CC BY
18СБОРНИК трудов
ЯКУТСКОЙ духовной СЕМИНАРИИ
Выпуск 4
А.И. Ткалич
Проблемы организации миссионерской работы Православной церкви на чукотке в дореволюционный период
Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на Чукотке на всем протяжении своего развития сопровождалась немалыми трудностями и осложнениями. Недостаток хорошо подготовленных, знающих языки местных народов миссионеров, нежелание помогать миссионерам со стороны местной администрации, удаленность от церковно-административных центров, недостаточность выделяемых на миссионерскую работу финансовых средств делали миссионерскую работу почти невозможной, что, впрочем, было характерно для всего Крайнего северо-востока [2, с.537]. Многие понимали, как писал Н.В. Слюнин, что «...ожидать какого-нибудь успеха от белого духовенства в этой отдаленной окраине весьма трудно: священник, сам необеспеченный, связанный семьей, которую приходится кормить и добывать этот корм тяжелым трудом, понятное дело, мало имеет времени: 1) для основательного изучения инородческого языка, 2) для разъездов по кочующим инородцам...» [3, с.38]. Тем не менее, просвещенческие труды священников-миссионеров Григория Слепцова, Андрея Аргентова, Петра Суворова, святителя Иннокентия Вениаминова заслуживают особого уважения и внимательного изучения.
После о. Григория Слепцова, который возглавлял дела Чукотской миссии с 1799 г., т.е. с самого ее начала, епископ Иркутский Михаил (Бурдуков), под чьим архипастырским окормлением находилась в то время Чукотская окраина Российской империи, назначил походным проповедником священника Нижнеколымской Спасской церкви, о . Александра Трифонова. Местом миссионерской деятельности последнего стала Никольская часовня Анюйской крепости, где о. Александр проповедовал, служил и окрестил «немало чукчей и коряков, приходивших на Анюйскую чукотскую ярмарку» [4, с.90].
Выходцы из купеческой семьи Трифоновых - Михаил, Прокопий, Алексий, Александр, а немного позднее сын о. Александра Иван, стали первыми постоянными священниками в Западной Чукотке и на Колыме. В сохранившихся документах той поры читаем, что в 1753 г. в Нижнеколымской церкви служил о. Михаил Трифонов, в 1757 г. - о. Прокопий. В 1758 г. о. Прокопий был переведен в Спасскую церковь
Материалы Межрегиональной научно-практической конференции
«православие в истории Якутии.
ПРЕОСВЯЩЕННЫЙ Дионисий - ПЕРВЫЙ ЯКУТСКий АРХиЕРЕй»
А.И. Ткалич Проблемы организации миссионерской работы Православной церкви на Чукотке в дореволюционный период
Анадырского острога. После упразднения острога в 1764 г. он перевез всю церковную утварь в Нижне-Колымск.
Священники Александр и Алексий Трифоновы в разные годы служили на приходах колымских церквей. Так, о. Алексий, сообщали «Якутские Епархиальные Ведомости» за 1887 г., являлся «исправным в деле проповеди», за что был награжден епархиальным начальством набедренником. Служа в приходе Нижнеколымской Спасской церкви, он «постоянно выписывал духовные журналы и современные проповеди для прочтения в церкви. Прихожане были весьма благодарны ему за его наставления и поучения».
От времени служения о. Александра Трифонова в 40-х гг. XIX в. в архиве Чукотской миссии хранилось послание Преосвященного Михаила (Бурдукова) к «благородным тоенам Беломорским и Чукотским» и ветхий экземпляр заповедей и молитв на чукотском языке, изданный в Иркутске.
К началу XIX в. многие из чукчей-оленеводов, кочующие в тундрах Чаун-Чукотки (в западной части Чукотки), уже были крещены. После экспедиции 1820-1823 гг., которую возглавлял Ф. П. Врангель, во взаимоотношениях русских и чукчей наблюдаются дальнейшие позитивные изменения. Чукчи чаще стали приезжать на Анюйскую ярмарку, а нижнеколымские старожилы уже без опасения за свою жизнь ездили в чукотские стойбища.
