CC BY
445
УДК 347
ПРОБЛЕМЫ ПРИМЕНЕНИЯ НОРМ О НЕДЕЕСПОСОБНОСТИ ГРАЖДАН С ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ
И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ
PROBLEMS OF APPLICATIONS OF THE RULES OF THE INCAPACITY OF CITIZENS WITH MENTAL DISORDERS IN JUDICIAL PRACTICE AND WAYS OF THEIR SOLUTION
T.B. WEnE^b (T.V. SHEPEL)
Выявляются причины роста в России количества судебных дел о признании граждан недееспособными. Сделан вывод о том, что он вызван увеличением числа незаконных судебных решений. Объясняется, почему незаконность решений во многом обусловлена несовершенством ГК РФ. Предлагаются меры по совершенствованию ст. 29 и ст. 30 ГК РФ.
Ключевые слова: недееспособные граждане, опекун, психические заболевания, сделки, судебные решения, психические расстройства.
The article clarified the reasons for growth in Russia the number of lawsuits regarding the recognition of citizens as incapable. Concluded that it is caused by an increase in the number of illegal judgments. Explains why the illegality of the judgments is largely due to the imperfection of the Russian Civil Code. Suggests measures to improve the Art. 29 and Art. 30 of the Russian Civil Code.
Key words: incapacitated citizens, legal guardian, mental illness, transactions, court decisions and mental disorders.
До начала XX в. в российском гражданском праве присутствовали нормы о недееспособности, однако самого термина не существовало, как, естественно, и легальной дефиниции. Впервые понятие недееспособности появилось в ст. 8 Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. В Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. оно было сохранено с некоторыми уточнениями критериев недееспособности (ст. 15). Легальная формула не менялась вплоть до принятия Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 г. (далее -ГК РФ), в котором слова «душевная болезнь или слабоумие» заменены словосочетанием «психическое расстройство». Концепция развития гражданского законодательства также не предполагает внесение корректив в ст. 29 ГК РФ, впрочем, как и в другие статьи Кодекса о правовом положении граждан.
По смыслу законодателя, признание гражданина недееспособным приводит к полному лишению дееспособности и преследует
цель защиты его прав и интересов с помощью опекуна. Действительно, при некоторых тяжёлых хронических психических расстройствах эта цель в полной мере может быть реализована с помощью норм о недееспособности и опеке. Однако в России за последнее десятилетие уровень вновь зарегистрированных психических заболеваний возрос за счёт увеличения числа главным образом непсихотических расстройств, не требующих тотальной недееспособности. Психиатры связывают это с изменением клиники и течения многих болезненных форм, прогноз которых стал более благоприятным, а также с достижениями психофармакотерапии (Т.Б. Дмитриева, К.Л. Иммерман, Е.В. Королева, Н.К. Харитонова и др.). По словам известных украинских психиатров В.Б. Первомайского и В.Р. Илей-ко, наличие таких больных является безоговорочным клиническим фактом [1].
Казалось бы, потребность в применении норм о недееспособности должна резко
© Шепель Т.В., 2011
сократиться. Однако на практике наблюдается обратная картина: количество дел о признании недееспособными неуклонно возрастает. По словам Ю.Н. Аргуновой, такие дела стали показателем официальной статистической отчетности только с 2007 г. Согласно этой отчетности их количество в России с 2007 г. по 2008 г. увеличилось более чем в три раза (с 1605 до 5021 дела) [2].
К сожалению, есть все основания утверждать, что рост дел вызван не объективными обстоятельствами, а увеличением количества незаконных судебных решений в связи с «оживлением» в последние годы имущественных сделок, прежде всего с недвижимым имуществом. Многие из граждан, в том числе и с психическими расстройствами, став собственниками своих квартир, впоследствии оказались жертвами разного рода мошенников, лишились своего жилья, стали бомжами. Адвокат Ю. Ершов, занимающийся отстаиванием прав граждан, которые были признаны недееспособными с явно корыстными намерениями, уверен, что громкие дела с разоблачением черных риэлторов, использовавших недееспособность, -это только надводная часть айсберга. Масса процессов, инициированных алчными родственниками, до сведения общественности не доходит [3].
Незаконность решений обусловлена в основном двумя обстоятельствами: а) несовершенством ГК РФ и ГПК РФ и б) нарушением действующих норм названных Кодексов.
