CC BY
45УДК 342 ББК 67
DOI 10.24411/2073-3305-2020-10011
Проблемы реализации конституционного права на презумпцию невиновности в публичных выступлениях должностных лиц при осуществлении уголовного судопроизводства
The Problems of the Implementation of the Constitutional Right to the Presumption of Innocence in Public Speeches of Officials in Criminal Proceedings
Марина Дмитриевна ИСТИХОВСКАЯ,
кандидат юридических наук, доцент, ведущий юрист Международной коллегии адвокатов г. Москвы «Закон и право»
E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматриваются содержание и соблюдение презумпции невиновности при обеспечении гласности в уголовном судопроизводстве должностными лицами и судами в их решениях. Проводится сравнительный логико-правовой анализ позиций Европейского суда по правам человека и Конституционного и Верховного судов РФ по основным проблемным вопросам презумпции невиновности в публичной сфере.
Ключевые слова: презумпция невиновности; справедливость судебного разбирательства; беспристрастность суда; поправки в Конституцию; административная ответственность
Abstract. The article discusses the content and observance of the presumption of innocence while ensuring publicity in criminal proceedings by officials and courts in their decisions. A comparative logical and legal analysis of the positions of the European Court of Human Rights and the Constitutional and Supreme Courts of the Russian Federation on the main problematic issues of the presumption of innocence in the public sphere is carried out.
Keywords: presumption of innocence; fair trial; impartiality of the court; amendments to the Constitution; administrative responsibility
Обязанностью государства, согласно ст. 2 Конституции РФ, является защита прав и свобод человека, в том числе в сфере уголовного судопроизводства, к которым относятся презумпция невиновности, право на справедливый и беспристрастный суд, осуществление правосудия только судом и другие права граждан.
Статья 11 гл. 2 УПК РФ указывает, на кого возложена обязанность обеспечивать соблюдение данных прав в уголовном процессе — на представителей государственной власти и должностных лиц, которые должны заботиться о том, чтобы все участники правоотношений, возникших при производстве уголовного дела, знали свои права и обязанности и обеспечивали в рамках своих полномочий возможность их соблюдения1.
Принцип презумпции невиновности гарантирован ст. 49 Конституции РФ и нашел дальнейшее развитие в ст. 14 УПК РФ. Считаем, что наряду с принципом охраны и защиты прав и свобод человека и гражданина принцип презумпции невиновности является одним из ключевых принципов, так как его нарушение может привести к нарушению права на защиту, осуществления правосудия только судом, состязательности сторон, несправедливому судебному разбирательству, и др.
Концептуальное содержание принципа презумпции невиновности раскрыто в трудах многих ученых (М.С. Строгановича, Н.И. Матузова, А.П. Самсонова, Б.Т. Безлепкина и др.) и заключается в том, что человек может быть признан виновным только после признания его та-
ковым судом и после вступления в силу приговора, что определяет его правовое положение в обществе. Данный принцип стоит на защите человека от преждевременного обращения с ним как с преступником, т.е. на этапе до вынесения обвинительного приговора и вступления его в законную силу, он защищает любого: как лицо, не имеющее отношение к преступлению, так и того, кто все же его совершил.
Вина человека должна быть установлена судом независимым и беспристрастным, разбирательство должно быть справедливым и публичным. В ином случае может быть признан невиновный виновным и нарушена презумпция невиновности.
Как справедливо заметил А.Т. Гольцов, термин «невиновный» в контексте презумпции приобретает значение самостоятельного уголовно-процессуального статуса. Обвиняемый (подозреваемый) считается невиновным (наделяется статусом невиновного) автоматически, без специального вынесенного постановления, в силу самого факта уголовного преследования, направленного на проверку его причастности. Но при этом презумпция невиновности не запрещает вести против обвиняемого (подозреваемого) изобличительную деятельность, предъявлять обвинения, применять до суда меры уголовно-процессуального принуждения2.
