CC BY
0УДК 581. 526 (571.6)
DOI: 10.24412/cl-37200-2024-641-646
ПРОБЛЕМЫ ОХРАНЫ ОСТЕПНЕННЫХ ФИТОЦЕНОЗОВ ХИНГАНСКОГО ЗАПОВЕДНИКА
STEPPED PHYTOCENOSES KHINGAN RESERVE AND THEIR RECOVERY
Кудрин С.Г.
Kudrin S.G.
Хинганский государственный природный заповедник, пос. Архара, Амурская область, Россия Khingan State Nature Reserve, Arkhara, Amur Region, Russia
E-mail: Kudrin@Khingan.ru
Аннотация. Исторические, экологические и антропогенные составляющие формирования природных ландшафтов травяной растительности рассмотрены на примере Хинганского заповедника. Флуктуационные процессы наблюдались на заложенных постоянныхтравяных пробных площадях. Описаны методы охраны территории заповедника и степень нарушенности травяных фитоценозов. Частичное устранение пожаров на территории заповедника влечет за собой проблему сохранения пожарозависимых фитоценозов. Наиболее уязвимы из них остепненные луга. Сутью метода является восстановление исчезнувших травяных участков и реконструкция зарастающих древесно-кустарниковой растительностью. Предлагается концепция, предусматривающая сохранение и восстановление биогеоценозов, сформировавшихся до введения режима заповедности на этой территории, контролируемыми палами. Она соответствует дифференциальному методу охраны заповедных территорий или поддержанию преднамеренного неустойчивого состояния.
Ключевые слова: Хинганский заповедник, растительность, остепненные фитоценозы, пожар, контролируемые палы.
Abstract. Historical, ecological and anthropogenic components of the formation of natural landscapes of grass vegetation are considered on the example of the Khingan Reserve. Fluctuation processes were observed on laid down 12 permanent plots established in 1988. The methods of protection of the reserve territory and the degree of disturbance of herbal phytocenoses are described. Partial elimination of fires on the territory of the reserve entails the problem of preserving fire-dependent phytocenoses. The most vulnerable of the are the stepped meadows. The essence of the method is the restoration of extinct grassy areas and the reconstruction of phytocenoses overgrown with woody species. A concept is proposed that provides for the preservation and restoration of biogeocenoses formed before the introduction of the reserve regime in this territory, controlled by the forests. It corresponds to a differential method of protecting protected areas or maintaining a deliberate unstable state.
Key words: Khingan Reserve, vegetation, stepped phytocenoses, fire, controlled fires.
Введение. Исторические, экологические и антропогенные составляющие формирования природных ландшафтов травяной растительности рассмотрим на приме Федерального государственного бюджетного учреждения «Хинганский государственный природный заповедник» (ФГБУ ХГПЗ). Заповедник расположен на крайнем юго-востоке Амурской области. Занимает нижнюю часть междуречья рек Бурея и Хинган, юго-западные предгорья хребта Малый Хинган. Организован Хинганский заповедник 3 октября 1963 г., на площади 58,9 тыс. гектаров, для сохранения и комплексного изучения эталонных биогеоценозов Среднего Приамурья. Его территория впервые значительно увеличилась в 1978 г. В то время участок нижнего междуречья рек Бурея и Архара, площадью 20,5 тыс. га, обрел заповедный статус и стал отдельным Антоновским лесничеством (АЛ). Вторично, в 1982 г., к Лебединскому лесничеству (ЛЛ) присоединен участок охранной зоны (ОЗ ЛЛ), междуречье нижнего течения рек Урил и Грязная. Площадью 16,4 тыс. га. На севере он граничил с Хинганским лесничеством (ХЛ) по «Царской дороге», на юге с обрабатываемыми землями колхоза «Амур». На востоке граничил с ЛЛ по р. Грязная, а на западе граница заповедника прошла по р. Урил. Были и незначительные присоединения и выделения территории заповедника. Отдавать приходилось больше, чем приобретать. Современная площадь заповедника - 97,1 тыс. га. По данным последнего лесоустройства заповедника около 42,9 тыс. га занимают леса, 53,7 тыс. га - луга и болота, 505 га - различные водоемы, в основном, старичного происхождения. Почти по всему периметру границ, созданы охранные зоны шириной от 1 (в АЛ) и до 10 км (в ХЛ), общей площадью 26,5 тыс. га. Дополнительно находятся в подчинении и примыкают территориально к ХГПЗ
орнитологический заказник «Ганукан», площадью 64 тыс. га и ботанический памятник природы «Лотос Комарова» - 126 га, с ОЗ в 3054 га. В удалении от заповедника находится Хингано-Архаринский федеральный заказник, площадью 48,8 тыс. га, расположенный в среднем течении р. Архара.
