CC BY
179
PolitBook - 2014 - 1
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
В.Н. Козулин, Ю.Г. Чернышов
ПРОБЛЕМЫ
НАЦИОНАЛЬНОЙ
И РЕГИОНАЛЬНОЙ
ИДЕНТИЧНОСТИ:
АЛТАЙСКАЯ ШКОЛА
ПОЛИТИЧЕСКИХ
ИССЛЕДОВАНИЙ
Аннотация
В статье дается обзор ключевых моментов обсуждения проблем национальной и региональной идентичности на ежегодном политологическом форуме «Современная Россия и мир: альтернативы развития». Такие форумы проводятся Алтайской школой политических исследований (АШПИ) с 1996 г. На них неоднократно поднимались темы национальной и региональной идентичности (а также примыкающие к ней темы «цивилизационного выбора», «этноконфессиональных конфликтов», «информационных войн», «имиджа страны и региона» и др.). Исходя из содержания дискуссий и статей, опубликованных в течение последних десяти лет в серийном издании «Дневник АШПИ», авторы выделяют пять основных тематических блоков: 1) понятия национальной и региональной идентичности: основные подходы; 2) этническая, национальная идентичность и этнические образы; 3) проблема формирования «постсоветских» идентичностей; 4) европейская идентичность и локальные европейские идентичности; 5) региональная идентичность (на примерах Алтайского края и других регионов России). В соот-ветсвии с этим делением дается анализ основных точек зрения, которые были высказаны участниками конференций -учеными из Казахстана, Литвы, Украины и Финлян-дии, а также из многих городов России (Барнаул, Брянск, Владивосток, Владимир, Волгоград, Екатеринбург, Ир-
V. Kozulin, Yu. Tchernyshov
PROBLEMS OF NATIONAL AND REGIONAL IDENTITY: ALTAI SCHOOL OF POLITICAL STUDIES
Abstract
The article gives an overview of the key moments of the discussion of problems of national and re-gional identities in the annual political forum «Modern Russia and the World: Alternatives of Development». Such forums are of the Altai School of Political Studies (AShPI) since 1996, and not once discussed issues of national and regional identity (as well as the adjoining themes of «civiliza-tional choice», «ethno-confessional conflicts», «information wars», «the image of the country and the region» and others). Based on the content of discussions and articles published over the last ten years in the serial publication «the Diary of AShPI», the authors identify five main thematic blocks: 1) the concept of national and regional identity: the main approaches; 2) ethnic, national identity and ethnic images; 3) the problem of formation of post-Soviet identities; 4) the European identity and local European identity; 5) regional identity (on the examples of the Altai territory and other regions of Russia). In accordance with this division gives the analysis of the main points of views that had been expressed by the participants of the conference, scholars from Kazakhstan, Lithuania, Ukraine and Finland, and from many Russian cities (Barnaul, Bryansk, Vladivostok, Vladimir, Volgograd, Yekaterinburg, Irkutsk, Kemerovo, Moscow, Nizhny Novgorod, Omsk, Petrozavodsk, Rostov-
кутск, Кемерово, Москва, Нижний Новгород, Омск, Петрозаводск, Ростов-на-Дону, Санкт-Петербург, Северодвинк, Таганрог, Томск, Тюмень, Якутск и др.).
Ключевые слова
национальная идентичность, региональная идентичность, европейская идентичность, этнические образы, политические исследования
on-Don, Severodvinsk, St.-Petersburg, Taganrog, Tomsk, Tyumen, Yakutsk and others).
Key words
national identity, regional identity, European identity, ethnic images, political studies.
В данной статье мы бы хотели бы дать обзор ключевых подходов и точек зрения, проявившихся при обсуждении проблем национальной и региональной идентичности на ежегодном форуме Алтайской школы политических исследований. Рассматриваемые здесь точки зрения были высказаны участниками конференций, проходивших на Алтае: учеными из Казахстана, Литвы, Украины и Финляндии, а также из многих городов России (Барнаул, Брянск, Владивосток, Владимир, Волгоград, Екатеринбург, Иркутск, Кемерово, Москва, Нижний Новгород, Омск, Петрозаводск, Ростов-на-Дону, Санкт-Петербург, Северодвинк, Таганрог, Томск, Тюмень, Якутск и др.).
Исходя из самого содержания дискуссий и статей, большинство из которых были опубликованы в течение последних десяти лет, можно выделить следующие пять основных тематических блоков:
1. Понятия национальной и региональной идентичности: основные подходы;
2. Этническая, национальная идентичность и этнические образы;
3. Проблема формирования «постсоветских» идентичностей;
4. Европейская идентичность и локальные европейские идентичности;
5. Региональная идентичность (на примерах регионов России).
Школа политических исследований, проводящая эти конференции,
возникла как общественное учреждение в 1996 г., а в 1998 г. получила статус учебно-научной лаборатории Алтайского государственного университета. Одним из главных направлений ее работы является проведение международных научно-практических конференций, издание сборников по актуальным проблемам политической жизни. В последние 11 лет «очные» конференции предваряются интернет-конференциями, в которых могут участвовать ученые из многих городов и различных стран. По материалам конференций выпускается ежегодное серийное издание - «Дневник АШПИ», все выпуски которого представлены на сайте Школы и в электронной научной библиотеке eLIBRARY.
Проблемы национальной и региональной идентичности начали активно обсуждаться на алтайском политологическом форуме более десяти лет назад, на конференции, посвященной интеграции на постсоветском пространстве (2003 г.). Тогда были впервые поставлены проблемы «ци-вилизационного выбора» России и Украины, других стран - бывших республик Советского Союза, «цивилизационной парадигмы», соотношения понятий имиджа и идентичности. А через два года это вылилось в целый сборник, посвященный проблемам национальной и региональной идентичности (2005 г.) [10]. В дальнейшем тема национальной и региональной идентичности практически не сходит с повестки дня АШПИ. Так, в последнем «Дневнике АШПИ» (№29, 2013 г.) значительная часть материалов посвящена этим проблемам [11]. Рассмотрение данных материалов, как отмечалось, разделено на пять блоков.
Понятия национальной и региональной идентичности,
основные подходы
Нужно сразу заметить, что понятие «идентичность» до недавних пор использовалось большей частью в психологии, социологии, этнологии, а в последнее время стало неотъемлемой частью политологического анализа. Идентичность - категория социального и гуманитарного знания, ориентированная на выявление и описание смысловых характеристик индивидуальных и коллективных действий в контексте самоопределения принадлежности субъектов данных действий к тем или иным группам и/или сообществам и соответствующим ценностно-нормативным регуляциям. Иными словами, вопрос об идентичности - это вопрос о соответствии субъекта (личности, группы) источнику норм и поведенческих реакций, который, как предполагается, имеет более общую природу, чем сами эти нормы. По словам Ф. Брентано, идентичность есть «соответствие, мыслимое в совершенстве». В наиболее широком смысле идентичность может быть разделена на «индивидуальную» и «коллективную». Этническая, национальная и региональная идентичности (которым в наибольшей степени было уделено внимание на конференциях АШПИ), естественно, относятся к последнему типу.