Реализация презумпции невиновности как одного из принципов прав и свобод личности должна быть обеспечена в период всего уголовного преследования, на всех его стадиях, так как он относится к правам, которые в силу ч. 3 ст. 56 Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях и может быть опрокинута исключительно вступившим в силу обвинительным приговором суда.
Виновность в действительности невиновного может быть доказана, с другой стороны, может быть доказана невиновность в действительности виновного. Но для презумпции невиновности доказанная виновность в действительности невиновного более принципиальная ошибка, означающая нарушение самого принципа3. Несоблюдение презумпции невиновности неизбежно приведет общество к противоположной ему презумпции вины, которая недопустима в демократическом обществе априори.
Задача самого государства в лице его представителей, в том числе правоохранительных органов и судов, неизменно и последовательно придерживаться в своей деятельности данного принципа, соблюдая его на протяжении всего уголовного преследования. Они также обязаны
следовать ему в публичной сфере, в своих высказываниях при доведении общественности информации об уголовном преследовании, демонстрируя обществу приверженность государства соблюдению принципа презумпции невиновности и установлению вины исключительно в законном порядке.
Однако именно в части информирования общественности должностными лицами мы сегодня порой являемся свидетелями несоблюдения принципа презумпции невиновности. Это подтверждается примерами, когда представители правоохранительных органов на стадии возбуждения уголовного дела, проведения предварительного следствия ставят в известность общественность через средства массовой информации о совершенном преступлении, указывая, по нашему мнению, на безусловную виновность подозреваемого, что является для общественности авторитетным свидетельством виновности лица.
Примером может служить дело А. Селюти-на, А. Новоселова и Ю. Поливенко, обвиняемых в совершении преступления по ч. 4 ст. 159 УК РФ по двум эпизодам. В сообщениях СУ СК РФ по Республике Коми и Прокуратуры республики при информировании общественности, на наш взгляд, допущено нарушение принципа презумпции невиновности в связи с категоричным утверждением о виновности данных лиц и нанесении ими ущерба при передаче дела на рассмотрение суда; наличием информации о вынесенном приговоре суда первой инстанции и «забывчивости» упомянуть о том, что фигуранты оправданы по одному эпизоду полностью с правом на реабилитацию, а также неуказанием того, что приговор не вступил в законную силу; после рассмотрения уголовного дела судом апелляционной инстанции отсутствием итоговой информации на сайтах правоохранительных органов о полной реабилитации Ю. Поливенко судом апелляционной инстанции, переквалификацией преступления на другую статью УК РФ А. Селюти-ну и А. Новоселову и существенным смягчением приговора и решением о недоказанности стороной обвинения суммы ущерба4.
Одним из значимых правил презумпции невиновности является правило трактовки неустранимых сомнений в виновности лица в пользу обвиняемого. В данном случае речь идет о сомнении не только по вопросу «виновен — не виновен», но и по всем частным вопросам — об объеме обвинения, о квалификации преступления, о наличии отягчающих обстоятельств и т.д. Например, в случае если сумма ущерба, нанесенного подозреваемым в совершении преступ-
ления о превышении должностных полномочий, не подтверждена достоверно независимыми специалистами, то следователь не имеет право говорить, что «нанесен ущерб более 50 млн руб.». Следователь может сказать только, что предварительно сумма ущерба составляет порядка 50 млн руб. Именно на это указывали ведущие ученые страны в области криминалистики5.
Однако исследование сайтов правоохранительных структур показывает, что в размещаемых информационных сообщениях о возбуждении уголовных дел указывается сумма ущерба в контексте «более...» и даже без замечания «по предварительной оценке следствия». Дело не в том, что далее в судах сумма ущерба подтверждается редко (как правило, еще на предварительном следствии она корректируется, далее суд может установить иной размер или вообще его может не подтвердить), а в том, что подобными некорректными, опрометчивыми заявлениями нарушается право подозреваемого (обвиняемого) на презумпцию невиновности, что является недопустимым в демократическом обществе.