Материалы и методы. С момента организации заповедника устранены сельскохозяйственные и лесохозяйственные антропогенные воздействия и, частично, антропогенные пожары. Практика управления заповедником подтверждает, что возможность полностью исключить пожары, приходящие с сопредельной территории, отсутствует. Имеющиеся лесные массивы удается в большей мере сохранять от пожаров, чем травяные сообщества. Последний фактор способствует частичному сохранению открытых пространств территории заповедника.
Антропогенные пожары, отмечались и до освоения Амурского края, последние всегда здесь имели место. В подтверждение вышесказанного приведем цитату Александра Мичи из книги «Путешествие по Амуру и Восточной Сибири» [1, с. 250]. «Когда стаял снег, и береговые равнины отчасти высохли, вершины Бурейских гор ежедневно покрывались легким дымом. В это время бирары нарочно зажигают во многих местностях высокую, сухую траву, отчасти для того, чтобы беспрепятственно заняться охотой, а отчасти для того, чтобы привлечь дичь в надлежащее место, где роскошно начинает расти трава, после выжигания старой. Скрываясь в засаде, они стреляют по пасущимся животным. Эти весенние пожары береговых равнин северного Амура имеют более величественный характер, нежели в возвышенных степях Даурии». В последнем предложении автор отмечает, что в Приамурье пожары имеют большую силу, так как травостой фитоценозов Зейско-Буреинской равнины большей частью гуще и выше забайкальских. Много позже, в 1919 году, в книге «Описание Амурской области» [2, а 38] о пожарах пишется так: «Но зато повсеместно применяются палы, то есть весеннее выжигание травы. Палы уничтожают старые стебли и листья и тем облегчают прорастание новой травы, кроме того, без них покосы одолели бы кустарники и древесные заросли, затрудняющие сенокошение».
Влияние пирогенного фактора на растительность нижнего междуречья рек Бурея и Хинган отмечалось и в обозримом прошлом (с XVI по XXI вв.). Были периоды увеличения антропогенного пресса и его уменьшения. Например, в XVI в. дючерское и даурское население проживало оседло по Среднему Амуру и р. Зея и занималось земледелием. С середины 50-х гг. XVII в. они переселились в глубинные районы Маньчжурии, в бассейн р. Нонни. Примерно с 1689 по 1854 гг. здесь отсутствовало и русское население [3]. На Зейско-Буреинской равнине, в период уменьшения населения, отмечалось восстановление лесной растительности. О чем свидетельствуют данные первых покорителей Амурского края: Е.П. Хабарова, В. Пояркова и др., затем и исследователей: Р.К. Маака, Г.И. Радде, Ф.Б. Шмидта, П.П. Глена, К.И. Максимовича, С.И. Коржинского. Многие отмечали, что за р. Бурея до входа Амура в Хинганский створ уже встречается лес [1, 4-6]. Сходный пейзаж должен наблюдать и современный путешественник по р. Амур от г. Благовещенска до с. Пашково. Пожары и освоение территории за последние полтора века не изменили или мало изменили внешний облик растительности нижнего междуречья рек Бурея и Хинган. Даже в расцвет освоения целинных земель в 60-80 годах, в том числе и с помощью мелиорации, оставались участки лугов и болот, которые использовались в качестве пастбищ, сенокосов или не использовались вовсе. В настоящее время мелиоративные работы не ведутся более 30 лет. Часть полей Антоновской, Черниговской и Новосергеевской мелиоративных систем не используются. Идет процесс восстановления лесной растительности. По прошествии 20-30 лет заметно внедрение древесных видов из родов: БаИх Ь., Рори1ш Ь., ВеШ1а Ь., Штш Ь., Соту1т Ь. Примером восстановления лесной растительности является простейшая мелиоративная система у северной границы АЛ, созданная 20-х годах прошлого века по р. Улётка и заброшенная в 60-х годах.
