CC BY
163© ФГБУ «НМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2019
УДК: [001.89:340.63].007
DOI: 10.24411/1560-957X-2019-11926
Для корреспонденции
Сафуанов Фарит Суфиянович - руководитель лаборатории психологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Адрес: 119034, г. Москва, Кропоткинский пер., 23 Телефон: +7 (495) 637-16-57 E-mail: safuanovf@rambler.ru
Ф.С. Сафуанов1, 2, О.Ф. Савина1, М.В. Морозова1
Проблемы организации экспертно-диагностического психологического исследования при различных видах судебно-психиатрической экспертизы
Научный обзор
1 ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, Москва, Россия
2 ФГБОУ ВО «Московский государственный психолого-педагогический университет» Минобрнауки России, Москва, Россия
В научном обзоре с целью определения основных организационных проблем комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в уголовном и гражданском процессах проанализированы методические материалы по производству таких экспертиз. Для анализа использовали анкеты медицинских психологов, работающих в штате судебно-психиатрических экспертных учреждений страны. Наибольшую сложность представляет взаимодействие экспертов с органом или лицом, назначающим экспертизу, а также взаимодействие экспертов-психологов с судебно-психиатрическими экспертами. Показаны вероятные пути преодоления организационных проблем. Выделены объективные факторы, влияющие на сложность и трудоёмкость диагностической и экспертной деятельности медицинского психолога. Ключевые слова: судебно-психиатрическая экспертиза; психолого-психиатрическая экспертиза; организация экспертизы; трудоёмкость
Для цитирования: Сафуанов Ф.С., Савина О.Ф., Морозова М.В. Проблемы организации экспертно-диагности-ческого психологического исследования при различных видах судебно-психиатрической экспертизы // Российский психиатрический журнал. 2019. № 3. С. 33-42. DOI: 10.24411/1560-957X-2019-11926
FS Safuanov1, 2, OF Savina1, MV Morozova1
Problems of organization of expert-diagnostic psychological research in various types of forensic psychiatric examination
Review
1 V. Serbsky National Medical Research Centre for Psychiatry and Narcology, Moscow, Russia
2 Moscow State Psychological-Pedagogical University, Moscow, Russia
In this scientific review, pursuing the objective of identifying the main organizational problems of combined forensic psychological and psychiatric assessment in criminal and civil proceedings, we have carried out the analysis of the methodological materials pertaining to the execution of such assessments. For purposes of analysis we have used the questionnaires filled out by the medical psychologists who work as staff members at forensic-psychiatric expert institutions in Russia. Greatest challenges are encountered in the course of interaction between forensic experts and the agency or person who order an assessment to be carried out, as well as in the course of interaction between forensic psychologists-experts and the forensic psychiatric experts. We indicate the possible ways of overcoming these organizational problems. We identify the objective factors, which influence the complexity and the labor intensity of the diagnostic and the forensic expert activity of medical psychologists.
Keywords: forensic psychiatric examination; psychological examination; psychiatric examination;
organization of the examination; complexity For citation: Safuanov FS, Savina OF, Morozova MV. [Problems of organization of expert-diagnostic psychological research in various types of forensic psychiatric examination ]. 2019;(3):33-42. Russian. DOI: 10.24411/1560-957X-2019-11926
Комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы (КСППЭ) являются востребованной разновидностью судебно-психиатрических экспертиз (СПЭ) во всех регионах России. По данным за 2017 г., 25,3% всех СПЭ составили КСППЭ, осуществлённые судебно-психиатрическими экспертными учреждениями (СПЭУ) страны [1]. При этом доля стационарных КСППЭ составила 45%, а посмертных - 54,3%.
С учётом утверждённого приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 12 января 2017 г. № 3н «Порядка проведения судебно-психиатрической экспертизы», согласно п. 8, 9 которого экспериментально-психологическое (патопсихологическое) исследование (ЭПИ) должно проводиться при каждой СПЭ, следует отметить существенное увеличение объёма работы медицинского психолога. Положение усугубляется и недостаточной укомплектованностью СПЭУ медицинскими психологами. Так, по данным за 2017 г., в 11 областях обеспеченность судеб-но-психиатрической экспертной службы психологами составила от 20 до 30%, а в таких регионах, как Амурская, Брянская, Волгоградская области, Бурятия, Татарстан, Хакасия, Чеченская Республика, - от 10 до 20% [1].
Кроме увеличения нагрузки психолога, работающего в структуре СПЭУ, следует отметить и усложнение производства КСППЭ. Это обусловлено совершенствованием клинико-психо-логических экспертных критериев оценки психического состояния подэкспертных в традиционных видах экспертизы, распространением СПЭ и КСППЭ на стадию доследственной проверки сообщения о преступлении (ст. 144 УПК РФ) [2], резким ростом числа относительно недавно разработанных предметных видов экспертизы (в первую очередь КСППЭ по спорам об определении места жительства ребёнка), появлением новых предметных видов экспертиз (ограничение дееспособности вследствие психического расстройства и др.).
Всё это приводит к тому, что на современном этапе производства КСППЭ возникает много проблем организационного характера. Большие трудности возникают и вследствие перегруженности экспертов-психологов, нагрузка которых рассчитывается по нормативам, введённым в действие около 20 лет назад [3], когда только десятая часть СПЭ являлась комплексной. В связи с этим всё более актуальной становится проблема разработки единых системных требований к методам расчёта нагрузки психолога-эксперта, организации различных предметных видов КСППЭ, методологии их проведения, определения объёма и содержания экспериментального исследования, его методического обеспечения.
В основе методологии КСППЭ в уголовном и гражданском процессах лежат научные концепции [4-7] и методические разработки, посвящённые экспертизе несовершеннолетних [8-11], патопсихологическому обследованию [12], эмоциональным состояниям обвиняемых [13], определению юридически значимых способностей в гражданском процессе [14-17] и др., прошедшие проверку как экспертной, так и судебной практикой. Однако именно организационные трудности, как и неравномерность нагрузки эксперта-психолога, зачастую избыточной, препятствуют чёткой реализации научной методологии и проведению полноценного психологического исследования. Из-за несформированности единых, но при этом дифференцированных требований к самому процессу проведения различных предметных видов КСППЭ, у экспертов-психологов есть только общие, достаточно формализованные ориентиры по процедуре психологического экспертного исследования без учёта индивидуальной специфики частных случаев. Всё вышеизложенное определяет актуальность представляемой работы.
Цель научного обзора - выявить основные организационные проблемы комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в уголовном и гражданском процессах и наметить пути их решения.
