CC BY
334
УДК 338
М.М. Манукян, А.Н. Сорочайкин *
ПРОБЛЕМЫ СОТРУДНИЧЕСТВА РОССИИ И ТУРКМЕНИСТАНА В НЕФТЕГАЗОВОЙ ОТРАСЛИ
В статье описывается проблематика взаимоотношений Туркменистана и России в части добычи и транспортировки углеводородных ресурсов в текущем периоде. Рассматриваются возможные варианты развития сотрудничества в зависимости от стратегий развития каждой из сторон.
Ключевые слова: сотрудничество, проблемы, газопроводная система, углеводородное сырье, месторождение, нефтегазовый сектор, Туркменистан, российские компании.
В 2003 г. Российская Федерация и Туркменистан заключили долгосрочное Соглашение о сотрудничестве в газовой отрасли на 25 лет, в соответствии с которым туркменская сторона обеспечивает поставку природного газа на границе Туркменистана, а российская сторона гарантирует его закупку, транспортировку и своевременную оплату.
Несмотря на систематические затруднения в нефтегазовых отношениях между Москвой и Ашгабатом, Туркменистан на данном этапе остается для России фактически безальтернативным и стратегически важным поставщиком газа. Обладающий громадными подтвержденными запасами природного газа Туркменистан — единственное государство из бывших советских республик, которое экспортирует значительную часть добываемого газа. Это объясняется небольшим внутренним потреблением газа в силу малочисленности населения (около 4,5 млн человек) и отсутствием в стране крупных промышленных потребителей [1].
Однако ни высокая заинтересованность России в углеводородных, в первую очередь газовых, ресурсах Туркменистана, ни тот факт, что российское направление в силу наличия транспортной инфраструктуры остается основным в части экспорта туркменского газа, до сих пор не привели к ощутимому укреплению позиций и увеличению объемов инвестиционной активности российских контрагентов в нефтегазодобывающей отрасли Туркменистана.
Во-первых, нефтегазовое сотрудничество Москвы и Ашгабата происходит в основном лишь в части закупки и транспортировки приобретенного туркменского газа в РФ. В то же время, присутствие российских контрагентов непосредственно в нефтегазовом секторе экономики страны пока крайне незначительно. В определенной степени это связано с тем, что в Туркменистане добыча углеводородов на суше является прерогативой государства, в то время как для иностранных инвесторов доступно лишь освоение шельфовых месторождений на условиях СРП. Тем не менее, такие компании, как британо-арабская «Драгон Ойл» (Dragon Oil), малазийская «Петронас» (Petronas), датская «Мэрск» (Maersk), немецкая «Винтершелл» (Wintershall) и китайская КННК, давно и достаточно успешно работают на туркменском участке каспийского шельфа [2].
* © Манукян М.М., Сорочайкин А.Н., 2011
Манукян Марине Мартиновна ([email protected]), Сорочайкин Андрей Никонович ([email protected]), кафедра экономики города и муниципального управления Самарского государственного университета, 443011, Российская Федерация, г. Самара, ул. Акад. Павлова, д. 1.
В такой ситуации большая часть российских компаний не проявляет интереса к месторождениям Туркменистана на шельфе Каспийского моря, хотя еще в 2003 г. конкретно для их эксплуатации три российские компании («Зарубежнефть», «Транснефть» и «ИТЕРА») учредили совместное предприятие. Несколько позже «ЛУКОЙЛ» и российско-британская «ТНК — Бритиш Петролеум» также предприняли попытки получить официальное разрешение на добычу углеводородов на данных месторождениях. Однако пока лишь МГК «ИТЕРА» благодаря особым отношениям с руководством Туркменистана сумела оформить документацию для проведения работ на шельфе Каспия, а также на суше — в Центральных Каракумах.
На наш взгляд, фактический отказ РФ в освоении туркменских шельфовых месторождений наводит на мысль, что российская сторона в определенной степени не выдерживает конкуренции в части технологий и инвестиций, так как туркменский участок шельфа Каспийского моря гораздо более глубоководный по сравнению с другими, что требует как более совершенных технологий, так и большего объема денежных инвестиций. По мнению ряда независимых экспертов, бурение только одной разведочной скважины на подобных участках шельфа оценивается в сумму не менее 40 млн долл. США, а таких скважин только для уточнения запасов потребуется пробурить более 20, причем проведение разведочных работ займет не менее трех лет. Поэтому, например, «ИТЕРА», получив лицензии на разработку ряда месторождений на Каспии, планирует активно сотрудничать не только с «Зарубежнефтью», но и с другими контрагентами, имеющими значительный опыт реализации проектов в схожих условиях. Впрочем, нельзя исключить и того, что Туркменистан сознательно отводит российской стороне наиболее технологически сложные и к тому же юридически небесспорные месторождения, территориальную принадлежность которых надо еще определить путем урегулирования через систему межгосударственных переговоров [1].