Влияние пожаров на охраняемые природные комплексы и, особенно на травяные фитоценозы - актуальная и трудная проблема заповедного дела. В Хинганском заповеднике, пожарная тематика с влиянием на травяную растительность, изучается с конца 80-х годов ХХ века. Она обсуждалась в работах: М. Х. Ахтямов [7, 8], М. Х. Ахтямов, А. А. Бабурин [9] и автора [10-13].
Рассматривая вопросы вмешательства или не вмешательства в процессы жизни охраняемых на территории заповедника сообществ, нужно отметить, что в природе все находится в состоянии развития, изменчивости. Приостановить эти процессы мы не в состоянии
ни в целом, ни в отношении каких-либо отдельных объектов. Поэтому, выше перечисленные вопросы могут формулироваться как не о сохранении в неизменном состоянии, а о поддержании того или иного направления и скорости изменчивости или эволюции.
В процессе наблюдения за растительностью проводилось описание фитоценозов территории заповедника, охранной зоны и ближайших окрестностей. Полученные данные сравнивались с материалами лесоустройства. Флуктуационные процессы наблюдались на заложенных в 1988 г. 12 постоянных пробных площадях.
Результаты исследований и их обсуждение. Пирогенный фактор, и в настоящее время, определяет состояние фитоценозов открытых пространств заповедника. На площадях, где он устранен несколько лет подряд или проходил при благоприятных для древесной растительности условиях, например, очень раннее, когда в лесу и кустарниках лежит снег, его прохождение или горение в ночное и утреннее время, наблюдается восстановление древесных видов растений. О частоте пожаров с 1987 по 2004 гг. можно судить по данным таблицы 1.
Таблица 1
Даты прогорания постоянных пробных площадей № 1-12
№ п. п Год наблюдения. Фитоценоз и лесничество 1987 1988 1989 1990 1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004
1 Разнотравный сухой луг. АЛ. 26. 04 09. 04 15. 04 20. 06 02. 11 07. 04
2 Осоковыйсырой луг. АЛ 26. 04 09. 04 15. 04 07. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 16. 10
3 Разнотравный луг. АЛ. 26. 04 09. 04 15. 04 07. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 16. 10
4 Осоковый сырой луг. АЛ 26. 04 09. 04 15. 04 07. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 16. 10
5 Вейниково-разнотравный влажный луг. АЛ. 26. 04 09. 04 15. 04 07. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 16. 10
6. Вейниковый сырой луг. ОЗ. АЛ. 26. 04 05. 05 20. 04 20. 04 01. 05 15. 04 07. 04 16. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 01. 04 16. 10
7 Разнотравный луг. ОЗ. АЛ. 26. 04 09. 04 01. 05 15. 04 07. 04 16. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 01. 04 16. 10
8 Разнотравный луг используемой территории 26. 04 05. 05 15. 04 07. 04 16. 04 20. 06 02. 11 21. 03 07. 04 01. 04 16. 10
9 Разнотравный луг. ХЛ. 20. 06 09. 05 01. 04 16. 04 07. 04 18. 04 23. 04 23. 04 07. 05 17. 10 21. 04 10. 10
10 Вейниковый влажный луг. ХЛ. 20. 06 09. 05 01. 04 16. 04 18. 04 23. 04 07. 05 17. 10 16. 03 21. 04 10. 10
11 Красодневово-разнотравный луг. ХЛ. 20. 06 01. 04 16. 04 07. 04 18. 04 23. 04 07. 05 17. 10 21. 04 10. 10
12 Осоковый сырой луг. ХЛ. 20. 06 01. 04 16. 04 07. 04 18. 04 23. 04 23. 04 07. 05 17. 10 21. 04 10. 10
