CC BY
36
Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2008. Вып. 2(9), С. 7-28
Проблемы возделывания и хранения сада:
О НЕОБХОДИМОСТИ РЕЛИГИОЗНОГО ОБРАЗОВАНИЯ БИОЛОГОВ
Жиров В.К.
Доктор биологических наук, член-корреспондент РАН, директор Полярно-Альпийского ботанического сада-института Кольского научного центра РАН
В статье затрагиваются этические аспекты проблемы сохранения биологического разнообразия, которая является водоразделом, стоящим между интересами общества и потребностями окружающей его природы, и дается православная оценка биоцентризма — порождения современной языческой культуры. Говоря о духовном просвещении в наши дни, нельзя не учитывать взаимоотношений человека и природы, утверждает автор. Уже сейчас они переходят из биоэкологической в теологическую плоскость, а потому религиозное образование биологов и экологов в ближайшие годы станет одной из важнейших задач современного православного миссионерства. Реально оценивая глобальные масштабы затрагиваемых в статье проблем, автор не претендует на всю полноту их раскрытия и склонен оценивать эту работу как предварительные наброски к более детальному исследованию, которое, возможно, будет осуществлено в будущем. Возможностям практического воплощения развиваемых идей — миссионерскому потенциалу ботанических садов и экологической роли современных монастырей — посвящены два последних раздела очерка.
Введение
Времена официального неприятия религии представителями естественных наук, будем надеяться, прошли окончательно. По сути это противостояние было надуманным: атеизм, навязанный нашему обществу в качестве единственно возможного мировоззрения, никак не следовал из накопленного к тому времени научного опыта. Современные разработки и открытия известных ученых показывают: чем глубже человек проникает в законы мироздания, тем меньше остается причин для непримиримого антагонизма научного знания и веры в Бога даже у наиболее последовательных приверженцев атеистической идеи. Привычные стереотипы разрушаются, как и все, что строится на песке. Но расставание с ними у ученых-естественников и вообще у научно образованных людей далеко не всегда сопровождается их приобщением к православию. Положение, в котором многие из них находятся сейчас, можно сравнить с пе-
реправой через стремнину, когда к прежнему берегу уже не вернуться, а другой еще далеко. Для большей образности добавим, что многие оказались на переправе в том состоянии растерянности, когда легко спутать направление и пойти не поперек, а вниз по течению.
В последние десятилетия атеистическое мировосприятие стало окрашиваться явно выраженными пан-, если не политеистическими мотивами, что привело к парадоксальному сочетанию устоявшихся диалектико-материалистических позиций с оккультизмом в рериховском духе. Сегодня, как и 1000 лет назад, Православная Церковь вновь встретилась с проблемой духовного просвещения новых светски образованных язычников. Десятилетия атеистического воспитания сформировали у них неколебимую веру во всемогущество прогресса, человеческого разума и порожденной им науки вместе со своеобразной идиосинкразией в отношении монотеистического, особенно православного, миропонимания.
Говоря о духовном просвещении в наши дни, нельзя не учитывать этого обстоятельства. Для многих современных россиян, отягощенных высшим образованием (тем более учеными званиями и степенями), кратчайшим, если не единственным, путем постижения Евангельской истины остается научная логика такого уровня строгости и непредвзятости, на котором становится очевидным их собственное несовершенство.
Среди естественных наук особое место в связи с этим занимает биология. Идеологический контроль советского времени уделял ей куда более пристальное внимание, чем, например, физико-математическим наукам1, что впоследствии отозвалось повышенным религиозным консерватизмом биологов: большинству из них до сих пор проще поверить в созидательную роль эволюционного процесса, чем в Творца.
В перспективе религиозная отсталость биологов может иметь весьма негативные последствия, так как биология имеет шансы стать одной из основных наук, определяющих дальнейшее направление научно-технического развития всего мирового сообщества. Следовательно, теологическое образование представителей этой сферы приобретает сейчас стратегически важное значение.
К сожалению, следует признать, что сегодня мы пока не располагаем ни соответствующими методиками религиозного просвещения, ни единой системой взглядов в отношении важнейшей проблемы взаимодействия человека с окружающей средой. Несмотря на весьма активное обсуждение в специальной научной и популярной литературе, тема сохранения биологического разнообразия по-прежнему является водоразделом, стоящим между интересами общества и потребностями окружающей его природы.
Естественные науки, в том числе биология, не способны разрешить эту дилемму в силу ограниченности своего понятийного аппарата. Так, в частности, до
1 Причиной этому послужили два обстоятельства. Будучи тесно связанной с практическими областями сельского хозяйства и медицины биология в сравнении с другими естественными науками понятнее обществу и ближе к нему. Поэтому именно здесь власти не могли допустить ни малейших проявлений идеологического либерализма. Кроме того, организовать в отношении физики что-то похожее на разгром отечественной генетики в конце 40-х гг. XX в. было невозможно по причине массового привлечения физиков и математиков к работам по атомному проекту. Стратегически это было важнее, чем сохранение идеологических устоев.
сих пор не разработано точное определение, что такое биологическое разнооб-разие2.
Поскольку в пределах парадигмы классического эволюционизма, который продолжает доминировать в сознании многих биологов, нельзя строго разграничить онтологические и гносеологические категории классификации биологических систем, а материалистическое мировоззрение исключает возможность введения переходных градаций между этими категориями, новый век способен принести человечеству много неприятных сюрпризов, связанных с неопределенностью биологического (и социального?) статуса существ, которые будут появляться в результате экспериментов по клонированию.
С другой стороны, эволюционная идея, связывающая человека с другими живыми существами, будет способствовать и уже способствует уравниванию их прав на полноценное существование в условиях растущего дефицита природных ресурсов. Со всеми вытекающими отсюда последствиями3.
Лишь христианская логика, четко разграничивающая человека, созданные им организмы и произведения Творца, способна расставить все по своим местам. Из этого следует, что уже сейчас проблема взаимоотношений человека и природы переходит из биоэкологической в теологическую плоскость. Соответственно, религиозное образование биологов и экологов в ближайшие годы станет одной из важнейших задач современного православного миссионерства.
Настоящий очерк представляет собой одну из первых попыток наметить хотя бы в общих чертах подходы к теоретическим основам решения данной проблемы. Особый акцент в работе сделан на неясных вопросах биологической номенклатуры, так как «наречение имен» (Быт 2. 19, 20) представляет собой вторую по важности задачу первозданного человека, после «возделывания и хранения сада» (Быт 2. 8, 9, 15). Кроме того, с православных позиций рассматриваются наиболее общие принципы жизнедеятельности первозданных тварей, которые могут быть положены в основу новой биологической номенклатуры, и дается православная оценка биоцентризма — порождения современной языческой культуры.
Отношения главных аспектов проблемы
С этических позиций основой рассматриваемой здесь проблемы является соотношение прав человека и биологического разнообразия. Возведенный в ранг мировоззрения эволюционизм логически приводит к утверждению их равенства, причем важную роль в этом играет современная биологическая таксономия: вне представлений о принципиальном родстве всех живых организмов данная идея была бы внутренне противоречивой.
