CC BY
25
ного ущерба» (ст. 52 Конституции РФ). Во исполнение приведенной нормы действующий УПК РФ дарует юридическим лицам право заявлять требование о возмещении причиненного преступлением, наделяет признанных в установленном порядке гражданским истцом организаций комплексом правомочий (ст. 44 УПК РФ). При этом уголовно-процессуальный закон позволяет юридическим лицам иметь представителя, в роли которого, как правило, выступает адвокат (п. 8 ч. 2 ст. 42, п. 8 ч. 4 ст. 44, ч. 1 ст. 45, п. 6 ч. 2 ст. 54, ч. 1 ст. 55 УПК РФ), способный оказать квалифицированную юридическую помощь, право на которую гарантирует Конституция РФ (ч. 1 ст. 48).
Основной закон Российской Федерации предусматривает право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53). Как следствие, в тексте нового УПК РФ появилась норма, согласно которой вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) властных субъектов уголовного процесса, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки, которые установлены гл. 18 УПК РФ (ст. 139).
Конституция РФ содержит также и иные положения, могущие быть использованными при характеристике конституционных основ охраны имущества и деловой репутации юридических лиц, однако объем настоящей статьи не позволяет в полной мере раскрыть данный вопрос.
Подводя итоги проведенному исследованию, хотелось бы отметить, что Конституционный Суд РФ в ряде решений обосновал свою позицию, согласно которой положения Конституции РФ распространяются на юридических лиц в той степени, в какой эти положения к ним применимы, что позволяет ставить вопрос и рассуждать о конституционных основах охраны имущества и деловой репутации юридических лиц в уголовном судопроизводстве.
Библиографический список
1. Божьев В.П. Конституционные принципы уголовного процесса // Уголовный процесс: Учебник для студентов вузов, обучающихся по спец. «Юриспруденция» / Под ред. В.П. Божье-ва. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Спарк, 2002. -704 с.
2. Проблемы обшей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. - М.: Норма, 2004. - 832 с.
3. Андреев А. Проблема прав юридических лиц в Конституции РФ // Конституционное и муниципальное право. - 2000. - № 1. - С. 13-14.
4. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 октября 1996 г. «По делу о проверке конституционности части первой статьи 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года «О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об акцизах» // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 1996. - № 5. - С. 2-8.
5. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 октября 1998 г. . 24-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1998. - № 42. -Ст. 5211.
6. Азаров В.А., Таричко И.Ю. Функция судебного контроля в истории, теории и практике уголовного процесса России. - Омск: Омский гос. ун-т, 2004. - 379 с.
7. Божьев В.П. «Тихая революция» Конституционного Суда в уголовном процессе Российской Федерации // Российская юстиция. - 2000. -№ 10. - С. 9-11.
8. Дьяченко Е.М. Деловая репутация юридических лиц: Дис. ... канд. юрид. наук. - Краснодар, 2005. - 224 с.
А.В. Кудряшова
ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ПОТЕРПЕВШЕГО НА ДОСТУП К ПРАВОСУДИЮ
Статьи 46, 52 Конституции РФ гарантируют гражданам, потерпевшим от преступных посягательств, доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Исходя из указанных положений, государство обеспечивает защиту нару-
шенных прав потерпевшего, при этом последний вправе лично участвовать в качестве стороны в процессе. В ходе судебного производства по уголовному делу частно-публичного и публичного обвинения во всех случаях на стороне потерпевшего
106
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 5, 2006
© А.В. Кудряшова, 2006
выступает лицо, которое призвано от имени государства защищать его права, а также законные интересы общества и государства - государственный обвинитель. Потерпевший и государственный обвинитель образуют сторону обвинения и обладают равными процессуальными правами.
Статья 123 Конституции РФ провозглашает осуществление правосудия на основе равноправия и состязательности сторон. Однако права сторон защиты и обвинения в процессе фактически различны, что обусловлено положениями уголовно-процессуального закона, подрывающими конституционные основы правосудия. В первую очередь, это нормы, ущемляющие право стороны обвинения (к которой, в соответствии с ч. 4 ст. 354 УПК РФ, относится как потерпевший, государственный обвинитель, так и вышестоящий прокурор) на обжалование отдельных судебных решений.
Во-первых, это ч.9 ст. 246 УПК РФ, исключающая обжалование в вышестоящий суд судебного решения о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения;
Во-вторых, ст. 405 УПК РФ, не допускающая пересмотр в порядке надзора судебных решений по основаниям, ухудшающим положение осужденного, оправданного, а также лица, уголовное дело в отношении которого прекращено.
Указанные нормы создают явно привилегированные условия в процессе обвиняемым (осужденным) и стороне защиты в целом, по сравнению с потерпевшим и в целом стороной обвинения, поскольку запрещают стороне обвинения обжаловать судебные решения, выгодные противоположной стороне. Несмотря на то, что данные нормы противоречат Конституции РФ, данные противоречия не устраняются даже путем признания их Конституционным судом РФ не соответствующими Основному закону.