Наиболее продолжительный период без пожаров зафиксирован в районе пробной площади № 8, расположенной на используемой территории - 5 лет. На территории заповедника этот срок меньше на один год. Восемь лет подряд горела растительность пробной площади в ОЗ АЛ. На территории заповедника эта цифра не превышает четырех лет. С 1987 по 1998 гг. АЛ горело реже, с 1999 по 2004 гг. почти ежегодно. В 2000 г. пробные площади в ХЛ успели прогореть дважды: весной и осенью, а в ОЗ АЛ и на используемой территории, так же дважды
прогорели в 2004 г. Последние пять лет, рассматриваемого периода, заметна тенденция увеличения частоты прогораемости территории заповедника, ОЗ и сопредельной территории. За прошедшие 19 лет пожарная обстановка мало изменилась, а наступление леса на травяные фитоценозы продолжается.
Травяная растительность заповедника представлена лугами и болотами. Наиболее разнообразны и занимают большую часть открытых пространств заповедника луговые фитоценозы, которые подразделяются в нашем исследовании на остепненные, настоящие, влажные и сырые луга. На Зейско-Буреинской равнине и территории заповедника луговые фитоценозы исследованы в работе Г.Д. Дыминой [14], луга заповедника - М.Х. Ахтямовым [8], при их описании обоими авторами использовалась флористическая классификация.
Луговые сообщества в целом, в том числе и исследуемой территории большей частью антропогенного происхождения. Обычно их образование происходило следующими способами: истреблением леса и осушением болот. В обоих случаях, для достижения положительных результатов, применялся и огневой способ. Сохранению и увеличению лугов способствовало всеобщее убеждение местного населения в необходимости и полезности пожаров. Освободившиеся лесные и болотные площади или распахивались, или использовались как сенокосные и пастбищные угодья. Убеждение необходимости и полезности пожаров, в среде местного населения, сохранилось, как это ни странно, почти до настоящего времени.
Остепненные группировки всего нижнего междуречья рр. Бурея и Хинган и в заповеднике встречаются редко и занимают обычное для них, в условиях крайнего юго-востока Амурской области, местообитание - южные склоны пойменных и надпойменных террас и гор, сухие скальные обнажения по южным склонам, участки пойм Амура, Буреи, Архары с песчаными почвами. Вопрос о времени их появления затрагивался многими исследователями, но решался неодинаково. С.И. Коржинский [15], М.Ф. Короткий [16], В.Л. Комаров [17] считали степные сообщества в Приморье и Приамурье антропогенными. Ю.А. Ливеровский [18]; Б.П. Колесников, Ю.А. Ливеровский, В.В. Никольская [19]; Г.Э. Куренцова [20] обосновывают наличие остепненных участков следствием вековых изменений ее поверхности и климата. Полагая, что степи существовали в далеком прошлом, в условиях сухого климата, в период регрессии океана. С увеличением влияния восточного муссона степь деградировала, но сохранилась в отдельных районах Дальнего Востока (ДВ), благодаря периодам повышенной сухости и резко выраженным амплитудам увлажненности почвы и воздуха. Наши наблюдения на исследуемой территории подтверждают, что остепненные луга заняли нишу экстразональной растительности, а антропогенные пожары являются одной из ведущих причин сохранения ксерофильных растений и фитоценозов с их участием.
