CC BY
106
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (49) 2011
Уголовное право, уголовно-исполнительное право, уголовный процесс
УДК 343.2; 343.3
П.В. Агапов*, М.В. Арзамасцев**, А.Г. Хлебушкин***
Проблемы пенализации организованной преступной деятельности
В статье на основании эмпирических данных и теоретических основ уголовно-правовой политики рассматриваются проблемы юридической и фактической пенализации (наказуемости) преступлений, связанных с осуществлением организованной преступной деятельности (ст. 208, 209, 210, 239 и 2821 УК РФ).
Ключевые слова: пенализация, наказание, незаконное вооруженное формирование, банда, преступное сообщество (преступная организация), экстремистское сообщество.
P Agapov*, M. Arzamastsev**, A. Khlebushkin***. The problems of the legislative decision about the punishment for the organized crimes. This article deals with the problems of the legislative and legal decision about the punishment for the organized crimes (the items 208, 209, 210, 239 и 282.1 of Criminal Code of Russian Federation). Authors researched the empirical data and the theoretical bases of the criminal policy.
Keywords: the legislative decision about the punishment, punishment, illegal armed organization, gang, criminal community (criminal organization), extremist community.
Пенализация — довольно многогранное социально-правовое явление, включающее установление принципов и критериев применения наиболее строгого государственного принуждения за деяния, признаваемыми преступными; формулирование целей уголовного наказания; определение его видов и размеров; предложение иных мер уголовно-правового характера, необходимых и достаточных для воздействия на лиц, совершивших общественно опасные деяния1.
Можно выделить два аспекта пенализации. Первый аспект заключается в конструировании санкции уголовно-правовой нормы. Второй связан с практикой назначения наказания и иных мер уголовно-правового характера за соответствующее общественно опасное деяние.
Определение критериев и правил пенализации деяний, связанных с организацией преступной деятельности, представляет собой еще более сложную проблему, чем их криминализация. Обусловлено это прежде всего недостаточным уровнем разработки общетеоретических вопросов пенализации как метода уголовной политики, хоть он и является одним из ключевых. Среди причин этого можно выделить следующие.
1. Гораздо легче определить, какое деяние общественно опасно и требует возведения в ранг преступных, чем указать, какая мера ответственности, выраженная в уголовном наказании, обеспечит реализацию задач уголовно-правового воздействия.
* Агапов, Павел Валерьевич, докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук,
доцент. Санкт-Петербургский университет МВД России. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.:
744-70-68. E-mail: [email protected].
** Арзамасцев, Максим Васильевич, начальник кафедры Санкт-Петербургского института повышения квалификации работников ФСПН России, кандидат юридических наук. Санкт-Петербургский институт повышения квалификации работников ФСПН России. Адрес: Россия, Санкт-Петербург, ул. Саперная, д. 34. Тел.: 8-9215-62-93-10. E-mail: [email protected].
*** Хлебушкин, Артем Геннадьевич, докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук. Санкт-Петербургский университет МВД России. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 744-70-68. E-mail: [email protected].
* Agapov, Pavel V, doctoral candidate of the St.-Petersburg university of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of
law, senior lecturer. The St.-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg,
Pilyutov-street, 1. E-mail: [email protected].
** Arzamastsev, Maxim V., candidate of law. Saint-Peterburg’s Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia. Address: Russia, St.-Petersburg, Sapyornaya st., 34. E-mail: [email protected].
*** Khlebushkin, Artem G., doctoral candidate of the St.-Petersburg university of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of law. The St.Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilyutov-street, 1. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 8 декабря 2010 года.
2. Поиск оптимальной наказуемости усложнен возможностью «перегиба» в обе стороны. Слишком мягкая санкция снижает способность запретительной нормы эффективно воздействовать на поведение людей в силу отсутствия надлежащего устрашения, слишком же строгая может создать проблемы на стадии назначения наказания (например, излишне широкое применение условного осуждения) и иных стадиях реализации уголовной ответственности (деформация личности в период отбывания длительных сроков, затруднение последующей ресоциализации осужденных, восприятия наказания как несправедливого и др.). Ключевое свойство санкций — их соразмерность, которая в рамках УК РФ выражена в принципе справедливости: наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного (ст. 6 УК РФ).
