CC BY
163
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2008. № 4
Би Юэ
ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ
КИТАЙСКОЙ ПОЭЗИИ ЗОЛОТОГО ВЕКА
(на материале стихотворения Ли Бо «Подношение Ван Луню»)
Данная работа представляет собой культурологическое исследование, посвя-щённое интерпретации творчества великого китайского поэта Ли Бо (701—762) и проблемам его рецепции в русской аудитории. В данной работе мы представляем многоаспектный культурологический и литературоведческий комментарий к одному из самых известных стихотворений Ли Бо «Подношение Ван Луню» (755) с учётом трудностей и своеобразия его восприятия на русском языке, а также к его переводам.
Ключевые слова: Танская поэзия, перевод, метафора, Дао.
The article is an attempt to interpret the work of the great Chinese poet Li Bo (701— 762) and some problems of its reception by Russian readers. Our investigation suggests a classification of interpretative approaches in translation by analysing different Russian translations. In the article we offer a cultural and literary commentary to one of the most famous poems by Li Bo, «To Wang Lun», highlighting difficulties and peculiarities of its perception by Russian readers.
Key words: Tang poetry, translation, metaphor, Dao.
Данная работа представляет собой культурологическое исследование, посвященное интерпретации творчества великого китайского поэта Ли Бо (701—762) и проблемам его рецепции в русской аудитории.
Творчество Ли Бо, являющееся одним из символов духовной культуры Китая, уже более века привлекает внимание русских переводчиков, исследователей, вызывает неподдельный читательский интерес. Несмотря на это, до сих пор, даже в условиях расширяющихся межкультурных контактов и развивающихся компаративных, междисциплинарных исследований, можно говорить лишь о весьма неполном и эпизодическом освоении русской аудиторией этого уникального, богатейшего явления мировой литературы. К сожалению, можно констатировать тот факт, что научных и критических трудов о поэзии Ли Бо на русском языке крайне мало. Переводы, хотя и представлены в достаточном количестве, являют собой в целом экспериментальные творческие попытки, частью удачные, частью же оставляющие желать лучшего. Также хотелось бы заметить, что круг русскоязычных читателей Ли Бо ограничен лишь знатоками и энтузиастами.
Подобная ситуация объясняется целым рядом факторов, связанных со спецификой китайской поэзии и поэтической культуры. Миры китайского и русского языков — и в особенности языков
поэзии — настолько различны, что для носителя русского языка и культуры проникновение в смысл стихов Ли Бо (как и многих других китайских поэтов) достаточно проблематично.
В данной работе мы представляем многоаспектный культурологический и литературоведческий комментарий к одному из самых известных стихотворений Ли Бо «Подношение Ван Луню» (755) с учетом трудностей и своеобразия его восприятия на русском языке, а также к его переводам.
Это стихотворение посвящено современнику и другу Ли Бо Ван Луню и было написано по поводу их знаменательной встречи:
Zeng Wang Lun
Li bo cheng zhou jiangyu xing, Hu wen an shang ta ge sheng. Tao hua tan shui shen qian chi, Bu ji Wang Lun song wo qing.
Подношение Ван Луню
Ли Бо вот-вот на лодке в путь отправится, Вдруг с берега слышит звуки песни и танца. Озеро Персиковых Цветов глубиною в тысячу ни1, Мельче, чем чувство, с которым Ван Лунь провожает
меня2.
В первую очередь следует сказать о том, кто такой Ван Лунь, и описать ситуацию, в которой было создано произведение, так как в данном случае основную роль в его понимании играют непосредственно исторический и биографический факторы. Ван Лунь — современник Ли Бо, живший в живописной местности Цзин Чжоу (провинция Аньхой). Обладая прямодушным и весёлым характером, он был в дружбе с многими благородными и одарёнными людьми и часто приглашал их погостить на свою дачу у озера. Однажды он узнал, что Ли Бо, с которым он мечтал познакомиться, путешествует по провинции Аньхой, и воспользовался этим случаем, чтобы пригласить поэта к себе. Хотя Цзин Чжоу не было особенно известным местом, а сам Ван Лунь не был известной личностью, он нашёл остроумный способ, как заманить желанного гостя.