Во-вторых, перспективы развития российско-туркменских нефтегазовых взаимоотношений представляются неопределенными в силу активно проводимой Ашгабатом политики диверсификации своих внешних связей и балансирования между различными потребителями углеводородов, что, в свою очередь, предполагает кардинальное снижение зависимости от РФ, особенно в части транспортировки газа. За прошедший период Туркменистан все более склонен рассматривать Китай в роли основного стратегического партнера в данной отрасли.
Кроме того, вполне логичными представляются настойчивые попытки туркменского руководства разыграть и «европейскую карту», что выражается в систематическом декларировании поддержки проекта «Набукко» (Nabucco). Практическим шагом в этом направлении стало подписание Ашгабатом в первой половине 2009 г. меморандума о долгосрочном сотрудничестве в газовой сфере с немецкой компанией RWE, являющейся одним из шести акционеров проекта «Набукко». В результате уже достигнуты договоренности о прямых поставках природного газа из Туркменистана в Европу, а также об участии немецкого концерна в освоении месторождений на каспийском шельфе [1].
В-третьих, на фоне очень активно развивающихся взаимоотношений Туркменистана с зарубежными контрагентами российско-туркменское партнерство в нефтегазовой отрасли стабильно пребывает в стадии перманентного кризиса. Первые осложнения возникли еще в начале 2009 г., когда во время визита Президента Туркменистана в Москву российско-туркменские переговоры по реализации проекта газопровода «Восток — Запад» завершились безрезультатно, а несколько позже Ашгабат заявил о проведении открытого международного тендера
Проблемы сотрудничества России и Туркменистана в нефтегазовой отрасли 127
по данному проекту. Затем, после возникновения конфликтной ситуации на газопроводе САЦ в апреле 2009 г., со стороны руководства Туркменистана России предъявлены прямые обвинения. В любом случае это свидетельство того, что Туркменистан все менее намерен рассматривать РФ в качестве основного внешнего контрагента в нефтегазовой отрасли. Кроме того, проведя после аварии на САЦ ряд предупредительных мероприятий, Туркменистан, на наш взгляд, также преследовал целью продемонстрировать окрепшую политическую волю в части радикального снижения зависимости от РФ и, тем самым, значительно усилить внешнюю конкуренцию вокруг своих нефтегазовых ресурсов и маршрутов их транспортировки потребителям. Если еще в 2007 г. «Газпром» планировал до 2010 г. инвестировать в газовые проекты в Туркменистане около 2 млрд долларов США, то в настоящее время становится все более явной крайне низкая вероятность проведения столь значительных инвестиций из России.
В целом же, в сравнении с другими иностранными контрагентами, работающими в нефтегазовой отрасли Туркменистана, российские компании сохраняют преимущества лишь по одной позиции — обеспечению экспорта туркменского газа на внешние рынки.
Однако остается все меньше гарантий того, что Россия сумеет сохранить данное преимущество в ближайшем будущем. В итоге продолжающийся мировой экономический кризис, значительное ухудшение финансового состояния российских энергетических компаний, определенное охлаждение российско-туркменских отношений и активизация действий Туркменистана по диверсификации внешних связей — все это создает неустойчивость позиций российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана.
Очевидно, что характер потенциального присутствия России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана определится вовсе не политическим декларированием обещаний, а конкретными действиями российской стороны по сохранению и укреплению своих позиций в данном регионе. В случае, если и дальше сотрудничество сторон будет ограничиваться лишь вопросами приобретения туркменского газа и его дальнейшей транспортировки, то позиции российской стороны в нефтегазовом секторе экономики Туркменистана в оптимистическом варианте останутся примерно на текущем уровне, хотя данный вариант не столь очевиден: многое будет зависеть от того, сумеет ли Ашгабат существенно увеличить объемы добычи углеводородов и проводить уравновешенную энергетическую политику, в том числе учитывающую профит Москвы.
Объемы поставок туркменского газа в российском направлении в ближайшей краткосрочной перспективе расти, на наш взгляд, не будут, а с учетом наблюдаемого уменьшения объемов экспортируемого Россией газа европейским потребителям, наиболее вероятно, останутся на относительно низком уровне. Прогнозировать же объемы поставок газа на более длительную перспективу и, в частности, заявлять о заметном увеличении объемов экспорта туркменского газа в российском направлении, конечно, патриотично, но данные заявления не будут иметь объективного обоснования.