Например, в окрестностях заповедника, на участках, где пожары проходят почти ежегодно, чаще встречаются ксерофильные виды растений: Rhaponticum uniflorum (L.) DC., Patrinia rupestris (Pall.) Dufr., Syneilesis aconitifolia (Bunge) Maxim., Filifolium sibiricum (L.) Kitam., Liliumpumilum Delile, Cleistogenes kitagawae Honda, Pulsatilla turczaninovii Kryl. et Serg., Viola gmeliniana Schult., Platycodon grandiflorus (Jacq.) A. DC. и др. Здесь произрастают и исчезнувшие, из-за отсутствия пирогенного фактора, с территории заповедника виды: Schizonepeta multifida (L.) Briq., Eremogone juncea (Bieb.) Fenzl, Thalictrumpetaloideum L. В ХЛ и в ОЗ АЛ, где роль пожаров снижена, наблюдается зарастание полян и вытеснение степных растений древесными видами: Quercus mongolica Fisch. ex Ledeb., Tilia amurensis Rupr., Betula davurica Pall., Populus tremula L. Последнее обстоятельство доказывает важную роль пожаров, в сохранении сформировавшихся ранее остепненных фитоценозов, так и всей травяной растительности.
По степени нарушенности охраняемые травяные фитоценозы относятся к категории состояния заповедной природы - динамическое, или интенсивно сукцессионное согласно исследованию А.М. Краснитского [21]. Целью заповедного режима в них является обеспечение условий для формирования устойчивых природных (в данной ситуации) экосистем в процессе спонтанного развития. На исследуемой территории природные смены выражаются в наступлении лесной растительности на травяные фитоценозы. Следовательно, при определенных условиях, содоминантами большей части травяных фитоценозов выступает подрост деревянистых видов.
Миркин и др. [22, с. 60], обозревая сообщества с содоминантами из подроста деревянистых видов, выделяет состояние травяных фитоценозов еще и как катаклимаксовое. Катаклимакс - малоустойчивый вариант климакса, когда генерация доминантов происходит в
период между повторяющимися воздействиями факторов среды, способных уничтожать растительность (пожары, наводнения и т.д.). В нашем случае роль такого фактора играют пожары. Весь комплекс травяной растительности заповедника следует отнести к пирогенным сукцессиям. Он вышел из-под влияния хозяйственной деятельности, но еще сохраняются антропогенные пожары, фактор наиболее значимый в современных условиях и полностью не устраненный для заповедной территории.
Результаты экспертной оценки мониторинговых данных диктуют переход от концепции защиты от антропогенных пожаров к способам разумного применения управляемых палов, по разрабатываемой технологии и геоботаническим картам прогнозной и восстановленной растительности, с целью поддержания преднамеренно неустойчивого состояния травяных группировок. Для первых этапов изучения введены два принципиальных ограничения программного типа: сосредоточение основного внимания на статистических феноменах травяных фитоценозов и выбор в качестве модельного фитоценоза остепненных лугов, как наиболее подверженных антропогенным изменениям и идеальных для разработки основ экологического и исторического прогнозирования. Иными словами, обнаружение из совокупности сводных итоговых показателей явлений, подтверждающих сукцессионные изменения и облегчающих сравнительное изучение обобщенной модели травяных фитоценозов. В дальнейшем необходимы исследования популяций видов индикаторов феноменов и изучение динамических изменений всех видов травяных фитоценозов, как основы непрерывного мониторинга и прогнозирования экологических состояний. Таким образом, при применении управляемых палов по прошествии определенного времени, будет достигнута задача сохранения разнообразия растительности, флоры и фауны Хинганского заповедника.