Примером может служить упомянутое выше дело А. Селютина и других лиц. Следственное управление в связи с высокой резонансностью уголовного преследования регулярно размещало информацию о данном уголовном деле. При передаче дела в суд на своем сайте Управление разместило информацию, в которой была указана сумма ущерба, нанесенного действиями группы лиц республиканскому бюджету в размере «более 11 млн руб.». Далее, после вынесения обвинительного приговора размещается информация о том, что суд установил сумму ущерба в размере 5,5 млн руб. Суд апелляционной инстанции посчитал недоказанной сумму ущерба и отменил решение по гражданскому иску суда первой инстанции. При этом в информационных сообщениях сумма ущерба озвучивалась в утвердительной форме6.
Глубинное, этическое содержание презумпции невиновности заключается в запрете высказываний, которые предваряют установление вины приговором суда, вступившим в законную силу, который может быть как обвинительным, так и оправдательным.
Сложно не согласиться с О.И. Цыбулевской, заметившей, что бездоказательное обвинение аморально в принципе, а в уголовном процессе, когда речь идет о поведении должностных лиц, правомочных в связи с обвинением применять меры принуждения и настаивать на осуждении, признании преступником, — безнравственно вдвойне7. Несмотря на то, что с момента данного
высказывания ученого прошло десять лет, его актуальность только возросла в связи с взятым государством курсом на обеспечение гласности, в том числе в уголовной сфере, и развитием информационных технологий, позволяющих донести информацию до широчайшего круга ее потребителей.
Право на презумпцию невиновности гарантировано не только национальным законодательством, но и международным правом, так как Россия, ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, тем самым признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Именно к Европейскому суду достаточно часто россияне апеллируют по вопросам соблюдения в отношении них презумпции невиновности, не найдя защиты в рамках национальной судебной системы. Более того, социологические исследования показывают, что уровень доверия к Европейскому суду по правам человека выше, чем к национальной судебной системе8.
В своем Послании Федеральному Собранию в январе 2020 г. Президент РФ предложил рассмотреть поправки в Конституцию РФ, в том числе о признании приоритета национального законодательства над международным правом. Как следует из предложенных в дальнейшем поправок, речь идет о толкованиях положений международных договоров международными организациями, противоречащих Конституции России9.
После этого развернулась бурная дискуссия среди политологов, общественников и просто граждан на тему, будет ли Россия выполнять решения международного суда, что не удивительно, так как для россиян является очень важным вопрос о возможности обжалования решений национальных судов в международном судебном органе.
В связи с этим актуален логико-правовой анализ основных позиций Европейского суда и Высших судов России по их толкованию по вопросам соблюдения презумпции невиновности при информировании граждан должностными лицами государства и судами в их решениях.
Безусловно, солидарной является позиция Европейского суда и высших судов России по вопросу обеспечения гласности в уголовном расследовании. Так, Европейский суд указал, что свобода выражения своего мнения, гарантируемая ст. 10 Конвенции, распространяется на свободу получения и распространения информации, в связи с этим выработал мнение о том, что п. 2 ст. 6 не может препятствовать властям инфор-
мировать общественность о ведущихся уголовных расследованиях, но она требует, чтобы власти делали это сдержанно и деликатно, как того требует уважение презумпции невиновности10.
По вопросу гласности и открытости, порядку получения информации о деятельности судов высказался Пленум Верховного Суда РФ, который обязал суды обеспечить опубликование в СМИ сведений о вступивших в законную силу судебных постановлениях по делам, которые приобрели общественный интерес11.
Не наблюдается разности позиций по вопросу публичных выступлений должностных лиц. Мнение Европейского суда заключается в том, что презумпция невиновности нарушается, если судебный акт или заявление публичного должностного лица относительно обвиняемого в совершении преступления отражает мнение, что он виновен, до того как его вина установлена в соответствии с законом12.
