CC BY
258
Проблемы международного частноправового регулирования внедоговорных трансграничных обязательств в СНГ и ЕС
ПИРЦХАЛАВА ХАТИА ДАВИДОВНА
Доцент кафедры международного частного права Московского государственного юридического университета, (МГЮА им. О.Е. Кутафина), кандидат юридических наук
Аннотация: В статье рассматриваются нормы международного частного права о внедоговорных трансграничных обязательствах на примере стран СНГ и ЕС. Отмечено, что интеграционные процессы, проходящие в рамках СНГ и ЕС, имеющие отношение к унификации и гармонизации внедоговорных трансграничных обязательств, имеют общие и различные тенденции. Правовая квалификация внедоговорных трансграничных обязательств в международном частном праве является актуальной проблемой в связи с участившимися в мировой практике случаями причинения ущерба субъектами одной юрисдикции (одного государства) субъектам другой юрисдикции (другого государства), которые вытекают из внедоговорных трансграничных обязательств.
Ключевые слова: внедоговорные трансграничные обязательства, толкование коллизионной нормы, деликты в международном частном праве, причинение ущерба
Problems of the international private law regulating cross-border non-contractual obligations in the CIS and EU
PIRTSHALAVA HATIA DAVIDOVNA
Associate Professor of Private International Law Moscow State Law University after name O.E. Kutafin, candidate of legal sciences
Abstract: The article deals with private international law rules on non-contractual obligations to the cross-border example, the CIS and the EU. Noted, that the integration processes taking place within the framework of the CIS and the EU related to the unification and harmonization of cross-border non-contractual obligations are common and different trends. The legal qualification of non-contractual obligations in cross-border private international law is an urgent problem in connection with participation in world practice cases of damage to the subjects one jurisdiction (one state) entities other jurisdiction (other state), which are derived from noncontractual obligations of cross-border.
Key words: cross-border non-contractual obligations, the interpretation of conflict norm, torts in private international law, damage
Проблемы правового регулирования внедоговорных трансграничных обязательств в практике СНГ
Унифицированные нормы международного частного права имеют большое значение для создания единого товарного и финансового рынка стран СНГ. На пространстве СНГ складывается сложный конгломерат гражданско-правовых норм, испытывающих влияние национальных норм, норм государств европейского права и норм англо-американского обычного права, которое также воздействует на правопорядок. Актуальность темы обусловлена расширением трансграничных контактов и коллизиями доктрин международного частного права.
Интеграционные процессы, проходящие в рамках СНГ и ЕС и имеющие отношение к унификации и гармонизации внедоговорных трансграничных обязательств, имеют общие и различные тенденции. Правовая квалификация внедоговорных трансграничных обязательств в международном частном праве является актуальной проблемой в связи с участившимися в мировой практике случаями причинения ущерба субъектами одной юрисдикции (одного государства) субъектам другой юрисдикции (другого государства), которые вытекают из внедоговорных трансграничных обязательств.
В настоящее время в большинстве стран мира, включая страны СНГ, идет процесс кодификации и систематизации международного частного права (МЧП). Этот процесс подробно исследуют Н.Ю. Ерпылева и И.В. Гетман-Павлова1. В своем сравнительно-правовом исследовании они пишут, что кодификация МЧП за последние десять лет проведена во многих странах Европы (Бельгия, Болгария, Турция, Македония), в большинстве европейских и азиатских стран - членов СНГ.
Евразийские государства - члены СНГ избрали путь межотраслевой кодификации МЧП, когда
принятые гражданские кодексы были основаны на Модельном гражданском кодексе (Модель ГК СНГ) для стран СНГ (Россия, Армения, Беларусь, Казахстан и др.). Они включили раздел «Международное частное право» в акты кодификации гражданского права.
Новые гражданские кодексы приняты: в Армении (введен в действие с 01.01.1999 г.); Беларуси (введен в действие с 01.07.1999 г.); Узбекистане (часть первая и часть вторая введены в действие с 01.03.1997 г.); Кыргызстане (часть первая введена в действие с 01.06.1996 г., часть вторая -с 01.03.1998 г.); Казахстане (часть первая введена в действие с 01.03.1995 г., часть вторая -с 01.07.1999 г.). Круг вопросов, охватываемых этими Кодексами, соответствует положениям Модельного гражданского кодекса для стран СНГ. В ГК Таджикистана (часть первая введена в действие с 01.01. 2000 г., часть вторая - с 01.07.2000 г.), Азербайджана (часть первая и вторая приняты 28.12.1999 г.), Туркменистана (введен в действие с 01.03.1999 г.) отсутствуют нормы международного частного права. ГК Молдовы введен в действие с 01.01.2003 г., в Украине с 01.01.2004 г. введены в действие Гражданский и Хозяйственный кодексы. ГК Грузии (введен в действие с 25.11.1997 г.) не основан на Модельном кодексе СНГ.2
Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ от 17.02.1996 г. № 7-4 утвержден Модельный Гражданский кодекс для государств - участников СНГ (часть третья) (редакция 30.08.2006 г.)3.
