CC BY
101
ПРОБЛЕМЫ НЕМЕЦКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КЛАССИКИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ И ЭПИСТОЛЯРИИ
И. С. ТУРГЕНЕВА
И. В. Борисова, доцент кафедры русского и иностранных языков Пензенской государственной технологической академии,
Д. Н. Жаткин, профессор кафедры русского и иностранных языков Пензенской государственной технологической академии
Автор рассматривает проблему влияния немецкой классической музыки на формирование эстетических взглядов И,. С. Тургенева. В статье приводятся факты биографии, связанные с упоминанием имен немецких композиторов (Л. ван Бетховен, И. С. Бах, Р. Вагнердается анализ отрывков из художественных произведений и переписки, выявляются музыкальные предпочтения писателя.
Роль немецкой музыкальной классики в жизни и творчестве И. С. Тургенева трудно переоценить. По мнению М. П. Алексеева, у него было пять любимых композиторов: Моцарт, Вебер, Бетховен, Шуберт, Шуман1. Бетховену и Моцарту писатель сохранил верность на протяжении всей жизни2. В письме П. Виардо от 1 апреля 1867 г. он пишет: «...оба колосса, Бетховен и Моцарт, поэты божьей милостью, и их произведения бессмертны»3. В. В. Стасов в своих воспоминаниях характеризует музыкальные настроения Тургенева в Мюнхене в 1869 г.: «...он застыл в Бетховене и Шумане и дальше в музыке ничего не признавал»4.
Тургенев, по-видимому, использовал любую возможность, чтобы услышать любимую музыку: «Завтра я еду за 50 верст к одному богатому помещику... У этого самого помещика есть довольно большой оркестр.., Попрошу его капель-мейстера-немца сыграть мне Бетховена — 7-ю симфонию, или же до-минор, или героическую, или пасторальную...» (Письма I. Т. 2. С. 402). В письмах рассказывается о многочисленных эпизодах, связанных с исполнением произведений Бетховена в кругу друзей и знакомых, причем, как следует из нижеприведенных строк, Тургенев нередко сам становился инициатором подобных импровизированных концертов: «Я так преследовал госпожу Т<ютчеву>, что она вчера села за рояль и вместе со своей сестрой несколько раз подряд сыграла мне увер-
тюру к „Кориолану“ Бетховена (в четыре руки). Какое совершенное произведение! Я не знаю другой подобной увертюры» (Письма I. Т. 2. С. 398); «...жена г-на Тютчева, который жил у меня, очень хорошо играла на фортепианах — в ней было много музыкального чувства — вместе с своей сестрой она разыгрывала в четыре руки Бетховена, Моцарта, Мендельсона, Глука, Гайдна» (Письма I. Т. 2. С. 259); «Мы играли отрывки из комедий и трагедий... — переиграли все симфонии и сонаты Бетховена (всем сонатам были даны, сообща, имена)» (Письма I. Т. 3. С. 134).
Глубокое знание творчества Бетховена, а также общий уровень музыкальной культуры позволили Тургеневу достаточно компетентно судить об исполнении произведений любимого композитора различными музыкантами: «Сегодня я слушал 127-й (посмертный) квартет Бетховена, безукоризненно сыгранный Ве-нявским и Давыдовым. Это совсем иное дело, нежели Морен и Шевийар. Веняв-ский чрезвычайно вырос с тех пор, как я слышал его в последний раз...» (Письма I. Т. 5. С. 374); «Вчера утром я потащился на концерт камерной музыки с участием Лауба, Коссмана... и Н. Рубинштейна. Играли... трио си бемоль мажор Бетховена... Лауб немного слишком однообразно слащав для Бетховена» (Письма I. Т. 7. С. 273).
