CC BY
2КРИМИНАЛИСТЪ. 2024. № 2 (47). С. 3-9 • CRIMINALIST. 2024;2(47):3-9
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ
НАУКИ
Научная статья УДК 343. 13
ПРОБЛЕМЫ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ПРОВЕРКИ СООБЩЕНИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИИ
Вероника Анатольевна АБАКАНОВА1, Екатерина Геннадьевна ШАДРИНА2
1,2Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург, Россия 19119214974va@gmail.com 2 kshadrina@yandex.ru
Аннотация. В статье анализируются проблемы правоприменительной практики при проведении проверки в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ. Авторами обосновывается, что одной из значимых проблем стадии возбуждения уголовного дела является несовершенство законодательного регулирования статуса лиц, участвующих в проверке сообщения о преступлении. Наиболее проблематично решается данный вопрос применительно к лицу, в отношении которого ведется проверка сообщения о преступлении, что влечет за собой процессуальные коллизии и затрудняет реализацию его прав. Авторы приходят к заключению, что проблемы определения статуса заподозренного в преступлении лица можно разрешить, определив момент, с которого в отношении его начинается уголовное преследование. Предлагается обеспечивать уголовно преследуемым лицам их процессуальные права исходя из их фактического положения, а не из наличия или отсутствия надлежащего процессуального решения, которым этот статус официально признан и закреплен.
Ключевые слова: стадия возбуждения уголовного дела, процессуальный статус, сообщение о преступлении, уголовное преследование
Для цитирования: Абаканова В. А., Шадрина Е. Г. Проблемы правоприменительной практики при проведении проверки сообщения о преступлении // Криминалистъ. 2024. № 2 (47). С. 3-9.
Original article
PROBLEMS OF LAW ENFORCEMENT PRACTICE IN VERIFICATION OF THE CRIME REPORT
Veronika A. ABAKANOVA1, Ekaterina G. SHADRINA2
1,2 A. I. Herzen Russian State Pedagogical University, St. Petersburg, Russia 19119214974va@gmail.com 2 kshadrina@yandex.ru_
© Абаканова В. А., Шадрина Е. Г., 2024
Abstract. The article analyzes the problems of law enforcement practice at the stage of a crime report verification in the manner provided for in Art. 144 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. The authors argue that one of the significant problems at the stage of initiating a criminal case lies in the imperfection of legislative regulation of the status of persons involved in verifying a report of a crime. This issue is most problematically resolved in relation to a person against whom a report of a crime is being verified, which entails procedural conflicts and makes it difficult to exercise his rights. The authors come to the conclusion that the problems of determining the status of a person suspected of a crime can be resolved by determining the moment from which criminal prosecution against him begins. It is proposed that the procedural rights of the criminally prosecuted persons should be provided as based on their actual situation, rather than on the presence or absence of an appropriate procedural decision by which this status is officially recognized and secured.
Keywords: stage of initiating a criminal case, procedural status, crime report, criminal prosecution
For citation: Abakanova V. A., Shadrina E. G. Problems of law enforcement practice in verification of the crime report. Criminalist. 2024;2(47):3-9. (In Russ.).
Изменение норм уголовного закона часто приводит к проблемам их применения. Со временем проблемы накапливаются, и необходимость их решения порой ставит под сомнение значимость самих изменений.
Еще в 2013 году законодатель существенно расширил возможности органа расследования, иных органов и их должностных лиц по производству следственных и иных действий на стадии возбуждения уголовного дела, внеся изменения в ст. 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее —УПК РФ). Так, в соответствии со ст. 144 УПК РФ при проверке сообщения о преступлении дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа вправе получать объяснения, образцы для сравнительного исследования, истребовать документы и предметы, изымать их в порядке, установленном УПК РФ, назначать судебную экспертизу, принимать участие в ее производстве и получать заключение эксперта в разумный срок, производить осмотр места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствование, требовать производства документальных проверок, ревизий,
исследования документов, предметов, трупов, привлекать к участию в этих действиях специалистов, давать органу дознания обязательное для исполнения письменное поручение о проведении оперативно-разыскных мероприятий.