Несовершенство норм ГК РФ проявляется, во-первых, в том, что недееспособность психически больных означает полное лишение дееспособности, «гражданскую смерть». Признанные недееспособными не могут самостоятельно осуществлять даже мелкие бытовые сделки, в отличие от другой категории недееспособных - малолетних до 14 лет. Нормы о недееспособности применяются в семейном, жилищном, земельном, гражданском процессуальном, уголовно-процессуальном, административном и налоговом праве. Сами недееспособные граждане не имеют никаких эффективных средств защиты своих прав, поскольку закон запрещает им обращаться в суд и другие органы без содействия опекуна, в том числе и обжаловать решение о признании недееспособным.
Как отмечалось на Круглом столе, проведенном в офисе Уполномоченного по правам человека «Права человека и институт недееспособности в России: соответствие международно-правовым стандартам» (май 2009 г.), в законодательстве РФ не существует мер, сопоставимых по степени и широте ограничения в правах при недееспособности. Таким образом, вместо эффективной формы защиты недееспособность превращается в свою противоположность, - в лишение всех прав, в недопустимое вмешательство в личную жизнь.
Во-вторых, действующее законодательство основано на упрощённом понимании самого феномена дееспособности: лицо признаётся либо дееспособным, либо недееспособным. Промежуточных правовых состояний, обусловленных психическими расстройствами, оно не предусматривает. Поскольку в законе отсутствует возможность ограничения дееспособности, приходится применять нормы о недееспособности.
Статья 30 ГК РФ об ограничении дееспособности граждан к лицам с психическими расстройствами не применима. Мало того, указанная статья в действующей редакции малоэффективна. На практике она применяется крайне редко по ряду причин: а) принудительное лечение алкоголиков и наркоманов, по общему правилу, не допускается; б) в УК РФ отсутствуют нормы об уголовной ответственности за тунеядство; в) борьбу против алкоголизма и наркомании государство целенаправленно не осуществляет.
Однако причины роста незаконных дел гораздо многообразнее: часто это вызвано нарушениями норм ГПК РФ. В России повсеместно наблюдаются случаи незаконного признания граждан недееспособными. В частности, изучение Белгородским областным судом практики признания граждан недееспособными в Борисовском и Алексеевском районах за 2000-2005 гг. показало, что почти по всем 443 рассмотренным судами делам признание граждан недееспособными было осуществлено без их вызова в суд. Более того, эти граждане в большинстве случаев не вызывались даже для производства судебнопсихиатрической экспертизы (СПЭ). Свои выводы эксперты делали лишь по кратким выпискам из историй болезни, часто пред-
ставленным в виде незаверенных копий. Выявлены факты массового признания одиноких и пожилых граждан недееспособными и утраты ими своих квартир [4]. На существование такой практики ещё в 1999 г. обращал внимание в специальном докладе «О соблюдении прав граждан, страдающих психическими расстройствами» Уполномоченный по правам человека в России [5]. В отчетах Московской Хельсинкской группы приводились примеры необоснованных заочных СПЭ с целью последующего признания недееспособными, заочных судебных решений, коллективного признания недееспособными лиц, находящихся в психоневрологических домах-интернатах [6]. Однако предостережения ни к чему не привели. Нормы о недееспособности остаются прежними. Обобщения судебной практики по делам о признании гражданина недееспособным Верховным Судом РФ не проводил. Как итог - продолжение порочной практики необоснованного признания граждан недееспособными.
«Лёд тронулся» только после вынесения Европейским Судом по правам человека решения по делу «Штукатуров против России» (март 2008). По данному делу Европейский Суд впервые рассмотрел вопросы соответствия института полной опеки стандартам Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1949 г. До недавнего времени постановления касались, преимущественно, процедурных нарушений при признании гражданина недееспособным. Суд указал, что ГК РФ проводит различие между полной дееспособностью и полной недееспособностью, однако не допускает «пограничной» ситуации, за исключением лиц, страдающих от алкогольной или наркотической зависимости. Впоследствии подробная критика существующей во многих странах системы недееспособности и опеки прозвучала в докладах Генерального Секретаря ООН [7].
