CC BY
100
Конюшихина Наталья Ивановна
Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина (e-mail: mail@kubsau.ru)
Проблемы взаимодействия органов контрразведки Кубанского краевого правительства и Добровольческой армии в период Гоажданской войны
В статье рассматривается процесс организации и формирования органов кубанской контрразведки в контексте деятельности контрразведывательных органов Добровольческой армии на территории Кубанского края. Выделяют этапы становления и развития Кубанской контрразведки.
Ключевые слова: Вооруженные Силы на Юге России, Добровольческая армия, Кубанское краевое правительство, контрразведка, спецслужбы.
N.I. Konyushihina, Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: mail@kubsau.ru
Problems of interaction of counterintelligence agencies of the Kuban Region Government and the Volunteer Army during the Civil War
The article considers the process of organization and formation of the bodies of the Kuban in the context of counterintelligence activities counterintelligence organs of the Volunteer army in the Kuban region. The stages of the formation and development of the Kuban counterintelligence are singled out.
Key words: Armed Forces in the South of Russia, Volunteer army, Kuban regional government, counterintelligence, intelligence.
Деятельность белогвардейских органов контрразведки, в том числе Добровольческой армии и Вооруженных Сил на Юге России (ВСЮР) в период Гражданской войны, ранее была глубоко и всесторонне изучена отечественными исследователями. Помимо этого, начиная с 90-х гг. ХХ в. публиковались нарративные источники контрразведчиков Добровольческой армии [1-3]. Вместе с тем, вопросы организации контрразведки Кубани и проблемы ее взаимодействия с аналогичным ведомством Добровольческой армии и ВСЮР оставались за рамками научных публикаций. Так, Н.С. Кирмель лишь констатирует, что «контрразведка Кубанского казачьего войска действовала самостоятельно» [4, с. 10]. В свою очередь, В. Г. Бортневский отмечает, что казачество Юга России, в том числе и кубанское, имело свои контрразведывательные органы, которые подчинялись «войсковым атаманам, правительствам и местным властям, но не зависимые от Главнокомандующего Добровольческой армии и ВСЮР. Первые такие учреждения возникли еще осенью 1917 г.» [5, с. 94]. Однако В.Ж. Цветков утверждает, что на Юге России в конце 1917 - начале 1918 г. контрразведка «практически полностью отсутствовала» [6, с. 128].
Между тем, архивные источники подтверждают справедливую позицию первых двух из указанных авторов. Кубанское краевое правительство, избранное Кубанской законодательной Радой в первой половине ноября 1917 г. сразу после октябрьского переворота большевиков в Петрограде, было наделено всей полнотой исполнительной власти в Кубанском крае и объявило военное положение [7, с. 360]. В конце 1917 - начале 1918 г. в условиях развязывания Гражданской войны оно рассматривало вопрос о создании органов разведки и контрразведки при Штабе Командующего войсками Кубани. В соответствии с этим было создано «Разведывательное отделение» как самостоятельное структурное подразделение. Оно подчинялось начальнику Штаба, тот, в свою очередь, - походному атаману Кубанского казачьего войска, который находился в непосредственном ведении Члена Краевого правительства по военным делам. «Разведывательное отделение» состояло из трех частей: политической, контрразведывательной и разведывательной. В его штат входили: начальник - старший адъютант Генерального Штаба (штаб-офицер); его помощники (обер-офицеры) - 3; помощник начальника для поручений (штаб-офицер); помощник начальника для поручений (обер-
240
офицер); начальники наблюдательных пунктов (обер-офицеры или чиновники) - 5; их помощники (обер-офицеры, чиновники или казаки) -5. Таким образом, предполагалось, что «Разведывательное отделение» будет осуществлять функции военной разведки, военной контрразведки и политического розыска. 26 декабря 1917 г. председатель Краевого правительства Л.Л. Быч утвердил данные штаты с выделением финансовых средств на организацию спецслужбы [8, ф. Р-10, оп. 1, д. 4, л. 2, 24]. Однако довести замысел до логического завершения не удалось: вечером 28 февраля 1918 г. под натиском частей Красной армии Краевое правительство вместе с казачьими частями и обозом (всего около 6 тыс. человек) оставили столицу Кубани Екатеринодар [9, с. 71-74].