Нарушением презумпции невиновности суд считает любой аргумент, намекающий на то, что суд или должностное лицо считают обвиняемого виновным. Европейский суд проводит фундаментальное разграничение между заявлением о том, что кто-либо лишь подозревается в совершении преступления, и ясным заявлением, что указанное преступление было совершено данным лицом13.
Более того, Европейский суд считает, что не только представители правоохранительных органов должны быть осмотрительны в выборе выражений, но и иные представители государства, в том числе судьи и политические деятели. Нарушают, например, презумпцию невиновности публичные высказывания судьи о качестве защиты и перспективах исхода уголовного дела14.
Однако, если в каких-либо иных документах (например в приказах на увольнение) используются формулировки, которые можно признать спорными, но документ не был предназначен для оглашения публично и не был в итоге оглашен публично, то нарушение принципа презумпции невиновности отсутствует. Такой вывод был сделан Европейским судом, так как некорректные формулировки не могли побудить общественность поверить в виновность или предрешить оценку фактов компетентным судом15.
Правовые положения действующего законодательства и их толкование и разъяснение Конституционным и Верховным судами России, по нашему мнению, полностью согласуются с указанными позициями Европейского суда.
Так, неоднократно Конституционный суд в своих документах указывал и подтверждал, что
не может быть сделан вывод о виновности лица в совершении преступления на стадии возбуждения уголовного дела, когда сугубо предварительно, с целью определения самой возможности начать расследование решается вопрос о наличии в деянии лишь признаков преступления, когда еще невозможно проведение всего комплекса следственных действий по собиранию, проверке и оценке доказательств виновности лица в совершении преступления16.
Заметим также, что высказывание должностного лица в утвердительной форме о безусловном совершении преступления публично при информировании общественности о действиях органов правопорядка до рассмотрения дела компетентным судом, на наш взгляд, указывает на игнорирование возложенной государством обязанности осуществлять государственную защиту прав и свобод в том числе подозреваемого (обвиняемого, подсудимого) от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, презумпции невиновности, свидетельского иммунитета и т.д.
Следующее мнение Европейского суда заключается в том, что некорректные высказывания представителей государства, к которым относятся в том числе правоохранители, не только убеждают общественность считать подозреваемого (обвиняемого) преступником, но и способны нанести урон правосудию, поставить под сомнение справедливость судебного разбирательства и, как результат, итоговый вердикт суда17.
В уголовном праве справедливость судебного разбирательства, являясь оценочной категорией, находит свое отражение в виде неких процессуальных правил, соблюдение которых, как предполагается, приведет к справедливому разрешению дела.
Европейский подход оценки справедливого судебного разбирательства заключается в процессуальной справедливости, т.е. в соблюдении определенных правил при рассмотрении дела судебным органом и при вынесении решения. Как абсолютно правильно отмечают ряд ученых, данное право совсем не гарантирует, что в процессе будет установлена истина и в соответствии с ней восстановлена социальная справедливость. Здесь идет речь о том, что справедливость судебного решения с точки зрения применения материально-правовых норм разъяснениями ЕСПЧ не гарантирована18.
В таком подходе безусловно есть проблема. Справедливость — это оценочная категория, но, на наш взгляд, выработка, законодательное установление правил и их последовательное соблю-
дение дают надежду на справедливое судебное решение, которое позволяет принять справедливое решение на основании доказательств и внутреннего убеждения судьи.
Справедливое судебное разбирательство, исходя из международных правовых актов, включает в себя следующие характеристики: законность, право на защиту, презумпцию невиновности, доступ к правосудию, рассмотрение дела в разумный срок, независимость и беспристрастность суда, гласный характер судебного разбирательства, право на обжалование судебного решения, состязательность и равноправие сторон в судебном процессе, свидетельский иммунитет и др. В России все эти элементы справедливого судебного разбирательства являются положениями Конституции РФ, действующего законодательства, и за их реализацией и применением налажен контроль, созданы механизмы восстановления нарушенного права. Неоднократно Конституционный Суд РФ раскрывал конституционно-правовой смысл данных положений, который в полной мере соответствует мнениям Европейского суда19.