3. Широта правового «инструментария» в сфере конструирования санкций и назначения наказания, которая, с одной стороны, является безусловным плюсом уголовного законодательства, ибо позволяет назначать справедливое наказание и способствует его надлежащей индивидуализации. Речь идет в основном о таких факторах, как многообразие видов наказаний; возможность конструирования альтернативных санкций, кумулятивных (с дополнительными видами санкций); относительно-определенный характер санкций (позволяющий фактически произвольно устанавливать разницу между нижним и верхним пределом). С другой стороны, чем больше исходных данных, тем больше вариантов их возможного сочетания, что затрудняет поиск путей обеспечения наибольшей эффективности применения уголовного наказания.
4. Вопросы назначения наказания в УК РФ отражены довольно обобщенно, «рамочно»; вопросы же конструирования санкций законодательно не урегулированы вообще. Прав в этом отношении
Э. Ф. Побегайло, характеризующий проблему санкций как «ахиллесову пяту Уголовного кодекса России»2.
5. Санкция уголовно-правовой нормы, влияя на общественные отношения, регулируемые уголовным законом, в свою очередь, подвержена обратному влиянию, в ней проявляется двусторонняя связь: вид и содержание санкции определяются законодателем не произвольно, а на основе объективных данных. С другой стороны, вид и содержание санкции определяют, какие данные по делу и как должны учитываться при выборе меры уголовно-правового воздействия3.
6. Наконец, главная проблема — это проблема аргументации эффективности/неэффективности вида конкретного наказания, его размера (срока) применительно к конкретному преступлению (так, очень трудно привести убедительные доводы, почему, например, за то или иное деяние должно быть предусмотрено пять, а не, скажем, шесть или десять лет лишения свободы).
Это лишь некоторые проблемы: нередко они приумножаются, и весьма существенно, недостатками криминализации.
Как известно, наказание — это инструмент правового воздействия, требующий осторожного обращения. Наказание является и формой реализации уголовной ответственности, и средством сдерживания потенциально склонных к совершению преступлений лиц, и средством исправления тех, кто уже их совершил. Помимо этого оно рассматривается как способ разрешения социального конфликта между преступником и обществом (одна из нормативно закрепленных целей наказания — восстановление социальной справедливости), но и само способно порождать конфликты иного рода, так как суть его — в принудительно-репрессивном воздействии на человека.
Коль скоро уголовно-правовое воздействие подразумевает как законодательную, так и правоприменительную деятельность, то и существование пенализации следует признавать на этих же двух уровнях. Такой дуализм связан с реализацией дифференциации уголовной ответственности, осуществляемой законодателем, и ее индивидуализации, которые находятся в компетенции правоприменителя (в конечном итоге — суда). В литературе указывается, что достигнуть удачного баланса между «мягкостью» и «жесткостью» Уголовного кодекса можно с помощью принципа дифференциации уголовной ответственности4, а вопрос о мягкости/жесткости уголовного закона связывается прежде всего с наказуемостью преступных деяний.
По утверждению Н.А. Лопашенко, дифференциация уголовной ответственности, равно как и индивидуализация, тесно связана с пенализацией, поскольку касается уголовного наказания и иных мер уголовно-правового характера. Однако если пенализация состоит в установлении таковых, то дифференциация вырабатывает пути неодинакового их применения в зависимости от наличия/ отсутствия различных обстоятельств. Индивидуализация же относится к правоприменению, работает на этом прикладном уровне5.
Организация преступной деятельности традиционно оценивается законодателем с точки зрения ее высокой степени общественной опасности, что находит отражение в наказуемости соответствующих деяний. В ст. 208, 209, 210, 239 и 2821 УК РФ содержится 14 санкций. Все они в 100% случаев предусматривают лишение свободы, причем в восьми случаях — безальтернативно.
Однако то, что все рассматриваемые санкции предусматривают лишение свободы, нельзя отметить в качестве специфики наказуемости деяний, связанных с организованной преступной деятельностью, т.к. применительно к УК РФ в целом лишение свободы является самым распространенным наказанием. Его безальтернативность отражает общественную опасность деяний, предусмотренных анализируемыми статьями. В череде социальных благ личности, которые может затрагивать репрессивное воздействие наказания, следующей после жизни стоит личная свобода,
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (49) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (49) 2011
причем с развитием общественных отношений она приобретает все большую ценность. Это повышает «популярность» наказаний, связанных с изоляцией осужденных от общества. Сегодняшние реалии таковы, что наказание в виде лишения свободы в нашей стране занимает ведущую роль в сфере наказуемости преступных деяний.
