CC BY
21
ББК 63.3 YAK 94(47).082
А.В. ЗУЕВ
К ВОПРОСУ О ВОЗМОЖНОСТИ ПОЛУЧЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ И ЗАНЯТИЯ ДОЛЖНОСТИ НА МОРСКИХ ТОРГОВЫХ СУДАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ЛИН ЕВРЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ
A.V. ZUEV
TO THE QUESTION ABOUT THE POSSIBILITY TO OBTAIN EDUCATION AND THE POSITION ON THE SEA COMMERCIAL COURTS OF THE RUSSIAN EMPIRE PERSONS OF JEWISH ORIGIN
Статья раскрывает особенности получения образования и занятия должности на морских торговых судах Российской Империи лиц еврейского происхождения во второй половине XIX - начале XX вв. Основное внимание в работе автор акцентирует на то, что при назначении на должность лиц судового экипажа вопрос принадлежности к той или иной религии остро не стоял.
The article reveals the features of getting education and the position on the sea commercial courts of the Russian Empire officials of Jewish origin in the second half of the XIX-XX centuries. Much attention the author focuses on the fact that the question of appointing someone as a muster roll was not up-to-date.
Ключевые слова: капитан судна, морской торговый флот, судовой экипаж, образование, вероисповедание.
Key words: the captain of the ship, the maritime merchant fleet, ship's crew, education, religion.
Постановка проблемных вопросов, касающихся вероисповедания моряков торгового флота Российской империи, на наш взгляд, представляется весьма актуальной. По результатам исследования могут быть сделаны выводы о самой возможности продвижения по службе на торговых судах российского флота лиц различных вероисповеданий.
Несмотря на то, что вопрос о вероисповедании в законодательстве дореволюционной России был решён, тем не менее, на практике порой возникали некоторые проблемы в его реализации.
В частности, определённый резонанс получило представление министру внутренних дел, инициированное 28 марта 1880 года Керч-Еникольским градоначальником, по поводу того, имеют ли право евреи поступать в мореходные классы [2, с. 1]. Такой вопрос возник, несмотря на то, что за период с 1878 по 1880 гг. в Керченском мореходном классе из 35 учеников было всего три лица еврейского вероисповедания и ещё несколько выражали желание поступить в мореходный класс [2, с. 3]. По мнению Керч-Еникольского градоначальника, таким образом евреи изыскивали средства от уклонения от воинской повинности, поступали в Керченский мореходный класс, причём, представляли свидетельства от шкиперов о том, что пробыли на их судах в морском плавании, хотя, в действительности, таковых не совершали [2, с. 5].
Обсуждение данного вопроса затянулось почти на полтора года. В обсуждение были втянуты не только министерство внутренних дел и министерство финансов, но и Военное министерство, причём каждое из них имело свой взгляд на этот вопрос.
Так, Министерство финансов в своём уведомлении от 27 сентября 1880 года министерству внутренних дел указывало, что при рассмотрении данного вопроса необходимо ссылаться на положения Устава о воинской повинности, который определял, что воспитанники учебных заведений призывались к исполнению воинской повинности по достижении определённого для того возраста наравне с другими, но после получения образования по вынутому жребию. Таким образом, закон предписывал обучающимся в мореходных классах предоставление отсрочки до 21 года [4, ст. 53]. Получившие же звание шкипера и штурмана освобождались в мирное время от действительной службы с зачислением в запас флота на длительный срок. При этом по положению о мореходном флоте к поступлению допускались лица всех состояний, причём независимо от вероисповедания [2, с. 6]. Таким образом, правом на льготы, в том числе и, предоставляющие поступающим в классы и оканчивающие курсы с получением звания шкипера и штурмана, могли пользоваться и евреи, которые, на общих основаниях, проходили испытания и предоставляли при этом свидетельства о несении вахты в открытом море.