После принятия указанных изменений сразу возник вопрос о лицах, участвующих в данной стадии, их статусе и определении их прав и обязанностей. Наиболее проблематично разрешить эти вопросы оказалось применительно к лицу, в отношении которого ведется проверка сообщения о преступлении.
Уголовно-процессуальным законом перечень субъектов, выполняющих функцию защиты, был фактически дополнен лицом, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении, несмотря на то что в главе 7 УПК РФ это лицо не обозначено. Д. А. Варнавский предлагает такое лицо назвать «заподозренный» [1, с. 28]. Впервые же данный термин был предложен советским ученым А. А. Чу-вилевым [2, с. 18]. В дальнейшем его мнение было поддержано Л. М. Карнеевой [3, с. 61], В. А. Образцовым [4, с. 144], М. Н. Клеповым [5] и иными учеными. Полноценный статус подозреваемого
заподозренное лицо получает только после возбуждения уголовного дела, и его действия с этого момента будут регламентироваться ст. 46, 47 УПК РФ. В таком случае как же регламентируются права заподозренного лица в процессе доследственной проверки? В УПК РФ права такого лица до возбуждения уголовного дела изложены крайне нечетко [6, с. 151].
С определением момента получения лицами, участвующими в проверке сообщения о преступлении, статуса тесно связана проблема наделения их соответствующими правами. По общему правилу, лица, участвующие в уголовном судопроизводстве, наделяются правами и обязанностями в соответствии с их уголовно-правовым статусом потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого и т. д. Однако при проведении доследственной проверки лица с конкретным процессуальным статусом отсутствуют. В ст. 144 УПК РФ все эти лица именуются просто участниками проверки сообщения о преступлении, и для всех них в законе закреплены общие права и обязанности. Основная проблема заключается в том, что права и обязанности, предусмотренные законодателем, не учитывают интересы данных лиц. А ведь их интересы могут быть различными. Исходя из этого, в литературе высказывалось мнение о необходимости наделения лиц, участвующих в проверке сообщения о преступлении, правами и обязанностями, отражающими специфику их интересов [7, с. 66]. Вместе с тем не уточнялось, какими конкретно правами они должны быть наделены. Учитывая вышеизложенные обстоятельства, закономерен вопрос о возможности применения к ним принуждения при производстве указанных в ст. 144 УПК РФ следственных и иных действий. Например, «в случае их отказа от участия в производстве судебных
экспертиз в отношении живых лиц, получения образцов для сравнительного исследования и освидетельствования ...» [8, с. 72]. Следует согласиться с Н. А. Даниловой и Т. Г. Николаевой в том, что такое принуждение, исходя из анализа действующего законодательства, невозможно, а следовательно, возникает вопрос о результативности производства при доследственной проверке таких следственных действий, как получение образцов для сравнительного исследования и освидетельствование. Возможно, в данном случае могла бы помочь регламентация случаев ограничения прав и свобод при производстве процессуальных действий, как и предлагалось авторами статьи. Однако на законодательном уровне этот вопрос не решен до сих пор.