В ч. 1 ст. 208 УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двух до семи лет с ограничением свободы на срок до двух лет. Обращает на себя внимание достаточно большой разрыв между нижним и верхним пределом, составляющий пять лет. Получается, что за одно и то же деяние может быть назначено и два года, и семь лет. Говоря языком цифр, фактически наказуемость деяний может отличаться в 3,5 раза. В литературе по этому поводу отмечалось: «Относительно определенные санкции с чрезмерно широкими рамками... имеют серьезные изъяны, хотя, казалось бы, и дают простор для индивидуализации наказания. Слишком широкие рамки приводили к большому разнобою в назначении наказаний за примерно одинаковые по характеру и тяжести преступления»6. Н.А. Лопашенко предлагает считать оптимальной разницей для пределов наказания в виде лишения свободы три-четыре года7.
Пожалуй, столь широкий диапазон между минимальным и максимальным сроками санкции ч. 1 ст. 208 УК РФ можно оценить положительно, исходя из следующего: создание незаконного вооруженного формирования и руководство им, как сложные по своему содержанию организационные действия, могут характеризоваться различной общественной опасностью. Кроме того, указанные деяния превосходят по своей социальной вредоносности финансирование незаконного вооруженного формирования. Такая разница должна получать отражение в назначаемом наказании, а с учетом безальтернативности санкции это возможно только путем манипулирования сроками в рамках нижнего и верхнего пределов санкции. Следует отметить, что в 2009 г. в Российской Федерации по ч. 1 ст. 208 УК РФ был осужден всего один человек, при этом данное преступление вменялось ему наряду с другими общественно опасными деяниями8.
Ч. 2 ст. 208 УК РФ предусматривает наказание в виде ограничения свободы на срок до трех лет, либо ареста на срок до шести месяцев, либо лишения свободы на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года. Данная санкция является альтернативной и относительно определенной. Альтернативность внешне достаточно широкая (предусмотрено три вида наказания), однако реально из них применяется только два: лишение свободы и ограничение свободы, причем последнее стало исполняться совсем недавно.
Разница между нижним и верхним пределом в ч. 2 ст. 208 УК РФ почти такая же, как и в ч. 1 данной статьи, с учетом того, что, согласно ч. 2 ст. 56 УК РФ, минимальный срок лишения свободы
— 2 месяца, соответственно разрыв составляет 4 года и 10 месяцев. По всей видимости, и здесь такая большая разница предопределена существенным различием действий, которые признаются участием в незаконном вооруженном формировании.
Анализ практики назначения уголовного наказания по ч. 2 ст. 208 УК РФ позволяет сделать вывод об изменении оценки судами общественной опасности соответствующего деяния. В изученных нами судебных решениях из практики Верховного Суда РФ, вынесенных в разное время в отношении 52 лиц, осужденных по ч. 2 ст. 208 УК РФ, средний срок назначенного наказания в виде лишения свободы составил 2 года 10 месяцев. Однако статистические данные за 2009 г. отражают несколько иную ситуацию. В этот период за участие в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, как за наиболее тяжкое преступление (без учета сложения) было осуждено 155 человек. При этом 128 осужденным по ч. 2 ст. 208 УК РФ было назначено наказание в виде реального лишения свободы; из них большинству — 80 осужденным (63%) — на срок до одного года. Наказание в виде лишения свободы на срок от 1 года до 3 лет включительно было назначено 36 осужденным (28%), на срок от 3 до 5 лет — 12 осужденным (9%). 27 лиц были осуждены условно. Как видно, в настоящее время судебные органы стремятся к минимизации наказания за данное преступление, что, видимо, обусловливается прекращением активных вооруженных действий в Северо-Кавказском регионе и изменением тактики противоправной деятельности участников незаконных вооруженных формирований, существующих сегодня главным образом в форме криминального подполья.
В ч. 1 ст. 209 УК РФ указано наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет. Данная санкция является относительно определенной, безальтернативной и кумулятивной.