Военное министерство имело свой взгляд на эту проблему, полагая, что хотя по Уставу о воинской повинности, лица еврейского закона обязаны были отбывать эту повинность на общих основаниях в установленном порядке или на правах вольноопределяющихся, тем не менее, они не назначались на службу ни в гвардию, ни в специальные войска, а зачислялись лишь в армейские части пехоты или кавалерии [2, с. 9]. При этом согласно особому Высочайшему повелению от 9 декабря 1875 года, не допускалось поступление евреев ни в военные, ни в юнкерские училища. Однако, в этом случае, евреям предоставлялась возможность достижения офицерского чина путём сдачи установленного экзамена в вышеуказанных училищах [2, с. 10]. Ссылаясь, в этом случае, на положение Устава о воинской повинности, которое предоставляло освобождение по доставшемуся жребию от действительной военной службы в мирное время и зачисление в запас флота на десятилетний срок, лиц, обучавшихся в навигационных училищах и получивших звание шкипера или штурмана дальнего или каботажного плавания, а также инженера-механика, управляющего судовой машиной, и состоявших в соответствующих должностях на мореходных торговых судах, плавающих под русским флагом, евреи к поступлению во флот не допускались [4, ст. 64]. Вследствие этого воспользоваться льготой по воинской повинности, предоставляемой законом для лиц, окончивших курс в навигационных классах и получивших соответствующие звания, лица еврейского происхождения не могли. Из всего вышесказанного Военное министерство делало вывод, что само право на посещение лекций в мореходных классах у евреев отсутствовало.
Окончательная точка в этом вопросе была поставлена лишь осенью 1881 года. Министерство финансов, проведя анализ деятельности мореходных классов, пришло к выводу, что число евреев их посещавших было крайне незначительным. Так, в 1879/1880 учебном году из 992 учащихся вышеназванных классов, учеников еврейского происхождения было всего восемь человек [2, с. 11]. Причём, как раз они имели удостоверение о совершении плавания на коммерческих судах в качестве матросов.
Таким образом, несмотря на особое мнение Военного министерства, министерство финансов, отвечая на запрос из министерства внутренних дел, приняло следующее окончательное решение. Вследствие небольшой численности учащихся из евреев в мореходных классах, не представлялось необходимым принятие какой-либо общей меры для препятствия лиц еврейского вероисповедания к поступлению в указанные классы, с целью избавиться от воинской повинности. Министерство финансов полагало, что ни в коем случае нельзя закрывать евреям право доступа в мореходные классы, для того, чтобы последние, впоследствии, могли стать дипломированными моряками торгового флота. Лишь в случае, если будет установлено, что имеются достаточные сведения о нарушении закона, можно было подумать о необходимости некоторых ограничений, но не плане доступа к получению самого образования, а лишь в части отбытия воинской повинности.
Проведя дальнейшие исследования, в частности, проанализировав статистические данные о судоводителях и судовых механиках на мореходных судах русского торгового флота, а также, используя при этом исторический обзор правительственных мероприятий для развития русского торгового мореходства, можно констатировать, что в Российской Империи в вопросе обучения и дальнейшего прохождения службы на торговых судах имелся равный доступ независимо от вероисповедания претендентов. Так, к примеру, к 1884 году попечителями различных учебных округов были доставлены «сведения о мореходных классах и прочих училищах торгового мореплавания». Эти данные содержали в себе сведения относительно количества учеников, закончивших мореходные классы и продолживших «службу морскую», в том числе и их национального состава. Из полученных данных можно сделать вывод, что моряками торгового флота становились лица различных вероисповеданий. К примеру, иудеев и магометан, на тот момент, насчитывалось 15 человек [1, с. 14].
Анализируя статистические данные о судоводителях и судовых механиках на мореходных судах русского торгового флота к 1915 году, можно сделать вывод, что число лиц еврейского звания, имевших диплом капитанов и штурманов, составляло 23 человека (0,4%), что вполне соотносилось с количеством лиц некоторых других национальностей. Так, лиц армяно-григорианского вероисповедания насчитывалось, на тот момент, 25 человек (0,5%), а, соответственно, число баптистов составляло при этом 21 человек (0,4%) [3, с. 23].
Таким образом, можно сделать вывод, что при назначении на должность лиц судового экипажа вопрос принадлежности к той или иной религии остро не стоял. Любой российский подданный, независимо от своего вероисповедания, в том числе и лица еврейского происхождения, могли, при наличии определённых профессиональных качеств, получить должность на морских торговых судах Российской Империи. Талантливые и работоспособные люди могли продвигаться и делать карьеру в морском торговом флоте России, способствуя, тем самым, его развитию и процветанию.
Литература
1. Исторический обзор правительственных мероприятий для развития Русского Торгового мореходства. Мореходные классы и шкиперские курсы. - СПб., 1895. - С. 14.
2. РГИА. Ф.95. Оп.1.Д. 434. Отдел торгового мореплавания и торговых портов министерства торговли и промышленности. 1834-1913 гг.
3. Статистические данные о судоводителях и судовых механиках на мореходных судах русского торгового флота к 1 января 1915 года. - Петроград, 1915. - С. 23.
4. Устав о воинской повинности // Полное собрание законов Российской империи. -Т. 49. - СПб., 1874.
