CC BY
325
Ларичев Василий Дмитриевич
доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник ВНИИ МВД России (тел.: 89161372653)
Сустретов Павел Александрович
старший инспектор по мобилизационной подготовке, моблилизации и гражданской обороне ВНИИ МВД России (тел.: 89161372653)_
Проблемы участия лиц, оказывающих содействие органам внутренних дел на конфиденциальной основе, в уголовном судопроизводстве
В статье рассматриваются проблемы сохранения в тайне персональных данных лиц, оказывающих содействие органам внутренних дел на конфиденциальной основе, при использовании информации и доказательств, полученных этими лицами или с их участием, при расследовании уголовных дел и их рассмотрении в суде. Даются предложения по совершенствованию тактики расследования и норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Ключевые слова: лицо, оказывающее содействие органам внутренних дел на конфиденциальной основе; конфиденциальность; персональные данные; свидетель из числа лиц, оказывающих конфиденциальное содействие; результаты оперативно-розыскной деятельности; псевдоним.
V.D. Larichev, Doctor of Law, Professor Chief Science Worker of All-union Scientific Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: 89161372653;
P.A. Sustretov, Senior Mobilization Preparation Inspector, Moblilization and Civil Defense of All-union Scientific Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: 89161372653.
Problems of participation of the persons, rendering assistance to law-enforcement bodies on a confidential basis, in criminal legal proceedings
In the article preservation problems in secret personal information of the persons rendering assistance to law-enforcement bodies on a confidential basis, whith using information and the evidence obtained by these persons or with their participation, at investigation of criminal cases and their consideration in court are considered. Suggestions for improvement of tactics of investigation and standards of the Code of criminal procedure of the Russian Federation are given.
Key words: the person, rendering assistance to law-enforcement bodies on a confidential basis; confidentiality; personal information; the witness from among the persons rendering confidential assistance; results of operational search activity; pseudonym.
Статьей 17 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее по тексту - ФЗ «Об ОРД») от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ предусмотрено привлечение лиц с их согласия к подготовке или проведению оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ) с сохранением по их желанию конфиденциальности содействия. Кроме того, в соответствии со ст. 12 ФЗ «Об ОРД» сведения о лицах, оказывающих содействие на конфиденциальной основе, составляют государственную тайну. Предание гласности сведений
о таких лицах допускается лишь с их согласия в письменной форме. При этом, как свидетельствует практика, предание гласности сведений о них даже в исключительных случаях может поставить под угрозу их жизнь и здоровье.
Однако на практике имеют место факты, приводящие или могущие привести к расшифровке конфиденциальности содействия лиц, в том числе в процессе расследования и рассмотрения в суде уголовных дел с использованием информации и доказательств, полученных с их участием.
192
В связи с этим рассмотрим проблемы обеспечения конфиденциальности содействия указанных лиц при использовании полученной от них информации при расследовании уголовного дела и при использовании доказательств, полученных ими или с их участием, при рассмотрении дела в суде.
Наиболее распространенным доказательством причастности лица к совершению преступления являются показания свидетеля. Согласно ст. 56 УПК РФ свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела. В случае успешного проведения ОРМ с участием лиц, оказывающих содействие на конфиденциальной основе, результаты ОРД становятся поводом для возбуждения уголовного дела, а само лицо вовлекается в уголовный процесс в качестве свидетеля.
Необходимо отметить, что каких-либо исключений в УПК РФ для процессуального статуса свидетелей из числа лиц, оказывающих конфиденциальное содействие оперативным подразделениям, нет. Следовательно, в уголовном процессе на такое лицо как на свидетеля возлагаются общие обязанности свидетеля:
являться по вызовам дознавателя, следователя или суда (п. 1 ч. 6 ст. 56 УПК РФ);
давать показания (п. 2 ч. 6 ст. 56 УПК РФ);
не разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу, если он был об этом ранее предупрежден в порядке, установленном ст. 161 УПК (п. 3 ч. 6 ст. 56 УПК РФ).
Однако правовое положение лица, оказывающего содействие на конфиденциальной основе, отличается от иных свидетелей. Это связано с тем, что сведения о нем составляют государственную тайну и без его согласия не должны стать известны другим лицам. Применение псевдонима для такого лица не отменяет общих положений процессуального статуса свидетеля.