Известный специалист в этой сфере профессор ИМЭМО РАН И.С. Семененко приезжала на конференцию АШПИ в 2013 г. В своем выступлении она сосредоточилась на проблемах конфликта идентичностей и формирования гражданских наций. По ее словам, многомерный конфликт идентичностей - между автохтонными и инокультурными группами, между национальными сообществами в составе современных политических наций, между Центром и регионами, между носителями разных групповых иденти-
фикаций и культурных норм оказывается сегодня препятствием на пути консолидации гражданской нации. Трансформируется сам источник, традиционно генерировавший общественно значимые смыслы - государство. Политическая мысль ХХ века приписывала историческому национальному государству эпохи модерна универсалистские свойства, ориентируя на качество жизни пресловутого «золотого миллиарда» как на желаемый результат развития национально-государственных сообществ. Однако в глобализирующемся мире пути трансформации государственности все более заметно расходятся с нациестроительством в привычной исторической трактовке. Рост внутренних очагов этнонациональной и этноконфессиональной конфликтности разводит «национальное» и «государственное» начала в системе ценностных ориентиров гражданина. Выплески сепаратистских настроений в регионах представляют угрозу для национального государства, и решения ищут на путях предоставления таким территориям той или иной степени самоопределения (передача полномочий парламентам регионов в Великобритании, «государство автономий» в Испании, особый статус автономии для пяти регионов Италии и пр.).
По мнению этой исследовательницы, формирование общих ориентиров идентичности политических сообществ как основы их «согласия на развитие» становится приоритетом социальной и культурной политики в условиях дестабилизации мирового порядка. В повестке дня национального регулирования - поиски адекватных ответов на риски доминирования этнического самосознания и групповых идентичностей с этническими корнями (этнона-циональными, этноконфессиональными): они выстраиваются по принципу исключения и противостояния «иным», перечеркивая интегративные универсалистские основания гражданской идентичности. Между тем строительство государственности путем актуализации этнонационального дискурса в его конфессиональных, лингвистических и других измерениях оказывается едва ли не самым действенным средством утверждения государственного суверенитета, особенно в молодых национализирующихся (по выражению Р. Брубейкера) политиях. Эта актуализация происходит в противостоянии «другим» - бывшей метрополии, «старым» и «новым» соседям. Наличие территориальных споров (Армения - Азербайджан) или подогреваемых в публичном пространстве исторических обид (Польша - Россия) формируют негативную идентичность. Решение таким путем задач национальной консолидации может дать кратковременный эффект, но в условиях социокультурной модернизации происходит его быстрое исчерпание. Что же касается региональной идентичности, то она, являясь разновидностью территориальной, обычно определяется как укорененность в системе самоидентификации
человека особенностей и смыслов, на которых строится осознание своей принадлежности к территории. С одной стороны, речь идет о принадлежности к группе (региональному сообществу), которая выстраивается на общих социокультурных основаниях, с другой - региональная идентичность фиксирует соотнесенность с пространством («землей») при определении «кто есть мы». Как отмечает И.С. Семененко, возникающие наднациональные образования (в частности, Европейский Союз) и межрегиональные территориальные сообщества внутри государства называют макрорегионами (уральский, дальневосточный и пр.). Регион в данном смысле понимается как территориальное пространство, отделяемое от прочих сложившимися границами, системами коммуникаций между людьми и общей для них культурной памятью и «картиной мира». История освоения территории, общая модель хозяйственной деятельности и уклад повседневной жизни поддерживают представления об общем пространстве поверх административных границ и, на этой основе, устойчивую региональную идентичность (Русского Севера, горнозаводского Урала, Центральной России и др.).
На алтайском политологическом форуме подробно обсуждались оба этих аспекта. В том числе, отдельный выпуск «Дневника АШПИ» был целиком посвящен роли российских регионов в формировании имиджа страны.
Теоретические аспекты анализа коллективной «идентичности» подробно рассмотрела в своей статье Е.С. Крестинина (г. Москва). По ее словам, социальная идентичность является базисом так называемой социеталь-ной системы (интегративной подсистемы социума), которая, согласно теории Т. Парсонса, является ядром общества. Осознание себя частью какого-либо сообщества и принятие этого факта означает готовность разделять если не все, то большинство норм, правил, ценностей, принятых в этом сообществе и занятие определенного места в его статусно-ролевой структуре. Идентичность существует в определенных границах, которые, как правило, символически опосредованы. Через усвоение ценностей «своей» группы и обретение лояльности к ней (интегрирующая функция) происходит рефлексия «других» групп и, как следствие, обозначение разделений между группами (дифференцирующая функция). Принадлежность к той или иной группе способствует установлению на индивидуальном уровне определенного набора привычных действий, представлений, мифов - всего того, что в теории Бур-дье сосредотачивается в категории «габитус» - социально структурированной когнитивной способности [5], которая, в свою очередь, детерминирует повседневные практики, т. е. оказывает влияние на поведение. Состояние идентичности и ее динамика сказываются на уровне лояльности населения к национальному государству. У. Бек утверждает, что общества заключают
свои идентичности в «контейнере» государств, социальных групп, страт и т.п. [3] Подобная «контейнеризация» идентичности, по мнению Бека, несколько размывается под влиянием глобализации (ведущей к ослаблению национальных государств).
Последнее утверждение, хотя и может быть применено к идентично-стям, связанным с государством, тем не менее, не отменяет того, что другие виды социальной идентичности будут ограниченными, заключенными в своем «контейнере», большем или меньшем по объему, чем государство. В связи с этим при обсуждении статьи Е.С. Крестининой в Интернете А.Ю. Полто-раков (Киев) обратил внимание на идею «транснациональной идентичности» Х. Булла.
Этническая, национальная идентичность и этнические образы
Переходя к теме этнической идентичности, мы хотели бы также сделать сначала несколько предварительных замечаний. Этническую идентичность обычно определяют как субъективную сторону этнической принадлежности, состоящую в том, что люди сами причисляют себя к какой-либо этнической общности, связывая некоторые черты собственной родословной с рядом объективных признаков этой общности. Таким образом, этническая идентичность выражается в осознании человеком или группой своей этнической принадлежности. Иногда термины «этническая идентичность» и «национальная идентичность» отождествляются. Это связано с тем, что в европейских языках слово «нация» является синонимом слова «народ» («этнос»), тогда как в России нация понималась и трактовалась обычно как этнокультурная общность.
Как известно, Ю.В. Бромлей ввел в научный оборот узкую и широкую трактовки этнического самосознания: в узком понимании этническое самосознание интерпретируется как осознание принадлежности к этнической общности, в широком - означает еще и представления людей о культуре, языке, историческом прошлом своего народа, в том числе о государственности, территории. Детерминирующими факторами этнической идентичности являются территория проживания, язык, религия, пища, одежда, традиции, обычаи, стереотипы поведения и т. д., которые воспринимаются в качестве культурных символов и позволяют людям выделить свою этническую общность («мы») из других («они») и одновременно ощущать свою принадлежность к данной общности. Под «образом мы» имеются в виду не только автостереотипы, т.е. представления о характерных чертах группы, но и другие представления о своем народе, его культуре, территории и т. д.
Наконец, нужно учитывать и отличия групповых представлений от индивидуальных (на это, в частности, обращал внимание французский психолог С. Московичи). Групповые представления более устойчивы. Будучи транслируемыми из поколения в поколение, они обладают свойством нормативного воздействия на людей. Чаще всего это представления о языке, культуре, историческом прошлом народа, этнической группы. Элементом когнитивно-эмоциональных компонентов в этнической идентичности является и система этнических стереотипов. Система эта означает, что в связке и взаимообусловленности в самосознании представлены автостереотипы - «этноинтегрирую-щие атрибуции-представления о действительных или воображаемых чертах группы», и гетеростереотипы - «этнодифференцирующие атрибуции-представления о других группах». Этнические стереотипы - это приписывание каких-то черт народу. Они, конечно, могут отражать те или иные реальности, но в целом их неправомерно оценивать как характеристику народа. С помощью этнических стереотипов изучаются межэтнические отношения и эмоциональные аспекты этнической идентичности.