В ходе так называемого «2-го Кубанского похода» Добровольческая армия во главе с генералом от инфантерии М.В. Алексеевым и генерал-лейтенантом А.И. Деникиным 2 августа 1918 г. захватила Екатеринодар, вытеснив части Красной армии. Как вспоминал А.И. Деникин, около 9 часов вечера генерал И.Г. Эрде-ли со своей конной дивизией «ворвался в город», а утром следующего дня «наши колонны и штаб армии вступали в освобожденный Ека-теринодар - ликующий, восторженно встречавший добровольцев» [10, с. 198]. По возвращении из изгнания в Екатеринодар после почти полугодичного существования там советской власти Краевое правительство продолжило свою деятельность. К середине сентября 1918 г. штаты всех ведомств (министерств) Краевого правительства были сформированы и в соответствии с Постановлением Совета Краевого правительства № 63 считались утвержденными с 1 августа текущего года [8, ф. Р-8, оп. 1, д. 81, л. 4]. Однако органы контрразведки Кубани не были воссозданы. Это было связано с тем, что территория Кубанского края «обслуживалась» контрразведкой Добровольческой армии.
Следует отметить, что на первоначальном этапе существования Добровольческой армии разграничение функций разведки и контрразведки отсутствовало: обе спецслужбы добывали достоверную информацию о военно-политических событиях в России и регионе, поддерживали контакты с представителями стран Антанты и принимали меры к осуществлению раскрытия стратегических и тактических планов командования Красной армии [5, с. 89]. Им противостояли в первые месяцы советской власти несколько независимых друг от друга контрразведывательных органов, веду-
щую роль среди которых заняло образованное в мае 1918 г. Отделение Военного контроля Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам [11, с. 104-105].
Свою деятельность контрразведка Добровольческой армии строила на взятом за основу «Временном положении о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведки», утвержденном еще Временным правительством 17 июля 1917 г., где перед органами контрразведки ставились задачи: «обнаружение и обследование неприятельских шпионов, а также лиц, благоприятствующих неприятелю в его враждебных действиях против России и ее союзников» [12, с. 53]. В контексте Гражданской войны объектами деятельности контрразведки Добровольческой армии являлись разведчики и агитаторы большевиков, а также собственные дезертиры, расхитители, мошенники и прочий деструктивный элемент. Таким образом, главная задача, которая возлагалась на контрразведку, - обеспечение боеспособности Добровольческой армии [4, с. 4].
С середины 1918 г. контрразведка функционировала как самостоятельная структура и находилась в ведении Управления генерал-квартирмейстера Штаба Добровольческой армии (позднее - ВСЮР), а также штабов армий и корпусов. Контрразведывательная часть Ставки подразделялась на розыскное, судное и общее отделения, а также конвойную команду (74 человека). Кроме того, в систему контрразведывательных органов входила контрразведка Военного управления, задачей которой являлся контроль за организацией контрразведывательных органов, их штатной численностью и кадровым потенциалом [6, с. 130]. В ноябре 1918 г. А.И. Деникин утвердил штаты Контрразведывательного отделения (КРО) Управления генерал-квартирмейстера Штаба Добровольческой армии (16 человек), отдельных контрразведывательных пунктов в местностях (4 человека) и при штабах дивизий (2 человека) [4, с. 4].