Основной причиной отказа данного лица от участия в уголовном процессе является опасность его расшифровки. И даже при имеющихся в УПК РФ мерах по сокрытию данных о свидетеле от участников процесса (ч. 9 ст. 166), она остается достаточно велика. Но все это не может быть препятствием для дачи показаний с позиции УПК РФ. Конечно, п. 7 ч. 4 ст. 56 УПК РФ предусмотрено право свидетеля ходатайствовать о применении мер безопасности при наличии достаточных данных о том, что ему, а также его родственникам или близким угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо
иными противоправными деяниями. Такими мерами безопасности, согласно УПК, являются: не приведение данных о личности свидетеля в протоколах следственных действий (ч. 9 ст. 166 УПК РФ);
контроль и запись телефонных переговоров свидетеля, его родственников и близких по их письменному заявлению (ч. 2 ст. 186 УПК РФ);
опознание в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК РФ);
проведение закрытого судебного заседания (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ);
допрос свидетеля в судебном следствии без оглашения его подлинных данных в условиях, исключающих его визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства (ч. 5 ст. 278 УПК РФ).
Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других участников уголов-ного процесса» от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ предусмотрены иные меры защиты. Тем не менее, эти меры направлены на защиту, а не на зашифровку данных о лице, оказывающем содействие органам внутренних дел (ОВД) на конфиденциальной основе.
Возбуждение уголовного дела и применение мер процессуального принуждения к подозреваемому, если поводом послужили данные, полученные указанным лицом, требуют его участия в уголовном процессе в качестве свидетеля. Показания таких лиц, как правило, лежат в основе обвинения.
В связи с этим возникает вопрос о том, обязано ли лицо, оказывающее содействие на конфиденциальной основе, давать показания, если в ходе уголовного процесса или ОРД конфиденциальность его содействия не была обеспечена должным образом и информация о нем стала известна третьим лицам. Представляется, что если конфиденциальность его содействия не была обеспечена должным образом, такое лицо должно быть выведено из уголовного процесса и освобождено от обязанности давать показания. В этом случае пострадают интересы уголовного судопроизводства, однако жизнь и здоровье человека, что согласно Конституции РФ является высшей ценностью, будут сохранены в ущерб правосудию.
Таким образом, вопрос оптимального использования результатов ОРД, полученных с помощью указанных лиц, для повышения эффективности уголовного судопроизводства и сохранения в тайне негласного характера взаимоотношений является более чем актуальным [1] и не решенным до настоящего времени.
В научной литературе рассматриваются несколько подходов для решения данной проблемы, каждый из которых имеет как сторонников, так и противников.
193
1. Одним из них является предложение М.П. Полякова о возможности предоставления полученной оперативно-розыскной информации с ограничением уголовно-процессуального правила о предоставлении последней не первоисточником, а источником, внушающим доверие, т.е. оперативным сотрудником. Данное положение должно применяться с подробной мотивацией невозможности рассекречивания первоисточника [2].
В этом случае органы расследования и суд допрашивают оперативных работников, руководивших действиями указанных лиц и получивших от них информацию. Однако в большинстве случаев данные доказательства признаются судами недопустимыми, поскольку конкретный источник информации не называется, а ссылки на него носят лишь абстрактный характер, тем более, если эти показания, полученные при допросе сотрудников оперативно-розыскных органов, не подтверждаются совокупностью других доказательств.
Следует отметить, что в последние годы предпринимались попытки, позволяющие «заменить» допрос указанного лица, непосредственно получившего те или иные сведения в связи с его участием в ОРМ, допросом курирующего его оперативного работника. Так, в проекте закона «О борьбе с организованной преступностью» предусматривалось, что при необходимости сохранения в тайне непосредственного источника информации и конкретных обстоятельств ее получения подлинность соответствующих результатов ОРД подтверждает должностное лицо специализированного подразделения, которое может быть допрошено в качестве свидетеля по мотивированному постановлению прокурора или определению суда [3].
Однако в настоящее время, по мнению прокурорских работников и судей, допрос такого лица вместо того, кто непосредственно воспринимал обстоятельства и факты, имеющие значение для дела, противоречит уголовно-процессуальному закону.
Малейшие попытки трансформировать не только содержание результатов оперативно-розыскной деятельности, предполагаемых к использованию в качестве основы для формирования доказательств в уголовном процессе, но и условий их получения в ходе оперативно-розыскной деятельности, даже если они мотивируются стремлением сохранить в тайне данные о личности конфиденциального источника, об организации и тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий, с неизбежностью будут не только выявлены в процессе доказывания, но и могут стать предметом разбирательства на предварительном расследовании и в суде [4].
