CC BY
131
УДК 343
П. А. Истомин
ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ К ЛИЦАМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ (НА МАТЕРИАЛАХ ДОКЛАДОВ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В СТАВРОПОЛЬСКОМ КРАЕ)
Лишение свободы во всём мире считается самым строгим наказанием за совершение преступлений. Причём, если и говорится в целом о гуманизации российского уголовного законодательства, исключении из него назначения судами такого вида наказания, как смертная казнь, то практика исполнения наказания в виде лишения свободы на определённый срок зачастую свидетельствует о том, что заключённые в большинстве своём отбывают его «от звонка до звонка». В статье рассматриваются проблемы исполнения на практике как в России в целом, так и в Ставропольском крае, одного из институтов уголовного права - освобождения от наказания и, в частности, условно-досрочное освобождение (УДО) от дальнейшего отбывания наказания в виде лишения свободы. Судебная практика по предоставлению условно-досрочного освобождения свидетельствует о том, что суды, несмотря на оправдан-
ность такой меры, как проявление гуманизма по отношению к оступившимся гражданам со стоны государства, предоставленное им законом право по разным обстоятельствам (даже прямо указанным в законе), не освобождают заключённых из мест лишения свободы. К УДО призывает и постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации №8 от 21 апреля 2009 г «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» (с внесёнными последующими изменениями). Приводится статистика по данному виду освобождения от наказания, проводится критический её анализ.
Ключевые слова: цели наказания, освобождение от наказания, условно-досрочное освобождение от наказания, лишение свободы, ходатайство администрации ИУ решение суда об УДО.
Р. А. ^отт
PROBLEMS OF PRACTICAL APPLICATION OF EARLY PAROLE FOR PERSONS HELD IN PLACES OF CONFINEMENT (ON MATERIALS OF REPORTS OF THE COMMISSIONER FOR HUMAN RIGHTS IN STAVROPOL REGION)
In the world, the confinement to imprisonment is considered the most severe punishment for crimes. In general the humanization of Russian criminal legislation is proclaimed, namely the exclusion of the courts of the purpose of such punishment as the death penalty, still the practice of punishment in form of imprisonment for a fixed term often suggests that the majority of prisoners leave it «from start to finish». The article discusses the issues of enforcement practice in Russia in general and in the Stavropol region in particular, one of the institutions of criminal law, release from punishment and, in particular, early parole (UDO) from further punishment in form of imprisonment. Judicial practice on granting parole suggests that the courts, despite the rationale of this measure as a manifes-
tation of humanity in relation to the stumbled citizens with the moans of the state, granted by the law for various reasons (even directly specified in the law), do not release the prisoners from the prison. Parole is encouraged by the resolution of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 8 of April 21, 2009 «On judicial practice of early parole from punishment serving, replacement of the unserved part of punishment by softer kind of punishment» (with subsequent amendments made). Statistics on this type of release from punishment is provided, critical analysis is made.
Key words: the purpose of punishment, exemption from punishment on parole, imprisonment, the petition of the administration of the correctional institution, the court's decision on parole.
Институт освобождения от наказания в науке уголовного права в нескольких его формах
известен с давних пор и широко применяется в развитых странах Запада. Он доказал свою
жизнеспособность и право на существование, несмотря на критику отдельных положений и ошибки в практике применения. Статьёй 79 об условно-досрочном освобождении (УДО) от отбывания наказания начинается Глава 12 «Освобождение от наказания» действующего Уголовного кодекса РФ. Здесь, кроме условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ), отмечены также замена неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ) и др.. На практике наиболее часто проблемы возникают именно при решении вопроса об освобождении от наказания по УДО, на что надеются многие осуждённые к лишению свободы.
С. И. Никулин, отмечая необходимость УДО в уголовном праве, отмечает развитие человеческой жизни и необходимость проявления гуманности по отношению к соотечественникам со стороны работников правоохранительных органов. Он считает, что необходимо доверять осуждённым и, поддерживать всяческими мерами ростки наметившихся положительных изменений в личности осуждённого во избежание озлобления к окружающим, потери веры в себя и других, ослабевания иммунитета от влияния злостных преступников. В итоге цели наказания, как он считает, не будут достигнуты, а лицо после отбытия наказания может представлять даже большую потенциальную опасность для общества, чем это имело место до его осуждения» [5, с. 363].
