CC BY
86
Литература
1. Лунеев В.В. Проблемы юридических наук криминального цикла // Государство и право. - 2007. - № 5.
- С. 39-58.
2. Урбазаев Б.М., Урбазаев М.Н. Институциональная система обеспечения общественной безопасности на региональном уровне // Государство и право. - 2008.
- № 10. - С.93-96.
Урбазаев Булат Манхарович - канд. экон. наук, старший преподаватель Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации.
Надмитова Дина Юрьевна - консультант Комитета специальных программ Администрации Президента и Правительства Республики Бурятия.
Урбазаева Людмила Бальжитовна - канд. мед. наук, доцент Бурятского государственного университета.
Шумилова Эржена Манхаровна - заведующая отделом ОТП-Банка.
Urbazaev Bulat Mankharovich - candidate of economic sciences, senior lecturer, Financial Academy at the Government of the Russian Federation.
Nadmitova Dina Yuriyevna - the consultant of Committee of Special Programs, Administration of the President and the Government of the Republic of Buryatia.
Urbazaeva Ludmila Bal'zhitovna - candidate of medical sciences, associate professor, Buryat State University.
Shumilova Erzhena Mankharovna - the head of department, OTP-BANK.
УДК 343.8 © Ю.В. Хармаев
Проблемы совершенствования уголовно-исполнительной системы по законодательству России и Монголии
Статья посвящена реформам, которые предлагается провести в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации. Соседство РФ с Монголией предполагает близость и сходство законодательства таких стран. Вместе с тем в Монголии имеются и отличительные особенности реформирования пенитенциарной системы.
Ключевые слова: уголовно-исполнительная система; реформы; персонал пенитенциарной системы; осужденные; характеристика личности преступника; ресоциализация.
Yu.V. Kharmaev
Problems of improvement the penitentiary system under the laws of Russia and Mongolia
This article deals with the reforms that are proposed to be held in criminal executive system of the Russian Federation. The neighborhood of Russia and Mongolia suggests proximity and similarity of legislation between our countries. However, in Mongolia there are the distinctive features of reform of its penitentiary system.
Keywords: the correctional system, reforms, personnel of the penitentiary system, convicted, characteristics of offender, resocialization.
Обоюдное заимствование элементов законодательства России (СССР) и Монголии отмечено в трудах многих ученых.
Принято считать, что законодательство стран бывшего социалистического содружества слепо повторяет и копирует советскую модель социалистической законности.
Современное законодательство вышеназванных государств подверглось значительным изменениям. Поскольку Монголия соседствует с Россией с юго-восточной стороны, ее история, культура и политика тесно переплетаются с культурой населения таких регионов, как Бурятия, Иркутская область, Тыва, Забайкальский край Российской Федерации.
С одной стороны, уголовное, уголовнопроцессуальное и уголовно-исполнительное за-
конодательство Монголии базируется на основах российского законодательства, с другой - оно имеет собственные особенности. Зачастую реформы, которые происходят в Российской Федерации, неизменно влекут изменения в законодательстве приграничных государств, тем более имеющих схожую правовую систему. Современные тенденции реформирования российской уголовноисполнительной системы имеют следующие основные направления: декриминализация части уголовно-наказуемых деяний, не представляющих значительной общественной опасности, и перевод их в категорию административных проступков; расширение сферы применения и введение новых видов наказаний, не связанных с изоляцией от общества; существенное видоизменение и реформирование существующей систе-
мы исправительных учреждений и следственных изоляторов.
Министр юстиции РФ А.В. Коновалов в своем выступлении на научно-практической конференции по вопросам реформирования уголовноисполнительной системы отметил, что «несмотря на все усовершенствования и перемены, сегодняшний подход к уголовным наказаниям в РФ представляется неадекватным тому, который должен быть» [1]. При этом он выделил три основных направления в разрезе уголовно-судебной политики государства на современном этапе: 1) изменение практики арестов в качестве меры пресечения на досудебной стадии уголовного преследования; 2) декриминализация ряда деяний, которые могли бы, по мнению автора, быть отнесены к административном правонарушениям и, соответственно, нести за собой меры административных наказаний; 3) в выборе судами наказаний, в том числе за счет снижения так называемых нижних порогов санкций за те или иные преступления. В свою очередь, директор ФСИН России А.А. Реймер выделил следующие основные цели законотворческой работы: «оптимизация уголовного преследования в зависимости от общественной опасности деяния и личности правонарушителя, минимизация негативных последствий лишения человека свободы, включая распространение криминальной субкультуры, а также повышение предупредительной функции административной ответственности» [2].