В ст. 1229 «Обязательства вследствие причинения вреда» Модельного ГК СНГ устанавливается, что права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда,
1 Ерпылева Н.Ю, Гетман-Павлова И.В. Автономные кодификации международного частного права на постсоветском пространстве (Азербайджан и Эстония) / Исследовательский проект № 10-04-0019 «Современная кодификация международного частного права» // http://www.center-bereg.ru/b5467.html
2 Ерпылева Н.Ю., Гетман-Павлова И.В. Указ. соч.
определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются гражданами или юридическими лицами одного и того же государства, определяются по праву этого государства.
В Гражданском кодексе Республики Казахстан в разделе «Международное частное право» в ст. 1117 «Обязательства вследствие причинения вреда» установлено, что права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Иностранное право не применяется, если действие или иное обстоятельство, служащее основанием для требования о возмещении вреда, по законодательным актам Республики Казахстан не является противоправным.
Отличным режимом МЧП от унифицированного режима МЧП в СНГ является Закон Республики Грузия о международном частном праве 1998 г. В нем дано определение «деликтов, т.е. режима применимого права в случае возникновения трансграничных внедоговорных обязательств из причинения вреда». В ч. 1 ст. 42 сказано, что «обязанность возмещения вреда» подчиняется: а) праву страны, более благоприятному для по-
I У 1
ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННАЯ ПАЛАТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
терпевшего; б) праву страны, где имело место действие или обстоятельство, служащее основанием для требования о возмещении ущерба; в) праву страны, где был причинен вред интересу, защищенному правом.
В ч. 2 ст. 42 Закона Республики Грузия о международном частном праве говорится, что вместо права, предусмотренного в ст. 1, применяется: а) право страны, где лицо, обязанное возместить вред, и потерпевший при причинении вреда имели обычное место нахождения; б) в связи с требованиями, связанными с недобросовестной конкуренцией, - право страны, на рынок которой такая конкуренция оказывает влияние, если эта конкуренция не ограничивается причинением интересам отдельных участников рынка полного или частичного вреда.
В международном частном праве как Российской Федерации, так и стран Европейского союза нет отдельного исследования, посвященного вопросу правовой квалификации внедоговорных трансграничных обязательств.
Понятие правовой квалификации норм международного частного права
В настоящее время доктриной международного частного права понятие «правовая квалификация» определяется как «установление содержания правовых понятий, образующих коллизионную норму или толкование юридических катего-
рий применимой правовой системы»4. Проблема квалификации состоит в том, что фактическим обстоятельствам, к которым необходимо применить коллизионную норму, следует дать правовое толкование, которое зависит от содержания еще
3 Модельный Гражданский кодекс для государств - участников СНГ (часть третья) (ред. 30.08.2006), утвержден Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ от 17.02.1996 г. № 7-4.
4 См. Федосеева Г.Ю. Международное частное право. М., 2007. С. 120.
не выбранного применимого права5. Так, от решения проблемы квалификации зависит не только выбор коллизионной нормы, относящейся к определенной области общественных отношений, но также и выбор между такими коллизионными нормами, которые принадлежат к одной и той, же области правового регулирования6.
Для того чтобы применить коллизионную норму и выбрать применимое право, необходимо ее истолковать: это означает, во-первых, необходимость раскрыть содержание юридических понятий; во-вторых, соотнести их с фактическими обстоятельствами, при которых эта норма должна быть применена, чтобы убедиться, что фактические обстоятельства соответствуют объему и привязке коллизионной нормы7.
В учебнике международного частного права под редакцией Г.К. Дмитриевой указано, что толкование или юридическая квалификация коллизионных норм серьезно отличается от толкования других правовых норм8: «Так, особенности порождаются тем, что фактические обстоятельства, при которых коллизионная норма должна быть применена, связаны с разными государствами и, соответственно, находятся в правовом поле разных государств. Право разных государств по-разно-
му регулирует одинаковые отношения, а значит, придает одним и тем же фактическим обстоятельствам разную правовую окраску, дает разную юридическую квалификацию»9. Соответственно, квалификация в международном частном праве является более сложной. Таким образом, сложность правовой квалификации связана с особенностями международного частного права, а именно, с наличием иностранного элемента, т.е. трансграничностью регулируемых отношений.