Здесь, рассуждая с точки зрения государственной и уголовно-исполнительной политики, можно сказать не только о достижении целей уголовного наказания, но и об экономии применения уголовной репрессии, первой из которых является восстановление социальной справедливости. Если осуждённый (как правило, это касается мужчин) имеет семью, поддерживает необходимые связи с ней и к ней стремится, то почему бы руководству ИК и суду не пойти ему навстречу, проявить доверие к его устоявшимся положительным качествам, и освободить его условно-досрочно. Особо учитывая при этом отсутствие у него нарушений дисциплины, стремление к повышению им своего образовательного уровня и рабочей квалификации, первую судимость за совершение преступления, даже отнесённого к категории тяжких. В современных экономических условиях не последнюю роль играет и реальное возмещение причинённого ущерба, как потерпевшим, так и государству, вплоть до уплаты необходимых сумм его родственниками, которые как бы соглашаются с этим бременем и бе-
рут на себя ответственность за положительное его поведение впредь. И, конечно, при соблюдении необходимых требований, указанных в нормах Уголовного закона. Хотя практика применения УДО свидетельствует и о том, что зачастую причинённый осуждённым ущерб не возмещается, а, если и возмещается, то не в полном объёме. Не следует забывать и о том, что физический закон И. Ньютона о действии и о противодействии работает и в обществе: чем сильнее и жёстче общество наказывает провинившегося, тем сильнее и более жестоко он будет мстить любому представителю этого общества, изолировавшего его в пенитенциарное учреждение, со всеми его законами, независимо от того, мужчина это или женщина, подросток или престарелый.
В действующем уголовном и уголовно-исполнительном законодательстве, в Постановлениях Пленумов Верховного Суда России неоднократно отмечается необходимость при назначении наказания учитывать не только характер и степень общественной опасности содеянного, рецидив преступлений, личность самого виновного, но интересы семьи. Это, на наш взгляд, верно по многим причинам. Человек, привлекаемый к уголовной ответственности и наказанию в виде лишения свободы, не только изолируется из привычной среды, теряет с детства нажитые связи с коллективом, товарищами, соседями, трудовые навыки и квалификацию по специальности, но и основы элементарной ответственности перед своими самыми близкими родственниками: отцом, матерью, женой, детьми. Особенно это касается последних, так как он с годами, проведёнными вне семьи, постепенно утрачивает перед ней и свою власть и свой авторитет, как родитель и как воспитатель, и становится «отрезанным ломтем». Правила поведения в тюрьме и отношения между заключёнными не слишком изменились с того времени, как их описал в «Записках из Мёртвого дома» Ф. М. Достоевский. В древности, ещё до возникновения писаных законов, самым строгим наказанием было изгнание из рода, из общества. Сейчас применение лишения свободы, извлечение осуждённого из привычной среды является почти тем же самым изгнанием со всеми вытекающими последствиями.
В настоящее время волю народа представляет уголовное законодательство со всеми его специфическими отраслями: уголовным, процессуальным, уголовно-исполнительным. Орудие это наиболее строгое, жёсткое и, надо прямо сказать, малогуманное. Не случайно в
исправительных учреждениях ещё в советское время родилась пословица: «Будь проклят тот от века и до века, кто тюрьмой решил исправить человека». Люди, призванные применять нормы уголовного и уголовно-исполнительного закона, в силу самых разных причин (загруженность по работе, профессиональная деформация, выполнение дополнительных обязанностей, постоянный цейтнот, заложенное в сознании недоверие к преступникам и пр.) далеко не всегда могут по достоинству оценить личные, душевные качества индивидуально каждого осуждённого.