С 1842 по 1857 гг. в Чукотской миссии служил также в единственном числе, о. Андрей Аргентов, который надолго остался в памяти чаунских чукчей и жителей Нижней Колымы как неутомимый и ревностный проповедник, настоящий подвижник в деле обращения чукчей в православие [4, с.35]. Именно его стараниями, как и купца 3-й гильдии Василия Ивановича Трифонова, при впадении Большой реки (р. Раучуа) в Ледовитый океан была построена церковь в землях чаунских оленеводов - чукчей и юкагиров. Это была первая церковь на Чаун-Чукотке. Жизни в миссионерском стане при Николаевской Ча-унской церкви предшествовал большой период подготовки: пять лет о. Андрей ездил на Анюй, изучил чукотский язык, служил в Анюйской крепостной часовне для приезжавших на ярмарку чукчей, встречался с ними в обычной обстановке, много беседовал. Он бывал с проповедью не только на Малом Анюе, но и в низовьях реки Омолон, на Ала-зее, на Нижней Колыме. Только в 1843 г. он совершил восемь поездок, «пройдя водою и сушею 1990 верст» [1, с.6]. Несмотря на проделанный путь, Аргентову не удалось в тот год охватить даже четвертой части своего обширного прихода. Ни в верховьях Омолона, ни в вер-
СБОРНИК трудов
ЯКУТСКОЙ духовной СЕМИНАРИИ
Выпуск 4
ховьях Анюя, во многих других местах не смог побывать он в 1843 г. Конечно, о. Андрей понимал, что объехать территорию, окормляемую миссией, одному попросту не под силу. Тем более, как он сам признавался: «...иногда сутки двое-трое едешь на задуманное урочище, и никого там не находишь: либо еще не прикочевали, либо уже укочевали» [1, с. 6]. Однако он ездил много и часто, стараясь подольше бывать среди своей паствы, узнать их жизнь во всех подробностях. Так, 19 марта 1844 г., в Вербное воскресенье, о. Андрей Аргентов совершал в Никольской часовне на Анюйской ярмарке, на походном антиминсе Божественную Литургию. В своих «Путевых Записках» он отмечает, что большинство предстоящих на службе были «бродячие инородцы» - кочевники-оленеводы. Всего на Литургии присутствовало 80 человек, среди которых 17 причастников - юкагиры, чуванцы и чукчи [1, с.10].
В 1844 г. во время Анюйской ярмарки о. Андрей встретился с некоторыми из оленеводов-чаунцев. Результатом этой встречи стало крещение восемнадцати человек. Решающее же значение имела беседа с влиятельным и богатым чаунским эрэмом Ятиргиным. Выслушав о. Андрея, Ятиргин пригласил его с поездкой на Чаун: «Вот смотри теперь. Какими видишь ты нас здесь, точно такие и у себя дома мы, в нашем краю. Езди к нам, узнавай людей, делай то же и также, что и как делаешь ты у юкагиров и чуванцев. Мы такие же люди, что и все другие. Рады учиться русской вере и добрым обычаям, хотя и не умеем, что и как надобно делать» [1, с.28]. Слово свое эрэм Ятиргин держал до конца своей жизни. Когда о. Андрей прибыл на Чаун-Чукотку, Ятиргин, а затем и его сын Амвраквургин стали первыми и самыми надежными помощниками в деле распространения православной веры среди своих сородичей [5, с.121].
Поездка, которую о. Андрей совершил в 1844 г. к чаунским чукчам, являлась ознакомительной: после упоминавшейся уже поездки 1812 г. протоиерея Григория Слепцова никто из священников там не бывал. Надо было на месте посмотреть, где можно построить церковь, есть ли там необходимые к тому условия. Высокопреосвященнейший Нил, архиепископ Иркутский, рекомендовал о. Андрею в письме: «...посетите сами Чаун и другие места будущего прихода, посоветуйтесь со старожилами, испытайте мнение старшин, вообще разведайте в точности местные обстоятельства, свыкаясь между тем с языком и нравами племен Чукотского мыса...» [5, с.121].