В то время у Ли Бо было два увлечения: вино и путешествия. Как только он узнавал о том, что где-то есть прекрасное вино и замечательный вид, то обязательно отправлялся туда, невзирая ни на какие трудности. Поэтому Ван Лунь написал Ли Бо письмо: «Вы любите наслаждаться замечательным видом, да? У нас есть цветы персика, которые тянутся на десять ли3. Вы любите пить прекрасное вино, да? У нас есть десять тысяч винных лавок»4.
Получив письмо, Ли Бо обрадовался и сразу отправился в путь. Как только он приехал и встретился с Ван Лунем, он немедленно захотел посмотреть цветы персика, которые тянутся на десять ли и
1 Чи — китайский фут, 1 чи = 0,32 метра.
2 Здесь и далее перевод автора статьи, если не указано иное.
3 Ли — китайская мера длины, равная 0,5 км.
4 Xiao Di Fei. Tang shi jian shang ci dian. Shanghai, 1983. P. 284.
десять тысяч винных лавок. Ван Лунь улыбнулся и сказал: «У нас есть озеро, которое называется Озеро Персиковых Цветов и тянется на десять ли; у нас есть винная лавка, фамилия хозяина которой Wan (что означает "десять тысяч". — Б.Ю.)5». То есть не было ни персиков, ни десяти тысяч винных лавок. Ли Бо сначала оцепенел от неожиданности, а потом рассмеялся и сказал: «Преклоняюсь перед Вами!»
Ван Лунь пригласил Ли Бо пожить у него несколько дней, потому что пейзаж был действительно замечательный: дача Ван Луня находилась в зелёных горах на берегу большого чистого озера. И у Ван Луня было действительно прекрасное вино. Ли Бо остался, и за несколько дней он и Ван Лунь стали близкими друзьями. В своих стихотворениях Ли Бо уподоблял Ван Луня небожителям.
Когда Ли Бо собрался уезжать, Ван Лунь подарил ему восемь коней и десять пи парчи отличного качества (десять пи = 133.33 метра). Но это было далеко не всё. Ван Лунь приготовил сюрприз на проводы. У Озера Персиковых Цветов была переправа, с которой Ли Бо должен был отплывать на лодке. Как только он отчалил от берега, он вдруг услышал звук песни и топот ног. Ван Лунь созвал людей, чтобы торжественно проводить Ли Бо. Они топали в такт и пели. Чувствительный поэт был очень тронут и тут же написал это стихотворение в память о расставании.
Следует сказать, что описания таких простых и веселых проводов в китайской поэзии встречаются редко. В древнем Китае расставанию придавали большое значение. Огромные расстояния затрудняли общение друзей, родственников, разлука могла оказаться очень долгой или даже вечной, поэтому поэзия, связанная с расставанием, обычно была печальной.
У Ли Бо есть немало стихотворений, в которых он выражает свою грусть по поводу разлуки, но по характеру сам поэт не склонен к печали, поэтому весёлые и светлые сцены ему ближе. Своим необычным подарком Ван Лунь показал, что он хорошо понимает Ли Бо и является его единомышленником. И так, начиная с остроумного приглашения и заканчивая весёлыми проводами, Ван Лунь подарил Ли Бо прекрасный пейзаж, вкусное вино, много неожиданных радостей и, самое главное, сердечную дружбу.
В эпоху Соу (960—1279) Ян Ци Сянь в книге «Собрание сочинений Ли Тай Бо» написал, что в то время, когда он писал книгу, семья Ван Луня ещё дорожила этим стихотворением. Говорят, что до сих пор это так. А в современном Китае это стихотворение стало символом искренней дружбы, и до сих пор китайцы едут на Озеро Персиковых Цветов, чтобы прочувствовать эту историю.
Стихотворение «Подношение Ван Луню» было переведено на русский язык тремя переводчиками: Балашовым, Торопцевым и Эйдлиным, который сделал два перевода.
5 Xiao Di Fei. Op.cit. P. 284.
1. Подношение Ван Луню
перевод Э.В. Балашова
Ли Бо ступил на борт челна. Вот и попутная волна. Вдруг — песня... донеслась она под топот скакуна. Глубины персиковых вод хоть в десять тысяч чи! Ван Луня дружеское сердце не знает вовсе дна6.
2. Ван Луню
перевод Л.З. Эйдлина
Ли Бо уже в лодке своей сидит,
отчалить ему пора.