Практика тяжело идущего и недостаточно часто применяемого условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в виде лишения свободы характерна как для России в целом, так и для Ставропольского края, в частности. Хотя на соблюдение Закона нацеливает правоприменителей и Постановление Пленума Верховного Суда России №8 от 21 апреля 2009 г. «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» с изменениями от 17 ноября 2015 г., где прямо указано: «Характер и степень общественной опасности совершённого осуждённым преступления, в том числе его тяжесть и последствия, не могут являться основаниями для отказа в удовлетворении ходатайства или представления, поскольку они служат критериями для установления сроков, указанных в статьях 79, 80 и 93 УК РФ, а также учтены судом в приговоре при назначении наказания осуждённому. При оценке в соответствии с частью 4 статьи 79 и частью 4 статьи 80 УК РФ поведения осуждённого, его отношения к учёбе и труду, если он проходил профессиональное обучение и (или) привлекался к труду в период отбывания наказания, судам необходимо принимать во внимание всю совокупность имеющихся об этом сведений» [4].
Проблемы условно-досрочного освобождения от наказания в виде лишения свободы и связанные с этим вопросы в настоящее время неоднократно раскрывались как в отдельных статьях, так и в научных исследованиях. Разным их аспектам посвятили свои диссертации Воронин О. В., Долгополов Д. В., Долотов Р. О., Плюснин А. М., Усманов И. М., Чуприна Л. В., Щерба Д. А. и др.
Так, по мнению А. А. Рыбакова, рассматривавшем в своём исследовании разные аспекты контроля за лицами, условно-досрочно освобождёнными от отбывания наказания, «данный вид досрочного освобождения является
наиболее распространённым, насчитывающим более, чем столетнюю историю применения в деятельности правоохранительных органов». Ссылаясь на статистику ФСИН РФ, он отмечает, что только в 2009 г. судами РФ было рассмотрено 205 тысяч представлений об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, удовлетворено 121,6 тыс. ходатайств; 2010 г. - уже 207 тыс., удовлетворено 118,6 тыс.; 2011 г. - 190,8 тыс. и 107,5 тыс., 2012 г. - 174,8 тыс. и 90 тыс., 2013 г. - 142,1 тыс. и 65 тыс. соответственно. [6, с. 3] То есть, удовлетворяется по стране около 50 % ходатайств об условно-досрочном освобождении.
Говоря о многочисленных проблемах, стоящих перед администрациями исправительных учреждений, входящими с представлениями об УДО и судами, рассматривающими ходатайства, он отмечает и относительно высокие цифры о судимости у заключённых. По сведениям Федеральной службы исполнения наказания в России в 2010 г. - 34,68 % от общего числа осуждённых были осуждены впервые, 26,92 % - повторно, 26, 56 %. - три и более раза» [6, с.4].
А. М. Плюснин, отмечая проблемы реализации на основании закона условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, предлагает осуществлять эту работу с учётом опыта, получившего распространение ещё в 20-е гг. ХХ века. В некоторых странах Запада, США и Японии достаточно эффективно стимулируют законопослушание заключённых не только при отбывании ими наказания в пенитенциарных учреждениях, но и после освобождения» [3, с. 7].
Ряд современных пенитенциаристов выступает за закрепление в законодательстве такого положения, согласно которому осуждённый может претендовать на условно-досрочное освобождение только после отбытия им минимум шестимесячного срока именно в исправительной колонии. Обосновывают своё мнение они тем, что работникам ИУ необходимо не просто изучить личность осуждённого, но и создать своё мнение о его исправлении или неисправлении, положительных или отрицательных его качествах. Сделать же это за короткое время практически невозможно [1, с. 136]
Ранее об этой проблеме говорил и А. Кропа-чев, который считал, что нельзя вести речь об отбывании назначенного судом наказания до вступления приговора в законную силу. Более того, фактическое отбытие осуждённым назначенного судом срока наказания - это период срока наказания после вступления приговора в законную силу, отбытый осуждённым в порядке, установленном Уголовным кодексом» [2, с. 23].
Согласно исследованиям А. А. Рыбакова, а также последним статистическим данным ФСИН РФ, практически половина поданных осуждёнными ходатайств об условно-досрочном освобождении остаются без рассмотрения и без удовлетворения. Очень многие осуждённые, имеющие право на ходатайство об УДО, его не подают, не надеясь на его положительное разрешение. Основаниями для отказа являются самые разные основания, порой даже в законе и не указанные. И практика эта отмечается по всей России.