Штаб Добровольческой армии после взятия Екатеринодара разместился во взятом в аренду особняке Х.И. Фотиади, владельца крупной обувной фабрики, «в большом доме, недалеко от Красной улицы» [13, с. 145] на углу Соборной и Борзиковской улиц (ныне - ул. Ленина, 53, где расположено ТО «Премьера»). В нем же жил и А.И. Деникин [14]. В середине июля 1919 г., будучи Главнокомандующим ВСЮР, он перенес Ставку из Екатеринодара в Таганрог [15]. Прибывший в Екатеринодар 5 августа 1918 г. М.В. Алексеев [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 37,
241
л. 19] поселился в особняке пивовара М.Ф. Ирзы на Екатерининской улице (ныне - ул. Мира, 60, где расположена гостиница «Престиж»), после Февральской революции уехавшего на родину в Чехию [14, с. 169]. Но прожил там М.В. Алексеев недолго: после его кончины 25 сентября 1918 г. от воспаления легких [8, ф. 801, оп. 1, д. 247, л. 163об .-164] в особняк переехал второй заместитель председателя Особого совещания генерал от кавалерии А.М. Драгомиров (с октября 1918 г. - председатель). Отдельно отметим, что 18 августа 1918 г. М.В. Алексеев утвердил «Положение об Особом совещании при Верховном руководителе Добровольческой армии», которое являлось «высшим органом гражданского управления» на территории, контролируемой Добровольческой армией [16, с. 6, 9]. Заседания Особого совещания проходили в особняке М.Ф. Ирзы два раза в неделю в вечернее время - по вторникам и пятницам, а по средам - у А.И. Деникина в особняке Х.И. Фотиади [17, с. 12]. Такой порядок сохранялся до августа 1919 г., когда Особое совещание было переведено в Ростов-на-Дону [16, с. 13]. После передислокации органов военного управления и Особого совещания на территорию Области Войска Донского в Екатеринодаре был оставлен контрразведывательный пункт Штаба Главкома, размещенный на Соборной улице, 30 [8, ф. Р-8, оп. 1, д. 157, л. 379].
К концу 1918 г. боевые действия на Кубани и Северном Кавказе завершились победой Добровольческой армии над частями Красной армии. В приказе Кубанской Чрезвычайной Краевой Рады от 8 декабря 1918 г. № 2 констатировалось, что «в пределах Кубанского края вооруженная борьба с большевиками окончена» [8, ф. Р-8, оп. 2, д. 4, л. 8]. А.И. Деникин планировал перенести театр военных действий с южного на северное направление - в Донбасс и в направлении Царицына. К Добровольческой армии присоединилась Донская во главе с генерал-майором С.В. Денисовым. 26 декабря 1918 г. были созданы объединенные Вооруженные Силы на Юге России под началом Главнокомандующего А.И. Деникина, куда вошли Добровольческая и Донская армии, а позднее - Кавказская, Крымско-Азовская, Уральская, Туркестанская и Кубанская армии, войска Северного Кавказа (Тер-ско-Дагестанского края), Юго-Западного края (Одесского района), Новороссии (Приазовье, Северная Таврия и Крым) и Киевской области [18, с. 113-117].
По мере расширения занимаемых ВСЮР территорий возникла необходимость урегули-
рования в них проблем государственно-политического устройства. В начале октября 1918 г. было принято «Временное Положение об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией», которое закрепляло всю полноту власти на указанных территориях за Верховным руководителем Добровольческой армии А.И. Деникиным [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 93, л. 5]. Раздел 6-й Временного Положения зафиксировал за Кубанью автономию, причем ст. 25 содержала исчерпывающий перечень предметов ведения местной власти: полиция, тюремное дело, налоги и проч. Одновременно ст. 27 запрещала кубанской власти самостоятельно осуществлять внешние сношения, командование вооруженными силами, таможенную политику и т.д. Основной закон об управлении Кубани должен был вырабатываться в рамках Временного положения [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 93, л. 8-8об.]. Таким образом, контрразведывательные органы не были отнесены к предметам ведения краевых властей Кубани.