В своих «Путевых Записках» отец Андрей отмечал, что, несмотря на давнее участие в ярмарках, чукчи лишь после 20-х гг. XIX столе-
Материалы Межрегиональной научно-практической конференции
«православие в истории Якутии. преосвященный дионисий - первый якутский архиерей»
А.И. Ткалич Проблемы организации миссионерской работы Православной церкви на Чукотке в дореволюционный период
тия стали активнее сближаться с русскими старожилами на Колыме, с юкагирами и чуванцами» [1, с.28]. С этого времени и крещение они стали принимать чаще.
Трудности и лишения часто сопровождали чукотского миссионера в его поездках. Случались моменты, когда впору было предаться отчаянию. Разбросанность территории, нехватка средств, отсутствие самого необходимого в пути, делали свое дело. «Только милость Бо-жия, посылая своих помощников, спасала своего посланника», - писал в своих «Путевых записках» о. Андрей Аргентов» [1, с.36]. Так в 1844 г., зная, что денег для поездки к Чаун-Чукотским оленеводам практически нет, о. Андрей пребывал в большом затруднении. Помог ему колымский старожил, купец Лука Бережнов. И лошади, и помощники, и путевое содержание - все это было весьма своевременно пожертвовано Бережновым [1, с.37].
Существенно изменилось внимание к миссионерской работе в регионе при святителе Иннокентии Вениаминове. Как свидетельствуют «Исторические записки о Якутской епархии, собранные по случаю 25-летия ея самостоятельности», опубликованные в Якутских епархиальных ведомостях за 1896 г.:«Благодаря его настойчивому ходатайству, появился указ Святейшего Синода, согласно которому, велено было, где только возможно, без соблюдения специальных архитектурных планов и иных формальностей, в местах, особо удобных для кочующих круглый год коренных прихожан-оленеводов, строить часовни из подручного материала. Это мог быть не только плавник -выбрасываемый реками лес в устье, но даже земля, по примеру того, как строилось якутское традиционное жилище, сооружаемое частью из дерева, частью из дерна и глины. Главное, чтобы эти часовни были продолговатыми в плане, располагались строго с запада на восток, а на крыше непременно имели правильный крест. Священники должны были наблюдать, чтобы кресты эти стояли ровно, и были видны издалека. На часовнях, имеющих двускатную крышу, во избежание течи, крест можно было укреплять на фронтоне, а на имеющих шатер - обязательно посредине крыши. Перед входом в часовню должно было устраивать нечто вроде паперти, или изгороди, чтобы скот не подходил к самым дверям. На дверях никаких замков или сложных запоров делать не разрешалось, дабы всякий, желающий помолиться, мог войти в часовню, когда захочет. В каждой часовне обязательно имелись три столика: один для престола, другой для жертвенника, и третий - для разных потреб. Надо было также иметь аналой и деревянную купель для крещений. Вместо лампад можно было иметь
сборник трудов
якутской духовной семинарии
Выпуск 4
деревянные подсвечники. Величина самого помещения часовни зависела от количества людей, для которых она предназначалась, а также от возможностей и средств ее устроителей [6].
После отца Андрея Аргентова миссионером при Чаунской церкви с 1857 г. назначен протоиерей Петр Суворов, который, несмотря на слабость своего здоровья, немало потрудился на этом поприще. В конце февраля - начале марта 1858 года о. Петр побывал в Анюйской крепости, где при помощи и содействии чаунского тойона Андрея Амвраквургина и православного чукчи Николая Ятиргина, окрестил сорок трех чукчей-оленеводов, в числе которых было девять женщин» [4, с.84]. На обратном пути из Чаунской Николаевской церкви в Нижнеколымск о.Петр встретил в разных чукотских стойбищах до трехсот чукчей обоего пола, в числе которых сто семьдесят три были крещеными ранее о. Григорием Слепцовым. Здесь он крестил еще сорок девять человек, в том числе одного коряка с низовий Анадыря. Тогда же он огласил около семидесяти человек чаунских чукчей, но с крещением решил повременить, т.к. «они всю ночь шаманили, призывая своих духов, чтобы те показали им русского Бога» [4, с.80].