2. Другая точка зрения заключается в оглашении показаний такого лица в суде без его личного участия. При этом следует отметить, что в исключительных случаях, после внесения Федеральным законом от 4 июля 2003 г. изменений в ст. 281 УПК, оглашение показаний не явившегося потерпевшего или свидетеля может производиться по ходатайству одной из сторон или по инициативе суда, т.е. без согласия другой стороны или обеих сторон. К числу таких случаев УПК относит: смерть потерпевшего или свидетеля; тяжелую болезнь, препятствующую явке в суд; отказ потерпевшего или свидетеля, являющегося иностранным гражданином, явиться по вызову суда; стихийное бедствие или иные чрезвычайные обстоятельства, препятствующие явке в суд [5].
Наличие такого основания, как оказание конфиденциального содействия органам, осуществляющим ОРД, позволил бы использовать показания такого лица, данные им ранее в процессе предварительного расследования, без необходимости его вызова в суд а, следовательно, дополнительного риска расшифровки.
Такой подход вызывает несогласие ряда отмеченных выше специалистов [4; 5]. По их мнению, охрана участника процесса от преступных посягательств, связанных с его участием в производстве по уголовному делу, в первую очередь преследует цель защиты его жизни, здоровья, собственности и других законных прав и интересов. Кроме того, обеспечение безопасности свидетелей, потерпевших и иных субъектов процесса, содействующих правосудию, направлено на создание наиболее благоприятных условий для осуществления всего судопроизводства, и, самое главное, судебного разбирательства как центральной стадии уголовного процесса. Поэтому меры обеспечения безопасности субъектов процесса не должны ограничивать возможности их участия в судопроизводстве, а наоборот, призваны способствовать максимальному осуществлению последними своих прав и обязанностей, но в условиях, исключающих причинение им какого-либо вреда со стороны лиц, не заинтересованных в объективном разбирательстве дела. Правило, допускающее оглашение в суде показаний свидетеля, данных им на предварительном следствии, ограничивает возможности суда непосредственно получать информацию от свидетеля, задавать в случае необходимости вопросы, устранять неясности и т.п. Безопасность субъектов процесса, служащих интересам доказывания, должна достигаться не исключением их из участия в судебном разбирательстве, а созданием таких условий, при которых их участие позволяло бы эффективно добиваться целей судопроизводства и в то же время не угрожало бы состоя-
194
нию защищенности их основных прав, свобод и интересов [6].
Таким образом, если исключить участие лица, оказывающего конфиденциальное содействие, из уголовного судопроизводства не представляется возможным, необходимо обеспечить его конфиденциальность путем осуществления конспирации при проведении следственных или судебных действий.
Наряду с этим возникают проблемы и при представлении результатов ОРД дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд. Порядок их представления регламентируется Инструкцией, утвержденной Приказом МВД/ФСБ/ФСО/ФТС/СВР/ФСИН/ФСКН/МО № 368/185/164/481/32/184/97/147 от 17 апреля 2007 г. (далее по тексту - Инструкция). Процедура представления результатов ОРД включает в себя следующее:
рассмотрение вопроса о необходимости рассекречивания сведений, составляющих государственную тайну, содержащихся в представляемых результатах, и их носителей; оформление необходимых документов; фактическая передача результатов ОРД. Рассекречивание сведений о лице, оказывающем конфиденциальное содействие, согласно ФЗ «Об ОРД» может осуществляться только с его согласия. Однако рассекречивание указанных сведений даже в таком порядке после проведенных ОРМ может повлечь серьезные последствия:
угрозу жизни и здоровью такого лица; оказание психического давления на него с целью изменения его показаний, что может привести к изменению обвинения или оправданию подсудимого;
исключение дальнейшего содействия этого лица органам, осуществляющим ОРД, в связи с его расшифровкой.
Таким образом, при принятии решения о рассекречивании сведений об указанном лице даже с его согласия должны исследоваться все обстоятельства, которые могут повлечь нежелательные последствия.
Об обеспечении конфиденциальности оперативные подразделения должны позаботиться заблаговременно, т.е. при документировании преступных действий разрабатываемых. В постановлениях о проведении ОРМ с его участием, протоколах и других оперативно-служебных документах личность такого лица должна быть зашифрована. Осуществляется это путем использования псевдонима.
Однако, как верно отметил Л.В. Брусницын, УПК РФ не содержит ответа на вопрос, что следует использовать в качестве псевдонима (в Болгарии это, например, «идентификационные номера», в Эстонии - «условные номера»,
в Нидерландах и Европейском Суде по правам человека в Страсбурге - буквы алфавита) [7].