Вплоть до конца 1919 г. Краевое правительство не поднимало вопроса об учреждении собственной контрразведки, поскольку, как указывалось выше, территория Кубани «обслуживалась» органами контрразведки Добровольческой армии, а впоследствии - ВСЮР. По словам начальника Военного управления Особого совещания генерал-лейтенанта А.С. Лукомского, задача органов контрразведки на освобожденных территориях, в том числе на Кубани, заключалась «в аресте большевистских агитаторов и видных большевистских деятелей, оставляемых большевиками в районах, которые они принуждены были очищать при наступлении нашей армии; в производстве предварительного дознания относительно местных жителей, которые, во время господства большевиков в данной местности, своей деятельностью особо способствовали укреплению советской власти; в аресте в войсковых районах вновь проникавших туда большевистских агентов» [19, с. 193]. Так, в начале 1919 г. в поле зрения деникинской контрразведки попал Екатеринодарский областной комитет РКП(б), однако из-за просчета контрразведчиков был арестован только член подпольной организации профессор Валединский. Остальные большевики-подпольщики скрылись, предупрежденные о грозящей опасности [4, с. 116-117]. Вскоре органы контрразведки реабилитировали себя: в середине мая 1919 г. в Екатеринодаре они раскрыли большевистское подполье и арестовали членов Екате-ринодарского городского комитета РКП(б) во
242
главе с А.А. Лиманским. Подпольщики координировали «руководство всеми скрывающимися отрядами и вооруженными силами в пределах достижения на территории, взятой Добровольческой армией» [20, с. 431].
Объектом оперативных разработок контрразведки являлись не только большевистские подпольные организации, но и группы иной партийной принадлежности. Так, в марте 1919 г. в Екатеринодаре была образована подпольная «Кубано-Черноморская группа независимых социалистов-революционеров» во главе с С.В. Евменьевым, задачей которой являлась «поддержка советской власти». В ходе оперативной разработки организации, которая осуществлялась начальником контрразведывательного пункта Штаба Главкома ВСЮР в Екатеринодаре полковником Орловским, было установлено, что в доме члена подпольной организации Е.И. Буцевич, которая работала казначеем в Обществе народных университетов, находится «тайная типография», где печатались прокламации к казакам и рабочим, «возбуждающие против Добровольческой армии». Вплоть до 10 октября за организацией эсеров осуществлялось оперативное наблюдение в целях выявления всех участников, после чего были арестованы и заключены под стражу в Екатеринодарскую тюрьму С.В. Евменьев, Е.И. Буцевич, М.А. Выголов и А.В. Ковалев. 18 октября дознание по ним было завершено и направлено начальнику контрразведывательной части Штаба Главкома ВСЮР для препровождения в Судебно-следственную комиссию [8, ф. Р-8, оп. 1, д. 157, л. 385-385об.]. Данное дело нашло широкий отклик среди населения города, негативно относящегося к деникинской контрразведке. Так, председатель Совета профсоюзов Екатеринодара в обращениях к Кубанской краевой Раде и Члену Правительства по делам юстиции выражал недоумение, что Краевое правительство, «стремящееся опереться на демократию, допускает как существование, так и проявление деятельности института, напоминающего царские Охранные отделения и, таким образом, несет ответственность за беззаконные действия органов Добровольческой армии» [8, ф. Р-8, оп. 1, д. 157, л. 376-377].
Помимо этого имели место и факты, крайне раздражавшие само Краевое правительство. Например, в январе 1919 г. контрразведкой был задержан некий Блохин, петлюровский агент-курьер на Кубани, возвращавшийся в Киев, которому инкриминировалось распространение среди казаков проукраинских националистических брошюр и листовок, суть кото-
рых сводилась к тезису: «Готовься к борьбе с проклятым москалем, представителем Великой Руси». В рамках расследования контрразведка вышла на казаков ст. Пашковской, близ краевого центра, хранивших подобные воззвания, и в ходе ареста четырех молодых казаков «при попытке бежать» они были убиты, в связи с чем в станице вспыхнуло волнение. Краевое правительство инициировало изъятие уголовного дела из производства следователя 1-го корпуса Добровольческой армии и учредило Особую следственную комиссию по данному факту, в которую вошли по два представителя от Краевого правительства и Добровольческой армии [21, с. 26-27].