От определения статуса лиц, участвующих в доследственной проверке, объема их прав и обязанностей зависит также результативность использования средств проверки сообщения о преступлении, которые сформулированы в ст. 144 УПК РФ. Это значимо еще и потому, что законодатель указал на возможность использования сведений, полученных в ходе доследственной проверки, в качестве доказательств. Казалось бы, с внесением указанных изменений в УПК РФ дискуссия о наличии доказывания в стадии возбуждения уголовного дела потеряла свою актуальность, однако практика применения данной нормы ставит все новые и новые проблемы. Примером тому являются предписания п. 1.2 ч. 1 ст. 144 УПК РФ, согласно которым сведения, полученные в ходе доследственной проверки, могут быть использованы в качестве доказательства только при условии соблюдения положений ст. 75 и 89 УПК РФ. Следует согласиться с мнением Ю. А. Ляхова, который считает, что «применительно к получению объяснений в стадии воз-
буждения уголовного дела соблюсти требования ст. 75 и 89 УПК РФ возможно только в случаях исчерпывающего соблюдения порядка, установленного для допроса свидетеля соответствующими статьями УПК РФ. Отступление от этого порядка превращает полученные сведения (в соответствии со ст. 75 УПК РФ) в недопустимые доказательства» [9, с. 110]. Устанавливая в п. 1.1 ч. 1 ст. 144 УПК РФ требование разъяснять лицам, участвующим в производстве процессуальных действий, их права и обязанности, законодатель не уточнил, следует ли предупреждать опрашиваемого об уголовной ответственности по ст. 307 и 308 УК РФ. Таким образом, остались неразрешенными следующие вопросы: можно ли заменить разъяснением опрашиваемому его обязанности сообщать правдивые сведения предупреждение об уголовной ответственности, достаточным ли это будет для того, чтобы впоследствии признать такие объяснения допустимым доказательством.
Еще больше проблем возникает с назначением при проведении дослед-ственной проверки экспертизы, при производстве которой лицам, имеющим процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого и др., УПК РФ предоставляет определенные права, которыми они не могут воспользоваться при проверке сообщения о преступлении. Следовательно, могут возникнуть формальные поводы «для сомнения в наличии в экспертном заключении качества допустимости» [7, с. 66]. Возможности же использования ст. 207 УПК РФ связаны исключительно с содержательной составляющей заключения (неясность, неполнота, неправильность результатов первичной экспертизы) или с необходимостью постановки дополнительных вопросов. Вопросы же, которые возникают на стадии возбуждения уголовного дела, имеют формальный характер.
Например, законодательно не определено, надо ли следователю знакомить лиц, участвующих в проверке заявления о преступлении, с постановлением о назначении экспертизы и, если надо, каким образом оформлять их ознакомление с этим постановлением. Ведь в ст. 207 УПК РФ говорится только о лицах, имеющих процессуальный статус.
Указанные проблемы правоприменительной практики в конечном счете приводят к тому, что при наличии заподозренного лица следователи и дознаватели «перестраховываются» и не назначают экспертизу до возбуждения уголовного дела. Таким образом, предусмотренный законодателем в ст. 144 УПК РФ расширенный комплекс следственных действий на стадии возбуждения уголовного дела не используется в должной мере.
Значимой является вытекающая из неопределенности статуса заподозренных лиц проблема распространения на них презумпции невиновности [10, с. 45].
Решение многих из указанных проблем лежит, на наш взгляд, в плоскости определения момента, с которого начинается уголовное преследование лица.
В настоящее время в науке уголовного процесса представлены различные точки зрения относительно момента начала уголовного преследования. По мнению ряда ученых, уголовное преследование не связано с появлением определенного лица в производстве по делу, а начинается с момента возбуждения уголовного дела [11, с. 31; 12, с. 8]. Так, Ю. В. Козу-бенко пишет: «...отправным, или первичным, моментом уголовно-процессуальной деятельности является сам факт совершения преступного деяния, и это позволяет сделать вывод, что уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела по признакам совершенного преступления» [13, с. 58]. Аналогичную правовую по-
зицию избрал Конституционный Суд Российской Федерации. Согласно иному подходу, его начало следует связывать с моментом привлечения лица в качестве обвиняемого [14, с. 27]. Полагаем, что представители данной точки зрения отождествляют рассматриваемое понятие с обвинением в процессуальном смысле, что противоречит п. 55 ст. 5 УПК РФ. В научной литературе встречается иная точка зрения: уголовное преследование осуществляется тогда, когда производство по уголовному делу ведется в отношении конкретного лица — подозреваемого или обвиняемого [15, с. 33; 16, с. 53]. Данная позиция основана на буквальном толковании п. 55 ст. 5 УПК РФ.