В 1859 г. благодаря Суворову к Христовой вере пришли шестьдесят два чукчи. В отчете обер-прокурора Священного Синода за 1859 г. отмечается, что отец Петр Суворов заслужил доверие и уважение к себе со стороны чаунских жителей. В июле-августе 1860 года о. Петр вновь совершил миссионерскую поездку на Чаун и окрестил сорок восемь душ местных жителей обоего пола.
По рекомендации Иннокентия Вениаминова результаты крещений миссионеры стали вносить в специальную форму походного журнала. Эти сведения помогали удержать некоторых предприимчивых инородцев от повторного крещения, если те претендовали на таковое. Кроме того, такие записи фиксировали возрастные особенности кре-щаемых.
В начале 1860 г. Иннокентий Вениаминов переселился в Благовещенск, а в конце марта в Якутск прибыл викарный епископ Павел, возглавивший Якутское духовное правление.
В рапорте от 15 апреля 1861 г. о. Петр Суворов докладывал епископу Павлу, что в марте того года он обратил в Анюйской крепости в православие двадцать трех чукчей. В отчете от 10 апреля и 6 мая 1863 г. сообщалось о крещении тридцати шести чукчей-оленеводов.
Путешествия миссионерам всегда давались тяжело, так как дороги в прямом смысле отсутствовали. Имелись лишь ориентиры-цели.
Материалы Межрегиональной научно-практической конференции
«православие в истории Якутии. преосвященный дионисий - первый якутский архиерей»
А.И. Ткалич Проблемы организации миссионерской работы Православной церкви на Чукотке в дореволюционный период
От Нижне-Колымска, к примеру, до Анюйской укрепленной ярмарки, где находилась Никольская часовня, можно было добраться только по замерзшим руслам-притокам рек Колыма и Малый Анюй. До Свято-Никольской церкви на Чауне добирались от устья Колымы по берегу Восточно-Сибирского моря. Спрямить путь - означало подвергнуться немалому риску - никаких карт местности у священника не было. Путешественники знали только приметные места, передававшиеся изустно.
При этом никогда нельзя было знать наверняка, кого встретишь на пути и каким точно будет этот путь. Так, в своем путевом журнале, Петр Суворов записал, что 28 января 1866 г. он отправился по Малому Анюю к чаунским чукчам. По пути провалился под лед, намок сам, намочил всю свою меховую одежду, и решил возвращаться. Однако в 10 верстах от этого злополучного места, в местечке Усть-Виска он неожиданно обнаружил пустующую избушку-поварню, где со своими спутниками смог обсушиться и передохнуть. До Хорхобирки, располагающейся в 60 верстах выше Анюйской крепости, о. Петр доехал из Нижнеколымска (300 верст) за одиннадцать дней и семь часов. 5 марта отец Петр возвратился в Анюйскую крепость, куда откочевали оленные чукчи. 7 марта из Нижне-Колымска прибыли казаки для наблюдения за порядком во время ярмарки, но, по словам миссионера, «чуть ли не от них и происходит первый беспорядок» [4, с.38]. Казаки привезли с собою водку, и чукчи забыли все наставления священника. Сколько ни уговаривал Петр Суворов надзирателя крепости остановить этот «разлив», тот не обращал на слова священника никакого внимания, поступая ровно наоборот. Лишь 16 марта, когда водка закончилась, и все проспались, чукчи вновь стали приходить к священнику. Тойон привел одного из своих некрещеных подданных, которого миссионер учил основам веры до 19 числа. Каждый день, посещая священника, чукча ничего не делал без совета с ним. 18 марта Петр Суворов приглашал к принятию крещения оказавшихся на ярмарке носовых чукчей, но те, зная, что подарков за крещение не будет, отнеслись к крещению равнодушно. 