Проблема взаимных «национальных образов» всегда была одной из наиболее популярных тем алтайского форума. Так, двадцать шестой выпуск «Дневника АШПИ» был целиком посвящен проблемам взаимовосприятия народов Европы и России. Е.А. Горбелева рассмотрела характерные черты образа представителей белорусской народности [6], В.Ю. Грушина попыталась раскрыть стереотип восприятия России в массовом сознании Великобритании в период Первой мировой войны, Л.Е. Козлов (Владивосток) проанализировал образ Германии в Приморском крае, В.Н. Козулин рассказал об образе предреволюционной России у английского писателя Джерома К. Джерома, Д.М. Кошлаков (Брянск) затронул проблему генезиса внешнеполитического образа постсоветской России в странах Европы, Н.Ю. Кузьминых (Санкт-Петербург) осветил современную «имиджевую политику» Латвии в отношении Европы и России, О.Ю. Курныкин обратил внимание на проблему восприятия стран Запада в мусульманском мире, О.Ч. Реут (Петрозаводск) проследил динамику российского восприятия Баренцева Евро-Арктического региона. С.Н. Третьякова (Северодвинск) проанализировала образ России в сочинения британского журналиста У.Т. Стэда.
Проблема «этнических стереотипов» затрагивалась и на других конференциях АШПИ. Несколько статей на эту тему представлены также в последнем выпуске «Дневника». В первых двух из них (авторы В.Н. Козулин и Ю.Г. Чернышов) анализируются основные тенденции эволюции стереотипов восприятия Европы и европейцев в России [19], а в исследовании нашей коллеги из Финляндии С. Макинен (г. Тампере, Финляндия) рассматривается
эволюция восприятия образа и эволюция идентичности русских в европейской и финской традициях [19]. Данные материалы представляют интерес попытками «обзорного охвата» больших периодов и выявления наиболее важных тенденций в каждом из них.
Проблема формирования «постсоветских» идентичностей
Сразу же после распада СССР начинается бурный процесс формирования национальных идентичностей в новообразовавшихся странах. Формированием новых идентичностей озаботились правящие элиты новых государств и, конечно, в этот период наблюдается значительное влияние идеологии на исторические концепции, на преподавание национальной истории в постсоветских государствах. Согласно концепции Ж. Пиаже, этническая идентичность в полном объеме формируется в школьный период (10-11 лет). Поэтому роль преподавания истории в формировании идентичности трудно переоценить. Проблема соотношения истории и идеологии, национальных исторических мифов на материале изучения учебников по истории в разных странах мира была интересно освещена французским историком М. Ферро. А попытка комплексного освещения «национальных историй» в постсоветских государствах впервые была предпринята в коллективной монографии под редакцией К. Аймермахера и Г. А. Бордюгова. Эта актуальная проблема не оставила равнодушными и участников алтайского форума.
Весьма полезной в теоретическом отношении оказалась статья ведущего научного сотрудика ИНИОН РАН О.Ю. Малиновой (Москва), приезжавшей на конференцию АШПИ в 2007 г. Она отмечает, что было бы неверно представлять противостояние «западничества» и «антизападничества» как исключительно российское явление: проблема коллективной самоидентификации по отношению к «прогрессивному» Западу вставала во многих странах «догоняющей модернизации», раскалывая элиту на призывающих к скорейшему освоению передового опыта «западников» и уповающих на национальную самобытность «почвенников». Однако в России данный тип дискурса воспроизводится беспрецедентно долго, периодически он приобретает значение одного из главных идеологических водоразделов, в этом дискурсе явно преобладают полярно противоположные образы и оценки. В силу нынешних тенденций развития российской политической системы (сужение поля публичной политики, идеологическое доминирование «центра» и др.) игры с «цивилизационной» идентичностью по-прежнему остаются значимым фактором структурирования политико-идеологического спектра.
Тема «постсоветского антизападничества» как средства самоидентификации была продолжена и в статье Л.А. Кокумбаевой (Павлодар, Казахстан).
По ее оценке, чувство сохранения своей идентичности широко распространено в современном глобализирующемся мире. Наиболее полемически заостренной в происходящих идентификационных процессах является национальная идентичность. Один из показательных ответов на вызов глобализации -Россия в рамках треугольника РФ - Западная Европа (Старый Свет) - Америка (Новый Свет). Образ Запада в массовом сознании россиян в данном случае как бы раздваивается, разделяется на образ Западной Европы и образ США, которые оцениваются и воспринимаются по-разному. США традиционно ассоциируются с военно-политической угрозой, в то время как страны Западной Европы, как правило, не воспринимаются в качестве такой угрозы. Это суждение распространяется не только на россиян: в той же мере оно актуально и для казахстанцев, и других народов и стран бывшего Союза [21].
В.Н. Козулин в своей статье, посвященной роли идеологии в национальных концепциях украинской истории, выразил озабоченность всплеском национализма на территории бывшего СССР и попытками переписать национальную историю. Национальные элиты захлестнули эмоции, а попытки объективного исторического анализа были достаточно редкими. Данная тенденция в полной мере затронула украинскую элиту и общественное мнение. В свою очередь, в России (может быть, как реакция на такой негатив) также вместо объективного взгляда на собственную историю предпринимаются попытки возродить старые «имперские» стереотипы в отношении соседних народов - вплоть до отрицания, например, самого существования украинского народа и украинского языка. По мнению автора, для преодоления негативных взаимных стереотипов восприятия украинцев и русских необходимо освободить преподавание истории от власти идеологии, поставить во главу угла научный, а не идеологический принцип и формировать объективную картину истории. Наиболее естественной и продуктивной концепцией украинской истории, по мнению автора, может служить подчеркивание фактов интернационализма, различных этнических влияний и «этнической уживчивости» украинцев. С этой точки зрения, главное своеобразие, уникальность истории Украины - в неоднородности ее территории, составленной из различных (в историко-этнологическом и в религиозном отношениях) частей.
Тема поиска украинской идентичности и цивилизационного выбора была продолжена в том же выпуске «Дневника АШПИ» (№18) в статье М.А. Шепелева (г. Днепропетровск, Украина). Автор утверждает, что основная проблема во внешней политике современной Украины состоит в неспособности преодолеть буферную геополитическую природу Украины. По-прежнему стремление к политическому сближению с Западом сочетается с невозможностью игнорировать экономическую зависимость от России. Тем самым закреп-
ляется периферийный статус Украины в европейском и евроатлантическом пространстве. Для внешнеполитического прорыва ей необходимо выдвинуть и реализовать такой геополитический проект, который был бы невозможен без центральной, интегрирующей роли Украины. Представляется, что его основой может стать идея Большой Европы от Атлантики до Тихого океана - единой системы коллективной безопасности, единого экономического, правового и информационного пространства, интегрированного также в политической сфере. Именно идея Большой Европы сегодня положена в основу российско-европейского сближения. Статья вышла в свет в 2003 г., но, как видим, многие выводы представляют интерес и с позиций сегодняшнего дня.
