CC BY
22
УДК 342.76:343.126 ББК 67
DOI 10.24411/2414-3995-2020-10313 © Р.С. Галиев, А.А. Торовков, 2020
Научная специальность 12.00.09 - уголовный процесс
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ ЛИЦ, ЗАДЕРЖАННЫХ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В СОВЕРШЕНИИ АКТОВ ТЕРРОРИЗМА И ДРУГИХ ОСОБО ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ПЕРИОД ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ
Рустам Салижанович Галиев,
доцент кафедры конституционного и международного права,
кандидат юридических наук
Алтайский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации
(656008, Барнаул, ул. Партизанская, д. 187) E-mail: gaHev.bamaul@gmail.com;
Алексей Александрович Торовков, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Барнаульский юридический институт МВД России (656038, Барнаул, ул. Чкалова, д. 49)
E-mail: torovkoff1204@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена анализу правового регулирования дополнительной меры в виде продления содержания под стражей лиц, задержанных по подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений, принимаемой в связи с введением режима чрезвычайного положения.
Проведено сравнительно-правовое исследование положений, закрепленных в Уголовно-процессуальном кодексе, регламентирующих порядок задержания и продления сроков задержания, и Федерального Конституционного закона «О чрезвычайном положении» в части, касающейся продления срока содержания под стражей.
Ключевые слова: задержание подозреваемого, содержание под стражей, сроки в уголовном процессе, чрезвычайное положение, особый правовой режим, ограничение прав человека.
PROBLEMS OF LEGAL REGULATION OF DETENTION OF PERSONS DETAINED ON SUSPICION OF HAVING COMMITTED TERRORIST ATTACKS AND OTHER PARTICULARLY SERIOUS CRIMES DURING EMERGENCY PERIOD
Rustam S. Galiev,
Associate Professor of the Department of Constitutional and International Law,
Candidate of Legal Sciences
Altai branch of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation
(656008, Barnaul, ul. Partizanskaya, d. 187);
Alexey A. Torovkov, Senior Lecturer of the of Department of Criminal Proceeding Barnaul Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (656038, Barnaul, ul. Chkalova, d. 49)
Abstract. The article analyzes the legal regulation of an additional measure in the form of extending the detention of persons detained on suspicion of having committed terrorist attacks and other particularly serious crimes during emergency period.
The authors conducted a comparative legal study of the provisions enshrined in the Code of Criminal procedure, the detention and extension of detention periods and the Federal constitutional law "On emergency situation" in the part concerning the extension of the detention period.
Keywords: detention of a suspect, detention in custody, terms in criminal proceedings, state of emergency, special legal regime, restriction of human rights.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Галиев Р.С., Торовков А.А. Проблемы правового регулирования содержания под стражей лиц, задержанных по подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений в период чрезвычайного положения. Вестник экономической безопасности. 2020;(5):151-6.
Режим чрезвычайного положения предполагает особые, экстремальные условия деятельности органов государственной власти, а также особое, чрезвычайное правовое регулирование общественных
отношений. Вопросы ограничения прав и свобод человека в период специальных правовых режимов являлись предметом исследования многих отраслей юриспруденции, авторы не ставят целью провести
комплексный анализ ограничений прав и свобод человека и гражданина в период чрезвычайного положения, и ограничатся лишь проблемами правового регулирования уголовно-процессуальных отношений, связанных с продлением в период чрезвычайного положения срока содержания под стражей лиц, задержанных по отдельным категориям преступлений.
Среди норм международного права, регулирующих вопросы ограничения прав и свобод человека в условиях угрозы жизни нации, можно выделить Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1951 г. (далее - Конвенция) [7], Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. (далее - Пакт) [9] и в некоторых нормах soft law (мягкое право) [1; 2; 14].
В нормах и доктрине международного права в период войны или иного чрезвычайного положения, угрожающего существованию нации, государства правомочны принимать меры в отступление от своих обязательств по международным договорам [1; 2; 7; 9; 14]. Международные соглашения содержат формулировку, предусматривающую не отступление от прав, а «отступление от соблюдения обязательств» по соответствующему договору в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств, т.е. международные соглашения не связывают такие отступления с особым правовым режимом.