Объективная классификация биоразнообразия должна учитывать не только степень морфоанатомического сходства между его отдельными элемен-
2 Определение, принятое в 1992 г. на Всемирной конференции в Рио-де-Жанейро, слишком широко, вследствие чего под него подпадают и разнообразные продукты клонирования.
3 Аналогичные проблемы могут возникнуть и в связи с растущей виртуализацией жизни современного человека. Недалеко то время, когда границы между объектами реального и виртуального миров будет не так уж просто определить. Дальше останется только принять подходящий закон о правах виртуальных существ... но это будет уже совсем другое время.
тами, но и ту дистанцию, которая отделяет их архетипы от соответствующих первозданных архетипов, то есть степень их деградации по отношению к первозданным предкам. Соответственно, для решения проблемы классификации современных организмов в русле православного мировоззрения необходимо развитие представлений об основных принципах организации первозданных биосистем.
Эта классификация должна стать фундаментом православной (и не только) биологической этики, определяющей иерархию экологических прав представителей современного биоразнообразия на основе иерархии их близости к первозданным архетипам и соответствующим формам взаимодействия.
Особое значение в этом контексте приобретает сфера преобразовательной активности человека по отношению к дикой природе. В отличие от распространенного сейчас мнения о том, что в итоге продолжительной эволюции природа достигла вершины своей гармонии, христианство утверждает, что даже в не тронутом еще грехопадением мире человеку была оставлена возможность его дальнейшего совершенствования (Быт 2. 15, 19, 20). Активное вторжение в природную среду с целью ее улучшения было не только правом, но и первой обязанностью Адама, соединявшего физический и духовный миры.
Эта задача определяет принципиальное различие христианской и языческой этик природопользования. Однако если до грехопадения задача «возделывания и хранения сада» (Быт 2. 15) непосредственно относилась к сфере со-трудничес-тва, со-работничества и даже (несмотря на бесконечность дистанции, разделявшей Творца и Его любимое творение) со-творчества с Богом4, то произошедшая катастрофа поставила человека в положение дворника, в лучшем случае подметающего двор, но не способного его реконструировать.
Тем не менее эта должность в нашем теперешнем состоянии просто необходима, и, перефразируя известное выражение, можно сказать, что плох тот дворник, который не мечтает стать ландшафтным дизайнером. Главным оценочным критерием профессиональной квалификации дворника в этом случае будет направление вектора его деятельности. В контексте излагаемых здесь представлений оно связано с активной преобразующей природу деятельностью человека. Принимая во внимание то, что вершиной на этом пути является создание новых биосистем, мы вновь возвращаемся к принципам организации первозданных организмов — теперь уже в качестве ориентира такой деятельности.
Следовательно, основные аспекты проблемы: (I) принципы организации первозданных биосистем, (II) православная таксономия современных биосистем, (III) православная биоэтика и (IV) преобразование природы («возделывание сада») — взаимосвязаны и логически образуют замкнутую последовательность, причем первая позиция выступает здесь и как основа второй, и в качестве вектора четвертой.
4 Можно ли так, чисто математически, оценивать эту дистанцию, говоря о том времени, когда конечное и Бесконечное были так близки друг к другу? Современный язык не способен выразить различия между бесконечностями, разделявшими человека и Бога тогда и сегодня.
Биологические системы до и после грехопадения
Есть объективность; это — Бого-зданная тварь. Жить и чувствовать вместе со всею тварью, но не тою тварью, которую испоганил человек, а тою, которая вышла из рук Творца Своего; прозревать в этой твари иную, высшую природу; сквозь кору греха осязать чистое ядро Божьего творения...
О. Павел Флоренский
Катастрофические последствия грехопадения издавна привлекали внимание богословов5, однако с позиций современной биологии эти последствия до сих пор серьезно не рассматривались. В контексте нашей проблемы они приобретают особое значение, так как могут быть использованы в целях дальнейшего развития биологической номенклатуры на основе православного мировоззрения.
Несмотря на то, что существует мнение о принципиальной неспособности «естественной науки исследовать мир до грехопадения», так как она не знает «чего-либо другого, кроме природы тленной, разрушающейся»6, различные живые объекты в разной степени несут на себе отблеск Высшей гармонии, хотя в большей или меньшей степени отмечены печатью греховного распада.
Сравнительное изучение в различной мере подверженных тлену организмов либо различных стадий развития одного и того же организма от младенчества до старости позволило бы составить хотя косвенное представление о направлениях их распада, вызванного приходом в мир греха, однако наука ограничена в своих возможностях и не располагает методами реконструкции зримого облика первозданных организмов, совершенство которых увидел и засвидетельствовал Сам Создатель (Быт 1. 11, 25), поэтому нам остается довольствоваться лишь самыми общими представлениями об их жизнедеятельности — в той мере, в какой они открываются в Св. Писании.
Так как, согласно Книги Бытия, первозданные организмы были бессмертны, то они были избавлены и от старения. При этом им должны были быть свойственны остальные главные функции (рост, деление и покой).
Прямыми свидетельствами существования первых двух является, во-первых, повеление: «да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле» (Быт 1. 11). Существенно, что и рост, и деление (размножение) были определены для растений Творцом с самого их начала. Во-вторых, те же функции определялись и для животных, и для человека, согласно обращенному к ним повелению «плодиться и размножаться». Функция покоя, очевидно, также должна была быть знакомой этим организмам, поскольку разделение света и
5 Иоанн Златоуст, свт. Избранные творения: Беседы на Книгу Бытия. В 2 тт. М., 1993. Т. 1; Иоанн Дамаскин, св. Точное изложение православной веры. Репринтное издание 1894. СПб.; М., 2000.
6 Серебряков Н.С. Образ «кожаных риз» при описании результатов грехопадения в человеке и в мире // Ежегодная богословская конференция ПСТБИ. Материалы. М., 2003. С. 96-100.
тьмы, произошедшее с самого первого дня Творения (Быт 1. 4), влечет за собой разделение активности процессов жизнедеятельности в дневное и ночное время, то есть существование хотя бы зачаточных форм покоя.
Можно предполагать, что первозданным животным и растениям, в отличие от современных, был свойственен чрезвычайно высокий уровень целостности их организмов. Судя по существующим ныне биосистемам, его снижение, — что выражается в ослаблении функциональных, а вслед за этим и структурных связей между их отдельными подсистемами, — является одной из наиболее распространенных адаптивных реакций на действие неблагоприятных факторов внешней среды. Физиологический смысл этой реакции заключается в предотвращении ускоренного старения, которое обычно развивается в экстремальных условиях. Поддержание более высокого уровня целостности в неблагоприятных условиях представляет собой альтернативную, но более редкую адаптивную реакцию (т. н. активная адаптация), которая требует значительных энергетических затрат7.
Очевидно, что в первозданных условиях избытка благодати активная стратегия существования растений и животных была главной и единственной, что предполагает высокую степень функциональной и структурной интеграции их внутренних систем. Логически это следует из свидетельств Св. Писания об отсутствии в Эдеме смерти и старения.