В своих художественных произведениях Тургенев называл конкретные музыкальные сочинения Бетховена, значи-
© И. В, Борисова, Д. Н. Жаткин, 2007
мые для восприятия того или иного контекста. В строфе XXXII первой части поэмы «Андрей» (1845) упоминается существовавший в облегченных транскрипциях для фортепиано «Похоронный марш» — вторая часть Третьей (Героической) симфонии (1804): «...поет она — сперва // Какой-нибудь романс сентиментальный... S Звучат уныло страстные слова; // Потом она сыграет погребальный // Известный марш Бетховена...»5 В повести «Несчастная» (1868) герой-рассказчик ведет речь об «Аппассионате» (1804): «Я с детства любил музыку, но в то время я еще плохо понимал ее, мало был знаком с произведениями великих мастеров, и если бы г. Ратч не проворчал с некоторым неудовольствием: „Aha, wieder dieser Beethoven!“, я бы и не догадался, что выбрала Сусанна. Это была, как я потом узнал, знаменитая Ф-мольная соната, opus 57» (Сочинения. Т. 8. С. 79). Далее, передавая ощущения оцепенения, холода, сладкого ужаса восторга, возникшего от неожиданного налета красоты, вторгнувшейся в душу вместе с «первыми тактами стремительно-страстного allegro», рассказчик подытоживал свой эмоционально насыщенный монолог: «Я не пошевельнулся ни одним членом до самого конца; я все хотел и не смел вздохнуть» (Сочинения. Т. 8. С. 79).
В раннем рассказе «Гамлет Щигров-ского уезда» (1848; из книги «Записки охотника»), отразившем авторский интерес к судьбам русской дворянской интеллигенции, безымянный рассказчик, типичный российский Гамлет, говорил о характерном внимании к Бетховену «старых девиц», — в чем-то композитор становился одним из символов их образа жизни: «...в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена. <...> В жену мою до того въелись все привычки старой девицы — Бетховен, ночные прогулки, резеда, переписка с друзьями, альбомы и прочее, — что ко всякому дру-
гому образу жизни, особенно к жизни хозяйки дома, она привыкнуть не могла» (Сочинения. Т. 3. С. 268—269). Бетховен упомянут Тургеневым и в дневниковой записи, сделанной на самом излете жизни, 5 декабря 1882 г., и лаконично характеризующей быт пожилого русского интеллигента из дворянской среды: «По вечерам музыка (бетговенские сонаты, гайденовские симфонии) — и карты» (Сочинения. Т. 11. С. 206).
Между двумя приведенными выше упоминаниями великого композитора пролегла почти вся творческая судьба писателя, причем во многих известных произведениях он обращается к имени гениального немца. В романе «Рудин» (1855) это делается для придания особенных черт образу Константина Диомидо-вича Пандалевского. Так, в беседе с Александрой Павловной Липиной, рассуждая о бароне Муффеле, Пандалев-ский утверждал, что барон — не педант, «напротив, светский человек», и доказывал свою мысль склонностью Муффеля говорить о Бетховене красноречиво и восторженно (см.: Письма. Т. 5. С. 205). В другом эпизоде романа, описывающем салонную обстановку, Рудин, который «не был в ударе», «все заставлял Пандалевского играть из Бетховена» (Сочинения. Т. 6. С. 243).
Произведения Бетховена предстают в художественном творчестве Тургенева в качестве характерного явления повседневной культурной жизни просвещенного российского дворянства. Например, в романе «Дворянское гнездо» (1858) композитор упомянут в контексте музыкальных занятий Лемма: «...Лемм оживился, расходился, свернул бумажку трубочкой и дирижировал. Марья Дмитриевна сперва смеялась, глядя на него, потом ушла спать; по ее словам, Бетговен слишком волновал ее нервы» (Сочинения. Т. 6. С. 67—68).
