CC BY
24
ББК 63.3 YAK 94(47).082
А.В. ЗУЕВ
ПРОБЛЕМЫ ПРОХОЖДЕНИЯ ПЛАВАТЕЛЬСКОЙ ПРАКТИКИ УЧЕНИКАМИ МОРЕХОДНЫХ КЛАССОВ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
A.V. ZUEV
THE PROBLEMS OF SAILING PRACTICE BY THE PUPILS OF MARITIME CLASSES IN RUSSIA IN THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY
Статья раскрывает особенности реализации, принятых в России законов в области морского образования во второй половине XIX века. Основное внимание в работе автор уделяет возникавшим проблемам прохождения плавательской практики учениками мореходных классов. В статье даётся обзор ряда статей журнала «Русское судоходство», в которых нашли своё отражение эти вопросы.
The article reveals the peculiarities of realization of laws in the sphere of maritime education adopted in Russia in the second half of the XIX century. The author pays attention to the arising problems of sailing practice by the pupils of maritime classes. The article gives an overview of a number of articles of the magazine «Russian navigation» where all the mentioned questions have been observed.
Ключевые слова: плавательская практика, мореходные классы, торговый флот, ученик, мореходное образование, правительственная комиссия, шкипер, штурман.
Key words: sailing practice, maritime classes, merchant fleet, student, maritime education, the governmental commission, skipper, navigator.
Среди людей, неравнодушных к проблемам торгового флота в России во второй половине XIX века, велись многочисленные дискуссии по поводу проблем в реализации принятых законов о морском образовании. Много высказывалось критики о недостатках «существующего законоположения» и целесообразности установления правил, «по которым каждый судоводитель, сверх теоретических познаний, полученных им в мореходных классах или таким способом, каким для каждого представляется более удобным, - получал бы своё звание при наличности опытного, практического ценза» [5, л. 25].
При этом существовали определённые проблемы как у учеников «нынешних классов», которых в летние месяцы распускали, чтобы они возвратились «со свидетельством совершенных ими морских плаваний», так и у воспитанников, выдержавших «экзамен в классах» и прослушавших курс по программе на штурмана дальнего или каботажного плавания следующего плана. Свидетельства об окончании мореходных классов никаких особых прав выпускникам не давали, поскольку к правительственному экзамену они могли быть допущены только после плавания в море - 16-месячного для штурмана каботажного и 24-месячного для штурмана дальнего плавания. В доказательство этого плавания правительственные комиссии принимали особые свидетельства шкиперов и капитанов тех судов, как русских, так и иностранных, на которых окончившие курс в мореходных классах соверша-
ли это плавание. Поэтому оставшиеся в классах ученики, и особенно окончившие курс, искали «места на судах, хотя бы матросами». По свидетельству же П.В. Нагорского, испытав лишения и даже «нищету, поступают они кто к греку, кто к славянину, 'иной к немцу, итальянцу... - на пароходах, либо на парусных судах, - юнгами или матросами». Однако в лучшем случае они исполняют «тяжёлую и мелкую работы, ... но преимущественно несут чисто лакейские обязанности» и «не имеют никакой физической возможности сосредоточиться в морской практике». В понятиях, в знаниях и в приёмах таких практиков нет никакого единства, - напротив, здесь полное смешение понятий, окончательный хаос, так что по возвращении из практики они не только не в состоянии обменяться сведениями, но решительно не понимают друг друга. При этом иностранные шкипера «не только им не сочувствуют, но открыто проявляют к ним полную ненависть, притесняя, чем только возможно» [4, с. 120].
Таким образом, у учеников мореходных классов возникал вопрос: «Где найти практику?» Сначала правительство требовало, чтобы штурманские ученики торгового мореплавания отправлялись для прохождения практики на военные корабли и транспортные суда, а после севастопольской войны выдавалось даже денежное пособие для найма частных судов, на которые ученики назначались группами для практики под руководством наиболее «сведущего и благонравного ученика старшего класса» [4, с. 120-121].
Анализ исторических источников показывает, что во второй половине XIX века существовали некоторые проблемы с распределением учеников на плавательскую практику, однако это зависело, прежде всего, от того, где тот или иной мореходный класс был создан. К примеру, что касается мореходных классов в Санкт-Петербурге, то они «выпускали ежегодно около 10 человек. Ввиду малочисленности обучающегося контингента с плавательской практикой проблем не было. Она проводилась и на торговых судах, и на кораблях военно-морского флота, причём качество подготовки было очень высоким» [2, с. 343].
Для приобретения практических знаний и навыков воспитанников Архангельских курсов водили на верфи адмиралтейства, а учеников Кемских курсов - на частные верфи и суда. На плавательскую практику их распределяли на купеческие и (реже) военные суда [2, с. 320].
Согласно утверждённым Министерством финансов уставам, каждое торговое судно при выходе в рейс должно было брать по одному воспитаннику «с производством им от себя приличного содержания - для усовершенствования их в мореходстве, на пользу российской торговле» [2, с. 320].
Однако, по свидетельству современника, можно утверждать, что «к сожалению, многие из них не находят на русских судах и матросских мест, отчасти потому, что русских судов мало, отчасти и потому, что на русских судах дальнего плавания шкипера и даже вся команда, как об этом свидетельствуют, из немцев, отчасти же - по неопытности и по совершенному отсутствии какой бы то ни было заботы, с чьей бы то ни было стороны, о доставлении учащимся морякам практических морских знаний. При таком положении дела неудивительно, что по окончании классных занятий и ученики, и окончившие курс занимаются практикой, бегая по иностранным агентствам и конторам, по пристаням да по рыбным рядам в Кронштадте, для отыскания мест матросов на каком-нибудь из иностранных судов дальнего плавания» [1, с. 30-31].