Обращаясь к тем сведениям, которые содержатся в Св. Писании и Св. Предании, можно отметить, что первозданные организмы отличались высокой эстетичностью: «По Божественному изволению... я видел себя в прекрасном и дивном рае... Там находилось множество садов, наполненных высокими деревьями... сих деревьев нельзя уподобить по красоте ни единому земному дереву... В тех садах были бесчисленные птицы с золотыми, белоснежными и разноцветными крыльями... и так прекрасно пели, что от сладкозвучного их пения я не помнил себя...» (св. Андрей Константинопольский8).
Для того, чтобы выявить некоторый общий принцип эстетичности, целесообразно вначале сформулировать наиболее общий принцип противоположного свойства, то есть безобразия, или без-образности, обратившись за примерами к миру животных. Огромное разнообразие беспозвоночных предоставляет в этом смысле большие возможности. Наиболее отрицательные чувства у неподготовленных (то есть биологически необразованных) людей вызывают метамерно-сим-метричные объекты (Л.А. Зенкевич)9, у которых элементарная морфоединица тела многократно повторяется в одном измерении (червеобразная форма). Судя по Св. Писанию, в духовном плане эта форма имеет вполне определенный негативный потенциал: «Исказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем и будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт 3. 14). Эстетичность природных объ-
7 Более подробно об этом см.: Жиров В.К., Кузьмин А.В., Руденко С.М. и др. Адаптации и возрастная изменчивость растений на Севере. Т. 1, 2. Апатиты: изд. КНЦ РАН, 2001. 335 с.
8 Цит. по: Серафим (Роуз), иером. Бьте: сотворение м1ра и первые ветхозаветные люди. М.:, Русский паломник, 2004. 703 с.
9 Зенкевич Л.А. Введение. В кн.: Жизнь животных. Т 1 / Под ред. Л.А. Зенкевича. М., Просвещение, 1968. С. 5-64.
ектов в обычном (то есть не трансформированном биологическим образованием) понимании связана определенными — радиальными или билатеральными и производными от них формами симметрии. Общим признаком этих форм является наличие выраженной иерархии (в частности центр или центральная ось и различный уровень ветвления в случаях радиального или дендритного архетипов). Очевидно, что по уровню интегрированности эти формы имеют несомненное преимущество перед метамерно-симметричными, которые являются наиболее примитивными. Таким образом, интуитивное эстетическое чувство современного человека адекватно отражает духовный статус, то есть степень деградированности биологической системы по отношению к ее первозданному архетипу.
Обитатели первозданного мира были неплотоядны: «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду,] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу» (Быт 1. 29, 30)10.
«Все это творение вначале было нетленным и было создано Богом подобно раю. Но позднее оно было подчинено Богом тлению, и покорено суете человеков» (болезни, старение и смерть) (прп. Симеон Новый Богослов11).
Наконец, этологически первозданные твари (прежде всего — растения) отличались податливостью к воздействию человека: «Ивзял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его12 и хранить его» (Быт 2. 15).
Теологические проблемы классификации биоразнообразия
Существует столько видов, сколько первоначально их произвело Бесконечнейшее Существо.
К. Линней
В настоящее время есть два отчетливых различия между растениями: одно — это истинное различие множества растений, сотворенных рукой Всемогущего; но второе — лишь вариация во внешнем облике — это работа природы... Я делаю различие между настоящими видами Всемогущего Творца и ненормальными вариациями садовников; я считаю, что первые имеют большое значение, как созданные Творцом; последние же я отвергаю из-за их происхождения. Первые существуют и существовали от начала мира, последние же являются уродствами, и у них короткая жизнь.
К. Линней
10 По крайней мере обитатели суши и птицы. Так как в Писании не содержится никаких сведений о трофических отношениях среди водных тварей, вероятно, что уровень их интеграции в этой плотной среде был настолько высок, что их совокупность по существу представляла собой единый организм. Сейчас нечто подобное можно наблюдать среди симбионтных форм простейших.
11 Цит. по: Серафим (Роуз), иером. Быпе: сотворение м1ра и первые ветхозаветные люди.
12 Выделено нами. — В.Ж.
До настоящего времени биологи всего мира используют биноминальную систему классификации растений и животных, созданную великим шведским естествоиспытателем Карлом Линнеем. Номенклатура Линнея прошла проверку временем, проявив незаурядную жизнеспособность: до сих пор никто не смог сколько-нибудь улучшить ее, не говоря о создании альтернативы. Вместе с тем ее использование связано с определенными семантическими проблемами, неразрешенными до настоящего времени.
Уже полвека назад в отечественной литературе констатировалось, что «видовые названия, установленные Линнеем (полиномиалы, названия-фразы), подвижны. С каждым вновь открытым видом, с обнаружением новых морфологических структур, должны быть изменены видовые названия...» (Е.Г. Бобров)13. Очевидно, что эта тема продолжает быть актуальной и для современной биологической систематики, поскольку до сих пор вопрос «что такое вид?» и дилемма его формально-логического и биогеографического (гносеологического и онтологического) понимания не имеют окончательного решения. Применительно к обсуждаемой здесь проблеме этических основ сохранения биоразнообразия она имеет вполне конкретное значение, так как без четкого определения его элементарной единицы остается непонятным, что же, собственно, необходимо сохранять?
Как указывалось выше, проблема реальности существования конкретных видов, то есть взаимоотношений между гносеологическим и онтологическим пониманием этой категории, не решена до сих пор, несмотря на значительный объем посвященных ей исследований. Для убежденного креациониста Линнея — это вопрос происхождения: по его мнению, единственным определяющим критерием онтологичности является «сотворенность рукой Всемогущего». Организмы, созданные в результате человеческой деятельности, либо «работы природы», с этих позиций считаются неполноценными. В атеистическом понимании системы Линнея (Е.Г. Бобров14; И.С. Станков15) признание им модифицирующей роли «природы» и человека — результат стихийного стремления к эволюционизму ученого-естественника, креационизм которого поддерживается лишь традициями воспитавшей его культуры. Однако в контексте христианской идеи те же особенности его системы приобретают существенно иное звучание.
С христианских (а также иудаистских) позиций выбор имени имеет далеко не простой номенклатурный смысл. «Наречение имен животным» (Быт 2. 19, 20) было поручено Адаму в его первозданном состоянии для указания владычества человека над природой и ума человеческого — над «низшим, страстным существом»; кроме того, на древнееврейском языке «наречение имени» означает и определение функции16. Поэтому разделение Линнеем фито-, а затем и биоразнообразия на «настоящие виды» и «уродства» может пониматься как
13 Бобров Е.Г. Линней. Его жизнь и труды. М.—Л.: изд. АН СССР, 1957. 217 с.
14 Там же; Бобров Е.Г. Карл Линней. Л.: Наука, Ленингр. отд., 1970. 286 с.; Бобров Е.Г. Описательный метод Линнея, “Species Plantarum” и современная номенклатура растений // Карл Линней. Сборник статей. М.: изд. АН СССР, 1958. С. 78—100.
15 Станков И.С. Жизненный путь и труды Карла Линнея // Карл Линней. Сборник статей. М.: изд. АН СССР, 1958. С. 7-77.
16 Серафим (Роуз), иером. Указ. соч.