Диапазон наказуемости — 5 лет, так же, как и в ст. 208 УК РФ, что позволяет проследить определенную систему в пенализации деяний, связанных с созданием, руководством и участием в криминальных структурах.
Нижний и верхний пределы сроков лишения свободы в данном случае представляются обоснованными, т.к. банда признается уголовным законом одной из самых опасных организованных форм преступности. По верхнему пределу санкции деяния, предусмотренные ч. 1 ст. 209 УК РФ, приравнены к «простому» убийству (ч. 1 ст. 105 УК РФ), причинению тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ), похищению человека при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 126 УК РФ), торговле людьми и использованию рабского труда при особо отягчающих обстоятельствах (ч. 3 ст. 1271 и ч. 3 ст. 1272 УК РФ); изнасилованию и насильственным действиям сексуального характера при особо отягчающих обстоятельствах (ч. 3 ст.
131 и ч. 3 ст. 132 УК РФ); разбою и вымогательству при особо отягчающих обстоятельствах (ч. 4 ст. 162 и ч. 3 ст. 163 УК РФ); захвату заложника (ч. 1 ст. 206 УК РФ) и некоторым другим преступлениям. Нетрудно заметить, что в основном это деяния, общественная опасность которых очевидна прежде всего в силу ценности охраняемых объектов и сущности причиняемого данным объектам вреда. Обращает на себя внимание тот факт, что в приведенных санкциях нижний предел сроков лишения свободы меньше, чем в ч. 1 ст. 209 УК РФ и составляет в среднем 6-8 лет. Такой законодательный подход закрепляет меньшую вариативность общественной опасности деяний, предусмотренных в
ч. 1 ст. 209 УК РФ.
В проанализированных нами судебных решениях, вынесенных в отношении 154 осужденных по ч. 1 ст. 209 УК РФ, средний срок назначенного наказания составил 11 лет 6 месяцев лишения свободы, что ближе к нижнему пределу санкции. По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2009 г. по ч. 1 ст. 209 УК РФ было осуждено 52 человека (все к реальному лишению свободы).
В качестве дополнительного наказания в анализируемой норме предусмотрен штраф, который указывается и в других частях данной статьи, причем во всех трех — в максимальном размере, который предусмотрен Общей частью УК РФ (ч. 2 ст. 46 УК РФ). Штраф — денежное (имущественное) взыскание, и свое место в наказуемости рассматриваемых деяний занимает по праву, с учетом того факта, что на практике банды создаются преимущественно для разбойных нападений. В этих условиях лишение части имущества лиц, занимающихся насильственным изъятием имущества чужого, выглядит вполне логичным, тем более что до внесения изменений в ст. 209 УК РФ Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ вместо штрафа в каждой ее части в качестве дополнительного наказания была предусмотрена конфискация имущества. Однако возможность применения конфискации имущества к лицам, совершившим преступление, предусмотренное ст. 209 УК РФ, сохраняется и сегодня, но в качестве меры уголовно-правового характера (ст. 1041 УК РФ). Тем самым можно констатировать усиление репрессивной составляющей пенализации бандитизма в плане имущественной ответственности виновных лиц. Но это теория, а она, как известно, не всегда подтверждается практикой. Анализ судебных решений, вынесенных в отношении 487 осужденных по ст. 209 УК РФ, показал, что конфискация была назначена 358 из них (88 — по ч. 1, 266 — по ч. 2 и 4 — по ч. 3); при этом во всех случаях она была назначена в качестве дополнительного наказания, предусмотренного ст. 209 УК РФ (в редакции 1996 г.). Штраф же был назначен только пяти осужденным, причем четырем из них — по одному делу9. Размеры назначенного штрафа составили 15 000 рублей одному осужденному и по 100 000 рублей — четверым. Таким образом, при исключении из санкций ст. 209 УК РФ конфискации имущества и введении штрафа в качестве дополнительного необязательного наказания, равноценной замены в плане имущественной ответственности осужденных за бандитизм лиц не произошло. На конфискацию имущества в ее нынешнем виде особо рассчитывать, видимо, не приходится. Не случайно относительно коррупционных преступлений Д.А. Медведев предложил ввести штраф, кратный сумме полученной взятки. По словам Президента России, для коррупционеров самым серьезным ударом может быть лишение имущества, но «если конфискация у нас не всегда проходит, и это достаточно сложная вещь с точки зрения уголовного права и процедуры, то кратный штраф может быть весьма и весьма эффективным»10.