В связи с этим позиция Европейского суда о том, что неосторожные и категоричные высказывания должностных лиц правоохранительных органов могут не только заведомо формировать обвинительное общественное мнение, но также могут повлечь за собой необъективное предварительное следствие и судебное разбирательство, особенно в случае слушания дела коллегией присяжных заседателей, имеющих предубеждение по тем или иным вопросам20, согласуется с положениями ч. 2 ст. 333 УПК РФ. Данные положения запрещают присяжным заседателям общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела и собирать сведения по нему вне судебного заседания. Установление данных фактов является основанием для отвода присяжного заседателя. Таким образом, это указывает на то, что российский законодатель осознает возможность влияния некорректной информации на мнение присяжных заседателей в условиях глобального интернета, что указывает на схожесть позиций с позицией международного правового института.
Презумпция невиновности является процессуальной гарантией, в том числе применительно к промежуточным судебным актам, предваряющим рассмотрение уголовного дела по существу (о мере пресечения, продления срока ее действия, ареста имущества, о производстве обыска, и пр.)
Европейский суд считает, что нарушение судом принципа презумпции невиновности в пред-
варительных решениях является внешним проявлением пристрастности суда. Так, например, при рассмотрении ходатайства об освобождении из-под стражи суд не должен оценивать его виновность. Суд должен ограничится установлением наличия подозрения, которого может быть недостаточно для доказательства вины обвиняемого вне всякого разумного сомнения, но которое связывает обвиняемого, его действия, местонахождение и т.п. с преступным деянием21.
Данная позиция Европейского суда полностью согласуется с позицией Высших судов России, которые указали в ряде своих документов, что высказанная судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела позиция относительно наличия или отсутствия события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, достаточности собранных доказательств определенным образом может ограничить его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и постановлении приговора или иного итогового решения. В таких случаях судья не должен участвовать в дальнейшем рассмотрении уголовного дела, с тем чтобы не ставить под сомнение законность и обоснованность решения, которое будет принято по этому делу в конечном счете22.
Логико-правовой анализ проблемных позиций по вопросам презумпции невиновности Европейского суда и российских судов, на наш взгляд, показывает отсутствие противоречий, что дает основание полагать, что предлагаемые поправки в Конституцию РФ не изменят отношение России к судебных решениям Европейского суда по правам человека как минимум по данному вопросу.
Соблюдение принципа презумпции невиновности должно быть особым и тщательным, контроль должен носить постоянный характер и попытки его нарушения должны жестко пресекаться властями. Если со стороны государства будет ослаблен такой контроль, то возникают угрозы применения принципа антипода — презумпции вины.
Государство обязано принимать меры к защите прав и свобод человека и гражданина, принимая нормы права и реагируя на их несоблюдение, в том числе пресекая публичное нарушение презумпции невиновности своими представителями. С одной стороны, у государства есть надзорный орган — Прокуратура РФ, с другой — необходимо признать, что усилий данного органа явно недостаточно.
Именно государство обязано обеспечить, в том числе и запретительными и карательными нормами, невозможность нарушения основополагающих принципов современного демократического общества, к которым относится принцип презумпции невиновности, и в первую очередь — его представителями. В связи с этим предлагаем ввести административную ответственность за нарушение лицами, занимающими государственные должности, должности государственной и муниципальной службы. Данное предложение может быть рассмотрено в рамках работы, проводимой Правительством РФ по разработке нового Административного кодекса.
Как уже было отмечено, к сожалению, возбуждение уголовного дела, проведение следственных действий для нашего общества являются авторитетным свидетельством виновности. В связи с этим важна позиция государства, которое обязано стоять на страже защиты конституционных прав человека, заботиться о формировании иной культуры восприятия.
1 См.: Статья 11 УПК РФ.
2 См.: Гольцов А.Т. Презумпция невиновности — «индикатор» российского уголовного судопроизводства // Евразийская адвокатура. 2019. № 4 (41). С. 28—34.
