CC BY
55
Актуальные проблемы авиации и космонавтики. Социально-экономические и гуманитарные науки
ресованных государств по вопросам, связанным с правом осуществлять такую деятельность на различных международных форумах;
- отсутствие протестов или иных актов, ясно свидетельствующих об отказе признать законность деятельности по исследованию космоса на различных высотах со стороны других государств.
Анализ существующей практики позволяет сформулировать правило поведения, соблюдаемое всеми государствами в их взаимных отношениях. В своей практике государства придерживаются нормы, согласно которой космические объекты в свободном полете на орбите с наиболее низкими перигеями, которые на данный момент технически возможны, находятся в сфере действия границы свободы исследования и использования космического пространства, т. е. в открытом космосе. В соответствии с этой практикой суверенитет государств не распространяется выше пределов, очерченных минимальными перигеями спутников на орбите. Международная авиационная федерация (ФАИ) регистрирует полет как космический, начиная с высоты 100 км. Именно на этой высоте космический аппарат может совершить полный орбитальный виток вокруг Земли, после чего начинается его вход в плотные слои атмосферы, торможение и падение на Землю (если объект не сгорает в плотных слоях атмосферы). Таким образом, низшим пределом космического пространства и, соответственно, высшим пределом национального воздушного пространства (в настоящее время в отсутствие договорной нормы согласно установившейся практике) считаются технически возможные наиболее низкие орбиты искусственных спутников, на которых возможно использование этих спутников в свободном полете (100±10 км над уровнем океана) [3].
Однако даже с учетом сказанного следует признать, что существующая проблема делимитации воздушного и космического пространства окончательно будет решена только после принятия международным сообществом соответствующей договорной нормы. Думается, что при определении космоса явно недостаточно только провести границу между космическим пространством и атмосферой Земли. С правовой точки зрения было бы неверным отождествлять космическое пространство и находящиеся в нем небесные тела. Анализ правового режима собственно космического пространства и небесных тел говорит об их существенном различии (на небесных телах действует режим полной демилитаризации, который на космос не распространяется). В связи с этим представляется, что космическое пространство должно быть юридически определено как межпланетное пространство за пределами атмосфер Земли и других небесных тел, в пределах которого возможно осуществление космической деятельности, среда, в которой в качестве главной силы, действующей на космический объект, является сила тяготения.
Библиографические ссылки
1. Философский словарь / под ред. М. М. Розен-таля и П. Ф. Юдина. М. : Политиздат, 1963. С. 217.
2. Васьков С. А., Малков С. П. Нормативно-правовое обеспечение космической деятельности : монография / СПбГУАП. СПб., 2003. 164 с.
3. Василевская Э. Г. Правовые проблемы исследования и использования Луны и других небесных тел // Тенденции развития космического права / под общей ред. проф. А. С. Пирадова. М. : Наука, 1971. С. 166167.
© Сафронов В. В/. 2013
УДК 34.069
К. С. Скопцова Научный руководитель - Е. Л. Фарафонтова Сибирский государственный аэрокосмический университет имени академика М. Ф. Решетнева, Красноярск
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ВОЗДУШНОГО ТЕРРОРИЗМА
В РОССИИ И МИРЕ
Рассмотрено нормативно-правовое регулирование борьбы с воздушным терроризмом. Проанализирован ряд правовых документов на предмет пробелов и противоречий. Акцент сделан на уголовно-правовом регулировании противодействий терроризму в силу его особой значимости.
Терроризм в наше время становится одной из глобальных проблем человечества. Самым опасным из всех видов терроризма считается воздушный терроризм, поскольку крайне сложно предпринять немедленные действия по освобождению заложников, когда они захвачены в воздухе, а именно - в закрытом пространстве воздушного судна.
Мотивы совершения терактов в основном идеологические или террористы ставят перед собою цель причинения крупного материального ущерба [1].
В некоторых случаях террористические действия имеют рекламный характер, в Советском Союзе причиной совершения акта терроризма послужила вынужденная необходимость, связанная с невозможностью мирно покинуть страну (как это произошло с семьей Овечкиных в 1988 г.). Следует также отметить, что террористический акт, произошедший в США 11 сентября 2001 года, стал критической точкой в определении целей терактов и отношения к ним. Большинство угонов до этого события имели целью
Секция «Проблемы правового регулирования в аэрокосмической отрасли»
предъявление требований к властям страны. Но с момента разрушения Всемирного торгового центра каждый воздушный теракт рассматривается как потенциальный акт террориста-смертника. Чрезвычайная опасность и широкая распространенность подобных явлений требует максимизации эффективности превентивных мер и мер по борьбе с ними.