Представляет интерес точка зрения С. В. Бажанова: «В уголовном судопроизводстве России термин „уголовное преследование" не имеет собственного юридического содержания, ибо это суррогатное словообразование, нелепо отображающее всем известную и всеми отвергнутую функцию расследования, вкривь и вкось, налево и направо толкуемую современными (новоявленными) интерпретаторами... Сам момент начала уголовного преследования неясен настолько, что в принципе невозможно понять, насколько исследуемая функция охватывает деятельность на стадии возбуждения уголовного дела, не говоря уже о деятельности оперативно-розыскной» [17, с. 55].
Законодательное решение в 2013 году о расширении перечня следственных действий, проводимых в стадии проверки сообщения о преступлении, направленных по своей процессуальной природе на изобличение лица в совершении преступления, предоставление такому лицу права пользоваться защитником, позволяет сформулировать еще одну точку зрения на проблему исчисления начала уголовного пре-
следования — считать таковым момент обнаружения признаков преступления или появления повода для возбуждения уголовного дела. Следует отметить, что такая позиция высказывалась некоторыми учеными до 2013 года, но не нашла признания [18, с. 21]. В поддержку данного взгляда В. Д. Миронов в 2008 году высказал утверждение, что уголовное преследование осуществляется и в отношении лиц, не наделенных статусами, указанными в п. 55 ст. 5 УПК РФ, если они фактически изобличаются в совершении преступления. Например, если свидетель допрашивается об обстоятельствах совершенного им деяния, то в отношении его также осуществляется фактическое уголовное преследование [19, с. 133 — 134]. Подобного мнения придерживаются Н. В. Османова, К. С. Ага-беков, полагая, что в изобличение лица входит деятельность по установлению лица, совершившего преступление, как до придания лицу статуса подозреваемого, обвиняемого, так и после [20, с. 59; 21, с. 10].
А. А. Давлетов приводит иной пример, когда фактически появляется лицо, в отношении которого имеются веские основания для его подозрения, а именно «поимка, захват лица на месте преступления или непосредственно после его совершения — осуществляется до принятия решения о начале предварительного расследования» [22, с. 63].
С учетом изложенного возникает вопрос: возможно ли расценивать данную деятельность правоохранительных органов как уголовное преследование лица? Если следовать буквальному толкованию п. 55 ст. 5 УПК РФ, где обозначены подозреваемый и обвиняемый как изобличаемые лица, то на поставленный вопрос следует ответить категорически «нет». Однако с учетом тенденции развития уголовно-процессуальных правоотношений и появления нового субъекта, имею-
щего право на защиту, следует ответить «да». И в данном контексте уместно привести утверждение М. В. Сидоренко: «Как Конституционный Суд РФ, так и Пленум Верховного Суда РФ фактически однозначны в подходах, согласно которым при определении процессуального статуса тех или иных лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство России, следует прежде всего исходить из фактического (реального) их положе-
ния, а не из наличия (отсутствия) надлежащего процессуального акта (решения), которым этот статус официально признан и закреплен. В этой связи, по идее, остается строго руководствоваться данными разъяснениями, максимально обеспечивая уголовно преследуемым лицам их процессуальные права, несмотря на все еще практикуемое субъективное „непризнание" их соответствующими участниками процесса» [23, с. 24].
Список источников
1. Варнавский Д. А. Уголовное преследование лица на стадии проверки сообщения о преступлении // Российский следователь. 2017. № 15. С. 27—29.
2. Чувилев А. А. Институт подозреваемого в советском уголовном процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Москва, 1968. 18 с.
3. Карнеева Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. Москва : Юрид. лит, 1971. 131 с.
4. Образцов В. А. Выявление и изобличение преступника. Москва : Юристъ, 1997. 334 с.
5. Клепов М. Н. Теория и практика становления процессуального статуса подозреваемого в российском уголовном судопроизводстве : специальность 12.00.09 «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза, оперативно-розыскная деятельность» : дис. ... канд. юрид. наук / Клепов Максим Николаевич. Москва, 2002. 226 с.