попытка решения дилеммы Божественного и человеческого творчества. Если, с его позиций, результаты Первого — виды и роды естественного происхождения (то есть Творения) — онтологичны по определению, то вторые, определяемые совокупностью искусственных, то есть неспособных «удовлетворительно разграничить роды в естественном порядке», признаков, — скорее гносеологичны. При этом Линней не считает реально существующими и явно онтологичные, по современным представлениям, произведения человека (искусственно созданные сорта и другие продукты антропогенной вариабельности биологического разнообразия) в силу их неполноценности: они «являются уродствами, и у них короткая жизнь»17.
Теологическое осмысление биологической номенклатуры Линнея было бы неполным без попытки обсуждения возможности создания и основных принципов построения соответствующей православной номенклатуры биологического разнообразия.
Каков же характер отношений между онтологическим и гносеологическим аспектами существования живых существ в православном миропонимании?
Священное Писание содержит многочисленные указания на онтологичность Слова Божия: «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его — все воинство их» (Пс 32. 6); «Послал слово Свое и исцелил их, и избавил их от могил их» (Пс 106. 20); «Слово посылает Господь на Иакова, и оно нисходит на Израиля» (Ис 9. 8); «А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков» (2 Пет 3. 7); «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр 11. 3). Более того, «Слово» в православии — это непосредственно творящая ипостась Триединого Бога, то есть Сам Христос: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. <...> И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин 1. 1, 14); «[Он был] облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: “Слово Божие”» (Откр 19. 13).
В православии антиномия онто- и гносеологического решается только на самом высоком онтологическом уровне, где различия между Волей, Действием и Энергией имеют характер ипостасных, но не сущностных. Место человека в этой системе отношений зависит от его духовного уровня. Первозданный статус Адама — любимого творения и соработника Бога — давал его воле и слову определенные онтологические возможности, реализуемые, впрочем, только под наблюдением Всевышнего: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их18, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым...» (Быт 2. 19, 20). Возможности эти были практически полностью утрачены в катастрофе грехопадения, и то, что «нарек Адам имя жене своей: Ева, ибо она стала матерью всех живущих» (Быт 3. 20), было, по-видимому, последним из содеянного одним его словом.
17 Линней К. Философия ботаники. М.: Наука, 1989. 451 с. (Сейчас в эту категорию попадают и разнообразные продукты экспериментов по клонированию).
18 Выделено нами. — В.Ж.
По свидетельствам Св. Писания и Св. Предания дальнейшая история человечества насыщена многочисленными примерами способности людей высокой духовной жизни к онтологическому творчеству в отношении живых тварей, в результате которого восстанавливались их первозданные качества неагрессив-ности, неплотоядности, доверия к человеку и дружелюбного к нему отношения. Жизнеописания многих великих подвижников неоднократно подтверждали реальность отношений, предсказанных св. пророком Исаией в грядущем Царстве: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи» (Ис 11. 6—8).
Преображение хищных и других вредных тварей по слову святых представляет собой в разной степени выраженное изменение их природы, и будет уместно не согласиться с Карлом Линнеем, что в этих случаях мы также имеем дело с «уродствами» у которых «короткая жизнь», и, возможно, констатировать самостоятельный таксономический статус таких организмов.
Синтез онто- и гносеологического в отношении живой природы становится возможным по мере приближения к главной христианской цели обожения человека (К. Шенборн)19. При этом описываемые (то есть нарекаемые) им виды в принципе способны приобрести онтологическую, в данном случае — таксономическую — независимость. Облигатные хищники, ставшие травоядными, ядовитые животные и растения, утратившие свои опасные для человека свойства, корабельный червь, прекративший питаться древесиной (Фон-Пошман)20, — представляют далеко не полный перечень примеров преобразующего действия благодати на природу.
Следует, впрочем, отметить, что в подавляющем большинстве случаев современная природа далеко не соответствует тому идеальному состоянию, которое называют первозданным. Вследствие этого возможные попытки «православной коррекции» номенклатуры Линнея (даже достойные по своему уровню масштабу творчества великого систематика-протестанта), казалось бы, не имеют смысла. Однако нерешаемость в пределах созданной им системы проблемы существования вида, с одной стороны, и обусловленные научно-техническим прогрессом успехи в экспериментах по клонированию, в результате которых можно ожидать появления таксономически новых, по существующим критериям, организмов, дают основание задуматься о необходимости ортодоксализации его системы.
Основным ориентиром этих изменений должен стать новый вектор оценки живых систем по уровню их деградированости или гармоничности относительно их первозданных предков. Принимая во внимание невозможность составить достаточно детальное представление о строении и функциях последних, в этих построениях следует ограничиться косвенными признаками первозданной гармонии,
19 Шенборн К. Бог послал Сына Своего. Христология. М.: Христианская Россия, 2002. 412 с.
20 Фон-Пошман. Архангельская губерния. 1802 г. // Архангельские губернские ведомости. № 31. 1873.
к которым, согласно вышесказанному (см. предыдущий раздел), относятся в функциональном плане высокий уровень интегрированности подсистем и адаптивная стратегия активного типа, находящие отражение во внешней эстетичности, а также неплотоядность и доступность окультуривающему действию человека.
Изменения действующей системы биологической номенклатуры в данном направлении приведут к тому, что она станет минимум двумерной. К первому измерению, в котором сохранятся традиционно используемые признаки уровня биологической организации, добавится второе, отражающее близость или удаленность объекта от своего первообраза.
Несмотря на отчетливо выраженные религиозные ориентиры творчества Линнея в целом, в построении своей триады признаков он не учел важную догматическую истину о вызванной грехопадением деградации всех тварей, считая, что и сейчас «существует столько видов, сколько первоначально их произвело Бес-конечнейшее Существо» (К. Линней)21. Однако далеко не все из первозданных видов смогли выжить в результате такой «интродукции», а выжившие, несомненно, изменились, хотя и в разной степени. В связи с этим таксономические признаки системы Линнея, отвечающие плану Творения, должны занять место на второй координатной оси новой номенклатуры, на основе которой станет возможным построение православной биологической этики.
Две этики в решении проблемы сохранения биоразнообразия
Современное человечество стоит на распутье: оно может пойти по пути демонологии мира или по пути его преображения. «Глубинная экология», сама того не осознавая, открывает путь демонологии, идолократии, предает человека в рабство современной мондиа-листской секте. Персонализм, предупреждая об этой опасности, стремится перевести рельсы мчащегося растерянного человечества на путь преображения мира. Но трудна эта задача. Тем более что в самом персонализме именно с экологической точки зрения многое представляется спорным.
С. Флегонтова
В настоящее время проблема этических ориентиров в проблеме охраны природы и рационального природопользования становится все более актуальной в связи с продолжающимся развитием мирового экологического кризиса и недостатком научных аргументов в пользу этих форм деятельности, ставшим очевидным в последние годы. Сегодня наша ответственность за сохранение окружающей среды наполняется все большим смыслом. В последние годы ее основной научно-публицистической проекцией является тема сохранения биологического разнообразия, впервые продекларированная Всемирной конвенцией, принятой на конференции в Рио-де-Жанейро в июне 1992 г.
