CC BY
32
Ахмет Ярлыкапов, кандидат исторических наук ПРОБЛЕМЫ ВОЗРОЖДЕНИЯ ИСЛАМСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
Последнее десятилетие минувшего века ознаменовалось в России небывалым ростом интереса к религии, бурным возрождением традиционных для страны вероисповеданий, в том числе ислама — второй (по численности последователей) конфессии в государстве. Мусульманство в России, в частности на Северном Кавказе, имеет достаточно длительную и самобытную историю. Ислам — один из ведущих компонентов этнической самоидентификации представителей большинства народов региона. Здесь не делают особого различия между мусульманским и народным — и то, и другое воспринимается как нечто, присущее своей этнической культуре. Как ни странно, все это не вступает в противоречие с тем, что исламская религия, в частности культ, в значительной мере основан на непонятном для большинства населения арабском языке. Более того, знатоки религии (муллы), ученые люди (олимы, эфенди) пользовались традиционно высоким авторитетом в северокавказском обществе. Этот авторитет не смогли пошатнуть даже долгие десятилетия господства насаждавшегося сверху атеизма. Следовательно, система исламского образования во все времена имела здесь огромный социальный престиж, была востребована обществом, играла в нем заметную роль. Еще больше она повысилась в последние 10—15 лет, когда были уничтожены путы атеистической идеологии и появилась возможность не только спо-
койно отправлять культ, но и открыто готовить грамотных и образованных его служителей. Возрождение системы исламского образования — одна из актуальнейших проблем, стоящих сегодня перед мусульманами региона.
Значительная роль исламского образования в северокавказском обществе выявилась также вследствие того, что в 1990-е годы здесь началась заметная конфронтация между воспитанниками различных образовательных традиций: местной и зарубежной. Некоторые из тех, кто вследствие недостаточно высокого уровня региональных религиозных учебных заведений получили соответствующее образование за границей, оказались заражены экстремистскими, социально опасными идеями, которые привели к конфликту внутри мусульманского общества. К сожалению, рассуждая о причинах этого конфликта, многие исследователи упускают из вида или преуменьшают роль различных образовательных традиций, воспитавших его участников. С указанным выше тесно связан и другой аспект проблемы. Радикально настроенные круги региона требуют немедленно установить здесь шариатское правление. При этом они придают большое значение и развитию системы религиозного образования. Однако их не устраивает то, как она развивается в регионе, они активно ищут альтернативные пути ее строительства. Порой их взгляды в несколько завуалированном виде отражены и на страницах центральных газет.
На Северном Кавказе исламское образование всегда играло большую роль — с первых веков проникновения сюда мусульманской религии и до наших дней. К XVIII—XIX векам здесь сложилась стройная и успешно функционировавшая система, состоявшая из последовательных ступеней: коранической школы, мектеба, медресе и индивидуального обучения у известных ученых. Основная часть населения довольствовалась низшей ступенью, но те, кто продолжал обучение, добивался высоких результатов и известности не только в регионе. Ученых дагестанцев знали в Йемене, Сирии, в других странах мусульманского мира. Но уже к началу XX в. стало ясно, что эта система исчерпала свой ресурс роста. Передовые люди того времени понимали, что необходимо изменить устаревшие схоластические методы обучения, пересмотреть перечень преподаваемых наук, обновить не менявшиеся веками учебники. Однако идеи джадидизма, да и вообще хотя бы небольшого обновления мектебов и медресе, пропагандировавшиеся Абусуфьяном Акаевым, Али Каяевым и другими
передовыми мусульманскими деятелями, не получили широкой поддержки. Описанная система исламского образования просуществовала в регионе вплоть до конца 1920-х годов. По состоянию на 1 февраля 1925 г. только в Дагестане функционировали как минимум 175 медресе, в которых было не менее 4 795 учащихся. В 1928—1930 гг. советская власть начала решительное наступление против ислама, в результате чего здесь буквально за несколько лет практически уничтожили сеть как старо-, так и новометодных школ, физически устранили тех, кто мог бы преподавать исламские науки. Например, в 1928 г. из Дагестана в Коми АССР и в Архангельскую область выслали свыше 800 исламских деятелей, среди которых был и Абусуфьян Акаев, скончавшийся в лагере в 1931 г. И это лишь начало гонений, которые методично почти 10 лет проводила советская власть. Государственные мероприятия, конечно же, в значительной мере достигли своих целей; особенно впечатляющими были результаты в районах Северо-Западного Кавказа, значительно уступавших Дагестану, Чечне и Ингушетии по количеству и качеству учебных заведений. Несмотря на все усилия властей, в горных и предгорных территориях Дагестана религиозное обучение не прекращалось. При негласном одобрении местного населения алимы, уцелевшие после репрессий, продолжали тайно набирать учеников и преподавать им курс исламских наук. Такие ученые сохранились в селениях Акуша, Губден, Кумух, Урада, Хунзах, Хуштада и т.д. Кроме того, практически повсеместно продолжала существовать домашняя кораническая школа при муллах, которая пополняла ряды неофициальных служителей культа. Однако ко второй половине XX в. и здесь произошло беспрецедентное падение уровня обучения. В некоторых случаях муллы учили чтению молитв и сур Корана, написанных по-арабски, но кириллическим шрифтом. При резком сокращении количества служителей культа даже подготовленные таким образом “муллы” оставались востребованными. И вплоть до крушения советской власти сохранялось большое почтение к арабописьменной книге, к муллам и другим исламским деятелям. Иными словами, хотя жители Северного Кавказа уже не ставили под сомнение, что современная светская система образования дает им самые необходимые знания, они в целом положительно воспринимали даже жалкие остатки былой системы исламского образования, еле-еле функционировавшей в регионе. О человеке, умеющем читать и писать по-арабски, здесь всегда отзывались уважительно.