Нет ответа на этот вопрос и в ФЗ «Об ОРД», хотя еще в процессе оперативно-розыскной деятельности, в ходе документирования преступных действий псевдоним для такого лица должен быть избран.
В ходе изучения уголовных дел установлено, что в этих целях применяются следующие варианты:
вымышленные фамилия, имя, отчество -1 % от общего количества изученных уголовных дел;
вымышленная фамилия [8] - 12 %;
вымышленное имя [9] - 58 %;
буква алфавита [10] - 29 %;
псевдоним, использованный при привлечении лица к конфиденциальному содействию, который в последующем также используется в материалах уголовного дела [11] - 1 %.
Как отмечает Л.В. Брусницын, отсутствие остальных данных лица (дата, место рождения и проч.) в протоколах следственных действий и иных процессуальных документах обеспечивает очевидность участия в судопроизводстве псевдонима для других участников процесса [7, с. 12].
Основная задача оперативного сотрудника при передаче результатов ОРД, полученных с помощью указанного лица, в уголовный процесс заключается в его защите от расшифровки. Однако, как отмечает ряд авторов, механизм ввода результатов ОРД, при котором источник информации зашифрован, никакими нормативными актами не урегулирован [12]. Ни в ФЗ «Об ОРД», ни в названной выше Инструкции нет указаний на то, каким образом должны передаваться эти данные и, самое главное, не регламентирован вопрос о том, имеет ли следователь право знакомится со сведениями о таком лице.
В ст. 5 Инструкции указано, что результаты ОРД, содержащие сведения о лицах, оказывающих или оказывавших содействие на конфиденциальной основе, представляются соответствующим прокурорам только с письменного согласия перечисленных лиц, за исключением случаев, требующих их привлечения к уголовной ответственности.
Таким образом, Инструкция указала лишь одно лицо, которое может быть ознакомлено со сведениями о конфиденте - это прокурор (и только в исключительном случае). В то же время совершенно очевидно, что на практике с данными о лице, оказывающем конфиденциальное содействие, происходит ознакомление следователя, а также руководителя следственного органа.
Но эти сведения не рассекречиваются, следовательно, руководитель следственного ор-
195
гана, а затем и сам следователь, знакомясь с материалами, представленными для возбуждения уголовного дела, отбирая заявление об обеспечении мер безопасности, знакомятся со сведениями, составляющими государственную тайну, к которым у них даже нет допуска. В связи с этим возникает вопрос, обоснованно и законно ли их ознакомление с данными сведениями.
Практика показывает, что это неизбежно. Такие ОРМ, как проверочная закупка, оперативный эксперимент, в случае участия данного лица предусматривают получение следователем информации путем личного контакта. Следовательно, данное лицо является носителем оперативно значимой информации и в последующем должно быть допрошено. Таким образом, при рассекречивании результатов ОРД сведения о данном лице не должны фигурировать в материалах как проверочных мероприятий, так и уголовного дела. В этих целях такое лицо проходит под псевдонимом, под которым в дальнейшем выступает в суде.
Совершенно очевидно, что следователь как лицо, наделенное УПК РФ полномочиями по осуществлению предварительного следствия, должен убедиться, во-первых, в существовании такого лица, а во-вторых - проверить его показания. Это позволит пресечь незаконные действия оперативных сотрудников, фальсификацию доказательств.
В связи с этим следователь допрашивает данное лицо под псевдонимом. Часть 9 ст. 166 УПК РФ предусматривает допрос свидетеля под псевдонимом с помещением его данных в конверт, который хранится при уголовном деле. Помещение данных конфидента в конверт осуществляет следователь. Контакт лица, оказывающего конфиденциальное содействие, и следователя неизбежен. Но данные о таком лице не рассекречиваются в отличие от результатов ОРМ, что существенно ограничивает права лиц, привлеченных к конфиденциальному содействию, так как круг осведомленных о них лиц расширяется без его согласия и в нарушение ФЗ «Об ОРД».
При этом следует отметить, что постановление о сокрытии данных о личности путем опечатывания этих данных и приобщения в конверте к уголовному делу относится к тактике проведения следственных действий. В связи с этим на практике обычно постановление остается в сейфе у следователя и по первому требованию представляется в суд (что несколько противоречит нормам УПК) либо представляется в суд одновременно с уголовным делом, но вручается следователем судье лично. С позиции задач уголовного судопроизводства постановление о сокрытии данных о личности
должно храниться и использоваться по правилам секретного делопроизводства.