Необходимость сохранения биоразнообразия (БР) интуитивно воспринимается как очевидная истина, однако попытки строго обосновать ее с по-
21 Линней К. Философия ботаники. 451 с.
зиций естественнонаучной логики обычно заходят в тупик. Одной из причин этого является недостаток экспериментальных данных о его непосредственной связи с устойчивостью экосистем. На практике зачастую обнаруживается, что в экстремальных условиях наибольшую резистентность проявляют простые, а не сложные биологические системы. Кроме того, современные биогеоценозы в большинстве своем трансформированы действием антропогенных факторов и потому не могут служить критерием экологической нормы. Существенную роль в недостатке научных аргументов за сохранение БР играет также нечеткая формулировка самого понятия. Согласно Конвенции, «“Биологическое разнообразие” означает вариабельность живых организмов из всех источников, включая, среди прочего, наземные, морские и иные водные экосистемы и экологические комплексы, частью которых они являются, это понятие включает в себя разнообразие в рамках вида22, между видами и разнообразие экосистем». Упоминание в этой связи внутривидовой изменчивости расширяет права на существование созданных человеком продуктов клонирования и генетически измененных организмов, положительная роль которых в поддержании глобального экологического баланса представляется весьма сомнительной. Кроме того, неопределенность положения этой «вариабельности» в иерархии биологических структур (биохимическая, органоидная, клеточная, тканевая, органная или организменная) и ее отношение к наследственности (генетическая или фенотипическая) не только теоретически, но уже и практически создает массу проблем с определением, в частности принадлежности того или иного организма к охраняемым объектам различного ранга, или обоснованием ООПТ.
В данном контексте становится очевидной необходимость поиска аргументов в пользу необходимости сохранения БР в других, отличных от естественнонаучных, областях человеческого знания. Перспективным в этом плане представляется разработка нравственно-этических основ сохранения БР, которые актуальны не только для соответствующих отраслей гуманитарных наук, но и для учебно-просветительской деятельности.
Возможно, что эти или сходные соображения послужили причиной того, что в преамбуле Концепции наряду с экологическим и генетическим, указывается на «социальное, экономическое, научное, воспитательное, культурное, рекреационное и эстетическое значение биологического разнообразия и его компонентов...» (там же).
Организация широкомасштабного международного сотрудничества, как следствие подписания Конвенции, более чем 175 странами, стимулировала развитие не только биоэкологических, но и гуманитарных аспектов проблемы сохранения БР. В частности, в последние годы большое внимание научной общественности привлекают нравственно-этические и социальные аспекты сохранения биоразнообразия. В связи с этим новый стимул к развитию получила биополитика — как отдельное направление политической активности (L.K. Caldwell23; Д.В. Локтио-
22 Выделено нами. — В.Ж.
23 Caldwell L.K. Biopolitics: science, ethics and public policy // Yale Rev., 1964. V. 54, № 1, P. 1—16.
нов24), основанная на представлениях о глубоком сходстве всех живых существ не только на уровне биологической, но и социальной организации (А.В. Олескин25), и следующих из них идеях о равных правах всего живого на существование при высокой ответственности человека как сознательного представителя биоты, за сохранение биологического разнообразия. Вместе с биоэтикой, наполняющей эти представления морально-нравственным содержанием (С.М. Малков, А.П. Огурцов26), биополитическое направление способно в перспективе сыграть роль идейного базиса новой экологической стратегии мирового сообщества.
Бесспорная важность указанной проблемы, ее мировой масштаб, обуславливает необходимость широкой международной кооперации для ее решения. При этом не вызывает сомнений и потребность в идейном оснащении новой стратегии, которое имеет особое значение для преподавания основ природопользования в системах среднего и высшего образования во всем мире. Эта потребность будет возрастать со временем, поскольку мировой масштаб Конвенции предполагает вовлечение в нее все большего количества стран в ближайшем будущем. В связи с этим правомочен вопрос, в какой мере биологическая этика в общепринятом в настоящее время понимании согласуется с духовно-нравственными традициями различных наций и может ли она служить идейной основой преподавания основ рационального природопользования и охраны природы в различных странах?
Современный биоэтический подход, построенный на идеях эволюционной связи и социально-биологическом сходстве человека и животных, по сути био-центричен и в идеале предполагает равенство их прав на существование. В философской проекции эта идея близка к концепции глубинной экологии (deep ecology) (A.A. Naess27; В.Е. Ермолаева28). В аспекте современных экологических и социальных проблем биоцентрическая доктрина, пока в основном используемая различными «зелеными» организациями, критикуема не только с позиций христианства, но и других мировых традиционных религий — ислама и иудаизма, которые относительно взаимодействия человека и окружающей среды также ориентированы строго антропоцентрически (И. Барбур29). Существенно, что в настоящее время значительная часть человечества относит себя к одной из этих конфессий.
С христианских позиций биоцентризм может классифицироваться как неоязычество, поскольку на уровне философского учения «глубинной экологии» оно предполагает мистическое духовное взаимодействие человека со своими эволюционными предками, а соответствующие биоэтические пост-
24 Локтионов Д.В. Биополитика и ее программные цели // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 185—187.
25 Олескин А.В. Биополитика. М.: Изд. МГУ, 2001.
26 Малков С.М., Огурцов А.П. (ред.). Биоэтика: проблемы и перспективы. М.: Ин-т философии РАН, 1992.
27 Naess A. A Defence of the Deep Ecology Movement // Environmental Ethics, 1984. № 6.
28 Ермолаева В.Е. Ноосфера, экологическая этика и глубинная экология // Стратегия выживания: космизм и экология / Под ред. Л.В. Фесенковой и др. М.: Эдиториал УРСС. 1997. С. 100—115.
29 Барбур И. Этика в век технологии. М.: Изд. ББИ св. ап. Андрея, 2001. 356 с.
роения уходят своими корнями в тотемические традиции древних внепись-менных культур.
Христианский антропоцентризм (по терминологии С. Флегонтовой — персонализм) основан на представлениях о человеке как венце творения, который призван главенствовать над природой. Природа является вместилищем Святого Духа, и ее охрана равнозначна сохранению тварного разнообразия. При этом «человек не является господином творения, ему не дана власть над жизнью и смертью, но он призван управлять и хранить то, что ему доверил Господь» (Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский30). Важнейшие функции, определенные нашему праотцу, — возделывание и хранение Едемского сада (Быт 2. 15) и наречение животных (Быт 2. 19, 20), свидетельствуют о том, что Господь передал Адаму сотворенный им мир не только с целью его хранения, но и дальнейшего созидания.
В этом пункте неоязыческая (биоцентрическая) и православная позиции принципиально расходятся друг с другом. Согласно первой, нетронутая человеком природа представляет собой вершину гармонии в отношениях между ее составляющими, которая была достигнута в результате продолжительного эволюционного развития. Поэтому единственной этически оправданной формой деятельности человека в отношении природы является ее сохранение даже в ущерб его собственным интересам.
В противоположность этому православное отношение к природе строится на идее ее несовершенства как продукта деградации, вызванной грехопадением человека. И если дальнейшее совершенствование неиспорченного Творения было главной обязанностью и долгом человека до его грехопадения, то в какой мере этот долг вырос перед природой, пораженной его собственным грехом?