В работе проанализированы результаты анкетирования 37 региональных экспертов-психологов, представляющих все федеральные округа Российской Федерации и имеющих стаж экспертной деятельности не менее 5 лет. Анкетирование было проведено во время циклов тематического усовершенствования по медицинской и судебной психологии в ноябре 2018 г., по следующему кругу вопросов: содержание организационных проблем как при проведении экспертизы, так и при взаимодействии с судебно-следственными органами; сложность и трудоёмкость деятельности медицинского психолога при разных предметных видах КСППЭ. Кроме того, были проанализированы процедурно-организационные особенности экспертной деятельности в психологических подразделениях ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России. Много информации о реальном положении дел в региональных СПЭУ было получено от медицинских психологов (31 человек), стажировавшихся в лаборатории психологии и отделении психологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, а также из регулярных запросов из регионов о нормативах нагрузки психолога и связанных с этим трудностях осуществления им своих профессиональных обязанностей.
Организационные проблемы проведения комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз
I этап - работа с постановлением, определением о назначении экспертизы, предварительное изучение материалов дела
Ещё на стадии ознакомления с экспертным заданием обнаруживаются ошибки двух видов. Во-первых, это ошибки, касающиеся правильной формулировки вопросов эксперту, которые могут формулироваться слишком широко или, напротив, слишком узко; выходить за пределы специальных знаний эксперта-психолога. Во-вторых, это ошибки, которые касаются неправильного назначения вида экспертизы - однородной судебно-психиатри-ческой или комплексной психолого-психиатрической: типичным неправильным вариантом является назначение однородной СПЭ с наличием в экспертном задании вопросов, входящих в исключительную компетенцию психолога [7, 18].
Предварительную оценку сложности и трудоёмкости экспертиз [19, 20] осуществляют при изучении материалов уголовного дела и медицинской документации. Эксперту важно своевременно оценить объём представленных сведений, их достаточность для решения экспертных вопросов, наличие существенных противоречий или пробелов в материалах, потребность в обращении с запросом к следователю (судье) для получения протоколов недостающих, но значимых для эксперта материалов или же необходимость дополнительного допроса подэкспертного в процессе экспертизы по вновь сообщённой им, но отсутствующей в деле информации.
На этом же этапе выносится ходатайство об изменении вида экспертизы (например, назначена однородная СПЭ, содержащая задание для психолога, а её следует обозначить как КСППЭ), коррекции или снятии отдельных вопросов (нечётко, а иногда и неверно сформулированных, выходящих за пределы компетенции психолога, дублирующих друг друга в разных формулировках), внесении задач, которые представляются актуальными эксперту и имеют значение для дела, но не обозначены в постановлении или определении о назначении экспертизы.
II этап - психологический анализ материалов дела, беседа с подэкспертным лицом и экспериментально-психологическое исследование Стандартный алгоритм исследования судебного
эксперта-психолога включает следующие стадии [21]:
1. Чёткое уяснение фабулы дела (реконструкция временной последовательности юридически значимых событий с использованием имеющихся в деле показаний обвиняемого, свидетелей, потерпевших, истца, ответчика, материалов выхода на место происшествия,
следственных экспериментов, данных судебных экспертиз).
2. Психологический анализ индивидуально-психологических особенностей подэкспертного по уголовному или гражданскому делу, медицинской документации и другим приобщённым к ним материалам.
3. Психологический анализ динамики психического состояния и регуляции психической деятельности подэкспертного по материалам дела.
4. Проведение клинико-психологической беседы и ЭПИ с одновременным наблюдением подэкспертного.
5. Сопоставительный анализ данных психологического изучения дела, данных беседы, наблюдения и результатов ЭПИ.
6. Психологический анализ взаимодействия личности подэкспертного с юридически значимой ситуацией, включающий исследование особенностей отражения, осознания, понимания, смыслового восприятия ситуации, произвольной волевой регуляции своих действий, контроля и прогноза своего поведения и других регуляторных психологических механизмов (с учётом личности, эмоционального состояния, уровня психического развития, психических расстройств).
Алгоритм исследования имеет свои особенности в стационаре и амбулаторных подразделениях. КСППЭ проводят в основном в амбулаторных условиях - около 80% [1], хотя часть лиц впоследствии направляют в стационар. Принято считать, что ам-булаторно решают наименее проблемные случаи, но это справедливо только в отношении однородных СПЭ [22].
При проведении КСППЭ в амбулаторных условиях решают большинство вопросов об аффекте у обвиняемого без признаков психического расстройства, о беспомощном состоянии или способности малолетних и несовершеннолетних давать показания, о семейных взаимоотношениях по делам о воспитании ребёнка при раздельном проживании родителей. Кроме того, в комиссионные дни работа психолога-эксперта, как и судебно-психиатри-ческого эксперта, является крайне напряжённой, требует большой мобилизации не только психических, но и физических ресурсов. За небольшой временной промежуток необходимо сформировать экспертную мотивацию у обследуемого, статус которого заранее неизвестен, а информация о нём в материалах дела зачастую крайне скудна; выбрать адекватную и эффективную тактику исследования и соответствующий инструментарий; уметь гибко её скорректировать в процессе работы.
Исходя из принципа получения максимального результата за минимальное время при проведении КСППЭ в амбулаторных условиях психологу желательно проводить беседу с подэкспертным (если
нет веских причин для обратного) совместно с врачом - это поможет быстрее установить контакт, не дублировать вопросы, получая на них иногда противоречащие друг другу ответы (хотя это порой и информативно); в процессе общей работы легче формировать предварительные гипотезы, обратить внимание не только на яркие, но и стёртые и микшированные проявления нарушений психической деятельности, требующие диагностической оценки. В индивидуальных случаях, в частности при диагностике аффекта и других сложных экспертных задачах во время обсуждения событий и переживаний, особенно затрагивающих личностно значимые, ценностные и смысловые моменты, после совместной беседы с врачом психолог может проводить более детальный опрос.
Обследование свидетелей и потерпевших детского и подросткового возраста [23-25] также предъявляет свои требования. Малолетние часто не способны осмыслить ситуацию экспертизы, у них превалирует игровая мотивация, отмечаются потребность в переключении, пресыщаемость, зависимость от внешних влияний; могут возникнуть страх и растерянность. Их нельзя оставлять одних в незнакомом помещении, но при этом нежелательно выполнение заданий под контролем родителей и других сопровождающих лиц. Экспертное обследование этой категории подэкспертных должно проводиться вне контакта с обвиняемыми по уголовным делам, в кабинетах желательно иметь игрушки, предметы для детского творчества (карандаши, раскраски, пластилин), стол для игры, рисования.