В ч. 2 ст. 209 УК РФ предусмотрено наказание, практически аналогичное тому, которое указано в ч. 1 данной статьи. Единственное отличие — нижний предел лишения свободы, составляющий 8 лет. Это связано с тем, что участие в банде и в совершаемых бандой нападениях может выражаться в различных по общественной опасности действиях, и суд должен иметь больше возможностей для индивидуализации наказания в пределах санкции с учетом того, что лишение свободы указано в ней безальтернативно.
Средний срок наказания, назначенного по ч. 2 ст. 209 УК РФ, в изученных нами судебных решениях (вынесенных в отношении 328 осужденных) составил 9 лет 6 месяцев лишения свободы, что, как и при назначении наказания по ч. 1 ст. 209 УК РФ, тоже ближе к нижнему пределу санкции. В 2009 г. по ч. 2 ст. 209 УК РФ было осуждено 189 лиц, из них для 116 — это была самая тяжкая статья в обвинении. Подавляющему большинству (85%) было назначено наказание до 10 лет лишения свободы.
За бандитизм при отягчающем обстоятельстве (ч. 3 ст. 209 УК РФ) предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет. В данной санкции находит свое отражение повышенная опасность бандитизма, совершаемого указанными субъектами, которые используют свое служебное положение, что делает возможным или облегчает осуществление общественно опасного деяния и причиняет вред дополнительному объекту — интересам службы11. Кроме того, в практике встречаются случаи, когда бандитизмом занимаются лица, обязанные обеспечивать охрану личности, общества и государства от преступных посягательств. Бесспорно, это свидетельствует о крайне отрицательной характеристике их личности, что, впрочем, не всегда выступает решающим фактором при назначении им более строгого наказания.
В связи с незначительным количеством судебных решений, вынесенных в отношении осужденных по ч. 3 ст. 209 УК РФ (в 2009 г. осуждено только одно лицо), сложно сделать объективные выводы. Изложим лишь некоторые суждения о наказуемости квалифицированного бандитизма. Отметим то обстоятельство, что наказание за данное преступление назначается нередко по нижнему
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (49) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (49) 2011
пределу санкции или даже меньше него. Так, из восьми осужденных по ч. 3 ст. 209 УК РФ двоим было назначено наказание в виде лишения свободы на срок 9 лет (ниже низшего предела), четверым — по 12, и двоим — по 14 лет.
В санкции ч. 1 ст. 210 УК РФ предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет. Верхний предел лишения свободы — максимальный, исходя из положений ч. 2 ст. 57 УК РФ. Обращает на себя внимание и довольной большой разрыв между нижним и верхним пределом, составляющий восемь лет. Это много, но в нынешней редакции ст. 210 УК РФ оправдывает себя с учетом слишком пространного описания объективной стороны преступления в ч. 1 анализируемой статьи, что отражается и на уровне общественной опасности предусмотренных в ней деяний.
В предыдущей редакции ст. 210 УК РФ санкция части первой предусматривала менее строгое наказание в виде лишения свободы на срок от семи до пятнадцати лет. Таким образом, произошло весьма существенное усиление пенализации данного преступления. Однако необходимость этого достаточно неоднозначна. Проанализированные судебные решения, вынесенные в отношении лиц, осужденных по ч. 1 ст. 210 УК РФ, свидетельствуют о том, что средний срок назначенного наказания в виде лишения свободы составил всего 8 лет. В 2009 г. разброс назначаемых наказаний был весьма существенным: примерно для одной трети осужденных (13 осужденных) было назначено наказание на срок до 8 лет, 11 лиц было осуждено на срок от 8 до 10 лет, и лишь для 10 лиц срок лишения свободы превысил 10 лет лишения свободы. Таким образом, даже при предыдущем максимуме санкции в 15 лет и минимуме в 7 лет суд назначал наказание, ориентируясь, главным образом, на нижний предел. При таких обстоятельствах увеличение верхнего предела анализируемой санкции до двадцати лет и нижнего до двенадцати лет не выглядит социально обоснованным законодательным решением.