Выводы. Применяемая в настоящее время концепция охраны травяной растительности ХГПЗ нацелена на устранение природных и антропогенных пожаров или охрану формирующихся биогеоценозов. Следовательно, будет происходить увеличение лесных массивов и уменьшение травяных ценозов. И можно предположить, что со временем большая часть травяных пространств, даже в данном случае охраны территории заповедника от пожаров, не говоря о полном их исключении, исчезнет. Мониторинг травяных фитоценозов подтверждает предположение об их деградации и является основой прогнозирования сукцессионных изменений. По прошествии 60 лет заповедания визуально отмечается уменьшение площади открытых пространств. В ближайшей перспективе, с исчезновением остепненных и настоящих лугов, уменьшением площади влажных и сырых лугов, произойдет обеднение видового состава флоры. В первую очередь исчезнут виды флоры остепненных фитоценозов, являющиеся экстразональным элементом растительного покрова. Как следствие уменьшится разнообразие растительных группировок и представителей фауны территории заповедника.
Принципиальное отличие предлагаемого способа управления травяными экосистемами ХГПЗ от методов, рекомендованных В.В. Дежкиным [23], А.М. Семеновой-Тян-Шанской [24], заключается в изменении оптимального режима охраны травяных фитоценозов с интегрального на дифференциальный, или поддержание преднамеренного неустойчивого (катаклимаксового) состояния. Последнее отвечает, по А.М. Краснитскому [21], состоянию природных комплексов «преднамеренно неустойчивое состояние», которое предполагает применение заповедно-режимных биотехнических мероприятий. В нашем случае - управляемых палов.
Дифференциальный метод распространяется на все травяные фитоценозы Хинганского заповедника, ботанического памятника природы «Лотос Комарова», орнитологический заказник «Ганукан». Они расположены в междуречье нижнего течения рр. Бурея и Хинган, где преобладают травяные фитоценозы. В горной части Хинганского и Лебединского лесничеств, сопочным массивам Кундурской и Рачинской охранных зон, хребтикам «Дубовый» и «Буян» в Антоновском лесничестве управляемые палы применимы только по окраинам лесных массивов, где ранее господствовали травяные фитоценозы.
Сутью нового метода является восстановление исчезнувших травяных участков и реконструкция зарастающих древесно-кустарниковой растительностью. Предлагается сохранение и восстановление биогеоценозов, сформировавшихся до введения режима заповедности этой территории, контролируемыми палами, что и будет соответствовать дифференциальному методу охраны заповедной территории [21]. Иными словами, изменяется система представлений о способах управления (сохранения) травяными фитоценозами. Эта тактика может и должна стать принципиально новым инструментом в восстановлении уже исчезнувших травяных участков местности и в реконструкции имеющих тенденцию к
зарастанию деревянистыми видами фитоценозов, что будет способствовать восстановлению утраченных и деградирующих биокомплексов. Проблематичность реконструкции травяных фитоценозов заповедника с течением времени возрастает и делает задачу их сохранения все более трудной и ответственной. Имеющиеся сукцессионно измененные травяные фитоценозы уже сегодня требуют восстановления контролируемыми палами.
Настоящая работа фактически может стать основой программы разработки принципиально новых приемов сохранения травяной растительности и мониторинга заповедных экосистем ХГПЗ и других заповедников российского Дальнего Востока, имеющих большие площади травяных сообществ, например, Ханкайский и Болоньский.
Список литературы
1. Мичи А. Путешествие по Амуру и Восточной Сибири. С прибавлением статей из путешествий Г. Радде и Р. Маака и др. С.-Петербург, 1868. 348 с.
2. Описание Амурской области / Переселенческое управление РСФСР. Петроград: Тип. М.П. Фроловой, 1919. 62 с.
3. Крушанов А.И. Отв. ред. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. - февраль 1917 г.). М., 1991. 471 с.
4. Грум-Грижимайло Г.Е., Семёнов-Тян-Шанский П.П. Описание Амурской области. СПб.: Изд. Мин-ва финансов, 1894. 642 с.