В самом оптимистическом варианте в среднесрочной перспективе (не ранее 2020 г.) допустимо возможные объемы экспорта туркменского газа в российском направлении, вероятно, могли бы достичь 70—80 млрд м3 в год. Но это может произойти только в случае соединения крайне сложной совокупности обстоятельств:
— стороны договорятся о взаимоприемлемой цене на газ;
— у Туркменистана будет достаточно газовых резервов для увеличения экспорта;
— Россия, Казахстан и Туркменистан построят и введут в эксплуатацию Прикаспийский газопровод и реконструируют САЦ;
— Ашгабат будет выполнять свои экспортные обязательства в полном объеме как минимум перед Россией (в соответствии с соглашением от 2003 г.), а как максимум — перед Китаем (от 30 до 40 млрд м3 в год), Ираном (от 10 до 15 млрд м3 в год) и, возможно, даже акционерами проекта «Набукко» (конечно, если трубопровод, включая его каспийский участок, будет построен) [1]
Принимая во внимание крайне малую допустимость стечения столь многообразной суммы факторов, следует признать, что с позиций текущего дня изложенный выше оптимистичный вариант является сложновыполнимым.
В первом десятилетии текущего века Туркменистан регулярно добывал около 10 млн т нефти в год, а экспортировал (в основном в приграничные страны) от 7 до 8 млн т. Если в Туркменистане не смогут выявить новые масштабные месторождения, то в краткосрочной перспективе объемы добычи и экспорта туркменской нефти, скорее всего, удержатся примерно в текущих объемах и не будут представлять особого интереса для России.
В среднесрочной перспективе (к 2020 г.) добыча нефти в Туркменистане может достигнуть объемов в 15—20 млн т, а экспорт возрасти до 10—15 млн т в год. Сложно прогнозировать, какая часть объемов будет добываться непосредственно российскими компаниями. Но, даже принимая во внимание возможность российского участия в инвестпроектах по освоению нефтяных месторождений, навряд ли полученную нефть будут экспортировать непосредственно в Россию: ее целесообразнее будет перерабатывать и (или) поставлять в географически менее удаленные, чем РФ, страны, например в Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан, что даст большую маржинальную составляющую инвестициям [1].
Как представляется, основными рисками данных проектов являются следующие:
— переориентация Туркменистаном большей части своего газового экспорта на маршруты, альтернативные российскому;
— нехватка газовых ресурсов для выполнения обязательств по экспортным поставкам;
— консервация экспортно-сырьевой направленности российско-туркменского сотрудничества в нефтегазовой отрасли [3].
Несмотря на довольно значительный ресурсный потенциал и экспортные возможности Туркменистана, принципиальным моментом является фактическая обеспеченность газом многочисленных экспортных посулов Ашгабата, а также в целом реализуемость сценариев развития туркменской газовой отрасли. С одной стороны, уже к 2012 г. Туркменистан брался обеспечить гарантированные масштабы поставок газа в Россию не ниже 70—80 млрд м3 в год и поддерживать сопоставимые объемы экспорта вплоть до 2028 г. С другой стороны, помимо внушительных экспортных обязательств перед Россией, Туркменистан уже подписал крупные договоренности по поставкам в Китай и Иран. Для выполнения заявленных обязательств в полном объеме и удовлетворения внутреннего спроса Туркменистану уже в ближайший период будет необходимо удвоить объемы добычи природного газа (с 70 до 113—141 млрд м3).
Изучение ситуации текущего состояния нефтегазового сектора экономики Туркменистана позволяет утверждать, что заявленные планы по объемам добычи газа на 2012 г. недостижимы, а планы на 2020 г. — труднореализуемы. При этом особо хочется обратить внимание на тот факт, что заявленные газовые запасы Туркменистана остаются недостаточно обоснованными. Ашгабат с целью вовле-
Проблемы сотрудничества России и Туркменистана в нефтегазовой отрасли 129
чения иностранных инвестиций в национальную экономику значительно завышает свои ресурсы. Так, по оценкам туркменской стороны, запасы газа составляют порядка 25 трлн м3, между тем как независимые эксперты подтверждают только 4,97 трлн м3 запасов — без учета еще фактически не разведанного газового месторождения «Южный Иолотань». Возможности данного месторождения пока точно не установлены, хотя оно, бесспорно, относится к категории крупных, но проведенный в октябре 2008 г. аудиторский каротаж дает очень большой разброс в оценке объемов: от 4 до 14 трлн м3. Достаточно показательным в связи с данными неясностями является произошедший скандал по поводу просочившихся в СМИ сведений об искажении результатов о разведанных и извлекаемых запасах газа на Иолотано-Яшларской группе месторождений [1].