Постепенное ослабление контроля государства над религией, наблюдавшееся с начала перестройки, позволило мусульманам приступить к возрождению исламского образования в регионе. Быстрее всего росло число мектебов, которые открывались, как и прежде, при мечетях с одной целью — поднять уровень элементарной образованности мусульман. В начале 1990-х годов именно из этих воссозданных мектебов вышли муллы, которые стали активно участвовать в возрождении ислама. Интересно, что, как и прежде, мектебы открываются и закрываются в зависимости от потребностей религиозной общины. Например, по официальным данным, в июле 1995 г. при мечетях Дагестана насчитывалось 650 школ, а к маю 2000-го, когда первоначальный ажиотажный спрос был удовлетворен, — 203. К августу 2002 г. в республике действовало 327 мектебов, в которых обучалось свыше 4200 человек. Здесь, как и прежде, нет строгого времени начала занятий, как и нет определенных сроков обучения. Только продолжительность занятий в течение дня значительно сократилась: если прежде мутаалимы обучались с утра до вечера, то сейчас — несколько часов в день, часто после работы, иногда — по выходным. Как и прежде, в мектебах учат арабской азбуке, чтению Корана и молитв, порядку проведения различных обрядов. Во многих мектебах региона изучение Корана ограничивается наиболее употребляемыми в культе сурами. Редко кто выучивается читать весь Коран, а наизусть его могут читать вообще единицы.
Восстанавливалась и следующая ступень исламского образования. Однако более или менее основательные и работоспособные медресе удалось открыть только на Северо-Восточном Кавказе, а в целом по региону их число увеличивалось намного медленнее, чем количество мектебов. Что касается Дагестана, то в республике их количество росло скачкообразно: если к апрелю 1998 г. действовало 25 медресе, то к августу 2002-го их было уже 131 и в них обучалось более 5 700 человек. Однако уровень этих учебных заведений заметно ниже, чем в дореволюционные годы. В основе учебного процесса в этих медресе лежит изучение уцелевших здесь рукописей. Как и раньше, медресе располагаются в зданиях, в которых появляются классные комнаты, сохраняются прежние традиции — прямо здесь же оборудуется общежитие для иногородних мутаалимов. Медресе существуют в основном за счет добровольных пожертвований, спонсорской поддержки, а кое-где и разовой финансовой помощи властей. Некоторый рост материальной оснащенности, к сожалению, пока не сказывается на
уровне обучения, а подавляющее большинство преподавателей не имеет соответствующей методической подготовки. Используются, как уже отмечалось, устаревшие учебники — либо сохранившиеся рукописные, либо изданные в самом начале прошлого века в типографии М.Мавраева. Светские предметы не преподают. Казалось бы, это не должно вызывать большой тревоги, однако если учитывать, что в некоторых селениях Дагестана медресе фактически заменяют средние школы, то повод для беспокойства будет несомненный. Отрыв от налаженной светской системы образования чреват серьезными осложнениями как для государства, так и для самих молодых людей.
В другой республике Северо-Восточного Кавказа — Чечне — сохраняется государственный статус созданного в 1997 г. медресе в Урус-Мартане. Ныне оно переведено в соседний район и называется “Исламское государственное медресе Ачхой-Мартановского района”. Его возглавляет женщина, Эльвира Мугданова, — исключительный случай для исламского учебного заведения! В медресе обучаются 80 учеников; как и по всему региону, здесь не предусмотрен полный курс среднего образования, но наряду с исламскими предметами преподают русский и английский языки, а также информатику.