Вдруг слышит, как кто-то на берегу
поёт, отбивая шаг
И Озера Персиковых Цветов
бездонной пучины глубь —
Не мера для чувства, с каким Ван Лунь
меня провожает в путь!7
3. На Озере Персиковых Цветов
Ван Луню
перевод Л.З. Эйдлина
Ли Бо уже в лодке своей сидит, Отчалить ему пора. Вдруг слышит, кто-то на берегу Поет, отбивая такт.
И Озера Персиковых Цветов Бездонной пучины глубь
Не мера для чувства, с каким Ван Лунь Меня провожает в путь8.
4. Ван Луню
перевод С.А. Торопцева
Ли Бо ступил на борт челна... Чу, пристань музыкой полна! Ван Лунь мне шлёт свою любовь — Бездонную, как та волна9.
6 Ли Бо. Нефритовые скалы. СПб., 1999. С. 330.
7 Китайская классическая поэзия / Пер. Л.З. Эйдлина. М., 1984. С. 307.
8 Китайская классическая поэзия эпохи Тан / Пер. с кит. М., 1956. С. 124.
9 Ли Бо. Поэзия и жизнь. Книга о Великой Белизне / Сост. С.А. Торопцев. М., 2002. С. 359.
Кратко охарактеризуем формальные особенности этих переводов по сравнению с оригиналом. Э.В. Балашов расписал первые две строчки оригинала на четыре русские, причём последняя строчка короткая, но рифма одна и так же связана. Дальше перевод идёт совсем по-другому: через три строчки, у которых нет рифмы, последняя строчка перевода опять возвращается к исходной рифме. С одной стороны, переводчик попытался сделать русский перевод звучным и поэтическим за счет рифмы, которая сохраняется в первых четырёх строчках. Но, с другой стороны, оригинал — семисловное стихотворение. Оно длиннее, чем пятисловное, но по сути они одинаковы, т.е. характеризуются компактным содержанием, чётким ритмом и рифмой. По сравнению с оригиналом у перевода Балашова гораздо более сложная строфическая структура и ритмическая организация. А рифма не соответствует рифме оригинала ааба.
Эйдлин сделал два перевода. Они почти одинаковые. В его переводе стихотворение имеет четыре двустишия без чёткой рифмы, но есть повтор гласных: пора, шаг, глубь, путь, и получился эффект связанности. У перевода немного повествовательный ритм, как у плавного, неспешного рассказа. Похожим образом переводились и писались романтические баллады в XIX в., поэтому перевод благозвучен для русского уха и апеллирует к читательским представлениям о «несовременной», старинной поэзии.
Торопцев сохранил рифму оригинала (ааба): челна, полна, любовь, волна, и использовал четырехстопный ямб. Во второй строчке появляется спондей, т.е. стопа, в которой оба слога ударные: Чу, пристань □ □ /, а в четвёртой — пиррихий, т.е. стопа, в которой пропадает ударение: бездонную, как та волна □ □ / □ □ / □ □ / □ □ /. Регулярный размер придаёт переводу поэтическую целостность.
Переводя название, все переводчики просклоняли имя Ван Лунь — Ван Луню. Это соответствует русской традиции. В русской поэзии имя в дательном падеже (иногда с предлогом «к», чтобы показать, к кому обращено это стихотворение) часто используется в качестве названия, но в данном случае просто «Ван Луню» звучит несколько сухо, тем более что это стихотворение не только дружеское послание или посвящение, а именно личный дар. Переводя второй раз, Эйдлин добавил в название фразу «на Озере Персиковых Цветов», что сделало его слишком громоздким. Среди переводчиков только Балашов перевёл соответственно оригиналу. Иероглиф zeng — глагол «подарить». Балашов перевел его существительным «подношение». Этот вариант одновременно возвышен и прост, поэтому в полной мере соответствует характеру произведения Ли Бо.
Одна из особенностей этого стихотворения заключается в том, что поэт использует свое полное имя, полное имя Ван Лунь и местоимение «я», что создаёт для китайского читателя атмосферу высокой 64
степени открытости, откровенности. Прямо написав своё имя и имя друга, поэт выражает идею: «только я и ты, только наша дружба, и всё». В то же время это придает тексту простой, естественный характер. Чжуан Цзы говорил о том, что человек не должен усложнять вещи, и именно поэтому поэзия Ли Бо, приверженца даосской философской школы, характеризуется простотой (хотя и весьма продуманной) — и лексической, и грамматической, и стилистической.
Итак, первое двустишие повествует о событии. Сначала Ли Бо написал о себе, потом о провожающих, показывая нам картину разлуки. Читая первую строчку, мы узнаём, что Ли Бо сейчас уедет на лодке.