В повести «Два приятеля» (1853), создавая образ Бориса Андреевича Вя-зовнина, справедливо относимого русской критикой к категории «лишних лю-
дей», Тургенев вплетает в характеристику героя такую, казалось бы, незначительную, но яркую деталь: «Борис Анд-реич... без восхищения не мог произнести имени Бетховена и все старался выписать из Москвы фортепьяно» (Сочинения. Т. 4. С. 326). И это при том, что друг Вязовнина — Петр Васильевич Крупицын, несомненно, более музыкальный человек, довольствовался гитарой: «Петр Васильич брал со стены гитару и пел довольно приятным голосом разные романсы. Петр Васильич очень любил музыку, — гораздо более, чем Борис Андреич... Петр Васильич имел привычку петь романс, относившийся ко времени его службы в полку... Борис Андреич изредка ему подтягивал, но голос у него был неприятный и неверный» (Сочинения. Т. 4. С. 326). Свое пристрастие и музыкальную эрудицию Вязовнин стремился показать в нелепой беседе с Поленькой, не разбирающейся в музыке; Бетховен характеризуется тургеневским героем как «гений первой величины», который «между тем... оценен не всеми» (Сочинения. Т. 4. С. 344). Вязовнин, соединивший в себе желание благоразумной и правильной семейной жизни и неуемные порывы, колебания, поиски точки опоры, жил как-то странно, нелепо, и нелепая, случайная смерть стала закономерным финалом его жизни.
Особенно частотны упоминания о Бетховене в создававшейся Тургеневым во второй половине 1840-х — первой половине 1850-х гг. повести «Переписка», которая включала в себя цикл писем двух героев — Марьи Александровны и Алексея Петровича — друг к другу. В письме IX, «от Марьи Александровны к Алексею Петровичу», раскрывая с особой точностью и ясностью сущность внутреннего облика женщины-«философ-ки», автор устами героини сообщает о насмешках в ее адрес представителей обывательской среды: «...меня во всем околотке иначе не называют, как фило-софкой... [Сосед] распространил про меня слух, будто я по ночам езжу верхом взад и вперед по реке вброд и пою
при этом серенаду Шуберта или просто стонаю: „Бетховен, Бетховен!“» (Сочинения. Т. 5. С. 34). В письме XI Марья Александровна сообщала Алексею Петровичу, что недавно остривший старый сосед объяснился ей в любви, а она, в пику ему, ночью «села за фортепьяно перед раскрытым окном при свете луны и играла Бетховена» (Сочинения. Т. 5. С. 39). Ответная реакция Алексея Петровича передана в одной из фраз XII письма; «Я, на вашем месте, заставил бы его целую ночь напролет петь „Аделаиду“ Бетховена, глядя на луну» (Сочинения. Т. 5. С. 40). Тургенев называет в своей повести сочиненный Бетховеном в 1796 г. романс «Аделаида» на слова немецкого поэта Фридриха Маттисона, известного автора сентиментальных элегий конца XVIII — начала XIX в.
И. С. Бах, не принадлежавший к числу любимых композиторов писателя, упоминается им гораздо реже: «...вечером мы были на концерте, где слушали сонату (№ 1) Бетховена, которую я не мог понять, затем концерт Баха для двух фортепьяно (Рубинштейн и Клинд-ворт) — это было восхитительно» (Письма I. Т. 3. С. 373); «...он [Венявский] сыграл „Чакону“ Баха для скрипки соло так, что заставил себя слушать даже после несравненного Иоахима [Иоахим Иозеф — немецкий скрипач-виртуоз и композитор]» (Письма I. Т. 5. С. 374). Отдельные произведения Баха вызывали у Тургенева живой интерес, например оратория «Страсти по Матфею» |йМа1Ййшрашогш, либретто Пикандера, 1729). В письме П. Виардо от 12 марта 1864 г. он просит: «...сообщите мне новости... о „Страстях“ Баха» (Письма I. Т. 5. С. 388). Однако этот интерес был вызван скорее всего тем, что П. Виардо исполняла в постановке партию альта.
Имя И. С. Баха упоминается лишь в одном художественном произведении Тургенева — романе «Дворянское гнездо». В числе его героев есть Лемм, характеризующийся как «поклонник Баха и Генделя, знаток своего дела, одаренный живым воображением и той смело-
стью мысли, которая доступна одному германскому племени» (Письма I. Т. 6. С. 20). Уважение к великому композитору Тургенев выразил тем, что участвовал своим пожертвованием в подписке на большой памятник И. С. Баху, открытый 27 сентября н. ст. 1884 г. в Айзенахе (статуя работы немецкого скульптора Адольфа Донндорфа)6.