3 Там же.
4 См.: URL: https://komi.sledcom.ru/news/item/104 6948; https://komi.sledcom.ru/news/item/1139942; https://komi.sledcom.ru/news/item/1276150; http:// www.prockomi.ru/news/?ELEMENT_ID=9990& sphrase id=28261
5 См., например: Безлепкин Б.Т. Уголовный процесс России: учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК «Велби»: Проспект, 2004. С. 42—43.
6 См.: URL: https://komi.sledcom.ru/news/item/ 1046948; https://komi.sledcom.ru/news/item/1139942; https://komi.sledcom.ru/news/item/1276150; https:// vs — komi.sudrf.ru/modules.php?name = sud_ delo&srv_num=1 &name_op=doc&number=2228303& delo_id=4&new=4&text_number=1
7 См.: Цыбулевская О.И. Презумпция невиновности: нравственный аспект // Юридическая техника. 2010. № 4. С. 571—573.
8 См.: Доклад уполномоченного по правам человека за 2018 год // URL: http://map.rightsrf.ru/Karta_ Yadro/prav_z_karta/doklad/doklad.pdf (Ыта обращения: 08.01.2020).
9 См.: Сайт Государственной Думы РФ // URL: https:/ /sozd.duma.gov.ru/bill/885214-7
10 См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Алле-не Де Рибемон (Allenet De Ribemont) против Франции».
11 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 13 декабря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов» // СПС «КонсультантПлюс».
12 См.: Постановление ЕСПЧ но делу «Мохов (Mokhov) против Российской Федерации» // СПС «Консультант-Плюс».
13 Там же.
14 См., например: Постановление ЕСПЧ по делу «Бут-кявичюс против Литвы (Butkeviciusv. Lithuania)»; дело Лавентс против Латвии // СПС «КонсультантПлюс».
15 См.: Постановление ЕСПЧ по делу «Кузьмин (Kuzmin) против Российской Федерации»// СПС «КонсультантПлюс».
16 Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июня 2011 г. №16-П.
17 Постановление ЕСПЧ от 4 марта 2010 г. «Дело Мохов (Mokhov) против РФ» // СПС «КонсультантПлюс».
18 См., например: Сулейманова К.М. Право на судебную защиту и право на справедливое судебное разбирательство // Юридическая наука. 2017. № 1. С. 114— 120; Нисневич ЮА. Судебная система постсоветской России: социальный контекст // Социологические исследования. 2019. № 8. С. 84—95. URL: http:// ras.jes.su/socis/s013216250006165-4-1
19 См., например: Определение Конституционного Суда РФ от 8 июля 2004 г. № 237-О «По жалобе гражданина Воскресова на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 388 и ч. 3 ст. 408 УПК РФ»; Постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2010 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности пп. 2 и 3 ч. 2 ст. 30 и ч. 2 ст. 325 УПК РФ в связи с жалобами граждан Зайнагутдинова и др. и запросом Свердловского областного суда»; и др. // СПС «Консуль-тантПлюс».
20 См.: Постановление ЕСПЧ по делу «Аллене де Рибемон (Allenet de Ribemont) против Франции» // СПС «КонсультантПлюс».
21 Постановление ЕСПЧ от 13 июня 2013 г. «Дело «Ромен-ский (Romenskiy) против Российской Федерации»» // СПС «КонсультантПлюс».
1 См.: Постановление Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога»; Определение Конституционного Суда РФ от 1 ноября 2007 г. № 799-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мозгова на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 63 УПК РФ» // СПС «КонсультантПлюс».
Список литературы
1. Смирнов А.В. О независимости, беспристрастности и справедливости судебной власти// Российский журнал правовых исследований. 2019. Т. 6. № 1 (18). С. 25—31.
2. Цыбулевская О.И., Омариева АН. Презумпция невиновности: аксиологическое измерение // Вестник Поволжского института управления. 2015. № 4 (49). С. 51—57.