Наибольшие трудности связаны с организацией обследования семей в рамках КСППЭ об определении места жительства ребёнка [26, 27]. Большая часть семей, поступающих на экспертизу, высококонфликтна, имеет опыт негативного взаимодействия и конфронтации, в которую вовлекаются и дети. Для значительной части родителей встреча с ребёнком в экспертной ситуации является единственной возможностью увидеть его после длительных запретов на общение. В ходе экспертизы родители начинают конкурировать за детей, одна из сторон препятствует проведению взаимодействия другого родителя с ребёнком либо вмешивается в этот процесс и не принимает коррекцию. Обычно такое экспертное исследование проводят в рамках одного дня, при этом требуется обследовать как взрослых членов семьи, так и ребёнка (детей).
Сложившееся положение обусловливает целый комплекс проблем. Во-первых, как правило, родителей «ведут» разные врачи и психологи в связи с необходимостью уложиться в жёсткие временные рамки и при этом получить максимум информации. Это невольно может приводить к определённой субъективности в оценках эксперта, выступающего в качестве своеобразного «адвоката» своего
обследуемого. Позиции сторон обычно полярны, а самопрезентация происходит с опорой на выработанную стратегию убеждения в своей правоте, с соответствующей доказательной базой. К напряжению, вызванному обследованием, добавляются переживания по поводу встречи с ребёнком, желание пообщаться с ним и порой заручиться поддержкой, где искренняя привязанность сочетается с демонстрацией положительных родительских качеств эксперту. Кроме того, непосредственно ЭПИ ребёнка, хотя и не менее сложна по своему содержанию, как правило, занимает меньше времени (отсутствует сбор анамнеза, меньше доступных для выполнения методик, более выражены утомляемость и пресыщаемость). Это приводит к тому, что малолетний подэкспертный, пока родители подвергаются обследованию, фактически остаётся на попечении психолога. Таким образом, психолог вынужден занимать его и следить за ним, выполняя не входящие в его должностную инструкцию обязанности.
Существующая процедура проведения КСППЭ по делам об определении места жительства ребёнка не позволяет в полной мере реализовать научные методологические подходы, а порой может оказывать негативное влияние на уже имеющееся конфликтное противостояние в семье. Всё вышесказанное наряду с ростом числа таких экспертиз, важностью выводов эксперта для суда свидетельствует о назревшей необходимости чёткого определения процедурных алгоритмов и функций психолога.
Целесообразным представляется обследование всех членов семьи последовательно одним и тем же психологом-экспертом (либо взрослых одним, детей - другим), проведение исследования ребёнка вне ситуации эмоционального напряжения и вовлечения его в спор между родителями. Это предполагает введение поэтапности подобных КСППЭ с отказом от практики обследования всех членов семьи за один день. В первый день рациональнее обследовать одного из родителей и ребёнка, во второй - другого взрослого, включая его взаимодействие с ребёнком, совмещая это с комиссионным освидетельствованием. В случае необходимости возможно включение в экспертную комиссию нескольких психологов как в качестве психологов-докладчиков (когда к родителям добавляется бабушка или дедушка либо когда предметом судебного спора является не один ребенок), так и членов комиссии.
III этап - оформление заключения комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы
Практика показывает, что при оформлении заключения КСППЭ возникают многочисленные противоречия между экспертами - психиатрами и психологами [28].
Основная проблема - нежелание или неумение составлять интегративные выводы, которые являются конституирующими признаками комплексного судебно-экспертного исследования [5, 6, 29]. Согласно ст. 23 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», при производстве комиссионной экспертизы экспертами разных специальностей каждый из них проводит исследования в пределах своих специальных знаний. Общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании данного вывода. Аналогичное требование содержится в приказе Минздрава России от 12 августа 2003 г. № 401. Отказ от формулирования таких общих выводов часто приводит к внутренней рассогласованности заключения экспертов: например, вывод психиатров о способности обвиняемого с психическим расстройством осознавать свои действия и руководить ими в полной мере в сочетании с выводом психолога о существенном влиянии индивидуально-психологических особенностей обвиняемого и сексолога - о существенном влиянии особенностей полового самосознания обвиняемого на криминальное поведение может привести к вызову в суд на допрос всех членов экспертной комиссии для объяснения противоречия о степени произвольной регуляции действий обвиняемого во время совершения инкриминируемых ему деяний [30].
Менее принципиальные, но значимые противоречия касаются стереотипных формулировок в психиатрической части заключения экспертов, которые, возможно, допустимы при однородной СПЭ, однако вызывают вопросы у судей при оценке заключения комплексной экспертизы. Наиболее часто вызовы в суд членов экспертной комиссии происходят в ситуации, когда психиатр считает, что «обвиняемый мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий, его поведение во время совершения инкриминируемого ему деяния было целенаправленным и последовательным», а психолог диагностирует у обвиняемого наличие состояния аффекта в момент правонарушения, обосновав это как раз неполным осознанием своих действий вследствие частичного сужения сознания, снижением целенаправленности поведения, его непоследовательностью. Вызывают вопросы у суда и одновременная констатация отсутствия у подэкспертного клинически выраженных нарушений памяти, мышления психиатрами (в разделе «Психическое, неврологическое и соматическое состояние»), и описание нарушений опосредованного запоминания, снижения уровня обобщения или искажения процесса обобщения психологами (в разделе «Экспериментально-психологическое исследование»).
Нередко возникают ситуации, когда заключение ЭПИ не поддерживает выставленный психиатра-
ми диагноз. Например, у подэкспертного диагностируют расстройство личности или органическое психическое расстройство либо определяют си-мулятивное поведение, а в заключении психолога описываются нарушения познавательной деятельности, свойственные «шизофреническому» патопсихологическому симптомокомплексу. В ряде случаев можно наблюдать определённое давление со стороны психиатров с целью «коррекции» заключения ЭПИ. Между тем в ряде катамнестических исследований показано, что в результате проведения СПЭ или КСППЭ тех же лиц через некоторое время психиатр устанавливал другой диагноз, который соответствовал данным предыдущего ЭПИ [31, 32].
Региональные медицинские психологи также отмечают неприятие психиатрами экспертных выводов психолога о неспособности лица понимать значение своих действий и руководить ими при совершении сделки (ст. 177 Гражданского кодекса Российской Федерации) или об изменениях психического состояния лица вследствие причинения вреда (ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации) при отсутствии у этого лица психического расстройства, хотя указанные нормы гражданского законодательства не содержат медицинского критерия.
Сложность и трудоёмкость деятельности медицинского психолога при разных предметных видах комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы
Как отмечают Б.Е. Потёмкин и А.А. Ткаченко, представления о причинах и уровнях сложности судебной экспертизы позволяют прогнозировать уровень сложности экспертизы до начала экспертного исследования и рассчитывать трудоёмкость экспертизы [33].