Особенно большой общественный резонанс произвело убийство председателя Кубанской краевой Рады «самостийника» Н.С. Рябовола в ночь на 14 июня 1919 г. в ростовском «Палас-отеле». Поскольку между ним и А.И. Деникиным имелись существенные расхождения в государственно-политических и иных вопросах (позиция первого - «суверенная государственность Кубани», позиция второго - «единая и неделимая Россия»), сразу же пошли не только разговоры, но и прямые обвинения деникинской контрразведки в убийстве политика. Вся Кубань была потрясена этим фактом, и ситуация, без того не простая, достигла своего апогея [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 148, л. 29]. Не так давно отечественный исследователь А.С. Пученков, изучив документальные материалы Бахметьевского архива при Колумбийском университете (США) и Государственного архива Российской Федерации, установил, что заказчиком убийства Н.С. Рябовола являлся бывший руководитель Политического отдела Краевого правительства, осуществлявшего функции политического розыска, полковник П.В. Карташев, который стоял во главе тайной военной организации, образованной в марте 1919 г. и направлявшей свою деятельность «против самостийников и большевиков» [22]. Ее членами, помимо офицеров-добровольцев, являлись сотрудники Осведомительного отдела Краевого правительства, не поддерживающие сепаратистскую политику своих лидеров. Исполнителем убийства стал Д.Б. Бологовский, который осуществлял в Добровольческой армии «непарламентские» методы политической борьбы: убийства, теракты и проч. В его «команду» вошли четверо офицеров и некто Хотимская, уроженка Петербурга. Операция была тщательно спланирована и достигла своей цели. Между тем, А.С. Пученков резюмирует, что «заказ» не исходил от Главкома ВСЮР А.И. Деникина, «действительно ни-
243
чего не знавшего о готовящемся устранении Рябовола» [22, с. 392].
Как бы то ни было, 7 августа 1919 г. по докладу помощника управляющего Ведомством по делам военным генерал-майора С.П. Звягинцева Совет Кубанского краевого правительства принял решение направить в Ведомство 60 тыс. руб. «для организации контрразведки в целях успешной борьбы с тайными большевистскими организациями» [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 300, л. 1]. Несмотря на принятое постановление, процесс формирования контрразведки Ведомства по военным делам затянулся. Краевое правительство зондировало возможность деятельности в регионе собственной контрразведки, считая «безотлагательным устранение параллельного действия однотипных учреждений Краевых и Добровольческой армии, путем соглашения подлежащих ведомств». Лично А.И. Деникину были высказаны претензии по поводу того, что на территории Кубанского края его контрразведкой осуществляются обыски и аресты «без ведома и участия Краевой власти». Не был оставлен без внимания и тот факт, что к концу октября 1919 г. в Екатерино-дарской тюрьме содержались свыше 300 человек, числящихся за контрразведкой ВСЮР, большей частью без предъявления обвинений. Подобные незаконные действия контрразведки вызывали обеспокоенность Краевого правительства, ответственного перед населением «в деле охраны конституционных гарантий» [8, ф. Р-6, оп. 1, д. 192, л. 103]. Впоследствии А.И. Деникин вспоминал, что институт контрразведки «никогда еще не получал такого широкого применения, как в минувший период гражданской войны. Его создавали у себя не только высшие штабы, военные губернаторы, почти каждая воинская часть, политические организации, донское, кубанское и терское правительства, наконец, даже отдел пропаганды. Это было какое-то поветрие, болезненная мания, созданная разлитым по стране взаимным недоверием и подозрительностью» [23, с. 95].