Даже если ученикам удавалось попасть на практику на военное или торговое судно, качество прохождения этой практики не приводило «к благоприятным результатам». Прежде всего, это касалось военных судов. Это было связано с тем обстоятельством, что ученики были предоставлены сами себе и оставались «без должного руководства». Между тем, для того, чтобы плавание учеников приносило пользу необходимы были разносторонние и систематические занятия с ними под руководством «сведущего лица».
Именно такие условия были «неосуществимы» на военном судне, поскольку главная цель плавания большей части военных судов заключалась в обучении команд по специальным программам, совсем непригодным для будущих моряков торгового флота. При этом сам «строй службы на военных судах далеко не тот, что на торговых». «Потому ученики, - отмечал современник, - будут поставлены совсем не в те условия, при которых им придётся действовать впоследствии. Совокупность всех вышеназванных обстоятельств даёт основание предполагать, что плавание учеников мореходных классов на военных судах не приведут к благоприятным результатам». Это было проверено практикой, так как «несколько лет назад ученики петербургских мореходных классов принимались на суда отряда морского училища, для плавания по Балтийскому морю, однако этот опыт не дал благоприятных результатов» [3, с. 6].
Что касается торговых судов, то прохождение ими плавательской практики на судах торгового флота тоже необходимо было организовывать «с наставниками во главе каждой из них» [3, с. 8], поскольку первоначально каждый ученик проходил эту практику индивидуально.
В качестве мер, которые могли бы исправить ситуацию, предлагалось «мореходному обществу изыскать средства и построить судно по всем правилам коммерческого кораблестроения, на котором ученики мореходных классов отправлялись бы в практическое плавание под руководством шкипера и штурмана, отлично знакомого, как с теорией, так и с практикой морского дела» [3, с. 7].
С такой мерой были согласны и другие исследователи мореходного образования. К примеру, В. Лукин, считавший, что «наиболее верным средством практического приготовления шкиперов и штурманов следует признать снабжение мореходных классов благоустроенными и вместительными судами». Автор был убеждён, что «суда, поставленные под команду учителей и укомплектованные учениками классов и необходимым числом инструкторов, могли бы фрахтами покрывать расходы по содержанию судна и экипажа. При подобной организации, ученики, выполняя те же обязанности, что и ныне, т.е. матросов и рулевых, имели бы время и возможность подготовляться под руководством своих учителей к деятельности шкипера или штурмана. Вместе с тем ученики были бы ограждены от дурных примеров, которые подчас видят, теперь пребывая в матросской среде» [3, с. 6].
Однако он исследовал эту проблему гораздо глубже, доказывая, что само теоретическое образование моряков торгового флота «совершенно разобщено» с практической подготовкой. Будущий шкипер или штурман, считал В. Лукин, учась в мореходном классе, приобретал необходимые для него теоретические познания, не имея возможности «тогда же» применять их на практике. «В летнее же время, плавая на торговых судах, ученик мореходных классов, в большинстве случаев, несёт службу матроса и, в силу этого, не имеет ни времени, ни средств укреплять теоретические познания, приобретённые в классах путём практики. Усвоив необходимые теоретические познания и проплавав 24 месяца на судах, хотя бы в пределах каботажного плавания, несмотря на это, он, может быть, ни разу не взял в море не одного пеленга, ни одной высоты, не говоря уже о более сложных действиях» [3, с. 5-6].
Чтобы решить данную проблему, предлагалось параллельно теоретическому обучению вести практическое обучение. Тогда ученик, окончивший курс мореходных классов, вступал бы на практическое поприще более подготовленным и мог бы сознательно принимать на себя обязанности штурмана или помощника шкипера.
Что касается самой проблемы прохождения практики именно на учебных судах, то впервые лишь в 1899 г. Одесскому училищу был передан приобретённый в Англии учебный клипер «Великая княжна Мария Николаевна», командирами которого были опытные моряки П.З. Балк и Д.А. Лухманов [6, с. 235].
Таким образом, можно утверждать, что во второй половине XIX века в России существовали серьёзные проблемы в прохождении плавательской практики учениками мореходных классов. Однако во многом они были решены уже в начале XX века после введения в действие новых законодательных актов.
Литература
1. Белявский, В.Е. О мореходных классах [Текст] / В.Е. Белявский // Ежемесячный журнал «Русское судоходство торговое и промысловое на реках, озёрах и морях». - СПб. : Типография Р. Голини, 1886. - № 5-6 (август-сентябрь). -С. 30-39.
2. Гранков, Л.М. Русское судоходство. История и современность. Т. I : Коммерческий флот России. Страницы истории [Текст] / Л.М. Гранков. - М. : Морской флот, 2004. - 471 с.
3. Лукин, В.О практической подготовке моряков торгового флота [Текст] / В. Лукин // Ежемесячный журнал «Русское судоходство торговое и промысловое на реках, озёрах и морях». - СПб. : Типография Р. Голини, 1888. -8 янв. - № 23. - С. 5-9.
4. Нагорский, П.В. О русских моряках торгового флота [Текст] / П.В. Нагор-ский // Ежемесячный журнал «Русское судоходство торговое и промысловое на реках, озёрах и морях». - СПб. : Типография Р. Голини, 1886. - № 4 (июль). - С. 109-123.
5. Российский государственный исторический архив (РГИА). Фонд 95. Отделы торгового мореплавания и торговых портов министерства торговли и промышленности. Оп.1. Д. 653. О фиктивных шкиперах на каботажных судах в Таганрогском порте и управлении ими в действительности греческими подданными и изменения порядка выгрузки балласта.
6. Под флагом России: История зарождения и развития морского торгового флота [Текст] / Е.П. Пузырев [и др.]. - М. : Согласие, 1995. - 564 с.