Совершенно новым явлением для региона можно считать так называемые исламские вузы — институты и университеты. (Автор этих строк считает их так называемыми вузами по той причине, что по своему уровню они не превосходят медресе, отличаясь от них лишь названием.) Такие институты в 1990-х годах созданы в Нальчике (Кабардино-Балкария), Грозном (Чечня, ныне не функционирует), станице Орджоникидзевской (Ингушетия) и Черкесске (Карачаево-Черкесия). Лидерство и тут оказалось за Дагестаном, где число исламских вузов росло довольно быстро: апрель 1998 г. — 9; май 2000 г. — 12 (плюс 33 филиала); август 2002 г. — 16 (плюс 49 филиалов). Во всех 16 вузах республики было 2 900 студентов, а если к ним прибавить еще и тех, кто обучался в филиалах (2 830), то получится внушительная цифра — 5 730 человек. До недавнего времени наиболее сильными считались Исламский университет им. Сайфуллы Кади в Буйнакске и Кизилюртовский исламский институт, которые готовили кадры для Духовного управления мусульман Дагестана. В первом обучается 830 мутаалимов, а в семи его филиалах — еще 600. Однако с 2002 г. в Махачкале эффективно действует Северо-Кавказский исламский университет им. М.Арипа, который должен, видимо, стать главным вузом не только Дагестана, но и всего Северного Кавказа.
Столь большое количество высших учебных заведений, конечно же, вызывает сомнение в их высоком уровне. Ведь за немногим более чем 20 лет вряд ли можно подготовить грамотных людей, способных на должном уровне преподавать в учебном заведении, именуемом высшим. Именно поэтому даже в середине 1990-х годах значительное число мусульманской молодежи Северного Кавказа предпочитало получать религиозное образование в исламских странах Востока. Например, по официальным данным, в 1996 г. среди молодых дагестанцев таковых насчитывалось около 1,5 тыс. А в 1998 г. около 200 выходцев только из карачаевских районов обучалось в религиозных учебных заведениях Турции и арабских государств. При этом никто не подсчитывал, сколько молодых людей выехали на учебу за рубеж неофициально.
Строго говоря, исламские вузы Северного Кавказа трудно назвать таковыми по ряду параметров. Возьмем для примера Дагестанский исламский университет им. имама аш-Шафии — старейший в республике. Его открыли в 1990 г. как медресе, в 1991 г. он стал институтом, а с 1993 г. считается университетом, зарегистрирован в Минюсте республики, имеет лицензию. Студентов в него набирают по результатам собеседования. Причем могут зачислить сразу на второй или третий курс, если беседовавший преподаватель решит, что абитуриент показал соответствующие знания. В университете два факультета: арабского языка и исламского права. Большинством имеющихся учебников пользовались еще в начале прошлого века, а из современных в ходу лишь 5-томный учебник арабского языка, изданный в Саудовской Аравии. Обучают только мазхабу аш-Шафии (что также позволяет сомневаться в том, что такое учебное заведение дает универсальные знания даже в рамках исламских наук). Правда, уделяется внимание и изучению суфизма по книгам шейхов Ильяса Цу-дахарского, Абдурахмана ас-Сугури, Джамалуддина Казикумухского. Однако если принять во внимание, что здесь вообще не преподают светские предметы, то приходится признать, что программа обучения соответствует уровню обычного медресе. Кстати, это хорошо известно представителям властных структур республики. В интервью газете “Дагестанская правда” председатель Республиканского комитета по делам религий А.М. Магомедов отмечал: “...без преподавания общеобразовательных предметов общий уровень образования (в исламских вузах. — А.Я.) не может быть приравнен к высшему”. С этим согласны и видные преподаватели известных исламских учебных заведений.
Так, профессор Малайзийского международного исламского университета Рошани Хашим считает, что “методы преподавания религиозных наук в университете должны определенно отличаться от школьных методов преподавания, тем более что в наше время студенты университетов более зрелы и способны мыслить критически. Таким же образом для студентов, занимающихся совершенствованием в области религии, необходимо ввести в программу солидный объем предметов из других областей знания, а именно естественные, социальные и гуманитарные науки”.