Трудоёмкость определяют затратами времени на выполнение всех вышеописанных этапов работы эксперта-психолога.
При введении нормативов нагрузки психолога-эксперта в 2000 г. [3] учитывали хронометраж только при осуществлении инструментального психодиагностического патопсихологического исследования. При этом в качестве условной единицы его трудозатрат выступало базовое ЭПИ: время, затрачиваемое непосредственно на сам эксперимент, беседу, обработку и интерпретацию результатов, составление заключения. Это было обусловлено тем, что основным видом деятельности экспертных комиссий являлось проведение однородных СПЭ, а КСППЭ на тот момент составляли только 12% от общего числа экспертиз по стране.
В настоящее время диагностические и экспертные задачи психолога усложнились, что обусловлено целым комплексом факторов: потребностью в большей дифференциации патопсихологических симптомокомплексов; тенденцией к смещению центра тяжести на исследование патопсихологи-
ческих и психологических механизмов нарушений произвольной регуляции юридически значимых действий по сравнению с психопатологическими (юридический критерий при ограничении дееспособности вследствие психического расстройства, дифференцированные критерии судебно-психоло-гической экспертной оценки аффекта); увеличением числа экспертиз с нестандартным содержанием криминальных действий, в том числе реализуемых посредством Интернета. Все это обусловливает расширение объёма и содержания обследования подэкспертных со сложными эмоциональными состояниями на момент криминала, потерпевших от действий сексуального характера; приводит к необходимости обязательного экспертного заключения психолога при судебном решении семейных споров о воспитании детей, а также участия психолога при ответах на вопросы о способности к совершению сделок, составлению завещания, а также об установлении «ограниченной дееспособности» и т.д. Следует отметить и то обстоятельство, что ранее единичные КСППЭ по факту суицидов несовершеннолетних стали в настоящий момент существенной составляющей экспертной деятельности [34].
Вышесказанное позволяет говорить о качественных изменениях трудового процесса психолога-эксперта, при этом условной единицей трудозатрат ЭПИ само по себе выступать уже не может. С учётом современных экспертных задач ЭПИ следует рассматривать, на наш взгляд, как часть экспертизы, рассчитывая нагрузку психолога исходя из его участия в КСППЭ в целом. Хотя трудозатраты при КСППЭ варьируют, иногда значительно, в зависимости от её вида (формы проведения, предмета, субъекта и т.д.), сложности, статуса и установок подэкспертного, а также различных привходящих обстоятельств, для унификации общих показателей имеет смысл ориентироваться на стандартную амбулаторную КСППЭ, введя к ней дифференцирующие коэффициенты. Именно амбулаторные экспертизы превалируют в структуре экспертной деятельности, выполняя в том числе и некую селективную функцию по выявлению наиболее сложных случаев, требующих стационарного исследования.
Моделью такой КСППЭ, по нашему мнению, может выступать первичная амбулаторная экспертиза живого лица со стандартными экспертными задачами и адекватными для их решениями материалами дела (1-2 тома) без существенных информационных лакун и противоречий [20], не включающая развёрнутое исследование аффекто-генной ситуации (в целях дальнейшей возможной квалификации деяния по ст. 107 и 113 Уголовного кодекса Российской Федерации).
Трудозатраты психолога на этот вид экспертизы, по данным анкетирования, колеблются от 10 до 13,5 часа: подготовка к исследованию и решение
организационных вопросов - 0,5 часа; изучение материалов дела и составление выписок - 2-4 часа на 1 том дела; ЭПИ и беседа - 1,5-3 часа; анализ результатов и представление их на комиссии - 2 часа; написание заключения и формулирование ответов на вопросы - 4 часа.
Можно определить среднюю сложность стационарной КСППЭ по сравнению с амбулаторной.
По Российской Федерации за 2018 г. проведено 16 590 стационарных СПЭ, из них КСППЭ - 7725 (данные предоставлены А.Р. Мохонько). Таким образом, количество КСППЭ составляет 46,6% от всех проведённых в стране СПЭ. Исходя из норматива «1 должность медицинского психолога на 10 коек», закреплённого в «Порядке проведения судебно-психиатрической экспертизы», с учётом 10 месяцев работы усреднённая нагрузка медицинского психолога (по стране) составляет 46 КСППЭ и 54 ЭПИ (в сумме участие в 100 экспертизах). С учётом формулы 2 ЭПИ = 1 КСППЭ [2] получаем нагрузку 146 ЭПИ (46 х 2 + 54).
По Российской Федерации за 2018 г. проведено 256 224 амбулаторных СПЭ, из них КСППЭ -61 482. Таким образом, количество КСППЭ составляет 24% от всех проведённых в стране СПЭ. Исходя из норматива «1 должность медицинского психолога на 180 амбулаторных СПЭ в год», усреднённая нагрузка медицинского психолога (по стране) составляет 43 КСППЭ (180 х 0,24) и 137 ЭПИ (в сумме участие в 180 экспертизах). С учётом формулы 2 ЭПИ = 1 КСППЭ получаем нагрузку 223 ЭПИ (43 х 2 + 137).
Разделив нагрузку при амбулаторной и стационарной экспертизах (223 на 146), получаем средний коэффициент сложности стационарной КСППЭ примерно 1,5.
Дополнительными критериями введения повышающего коэффициента сложности и при амбулаторных, и при стационарных экспертизах выступают:
• решение дифференциально-диагностических вопросов (если требуется дополнительное обследование);
• сложности экспертного решения (например, определение сделкоспособности или обоснование наличия или отсутствия аффекта);
• повторность экспертизы в зависимости от конфликта решений и количества предыдущих экспертиз (в данных ситуациях, как правило, материалы дела более информативно ёмки, но требуется трансформация стандартного ЭПИ с введением дополнительного стимульно-го материала и расширением беседы, большее время тратится на принятие и обоснование экспертного решения).
Кроме того, экспертизой повышенной сложности следует считать КСППЭ по определению дет-ско-родительских отношений, поскольку она включает дополнительный комплекс обследований
(в частности, взаимодействие родителей и детей), а помимо этого, в связи с конфликтными отношениями в семье, противостоянием сторон, противоречивостью представленных материалов, являются наиболее напряжёнными, увеличивают нервно-психическую нагрузку на эксперта [35].
Ещё одно основание применения повышающего коэффициента - невозможность непосредственного освидетельствования субъекта экспертизы, то есть посмертные КСППЭ. При этом самыми сложными из них являются исследования по факту суицида в уголовном процессе, особенно в отношении детей и подростков [36].