Балашов и Торопцев перевели первую строчку одинаково «Ли Бо ступил на борт чёлна», используя слова высокого стиля, но эта фраза стилистически не совсем соответствует оригиналу, так как «ступил на борт» употребляется обычно для больших судов, а «чёлн» в данном случае обозначает небольшую лодку Ли Бо. Далее с помощью многоточия Торопцев закончил свою первую строчку, а Балашов добавил еще одну строку: «Вот и попутная волна», которая отсутствует в оригинале, но выражение «попутная волна», ассоциирующееся с «попутным ветром», наполняет атмосферу стихотворения ощущением дружественности окружающего мира. Таким образом, отчасти для сохранения рифмы Балашов привнес в художественный мир стихотворения свои элементы, созвучные художественному мироощущению Ли Бо, позволяя читателю увидеть мир Ли Бо ярче. Несмотря на отход от оригинала, Балашов добился точного звучания своего перевода. У Эйдлина же первое двустишие двух переводов менее поэтизировано и близко к тексту оригинала.
Вторая строчка описывает действие: услышал звук песни и танца. Поэт не ожидал, поэтому «вдруг услышал». В тексте Ли Бо говорится, что он услышал звуки ta ge. Это древний народный вид пения, оживлённый и весёлый. Люди держатся за руки, ногами топают по земле, поют и танцуют. В танскую эпоху ta ge был очень популярен.
Иероглиф sheng означает «звук», соответственно ta ge sheng — звук песни и танца ta ge. Передать эти значения со всей полнотой по-русски (в отсутствие подобной реалии в русской культуре) короткой строчкой довольно трудно, поэтому переводчики с большей или меньшей степенью успешности урезали смысловые составляющие.
Балашов в своей строчке лишил глаголов фразу «Вдруг — песня...» вполне уместно. Знаки тире и многоточие создают поэтический эффект, созвучный китайскому оригиналу. Фраза «донеслась она» звучит по-русски просто и красиво, но переводчик неудачно пере-
5 ВМУ, теория перевода, № 4 65
вёл ge sheng словом «песня». — глагол «топтать». Левая часть этого иероглифа показывает, что действие связано с ногами. Одновременно произношение иероглифа — звук подражания топоту, этот иероглиф является ономатопеей (т.е. звукоподражательным словом, возникшим на основе фонетического уподобления неречевым звукокомплексам10). Китайский иероглиф одновременно передает и визуальный образ, и абсолютное определение предмета, и показатель произношения. Балашов решил передать ономатопею и использовал слово «топот», которое подражает звуку «топ». Но в данном случае иероглиф а означает «топот ног людей, которые танцуют», а не «топот скакуна», как в переводе. Слово «скакун» только запутывает читателя, затрудняя понимание текста.
Эйдлин перевёл вторую строчку ближе к тексту оригинала, но также не добился точного образа, созданного в оригинале. Фраза «кто-то на берегу / поёт» не показывает, что именно много людей на берегу оживлённо танцуют и поют, а ведь в этом и заключался подарок Ван Луня. Выражение «отбивая шаг» тоже смущает русского читателя, для которого оно скорее означает «маршировать». В своём втором переводе Эйдлин исправил «шаг» на «такт», но всё равно не добился образа поющих и танцующих людей.
Для того чтобы сохранить ритм (и размер), Торопцев объединил звук песни и танца (а ge sheng) в слове «музыка». По смыслу и по созданному образу фраза «пристань музыкой полна» Торопцева близка к оригиналу. Но использование восклицания «чу» здесь представляется нам чуждым. Это междометие, обозначающее неожиданное напряжение внимания, желание говорящего прислушаться к неожиданным звукам, имеет специфические условия употребления. Оно было распространено в русской романтической лирике конца XVIII—XIX в., например в лирике Жуковского, а потом вышло из употребления. У Пушкина оно неоднократно встречается, но считается наследием предшествующей поры романтизма. Поэтому в тексте русскому читателю «чу» сразу напоминает о поэтике романтизма и сентиментализма. А язык Ли Бо, особенно язык данного стихотворения, простой и лишён какого бы то ни было романтического оттенка. Глубоко зная русский и китайский язык и культуру, Торопцев конечно понимал это, но использовал «чу». Видимо, он считал, что таким образом создаётся определённый дух, передающий тонкое и поэтическое восприятие мира у Ли Бо. Но в результате, читая строчку «Чу, пристань музыкой полна», русский читатель может ощутить, что музыка неземная; с другой стороны, может возникнуть тревожное ощущение, предчувствие таинственного, чего лишен оригинал.