Санкция ч. 2 ст. 210 УК РФ менее строгая и предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до одного года. Участие в криминальном формировании традиционно в УК РФ считается менее опасным деянием, чем его организация или руководство им, и ст. 210 УК РФ не является исключением из этого правила. В новой редакции ч. 2 ст. 210 УК РФ верхний предел наказания в виде лишения свободы остался неизменным, а нижний увеличен с трех до пяти лет. В изученных нами судебных решениях, вынесенных в отношении 28 лиц, осужденных по ч. 2 ст. 210 УК РФ, средний срок назначенного им лишения свободы составил 4 года 6 месяцев, что, в принципе, несущественно превосходит минимальный предел санкции ч. 2 ст. 210 УК РФ в ее действующей редакции. Следует отметить, что в 2009 г. почти каждый четвертый (29 из 120) был осужден условно.
Еще больше вопросов вызывает санкция ч. 4 ст. 210 УК РФ за «деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии». Столь нетипичное описание квалифицирующего признака, трудность либо даже невозможность его доказывания, сводят на нет всю репрессивность санкции, включающей в качестве альтернативного наказания пожизненное лишение свободы. В литературе высказано интересное мнение о том, что одна из функций криминализации — сугубо декларативная. Государство просто объявляет, что готово защищать какие-либо ценности. Неразработанность и неприменимость некоторых норм УК объясняется тем, что иных функций у этих запретов не предвиделось12. Думается, это можно отнести и к пенализации как необходимому спутнику криминализации: порой конъюнктурная реакция законодателя на социальные вызовы, получающая одобрение обывателей, далеких от области применения права, при ближайшем рассмотрении выглядит обычной демонстрацией определенных усилий в направлении решения тех или иных проблем, связанных с реагированием на преступность.
За создание экстремистского сообщества и руководство им (ч. 1 ст. 2821 УК РФ) предусмотрено наказание в виде штрафа в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишения свободы на срок до четырех лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет. Другие части ст. 2821 УК РФ также предусматривают в качестве альтернативных видов наказания штраф и лишение свободы, поэтому все приведенные выше аргументы можно отнести и к ним.
Нами были исследованы приговоры, вынесенные в отношении 24 осужденных по разным частям ст. 2821 УК РФ. По ч. 1 ст. 2821 УК РФ всем лицам было назначено реальное лишение свободы. Минимальный срок — 2 года, максимальный — 3, средний — 2 года 3 месяца лишения свободы. По ч. 2. ст. 2821 УК РФ из 15 осужденных двоим было определено лишение свободы условно, еще двоим в качестве основного наказания — штраф в размере 20 000 рублей. В остальных случаях было также назначено реальное лишение свободы (минимальный срок — 1 год, максимальный — 2 года, средний
— 1 год 1 месяц). Таким образом, в наказуемости данного преступления заметно преобладает реальное лишение свободы, но назначаемое на довольно небольшие сроки.
Альтернативность санкции предоставляет суду возможность определить наказание с учетом обстоятельств содеянного и личности виновного. В основном речь идет о штрафе и лишении свободы, предусмотренных санкцией ст. 2821 УК РФ. В сущности, это самые применяемые наказания, и такая ситуация является привычной для отечественной законодательной и правоприменительной практики.
С учетом ориентации правоприменителя на избрание (когда это возможно) наказаний, не связанных с лишением свободы, наличие штрафа в качестве вида основного наказания в санкции ч. 1 ст. 2821 УК РФ можно оценить положительно. Штраф — это вполне реальная альтернатива небольшим срокам лишения свободы. При альтернативности санкции лишение свободы должно применяться особенно взвешенно. Как указал Верховный Суд РФ в п. 2 постановления от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения Судами Российской Федерации уголовного наказания», «...более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания. Согласно ч. 3 ст. 60 УК РФ, по каждому делу необходимо учитывать влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. В случае, если в санкции уголовного закона наряду с лишением свободы предусмотрены другие виды наказания, решение суда о назначении лишения свободы должно быть
13
мотивировано в приговоре»13.
Весьма неоднозначно законодатель подошел к включению в санкции ст. 2821 УК РФ наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью: в ч. 1 данной статьи оно предусмотрено в качестве альтернативного основного, а в ч. 2 и 3 — в качестве дополнительного (необязательного и обязательного, соответственно).