Среди обстоятельств, которые свидетельствуют о повышенной сложности и трудоёмкости психологического экспертного исследования, необходимо упомянуть и несовершеннолетний возраст подэкспертных. КСППЭ несовершеннолетних традиционно считаются более сложными, чем экспертные исследования взрослых, так как включают в себя, помимо прочего, необходимость исследования психического (личностного) развития ребёнка или подростка на основе знаний его стадий и закономерностей, что требует специальной подготовки [37].
Наряду с коэффициентом сложности необходимо использовать и дополнительные показатели трудозатрат: число томов уголовного и гражданского дела, объём источников медицинской документации, видео- и аудиоматериалов, объём представленной интернет-информации (переписка в социальных сетях, контент веб-сайтов и др.), дневники и иные продукты личного творчества подэкспертного лица [38]. Основанием для применения понижающего коэффициента является проведение экспертного исследования в отношении лица с верифицированным тяжёлым психическим расстройством с преобладанием негативной симптоматики или выраженной деменцией, а также психически здорового без необходимости экспертного исследования психологического (эмоционального) состояния и углублённого изучения личностной структуры. В первом случае ЭПИ, как правило, редуцировано в связи с невозможностью подэкспертного справиться с методическим материалом в силу интеллектуальной недостаточности либо психического расстройства, а решение экспертных задач по большей части входит в компетенцию психиатра. Во втором случае на патопсихологическое исследование требуется меньшее количество времени за счёт достаточного темпа работы и отсутствия необходимости в расширении спектра стимульного материала; предмет экспертизы также не вызывает никаких сложностей.
Заключение
Таким образом, рассмотрение организационных вопросов КСППЭ на разных этапах его
производства позволяет выделить наиболее проблемные зоны.
Во-первых, это многочисленные недостатки при назначении экспертизы: ошибки при формулировании вопросов экспертам и при определении вида экспертизы (однородной судебно-психиатрической или комплексной психолого-психиатрической), фрагментарность и недостаточность необходимых для экспертного исследования материалов. Преодолению этих проблем может способствовать усиление взаимодействия с органами и лицами, назначающими КСППЭ. Определённым шагом в этом направлении видится переиздание (с увеличением тиража) практического пособия «Подготовка следователем материалов для судебно-психиатри-ческой экспертизы» [39] с расширением адресатов издания, включая и судей, участвующих в уголовном и гражданском процессах. Необходимо также расширить участие экспертов - психиатров и психологов - в совещаниях и конференциях правоохранительных органов, чаще приглашать следователей и судей на свои мероприятия.
Во-вторых, оставляет желать лучшего взаимодействие психиатров и психологов во время проведения КСППЭ. Для повышения эффективности взаимодействия медицинских психологов, работающих в штате СПЭУ, и судебно-психиатрических экспертов как в организационном плане, так и в плане взаимопонимания, на наш взгляд, целесообразно шире использовать возможности системы постдипломного образования. При обучении судебной психиатрии ординаторов, профессиональной переподготовке по судебно-психиатрической экспертизе, повышении квалификации судебно-пси-хиатрических экспертов необходимо рассмотреть вопрос о более эффективном формировании компетенций в области судебно-психологической экспертизы и, наоборот, при обучении медицинских психологов - в области судебно-психиатрической экспертизы.
В-третьих, одной из наиболее актуальных и первоочерёдных задач судебно-психологиче-ской экспертологии является расчёт трудоёмкости диагностической и экспертной деятельности медицинского психолога. Выделение объективных факторов (вид, предмет экспертизы, объём перерабатываемой экспертом информации, психическое состояние подэкспертного), влияющих на сложность и, соответственно, трудоёмкость деятельности психолога в рамках СПЭ и КСППЭ, позволяет усовершенствовать деятельность СПЭУ, оптимизировать составы экспертных комиссий (с учётом отмены правила трёх экспертов в зависимости от поставленных экспертных задач в качестве члена комиссии возможно включать не психиатра, а психолога), учитывать вклад каждого эксперта-психолога при материальном стимулировании.
Сведения об авторах
Сафуанов Фарит Суфиянович - доктор психологических наук, профессор, руководитель лаборатории психологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, заведующий кафедрой клинической и судебной психологии факультета юридической психологии ФБГОУ ВО «Московский государственный психолого-педагогический университет» Индексы: РИНЦ AuthorlD: 430750; ResearcherlD: J-9412-2013; Scopus AuthorlD: 6507538977 E-mail: safuanovf@rambler.ru
Савина Ольга Феликсовна - кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории психологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 692984 E-mail: psyhol1@yandex.ru
Морозова Марина Валентиновна - кандидат психологических наук, старший научный сотрудник, заведующая отделением психологии ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России Индекс: РИНЦ AuthorlD: 388124 E-mail: marina@serbsky.ru
Информация о конфликте интересов и источнике финансирования
Авторы заявили об отсутствии конфликта интересов. Научная работа выполнена в рамках Государственного задания по теме «Создание комплексных диагностических систем, обеспечивающих обоснованность и доказательность оценки юридически значимых расстройств в условиях судебно-психиатрической экспертизы и исполнения принудительных мер медицинского характера».
Литература
1. Мохонько А.Р., Макушкин Е.В., Муганцева Л.А. Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2017 году: Аналитический обзор. М.: ФГБУ «НМИЦ ПН им. В.П.Сербского» Минздрава России, 2018. Вып. 26. 200 с.
2. Шишков С. Возможно ли производство судебно-психиатрической экспертизы в стадии возбуждения уголовного дела? // Законность. 2013. № 10. С. 37-42.
3. Кудрявцев И.А., Морозова М.В., Савина О.Ф. О должностных обязанностях и нормативах нагрузки психолога амбулаторных судеб-но-психиатрических экспертных комиссий и отделений стационарной судебно-психиатрической экспертизы: Пособие для врачей. М., 2000. 20 с.
4. Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза: теория и практика. Избранные труды. М.: Генезис, 2010. 352 с.
5. Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.: Юридическая литература, 1988. 224 с.
6. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.: Издательство Московского университета, 1999. 497 с.
7. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза: учебник для академического бакалавриата. М.: Юрайт, 2014. 421 с.
8. Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др. Интегративные выводы и комплексация специалистов при комплексной психолого-психиатрической экспертизе несовершеннолетних обвиняемых: Методические рекомендации. М.: ФМИЦПН им. В.П. Сербского, 2016. 24 с.
9. Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др. Комплексная психолого-психиатрическая оценка диагностически сложных психических состояний у несовершеннолетних обвиняемых // Судеб-но-психиатрическая диагностика / Под ред. Е.В. Макушкина, А.А. Ткаченко. М., 2017. С. 288-386.
10. Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних обвиняемых в уголовном процессе: Руководство для врачей. М.: Нестор-История, 2014. 124 с.
11. Макушкин Е.В., Дозорцева Е.Г., Бадмаева В.Д. и др. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних: Методические рекомендации. М.: ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, 2011. 28 с.
12. Кудрявцев И.А., Лавринович А.Н., Москаленко Е.П., Сафуанов Ф.С. Особенности патопсихологической квалификации результатов экспериментально-психологического исследования в условиях судебно-психиатрической экспертизы: Методические рекомендации. М.: ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, 1985. 27 с.
13. Сафуанов Ф.С., Савина О.Ф., Морозова М.В., Исаева И.В. Критерии судебно-психологической экспертной оценки юридически релевантных эмоциональных состояний у обвиняемых: Методические рекомендации. М.: ФГБУ «ФМИЦПН им. В.П. Сербского» Минздрава России, 2016. 28 с.
14. Харитонова Н.К., Сафуанов Ф.С., Малкин Д.А. Экспертная оценка сделкоспособности по гражданским делам в рамках комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы: Пособие для врачей. М.: ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, 2005. 30 с.
15. Дмитриева Т.Б., Харитонова Н.К., Иммерман К.Л., Королева Е.В. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. 251 с.
16. Корзун Д.Н. К проблеме ограниченной дееспособности вследствие психического расстройства // Судебная психиатрия. Актуальные проблемы. М.: ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, 2014. С. 101-114.
17. Секераж Т.Н., Шипшин С.С. Методические рекомендации по производству судебной психологической экспертизы по делам о признании сделок с «пороками воли». М.: РФЦСЭ при Минюсте России, 2014. 65 с.
18. Шишков С.Н. Непредсказуемые события, влияющие на назначение и производство судебно-психиатрических экспертиз («черные лебеди» судебной психиатрии) // Российский психиатрический журнал. 2017. № 1. С. 20-25.
19. Потемкин Б.Е., Ткаченко А.А. Факторы, определяющие сложность клинической диагностики в условиях судебно-психиатрической экспертизы // Психическое здоровье. 2017. № 12. С. 55-67.
20. Потемкин Б.Е., Ткаченко А.А. Оценка сложности амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М. Бехтерева. 2019. № 1. С. 93-101.
21. Протокол ведения больных. Судебно-психиатрическая экспертиза // Нормативно-правовые документы по судебно-психиатрической экспертизе. М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2007. С. 15-122.
Литература
22. Руководство по судебной психиатрии / Под ред. А.А. Ткаченко. Практическое пособие. М.: Издательство Юрайт, 2015. 966 с.
23. Дозорцева Е.Г., Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д. и др. Психологические аспекты психической травмы у несовершеннолетних потерпевших от преступлений. Аналитический обзор. М.: ФМИЦ ПН им. В.П. Сербского, 2016. 32 с.
24. Нуцкова Е.В. Диагностическая и экспертная оценка психологических последствий сексуального насилия и злоупотребления в отношении девочек [Электронный ресурс] // Психология и право. 2018. Т. 8, № 4. С. 75-98.
25. Шипшин С.С. Использование психологических знаний при расследовании сексуальных преступлений, совершаемых в отношении несовершеннолетних: проблемы и решения // Психологические особенности участников уголовного процесса / Под ред. О.Д. Ситковской. М.: Университет прокуратуры Российской Федерации, 2018. С. 102-110.
26. Сафуанов Ф.С., Харитонова Н.К., Русаковская О.А. Психолого-психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка. М.: Генезис, 2011. 192 с.
27. Горьковая И.А. Проблемные поля судебно-психологической экспертизы о праве на воспитание детей // Прикладная юридическая психология. 2017. № 1. С. 55-61.
28. Ткаченко А.А. Правовые и методологические основы Заключения судебно-психиатрического эксперта (комиссии судебно-психиатри-ческих экспертов). Пособие для врачей. М., 2006. 64 с.
29. Шляхов А.Р. Теория и практика комплексных исследований в судебно-экспертных учреждениях системы МЮ СССР // Проблемы организации и проведения комплексных экспертных исследований. М., 1985. С. 5-10.
30. Амбарцумян Э.С., Иванов П.А., Селькин В.А. Понятие «существенное влияние» и его судебная оценка // Практика судебно-психиатрической экспертизы: Сб. № 47. М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2009. С. 196-209.
31. Кудрявцев И.А., Печерникова Т.П., Азбукина В.Д. и др. О диагностической информативности некоторых патопсихологических симптомокомплек-
сов // Судебно-психиатрическая экспертиза лиц пожилого и старческого возраста: Сб. научных трудов № 37. М., 1981. С. 85-91.
32. Печерникова Т.П., Пелипас В.Е., Филипских В.Е. Катамнестическое обследование лиц с симулятивным поведением, признанных вменяемыми // Теоретические и организационные вопросы судебной психиатрии. М., 1978. С. 35-45.
33. Потемкин Б.Е., Ткаченко А.А. Влияние атипичности клинической картины на «сложность» судебно-психиатрической диагностики. Социальная и клиническая психиатрия. 2016. № 3. С. 58-64.
34. Сыроквашина К.В., Ошевский Д.С., Бадмаева В.Д. и др. Факторы риска формирования суицидального поведения у детей и подростков (по результатам анализа региональных посмертных судебных экспертиз) // Психология и право. 2019. Т. 9. № 1. С. 71-84.
35. Харитонова Н.К., Русаковская О.А. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза по спорам о порядке воспитания детей родителями, проживающими раздельно // Судебно-психиатриче-ская диагностика. М.: НМИЦ ПН им. В.П. Сербского, 2017. С. 601-625.
36. Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др. Подготовка материалов следователями для производства посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы несовершеннолетних, окончивших жизнь самоубийством (статья 110 УК РФ). Методические рекомендации. М.: НМИЦ ПН им. В.П. Сербского, 2018. 20 с.
37. Дозорцева Е.Г. Психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетних: проблемные вопросы // Вопросы экспертной практики. 2017. № S1. С. 81-84.
38. Корзун Д.Н., Ткаченко А.А. Роль различных источников информации при производстве судебно-психиатрической экспертизы // Судебная психиатрия. Актуальные проблемы. Вып. 9. М.: ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, 2012. С. 102-111.
39. Дмитриева Т.Б., Шишков С.Н., Щукина Е.Я. и др. Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы: Практическое пособие. М.: ФГУ «ГНЦ ССП Росздрава», 2010. 62 с.