Идея формирования общей «европейской идентичности» Украины и России, в настоящий момент уже кажущаяся утопичной, не раз высказывалась участниками нашего форума. Наиболее подробно об этом написал в своей статье «Европейская идентичность как фактор региональной безопасности» А.Ю. Полтораков. По его словам, несмотря на то, что и Россия, и Украина «избрали» европейскую идентичность, ни в одной из стран она не зафиксирована окончательно. При этом «за скобками» (по крайней мере, политическими) остается то обстоятельство, что, как верно подметил итальянский лингвист Д. Марани, «кажется ошибкой противопоставление одной идентичности другой, непонимание, что существуют переходные зоны между культурами», а «разные идентичности не исключают друг друга, а питают взаимно». И подобное не(до)понимание, еще более принципиальное для сферы геополитики, существенно осложняет диалог, в том числе в сфере региональной безопасности. Такое отношение накладывает отпечаток на будущую судьбу Украины (да и России) в так называемой «Большой Европе».
Споры о российской идентичности вообще, пожалуй, стоило бы выделить в отдельный блок - столь значительное место они всегда занимали на нашем форуме. Впервые эта проблема подробно была рассмотрена Ю.Г. Чернышовым еще в 2003 г. в статье «Место России в мире: кризис утопической самооценки». Говоря о «самооценке», автор имеет в виду широко распространенные в массовом сознании и закрепленные на уровне государственной идеологии представления о собственной стране, о ее месте и роли в мире. Россия, по его словам, неоднократно переживала периоды увлечения «миссионизмом». Однако XX в. стал веком крушения многих не только традиционных, но и новых концепций. Пришедшая из Византии концепция православной империи рухнула в начале этого века вместе с архаичным царским режимом. Пришедшая ей на смену идея «мировой революции» и освобождения мирового пролетариата лишь на короткое историческое время позволила придать новое дыхание утопической самооценке. Вместе с кру-
шением Советского Союза и других коммунистических режимов эта концепция также утратила актуальность. Еще короче оказалась популярность либерально-западнической утопической идеи о скором превращении России в Европу. По мнению автора, кризис утопической самооценки для России - это закономерное отражение реальной ситуации и в стране и в мире. В нынешней ситуации наиболее оправдан реалистичный подход, направленный на то, чтобы Россия занимала достойное место «сильного среди сильных». Что же касается имиджа России, то имперские амбиции могут лишь повредить ей в восстановлении связей со странами ближайшего окружения. Имидж России было бы полезно развивать и пропагандировать с опорой не на пугающие имперские стереотипы, а на экономическое сотрудничество и лучшие гуманитарные традиции российской культуры. Нужно демонстрировать реальные выгоды сотрудничества с Россией - только так в нынешних условиях можно стимулировать интеграцию со странами ближнего и дальнего зарубежья. Спустя семь лет, в своей вступительной статье к 26-му выпуску «Дневника АШПИ», автор по-прежнему констатирует «неопределенность» российской идентичности.
В другой своей статье Ю.Г. Чернышов затронул проблему задействования исторической памяти в формировании имиджа России. Интересный материал для анализа здесь дают разного рода теле- и интернет-конкурсы, призванные выявить «героев» (или, наоборот, «антигероев») отечественной истории. Имидж государства (как образ, конструируемый с определенными целями и оказывающий эмоционально-психологическое воздействие на сознание людей) во многом состоит из символов, в число которых входят и «великие имена». Олицетворяют ли эти имена развитие страны в «должном» направлении, или они в большей степени ассоциируются с качествами «героев» (их харизматичностью, характером их миссии и т.д.)? Стремление определить пантеон своих «героев» издавна свойственно многим культурам, однако с появлением телевидения, телефонных голосований и особенно Интернета такого рода конкурсы превратились в массовые шоу и масштабные общественные дискуссии, позволяющие не только выявлять тенденции общественных настроений, но и в значительной степени способствовать кристаллизации новых идентичностей, корректировать имидж страны и государства. Подобным интернет-проектом стал в 2005 г. телепроект «Имя Россия», в котором победителем конкурса стал князь Александр Невский. В риторике сторонников Александра Невского зачастую проявляется не столько «европейская» идентичность, сколько «антизападный» настрой, оправдывающий сотрудничество с монголо-татарскими завоевателями и подчеркивающий особую роль православной церкви. В конечном итоге, в мифологизирован-
ном образе политического лидера во многом находят отражение черты желаемого имиджа государства.
Проблема кризиса российской идентичности наиболее активно обсуждалась на алтайском политологическом форуме в 2005 г., когда темой нашей традиционной конференции была как раз проблематика национальной и региональной идентичностей. Острая дискуссия прошла после докладов И.А. Еремина и В.Н. Козулина, представивших во многом альтернативные взгляды на роль Русской православной церкви в формировании национальной идентичности, на отношение россиян к западной культуре. В.Н. Козулин выдвигал тезис о необходимости формирования новой, так называемой европейской русской идентичности. Здесь автор ссылался, в частности, на дореволюционного публициста Г.А. Евреинова, который призывал уметь находить в истории такие национальные начала, которые годились бы для прогрессивного развития, уметь отцедить их «от татарской дикости и византийского мертвящего догматизма». И.А. Еремин выступал за особую роль Русской православной церкви в формировании современной российской идентичности, за максимальное использование того ресурса, которым она обладает, «для защиты духовного здоровья православного населения страны» [13].
О кризисе российской идентичности и путях выхода из него рассуждали на страницах «Дневников АШПИ» Е.В. Дмитрова (Томск), А.А. Корякина (Якутск) и О.В. Семенкина (г. Ростов-на-Дону) [9]. По мнению О.В. Семенкиной, высказанному еще в 2003 г., современная Россия не может стать лидером антизападного лагеря, поскольку по своим экономическим и финансовым возможностям уступает быстрорастущим гигантам «третьего мира». Россия не может занять позицию изоляции в глобализирующемся мире, так как подобная стратегия повлечет за собой глубокий экономический кризис. Весьма интересно исследование К.И. Усовича (г. Санкт-Петербург) о глубинном имидже России в парадигме мифологического мышления. Он полагает необходимым изменить так называемый глубинный имидж России и перевести ее тем самым на рельсы другого мифологического сценария.
А.С. Чесноков (Екатеринбург) рассмотрел проблему «цивилизационно-го раскола» на восточноевропейском и постсоветском пространствах. Он говорит, что исторически так сложилось, что сначала Российская империя, а затем и СССР смогли объединить (но не синтезировать!) в своих границах народы, принадлежащие к четырем разным цивилизациям: восточноевропейской, западноевропейской, исламской и буддийской. Таким образом, на территории Европы пересеклись ареалы и интересы несколько цивилизаций, и одной из них стала Восточноевропейская, представленная, прежде всего, Россией. В советское время цивилизационный конфликт скрывался под ил-
люзией «семьи социалистических народов». Однако очевидно, что ни имперская, ни советская, ни даже современная российская федеративная модели государственности вовсе не решают проблему внутреннего межцивили-зационного конфликта. Интолерантность, ставшая нормой в межнациональных отношениях в первой половине 90-х гг. XX в. на всем восточноевропейском пространстве, несмотря на кажущуюся стихийность, на самом деле была вполне системным явлением, поскольку с самого начала процесса размежевания в социалистическом лагере отчетливо проявилась тенденция «ци-вилизационной» перегруппировки новых независимых государств.
Помимо украинской и российской идентичностей в АШПИ обсуждались и другие постсоветские идентичности. Например, Е.А. Горбелева проанализировала перипетии формирования современной белорусской идентичности (между Европой и Россией) [6], М.А. Дедюлина (Таганрог) проследила амбивалентность армянской диаспоры на постсоветском пространстве [7], а Г.Р. Цулая (Тюмень) рассмотрел эволюцию грузинской идентичности (после так называемой «революции роз»).