Реформа уголовно-исполнительной системы предполагает три основных этапа. Первый этап (2009-2012) предусматривает утверждение мероприятий, разработку и принятие целевых программ, изменение законодательства с целью более широкого внедрения в судебную практику альтернативных наказаний, создание государственной службы пробации, тюрем особого режима. На следующем этапе (2013-2016) пройдет перепрофилирование большей части учреждений в тюрьмы общего и усиленного режимов, будут созданы новые колонии-поселения и сеть социальных центров постпенитенциарной адаптации. На заключительном этапе (2017-2020) планируется завершить все программные мероприятия, в том числе сократить порядка 40 исправительных учреждений по России.
Современное монгольское законодательство претерпевает изменения в рамках реформирования внутренней и внешней политики государства. Если ранее оно полностью копировало
российское законодательство, то сегодня ученые Монголии и юридические школы выделяют два вектора его развития: западный (Европа) и азиатский (Япония, Корея). Уголовные наказания в Монголии построены по тому же принципу, что и в Российской Федерации, но при этом имеется ряд особенностей. Если по УК РФ максимальное лишение свободы ограничивается 20 годами, то в Монголии оно равно 25 годам.
В Российской Федерации к пожизненному заключению не приговариваются несовершеннолетние, женщины, а также мужчины старше 65 лет, а в уголовно-судебной практике Монголии было зафиксировано два случая приговора женщин к данному виду наказания. В Российской Федерации с 1996 г. приостановлено исполнение смертной казни в связи со вступлением страны в Совет Европы и принятием ряда соответствующих обязательств. Де-факто в России смертной казни нет, де-юре официально, на законодательном уровне ее никто не отменял. Несмотря на определенные попытки Президента РФ, Конституционного Суда РФ, отдельных депутатов Государственной Думы отменить смертную казнь, в ст. 44 уголовного кодекса РФ она существует. В Монголии же она применялась вплоть до 2010 г. Лишь в январе текущего года президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж объявил мораторий на смертную казнь: «Большинство стран отменили эту высшую меру наказания, и мы должны следовать этим путем» [3]. Неоднозначно восприняли нововведение депутаты парламента страны. Министр внутренних дел Монголии Ньямдорж Ценд считает данный вопрос очень сложным и оценивает решение президента как «рискованный политический шаг».
В Российской Федерации стоит вопрос о реформировании исправительных учреждений и их поэтапном перепрофилировании в тюрьмы общего, усиленного и особого режима; исправительные учреждения открытого типа - колонии-поселения и колонии-поселения с усиленным режимом; воспитательные центры для несовершеннолетних; лечебно-исправительные учреждения; лечебно-профилактические учреждения [4]. В Монголии уже существуют исправительные колонии общего, строгого и особого режимов, воспитательные колонии для несовершеннолетних, (жирийн дэглэн, чанга дэглэн, онцгойн дэглэн), а также тюрьмы (гяндан, Тахир соеот), где активно применяется труд осужденных.