При этом в Конвенции и в Пакте содержится превентивная клаузула, указывающая на пределы таких отступлений - которые возможны только в той степени, в которой это обусловлено чрезвычайностью или остротой обстоятельств и при условии, что такие меры не противоречат другим обязательствам по международному праву и как указано в Пакте, не влекут за собой дискриминации исключительно на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения.
В обоих рассматриваемых соглашениях имеется указание на абсолютные (по данным соглашениям) обязательства, от соблюдения которых, государство - участник отступить не может, например это право на жизнь, запрет пыток, запрет рабства и некоторые другие.
В обоих рассматриваемых международных соглашениях содержится обязанность уведомления
или информирования соответствующей международной организации (ООН в случае с Пактом и Совет Европы в случае с Конвенцией) об использовании права отступления, о введенных государством мерах и причинах их принятия. Данные положения международных соглашений нашли свое отражение в Федеральном конституционном законе от 30.05.2001 № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (далее - ФКЗ) [16].
В российской правовой системе режим чрезвычайного положения регулируется Конституцией Российской Федерации [8] и упомянутым Федеральным конституционным законом от 30.05.2001 № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении».
Федеральный конституционный закон от 30.05.2001 № З-ФКЗ «О чрезвычайном положении», в главе III содержит исчерпывающий перечень мер и временных ограничений, применяемых в условиях чрезвычайного положения. В частности по исследуемому нами вопросу в соответствии с п. «ж», ст. 12, в дополнение к общим мерам, предусмотренным ст. 11 ФКЗ, в случае введения чрезвычайного положения связанного с попыткой насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации, захвата или присвоения власти, вооруженного мятежа, массовых беспорядков, террористических актов, блокирования или захвата особо важных объектов или отдельных местностей, подготовки и деятельности незаконных вооруженных формирований, межнациональных, межконфессиональных и региональных конфликтов, сопровождающихся насильственными действиями, создающих непосредственную угрозу жизни и безопасности граждан, нормальной деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, указом Президента Российской Федерации о введении чрезвычайного положения может быть предусмотрена такая мера как «продление срока содержания под стражей лиц, задержанных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации по подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений, на весь период действия чрезвычайного положения, но не более чем на три месяца».
Следует отметить, что после принятия ФКЗ, в Российской Федерации не вводился режим чрезвычайного положения. Указы Президента о введении
(продлении, дополнении) чрезвычайного положения на основе Закона РФ от 17.05.1991 г. № 1253-1 «О чрезвычайном положении» [5] принимались в период с ноября 1991 по декабрь 1994 гг. При этом указанный Закон РФ от 17.05.1991 г. № 1253-1, не содержал в себе норму, устанавливающую ограничительную меру, связанную с продлением срока содержания под стражей. Соответственно практики применения такой меры в Российской Федерации на сегодняшний день нет.
Проблема заключается и в том, что п. «ж» ст. 12 ФКЗ представляет собой бланкетную норму, которая отсылает к уголовно-процессуальному законодательству, при этом в самом УПК РФ [15], никаких специальных норм не содержится.
Конституция РФ устанавливает судебный порядок ареста, заключения под стражу, содержания под стражей. До принятия судебного решения, по общему правилу, лицо может быть задержано на срок не более 48 часов. В соответствии с УПК РФ, срок задержания максимально, юридически допустимо, может быть продлен до 72 часов по решению суда (п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ). Как уже отмечалось выше, каких-либо норм, регулирующих продление срока содержания под стражей на период чрезвычайного положения не предусмотрено.
В данном контексте в первую очередь стоит обратить внимание на формулировку нормы права, содержащуюся в п. «ж» ст. 12 ФКЗ «О чрезвычайном положении». Законодатель использует такие словосочетания как: «продление срока содержания под стражей лиц, задержанных в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации по подозрению...». Исходя из данной формулировки закона и в соотвествии с УПК РФ можно прийти к выводу, что речь идет не только о продлении срока задержания подозреваемого, но и о продлении срока содержания под стражей, порядок которого регламентирован ст. 109 УПК РФ. В связи с чем необходимо определиться, что имел в виду законодатель в указанном ФКЗ под формулировкой «продление срока содержания под стражей».
Во-первых, подозреваемые (обвиняемые) содержащиеся под стражей могут быть изначально задержаны в порядке, предусмотренном ст. 91, 92 УПК РФ, в последующем к ним может быть применена мера пресечения.