21, 22 и 23 марта помощники тойона начали приводить к о. Петру некрещеных чукчей. 24 числа некоторые из них были крещены в день приезда чиновника особых поручений Г. Майделя - нижнеколымского исправника и купцов. Вечером того же дня некоторые чукчи-оленеводы, прибывшие на ярмарку, были исповеданы, но причаститься за утренним богослужением не смогли, так как по распоряжению Майделя утром, в праздник Благовещения, ворота крепости открыты не были [4, с.38]. 26 марта Петр Суворов
сборник трудов
якутской духовной семинарии
Выпуск 4
посоветовал тойону Амвраквургину убедить благонадежных чукчей принять присягу на подданство русскому царю и указал на помощника его у носовых чукчей, Хотто, с двумя старшинами из носовых, и сказал, что пять старшин из оленных чукчей также согласны принять присягу и прибудут, когда потребуется. При этом тойон и Хотто с товарищами своими просили Суворова сходить с ними к Майделю. Но Майдель, несмотря на сильное желание чукчей принять присягу, не разрешил проводить принятие ее отцу Петру «по недоброжелательству, внушенному неблагонамеренными людьми» [4, с.39]. Отец Петр все же, по желанию чукчей, присутствовал на присяге и поправлял незнакомые протоиерею Зиновию Винокурову, находившемуся, как и Суворов, в Анюйской крепости, произношение чукотских слов.
В своих отчетах о поездках, о. Петр отмечал, что многие чукчи, вследствие наставлений священников и общения с русскими, постепенно отказываются от некоторых своих языческих обычаев, к примеру - ритуального убийства тяжелобольных родственников и родителей по их же просьбе, грабежей юкагиров и ламутов, а также драк между собой на копьях до смерти.
Всего за время пребывания в Чукотской миссии о. Петр крестил порядка 500 человек, что составляло примерно десятую часть коренного населения западной части Чукотки [4, с.81].
Таким образом, проблемы становления и развития миссионерской деятельности Русской Православной Церкви на Чукотке и Камчатке можно, так или иначе, подразделить на группы: 1) проблемы административно-организационного характера; 2) проблемы кадрового характера и 3) проблемы финансового характера, т.е. говоря современным языком - проблемы хронического недофинансирования миссионерской работы.
Тем не менее, несмотря на указанные проблемы, миссионерская работа велась, православное вероучение распространялось, и миссионеры делали все, что могли, не жалея ни сил, ни своего здоровья, но, к сожалению, после состоявшегося в 1917 г. Октябрьского переворота в стране, их работа, как и деятельность Русской Православной Церкви, в регионе была насильственно прервана.
Материалы Межрегиональной научно-практической конференции
«православие в истории Якутии. преосвященный дионисий - первый якутский архиерей»
П.А. Слепцов Культурно-просветительская деятельность православного миссионерства в Якутии^/ истоков якутской филологии)
Литература
1. Аргентов А. Путевые записки священника-миссионера в Приполярной местности. Н.-Новгород, 1876.
2. Нестор, иеромонах. Из Камчатки. // Православный Благовестник. № 12. Т.1. Кн.2.1909
3. Слюнин Н.В. Среди чукчей // Землеведение. Кн. III. М., 1895
4. Ткалич А.И. Православная миссия на Крайнем Северо-Востоке (XVII - нач^ вв.). М., 2011.
5. Учреждение Чукотской Миссии и образование Чаунского прихода // Православный Благовестник. 1909. № 15.
6. Исторические записки о Якутской епархии, собранные по случаю 25-летия ея самостоятельности// Якутские епархиальные ведомости. 1896.