Не может получить положительной оценки тот факт, что в качестве основного (пусть и альтернативного) наказания в данной санкции предусмотрено лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. Природа данного наказания преимущественно превентивная — оно направлено на недопущение в течение определенного времени использования виновным каких-либо специальных возможностей, сопутствующих определенной должности или определенной деятельности. Карательная сущность его достаточно мала, а для решения превентивных задач достаточно существующего порядка его назначения, когда оно может быть назначено в качестве дополнительного независимо от того, предусмотрено оно в санкции или нет. Более того, в некоторых случаях наличие данного наказания в санкции в качестве основного само по себе является препятствием для его применения. Так, Пекин был признан виновным в организации экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 2821 УК РФ), а Савельев и Захаров — в участии в экстремистском сообществе (ч. 2 ст. 2821 УК РФ). Также все трое были осуждены и по п. «в» ч. 2 ст. 282 УК РФ за осуществление организованной группой действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека или группы лиц по признакам расы, национальности, отношения к религии, совершенных с использованием средств массовой информации. При этом суд назначил дополнительное наказание: Пекину и Савельеву — в виде лишения права заниматься журналистской деятельностью, изданием и распространением средств массовой информации сроком на три года; Захарову — в виде лишения права заниматься распространением средств массовой информации сроком на три года14. Однако суд кассационной инстанции указал, что данное наказание было назначено осужденным ошибочно и отменил его, т.к., согласно п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судами уголовного наказания», лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью не может быть применено в качестве дополнительного наказания, если это наказание предусмотрено санкцией статьи Особенной части УК РФ как один из основных видов наказания.
Альтернативными являются санкции и ст. 239 УК РФ. В обеих частях данной статьи предусмотрены штраф и лишение свободы, что также позволяет суду реализовывать принцип индивидуализации наказания в рамках двух самых применяемых на практике видов наказания. Санкции этой статьи являются довольно мягкими относительно других исследованных норм, что, на наш взгляд, связано с объективно меньшей степенью общественной опасности объединений, посягающих на личность и права граждан, относительно иных формирований, осуществляющих преступную деятельность.
Федеральным законом от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ15 в санкции ст. 208, 209, ч. 1-3 ст. 210 и ст. 2821 УК РФ было включено дополнительное наказание в виде ограничения свободы. Данный вид наказания стал фактически новым, поскольку положения УК РФ об ограничении свободы этим же законом были существенно изменены. Социально-экономические условия для отбывания ограничения свободы в исправительных центрах так и не были созданы, поэтому в настоящее время предусмотрено завершение исправления осужденного без изоляции его от общества после освобождения из мест лишения свободы с возложением целого ряда ограничений.
В целом включение ограничения свободы в санкции анализируемых норм можно оценить положительно. Поскольку преступные формирования характеризуются устойчивостью, то и после отбытия основного вида наказания его члены могут сохранить криминальные связи и вновь объединиться в целях осуществления преступной деятельности. Наиболее целесообразно установление судом для данной категории осужденных дополнительных ограничений: не уходить из дома (квартиры, иного жилища) в определенное время суток, не посещать определенные места, расположенные в пределах территории соответствующего муниципального образования, не посещать места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в указанных мероприятиях. Очевидно, что по мере совершенствования практики исполнения ограничения свободы16, развития системы аудиовизуальных, электронных и технических средств надзора и контроля17 данный вид наказания может способствовать более полному достижению таких целей наказания, как частное предупреждение и исправление осужденного.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (49) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (49) 2011
Таковы основные выводы. Вместе с тем, следует иметь в виду, что сама по себе пенализация лишь в малой степени характеризует уголовно-правовое воздействие в сфере противодействия организованной преступной деятельности. Следует согласиться с Л.Л. Кругликовым и А.В. Васильевским в том, «практически ни одна санкция статьи не может дать суду всеобъемлющего и точного представления о круге средств воздействия и их границах, о сроках и размерах, которые суд вправе или обязан применить к лицу, совершившему преступление»18. Поэтому, для понимания сути запрещенного законом деяния и его целесообразности, в качестве такого запрета необходим комплексный подход, который выступает основой для выбора правоприменителем конкретных уголовно-правовых мер в отношении каждого лица, признанного виновным в совершении преступления.