Европейская идентичность и локальные европейские идентичности
Весьма значительное место в дискуссиях АШПИ всегда занимала проблематика европейской идентичности. Отчасти мы затрагивали эту тему в предыдущем блоке, говоря о российской и украинской идентичностях, которые многие исследователи видели частью европейской или пытались вписать в так называемую «макрорегиональную» европейскую идентичность.
Проблема европейской идентичности впервые подробно и в разных аспектах рассматривалась в АШПИ в 2005 г.
Старший научный сотрудник ИНИОН РАН Д.В. Ефременко (г. Москва) в своей статье проанализировал дискуссию об истоках, сущности и значении европейской идентичности, вновь активизировавшуюся в связи с подготовкой Конституции Европейского Союза. Эта дискуссия характеризуется двумя основными подходами. Представители первого апеллируют к универсалиям европейской культуры и концентрируют свое внимание на пространственно-временном измерении европейской идентичности. Представители второй точки зрения рассматривают эту проблему через призму общности политических принципов и институтов. По сути дела, для них европейская идентичность есть не что иное, как идентичность Европейского Союза. Ключевым в культу-ралистской версии европейской идентичности являются образ «другого», «внешнего». Без Не-Европы невозможно представить Европу. Однако с началом европейской интеграции политическая динамика стала все более опережать устоявшиеся представления об историко-культурных основаниях евро-
пейской идентичности. Так, уже со вступлением Греции в Европейское Сообщество в 1981 г. исчезла возможность говорить о том, что важной культурной основой европейской интеграции является лишь западное христианство. В 2004 г., еще до начала официальных переговоров о вступлении в Европейский Союз Турции, политически предпочтительным стал полный отказ от упоминания христианства как предпосылки культурного единства Европы.
По мнению Д.В. Ефременко, все большая релятивизация историко-культурных пределов Европы, связанная с динамическими процессами и в самой культуре европейских народов, и с политическими изменениями рубежа ХХ-ХХ1 вв., выдвигает на ведущие позиции интерпретацию европейской идентичности в первую очередь как политической идентичности Европейского Союза. Такая идентичность представляет собой ансамбль политических ценностей и принципов, получивший широкое признание в качестве основы единства ЕС. В случае Европейского Союза речь идет об истолковании европейской идентичности как особой политической идентичности, являющейся результатом и одновременно предпосылкой межгосударственной интеграции. Сознательный перенос акцентов с историко-культурных оснований европейской идентичности на ее политическую составляющую является свидетельством укрепления позиций социально-конструктивистского подхода. При таком подходе европейская политическая идентичность рассматривается как социальный конструкт или проект [14].
Говоря о перспективах формирования российской идентичности, Д.В. Ефременко утверждает, что представление России как Не-Европы связано с фундаментальным расхождением политических идентичностей ЕС и России. Но не вызывает сомнений, что любой из возможных вариантов формирования российской идентичности будет тем или иным образом соотноситься с европейской идентичностью, или, по крайней мере, с ее преобладающей трактовкой. В первую очередь это будет определяться тем, насколько формирующаяся российская идентичность основывается на политических ценностях и принципах. Благодаря этому и можно будет судить о ее совместимости или несовместимости с европейской идентичностью.
В этом же сборнике В.Н. Козулин приводит трактовку «европейской идентичности» современного русского философа В.К. Кантора, который понимает «европейскость» как некий культурно-этический идеал, к которому стремятся все европейские и не только европейские, а вообще цивилизованные народы. Европеизация, по нему, - это своего рода модернизация под эгидой почти мистического европейского гуманизма и либерализма. В своем понимании «европейскости» В.К. Кантор отталкивается от тезиса известного философа В.С. Соловьева, который утверждал, что европеец есть понятие не
географическое, а культурно-этическое, «с определенным содержанием и с расширяющимся объемом». При этом русская идентичность, по мнению В.К. Кантора, это уже давно, то есть исторически, европейская идентичность.
Преимущественно в правовом аспекте проблему европейской идентичности рассматривает В.А. Лукашевич. По его словам, в последние десятилетия даже традиционные политико-правовые институты, такие как гражданство, остававшиеся неизменными в течение многих поколений, изменяются. Любое государство на различных стадиях своего развития желало знать, кто из людей, находящихся на его территории, «свой», а кто «чужой». Появление в Договоре о Европейском Союзе 1991 г. гражданства Европейского Союза вывело этот древний институт из исключительной сферы влияния государства и вызвало к жизни многочисленные споры о будущем наднациональной модели гражданства. Исключение идентичности из структуры гражданства, в духе «чистой теории права» Ганса Кельзена, неизбежно лишает гражданство связи с реальностью, оставляя ему лишь существование в сфере права. Безусловно, Европа была и остается регионом множества древних национальных культур. Но одной из основных функций федеративных политических систем является интеграция гетерогенных сообществ, при условии сохранения их культурной и/или политической автономии. Общую идентичность невозможно навязать сверху, но когда она уже существует, возможным представляется создать такие условия, в которых она могла бы развиться максимально быстро. Такой вывод делает автор статьи.
В новейшем 29-м выпуске «Дневника АШПИ» проблема европейской идентичности также рассматривается довольно подробно.
С.В. Арапина (г. Кемерово) дает определение европейской идентичности и прослеживает процесс ее конструирования. Автор отмечает, что, согласно оценкам некоторых экспертов, европейская идентичность никогда не представляла собой единого концепта, а главное, не был разработан план по ее развитию в контексте европейской интеграции. «Отцы Европы» Р. Шуман, Ж. Монне полагали, что процесс интеграции и создания новой Европы окажется долгим поэтапным мероприятием. В европеистике европейская идентичность оценивается как социальный конструкт, который связан с процессами интеграции. Но, несмотря на то, что на обложках загранпаспортов граждан стран ЕС появилось прямое указание на их принадлежность к Европейскому Союзу, - заключает автор статьи, - стратегия конструирования европейской идентичности пока не дала ожидаемых результатов. Европейское политическое пространство в сознании граждан ассоциируется с реализацией проекта «большой Европы»: «быть европейцем» означает быть гражданином Евросоюза. Это, безусловно, свидетельствует о влиянии инсти-
тутов ЕС на формирование гражданской идентичности. Но для создания Европы с общими демократическими принципами этого явно недостаточно [3].
Профессор Л.В. Дериглазова (Томск) сосредоточила внимание на деятельности Европейского Союза по формированию европейской идентичности. Автор отмечает, что целью деятельности институтов ЕС в данном направлении является стремление создать единую политическую общность и, таким образом, легитимировать существование такой политической сущности, как ЕС. Формирование идентичности ЕС является попыткой совместить без противопоставления и соподчинения национальную и наднациональную идентичность граждан ЕС, выделяя важные объединяющие элементы иден-тичностей. Наряду с идеей минимального вмешательства институтов ЕС в деятельность национальных правительств, развивается правовая база формирования общего гражданства ЕС. Как полагают специалисты, идентичность формируется как результат социального взаимодействия, которое часто отсутствует в случае ЕС. Взаимодействие европейцев происходит в большей степени в рамках национального государства, что и определяет характер их самоидентификации. В основе идентичности ЕС, - заключает Л.В. Дериглазова, - лежит идея «размытой государственности» с опорой на гражданство ЕС, а культурные, этнические и языковые особенности народов, населяющих Европу, должны создать «этническую и культурную мозаику» или «единство в разнообразии». Деятельность ЕС по формированию идентичности ЕС направлена на сочетание элементов культурно-социальной и политической, гражданской идентичности для расширения поля символического взаимодействия европейцев и институтов ЕС и повышения его «присутствия» в повседневной жизни европейцев [12].