Несправедливый с точки зрения осуждённого отказ суда в УДО, влечёт за собой его обжалование, как в вышестоящий суд, так и обращение к Уполномоченному по правам человека в регионе. Такие факты нередки в практике Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае, который отмечает их в своих ежегодных докладах. Так, в Докладе за 2013 г. было отмечено, что, несмотря на положения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 г. №8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», суды встали на путь резкого сокращения применения условно-досрочного освобождения к осуждённым, которые не только положительно себя зарекомендовали в коллективе, но и твёрдо стали на путь исправления. В 2008 г. судами условно-досрочно было освобождено 3431 человек, или 85,5 % от числа подавших ходатайства, в 2009 г. суды освободили 1748 чел. (54,5 %), в 2010 г. освободили 1025 чел. (33 %), в 2011 г. по УДО было освобождено 588 человек (25 %), а в 2012 г. - всего 489 чел. (33 %) [7, с. 79]. То есть в своей практике суды стали применять условно-досрочное освобождение от отбывания наказания прямо вопреки положениям указанного Пленума Верховного Суда России, снижая тем самым количество освобождаемых, подавших ходатайство осуждённых, безмотивно оставляя их в местах заключения, где они в силу созданных для них обстоятельств, продолжают «совершенствовать» своё преступное мастерство.
Не изменилась в лучшую сторону практика по предоставлению условно-досрочного освобождения и в последующие годы. Всё это ведёт к увеличению обоснованных жалоб осуждённых, которые имели все основания для освобождения и возвращения в семьи, в трудовые коллективы, отвращения их от преступных наклонностей. Так, по данным УФСИН Ставропольского края, в 2015 г. в соответствии
с действующим законодательством право на УДО приобрели 3605 осуждённых. Однако только 1573 человека, или примерно каждый второй из них, попробовали воспользоваться этим правом и обратились с ходатайством в суд по месту отбывания наказания. Удовлетворено было только 564 таких ходатайства, или 35,5 % от числа поданных в суд заявлений, или 15,6 % от общего числа заключённых, которые своим поведением и отношением к труду, в соответствии с законом приобрели право на УДО. Суды при отказе в удовлетворении ходатайства об УДО стандартно продолжают ссылаться в основном на тяжесть совершённого преступления, несмотря на то, что 382 осуждённых, положительно характеризовались администрацией исправительного учреждения [8, с. 73].
Практически не изменилась картина и в 2016 г. На УДО в крае претендовали 4179 осуждённых. 1925 осуждённых своевременно подали соответствующие ходатайства в суд. 996 (то есть, практически половине) осуждённым судами было отказано в применении условно-досрочного освобождения, из них с положительной характеристикой 498 (почти 50% от тех, кому отказал суд) [9, с. 61].
Уполномоченный по правам человека в Ставропольском крае констатирует, что районные суды не выполняют требования Пленума Верховного Суда России об УДО, отказывают осуждённым в освобождении, несмотря на то, что у большинства из них отсутствуют нарушения отбывания режима, они активно работают и возмещают причинённый ущерб, поддерживают связь с семьёй, имеют не одно поощрение за безупречное поведение, добросовестный труд, общественную работу и т.д. Таким образом, суды намеренно игнорируют все те обстоятельства, которые объективно свидетельствуют о том, сделал ли осуждённый вывод из содеянного правонарушения и не повторит ли он его вновь» [7, с. 79].