Биоцентризм, если его применение не выходит за рамки деятельности различных негосударственных природоохранных организаций, чаще всего проявляется в мелких антисоциальных и антигосударственных акциях, не представляющих особой угрозы для общества. Много более серьезные последствия биоцентризма для человечества можно предвидеть при переходе его на уровень внутригосударственной и, тем более, международной политики. Законодательное воплощение биоцентрических идей о равных правах на существование всех живых организмов, включая человека, легко приводит к принципу «презумпции виновности человека перед всеми остальными компонентами великого разнообразия» (М.В. Гусев31). Его сочетание с хорошо известными идеями о необходимости решения проблемы роста народонаселения в условиях растущего дефицита природных ресурсов таит в себе вполне откровенную угрозу для человеческого общества в целом и особенно — слаборазвитых стран и малоимущих слоев населения.
Первые признаки практической реализации биоцентрических идей на государственном уровне усматриваются в ряде западноевропейских стран и, прежде
30 Кирилл, митрополит Смоленский и Калининградский. К экологии духа // Экотеология. Голоса Севера и Юга / Под ред. Д.Г Холмана. М.: ВСЦ. 1997. С. 20—42.
31 Гусев М.В. К обсуждению вопроса об антропоцентризме и биоцентризме // Вестник МГУ. Серия 16 (Биология). 1991. № 1. С. 1-6.
всего, в Нидерландах, законодательство которых весьма жестко регламентирует права животных, но разрешает эвтаназию человека.
Заметную роль в распространении биоцентризма играют международные организации, в частности Биополитическая интернациональная организация (БИО). Существенно, что при этом биоцентрические идеи уже проникают в сферу узаконенной образовательной деятельности, признаки чего можно увидеть не только в европейских странах, но и в России. Внедрение биоцентрических представлений в массовое сознание смещает нравственные акценты в сторону представлений о малоценности человеческой жизни и дозволенности геноцида в современных «цивилизованных» формах, в частности планирования семьи.
В решении проблемы сохранения биоразнообразия и соответствующей учебной деятельности христианско-антропоцентрическая и биоцентрическая этики альтернативны и в перспективе могут стать предметом серьезных разногласий на арене экологической деятельности мирового масштаба. Выбор между ними должен определяться духовными традициями конкретной страны и региона. В условиях России биоцентрическая этика неприемлема и не должна использоваться в качестве идейной основы отношения общества к природе, рационального природопользования и сохранения биоразнообразия.
Ботанические сады и православное миссионерство
Цветы — это осколки земного рая.
Св. прав. Иоанн Кронштадтский
В средние века наставительный богословско-аллегорический характер имели сады монастырей ученых орденов. Для них... были характерны лабиринты, обставлявшиеся скульптурными группами, символизировавшими то крестный путь Христа, то запутанную жизнь человека, которого встречали и пороки, и добродетели. <...> Регулярный сад не был философски противопоставлен природе, как это обычно представляется. Напротив, регулярность сада мыслилась как отражение регулярности природы, ее подчинения законам ньютоновской механики и принципам декартовской разумности.
Академик Д.С. Лихачев
С вышеизложенных позиций далеко не все отрасли естественных наук могут служить духовному просвещению современного язычества. Попытаемся очертить сферу научной деятельности, наиболее подходящую для решения проблем современного православного миссионерства. Очевидно, что более всего этому отвечают естественные науки, изучающие объекты тварного мира. По известным словам великого русского ученого М.В. Ломоносова, «Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал Свое величество, в другой — Свою волю. Первая — видимый сей мир, Им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность его здания, признал божественное всемогущество, по мере
себе дарованного понятия. Вторая книга — Священное Писание. В ней показано Со-здателево благоволение к нашему спасению»32.
Говоря об использовании в целях духовного просвещения конкретного научного направления, следует иметь в виду необходимость соблюдения следующих условий: 1) максимальную приближенность предмета его исследований к первозданным тварям, то есть минимальную испорченность его грехопадением, и 2) максимальное соответствие характера деятельности ученого соответствующей области высокому предназначению соработничества Богу нашего прародителя (Быт 2. 15, 19).
Первое условие следует, в частности, из слов М.В. Ломоносова о явленном через природу величии Создателя. Поскольку современные живые системы сформировались в результате вызванной грехопадением деградации высокоорганизованных первозданных растений и животных, очевидно, что непросвещенной душе легче проникнуться грандиозностью Его творческого плана при общении с тварями, максимально сохранившими признаки первозданной гармонии. На уровне физической реальности главным ее признаком является эстетичность в общепринятом понимании. Второе обусловлено формированием и широким распространением в последние годы уже упоминавшихся биоэтических идей в сфере отношений человека к окружающей среде.
В качестве научного направления, связанного с изучением относительно приближенных к первозданной гармонии природных объектов, не отрицающего активного вмешательства человека в целях их дальнейшего совершенствования, особое внимание привлекают эстетически ориентированное конструирование искусственных растительных сообществ, то есть декоративное садоводство, и ботанические сады как определенный тип специализирующихся на этом организаций.
Даже для современного городского жителя, в значительной степени утратившего связь с живой природой, растительный мир продолжает оставаться одним из главных источников душевного и физического здоровья. Об этом свидетельствует, в частности, широкое распространение в последние годы любительского растениеводства в широком спектре направлений — от огородничества на приусадебных участках до комнатного цветоводства. Профессия садовника (ландшафтного дизайнера) пользуется все большим спросом и в больших городах имеет уже достаточно высокий социальный статус.
Для всех, кто серьезно занимается растениями, ботаника — больше, чем наука. Это образ жизни, определенное мировоззрение, наконец, это страсть. Среди ботаников, в отличие от других научных сообществ, более высок дух корпоративности. В типичных случаях общение с растительным миром связано с переживанием более интимных и глубоких эмоций, чем общение с миром животных. Не случайно удельное число женщин в ботанике больше, чем в зоологии.
Общение с миром растений несет отпечаток мистерии, которая особенно заметна при сравнении его с общением с животным миром. Среди других тварей растения выделяются особой формой взаимоотношений с человеком — интим-
32 Ломоносов М.В. Избранные философские произведения. М., 1950. С. 356—358.
22
ных и во многом таинственных, — попытки научного анализа которых до сих пор не увенчались успехом. При этом практически всем профессиональным растениеводам известно, что растения каким-то образом чувствуют человека. Это, построенное на многолетнем опыте убеждение не объясняется традиционными физиологическими представлениями. Данное свойство растений сочетается с их другой особенностью: с эстетических позиций восприятие растительного мира существенно отличается от восприятия мира животных. Принципиальное различие в их эстетических оценках заключается в том, что красота растений универсальна и понимается всеми, а многие животные (особенно беспозвоночные) выглядят эстетично только с точки зрения специалистов. Для профессионала эстетичность биологического объекта определяется в основном соответствием его морфологических и физиологических параметров образу жизни и среде обитания (в этом смысле паразитические черви не менее эстетичны, чем тропические бабочки). В целом отношения людей с растениями складываются иначе, чем с животными: случаи негативного отношения к растениям чрезвычайно редки; гадливое же отношение к пресмыкающимся, земноводным и многим беспозвоночным животным практически является нормой.