В 1860-е гг. на европейских сценах появились новые оперы Р. Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры», «Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид». Хотя более ранние его оперы (например, «Тангейзер», «Лоэнгрин») не произвели на писателя большого впечатления, тем не менее он спешит по возможности скорее услышать новые создания композитора. В Карлсруэ Тургенев присутствует на первом в этом городе спектакле «Нюрнбергские мейстерзингеры», в Мюнхене посещает генеральную репетицию «Золота Рейна». Эти и другие оперы Вагнера он слушал не один раз, хорошо знал их, но не любил. По свидетельству Л. Н. Майкова, Иван Сергеевич утверждал: «... я... не то что не понимаю, но совершенно не люблю музыку Вагнера... вечные диссонансы Вагнера на меня производят, с первого же их звука, самое неприятное впечатление»7. О том же говорится в воспоминаниях Е. Ардова (Апрелевой): «Сам он [Тургенев] ни на одном инструменте не играл. Любил больше всего Моцарта, Шуберта, затем Шумана, Шопена и не любил Вагнера. У него, по его словам, на первом представлении „Тангейзера“, жестоко тогда освистанного, имелся тоже на всякий случай ключ в кармане... и впоследствии Вагнер не пользовался его симпатиями, и только позднейшими произведениями вызывал в нем некоторый интерес»8.
Пожалуй, больше всего Тургенева отталкивали в операх Вагнера необычность персонажей, их связь с неземными силами, что приводило к равнодушию слушателя: «Его музыка выражает какие-то нечеловеческие чувства, и дей-ствующие-то лица у него не люди — не могу им сочувствовать. Как я могу
знать, что происходит в душе у молодого человека, который приезжает на лебеде („Лоэнгрин“), или барышни, которая имеет обыкновение по ночам ездить в облаках на лошади („Валькирия“), — да скажут мне, что она ртом смотрит, а носом слушает — и то надо будет поверить, и поступки ее ни волновать, ни трогать меня не могут. Если у Вагнера и есть на сцене люди, то это не живые люди, а люди, которые выражают какую-нибудь идею»9.
Однако под влиянием П. Виардо, которая постепенно стала «вагнерианкой до кончиков ногтей», Тургенев переосмысливает свое отношение к творчеству Вагнера, его оценки становятся все более положительными: «Я в восторге, что вы побывали в Мюнхене; будь я музыкантом и если б вы отозвались о моих произведениях так, как вы отзываетесь о вагнеровских, я обезумел бы от гордости. Ну что ж, тем лучше, — значит, гении еще не перевелись на этом свете» (Письма II. Т. 7. С. 174); «...вы удивитесь... и вместе с тем воздадите должное моей чистосердечности: дали увертюру „Мейстерзингеров“ и антракт, которые доставили мне величайшее удовольствие!» (Письма II. Т. 9. С. 370); «Итак, Вагнер восторжествовал! Ну что же, я в восхищении, и раз вы обнаружили в партитуре большие красоты, надо кричать браво! — публике, здесь начинается новое искусство. <.,.> Вагнер один из основателей школы стенания, отсюда его сила и глубина воздействия. Это сравнение шатко, как все сравнения... но довольно хорошо выражает то, что я хочу сказать» (Письма II. Т. 7. С. 391).
По-видимому, знакомство Тургенева с музыкой композитора вызвало интерес и к его литературным опытам. В письме П. В. Анненкову от 25 октября 1876 г. Иван Сергеевич просит купить и прислать ему «брошюру Р. Вагнера, направленную против Франции (нечто вроде комедии, действие которой происходит во время осады Парижа и в которой фигурируют В. Гюго и другие)» (Письма II.
T. 11. C. 423). Речь идет о памфлете Р. Вагнера «Капитуляция» (1907)10. Интересны также следующие факты: в письме Людвигу Пичу от 29 апреля 1871 г. Тургенев называет Вагнера «eunuques enragés» (фр. „бешеный евнух“) (Письма II. Т. 9. С. 379), а его смерть от сердечного приступа комментирует в письме тому же Пичу от 11 февраля 1883 г. следующим образом: «...то, что Вагнер сумел улизнуть при первом же приступе неизлечимой болезни, лишний раз показывает, как ему всегда везло. Я знаю людей, которые ему завидуют» (Письма II. Т. 13, кн. 2. С. 255—256).