В последующем при передаче результатов ОРД они проверяются уголовно-процессуальным путем. Сведения, представляемые лицом, оказывающим содействие на конфиденциальной основе, уточняются в ходе проведения допроса. В этом случае для зашифровки его личности, следователь на основании ч. 9 ст. 166 УПК РФ и заявления конфидента в протоколе не приводит данные о нем, используя псевдоним. Он, как правило, совпадает с псевдонимом, использованным еще при проведении ОРМ. Данная статья предусматривает следующее основание для применения указанной меры: необходимость обеспечить безопасность потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких родственников, родственников и близких лиц. Основанием для сохранения в тайне сведений об указанных лицах является обеспечение их безопасности. Однако в случае участия в уголовном процессе лица, оказывающего содействие на конфиденциальной основе, основанием для сохранения в тайне сведений о нем могут быть не только вопросы безопасности, но и возможность дальнейшей его работы с органами, осуществляющими ОРД, его нежелание гласно участвовать в уголовном процессе и т.д.
Исходя из изложенного в ст. 166 УПК РФ, необходимо предусмотреть основания для сохранения в тайне сведений о лице, оказывавшем содействие органам, осуществляющим ОРД.
Помимо выполнения мероприятий по сокрытию данных о личности такого лица, при проведении его допроса имеются и другие проблемы. В частности, протокол его допроса кроме псевдонима и иных вымышленных персональных данных содержит, прежде всего, текст самих показаний. Из анализа данного протокола можно выделить определенные признаки, по которым есть вероятность установления личности допрашиваемого:
стиль изложения (типичные слова и построения фраз, часто используемые выражения и обороты речи и т.д.);
представляемая информация, которая может быть известна только ограниченному кругу лиц;
сообщение источника информации, включая конкретных лиц либо возможности установления места и времени, откуда информация получена.
В связи с этим, если следователь изменяет персональные данные такого лица, но не беспокоится о необходимости дезориентировки обвиняемого путем допустимой корректировки текста допроса, то такое сокрытие будет формальным мероприятием, не выполняющим задачи фактического засекречивания данных о
196
личности такого лица и тем самым обеспечения его безопасности.
Исходя из этого, с целью реального сохранения в тайне данных о личности лица, оказывающего содействие на конфиденциальной основе, кроме указания несуществующих персональных сведений целесообразно:
текст показаний свидетеля или потерпевшего составлять из обычных слов и предложений без индивидуальных признаков речи, характерных для допрашиваемого лица;
составлять текст допроса без указания источника осведомленности допрашиваемого лица (если нет такой необходимости по делу), минимизируя ненужные для следствия детали, о которых идет речь;
без излишней необходимости не указывать точное время и конкретное место, откуда допрашиваемое лицо могло наблюдать интересующие следователя события;
не указывать в тексте протокола допроса детали обстоятельств дела, которые не несут интересующей (доказательственной) информации, но дают возможность установить личность допрашиваемого, данные о котором сокрыты.
Таким образом, следователь, выполняя обязанности по сокрытию персональных данных о личности в процессе расследования, обязан принимать меры для обеспечения реальной безопасности участников уголовного судопроизводства с одновременным получением необходимых и законных доказательств [13].
Также имеются проблемы при проведении опознания с участием данного лица. В настоящее время наиболее приемлемым способом проведения такого опознания является использование стекла с односторонней видимостью. Исследование, проведенное С.А. Яниным, показало, что в 68 % следственных подразделений есть специальные помещения с зеркальным стеклом, предназначенные для проведения опознания в условиях, когда опознаваемый не видит опознающего [14].
При отсутствии в подразделении подобного помещения С.А. Сумин предлагает для этих целей использовать автомобиль с тонированными стеклами [15].
Однако в контексте обеспечения безопасности указанного лица «слабым» местом опознания, проводимого в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым, в соответствии с требованиями ч. 8 ст. 193 УПК РФ является обязательное наличие понятых в месте нахождения опознающего. Иными словами, диспозиция данной нормы не ограничивает в аудиовизуальном контакте понятых и опознающее лицо, данные о личности которого сохранены в тайне и который
участвует в следственном действии под псевдонимом.