В свою очередь, особенность квалификации внедоговорных трансграничных обязательств связана также со сложностью внедоговорного характера данных обязательств.
В.Л. Толстых полагает, что объективно процесс квалификации в международном частном праве, как и процесс любой правовой квалификации, состоит из трех стадий: 1) толкование нормы; 2) анализ отношения; 3) сравнение нормы и отношения. Так, в результате реализации всех трех позиций возможно корректное применение нормы. На практике процесс применение права является сложным в связи с отсылкой не только к применению иностранного права, но и в связи с внедоговорным характером правоотношения, требующего толкования lex loci delicti commissii10.
Бесспорным и общепризнанным в доктрине международного частного права является положение о том, что толкование коллизионной нормы, включая норму, регулирующую ситуацию «lex loci delicti commissii», как и толкование любой нормы отечественного права, должно осуществляться в соответствии с отечественными представлениями и концепциями.
Полагаем, что может возникнуть уже другой вопрос о так называемой «первичной квалифика-
5 См.: Там же. С. 124.
6 Абраменков М.С. Проблемы коллизионно-правового регулирования наследственных отношений в международном частном праве: дис. ... канд. юр. наук. М., 2007. С. 142.
7 Международное частное право / отв. ред. Г.К. Дмитриева. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2014. С. 139.
8 Необходимо отметить, что квалификация внедоговорных трансграничных обязательств, например в Испании отличается от квалификации других коллизионных норм. Применительно к внедоговорным трансграничным обязательствам осуществляется автономная квалификация.
9 Там же. С. 139.
10 См.: например: Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. СПб, 2004. С. 173.
ции», например, толкование коллизионной привязки lex loci delicti commissii (как место причинения вреда или место наступления последствий).
Действительно, в ст. 1187 ГК РФ используются оба термина - как квалификация, так и толкование. В свою очередь, Н.С. Бирюкова считает, что основное отличие правовой квалификации от толкования заключается в том, что квалификация -это не просто уяснение содержания, это еще и оценка. При этом оценка не только собственно нормы права, но и фактической ситуации.
Полагаем, что оценка - это основное качество толкования внедоговорных трансграничных обязательств. Суд в конкретном деле оценивает:
1) насколько признаки, которыми обладает конкретное обязательство, позволяют говорить о внедоговорном характере данного обязательства, т.е. суд сопоставляет признаки конкретного обязательства из конкретного дела с признаками в целом внедоговорных обязательств, оценивает достаточно ли наличия того или иного признака для квалификации обязательства в качестве вне-договорного;
2) во-вторых, обладает ли рассматриваемое внедоговорное обязательство иностранным элементом (трансграничностью) и насколько оно выходит за рамки регулирования гражданского
права, чтобы его относить в область регулирования международного частного права;
3) правоприменительный орган не только будет толковать тесную связь с договором (а именно, не только толкует данную норму), но и будет оценивать, насколько конкретное обязательство имеет тесную связь с договором, чтобы его квалифицировать в качестве договорного.
Современная тенденция к закреплению гибких коллизионных норм приводит к усложнению вопроса правовой квалификации в международном частном праве11. Думается, что вопрос правовой квалификации внедоговорных трансграничных обязательств тесно переплетен с вопросами понятия и видов данных обязательств. Так, от содержания и классификации внедоговорных трансграничных обязательств зависит сама квалификация обязательств в качестве договорного или внедо-говорного. Полагаем, что выстраивается связь между следующими процессами: расширение круга внедоговорных трансграничных обязательств приводит к усложнению коллизионных привязок (к закреплению гибких привязок; субсидиарных; к увеличению альтернативных привязок), что, в конечном итоге, влечет усложнение проблемы квалификации внедоговорных трансграничных обязательств и выбора применимого права.
Понятие правовой квалификации норм международного частного права в праве стран СНГ и ЕС (примеры России и Испании)
В странах ЕС, например, в Испании, как и в Российской Федерации, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с национальным правом12. Механизм квалификации тех юридических институтов (понятий), которые не известны испанскому праву, в ГК Испании не решен. В этой связи в 2011 г. испанские уче-
ные Карло Эсплигес Мота (Carlos Espligues Mota) и Хосе Луис Иглесиас Буигес (José Luis Iglesias Buhigues) предложили концепцию применимого права, когда «законодатель моделирует правовое основание коллизионной нормы таким образом, что иностранная норма будет применена к институтам, которые могут быть не известны ис-
11 Данная тенденция прослеживается как в российском законодательстве (например, ГК РФ; в Проекте ГК РФ), так и в испанском законодательстве (например: «Рим I», «Рим II»).