В конце 1919 г., уже будучи руководителем Ведомства по военным делам, генерал С.П. Звягинцев подготовил доклад Совету Кубанского краевого правительства «О принятии штата Контр-Разведывательного Отделения Войскового Штаба Кубанского казачьего войска», в котором обосновывал необходимость учреждения Кубанской контрразведки в связи «с уходом из пределов Кубани Штаба Главкома ВСЮР». При этом он отмечал, что контрразведывательные органы А.И. Деникина, осуществляя «военный розыск, не поставляли Войско-
вого Атамана и Войсковой Штаб в известность о своей деятельности», в связи с чем и атаман, и штаб были лишены оперативной информации и не могли «своевременно принимать какие бы то ни было предупредительные меры». Кроме того, у них отсутствовали сведения «о настоящем положении борьбы с преступным элементом и ея постановкой в крае». Перед создаваемым Контрразведывательным отделением (КРО) ставилась цель - «объединение всей контрразведывательной деятельности в крае». Штат КРО должен комплектоваться «чинами специальных знаний», а деятельность КРО осуществляться на основании «Положения о контрразведывательной службе в Вооруженных Силах на Юге России» 1919 г. Характерно, что один из родоначальников военной разведки Российской империи генерал-майор Н.С. Батюшин, с марта 1919 г. находившийся в распоряжении Штаба ВСЮР, но не привлекавшийся к работе в спецслужбах по «партийным соображениям», впоследствии писал: «Положение о контрразведке мало улучшило ведение ее в Добровольческой армии, так как ее верхам не удалось побороть разъедавшую партийность и привлечь к работе сведущих в этом деле лиц» [24, с. 178].
27 декабря 1919 г. Совет Краевого правительства принял постановление, гласившее: «считать введение штата Контр-Разведыва-тельного отделения Войскового Штаба Кубанского казачьего войска с 1 августа 1919 года» [8, ф. Р-10, оп. 1, д. 42, л. 249-249об.]. В штат КРО вошли: начальник отделения (полковник) -«военный юрист или специалист по производству расследований», при нем штаб-офицер для поручений - «преимущественно специалист по розыску»; обер-офицер для поручений - «Генштаба или специалист по розыску»; а также помощник по розыскной части, обер-офицеры для поручений - 3, заведующий агентурой, его помощник, заведующий наружным наблюдением (все - «специалисты по розыску»), переводчик, регистраторы - 2, фотограф, казначей, секретарь, писари (старшие - 3, младшие - 4). В судную часть вошли: помощник начальника КРО по судной части -«военный юрист или специалист по производству расследований»; обер-офицеры для поручений по судной части - 4, «преимущественно специалисты по производству расследований или с юридическим образованием»; делопроизводители (офицеры или чиновники) - 2 (один по судной части, другой - по общей). В штат КРО входила и конвойная команда: строевые (младший урядник и 10 казаков) и нестроевые
244
(казаки «для уборки помещений и посылок» - 3 и казаки «для услуг офицеров» - 3). Всего: офицеров и военных чиновников - 23, урядник -1, казаков - 16, писарей - 7.
Кроме того, при КРО содержались «на особо отпускаемые суммы» агенты наружного наблюдения (филеры), количество которых определялось начальником КРО и утверждалось генерал-квартирмейстером Войскового Штаба. На них и секретную агентуру выделялось 200 тыс. руб. ежемесячно. Начальник КРО самостоятельно определял места и районы дислокации контрразведывательных пунктов с согласия генерал-квартирмейстера Войскового Штаба, а также обладал правами командира полка [8, ф. Р-10, оп. 1, д. 42, л. 250-250об.].