References
1. Mohon'ko AR, Makushkin EV, Muganceva LA. Osnovnye pokazateli deyatel'nosti sudebno-psihiatricheskoj ekspertnoj sluzhby Rossijskoj Federacii v 2017 godu: Analiticheskij obzor. Moscow: FGBU "NMIC PN im. VP Serbskogo" Minzdrava Rossii, 2018. Vyp. 26. 200 p. Russian.
2. Shishkov S. Vozmozhno li proizvodstvo sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy v stadii vozbuzhdeniya ugolovnogo dela? Zakonnost. 2013;(10):37-42. Russian.
3. Kudryavcev I A, Morozova MV, Savina OF. O dolzhnostnyh obyazannostyah i normativah nagruzki psihologa ambulatornyh sudebno-psihiatricheskih ekspertnyh komissij i otdelenij stacionarnoj sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy: Posobie dlya vrachej. Moscow; 2000. 20 p. Russian.
4. Kochenov MM. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza: teoriya i praktika. Izbrannye trudy. Moscow: Genezis, 2010. 352 p. Russian.
5. Kudryavcev IA. Sudebnaya psihologo-psihiatricheskaya ekspertiza. Moscow: YUridicheskaya literatura, 1988. 224 p. Russian.
6. Kudryavcev IA. Kompleksnaya sudebnaya psihologo-psihiatricheskaya eksper-tiza. Moscow: Izdatel'ctvo Moskovskogo universiteta, 1999. 497 p. Russian.
7. Safuanov FS. Sudebno-psihologicheskaya ekspertiza: uchebnik dlya akademicheskogo bakalavriata. Moscow: Yurajt, 2014. 421 p. Russian.
8. Makushkin EV, Badmaeva VD, Dozorceva EG, et al. Integrativnye vyvody i kompleksaciya specialistov pri kompleksnoj psihologo-psihiatrich-eskoj ekspertize nesovershennoletnih obvinyaemyh: Metodicheskie rekomendacii. Moscow: FMICPN im. VP Serbskogo, 2016. 24 p. Russian.
9. Makushkin EV, Badmaeva VD, Dozorceva EG, et al. Kompleksnaya psihologo-psihiatricheskaya ocenka diagnosticheski slozhnyh psihicheskih sostoyanij u nesovershennoletnih obvinyaemyh. In: Sudebno-psihiatricheskaya diagnostika. Pod red. EV Makushkina, AA Tkachenko. Moscow; 2017. P. 288-386. Russian.
10. Makushkin EV, Badmaeva VD, Dozorceva EG, et al. Kompleksnaya psihologo-psihiatricheskaya ekspertiza nesovershennoletnih obvin-yaemyh v ugolovnom processe: Rukovodstvo dlya vrachej. Moscow: Nestor-Istoriya, 2014. 124 p. Russian.
11. Makushkin EV, Dozorceva EG, Badmaeva VD, et al. Kompleksnaya sudebnaya psihologo-psihiatricheskaya ekspertiza nesovershennoletnih: Metodicheskie rekomendacii. Moscow: GNC SSP im. VP Serbskogo, 2011. 28 p. Russian.
12. Kudryavcev IA, Lavrinovich AN, Moskalenko EP, Safuanov FS. Osobennosti patopsihologicheskoj kvalifikacii rezul'tatov eks-perimental'no-psihologicheskogo issledovaniya v usloviyah sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy: Metodicheskie rekomendacii. Moscow: GNC SSP im. VP Serbskogo, 1985. 27 p. Russian.
13. Safuanov FS, Savina OF, Morozova MV, Isaeva IV. Kriterii sudebno-psiho-logicheskoj ekspertnoj ocenki yuridicheski relevantnyh emocional'nyh sostoyanij u obvinyaemyh: Metodicheskie rekomendacii. Moscow: FGBU "FMICPN im. VP Serbskogo" Minzdrava Rossii, 2016. 28 p. Russian.
14. Haritonova NK, Safuanov FS, Malkin DA. Ekspertnaya ocenka sdelko-sposobnosti po grazhdanskim delam v ramkah kompleksnoj sudebnoj psihologo-psihiatricheskoj ekspertizy: Posobie dlya vrachej. Moscow: GNC SSP im. VP Serbskogo, 2005. 30 p. Russian.
15. Dmitrieva TB, Haritonova NK, Immerman KL, Koroleva EV. Sudeb-no-psihiatricheskaya ekspertiza v grazhdanskom processe. SPb.: YUrid. centr Press, 2003. 251 p. Russian.
16. Korzun DN. K probleme ogranichennoj deesposobnosti vsledstvie psihicheskogo rasstrojstva. Sudebnaya psihiatriya. Aktual'nye problemy. Moscow: GNC SSP im. VP Serbskogo, 2014. P. 101-14. Russian.
17. Sekerazh TN, Shipshin SS. Metodicheskie rekomendacii po proiz-vodstvu sudebnoj psihologicheskoj ekspertizy po delam o priznanii sdelok s "porokami voli". Moscow: RFCSE pri Minyuste Rossii, 2014. 65 p. Russian.
18. Shishkov SN. Nepredskazuemye sobytiya, vliyayushchie na naznachenie i proizvodstvo sudebno-psihiatricheskih ekspertiz ("chernye lebedi" sudebnoj psihiatrii). Rossiiskii psikhiatricheskii zhurnal [Russian Journal of Psychiatry]. 2017;(1):20-5. Russian.
References
19. Potemkin BE, Tkachenko AA. Faktory, opredelyayushchie slozhnost' klinicheskoj diagnostiki v usloviyah sudebno-psihiatricheskoj eksper-tizy. Psihicheskoe zdorov'e. 2017;(12):55—67. Russian.
20. Potemkin BE, Tkachenko AA. Ocenka slozhnosti ambulatornyh sudeb-no-psihiatricheskih ekspertiz. Obozrenie psihiatrii i medicinskoj psihologii im. VM Bekhtereva. 2019;(1):93-101. Russian.
21. Protokol vedeniya bol'nyh. Sudebno-psihiatricheskaya ekspertiza. Nor-mativno-pravovye dokumenty po sudebno-psihiatricheskoj ekspertize. Moscow: FGU "GNC SSP Roszdrava", 2007. P. 15-22. Russian.
22. Rukovodstvo po sudebnoj psihiatrii. Pod red. AA Tkachenko. Prak-ticheskoe posobie. Moscow: Izdatel'stvo YUrajt, 2015. 966 p. Russian.
23. Dozorceva EG, Makushkin EV, Badmaeva VD, et al. Psihologicheskie aspekty psihicheskoj travmy u nesovershennoletnih poterpevshih ot prestuplenij. Analiticheskij obzor. Moscow: FMIC PN im. VP Serbskogo, 2016. 32 p. Russian.