Наряду с этим ч. 6 и 7 ст. 166 УПК РФ требуют при опознании составление протокола и его подписание всеми лицами, принимавшими участие в следственном действии. Таким образом, опознаваемое лицо при подписании протокола сможет на вполне «легальных» основаниях ознакомиться с данными участвующих в следственном действии понятых и, воздействуя впоследствии на них, может добиться сведений как минимум о поле, возрасте, росте и внешности «засекреченного» участника судопроизводства со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Предполагаемым выходом из сложившейся ситуации могло бы стать неуказание в протоке адресов понятых, что не противоречит п. 3 ч. 3 ст. 166 УПК РФ. При существующем в настоящее время уровне распространенности и доступности электронных баз данных не представляет большого труда по указанным в протоколе фамилии, имени и отчеству понятого установить его точный адрес.
Кроме того, законодателем акцентировано внимание лишь на месте нахождения понятых при опознании в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. Вместе с тем, какого либо указания на расположение иных возможных участников такого следственного действия в УПК РФ не содержится. Представляется вполне вероятным, что в проведении рассматриваемого следственного действия могут участвовать защитник, переводчик, специалист и т.д. По мнению С.А. Сумина, присутствие указанных лиц вместе с «засекреченным» участником уголовного судопроизводства может негативно отразиться на состоянии конфиденциальности сведений о нем, так как представляется возможным произвести фотографирование или видеосъемку «засекреченного» лица, оставаясь при этом незамеченным для окружающих [15, с. 275].
В связи с отмеченным при опознании, исключающем визуальное наблюдение опознающего опознаваемым, даются предложения о том, чтобы защитник последнего находился в месте нахождения опознаваемого для оказания ему квалифицированной юридической помощи [16], хотя не совсем понятно, какую реальную помощь он сможет в данном случае оказать. Вероятнее всего, подобное размещение защитника, в условиях исключающих видимость опознающего, породит ходатайства о нарушении прав опознаваемого, так как у стороны защиты в этом случае фактически отсутствует возможность «проконтролировать» законность действий следователя, который при таком варианте размещения участников опо-
197
знания может даже в присутствии понятых с легкостью указать опознающему того, кого «нужно» опознать. При этом становится очевидным, что не будет являться панацеей и распространенное мнение о необходимости размещения понятых как с опознающим, так и с опознаваемым.
Возможным выходом из данной правовой неопределенности, являющейся, на наш взгляд, своего рода «процессуальным пробелом», может быть использование «маскировки» участника уголовного судопроизводства с сохраненными в тайне данных о личности лица, оказывающего содействие на конфиденциальной основе, с использованием грима, парика, специальной одежды и др. Однако в этом случае не исключается идентификация «засекреченного» лица кем-либо из участников следственного действия по голосу, жестикуляции, а также по другим особенностям внешнего облика и манере поведения (осанке, особенностям походки, телосложения, мимике [там же, с. 318], татуировкам, родинкам, драгоценностям на открытых частях тела и др.).
В этой связи нельзя не согласиться с мнением С.А. Янина, который считает оправданным в случае необходимости (если нет возможности провести опознание в условиях, когда опознаваемый не видит опознающего) проведение опознания по видеоизображению опознаваемого. Такого же мнения придерживаются 84 % из опрошенных им респондентов из числа сотрудников органов предварительного расследования [14, с. 183].
Исходя из вышеизложенного, при расследовании уголовных дел мероприятия по сохранению в тайне данных о личности лица, оказывающего содействие на конфиденциальной основе, представляют собой не механическое сокрытие его персональных данных, а достаточно сложные тактические приемы, отвечающие принципу охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.
Нарушение конфиденциальности содействия при использовании доказательств, полученных конфидентом или с его участием, возможно также при подготовке и проведении судебного разбирательства.
Так, при рассмотрении уголовного дела в суде одного из районов Воронежской области, судья вскрыл конверт с постановлением о сохранении в тайне данных о личности, в связи с чем ему стали известны истинные данные «засекреченного» свидетеля, которого он вызвал в суд обычной повесткой.
Указанное лицо, чьи данные при проведении предварительного расследования были сохранены в тайне, на машине с тонированными стеклами было заблаговременно доставлено оперативными сотрудниками к пожарному вы-
ходу районного суда. С надетым капюшоном данное лицо проследовало через пустой зал судебного заседания в совещательную комнату, оборудованную аппаратурой двусторонней аудиосвязи с возможностью изменения голоса. При этом данное лицо не могло осуществлять визуальное наблюдение. При начале допроса этого лица, судья зашел в совещательную комнату, установил личность допрашиваемого и письменно предупредил его об ответственности за дачу ложных показаний, после чего снова вернулся в зал.