Востоковед О.Ю. Курныкин затронул проблему «вызова» европейской идентичности со стороны европейских мусульман-иммигрантов. Нынешнюю волну иммигрантов в страны Европы, преимущественно из бывших колониальных владений, можно рассматривать как некую историческую расплату за бывшее колониальное величие. Прежняя колониальная периферия ответила бывшим метрополиям все более значительными миграционными потоками. В современной Европе, как отмечает автор, возникает коллизия между стремлением европейского общества сохранить свое лицо и призывами ко все более жесткой регламентации въезда в страну мигрантов и закрепления для них норм жизни, соответствующих принципам либерального, правового и светского государства. К иммигрантам предъявляются требования знания языка и основ культуры страны пребывания. Акцент был перенесен на укрепление национальной идентичности и недопущение опасного для стабильности общества культурного обособления, прежде всего, мусульманских общин.
Большим вкладом в исследование проблемы европейской идентичности является и статья литовской коллеги И. Матоните (г. Вильнюс, Латвия) об особенностях элитарных и массовых восприятий европейской идентичности в Прибалтийском регионе. Кроме того, немало интересных исследований, посвященных проблемам европейской идентичности и интеграционным процессам в Европе, осуществили молодые исследователи (студенты, магистранты и аспиранты) - Д.В. Гаврилов (Кемерово), А.В. Граубергер, А.В. Ильин, А.С. Кирилина (Кемерово), А.В. Лачкова, А.В. Речкова (Кемерово), Ю.С. Сапрыкина, В.А. Сдельников, М.В. Степанова (Кемерово), Г.Н. Хайдуков (Тюмень) и Д.П. Царевская (Тюмень) [5; 15; 17; 24; 31; 32; 33; 36]
Что же касается проблематики локальных европейских идентичностей, то наиболее обсуждаемой на конференциях АШПИ была, пожалуй, проблема немецкой идентичности. Вероятно, это связано с тем, что на Алтае проживает значительная диаспора российских немцев и даже существует немецкий национальный район.
Проблема немецкой идентичности на страницах «Дневников АШПИ» впервые была подробно исследована Е.В. Уфимской. Сорок лет германского раскола, по словам автора статьи, оставили в мировой истории не только биографию двух государств - ГДР и ФРГ, но и создали все условия для складывания двух наций внутри одной - немецкой. После долгожданного воссоединения Германии состояние всеобщего воодушевления закончилось довольно быстро. Призывы к обретению былой силы немецкой нации стали утихать, как только восточные немцы испытали первое разочарование, увидев воочию, как же далеко несопоставимы уровни жизни двух государств. И самое главное состояло в том, что достижение этого уровня требовало от западных немцев в основном крупных инвестиций в экономику ГДР, а от восточных - полной перестройки их восточного немецкого самосознания. У многих мучительно долго рассеивались иллюзии о «лучшем обществе», которое восточные немцы отождествляли с западным. Тот, кто сначала думал, что единство - это синтез лучшего из двух частей, очень скоро об этом забыл. Предполагаемого синтеза не получилось, и одним из основных препятствий в этом стал «ментальный барьер», обоснованный, прежде всего, преобладанием различных доминант в структуре западного и восточного социального характера. Различие этих характеров выражается как в семейной и социальной жизни, так и в уровне и содержании самооценки, в ценностных предпочтениях, в отношении к работе, досугу, деньгам и т. д. Все это и определяло ситуацию, в результате которой восточный или, соответственно, западный немец воспринимал своего соотечественника по ту сторону германо-германской границы в качестве этнически чуждого. Доказательством та-
кой отчужденности, - заключает автор, - являются слова, появившиеся и устойчиво закрепившиеся в немецком языке особенно после объединения страны, а именно - «Ossie» и «Wessie».
Тема идентичности российских немцев наиболее подробно освещается в статье В.В. Овсянниковой. Пытаясь определить этническую идентичность российских немцев, она выделяет четыре типа этой идентичности, предлагаемых современными авторами: 1) немецкая - тип мигранта, отсутствие этноса как такового; 2) русская и немецкая одновременно; 3) российско-немецкая и 4) русская, немецкая и российско-немецкая (учитывающая случаи возвращения российских немцев в Германию). Наиболее обоснованной из этих концепций автор признает «русско-немецкую идентичность», которую обосновывают В.Ф. Баумгертнер и Г.Г. Вормсбехер, признающие российских немцев отдельным молодым этносом, отличным от близкородственной старонемецкой нации и имеющим специфические особенности по сравнению с нацией русской.
Автор также делает вывод о наличии «конфликта самоидентификации» разных групп российских немцев, основной причиной которого является отсутствие целостного, единообразного видения проблемы этничности, официального определения идентичности и возможностей ее культивирования широкими массами «немецко-русского» населения. Усилия интеллектуальной элиты российских немцев в этом направлении не дали пока существенных результатов. Таким образом, национальная идентичность российских немцев еще долго будет оставаться предметом оживленных дискуссий, и аргументированное мнение по данному вопросу может оспариваться на основе столь же весомых аргументов.
Региональная идентичность (на примерах регионов России)
Поскольку Алтайский край является одним из регионов Российской Федерации, региональный аспект темы идентичностей в его узком (а не только в «макрорегиональном» смысле), конечно, не мог не быть затронутым на нашем форуме. Проблеме российских регионов и их роли в формировании имиджа страны была посвящена отдельная конференция АШПИ и соответствующий выпуск «Дневника» (№24). Хотя слово «идентичность» и не вошло в заглавие этого сборника, тема региональной идентичности постоянно затрагивалась авторами статей и выступлений на конференции. Как уже отмечалось выше, проблемы идентичности и имиджей, образов, позиционирования «себя» в противовес «другому» связаны самым тесным образом.
Е.А. Антипина в своей статье о региональном маркетинге совершенно справедливо утверждает, что результатом формирования и управления
брендом региона является создание его капитала, т. е. нематериального актива, который имеет регион в случае успешной реализации своей идентичности. Бренд региона эта исследовательница определяет как существующий в сознании совокупности различных групп реальных и потенциальных потребителей комплекс восприятий, образов, ассоциаций, ожиданий по отношению к региону, который представляет рациональную и/или эмоциональную ценность, формируемую в процессе взаимоотношений между брендом и его потребителем. Что же касается термина «имидж территории», то автор замечает, что, несмотря на активное использование этого понятия, его формулировка встречается очень редко. Е.А. Антипина характеризует имидж территории/региона как уникальный набор ассоциаций, существующих у реальных и потенциальных потребителей по отношению к региону, представляющих собой совокупность эмоциональных и рациональных представлений о регионе. Формирование имиджа региона является одним из направлений маркетинга территорий.
Интересное исследование «репрезентации образов Москвы и москвичей в СМИ других регионов России» предлагает в этом выпуске «Дневника» Е.С. Крестинина (г. Москва). Автор констатирует, что Москва в СМИ других регионов достаточно часто предстает в проблематизрованном контексте. Наиболее часто негативные оценки деятельности москвичей встречаются в СМИ Краснодарского края (по мнению автора, это связано с выкупом земли под олимпийские объекты, а также в связи с Олимпиадой), и Новосибирской области (также в связи с массированным проникновением московских предпринимателей). Наименее часто проблематизируется образ москвича в СМИ Санкт-Петербурга, Ленинградской области и Московской области. В наиболее позитивном ключе о Москве и москвичах пишут СМИ Чеченской республики (по мнению автора, это связано с политикой руководства) и Татарстана. При этом только в СМИ Московской области москвичи практически не выступают в образе «внутреннего другого». Исключение из целостного восприятия страны ее столицы достаточно опасно, так как в этом случае серьезно затрудняется установка общегосударственных, гражданских идентич-ностей, что, в конечном итоге может даже привести к сепаратизму в отдельных регионах, - заключает автор.