Отказ государственного обвинителя от обвинения, полный или частичный, необратим, поскольку влечет обязанность суда прекратить дело в соответствующей части (п.2 ч. 1 ст. 254 УПК РФ), а ч. 9 ст. 246 УПК РФ запрещает обжаловать данное судебное решение в вышестоящий суд. Нет существенной проблемы в отсутствии у потерпевшего права на обжалование такого решения, когда состоялся обоснованный отказ от обвинения, но в практике имеют место и случаи необоснованного отказа. При этом нарушаются не только права потерпевшего, гарантированные государством, но и интересы общества в целом, по-
скольку справедливого и адекватного совершенному преступлению восстановления нарушенных прав лиц, пострадавших от преступных посягательств, не происходит.
Конституционный Суд РФ в постановлении от 8 декабря 2003 года №2 18-П признал ч. 9 ст. 246 УПК РФ не соответствующей Конституции РФ и указал, что законность, обоснованность и справедливость судебного решения, вынесенного в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения, возможно проверить в вышестоящем суде. Право обжалования указанного решения принадлежит потерпевшему, поскольку иное нарушало бы его права, гарантированные Конституцией РФ, а также вышестоящему прокурору, который в случае, если установит, что нижестоящим прокурором интересы общества, государства и личности не были обеспечены, вправе и обязан исправить обнаруженные отступления от требований закона.
На первый взгляд, указанное разъяснение Конституционного суда РФ предоставляет возможность исправить ошибку государственного обвинителя, допущенную в суде и гарантирует обеспечение конституционных прав потерпевшего. Однако на практике данный механизм защиты прав потерпевшего не действует.
Приговором районного суда Б. признан виновным в том, что, находясь в квартире Ч., с целью завладения его имуществом нанес Ч. удар бутылкой по голове и несколько ударов руками и ногами, причинил закрытую черепно-мозговую травму, повлекшую легкий вред здоровью потерпевшего и похитил его куртку и кроссовки. Исходя из данной фабулы, действия Б. следовало квалифицировать по ст. 162 ч. 2 как разбой с применением предметов, используемых в качестве оружия. Однако государственный обвинитель в прениях отказался от данного квалифицирующего признака и просил квалифицировать его действия по ст. 162 ч.1 УК РФ, что и сделал суд.
Вышестоящий прокурор, обнаружив указанную ошибку государственного обвинителя, поспешил ее исправить и внес кассационное представление на приговор суда, указав на неправильность позиции государственного обвинителя, незаконность и необоснованность приговора, выразившуюся в неправильной квалификации действий осужденного.
Однако суд кассационной инстанции данное кассационное представление оставил без удовлет-
ворения, указав, что отказ государственного обвинителя от обвинения в процессе заявлен с соблюдением всех требований закона: мотивирован, мнения участников процесса по поводу отказа от обвинения судом заслушивались, потерпевший с приговором суща согласился, не обжаловав его [8].
Потерпевший по делу принес надзорную жалобу на приговор, в которой указал, что в связи с нахождением на стационарном лечении не мог участвовать в судебном рассмотрении уголовного дела и обжаловать приговор в кассационном порядке, однако не согласен с позицией государственного обвинителя в процессе и вынесенным приговором, поскольку подсудимый не понес в полном объеме ответственность за свои действия. Данная жалоба с надзорным представлением была направлена в областной суд.
Казалось бы, при таких обстоятельствах нарушение прав потерпевшего очевидно: непонятно, какую роль в обеспечении законности принятого судом решения сыграло заслушивание мнений по поводу отказа от обвинения участников процесса со стороны защиты, поскольку такой отказ полностью соответствует интересам подсудимого; в то же время, лицо, законные интересы которого непосредственно данным отказом нарушены, по объективным причинам было лишено возможности высказать свое мнение в процессе и обжаловать приговор в кассационном порядке.
Однако суд в удовлетворении надзорной жалобы и представления отказал, вновь указав, что Ч. его права на участие в судебном заседании и обжалование судебного решения разъяснялись, однако он заявил о рассмотрении дела в его отсутствии, состоявшийся по делу приговор в кассационном порядке не обжаловал, в связи с чем нарушений его прав не допущено и оснований для отмены приговора не имеется [9].
Таким образом, областной суд фактически указал на возможность обжалования такого судебного решения лишь по процессуальным мотивам: в связи с нарушением прав потерпевшего, несоблюдением судом процедуры принятия отказа от обвинения и т.д., а не по существу. В то же время, непонятно, какое нарушение прав потерпевшего должно произойти в суде, чтобы вышестоящий суд посчитал его достаточным для отмены приговора, а также, почему невозможен пересмотр указанного судебного решения по существу, если в постановлении Конституционного суда РФ речь идет о его проверке с точки зрения «законности,
обоснованности и справедливости», и именно для обеспечения такой проверки на государственного обвинителя возлагается обязанность мотивировать свой отказ от обвинения.