Особый эмоциональный фон, связанный с миром растений, наиболее высок в ботанических садах, где чисто научная деятельность сочетается с практическим растениеводством. Однако этими важными направлениями не ограничивается деятельность ботанических садов. С античных времен они использовались, прежде всего, в образовательных и просветительских целях. И Платон, и Аристотель читали свои лекции в садах при возглавляемых ими учебных учреждениях, а в средние века такое соединение превратилось в устойчивую традицию, которая до сих пор сильна в Англии. Можно думать, что непосредственный контакт с определенным образом организованным ландшафтом и ассоциациями растений во время обучения не просто облегчал процесс усвоения материала, но оказывал глубокое воздействие на состояние души и духа студентов, выступая одним из определяющих условий формирования их личности.
Так, по мнению академика Д. С. Лихачева33, «сады Лицея» существенно повлияли на молодого А. С. Пушкина, во многом определив особенности реализации его поэтического таланта. Отечественное садово-парковое искусство претерпевало в то время переход от регулярного (голландского) к пейзажному (английскому) парковому стилю. Обусловленное этой сменой разнообразие садово-парковых форм в конце XVIII — начале XIX вв. отразилось на архитектуре Царского Села, что оказало серьезное воздействие на творчество великого поэта, в котором парадоксально сочетаются барочная легкость, глубина философского мировосприятия, искреннее религиозное чувство и свободомыслие34.
К этому можно добавить, что работа в ботанических садах, то есть работа садовника, предъявляет особые требования к персоналу. Хорошо известно, что способность к ней в основном определяется психическими, душевными (или духовными) качествами, непосредственно не зависящими от личного трудолюбия или образовательного уровня исполнителей.
33 ЛихачевД.С. «Сады Лицея»// О литературе Нового времени. Л., 1984. С. 295—310.
34 Об этом см. поэтическую переписку А.С. Пушкина с митрополитом Филаретом.
Попытаемся осмыслить это, обратившись к Св. Писанию и высказываниям Отцов Церкви.
Особое место растений в первозданной природе очевидно следует уже из того, что, согласно Шестодневу, хронологически именно они создаются (производятся землей) ранее всех остальных живых существ: «Исказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя [по роду и по подобию ее, и] дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И стало так. И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду [и по подобию] ее, и дерево [плодовитое], приносящее плод, в котором семя его по роду его [на земле]. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий» (Быт 1. 11—13).
Едем был первым жилищем Адама, специально созданным для выполнения им первой и, очевидно, главной по значению задачи: «Инасадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла... И взял Господь Бог человека, [которого создал,] и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт 2. 8, 9, 15). Этой задаче уделяли особое внимание прп. Ефрем Сирин, свт. Григорий Богослов, прп. Нил Синайский, прп. Нил Сорский, прп. Паисий (Величковский), склоняясь к тому, что под возделыванием и хранением сада св. прор. Моисей разумел молитвенное действие (умную молитву) и соблюдение самое себя от злых помыслов35. Поскольку для современного читателя такое толкование однозначно утверждает духовный смысл функций Адама, естественен вопрос: не является ли эта часть Книги Бытия просто аллегорией?
Однако против аллегорического понимания Св. Писания выступали такие Отцы Церкви, как свт. Василий Великий, свт. Ириней Лионский, прп. Ефрем Сирин, прп. Афанасий Великий, свт. Иоанн Златоуст, свт. Лев Великий, папа Римский, прп. Иоанн Дамаскин и свт. Филарет, митрополит Московский36. Ту же позицию занимал один из ведущих православных богословов конца XX в. иеромонах Серафим (Роуз). Даже в отношении одного из наиболее сложных вопросов Бытия — о дереве жизни и дереве познания добра и зла (Быт 2. 9) его мнение было однозначным: «...если кто искушается желанием найти аллегорию в рассказе о творении и рае, ему нигде не предстоит более сильное искушение, чем в отношении этих двух деревьев: “жизни” и “еже разумети доброе и лукавое”. Тем не менее весь “реализм” святоотеческого толкования книги Бытия, так же как и тот факт, что рай на самом деле был (и есть) “сад” с материальными (или полуматериальными) деревьями, указывает на то, что эти деревья были настоящими деревьями... именно этот факт подчеркивает свят. Григорий Палама, приведя свидетельства свят. Григория Богослова и других Отцов»31. «Наши современные представления стали слишком дуалистичны: мы слишком легко делим
35 Серафим (Роуз), иером. Бьітіе: сотворение міра и первые ветхозаветные люди. С. 171—
176.
36 Сысоев Даниил, диак. Эволюционизм в свете православного учения. В кн.: Шестоднев против эволюции. В защиту святоотеческого учения о творении (Сборник статей). Под ред. диакона Даниила Сысоева. М.: Паломник, 2000. С. 41—54.
37 Серафим (Роуз), иером. Указ. соч. С. 174—175.
вещи на «дух» и «материю», в то время как действительность рая причастна обоим»38.
Таким образом противоречие между буквальным и аллегорическим пониманием описания Едемского сада снимается в плоскости его двойной — физической и духовной природы. По одному из высказываний прп. Паисия Величковс-кого: «...Бог, создав человека по образу Своему и подобию, ввел его в рай сладости, делать сады бессмертные, то есть мысли Божественные, чистейшие, высочайшие и совершенные.»39, можно догадываться, что в этой плоскости, предметы которой воспринимались нашим праотцем при помощи духовного и физического зрения одновременно, в ракурсе второго помыслы Божьи имели формы, которым упрощенно подражает окружающий нас сегодня растительный мир.
Возвращаясь к мнению Отцов Церкви о том, что под возделыванием Едемс-кого сада св. прор. Моисей разумел умную молитву, по существу соработничес-тво Богу, можно думать, что предметом деятельности Адама было обустройство пространственно-временных отношений в масштабах его возможностей. Если растительные формы каким-то образом отражают помыслы Господа в физическом плане бытия, развивающееся во времени ветвление побегов и распускание листьев Едемских деревьев может рассматриваться в качестве физического символа преобразования пространства и времени под действием умной молитвы в доступных для нашего праотца границах. При этом следует обратить внимание на то, что и плоды, и семена, предназначенные ему в пищу, структурно организованы существенно иным образом и упрощенно представляют собой несколько вложенных одна в другую сфер; переход от незамкнутого (развивающегося) пространства у стеблей и листьев к замкнутому у плода (или семени) можно, кстати, наблюдать при формировании цветочной почки и завязи. Тема развертывания пространства в процессе духовного совершенствования находит образное отражение в Новом Завете при описании Царства Небесного, подобного «зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем; и выросло, и стало большим деревом, и птицы небесные укрывались в ветвях его» (Лк 13. 19).