Пробелы в архивной источниковой базе, связанные с эвакуацией и реэвакуацией Государственного архива Краснодарского края в годы Великой Отечественной войны и утерей большого количества единиц хранения, не позволяют рассмотреть конкретные оперативные мероприятия Кубанской контрразведки. Полагаем, что таковых было немного, поскольку через два месяца - 4 марта 1920 г. - Екатеринодар был взят частями Красной армии [18, с 223-224]. Между тем исследователем В.Г. Бортневским в Архиве Свято-Троицкого монастыря Русской зарубежной православной церкви (США) были обнаружены и изучены документальные материалы двух контрразведывательных служб -
1. «Наши агенты от милиционера до наркома»: Воспоминания белого контрразведчика Николая Сигиды // Родина. 1990. № 10. С. 64-65.
2. Борман А.А. Москва - 1918 (из записок секретного агента в Кремле) / предисл. и ком-мент. В. Г. Бортневского // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. 1991. № 1. С. 115-149.
3. Орлов В.Г. Двойной агент: Записки русского контрразведчика. М., 1998.
4. Кирмель Н. С. Спецслужбы Белого движения. 1918-1922. Контрразведка. М., 2013.
5. Бортневский В.Г. Белая разведка и контрразведка на Юге России во время Гоажданской войны // Отечественная история. 1995. № 5. С. 88-100.
6. Цветков В.Ж. Спецслужбы (разведка и контрразведка) Белого движения в 19171922 годах // Вопросы истории. 2001. № 10. С. 121-136.
7. Рассказов Л. П. и др. Кубанское казачество: историко-правовое исследование (ко-
ВСЮР и Кубанского краевого правительства. По его словам, «секретные донесения о военно-политической ситуации и тяжелых конфликтах между различными антибольшевистскими силами проливают дополнительный свет на... акции Главного командования ВСЮР по изменению политических установлений на Кубани», которые не только не вытравили «самостийни-чество» Краевого правительства, но еще более углубили разногласия с ним [5, с. 95].
Таким образом, в становлении и развитии Кубанской контрразведки выделяется два этапа: 1) 26 декабря 1917 г. - 28 февраля 1918 г., когда процесс организации и формирования органов контрразведки был прерван под натиском частей Красной армии; 2) 7 августа 1919 г. - 4 марта 1920 г., когда строительство контрразведывательных органов было возобновлено, но не получило своего дальнейшего развития в связи с установлением советской власти в регионе. На протяжении второго этапа на Кубани широко осуществляла свою деятельность контрразведка Добровольческой армии (Вооруженных Сил на Юге России), обслуживая интересы исключительно своего верховного командования, что не могло позитивно отразиться на взаимоотношениях с Кубанским краевым правительством. Разногласия между ними добавляли и принципиальные различия в позициях по вопросам государственно-политического устройства Кубани.
1. «Our agents from the militiaman to the People's Commissar»: Memoirs of the White Counterintelligence Officer Nikolai Sigida // Motherland. 1990. № 10. P. 64-65.
2. Borman A.A. Moscow - 1918 (from the notes of the secret agent in the Kremlin) / forew. and comments. by V.G. Bortnevsky // Russian past: Historical and documentary almanac. 1991. № 1. P. 115-149.
3. Orlov V.G. Double agent: Notes of the Russian counterintelligence. Moscow, 1998.
4. Kirmel N.S. Special services of the White Movement. 1918-1922. Counterintelligence. Moscow, 2013.
5. Bortnevsky V.G. White Intelligence and Counterintelligence in the South of Russia during the Civil War // Domestic History. 1995. № 5. P. 88-100.
6. Tsvetkov V.Zh. Special services (intelligence and counterintelligence) of the White movement in 1917-1922 // Questions of history. 2001. № 10. P. 121-136.
7. Rasskazov L.P., et al. Kuban Cossacks: historical and legal research (the end of the XVIII
245
нец XVIII в. - начало XXI в.) / под ред. Л. П. Рас-сказова. Краснодар, 2013.
8. Государственный архив Краснодарского края.
9. Леонтович В. Первые бои на Кубани. Воспоминания. Мюнхен, 1923.
10. Деникин А.И. Очерки Русской Смуты: в 4 т. Т. 3: Белое движение и борьба добровольческой армии. Май - октябрь 1918 года. Берлин, 1924.