Затем последовало обращение П.В. Шту-катурова, Ю.К. Гудковой и М.А. Яшиной в Конституционный Суд с жалобами на некон-ституционность норм о недееспособности. О времени и месте рассмотрения дел указанные граждане извещены не были, поскольку по результатам СПЭ был сделан вывод, что характер заболевания не позволяет им понимать значения своих действий и руководить
ими, поэтому они не могут присутствовать в судебном заседании. Указанные граждане не были извещены о принятом судом решении и узнали о том, что они признаны недееспособными, случайно. Их попытки оспорить решение суда ни к чему не привели: кассационные жалобы, заявления о восстановлении срока обжалования судебного решения, а затем надзорные жалобы были возвращены, т.к. с момента вступления решения суда в законную силу эти граждане лишились возможности защищать себя самостоятельно. Этим правом были наделены лишь их опекуны, т. е. те самые родственники, которые инициировали лишение их гражданских прав.
Постановление Конституционного Суда РФ от 27 февраля 2009 г. № 4-П указывает на несоответствие Конституции РФ ряда статей ГПК РФ и Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании» в части положений о недееспособности. С этого момента утратили силу ряд норм ГПК РФ:
1) положение ч. 1 ст. 284 ГПК РФ о том, что гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, должен быть вызван в судебное заседание, если это возможно по состоянию его здоровья, в той мере, в какой данное положение позволяет суду принимать решение о признании гражданина недееспособным на основе одного лишь заключения СПЭ, без предоставления гражданину, если его присутствие в судебном заседании не создаёт опасности для его жизни либо здоровья или для жизни либо здоровья окружающих, возможности изложить суду свою позицию либо через выбранных им самим представителей;
2) правила ч. 5 ст. 37, ч. 1 ст. 52, п. 3 ч. 1 ст. 135, ч. 1 ст. 284 и п. 2 ч. 1 ст. 3791 ГПК РФ в той мере, в какой они не позволяют гражданину, признанному судом недееспособным, обжаловать решение суда в кассационном и надзорном порядке в случаях, когда суд первой инстанции не предоставил этому гражданину возможность изложить свою позицию лично либо через выбранных им представителей, при том, что его присутствие в судебном заседании не было признано опасным для его жизни либо здоровья или для жизни либо здоровья окружающих;
3) положение ч. 4 ст. 28 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при её оказании», согласно которому лицо, признанное недееспособным, помещается в психиатрический стационар по просьбе или с согласия его законного представителя, в той мере, в какой данное положение предполагает помещение недееспособного лица в психиатрический стационар без судебного решения, принимаемого по результатам проверки обоснованности госпитализации в недобровольном порядке.
В Госдуме к первому чтению подготовлен законопроект, где предложено обязать «надлежащим образом» извещать граждан, которым грозит ограничение или лишение дееспособности, «о времени и месте судебного заседания». И только когда такой человек будет обо всём информирован, но не явится в суд без уважительной причины, дело можно будет рассматривать в его отсутствие. Законопроект до сих пор не принят.
Нет сомнений в необходимости устранения пробелов в нормах, перечисленных в Постановлении Конституционного Суда. Однако вряд ли данный законопроект существенно повлияет на ситуацию. Для того чтобы добиться соответствия действующего в этой сфере законодательства не только Европейской конвенции, но и Конвенции ООН о правах инвалидов и рекомендациям Комитета Министров Совета Европы, реформа института недееспособности должна быть комплексной и всесторонней и предусматривать новый концептуальный подход к проблеме недееспособности и ограничения прав граждан с психическими расстройствами.
Предлагаются различные варианты этой реформы. В частности, ссылаясь на длительность её осуществления, полагают необходимым проводить её поэтапно. На первом этапе должны быть предусмотрены первоочередные меры, которые могли бы уже сейчас исправить особенно вопиющие недостатки существующей системы. Эти меры могли бы включать в себя, в частности, более чёткую регламентацию обязанностей опекунов и органов опеки; введение ограничений на вмешательство в личную жизнь граждан, признанных недееспособными и т. д.
Такие предложения являются попыткой «косметического ремонта» норм о недееспо-
собности. Они не приведут к ощутимому эффекту хотя бы потому, что не будут иметь основы - норм ГК РФ, соответствующим новым условиям. Поэтому на первом этапе должны быть изменены ст. 29 и ст. 30 ГК РФ, поскольку именно они создают условия для последующих изменений.