Список литературы
1. Агапов, П. В., Безверхое, А. Г. «Использование служебного положения» как квалифицирующий признак общеуголовных преступлений // Следователь. — 2001. — № 2. — С. 2-5.
2. Карпец, М. М. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. — М.: Юрид. лит., 1973. - 287 с.
3. Кругликов, Л. Л., Васильевский, А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. — 300 с.
4. Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. — М.: Инфра-М, 1998. — 287 с.
5. Лопашенко, Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2004. — 339 с.
6. Лопашенко, Н. А. Уголовная политика. — М.: Волтерс Клувер, 2009. — 608 с.
7. Пермяков, Ю. Е. Введение в основы уголовной политики : учебное пособие. — Самара: Издательство «Самарский университет», 1993. — 104 с.
8. Побегайяо, Э. Ф. Кризис современной российской уголовной политики // Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние : сборник научных трудов / под ред. Н.А. Лопашенко. — Саратов, Саратовский Центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции, 2004. — С. 87-109.
Literature
1. Agapov, P. V., Bezverhov, A. G. «Using of the status of the services» as a sign that increases the punishment for common crimes // Investigator. — 2001. — № 2.
2. Karpets, 1.1. Punishment. Social, juridical and criminological problems. — Moscow, 1973. — 287 p.
3. Kruglikov, L. L., Vasiljevskiy, A. V. Differentiation of the responsibility in criminal law — St.-Petersburg, 2002. — 300 р.
4. Lesnievski-Kostareva, T. A. Differentiation of the criminal responsibility. The theory and legislative practice. — Moscow, 1998. — 287 р.
5. Lopashenko, N. A. The basis of influence of criminal law: criminal law, criminal act, criminal policy. — St.-Petersburg, 2004. — 339 p.
6. Lopashenko, N. A. Criminal policy. — Moscow, 2009. — 608 p.
7. Permyakov, Y. E. Introduction into the basis of criminal policy. — Samara, 1993. — 104 p.
8. Pobegailo, E. F. The crisis of modern criminal policy // Crime and criminal law: realities, tendencies, interference / Ed/ N.A. Lopashenko. — Saratov, 2004.
1 См.: Лопашенко Н. А. Уголовная политика. М., 2009. С. 142.
2 Побегайло Э. Ф. Кризис современной российской уголовной политики // Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние: Сборник научных трудов / Под ред. Н. А. Лопашенко. Саратов, 2004. С. 102.
3 См.: Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб., 2002. С. 268.
4 См.: Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М.,
1998. С. 7.
5 См.: Лопашенко Н. А. Уголовная политика. С. 189, 199.
6 Карпец П. П. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. С. 239-240.
7 См.: Лопашенко Н. А. Основы уголовно—правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно—правовая политика. СПб., 2004. С. 251.
8 Здесь и далее данные за 2009 г. приводятся по формам № 10.3, 10-а Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации // http://www.cdep.ru/lndex.php?ld=5<em = 316.
9 См.: Определение Верховного Суда РФ от 31 августа 2005 г. № 49-005-49 // Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
10 См.: http://www.wek.ru/news/obsh/245264/index.shtml
11 См. подробнее: Агапов П. В., Безверхов А. Г. «Пспользование служебного положения» как квалифицирующий признак общеуголовных преступлений // Следователь. 2001. № 2. С. 2-5.
12 См.: Пермяков Ю. Е. Введение в основы уголовной политики. Самара, 1993. С. 31.
13 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 4. С. 9.
14 Архив Новгородского городского суда Новгородской области. Дело № 1-12/05 - 22-826 за 2005 г.
15 Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 52 (часть I). Ст. 6453.
16 Соответствующая инструкция по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы утверждена Приказом Министерства юстиции РФ от 11 октября 2010 г. № 258 // Российская газета. 2010. 27 октября.
17 Постановление Правительства Российской Федерации от 31 марта 2010 г. № 198 «Об утверждении перечня аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля, используемых уголовно—исполнительными инспекциями для обеспечения надзора за осужденными к наказанию в виде ограничения свободы» // Российская газета. 2010. 7 апреля.
18 Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. С. 282.