12 Пункт 1 ст. 12 ГК Испании закрепляет: «При определении права, подлежащего применению, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с испанским правом».
панскому праву. Исключение из данного правила составляют те институты, которые противоречат публичному порядку»13.
Таким образом, к настоящему моменту разумно говорить об эволюции квалификации в целом внедоговорных трансграничных обязательств.
Доктрина международного частного права обладает тремя возможными способами решения «конфликта квалификации». Первый способ -квалификация по закону суда - (lex fori), т.е. в процессе суд осуществляет квалификацию в соответствии со своим внутренним правом. Так, аргументом в пользу использования lex fori служит тот фактор, что коллизионная норма является нормой внутреннего права, и поэтому она пользуется понятиями своей правовой системы14. В соответствии как с п. 1 ст. 1187 ГК РФ, так и п. 1 ст. 12 ГК Испании квалификация осуществляется по lex fori.
В испанской доктрине XXI в. нет единства. Так, Фернандес Росас (Fernandes Rosas) и С. Санчес Лоренсо (S. Sanchez Lorenzo) выступают за применение lex fori, поскольку если речь идет о квалификации для применения внутреннего международного частного права, то квалификация lex fori является общепринятой. В свою очередь, А. Аудит (A. Audit) полагает, что квалификация по lex fori не может быть принята в случае, если будет происходить отличное применение тех же самых механизмов, которые были использованы судьей, рассматривающим дело15.
Второй способ - квалификация по lex causae, т.е. по праву, регулирующему существо отношения. Е.В. Кабатова отмечает, что воплотить в жизнь принцип lex causae мешает одно препятствие: «Оценивать правоотношение, а также подбирать подходящую коллизионную норму, устанавливая ее смысл, сферу действия и т.д., приходится в условиях, когда lex causae еще не установлен, в
лучшем случае о нем можно лишь догадываться. Квалифицировать приходится тогда, когда иного права, кроме собственного, в распоряжении суда не имеется»16. Полагаем, что данный аргумент Е.В. Кабатовой является весомым и правильным. Действительно, на начальном этапе правоприменительный орган имеет дело со своим правом.
Тем не менее, квалификация по lex causae (договорных и внедоговорных обязательств) не получила доктринальной поддержки, хотя и нет безнадежных препятствий к ее применению. Так, С. Алварес Гонсалес (S. Alvarez Gonsalez) полагает, что нет логической несовместимости в использовании lex causae, поскольку исчезает другая проблема, а именно, конфликт квалификации.
В свою очередь, С. Алварес Гонсалес (S. Alvarez Gonsalez) и Рафаель Аренас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) полагают, что данную проблему можно разрешить превалирующей квалификацией обязательства в качестве договорного17 .
О неуместности применения lex causae пишет С. Бариатти (S. Bariatti). Его позиция основывается на том, что коллизионные нормы ЕС имеют универсальный характер, а данная квалификация может привести к отсылке к праву третьего государства.
В защиту квалификации по lex causae Рафаель Аренас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) обращает внимание на то, что сложности не будут иметь места, если отличать толкование от квалификации. Так, толкование должно происходить в автономном порядке, поскольку правоприменительные органы обращаются в область ЕС и руководствуются общими понятиями, используемыми в государствах - членах ЕС. В случае если нет проблем в применении права того государства, которое не является членом ЕС, то и нет причин для препятствий вступления права третьего государства в фазу квалификации18.
13 Derecho internacional privado. 5a edición. Carlos Espligues Mota, José Luis Iglesias Buhigues. Valencia, 2011. P. 222.
14 См.: Международное частное право / отв. ред. Г.К. Дмитриева. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 141.
15 См.: Rafael Arenas Garcia. La distinction entre obligaciones contractuales y obligaciones extracontractuales en los instrumentos comunitarios de derecho internacional privado. Anuario de derecho internacional privado. 2006. № 4. P. 400.
16 Международное частное право. Т. 1. Общая часть / отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М., 2011. С. 267.
17 См.: Rafael Arenas Garcia. Ibid. P. 400.