10 Определение взято с сайта www.sholast.ru
Третья строчка продолжает первую строчку, объясняя, где находится лодка, и напоминая, что пришла пора разлуки. Слушая песню, смотря на танцы, Ли Бо глубоко прочувствовал искреннюю дружбу Ван Луня к нему и решил излить свои чувства.
Образ Персиковых Цветов для китайцев очень важен. Анализируя стихотворение «Вопрос и ответ в горах», мы уже обсуждали образ, связанный с цветами персика, «исток цветов персика» (tao hua yuan, также shi wai tao yuan, буквально переводимое как «исток персика, находящийся вне человеческого мира»), который является в китайской поэзии символом иного мира, места, похожего на небеса, далекого от людей, где нет войн и бед, где все живут спокойно и счастливо. Но у образа Персиковых Цветов есть ещё два важных символических смысла: дружба и весна. Символом верной дружбы персиковые цветы стали благодаря произведению древнекитайской литературы «Исторический Роман Трех Стран», который описывает дружбу и деяния трех героев (Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй, стали побратимами в Саду Персиковых Цветов). Символом весны цветы персикового дерева тоже стали не случайно: персик — одно из самых распространённых деревьев, цветущих в Китае в марте, и китайцы придают большое значение цветам персика как символу наступившей весны, красоты, тепла и пр.
Итак, в своём стихотворении Ли Бо использовал название «Озеро Персиковых Цветов», и у китайского читателя сразу возникает ассоциация — персиковые цветы, зелень, весна, радость, дружба и так далее. Однако Ли Бо не просто дал название озера, а сделал сравнение: «Озеро Персиковых Цветов глубиною в тысячу чи, / Мельче, чем чувство, с которым Ван Лунь провожает меня». Глагол song имеет значения «провожать» и «подарить», поэтому фраза song wo qing («чувство, с которым Ван Лунь провожает меня») имеет ещё значение «чувство, которое Ван Лунь подарил мне», т.е. «дружба Ван Луня к поэту». Часто бывает, что люди сравнивают дружбу с глубиной озера, моря, но в стихотворении Ли Бо это сравнение дано в своеобразной инверсии (озеро сравнивается с дружбой), что звучит не вполне обычно. По-китайски эти строчки звучат очень свежо и изысканно. В эпоху Цин (1644—1912) критик Шэнь Дэ Цянь, любуясь этими строчками, прокомментировал их так: «Если бы Ли Бо говорил, что чувство Ван Луня можно сравнить с водой Озера Цветов Персиковых, то это были бы обычные слова. Лишь одно маленькое изменение (порядка слов сравнения. — Б.Ю.) создает прекрасный дух»11.
Продолжая анализировать переводы, остановимся на названии озера. В переводе Балашова эпитет в фразе «глубины персиковых
11 Xiao Di Fei. Op. cit. P. 284.
вод» искажает смысл, так как может означать, что цвет или запах воды персиковый. Целесообразно давать заглавную букву, чтобы русскому читателю было понятно, что это название озера, как сделал Эйдлин, либо вообще убрать название, как сделал Торопцев. Еще одним, неоправданным на наш взгляд, усложнением в переводе Балашова звучит слово «хоть» в фразе «хоть в десять тысяч чи!» с использованием восклицательного знака. Озеро у Балашова получилось в десять раз глубже, чем в оригинале, и безосновательно усилился общий эмоциональный тон стихотворения. Настроение стихотворения Ли Бо радостное и умиротворённое (это выражается для китайского читателя рифмой: х1щ, sheng, еЫ, qing. Звук ¡щ для китайцев, как мы уже замечали в связи с звучанием иероглифа qing, очень мелодичен). И нельзя не отметить, что в данном случае мы сталкиваемся с довольно частой проблемой переводов китайской поэзии на русский язык — с усилением эмоционального фона оригинала, возможно, для большей чувственности и красочности.