Подводя итог вышесказанному, с учётом социально-экономической обстановки в стране, можно предложить судам всё-таки более тщательно рассматривать поддержанные администрацией исправительного учреждения ходатайства заключённых о применении к ним условно-досрочного освобождения. Необходимо также без оглядки на последствия, выполнять практически указания Верховного Суда Российской Федерации и лишний раз не перестраховываться, вызывая не только у осуждённых, но и у окружающих чувство несправедливости по отношению к ним со стороны
работников правоохранительных органов, безысходности положения, тупиковости ситуации и бесполезности ходатайств. Люди, преступившие закон, как правило, более требовательны к его соблюдению теми, кто этот закон соблюдает и применяет. Особенно, если это касается их жизненных интересов и прав. Отказ в проявлении гуманизма на государственном уровне в отношении оступившихся граждан при вынесении судебного решения об УДО (даже на
законном основании), имеет много отрицательных последствий для всего общества. Во-первых, он ожесточает самого осуждённого и его временное окружение, а, во-вторых, подрывает авторитет судебной власти в обществе, где обычно в её решениях ищут реализации справедливости и законности. Не на последнем месте здесь идёт и реализация на практике принципа гуманизма.
Литература
1. Василенко-Захарова О. В. Формальные основания применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания // Пробелы в российском законодательстве. 2012. №5. С.136.
2. Кропачев А. Когда возникает право осуждённых на условно-досрочное освобождение // Законность. 2003. № 9. С.23.
3. Плюснин А.М. Организационно-правовые вопросы условно-досрочного освобождения осуждённых к лишению свободы: автореф. ... дисс. канд. юр. наук. М.: Академия Управления МВД РФ, 2005. 25 с.
4. Российская газета. 2015. 30 ноября.
5. Российское уголовное право. Общая часть. Учебник / под ред. проф. А.В. Наумова. М.: МВШМ МВД России, 1994. 457 с.
6. Рыбаков А. А. Контроль за лицами, условно-досрочно освобождёнными от отбывания наказания: автореф. ... дисс. канд. юр. наук. М.: Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2015. 26 с.
7. Селюков А. И. Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае в 2013 году. Ставрополь: [б.и.], 2014. 123 с.
8. Селюков А. И. Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае в 2015 году. Ставрополь: [б.и.], 2016. 156 с.
9. Селюков А. И. Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае в 2016 году. Ставрополь: [б.и.], 2017. 145 с.
References
1. Vasilenko-Zakharova O. V. Formal'nye osnovaniya primeneniya uslovno-dosrochnogo osvobozhdeniya ot otbyvaniya nakazaniya (Formal basis of application early parole) // Probely v rossiiskom zakonodatel'stve (Gaps in Russian legislation). 2012. No. 5. P. 136. (In Russian).
2. Kropachev A. Formal'nye osnovaniya primeneniya uslovno-dosrochnogo osvobozhdeniya ot otbyvaniya nakazaniya (When there is a right of prisoners on parole) // Zakonnost'. 2003. No. 9. P. 23. (In Russian).
3. Plyusnin A. M. Organizatsionno-pravovye voprosy uslovno-dosrochnogo osvobozhdeniya osuzhdennykh k lisheniyu svobody (Organizational and legal issues of conditional early release of persons convicted to deprivation of liberty): abstract of thesis. Moscow: Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2005. P.25. (In Russian).
4. Rossiyskaya Gazeta. 2015. 30 November. (In Russian).
5. Russian criminal law. The common part. Tutorial / ed by A. V. Naumov, Moscow: Ministry of Internal Affairs of Russia, 1994. 457 p. (In Russian).
6. Rybakov A. A. Monitoring of persons released on parole from serving a sentence (Kontrol'za litsami, uslovno-dosrochno osvobozhdennymi ot otbyvaniya nakazaniya). M.: The Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation Federation, 2015. 26 p. (In Russian).
7. Selyukov A. I. Doklad o deyatel'nosti Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Stavropol'skom krae v 2013 godu (Report on the activities of the Commissioner for human rights in Stavropol region in 2013). Stavropol, 2014. 123 p. (In Russian).
8. Selyukov A. I. Doklad o deyatel'nosti Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Stavropol'skom krae v 2015 godu (Report on the activities of the Commissioner for human rights in Stavropol region in
2015). Stavropol, 2016. 156 p. (In Russian).
9. Selyukov A. I. Doklad o deyatel'nosti Upolnomochennogo po pravam cheloveka v Stavropol'skom krae v 2016 godu (Report on the activities of the Commissioner for human rights in Stavropol region in
2016). Stavropol, 2017. 145 p. (In Russian).