Проблема идентичности населения Алтая обсуждалась также подробно на конференции АШПИ 2005 года. [1; 11]. Интересный аспект видения проблемы предложил Ю.Г. Чернышов. Он рассматривает понятие региональной идентичности в соотношении с понятием имиджа. Региональная идентичность, как отмечает автор, - это осознание жителями региона своей общности, это ответ на вопросы «кто мы?», «какие мы?», «где мы?». Проводимые
опросы показывают, что в России есть примерно одинаковые по численности две группы жителей (около 35-40%): одни считают себя «в первую очередь жителями своего региона», другие «в первую очередь россиянами». Зачастую «регионалы» - это сельские жители, которые почти не выезжали за пределы своего региона. Для них любовь к России проявляется через любовь к родному краю. Понятие «малая родина» лежит у них в основе патриотизма. В связи с этим автор выражает озабоченность по поводу идеи укрупнения регионов России. Ему представляется, что не следовало бы грубо и произвольно перекраивать карту страны, стирая с нее «малые родины». Имидж региона и региональная идентичность, по словам автора, - это отнюдь не те вещи, которые можно с легкостью перекраивать, которыми можно произвольно манипулировать. Любая административная реформа, не учитывающая этого, не только обречена на провал - она может нанести серьезный ущерб и интересам регионов, и интересам страны в целом.
Рассмотрение проблемы политического имиджа как средства формирования региональной идентичности Алтайского края продолжила Я.Ю. Шашкова. Имидж региона, по ее замечанию, имеет в первую очередь экономическое значение, так как от показателей развития и сложившегося образа будет зависеть интерес к региону торговых партнеров и инвесторов. В связи с этим многие российские регионы перешли к целенаправленному формированию своего имиджа, чего, к сожалению, нельзя сказать об Алтайском крае. Его имидж никто и никогда специально не формировал и потому каких-либо содержательных позитивных ассоциаций край, по утверждению автора, пока не приобрел. Данные суждения, следует отметить, после 2005 г. нуждаются в корректировке: об имидже региона теперь говорят очень много, хотя имеющиеся наработки в этой области явно оставляют желать лучшего.
В целом мы упомянули лишь некоторые из многих публикаций, имеющих отношение к теме идентичности. Более подробно ознакомиться с содержанием дискуссий по этой тематике можно с помощью «Дневника АШПИ», который есть в наличии в центральных библиотеках, а также представлен на сайте Школы. Надеемся, что этот обзор поможет читателю лучше ориентироваться в опубликованных работах. Мы, в свою очередь, постараемся продолжить обсуждение данной тематики с привлечением самого широкого круга специалистов.
Литература
1. Авралев Н.В., Ефимова И.Н. Формирование и развитие идентичности в региональных социально-политических процессах // Дневник АШПИ. №21.
2. Арапина С.В. Европейская идентичность: теория и практика (некоторые аспекты) // Дневник АШПИ. №29.
3. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию. М., 2001.
4. Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. Том 6. № 3. Май 2005.
5. Гаврилов Д.В. Свободная демократическая партия Германии: взгляд на европейскую идентичность в современном мире // Дневник АШПИ. №29.
6. Горбелева Е.А. Между Европой и Россией: дискуссии о белорусской идентичности // Дневник АШПИ. №29.
7. Дедюлина М.А. Амбивалентность диаспоры в постсоветском про-странсве // Дневник АШПИ. №18.
8. Дериглазова Л.В. Деятельность Европейского Союза по формированию европейской идентичности // Дневник АШПИ. №29.
9. Дмитрова Е.В. Россия в поисках своего места в современном мире // Дневник АШПИ. №18.
10. Дневник АШПИ. №21. Современная Россия и мир: альтернативы развития (национальная, региональная идентичность и международные отношения): материалы международной научно-практической конференции / под ред. Ю.Г. Чернышова. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2005.
11. Дневник АШПИ. №29. Современная Россия и мир: альтернативы развития (Запад и Восток: межцивилизационные взаимодействия и международные отношения): сборник научных статей / под ред. Ю.Г. Чернышова. Барнаул: АЗБУКА, 2013.
12. Должиков В.А. Движение сибирских областников: официозный миф и национально-региональная идентичность // Дневник АШПИ. №21.
13. Еремин И.А. Роль Русской православной церкви в формировании национальной идентичности русского народа в условиях глобализации // Дневник АШПИ. №21.
14. Ефременко Д.В. Европейская идентичность как фактор становления новой российской идентичности // Дневник АШПИ. №21.
15. Ильин А.В. Барселонский процесс и формирование средиземноморской идентичности // Дневник АШПИ. №29.
16. Калашникова В.Б. Концепт «Центральной Европы»: модель интеграции или дезинтеграции? // Дневник АШПИ. №29.
17. Кирилина А.С. Европейская идентичность немцев // Дневник АШПИ. №29.
18. Козулин В.Н. Культурная идентичность России: новый взгляд на западничество и почвенничество // Дневник АШПИ. №21.
19. Козулин В.Н., Чернышов Ю.Г. Эволюция стереотипов восприятия Европы и европейцев в России (Ч. 1. От Древней Руси до Империи) // Дневник АШПИ. №29.
20. Козулин В.Н., Чернышов Ю.Г. Эволюция стереотипов восприятия Европы и европейцев в России (Ч. 2. Советский и постсоветский периоды) // Дневник АШПИ. №29.
21. Кокумбаева Л.А. О процессах формирования национальной идентичности на постсоветском пространстве // Дневник АШПИ. №23.
22. Крестинина Е.С. Политическая идентичность как фактор двусторонних отношений: теоретический аспект // Дневник АШПИ. №26.
23. Курныкин О.Ю. Мусульмане-иммигранты и европейская идентичность // Дневник АШПИ. №29.
24. Лачкова А.В. Европейская идентичность и проблема безопасности (на при-мере событий 11 сентября 2001 г.) // Дневник АШПИ. №29.
25. Лукашевич В.А. Европейское гражданство: право и идентичность // Дневник АШПИ. №21.
26. Малинова О.Ю. Зеркальный лабиринт: «долгий дискурс» российского западничества / антизападничества и проблемы формирования национальной идентичности // Дневник АШПИ. №23.
27. Овсянникова В. В. Об этнической идентичности российских немцев // Дневник АШПИ. №29.
28. Петросян Д.И., Свинцов И.В. Самоидентификация населения Алтая: региональная идентичность против общенациональной? (по материалам социологического исследования) // Дневник АШПИ. №21.
29. Политическая идентичность и политика идентичности: в 2-х тт. / отв. ред. И.С. Семененко. Т. I. Идентичность как категория политической науки. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2011.
30. Полтораков А.Ю. «Европейская идентичность» как фактор региональной безопасности // Дневник АШПИ. №26.
31. Речкова А.В. Еврабия или европейское сообщество дружбы народов? // Дневник АШПИ. №29. Барнаул, 2013.
32. Сапрыкина Ю.С. Соотношение европейской и национальной идентичности на примере Финляндии // Дневник АШПИ. №29.
33. Сдельников В.А. Роль ультраправых сил в формировании европейской идентичности // Дневник АШПИ. №29.