Экспорт туркменского газа, на что РФ продолжает делать ставку в сотрудничестве с Туркменистаном в нефтегазовой отрасли, основан на неустойчивой позиции для эффективного взаимовыгодного развития партнерских отношений. В условиях нестабильной ценовой ситуации на углеводороды и неопределенности перспектив модернизации существующей системы газопроводов Туркменистан может сделать основной упор на переработку углеводородов (сжиженный природный газ, химические производства) как для экспорта, так и для внутреннего потребления. При этом Ашгабат будет ориентироваться на отношения с азиатскими и западными корпорациями, которые по сравнению с российскими владеют совершенными технологиями глубокой переработки углеводородного сырья.
Стоит заметить, что указанные выше риски будут создавать условия для снижения уровня сотрудничества между РФ и Туркменистаном в нефтегазовом секторе. Если акцентировать лишь обеспечение гарантий поставок туркменского газа в российском направлении, России будет трудно сохранить и тем более улучшить свое положение в туркменской нефтегазовой отрасли.
Наиболее эффективным, но затратным вариантом по укреплению и сохранению позиций РФ может стать глубокая переработка туркменских углеводородов и, в частности, создание на территории Туркменистана ряда промышленных предприятий по производству продуктов газохимии и нефтехимии. Именно этот вариант может всесторонне укрепить позиции России в туркменской нефтегазовой отрасли и гарантировать российским компаниям доступ к освоению туркменских месторождений.
В текущей ситуации крайне мало шансов на то, что российские нефтегазовые предприятия будут заниматься проблематикой глубокой переработки нефти и газа в Туркменистане. Это в значительной мере объясняется неперспективной экономической политикой России в целом, преобладанием узкокорпоративных интересов над государственными, основным курсом РФ на экспорт сырьевых (главным образом энергетических) ресурсов на внешние рынки. Этим же целям подчинен и современный вектор нефтегазового сотрудничества России с контрагентами, в котором политические преференции главенствуют над экономической выгодой [4].
Таким образом, восстановление в 2010 г. сотрудничества России с Туркменистаном в нефтегазовом секторе произошло в радикально изменившихся условиях. Введение в эксплуатацию газопровода в Китай, как и второй ветки трубопровода Туркменистан — Иран, стало подтверждением успешной реализации тенденции газоэкспортирующих стран региона к диверсификации своих углеводородных поставок. Все это позволяет утверждать, что позиции Российской Федерации в нефтегазовой отрасли Туркменистана в кратко- и среднесрочной перспективе будут крайне уязвимы, а в долгосрочном периоде — значительно ослабнут.
Библиографический список
1. Манукян М.М., Сорочайкин А.Н. Туркменистан и Россия: проблемы сотрудничества в нефтегазовом секторе // Экономика, финансы и управление в современных условиях: межвуз. сб. науч. статей / под общ. ред. А.Н. Сорочайкина. Самара: Глагол, 2011. Вып. 5 (7). С. 121-130.
2. Гривач А., Дубнов А. Испытание на взрыв. Ашхабад обвинил Москву в газовой аварии. URL: http://www.vremya.ru/2009/61/5/ 226942.html.
3. Манукян М.М. Влияние процесса глобализации на эффективность функционирования нефтегазового кластера // Евроинтеграционный выбор Украины и проблемы макроэкономики: Х Международная научно-практическая конференция молодых ученых и студентов: тезисы докладов, Днепропетровск, 22 марта 2011 г. Днепропетровск: Изд-во ДУЭП им. А. Нобеля, 2011. С. 130-132.
4. Манукян М.М. Прогноз устойчивого развития газовой отрасли Российской Федерации // Экономика, финансы и управление в современных условиях: межвуз. сб. научн. статей / под общ. ред. Н.М. Тюкавкина. Самара: Глагол, 2010. Вып. 2 (4). С. 76-90.
M.M. Manukyan, A.N. Sorochaikin*
THE PROBLEMS OF INTERACTION OF RUSSIA AND TURKMENISTAN
IN OIL AND GAS FIELD
In the article the problems of interaction of Turkmenistan and Russia in the field of production and transportation of hydrocarbon resources in the current period are viewed. The possible ways of development of interaction according to the strategies of development of each of the parties.
Key words, interaction, problems, gas pipeline system, hydrocarbons, deposit, oil and gas sector, Turkmenistan, Russian companies.
* Manukyan Marine Martinovna ([email protected]), Sorochaikin Andrey Nikonovich ([email protected]), the Dept. of Economy of the City and Municipal Management, Samara State University, Samara, 443011, Russian Federation.
