004. 543 s.
11. Arutyunyan A. A., Brusnicyn L. V., Vasil'ev O. L. i dr. Kurs ugolovnogo processa / pod red. L. V. Golovko. M.: Statut, 2016. 1276 s.
Информация об авторе
Илья Николаевич Нехаев. Адъюнкт.
Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова. 302027, Россия, г. Орел, ул. Игнатова, д. 2.
Information about the author
Ilya N. Nekhaev. Adjunct.
Oryol Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.V. Lukyanov.
302027, Russia, Orel, Ignatova str., 2.
Статья поступила в редакцию 25.07.2023; одобрена после рецензирования 04.10.2023; принята к публикации 30.11.2023.
The article was submitted July 25, 2023; approved after reviewing October 4, 2023; accepted to the writing of the article for publication November 30, 2023.