5. Максимович К.И. Амурский край. Приложение к «Запискам Академии Наук». СПб., 1862. 90 с.
6. Таранов Н. Амур и его притоки // Живописная Россия. Приморская и Амурская области. Т. XII. Ч. 2. С.-Петербург, 1895. 352 с.
7. Ахтямов М.Х. Синтаксономия луговой растительности бассейна реки Амур. Владивосток-Хабаровск: Дальнаука, 1995. 200 с.
8. Ахтямов М.Х. Травянистая растительность // Флора и растительность Хинганского заповедника (Амурская область) / Ред. Лар. Н. Васильева. Владивосток: Дальнаука, 1998. С. 180-204.
9. Ахтямов М.Х., Бабурин А.А. Растительность // Флора и растительность Хинганского заповедника (Амурская область) / ред. Лар. Н. Васильева. Владивосток: Дальнаука, 1998. С. 154-204.
10. Кудрин С.Г. К вопросу охраны травянистой растительности Хинганского заповедника // Природоохранные территории и акватории Дальнего Востока и проблемы сохранения биологического разнообразия: Тез. докл. (24-27.10.1991, Владивосток) / ред. О.А. Смирнова. Владивосток: ДВО ВНИИприроды, ТИГ ДВО АН СССР, 1991. С. 81-84.
11. Кудрин С.Г. Пирогенный фактор и растительность Хинганского заповедника // Флора и растительность Сибири и Дальнего Востока / ред. Е.М. Антипова. Красноярск: ИПК КГПУ, 2006. С. 179-184.
12. Кудрин С.Г. Состояние травяной растительности Хинганского заповедника // Охрана и научные исследования на особо охраняемых природных территориях Дальнего Востока и Сибири (1012.08.2007, Чегдомын) / ред. Б.А. Воронов. Хабаровск: ООО «Амурбланкиздат», Приамурское географическое общество, 2007. С. 125-131.
13. Кудрин С.Г. Метод охраны травяной растительности Хинганского заповедника // Бюллетень Московского общества испытателей природы. М., 2008. Т. 113, вып. 2. С. 76-81.
14. Дымина Г.Д. Луга юга Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1985. 190 с.
15. Коржинский С.И. Отчет об исследованиях Амурской области как земледельческой колонии // Известия Восточносибирского отделения русского географического общества. Т. XXIII. N° 4-5. СПб., 1892. С. 42-90.
16. Короткий М.Ф. Очерк растительности Зейско-Буреинского района Амурской области. СПб., 1912. 149 с.
17. Комаров В.Л. Типы растительности Южно-Уссурийского края. Петроград, 1924. 296 с.
18. Ливеровский Ю.А. О ландшафте равнин Южного Приморья и Приамурья и его генезис // Проблемы физической географии. М.; Л., 1946. Вып. 12. С. 47-60.
19. Колесников Б.П., Ливеровский Ю.А., Никольская В.В. Природные ландшафты прерий советского Дальнего Востока и их происхождение // Известия АН СССР. Сер. геогр. М., 1961. Вып. 1. С. 13-25.
20. Куренцова Г.Э. Естественные и антропогенные смены растительности Приморья и Южного Приамурья. Новосибирск, 1973. 230 с.
21. Краснитский А.М. Проблемы заповедного дела. М.: Лесная промышленность, 1983. 191 с.
22. Миркин Б.М., Розенберг Г.С., Наумова Л.Г. Словарь понятий и терминов современной фитоценологии. М.: Наука, 1989. 223 с.
23. Дежкин В.В. Проблемы управления охраняемыми экосистемами // Актуальные вопросы заповедного дела / Науч. ред. В.В. Дёжкин. М.: ЦНИЛ Главохоты РСФСР, 1988. С. 23-39.
24. Семенова-Тян-Шанская А.М. Динамика степной растительности. М.-Л.: Наука, 1966. 174 с.