В 1-й и 9-й главах Книги Бытия содержатся указания на еще одно чрезвычайно важное различие между представителями животного и растительного миров. Как указывалось выше, растения были созданы раньше животных (Быт 1. 11—13; 20—25) и предназначались в пищу животным и человеку, а не наоборот: «И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя, — вам [сие] будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу» (Быт 1. 29, 30). Отметим строгую регламентированность первозданного вегетарианства: людям полагаются плоды и семена, птицам и наземным животным — «зелень травная».
Катастрофа грехопадения, принесшая в мир многообразные скорби, старение и смерть, а вслед за этим — и дальнейшее глубокое развращение человечес-
38 Серафим (Роуз), иером. Указ. соч. С. 172.
39 Там же. С. 173.
кого рода, принципиально изменила эти отношения после Потопа: «...все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все; только плоти с душою ее, с кровью ее, не ешьте...», — говорит Господь спасенному семейству Ноя (Быт 9. 3, 4).
Итак, хищничество, как способ питания, а также паразитизм, как своего рода ослабленная форма хищничества, являются продуктами грехопадения, а не Творения. С этой точки зрения современный растительный мир в сравнении с животным менее искажен грехопадением, так как относительное число хищных и паразитических видов среди растений принципиально меньше, чем среди животных (Л.А. Зенкевич40; Т.И. Серебрякова41). Это в свою очередь означает, что растения в большей степени, чем животные, сохранили признаки первозданной гармонии.
Даже наиболее общие сведения о растениях в первозданном мире и после грехопадения приводят нас к мысли об особом положении, в каком эта часть Творения находится по отношению к человеку. Растительные формы, как физическое выражение Высших Помыслов, играли роль основного материала для творческой деятельности Адама, в процессе которой он приближался к своему Создателю. Катастрофа грехопадения воздвигла между ними непреодолимую преграду, и лишь немногое в новом, падшем, мире напоминало нашим праотцам об утраченном Едеме. Среди этого немногого важную, если не главную, роль играл растительный мир. Сочетая в себе высокую эстетику формы с ее готовностью к изменениям в руках человека, растения исподволь и незаметно готовили душу больного грехом человека к Воскресению. С появлением первых ботанических садов эта деятельность приобрела определенную организационную форму, которая сохранилась и успешно развивается в настоящее время. В условиях современной экспансии неоязычества ботанические сады могут и должны использоваться в миссионерских целях, как и прежде удовлетворяя духовный голод невоцерковленного человека и трансформируя стихийное богоискательство в осознанное стяжание Евангельской Истины.
Монастыри: ойкос Духа и природы
Именно на примере «экологии монастырей» мы нагляднее всего наблюдаем переход от экономической обусловленности к гармоническому соустроению человеческой и природной среды.
С. Архипова
Примечательны и экологические практики христианских общин. Так, русские монастыри славились не только садами, с ведущейся в них селекционной работой, но и созданием сложных искусственных биоценозов, таких как внутренние гидросистемы Соловецкого или Валаамского архипелагов.
С. Чебанов
40 Зенкевич Л.А. Введение. В кн.: Жизнь животных. Т 1 / Под ред. Л.А. Зенкевича. М.: Просвещение, 1968. С. 5—64.
41 Серебрякова Т.И. Жизненные формы растений. В кн.: Жизнь растений. Т 1 / Под. ред. А.А. Федорова. М.: Просвещение, 1974. С. 87—98.
«Ойкос» по-гречески значит «дом». Не потому ли и расцвела экология именно в наше время, когда человечество почувствовало себя совершенно бездомным?
Т. Горичева
Стремительный рост числа православных храмов и монастырей в России на протяжении последнего десятилетия является характерным признаком нового периода в жизни нашей страны, который внушает надежду на возрождение духовности российского общества и православных традиций во всех сферах его жизни. Вместе с тем эти перемены все с большей остротой ставят вопрос об отношении Церкви к проблемам мира, в частности проблеме экологического кризиса. Эта проблематика имеет тенденцию стать ключевой в определении духовных ориентиров потенциальной паствы. Будучи понятной всем слоям общества независимо от их образовательного и интеллектуального уровня, она все более активно используется инославными конфессиями в качестве идейной основы экуменизма и — в ее крайнем выражении — современного язычества — биоцентризма. Стремительно кристаллизуясь в форме разнообразных государственных и общественных структур, приобретающих все большее политическое влияние, она становится существенным фактором глобализации. Русская Православная Церковь в лице ее монашества и при поддержке со стороны государства способна сыграть ключевую роль в противодействии этому процессу. Православные монастыри имеют возможность альтернативного решения экологических проблем.
Любой сторонний наблюдатель отметит разницу в состоянии природы на территории монастыря и за ее пределами. По мере своего развития монастыри становятся оазисами экологического, экономического и социального равновесия в окружающем их пространстве, где зачастую царит мерзость запустения.
В то же время и в церковной среде существует мнение о пагубности чрезмерного увлечения монастырей хозяйственной деятельностью. Можно предположить, что ключ к определению разумного баланса между молитвенной и секулярной деятельностью современного монашества лежит в понимании исторической динамики взаимоотношений горнего и дольнего, духовного и физического, человеческого и природного от прародителей до наших дней.
Основная часть нашего общества далека от понимания таинственной роли молитвы в изменении физического мира и способна оценить влияние на нее монастырей и монашества в основном через их хозяйственную деятельность. При этом редкий монастырь (особенно из недавно возрожденных или новосозданных) не занимается сейчас хозяйством, практически всегда являя миру поучительный пример плодотворного влияния благодати на окружающую среду, которое на фоне развивающегося разрушения природы в наше время становится все более очевидным. Природной среде вокруг монастырей и церковных приходов в какой-то степени возвращаются признаки первозданности, что свидетельствует о возможностях духовного воздействия на нее.
Использование миссионерского потенциала ботанических садов, с одной стороны, и природоохранного — монастырей и приходов — с другой представляется органическим сочетанием старого и нового. Параллельное развитие этих видов деятельности должно привести в перспективе к их слиянию. В результате, при условии благоприятного отношения властей, возможно создание миссионерско-просветительских комплексов, объединяющих монастыри с ботаническими садами42.
Problems of Garden Cultivating and Maintaining: Necessity of Biologists’ Religious Education .
Zhirov V.K.
The article deals with the ethical aspects of the biological variety preserving problem, which is the ridge between the interests of society and the needs of nature. Biocen-trism is also valued, orthdoxally, as the offspring of modern pagan culture. “Speaking about the spiritual enlightenment nowadays, one cannot ignore the interrelation of man and nature,” claims the author. Even now they are transferring from the biological into the theological sphere, for which reason the religious education of biologists and ecologists will be one of the most important goals of modern orthodox missionary outreach. Estimating objectively the global scale of the problems touched in the article, the author does not pretend to thorough traversing the subject and is disposed to value the work as preliminary sketches for more detailed research, which might be done in the near future. The last two chapters are devoted to the opportunities of the practical realization of the ideas being developed — the missionary potential of botanical gardens and the ecological role of modern monasteries.
42 Автор имеет личный опыт деятельности этого рода, в результате которой уже третий год на основе совместной научно-просветительской работы Полярно-Альпийский ботанический сад-институт Кольского НЦ РАН взаимодействует с шестью монастырями и двумя приходами, расположенными от Кольского п-ова до Нижегородской области.