34. Семененко И.С. Конфликт идентичностей и проблемы формирования гражданских наций // Дневник АШПИ. №29.
35. Степанова М.В. Problems of «European identity» in the European Union // Дневник АШПИ. №29.
36. Хайдуков Г.Н. Европейская идентичность как феномен Европы // Дневник АШПИ. №29.
37. Цулая Г.Р. Грузинская идентичность: Европа - «цель» или «средство»? // Дневник АШПИ. №29.
38. Чернышов Ю.Г. Имидж Алтайского края и формирование региональной идентичности // Дневник АШПИ. №21.
39. Чернышов Имидж государства и национальные конкурсы «великих имен» // Дневник АШПИ. №25.
References
1. Avralev N.V., Efimova I.N. Formirovanie i razvitie identichnosti v re-gional'nykh sotsial'no-politicheskikh protsessakh. Dnevnik AShPI. №21.
2. Arapina S.V. Evropeiskaya identichnost': teoriya i praktika (nekotorye aspekty). Dnevnik AShPI. №29.
3. Bek U. Chto takoe globalizatsiya? Oshibki globalizma - otvety na glob-alizatsiyu. M., 2001.
4. Burd'e P. Formy kapitala. Ekonomicheskaya sotsiologiya. Tom 6. №3. Mai 2005.
5. Gavrilov D.V. Svobodnaya demokraticheskaya partiya Germanii: vzglyad na evropeiskuyu identichnost' v sovremennom mire. Dnevnik AShPI. №29.
6. Gorbeleva E.A. Mezhdu Evropoi i Rossiei: diskussii o belorusskoi identichnosti. Dnevnik AShPI. №29.
7. Dedyulina M.A. Ambivalentnost' diaspory v postsovetskom prostransve. Dnevnik AShPI. №18.
8. Deriglazova L.V. Deyatel'nost' Evropeiskogo Soyuza po formirovaniyu evropeiskoi identichnosti, Dnevnik AShPI. №29.
9. Dmitrova E.V. Rossiya v poiskakh svoego mesta v sovremennom mire Dnevnik AShPI. №18.
10. Dnevnik AShPI. №21. Sovremennaya Rossiya i mir: al'ternativy raz-vitiya (natsional'naya, regional'naya identichnost' i mezhdunarodnye otnosh-eniya): materialy mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii. pod red. Yu.G. Chernyshova. Barnaul: Izd-vo Altaiskogo un-ta, 2005.
11. Dnevnik AShPI. №29. Sovremennaya Rossiya i mir: al'ternativy raz-vitiya (Zapad i Vostok: mezhtsivilizatsionnye vzaimodeistviya i mezhdunarodnye otnosheniya): sbornik nauchnykh statei. pod red. Yu.G. Chernyshova. Barnaul: AZBUKA, 2013.
12. Dolzhikov V.A. Dvizhenie sibirskikh oblastnikov: ofitsioznyi mif i natsional'no-regional'naya identichnost'.Dnevnik AShPI. №21.
13. Eremin I.A. Rol' Russkoi pravoslavnoi tserkvi v formirovanii natsion-al'noi identichnosti russkogo naroda v usloviyakh globalizatsii. Dnevnik AShPI. №21.
14. Efremenko D.V. Evropeiskaya identichnost' kak faktor stanovleniya novoi rossiiskoi identichnosti. Dnevnik AShPI. №21.
15. Il'in A.V. Barselonskii protsess i formirovanie sredizemnomorskoi identichnosti. Dnevnik AShPI. №29.
16. Kalashnikova V.B. Kontsept «Tsentral'noi Evropy»: model' integratsii ili dezintegratsii? Dnevnik AShPI. №29.
17. Kirilina A.S. Evropeiskaya identichnost' nemtsev. Dnevnik AShPI.
№29.
18. Kozulin V.N. Kul'turnaya identichnost' Rossii: novyi vzglyad na zapad-nichestvo i pochvennichestvo. Dnevnik AShPI. №21.
19. Kozulin V.N., Chernyshov Yu.G. Evolyutsiya stereotipov vospriyatiya Evropy i evropeitsev v Rossii (Ch. 1. Ot Drevnei Rusi do Imperii). Dnevnik AShPI. №29.
20. Kozulin V.N., Chernyshov Yu.G. Evolyutsiya stereotipov vospriyatiya Evropy i evropeitsev v Rossii (Ch. 2. Sovetskii i postsovetskii periody). Dnevnik AShPI. №29.
21. Kokumbaeva L.A. O protsessakh formirovaniya natsional'noi identich-nosti na postsovetskom prostranstve. Dnevnik AShPI. №23.
22. Krestinina E.S. Politicheskaya identichnost' kak faktor dvustoronnikh otnoshenii: teoreticheskii aspekt. Dnevnik AShPI. №26.
23. Kurnykin O.Yu. Musul'mane-immigranty i evropeiskaya identichnost'. Dnevnik AShPI. №29.
24. Lachkova A.V. Evropeiskaya identichnost' i problema bezopasnosti (na primere sobytii 11 sentyabrya 2001 g.). Dnevnik AShPI. №29.
25. Lukashevich V.A. Evropeiskoe grazhdanstvo: pravo i identichnost'. Dnevnik AShPI. №21.
26. Malinova O.Yu. Zerkal'nyi labirint: «dolgii diskurs» rossiiskogo zapad-nichestva/antizapadnichestva i problemy formirovaniya natsional'noi identich-nosti. Dnevnik AShPI. №23.
27. Ovsyannikova V. V. Ob etnicheskoi identichnosti rossiiskikh nemtsev. Dnevnik AShPI. №29.
28. Petrosyan D.I., Svintsov I.V. Samoidentifikatsiya naseleniya Altaya: regional'naya identichnost' protiv obshchenatsional'noi? (po materialam sotsi-ologicheskogo issledovaniya). Dnevnik AShPI. №21.
29. Politicheskaya identichnost' i politika identichnosti: v 2-kh tt. otv. red. I.S. Semenenko. T. I. Identichnost' kak kategoriya politicheskoi nauki. M.: Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya (ROSSPEN), 2011.
30. Poltorakov A.Yu. «Evropeiskaya identichnost'» kak faktor regional'noi bezopasnosti. Dnevnik AShPI. №26.
31. Rechkova A.V. Evrabiya ili evropeiskoe soobshchestvo druzhby naro-dov? Dnevnik AShPI. №29. Barnaul, 2013.
32. Saprykina Yu.S. Sootnoshenie evropeiskoi i natsional'noi identichnosti na primere Finlyandii. Dnevnik AShPI. №29.
33. Sdel'nikov V.A. Rol' ul'trapravykh sil v formirovanii evropeiskoi identichnosti. Dnevnik AShPI. №29.
34. Semenenko I.S. Konflikt identichnostei i problemy formirovaniya grazhdanskikh natsii. Dnevnik AShPI. №29.
35. Stepanova M.V. Problems of «European identity» in the European Union. Dnevnik AShPI. №29.
36. Khaidukov G.N. Evropeiskaya identichnost' kak fenomen Evropy. Dnevnik AShPI. №29.
37. Tsulaya G.R. Gruzinskaya identichnost': Evropa - «tsel'» ili «sred-stvo»? Dnevnik AShPI. №29.
38. Chernyshov Yu.G. Imidzh Altaiskogo kraya i formirovanie regional'noi identichnosti. Dnevnik AShPI. №21.
39. Chernyshov Imidzh gosudarstva i natsional'nye konkursy «velikikh imen». Dnevnik AShPI. №25.