При этом следует отметить, что в соответствии с ч. 6 ст. 278 УПК РФ «в случаях заявления сторонами обоснованного ходатайства о раскрытии подлинных сведений о лице... суд вправе предоставить сторонам возможность ознакомления с указанными сведениями». Таким образом, возможно раскрытие подлинных сведений о защищаемом лице только в случае, если заявлено указанное ходатайство. Но суд вправе не удовлетворить его.
При этом судья должен руководствоваться, главным образом, статусом лица, оказывающего конфиденциальное содействие, т.е. если защищаемый не согласен с раскрытием сведений о нем, указанное ходатайство удовлетворению не подлежит. В соответствии с ч. 4 ст. 7 и ч. 1 ст. 256 УПК независимо от сущности решения суда оно должно быть облечено в форму мотивированного определения (постановления).
Раскрытие сведений о личности человека, участвующего в процессе под псевдонимом, возможно и в апелляционной инстанции, которое осуществляется в порядке, установленном гл. 35-39 УПК, с изъятиями, предусмотренными гл. 44, в которой каких-либо изъятий из ст. 278 УПК не предусмотрено.
Из изложенного примера вытекает, что для обеспечения участия в процессуальных действиях лица с сохранением в тайне данных о его личности и гарантированной защиты целесообразно использование в уголовном судопроизводстве технических средств с аудиовизуальными помехами, поскольку таким образом исключается необходимость физического присутствия «засекреченного» свидетеля в месте проведения следственного (судебного) действия и его внешность будет недоступна для обозрения заинтересованным в этом лицам. Само же «засекреченное» лицо, находясь в безопасном месте, будет иметь аудиовизуальный контакт со всеми участниками процессуального действия и может вести с ними «интерактивный» диалог, исключающий его идентификацию по внешности и голосу.
Преимущества использования технических средств в уголовном судопроизводстве заключаются в следующем:
198
участие в судопроизводстве защищаемого лица осуществляется вне визуального контроля со стороны других участников процесса, которые находятся в другом помещении;
специальное программное обеспечение может передавать измененный звуковой сигнал (голос защищаемого лица);
исключается реальная угроза или противоправное воздействие на «засекреченное» лицо, его близких родственников и близких лиц со стороны участников процесса;
применение технических средств позволяет получить наиболее важные показания защищаемого лица, так как они даются без оглашения подлинных сведений о его личности, в условиях, исключающих визуальное наблюдение [17].
В результате вышеизложенного можно отметить, что использование для данного лица псевдонима, предусмотренного ч. 9 ст. 166 УПК РФ, в полной мере не может гарантировать сохранение конфиденциальности содействия, так как вероятность расшифровки перед следователем, прокурором, судьей остается более чем высокой, а в некоторых случаях -неминуемой.
Исходя из этого, необходимо исключить участие такого лица в уголовном судопроизводстве либо предусмотреть такой порядок его участия в качестве свидетеля, при котором для него будут сделаны исключения или прописаны иные процедуры участия на стадии предварительного расследования и в суде. В связи с этим возможно дополнение УПК РФ статьей, предусматривающей процессуальное положение конфидента, нормы которой будут ориентированы на обеспечение конфиденциальности его содействия.
1. Ширванов А. А. Роль и место оперативно-розыскной деятельности в доказывании // Труды ВНИИ МВД России. М, 2007. № 10. С. 110.
2. Поляков М.П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: моногр. / под ред.
B. Т. Томина. Н. Новгород: Нижегородская правовая академия, 2001. С. 218.
3. Гаскаров И.Ф. Тактико-криминалистические особенности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в расследовании преступлений: моногр. / под ред. Л.Я. Драпкина. Екатеринбург: Изд-во Уральского юридического института МВД России, 2007.
C. 125.
4. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: моногр. М.: Проспект, 2009. С. 100-101.
5. Курочкина Л. Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля // Законность. 2004. № 9. С. 46.
6. Канафин Д. К. О процессуальных средствах обеспечения безопасности участников уголовного процесса, служащих интересам доказывания по делам об организованных преступлениях // Правовые и криминалистические проблемы раскрытия и расследования преступлений. Труды Академии управления. М, 1998. С. 34.
7. Брусницын Л. В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию. Методические рекомендации. М., 2002. С. 8.