24. Nuckova EV. Diagnosticheskaya i ekspertnaya ocenka psihologicheskih posledstvij seksual'nogo nasiliya i zloupotrebleniya v otnoshenii devochek [Elektronnyj resurs]. Psihologiya i pravo. 2018;8(4):75-98. Russian.
25. Shipshin SS. Ispol'zovanie psihologicheskih znanij pri rassledovanii seksual'nyh prestuplenij, sovershaemyh v otnoshenii nesovershenno-letnih: problemy i resheniya. Psihologicheskie osobennosti uchastnikov ugolovnogo processa. Pod red. OD Sitkovskoj. Moscow: Universitet prokuratury Rossijskoj Federacii. 2018. P. 102-10. Russian.
26. Safuanov FS, Haritonova NK, Rusakovskaya OA. Psihologo-psihiatrich-eskaya ekspertiza po sudebnym sporam mezhdu roditelyami o vospitanii i meste zhitel'stva rebenka. Moscow: Genezis, 2011. 192 p. Russian.
27. Gor'kovaya IA. Problemnye polya sudebno-psihologicheskoj eksperti-zy o prave na vospitanie detej. Prikladnaya yuridicheskaya psihologiya. 2017;(1):55-61. Russian.
28. Tkachenko AA. Pravovye i metodologicheskie osnovy Zaklyucheniya sudebno-psihiatricheskogo eksperta (komissii sudebno-psihiatrich-eskih ekspertov). Posobie dlya vrachej. Moscow; 2006. 64 p. Russian.
29. Shlyahov AR. Teoriya i praktika kompleksnyh issledovanij v sudeb-no-ekspertnyh uchrezhdeniyah sistemy MYU SSSR. Problemy organizacii i provedeniya kompleksnyh ekspertnyh issledovanij. Moscow; 1985. P. 5-10. Russian.
30. Ambarcumyan ES, Ivanov PA, Sel'kin VA. Ponyatie "sushchestvennoe vli-yanie" i ego sudebnaya ocenka. Praktika sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy: Sb. № 47. Moscow: FGU "GNC SSP Roszdrava", 2009. P. 196-209. Russian.
31. Kudryavcev IA, Pechernikova TP, Azbukina VD, et al. O diagnosticheskoj informativnosti nekotoryh patopsihologicheskih simptomokompleksov. Sudebno-psihiatricheskaya ekspertiza lic pozhilogo i starcheskogo vozrasta: Sb. nauchnyh trudov № 37. Moscow; 1981. P. 85-91. Russian.
32. Pechernikova TP, Pelipas VE, Filipskih VE. Katamnesticheskoe obsle-dovanie lic s simulyativnym povedeniem, priznannyh vmenyaemymi. Teoreticheskie i organizacionnye voprosy sudebnoj psihiatrii. Moscow; 1978. P. 35-45. Russian.
33. Potemkin BE, Tkachenko AA. Vliyanie atipichnosti klinicheskoj kartiny na "slozhnost'" sudebno-psihiatricheskoj diagnostiki. Social'naya i klinicheskaya psihiatriya. 2016;(3):58-64. Russian.
34. Syrokvashina KV, Oshevskij DS, Badmaeva VD, et al. Faktory riska formirovaniya suicidal'nogo povedeniya u detej i podrostkov (po rezul'tatam analiza regional'nyh posmertnyh sudebnyh ekspertiz). Psihologiya i pravo. 2019;9(1):71-84. Russian.
35. Haritonova NK, Rusakovskaya OA. Kompleksnaya psihologo-psihiatrich-eskaya ekspertiza po sporam o poryadke vospitaniya detej roditelyami, prozhivayushchimi razdel'no. Sudebno-psihiatricheskaya diagnostika. Moscow: NMIC PN im. VP Serbskogo, 2017. P. 601-25. Russian.
36. Makushkin EV, Badmaeva VD, Dozorceva EG, et al. Podgotovka materialov sledovatelyami dlya proizvodstva posmertnoj kompleksnoj sudebnoj psihologo-psihiatricheskoj ekspertizy nesovershennoletnih, okonchivshih zhizn' samoubijstvom (stat'ya 110 UK RF). Metodicheskie rekomendacii. Moscow: NMIC PN im. VP Serbskogo, 2018. 20 p. Russian.
37. Dozorceva EG. Psihologo-psihiatricheskaya ekspertiza nesovershennoletnih: problemnye voprosy. Voprosy ekspertnoj praktiki. 2017;(S1):81-4. Russian.
38. Korzun DN, Tkachenko AA. Rol' razlichnyh istochnikov informacii pri proizvodstve sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy. Sudebnaya psihiatri-ya. Aktual'nye problemy. Vyp. 9. Moscow: GNC SSP im. VP Serbskogo, 2012. P. 102-11. Russian.
39. Dmitrieva TB, Shishkov SN, Shchukina EYA, et al. Podgotovka sledovatelem materialov dlya sudebno-psihiatricheskoj ekspertizy: Prakticheskoe posobie. Moscow: FGU "GNC SSP Roszdrava", 2010. 62 p. Russian.
НОВОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ
Способ прогнозирования эффективности транскраниальной магнитной стимуляции головного мозга в лечении больных с депрессивными расстройствами
Авторы: Мельникова Т.С., Мосолов С.Н., Цукарзи Э.Э., Трущелёв С.А.
Патентообладатель: ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии
имени В.П. Сербского» Минздрава России
Приоритеты: дата подачи заявки: 10.01.2019
Опубликовано: 21.05.2019. Изобретения. Полезные модели. № 15
Регистрирующий орган: Федеральная служба по интеллектуальной собственности
Номер регистрации: RU 2 688 338 С1
Изобретение относится к медицине, а именно к психиатрии и нейрофизиологии, и может быть использовано при прогнозировании эффективности транскраниальной магнитной стимуляции головного мозга в лечении больных с депрессивными расстройствами при неэффективности психофармакотерапии. Для этого регистрируют электроэнцефалографию в отведениях по корковым зонам областей правого и левого полушарий головного мозга. Выполняют когерентный анализ альфа-ритма. Вычисляют показатель когерентности в каждой корковой зоне с последующим вычислением среднеарифметического показателя когерентности всех корковых зон. При среднеарифметическом показателе когерентности по всем корковым зонам более 0,35 прогнозируют положительный эффект от применения транскраниальной магнитной стимуляции головного мозга в лечении больных с депрессивными расстройствами. Способ обеспечивает точность расчёта параметров электроэнцефалограммы и обоснованность выбора терапевтической тактики с использованием транскраниальной магнитной стимуляции у данных пациентов.