Начало фразы в варианте Эйдлина «И Озера Персиковых Цветов» переведено дословно и звучит поэтично. Но дальше, чтобы сохранить ритм и сделать перевод более повествовательным, он развил образ глубины до «бездонной пучины глубь». Если убрать цифры оригинала и передать метафору, то отдельно «бездонная глубь» кажется вполне соответствующей оригиналу, но слово «пучина» имеет негативный оттенок (таинственное, неизведанное, недоступное, опасное место, где можно утонуть, сгинуть). В результате оно вызывает ассоциации, чуждые настроению стихотворения. Более того, в этой фразе получается пять родительных падежей подряд: «глубь бездонной пучины Озера Персиковых Цветов», что звучит громоздко, тем более в инверсии.
Торопцев поменял местами третью и четвёртую строчки оригинала, что мы обсудим в анализе четвёртой строчки. Пока же коснёмся перевода последних строк Балашова. Последняя строка сама по себе удачна, но если рассмотреть целое второе двустишие, то мы видим, что грамматически сравнение в нем никак не выражено. Эйдлин же перевел последнюю строчку оригинала, на наш взгляд, очень удачно, так как сохранил особенности художественного сравнения.
Торопцев в своем переводе старался максимально сохранить форму оригинала — уложиться в одно четверостишие. Его сравнение в последних двух строчках по смыслу эквивалентно оригиналу, но ему пришлось пожертвовать многими важными деталями ради компактной формы. В оригинале нет слова «волна», а есть «вода озера». Можно говорить в данном случае о том, что Торопцев упростил сравнение оригинала и совсем убрал из своего перевода на-
звание озера, что, с нашей точки зрения, существенно повлияло на текст по нескольким причинам:
1) название даёт читателю конкретную информацию о том, где находятся Ли Бо и Ван Лунь;
2) оно несет в себе символику образа Персиковых Цветов, т.е. а) прекрасного места, похожего на небесный мир; б) дружбы; в) весны;
3) само сравнение означает, что озеро глубокое, но мельче, чем дружба друга, и именно оно придаёт необыкновенную красоту стихотворению. Тонкое и живое сравнение сделало стихотворение содержательным, а его перевод упрощённым и по смыслу, и по форме.
Кроме дословного перевода оригинала, мы прилагаем свой поэтический перевод:
Подношение Ван Луню
Когда лодка моя отплыла от тебя, Песня твоя доплыла до меня. Весеннего озера глубь без дна Мельче, чем чистая друга душа.
Хотя он далеко не идеальный, и в глазах русского читателя наш перевод может показаться менее выразительным, чем поэтические переводы русских переводчиков, но раз он по-русски грамотный, мы хотели, чтобы с его помощью русский читатель лучше почувствовал дух оригинала.
В переводе, конечно, чем-то пришлось пожертвовать, в частности:
1) мы убрали «звуки песни и танца», а перевели по смыслу — «песня твоя»;
2) название Озеро Персиковых Цветов в переводе стало «весеннего озера», однако в этой фразе сохранена символика весны;
3) цифры «в тысячу чи» в переводе нет, но сравнение мы перевели так же как в оригинале.
Кроме того, поскольку Ли Бо использовал имена и местоимения, которые нечасто встречаются в классической китайской поэзии, он, видимо, хотел подчеркнуть, что в его поэтическом мире в данный момент существуют только я и ты. И в переводе мы сознательно использовали местоимения моя, тебя, твоя, меня. Таким образом мы пытались сохранить чёткость, простоту и особенность стихотворения Ли Бо и передать дух оригинала.
Итак, мы разобрали текст стихотворения Ли Бо «Подношение Ван Луню» и прокомментировали 4 (по сути — 3) перевода этого стихотворения, стараясь детально представить сложности культу-
рологического, лексического и грамматического характера, с которыми сталкиваются переводчики китайской поэзии.
Не претендуя на излишние обобщения, мы можем предположить, что проанализированные в данной статье переводы являют собой три наиболее распространенных подхода к переводу «далеко отстоящих» друг от друга в культурно-языковом отношении текстов. Первый переводчик старается максимально приблизиться к тексту оригинала (при этом неизбежно допуская массу неточностей, обусловленных «разностью» культур). Второй — в целом придерживается той же стратегии, но несколько «русифицирует» текст. Третий же максимально отклоняется от текста оригинала, по сути, стараясь превратить «китайский» текст в «русский». Данная «классификация» переводов, разумеется, не является абсолютной. Но мы надеемся, что наши комментарии внесут вклад в диалог культурных традиций (в данном случае — традиций Востока и Запада), который является отличительной чертой духовного мира современной цивилизации.