Неполной будет характеристика уголовноисполнительной системы Монголии, если не от-
метить ряда ее положительных особенностей. Большинство исправительных учреждений Монголии построено в соответствии с международными стандартами обращения с заключенными. Немаловажно, что строительство новых исправительных учреждений осуществляется на средства международных организаций, в том числе ООН. Российские исправительные учреждения отличаются от монгольских внутренней обстановкой, атмосфера в них пронизана «отчуждением», «зоной», «особо режимным объектом», «гулагов-ская» архитектура выдержана в темно-серых тонах, форма у осужденных одинаковая. В Монголии же, например в колонии строгого режима (чанга дэ-глэн) под Улан-Батором, осужденные носят гражданскую одежду, проживают в общежитии по 2-3 человека, в комнате, где по-домашнему уютно и чисто имеется, много музыкальной и другой техники, постелены ковры, паласы. Несмотря на то, что среди осужденных немало иностранцев (граждан России, Китая и других стран) их негласная стратификация по социальным группам отсутствует. «Воров в законе», «авторитетов» в нашем понимании среди осужденных нет. Как отмечают сами сотрудники колонии, в основном осужденные прислушиваются к мнению наиболее старшего из них или осужденного, имеющего длительный срок заключения.
Общеизвестно, что криминальная (тюремная) субкультура сегодня заметно влияет на общественно-политическое, социальноэкономическое и культурно-нравственное состояние любого общества. Криминальная субкультура [5] в конце ХХ - начале XXI в. претерпела существенные изменения. Сегодня явно прослеживаются следующие тенденции: 1) вытеснение прежних «воров в законе» и присущих им взглядов и традиций новым поколением преступников, которые не изолируются от социальной среды, а, напротив, глубоко в нее проникают и паразитируют на социальных институтах; 2) сближение преступной субкультуры с нравами современного кризисного общества, где в силу «железного закона капитализма» идет война «всех против всех».
Криминальная субкультура, представляя собой целостную культуру преступного мира, в настоящее время расслаивается на ряд подсистем («воровскую», тюремную субкультуру, субкультуру рэкетиров, проституток, мошенников и т.д.), противостоящих официальной культуре. В настоящее время, по нашему мнению, происходит своеобразная конвергенция криминальной и мо-
лодежной субкультуры. Особое внимание необходимо уделить этому своеобразному синтезу как со стороны ученых, так и со стороны представителей правоохранительных органов. Представляется очень интересным тот факт, что не все, что есть в России (в частности элементы криминальной, «тюремной» субкультуры), переносится в жизнь приграничного государства. К сожалению, в бывших советских республиках, ныне государствах ближнего зарубежья, негативные последствия «гулаговской» системы периодически дают о себе знать (Киргизия, Украина, Грузия и др.).
У каждой страны есть свои особенности уголовно-исполнительной системы, из которых можно извлечь положительный опыт. Так, интересна пенитенциарная система Монголии, которая опирается на глубокие исторические и культурные традиции в противодействии преступности.
Литература
1. Коновалов А.В. Вступительное слово ми-
нистра юстиции РФ по вопросам реформирования уголовно-исполнительной системы // Реформирование уголовно-исполнительной системы: теоретический
проект / под общ. ред. А.А. Реймера. - М.; Рязань: Академия ФСИН России, 2009. - С.4.
2. Реймер А.А. Доклад директора ФСИН по вопросам реформирования уголовно-исполнительной системы // Реформирование уголовно-исполнительной системы: теоретический проект / под общ. ред. А.А. Реймера. - М.; Рязань: Академия ФСИН России, 2009. - С.13.
3. Элбэгдорж Цахиагийн. В Монголии объявлен мораторий на смертную казнь // Известия. 2010. 14 янв.
4. Реорганизация системы учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы // Реформирование уголовно-исполнительной системы: теоретический проект / под общ. ред. А.А. Реймера. -М.; Рязань: Академия ФСИН России, 2009. С.21.
5. В юридической литературе встречаются различные определения данного явления, например, «преступная культура» (В.Н. Кудрявцев. Преступность и нравы переходного общества. М., 2002. С. 103), «криминальная субкультура» (И.К. Масягутов. Криминальная субкультура и преступность несовершеннолетних. С-Пб.,2001); «тюремная субкультура» (Ю.В. Хармаев, В.С. Филиппова. Уголовно-исполнительное право. Улан-Удэ., 2004., С.84).
Хармаев Юрий Владимирович - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии ЮФ БГУ, заслуженный юрист РБ.
Kharmaev Yuri Vladimirovich - candidate of law sciences, associate professor, department of criminal law and criminology, faculty of law, Buryat State University, Honored lawyer of the RB.