Первое. По нашему глубокому убеждению, решить проблему защиты больных, патология психики которых не требует признания их недееспособными, без дополнения ГК РФ нормой об ограничении дееспособности вследствие психического расстройства невозможно.
Первый шаг в закреплении особенностей правового положения названной группы лиц сделал УК РФ, предусмотрев в ст. 22 особенности уголовной ответственности лиц с психическим расстройством, которое не исключает вменяемость. В уголовно-правовой литературе подобное состояние именуют ограниченной, пограничной, уменьшенной вменяемостью. К психическим расстройствам, не исключающим вменяемость, или психическим аномалиям относят легкую умственную отсталость; некоторые психические дефекты, сопровождающиеся интеллектуальным снижением; психопатии; расстройства, связанные с употреблением психоактивных веществ; реже - эпилепсию и шизофрению в состоянии стойкой ремиссии и т. д. (Ю.М. Антонян, С.В. Бородин, С.Н. Шишков, Ф.С. Сафуанов, Ю.А. Куванова, Б.А. Спасен-ников, Е. Цымбал и др.). В психиатрии такого рода психические расстройства, при которых способность к осознанию и регулированию своего поведения полностью не утрачивается, традиционно именуются непсихотическими. Результаты этих исследований в части длительных психических расстройств могут быть применены и для характеристики медицинского критерия ограниченной дееспособности. Хотя учёные констатируют, что исследование этих видов психических расстройств в российской психиатрии и психологии находится пока только на начальном этапе.
В ГК РФ необходимо закрепить отдельную норму об ограниченной дееспособности вследствие психического расстройства и её последствиях. Эту норму можно поместить в ст. 30 ГК РФ с сохранением её названия «Ог-
раничение дееспособности гражданина» отдельным пунктом, например, п. 2, с соответствующим изменением нумерации следующего пункта - с номера 2 на номер 3. Предлагается следующая редакция данного пункта:
«Гражданин, способность которого понимать значение своих действий и ими руководить снижена вследствие хронического психического расстройства, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство.
Он вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки.
Совершать другие сделки, а также получать заработок, пенсию и иные доходы и распоряжаться ими он может лишь с согласия попечителя. Такой гражданин самостоятельно несёт имущественную ответственность по совершённым им сделкам и за причинённый им вред в соответствии с настоящим Кодексом».
Предлагаемой норме следовало бы придать межотраслевое значение при необходимости защиты прав лиц с длительными патологиями психики с помощью попечителя при их участии в разноотраслевых правоотношениях.
Правила об ограничении дееспособности психически больных нашли отражение в гражданском законодательстве Германии, Англии, США, Италии, Японии, Польши, Болгарии, Франции и др.
Второе. Ряд стран в процессе реформы института недееспособности и опеки отказались от полной недееспособности (Чехия, Венгрия). Не думаю, что это целесообразно -хронические психотические расстройства
не исчезли, уменьшился лишь их удельный вес в числе психических расстройств. Поэтому, с нашей точки зрения, нормы о недееспособности и опеке должны быть сохранены в ГК РФ, как было сделано и в некоторых других странах при пересмотре норм об опеке и недееспособности (в частности, во Франции и Эстонии).
Однако сохранение полной недееспособности не означает, что ст. 29 ГК РФ не нуждается в корректировке. В любом случае недееспособный не должен быть лишён способности осуществлять самостоятельно те виды сделок, которые разрешены законом малолетним. Кроме того, при возможности благоприятного прогноза или неопределён-ности перспективы развития болезни возможно установление недееспособности на срок.
1. Илейко В. Р., Первомайский В. Б. Ограниченная дееспособность: проблемы и перспективы // Первомайский В. Б., Илейко В. Р. Судебно-психиатрическая экспертиза: от теории к практике. - Киев : КИТ, 2006. - С. 241-249.
2. Аргунова Ю. Н. Судебная практика признания гражданина недееспособным // Независимый психиатрический журнал. 2009. № 4.
3. Газета. - 2008. - 8 апреля.
4. Российская газета. - 2009. - 18 сентября.
5. Российская газета. - 1999. - 2 августа.
6. Независимый психиатрический журнал. -2001. - № 4. - С. 46.
7. Бартенев Д. Г. Реализация международных стандартов в сфере недееспособности и опеки в странах Восточной Европы // Независимый психиатрический журнал. - 2009. - № 4.