Во-вторых, если законодатель имеет в виду продление срока задержания, то почему он не использует именно это словосочетание, как например, оно закреплено п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ, а говорит о продлении срока содержания под стражей.
Между тем в п. 42 ст. 5 УПК РФ, где закреплены основные понятия, используемые в УПК РФ, указано, что содержание под стражей - это пребывание лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, либо обвиняемого, к которому применена мера пресечения в виде заключения под стражу, в следственном изоляторе либо ином месте, определяемом федеральным законом. Из данной нормы права следует, что законодатель закладывает в понятие содержание под стражей, в том числе пребывание лица задержанного по подозрению в совершении преступления в следственном изоляторе или ином месте. В связи с чем можно сделать вывод о том, что законодатель не совсем удачно применяет уголовно-процессуальную терминологию, прежде всего в нормах ФКЗ.
Авторы практического пособия «Актуальные вопросы судебной практики, рекомендации судей Верховного суда РФ по применению уголовно-процессуального законодательства» под редакцией председателя Верховного суда РФ профессора В.М. Лебедева (далее - Пособие), отмечают, что в п. «ж» ст. 12 ФКЗ «О чрезвычайном положении» речь идет об увеличении срока задержания подозреваемого с 48 часов до 3 месяцев.
Как указывают авторы Пособия при составлении протокола задержания в условиях действия указа Президента РФ о чрезвычайном положении продление срока задержания следует мотивировать необходимостью применения Указа в отношении каждого конкретного лица [13].
В данном случае стоит не согласиться с мнением авторов Пособия, так как отражение в протоколе мотивов продления сроков задержания не совсем корректно, ведь продление срока задержания допускается только судом. В данном случае, по нашему мнению, мотивирование со ссылкой на Указ Президента о ведении чрезвычайного положения следователь (дознаватель) должен указывать при рассмотрении судом вопроса о продлении срока задержания. Но не стоит забывать, что продление срока задержания происходит при решении вопро-
са об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и мотивом в данном случае служит потребность следователя (дознавателя) во времени для сбора дополнительных сведений в обосновании ходатайства об избрании меры пресечения.
На наш взгляд, в случае признания задержания подозреваемого законным и обоснованным, а подозрение в совершении преступления подтвержденным соответствующими материалами уголовного дела, суд не должен продлевать срок задержания до 3 месяцев в условиях чрезвычайного положения, а все же применять иные нормы закона, в частности предусмотренные УПК РФ. Так, например, ст. 100 УПК РФ, предусматривает избрание меры пресечения в отношении подозреваемого. Как указано в ч. 1 ст. 100 УПК РФ в исключительных случаях (введение чрезвычайного положения по нашему мнению как раз и будет являться исключительным случаем) при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, с учетом обстоятельств указанных в ст. 99 УПК РФ мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого. Ч. 2 ст. 100 УПК РФ говорит о том, что обвинение такому подозреваемому должно быть предъявлено не позднее 45 суток с момента применения меры пресечения, а если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу, в этот же срок с момента задержании. При этом в законе указаны составы преступлений, по которым предусмотрена возможность отложения предъявления обвинения подозреваемому, к ним в частности относятся: ст. 205 УК РФ (террористический акт); 205.1 УК РФ (содействие террористической деятельности); 205.3 УК РФ (прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности); 205.4 УК РФ (организация террористического сообщества и участие в нем); 205.5 УК РФ (организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации); 206 УК РФ (захват заложника) и другие. Как видно данные составы преступлений практически совпадают с теми преступлениями, которые указаны в ФКЗ «О чрезвычайном положении», например, совершение актов терроризма.
Возникает вопрос о должностном лице, правомочным принять решение о продлении срока задержания на период действия чрезвычайного по-
ложения, но не более чем на 30 суток. Должен это делать орган дознания, дознаватель, следователь? Или в данном случае продление срока задержания осуществляется также на основании постановления судьи? В соответствии со ст. 35 ФКЗ, правосудие на территории, на которой введено чрезвычайное положение, осуществляется только судом.
На необходимость рассмотрения вопроса о продлении срока задержания именно судьей также указывают и положения п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод - каждый задержанный или заключенный под стражу незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда.