8. Архив приговоров Тульского областного суда. URL: http: // www.sudrf.ru
9. Архив приговоров Привокзального районного суда г. Тулы. URL: http: // www.sudrf.ru
10. Архив приговоров Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края. URL:http: // www.sudrf.ru
11. Архив Ленинградского районного суда. Калининграда. Уголовное дело № 021945.
12. Кузьменко А.В. О вводе в уголовный процесс результатов проверочной закупки, проведенной с зашифровкой личности «покупателя» // Проблемы теории и практики оперативно-розыскной деятельности криминальной милиции: межвуз. сб. науч. трудов. Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД России, 2007. Вып. 4. С. 165.
13. Халиков А. Обеспечение безопасности при сокрытии данных о личности // Законность. 2007. № 10. С. 45.
14. Янин С. А. Правовые и организационно-тактические проблемы государственной защиты лиц, содействующих уголовному судопроизводству, на стадии предварительного расследования: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2005. С. 184.
15. Сумин С.А. Обеспечение участия в уголовном процессе лица под псевдонимом // Обеспечение законности и правопорядка в странах СНГ. Международ. науч.-практич. конф. Сб. материалов. Юридические науки. Воронеж: Воронежский институт МВД России, 2009. Ч. 1. С. 274.
16. Коротков А.П., Тимофеев А.В. Прокурор-ско-следственная практика применения УПК РФ: комментарий. 2-е изд., доп. и перераб. М.: Экзамен, 2006. С. 317.
17. Волков В. В. О применении меры безопасности - сохранения в тайне подлинных данных о личности свидетеля // Следственная практика. М, 2007. Вып. 172. С. 184.
1. Shirvanov A.A. Role and place of operativ-but-search activity in proof// Works of all-union scientific
199
research institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. M, 2007. № 10. P. 110.
2. Polyakov M.P. Legal-processual interpretation of results quick search activity: monogr. / under the ed. of V.T. Tomin. N. Novgorod: Nizhny Novgorod legal Academy, 2001. P. 218.
3. Gaskarov I.F. Tactical and criminalistic features of use of results of operational search activity in investigation of crimes: monogr. / ed. by L.Ja. Drapkin. Ekaterinburg: Publishing house of the Ministry of Internal Affairs Ural legal Institute of Russia, 2007. P. 125.
4. Dolya E.A. Formirative of proofs on the basis of results of operational search activity: monogr. M.: Prospect, 2009. P. 100-101.
5. Kurochkin L. Announcement of indications of the victim and witness // Legality. 2004. № 9. P. 46.
6. Kanafin D.K. About procedural means of ensuring ofsafety ofparticipants of criminal trial, employees to interests of proof on cases of the organized crimes // Legal and criminalistic problems of disclosure and investigation of crimes. Works of Academy of management. M., 1998. P. 34.
7. Brusnitsyn L.V. Ensuring safety of the persons promoting criminal justice. Methodical recommendations. M., 2002. P. 8.
8. Archive of sentences Tula regional vessels. URL: http: // www.sudrf.ru
9. Archive of sentences of district court of Tula Near the station. URL: http: // www.sudrf.ru
10. Archive of sentences Petropavlovsk-Kamchatka city court of Kamchatka territory. URL: http: // www.sudrf.ru
11. Archive of the Leningrad district court of Kaliningrad. Criminal case № 021945.
12. Kuzmenko A.V. About input in criminal trial of results of the test purchase which has been carried out with encoding of the identity of «buyer» // Problem of the theory and practice of operative-search activity of criminal militia: interhigher education institution. col. sc. works. Barnaul: Ministry of Internal Affairs Barnaul legal Institute of Russia, 2007. Is. 4. P. 165.
13. Halikov A. Safety at concealment of data on the personality //Legality. 2007. № 10. P. 45.
14. Janin S.A. Legal and organizational and tactical problems of the state protection of the persons promoting criminal legal proceedings, at a stage of preliminary investigation: dis. ... Master of law. Volgograd, 2005. P. 184.
15. Sumin S.A. Ensuring participation in criminal trial of the person under a pseudonym // Law enforcement and a law and order in CIS countries. Intrernat. sc.-pract. conf. Col. materials. Jurisprudence. Voronezh: Ministry of Internal Affairs Voron
16. Korotkov A.P., Timofeev A.V. Prosecuti-ve-process practice of application of the Criminal Procedure code of the Russian Federation: comment. 2nd prod., enl. and reslave. M.: Examination, 2006. P. 317.
17. Volkov V.V. About application of a measure of safety - preservations in secret original data on the identity of the witness // Investigative practice. M, 2007. V. 172. P. 184.
200