Нормативно правовое регулирование воздушного терроризма представлено двумя уровнями - международным и национальным законодательствами. Среди международных нормативно-правовых актов основными являются принятые ООН Конвенции 1963, 1970 и 1971 гг. Принятие вышеупомянутых конвенций позволило определить следующие категории:
- толкование основных понятий данной области правового регулирования,
- права и обязанности договаривающихся государств, членов экипажа [5] воздушного судна,
- юрисдикцию договаривающихся государств
Однако некоторые проблемные вопросы остались
нерешенными. Неприменение данных конвенция к «к воздушным судам, занятым на военной, таможенной и полицейской службах» [6; 7] фактически означает отсутствие правового регулирования борьбы с воздушным терроризмом в случае угона или захвата судна такого типа. Напомним, что техника, занятая на вышеперечисленных службах, является весьма привлекательной для террористов, особенно если целью теракта является выдвижение требований к властям. Кроме того, в Конвенциях отсутствует четкое регулирование вопроса о том, какие меры применять в отношении лица, совершившего преступление. Речь идет лишь об условиях заключения и удержания преступника под стражей [7].
Особое внимание необходимо обратить на возможность лишения преступника жизни и на обстоятельства, исключающие преступность деяния. В законодательстве Российской Федерации действия в отношении преступника регулируют Федеральные законы «О противодействии терроризму» (далее - Закон), Уголовный Кодекс РФ. В Законе приведена формула правомерного причинения вреда при осуществлении антитеррористической деятельности. В ней указано, что лишение жизни лица, совершающего террористический акт, является правомерным [4, ст. 22]. Однако Уголовный кодекс РФ в статье 37 говорит нам, что причинение неограниченного вреда преступнику возможно только, когда преступник осуществляет насильственные, опасные для жизни действия в отношении обороняющегося лица, либо когда имеется угроза таких действий. Кроме того, в Законе содержание теракта определяется не только опасностью причинения гибели человеку, но и опасностью причинения значительного имущественного ущерба либо наступления экологической катастрофы. Значит, не во всех терактах лишение преступника жизни имеет законное основание.
В данной связи, актуальным представляется вопрос об обстоятельствах, исключающие преступность деяния. Таким является исполнение подчиненным законного приказа начальника об уничтожении преступника, совершившего особо тяжкое преступление.
Проблема заключается в отсутствии правовой защиты лица, отдающего приказ. В связи с этим Л. Н. Смирнова предлагает ввести новую статью в УК РФ, в которой говорится о возможности предоставления лицом, издавшим указ, доказательств
- о факте совершения особо тяжкого преступления,
- о потенциальной опасности преступника в будущем,
- о невозможности предотвращения совершения преступником новых незаконных действий, и т. д.[2].
А. В. Бреев выделяет другую немаловажную проблему - проблему ответственности за угон воздушного судна и захват заложников. УК РФ разделяет эти ответственности [3], но в большинстве случаев угон воздушных судов сопровождается захватом заложников. Ученый предлагает внести корректировки в статью 211 и указать, что если при угоне воздушного судна на борту присутствуют люди, то это автоматически считается захватом заложников.
Еще одним существенным пробелом является неопределенность масштабов и границ использования оружия и боевой техники Вооруженными Силами РФ Законом. Возникает следующий вопрос - что понимается под принуждением судна к посадке [4, ст. 6] и в какой мере можно использовать оружие и боевую технику для того чтобы посадить судно, а не уничтожить его?
В заключение хотелось бы отметить, что международные и государственные правовые институты являются одним из основных инструментов борьбы с терроризмом в любых его проявлениях. А значит, необходимо активно совершенствовать и обновлять международные и национальные нормативно-правовые базы.
Библиографические ссылки
1. Бреев А. В. Проблемы нормативно-правового регулирования воздушного терроризма в России // Молодой ученый. 2012. № 9. С. 202-204.
2. Смирнова Л. Н. Уголовно-правовое регулирование противодействия терроризму // URL: http://izvestia.asu.ru.
3. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3, ст. 206, ст. 211 (с изм. от 1 марта 2012 г. № 18-ФЗ). URL: http://base. consultant.ru/
4. Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 «О противодействии терроризму» (с изм. от 8 ноября 2011 г. № 309-Ф3). URL: http://base.garant.ru/.
5. Конвенция ООН о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов 1963 г., гл. 6, ст. 17. URL: http://www.un.org/.
6. Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г., ст. 6. URL: http://www. un.org/.
7. Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г., ст. 4. URL: http://www.un.org/.
© Скопцова К. С., 2013