Вызывает вопросы сама формулировка ст. 12 ФКЗ в части основания введения дополнительных мер и ограничений, где в качестве такого является указ Президента Российской Федерации. При этом в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом.
Авторы комментария к ФКЗ осторожно рассматривают данную меру, полагая, что п. «ж» ст. 12 целесообразно применять в случаях нарушения работы судов, правоохранительных органов, невозможности в силу чрезвычайных обстоятельств обеспечить исполнение уголовно-процессуального законодательствах [3].
В соотвествии с правовыми позициями Конституционного суда РФ, высказанными в Определении от 06.03.2003 № 44-О «По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности УПК РФ в целом и его отдельных положений, а также Федерального закона «О введении в действие УПК РФ», по своему буквальному смыслу ч. 2 ст. 22 Конституции РФ, не исключает того, что при возбуждении прокурором либо следователем и дознавателем с согласия прокурора ходатайства об избрании в качестве меры пресечения содержания под стражей суд вправе своим решением продлить срок задержания подозреваемого в связи с отложением принятия решения об избрании ареста в
качестве меры пресечения. Исходя из данного положения следует, что решение о продлении срока задержания в любых случаях должен принимать суд [10].
Мы согласны с мнением А.Т. Гольцова, который указывает что из решения Конституционного суда непонятно, какой максимально возможный срок задержания в принципе допустим, пока суд не примет решение об избрании меры пресечения - заключении под стражу. Правовая позиция Конституционного Суда РФ открывает простор для произвольного определения законодателем такого максимального срока. В связи с чем в настоящее время утрачена сколько-нибудь видимая грань между задержанием и заключением под стражу в качестве меры пресечения [4].
По сути, действительно в правоприменительной деятельности смешались сроки продления задержания и заключения под стражу. Их процессуальный порядок избрания и продления.
Исходя из анализа нормативных правовых актов, регламентирующих деятельность задержания подозреваемого и продления срока задержания ввиду ввода чрезвычайного положения, предлагаем следующее:
Во-первых, внести изменения в ФКЗ «О чрезвычайном положении», применительно того, что в условиях чрезвычайного положения срок задержание может быть продлен на основании судебного решения не более чем на 72 часа с момента вынесения судебного решения по ходатайству одной из сторон для представления ею дополнительных доказательств обоснованности или необоснованности избрания меры пресечения в виде заключения под стражу;
Во-вторых, указать в ч. 2 ст. 100 УПК РФ, что обвинение по преступлениям в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений, в период действия чрезвычайного положения, должно быть предъявлено подозреваемому в отношении которого избрана мера пресечения, не позднее 45 суток с момента применения меры пресечения, а если подозреваемый был задержан, а затем заключен под стражу - в тот же срок с момента задержания. Если в этот срок обвинение не будет предъявлено, то мера пресечения немедленно отменяется.
На наш взгляд это приведет к единому толкованию конституционных норм, процессуального порядка задержания, а также соблюдения прав и свобод человека и гражданина.
Вопрос о целесообразности применения тех или иных мер и ограничений в период чрезвычайного положения является дискреционным правом государства. Данное положение подтверждается и практикой Европейского суда по правам человека по схожим делам, связанным с обжалованием продления срока задержания под стражей в условиях чрезвычайной ситуации и борьбы с терроризмом [11; 12]. При этом всегда возникает вопрос о пределах свободы усмотрения государства, каждый из случаев ограничения прав или отступления от обязательств подлежит индивидуальному анализу и изучению, соответственно невозможно выработать общие критерии этой свободы усмотрения.
Так, в Постановлении ЕСПЧ от 26.05.1993 «Бранниган (Brannigan) и Макбрайд (McBride) против Соединенного Королевства» (жалобы № 14553/89 и 14554/89) Европейский Суд по правам человека ссылается на представления международных неправительственных организаций, таких как «Международная амнистия», «Свобода», «Интерайтс», которые утверждают, что Суд должен проявлять особенную тщательность при рассмотрении отступления от основных процессуальных гарантий, которые необходимы для защиты задержанных всегда, но особенно во время чрезвычайного положения, и указывают на ограниченность свободы усмотрения в форме «чем более постоянным становится чрезвычайное положение, тем ограниченней должна быть свободы усмотрения». В Постановлении ЕСПЧ от 18.12.1996 «Аксой (Aksoy) против Турции» (жалоба № 21987/93) суд уже не рассматривает подробно вопросы свободы усмотрения в отношении отступления от обязательств, а отсылает к рассмотренным ранее схожим делам с оговоркой mutatis mutandis, в том числе к упомянутому выше делу «Бранниган (Brannigan) и Макбрайд (McBride) против Соединенного Королевства».