11. Зданович А.А. Отечественная контрразведка (1914-1920): Организационное строительство. М., 2004.
12. Иванов А.А. Рожденная контрреволюцией. Борьба с агентами врага. М., 2009.
13. Махров П. С. В штабе генерала Деникина // Русское прошлое: Историко-докумен-тальный альманах. 1992. № 3.
14. Бардадым В. П. Архитектура Екатери-нодара. Краснодар, 2002.
15. Вольная Кубань. 1919. 16 июля.
16. Журналы заседаний Особого совещания при Главнокомандующем Вооруженными Силами на Юге России А. И. Деникине / под ред. С. В. Мироненко. М., 2008.
17. Рунов В. В. Особняк на Соборной. Краснодар, 2009.
18. Клавинг В. Гоажданская война в России: Белые армии. М., 2003.
19. Воспоминания генерала А.С. Лукомско-го: в 2 т. Берлин, 1922. Т. 2.
20. Екатеринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях / ред.-сост. И.Ю. Бондарь. Краснодар, 1993.
21. Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани: в 2 кн. Париж, 1962. Кн. 2.
22. Пученков А.С. Деникин и Кубань в 1919 году: два эпизода отношений // Русский сборник: исследования по истории России / ред.-сост. О.Р. Айрапетов и др. М., 2012. Т. XII. С. 385-406.
23. Деникин А.И. Очерки Русской Смуты: в 4 т. Т. 4: Вооруженные силы Юга России. Берлин, 1925.
24. Батюшин Н.С. У истоков русской контрразведки: сб. документов и материалов / вступ. ст. И.И. Васильева, А.А. Зданович. М., 2007.
century - the beginning of the XXI century) / ed. by L.P. Rasskazov. Krasnodar, 2013.
8. The State Archives of the Krasnodar Region.
9. Leontovich V. The first battles in the Kuban. Memories. Munich, 1923.
10. Denikin A.I. Essays on the Russian Troubles: in 4 vol. Vol. 3: White movement and the struggle of the volunteer army. May - October, 1918. Berlin, 1924.
11. Zdanovich A.A. Domestic counterintelligence (1914-1920): Organizational construction. Moscow, 2004.
12. IvanovA.A. Born by counterrevolution. Fight against enemy agents. Moscow, 2009.
13. Mahrov P.S. In the headquarters of General Denikin // Russian past: Historical and documentary almanac. 1992. № 3.
14. Bardadym V.P. Architecture of Ekaterinodar. Krasnodar, 2002.
15. Free Kuban. 1919. July 16.
16. The journals of the Special Meeting with the Commander-in-Chief of the Armed Forces in the South of Russia A.I. Denikin / ed. by S.V. Mironenko. Moscow, 2008.
17. Runov V.V. The mansion on Sobornaya. Krasnodar, 2009.
18. Klaving V. Civil War in Russia: White armies. Moscow, 2003.
19. Memories of General A.S. Lukomsky: in 2 vol. Berlin, 1922. Vol. 2.
20. Ekaterinodar - Krasnodar: Two centuries of the city in dates, events, memories / ed. and comp. by I.Yu. Bondar. Krasnodar, 1993.
21. Skobtsov D.E. Three years of revolution and civil war in Kuban: in 2 b. Paris, 1962. B. 2.
22. Puchenkov A.S. Denikin and Kuban in 1919: two episodes of relations // Russian collection: research on the history of Russia / ed. and comp. by. O.R. Airapetov, et al. Moscow, 2012. Vol. XII. P. 385-406.
23. Denikin A.I. Essays on the Russian Troubles: in 4 vol. Vol. 4: Armed forces of the South of Russia. Berlin, 1925.
24. Batyushin N.S. At the origins of Russian counterintelligence: coll. of documents and materials / introd. art. by I.I. Vasilyev, A.A. Zdanovich. Moscow, 2007.
246