После неудовлетворения судом надзорной жалобы потерпевший от дальнейшего обжалования отказался.
Среди опубликованной практики Верховного Суда РФ также не содержится упоминаний об отмене по жалобе потерпевшего или представлению прокурора судебных решений, вынесенных в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения, что, прежде всего, ориентирует нижестоящие суды на неприменение положений, содержащихся в постановлении Конституционного Суда РФ.
Обжалование потерпевшим и государственным обвинителем в порядке надзора вышеуказанного приговора суда и любого другого - по мотивам, ухудшающим положение осужденного, является бесперспективным в силу ст. 405 УПК РФ.
Постановлением Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 года №> 5 -П статья 405 УПК РФ признана не соответствующей Конституции РФ в той мере, в которой она, не позволяя поворот к худшему по жалобе потерпевшего или кассационному представлению прокурора, не позволяет устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела.
Однако данное постановление не сгладило неравенство прав сторон защиты и обвинения. Так, несмотря на то, что все-таки стороне обвинения предоставлено право обжалования судебных решений по основаниям, ухудшающим положение осужденного, в порядке надзора, однако, в отличие от стороны защиты, не по любому основанию, а лишь в случае существенных (фундаментальных) нарушений по делу. В то же время, понятия данных нарушений в Постановлении не дается, в силу чего оно является оценочным и зависит от судебного усмотрения. Кроме того, по сравнению с правом на обжалование стороны защиты, которое не ограничено какими-либо временными рамками, для стороны обвинения при обжаловании судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного, предусмотрен сокращенный срок - 1 год.
Как показывает судебная практика, в силу установленных ограничений на надзорной стадии
108
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 5, 2006
уголовного процесса надлежащей защиты прав потерпевшего также не происходит. Сам потерпевший редко выступает здесь в качестве субъекта обжалования. Чаще всего это обусловлено следующими причинами: во-первых, наткнувшись даже на однократный судебный отказ при попытке обжалования судебных решений, потерпевший, как правило, от дальнейшего их обжалования отказывается; во-вторых, сам потерпевший не обладает специальными юридическими познаниями, а значит, орудиями в борьбе за свои права и редко имеет достаточные материальные средства, чтобы оплатить услуги юриста, помощь которого может в итоге оказаться неэффективной.
По вышеуказанным причинам, в надзорной стадии уголовного процесса, как правило, в качестве субъекта обжалования выступает прокурор. Однако неоднократные попытки прокурора обжаловать в Костромской областной суд приговоры, вступившие в законную силу, по основаниям, ухудшающим положение осужденного, заканчивались ответом суда о том, что в надзорном представлении не указано существенных (фундаментальных) нарушений, допускающих их пересмотр. В то же время, судебные решения обжаловались и в связи с необоснованным оправданием, и с неправильной квалификацией, и несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела. Сами по себе данные основания предусмотрены законом как повод для отмены или изменения приговора (ст. 379 УПК РФ). Однако суд надзорной инстанции, как правило, не вникая в суть указанных в надзорном представлении нарушений, расценивает их как несущественные, используя как «лазейку» отсутствие в законе понятия или критериев оценки их существенности или не существенности.
Обжалование указанных судебных решений в Верховный Суд РФ также представляется бесперспективным, поскольку именно он и ориентирует нижестоящие суды на такое применение закона, в том числе напрямую ссылаясь на отсутствие в постановлении Конституционного Суда РФ понятия «существенных (фундаментальных) нарушений» [5; 6; 7].
Таким образом, статья 405 УПК РФ по-прежнему продолжает действовать как барьер для потерпевшего и прокурора на пути к правосудию.
При изложенных обстоятельствах остается лишь констатировать тот факт, что и законодатель и правоприменитель, обеспокоенные в первую очередь тем, чтобы обеспечить реализацию прав обвиняемого (осужденного), забывают о лице, для защиты которого, собственно, и создавалась вся правоохранительная система - о потерпевшем. И нормы уголовного процесса, изначально созданные для защиты его прав, фактически работают им вопреки, оттесняя потерпевшего от органов правосудия и подрывая конституционные принципы, делая их всего лишь декларацией.
Библиографический список
1. Конституция Российской Федерации. - М., 2005.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. - М., 2006.
3. Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года №№ 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» // Собрание законодательства РФ. - 2003. -22 декабря. - №> 51. - Ст. 5026.
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 года №№ 5-П «По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива «Содействие», общества с ограниченной ответственностью «Карелия» и ряда граждан» // Вестник Конституционного Суда РФ. - 2005. - N° 4.
5. Определение Верховного Суда РФ от 30 мая 2006 года №> 18-ДО6-23 // СПС «КонсультантПлюс»
6. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 10 апреля 2006 года № 59-ПО6ПР // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2006. - № 9.
7. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 28.09.2005 года №№ 609п05пр // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2006. - N° 2.
8. Архив Свердловского суда г Костромы, 2005 г.
9. Архив Костромского областного суда, 2005 г.