6. Жамкова О. Е. К вопросу о процессуальном статусе лица, в отношении которого ведется доследственная проверка // Современное уголовно-процессуальное право — уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования. 2021. Т. 1, № 1 (3). С. 149 — 155.
7. Свиридов М. К. Содержание стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Томского государственного университета. Право. 2016. № 2 (20). С. 61 — 68.
8. Данилова Н. А., Николаева Т. Г. Возможно ли принуждение на стадии возбуждения уголовного дела? // Уголовно-процессуальные и криминалистические средства обеспечения эффективности уголовного судопроизводства : материалы Междунар. науч.-практ. конф, Иркутск, 25 — 26 сентября 2014 г. / Байкальский гос. ун-т экономики и права ; редкол.: А. А. Протасевич (отв. ред.) [и др.]. Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2014. С. 70 — 76.
9. Ляхов Ю. А. Единство процесса доказывания в досудебном уголовном судопроизводстве России // Государство и право. 2014. № 11. С. 109—112.
10. Мурашкин И. Ю. Начало действия принципа презумпции невиновности // Вестник Омской юридической академии. 2016. № 2 (31). С. 42 — 45.
11. Додонов В. Н., Крутских В. Е. Прокуратура в России и за рубежом : сравнительное исследование. Москва : Норма, 2001. 181 с.
12. Яковенко В. В. Уголовное преследование и роль прокурора в его осуществлении : специальность 12.00.09 «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность» : дис. ... канд. юрид. наук / Яковенко Вадим Владимирович. Москва, 2006. 31 с.
13. Козубенко Ю. В. О роли уголовного преследования в структуре межотраслевого механизма уголовно-правового регулирования // Российский юридический журнал. 2021. № 6. С. 55—63.
14. Багаутдинов Ф., Васин А. Уголовное преследование и правозащитная функция суда // Российская юстиция. 2000. № 8. С. 27-28.
15. Халиулин А. Г. Осуществление функции уголовного преследования прокуратурой России. Кемерово : Кузбассвузиздат, 1997. 223 с.
16. Безлепкин Б. Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации : (постатейный). 16-е изд. Москва : Проспект, 2023. 672 с.
17. Бажанов С. В. К вопросу о состоятельности функции уголовного преследования вообще и функции прокурорского уголовного преследования в частности // Российская юстиция. 2017. № 4. С. 52-55.
18. Гладышева О. В., Лукожев Х. М. Проблемы поддержания государственного обвинения в суде первой инстанции. Москва : Юрлитинформ, 2009. 199 с.
19. Миронов В. Д. Полномочия прокурора и их реализация при производстве по уголовным делам в суде первой инстанции : специальность 12.00.09 «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность» : дис. ... канд. юрид. наук / Миронов Владимир Дмитриевич. Воронеж, 2008. 196 с.
20. Османова Н. В. Основы построения концепции уголовного преследования и его начала // Российский следователь. 2021. № 4. С. 59—61.
21. Агабеков К. С. Уголовное преследование органами дознания: теория и практика : специальность 12.00.09 «Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность» : дис. ... канд. юрид. наук / Агабеков Карен Суренович. Москва, 2020. 226 с.
22. Давлетов А. А. Проблема статуса уголовно преследуемого лица в стадии возбуждения уголовного дела // Российский юридический журнал. 2015. № 4. С. 61 — 67.
23. Сидоренко М. В. О правовой определенности статуса лиц, в отношении которых фактически реализуется уголовное преследование // Российский следователь. 2016. № 5. С. 160—162.
Информация об авторах
В. А. Абаканова - доцент кафедры уголовного процесса Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, кандидат юридических наук, доцент;
Е. Г. Шадрина - доцент кафедры уголовного процесса Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, кандидат юридических наук, доцент.
Information about the authors
V. A. Abakanova - Associate Professor at the Department of criminal procedure of the A. I. Herzen Russian State Pedagogical University, Candidate of Science (Law), Associate Professor;
E. G. Shadrina - Associate Professor at the Department of criminal procedure of the A. I. Herzen Russian State Pedagogical University, Candidate of Science (Law), Associate Professor.