Представляется вполне логичной именно широкая свобода усмотрения государств в вопросе наличия или отсутствия «угрозы жизни нации». Имен-
но государство несет ответственность за «жизнь нации», соответственно государственные органы должны быть наделены соответствующими полномочиями по реализации, как уже упоминалось выше, дискретного права государств на отступление от обязательств по международному договору в целях сохранности жизни нации.
Полагаем, что это не является весомым аргументом в пользу возможности отступления от положений УПК РФ, и необходим четкий законодательно установленный механизм реализации п. «ж» ст. 12 ФКЗ, что обусловлено необходимостью соблюдения гарантий защиты прав личности в уголовном процессе и восполнения существующего пробела в праве.
Литература
1. Lillich, R. (1985). The Paris Minimum Standards of Human Rights Norms in a State of Emergency. American Journal of International Law, 79(4), 1072-1081.
2. Qnestiaux N. Study of the Implications for Human rights of Recent Developments Concerning Known as State of Siege of Emergency. N.Y.: United Nations Economic and Social Council, 1982. P. 15-19.
3. Абдрашитов В.М., Джамбалаев Я.Р., Епифанов А.Е., Слеженков В.В., Юдина А.Б. Комментарий к Федеральному конституционному закону от 30 мая 2001 г. N З-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (постатейный) // СПС «КонсультантПлюс».
4. Гольцов А.Т. Сроки задержания в российском уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 8. // СПС «КонсультантПлюс».
5. О чрезвычайном положении: закон РФ от 17.05.1991 г. № 1253-1 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Козлов С.С. Комментарий к Федеральному конституционному закону от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (постатейный) // СПС «КонсультантПлюс».
7. Конвенция о защите прав человека и основных свобод Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) // СПС «КонсультантПлюс».
8. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) // Со-
брание законодательства РФ. 04.08.2014. № 31. Ст. 4398.
9. Международный пакт о гражданских и политических правах (16.12.1966 Резолюция 2200 (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН, ред. 12.09.2011) // СПС «КонсультантПлюс».
10. Определение Конституционного суда РФ от 06.03.2003 № 44-О «По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности УПК РФ в целом и его отдельных положений, а также Федерального закона «О введении в действие УПК РФ» // СПС «КонсультантПлюс».
11. Постановление ЕСПЧ от 18.12.1996 «Аксой (Ак^оу) против Турции» (жалоба № 21987/93) [рус. (извлечение), англ.] // СПС «КонсультантПлюс».
12. Постановление ЕСПЧ от 26.05.1993 «Бран-ниган (Branшgan) и Макбрайд (McBride) против Соединенного Королевства» (жалобы № 14553/89 и 14554/89) [рус. (извлечение), англ.] // СПС «КонсультантПлюс».
13. Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Актуальные вопросы судебной практики, рекомендации судей Верховного Суда РФ по применению уголовно-процессуального законодательства на основе новейшей судебной практики: практическое пособие (часть 1): в 2 ч. / В.А. Давыдов, В.В. Дорошков, Н.А. Колоколов и др.; под ред. В.М. Лебедева. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2016 // СПС «КонсультантПлюс».
14. Сиракузские принципы о положениях, касающихся ограничения и умаления прав в Международном пакте о гражданских и политических правах, 1985 г. URL: https://undocs.Org/pdf7symboHru/E/ СК4/1985/4 (дата обращения: 05.06.2020).
15. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // СПС «Консультант Плюс».
16. Федеральный конституционный закон от 30.05.2001 № 3-ФКЗ (ред. от 03.07.2016) «О чрезвычайном положении» // СПС «КонсультантПлюс».
17. Федулов Б.А., Калинин С.В., Левченко А.А. Особенности правового регулирования деятельности органов внутренних дел при обеспечении режима чрезвычайного положения // Алтайский юридический вестник. 2019. № 2 (26).