Факультет арабского языка Университета им. имама аш-Шафии готовит преподавателей арабского языка и переводчиков. Однако его выпускники испытывают большие трудности с устройством на работу, поскольку не могут выдержать конкуренции с молодежью, окончившей государственные вузы, в частности Дагестанский государственный университет. Факультет исламского права готовит имамов и прочих служителей мечетей, но уже наблюдается явный переизбыток этих кадров. А два вуза (в Нальчике и Черкесске) еще меньше соответствуют своему названию. У них нет лицензии, их материально-техническая база находится в бедственном положении. Исламский институт им. Абу Ханифы (ректор — Исмаил-хаджи Бос-танов) постоянно сталкивается с проблемой оплаты коммунальных услуг, из-за чего часто отключают воду и телефон. Финансовые проблемы напрямую сказываются на уровне преподавания и качестве учебного процесса, причем здесь также не преподаются светские предметы, а сам институт мыслится как учебное заведение для подготовки в первую очередь имамов мечетей. Иными словами, и его можно назвать учебным заведением типа медресе, но никак не вузом. Серьезного богословского образования, что называется, на мировом уровне, ни один из исламских вузов Северного Кавказа сегодня дать, видимо, не имеет возможности. Большинство из них мотивирует отсутствие светских предметов в своих программах финансовыми проблемами. Действительно, государство их не финансирует. Средства они черпают за счет частных пожертвований, от закята (там, где его платят), а также от аренды помещений (там, где есть что сдавать в аренду). Кроме того, студенты содержатся за счет садаки (добровольных пожертвований), собираемой по пятницам, а также по случаю различных праздников и т.д. Однако при подаче заявки на лицензирование учебные заведения, претендующие на звание вуза, включают в свою программу массу светских предметов, за счет которых им и
разрешают именоваться “институтами” и “университетами”. На практике же ни один светский предмет не изучается. Давно ставится вопрос о преподавании хотя бы нужных для студентов русского и одного из иностранных языков, но ни в одном из вузов этот вопрос не решен положительно. Это весьма неприятно, ведь, как справедливо отмечает А.В. Малашенко, выпускники исламских учебных заведений “со временем станут оказывать заметное влияние на духовную и нравственную ориентацию российского мусульманства, и прежде всего в глубинке”.
Отсутствие светских предметов в программе — только одна из проблем современного исламского образования на Северном Кавказе. Другая — однобокость изучения исламских наук. Один из ее аспектов мы уже отмечали выше — это изучение правил лишь одного, в основном господствующего в данной местности толка ислама. По мнению дагестанского религиоведа Омарасхаба Амирханова, окончившего тунисский исламский университет аз-Зайтун, в соответствующих учебных заведениях республики “уделяется мало внимания исламской идеологии, вероубеждению, философии. Шариатские науки, которые у нас в основном изучают, занимают значительное место в жизни мусульман, но для того, чтобы у людей было осознанное вероубеждение, необходимы акида и другие науки, связанные с ней. Слияние этих двух направлений в образовательном процессе... может дать самый лучший результат”.
В 1990-х годах на Северном Кавказе функционировала и альтернативная система исламского образования, созданная идеологами ваххабитского движения. Крупнейшее и самое известное их медресе действовало в 1989—1997 гг. в Кизилюрте под руководством главного идеолога дагестанских ваххабитов Багауддина Мухаммада (Кебедова). Здесь одновременно насчитывалось до 700 мутаалимов. Иногда ваххабитские медресе принимали вид полувоенного лагеря, где учеба сочеталась с серьезной физической и военной подготовкой, которая вытекала из положения о том, что джихад в современных условиях неизбежно принимает форму вооруженной борьбы. К сегодняшнему дню все легальные ваххабитские учебные заведения закрыты, продолжают действовать лишь подпольные, в основном в горной части Чечни.
Таким образом, подводя краткие итоги, следует отметить, что с либерализацией государственного строя в России разрушенная за годы советской власти система исламского образования получила шанс
на возрождение. Однако в полном объеме этого не произошло. О существовании данной системы можно говорить лишь в отношении Дагестана, да и то с большими натяжками. В остальных районах Северного Кавказа она сталкивается с огромными трудностями, которые в конечном счете упираются в утраченные традиции и отсутствие грамотных кадров, здесь восстановлено лишь низшее звено, и то не везде. Впрочем, и в Дагестане система исламского образования развивается не без проблем. Одна из них состоит в том, что возрождается та система, которая существовала здесь в самом начале XX в. К сожалению, новые условия, в которых сегодня развивается республика, не оказывают практически никакого влияния ни на методы, ни на перечень преподаваемых предметов. Появившиеся в 1990-х годах исламские вузы практически остаются на уровне медресе, хотя они в первую очередь должны быть проводниками нового в складывающейся системе. Традиционное исламское образование с трудом выдерживало конкуренцию со стороны ваххабитских учебных заведений. В то же время арабисты, выпускаемые исламскими вузами, часто не выдерживают сравнения со своими коллегами, окончившими светекие вузы. Качество образования остается главной проблемой исламских учебных заведений Северного Кавказа.
“Центральная Азия и Кавказ ”, Лулео (Швеция), 2003 г., № 1, с.189—195.
Игорь Ротарь,
журналист
СЛАВЯНЕ ХОТЯТ УЕХАТЬ ИЗ СРЕДНЕЙ АЗИИ, НО НЕ МОГУТ
Сегодня государства Средней Азии являются одним из немногих регионов в мире, где российское гражданство вызывает одновременно и уважение и зависть. На местных рынках, оправдывая высокую цену на товар, продавцы убеждают покупателя: “Брат, это же сделано в России! За настоящее качество надо платить!”. На россия-