Упоминания Р. Вагнера в художественных произведениях Тургенева появляются во второй половине 1860-х гг., причем до самого конца остаются весьма немногочисленными. В либретто оперетты «Слишком много жен» («Trop de femms»), написанном летом 1867 г., композитор назван в реплике паши, сирийского мушира Зульфа: «Уж не хочешь ли ты спеть что-нибудь из Вагнера? Ну, знаешь, в таких случаях предупреждают заранее!» (Письма II. Т. 12. С. 39). В либретто оперетты «Зеркало» («Le miroir»), относящемся приблизительно к 1 868 г., первый министр Полистана Бабахан входит на сцену, напевая арию Штольцинга из оперы Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры» (Письма II. Т. 12. С. 184). Опубликованная «Санкт-Петербургскими ведомостями» 23 апреля 1869 г. статья Тургенева «Первое представление оперы г-жи Виардо в Веймаре», рассказывающая о постановке оперетты П. Виардо «Последний колдун» («Der letzte Zauberer»; либретто И. С. Тургенева), так характеризует П. Виардо: «...и Мейербер, и Обер, и Россини, и Вагнер — в одно слово объявили, что она сама музыка, la musique même!» (Сочинения. Т. 10. С. 301 — 302). В повести «Клара Милич (После смерти)» (1882) упоминается заезжий артист, который «сел за рояль и, ударив с размаху руками по клавишам, а ногой по педали, начал валять фантазию Листа на вагнеровские темы» (Сочинения.
Т. 10. С. 72), Непрофессиональное, «топорное» исполнение дисгармонировало с пианистической эффектностью фантазий Листа, нередко требовавших от музыкантов виртуозности; о каком из переложений Листа на темы из опер Вагнера идет речь, из данного контекста не ясно.
Итак, из трех интересующих нас представителей немецкой музыкальной классики только Л. ван Бетховен системно упоминается в письмах и художественных произведениях Тургенева на протяжении всего его творческого пути, неизменно получая самые высокие оценки. И. С. Бах, хотя и был признан писателем как великий композитор, однако не был ему по-настоящему близок. Имя Р. Вагнера, появившееся в письмах и произведениях Тургенева во второй половине 1860-х гг., встречается нечасто, положительные оценки творчества композитора можно расценить большей частью как следствие «вагнеризации» П. Виардо.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Смл Алексеев М. П. Тургенев и музыка f М. П. Алексеев. Киев, 1918. С. 21.
3 См.: Крюков А. Н. Тургенев и музыка / А. И. Крюков. Л., 1963. С, 18.
% Тургенев И. Щ Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. Письма : в 18 т. / И. С. Тургенев. М., 1982. Т. 1—10 (ИзД. продолжается). В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в тексте и обозначаются: Письма I (том и номер страницы),
4 И. С. Тургенев в воспоминаниях современников : в 2 т. М., 1983. Т. 2, С, 102.
5 Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. Сочинения : в 12 т. / И. С. Тургенев. М., 1977—1986. Т. 1. С. 123. В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в тексте и обозначаются: Сочинения (том и номер страницы).
® См.: Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем : в 28 т. Письма : в 13 т. М. ; Л., 1961—1968. Т. 9. С. 117. В дальнейшем ссылки на это издание приводятся в тексте и обозначаются: Письма II (том и номер страницы).
7 Z* [Майков Л. Н.]. Иван Сергеевич Тургенев / Z* [Л. Н. Майков] // Русская старина. 1883. № 10. С, 215.
8 II. Ç, Тургенев в воспоминаниях современников. Т. 2. С. 178.
9 Цит. по: Танеев С. И. Письмо Масловым от 15 марта 1877 г. / С. И. Танеев // Бернандт Г. Б. С. И. Танеев. М., 1983. С, 43.
10 См.: Wagner R. Eine Kapitulation. Lustspiel in antiker Manier / R. Wagner. Gesammelte Schriften mit Dichtungen. Leipzig, 1907. Bd. 9. S. 3—41.
Поступила 07.07.06.
163