Полагаем, что в данном случае Рафаэль Аре-нас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) имеет в виду, что если обе стороны из государств - членов ЕС, то следует толковать в соответствии с общими понятиями ЕС, т.е. используя метод сравнительного правоведения. Если же одна из сторон не из государства - члена ЕС, то здесь речь идет о квалификации по lex causae.
Третий способ - «автономная квалификация»: для выполнения роли связующего звена между правом разных государств коллизионная норма должна пользоваться некими общими для права разных государств понятиями, которые выводятся путем сравнительного изучения и обобщения, однородных цивилистических понятий права разных государств19. В российской доктрине противником данной концепции выступает В.А. Кана-шевский, который полагает, что предложение об автономной квалификации хотя и выглядит привлекательным, практически мало осуществимо, поскольку нельзя требовать от суда знания и применения метода сравнительного правоведения20.
Способ автономной квалификации как удобный для применения используется в «Рим II». Так, В п. 11 «Рим II» закреплено: «Понятие внедого-ворного обязательства является неодинаковым в разных государствах-членах. Поэтому в целях настоящего Регламента оно должно рассматриваться как автономное понятие».
Соответственно, п. 1 ГК Испании закрепляет lex fori, а п. 11 «Рим II» устанавливает автономную квалификацию. Поскольку нормы «Рим II» преобладают над нормами ГК Испании, квалификация осуществляется по автономному критерию.
Таким образом, в международном частном праве как Испании, так и других европейских государств прослеживается тенденция отхода от способа квалификации по lex fori в пользу автономной квалификации.
Полагаем, что использование автономной квалификации способствует созданию единого международного частного права европейских государств. К данной тенденции ведут следующие факты: принятие конвенций, унифицирующих коллизионные и материальные нормы в рамках ЕС; возложение на суда обязанности обобщения тех правовых понятий, которыми пользуются государства - члены ЕС.
Действительно, отмеченные три способа преодоления конфликта квалификации остаются актуальными и в современных условиях эволюционирования международного частного права и его инструментария в РФ и Испании.
Альфонсо-Луис Кальво Карравака (Alfonso-Luis Calvo Carravaca), Хавиер Караскоса Гонсалес (Javier Carrascosa Gonzalez) систематизировали международные договоры, которые способствуют единообразному регулированию21. В свою очередь, определения, которые в них указаны, будут толковаться одинаково вне зависимости от места рассмотрения спора.
Например: п. 2 ст. 1 Гаагской конвенции «О праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям» 1971 г., в котором раскрывается определение дорожно-транспортного происшествия. Соответственно, правоприменительные органы руководствуются теми понятиями, которые предусмотрены международными механизмами. Например, Европейский суд использует те понятия, которые указаны Римской конвенцией 1980 г. «О праве, применимом к договорным обязательствам». И суд будет пользоваться теми терминами и определениями, которые указаны в конвенции. Так же обстоит дело и с внедоговорными обязательствами, примером служит «Рим II».
В нормах международных договоров могут присутствовать коллизионные нормы, указывающие на то, на основе какого правопорядка долж-
18 См.: там же. P. 400.
19 Международное частное право. С. 142.
20 Канашевский В.А. Международное частное право. М., 2009. С. 114.
21 Derecho internacional privado. Alfonso-Luis Calvo Carravaca, Javier Carrascosa González. Granada, 2008. Volume 1. P. 270-271.
ны уточняться понятия. Примером служит положение ст. 12 Гаагской конвенции «О компетенции и применимом праве в отношении защиты несовершеннолетних» 1961 г., что несовершеннолетним признается лицо, которое признано таковым по закону гражданства или место жительства.
Конвенция также может содержать отсылку к международному частному праву какого-либо государства, как указано в п. 2 ст. 22 Регламента Совета ЕС от 22.12.2000 г. 44/2001 «О юрисдикции, признании и принудительном исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам», для определения «местонахождения компании» суд должен применять как нормы международного частного права; так и отнесение вопроса к определенному институту применимого права.
Полагаем, что в данном случае, уместно говорить о «процессуальной» квалификации22, поскольку основная суть проблемы «процессуальной» квалификации связана с необходимостью определить, относится ли тот или иной институт гражданского процесса к категории материальных норм или к категории норм процесса, а также в соответствии с какими правилами (правом какого государства) это необходимо определять23.
Соответственно, в данном случае имеет место явление, описываемое Н.С. Бирюковой, а именно, переплетение вопроса «процессуальной» квалификации с правовой квалификацией, связанной с определением применимого права24. С одной стороны, данное явление упрощает задачу суда; с дру-
гой - демонстрирует сложность правовой квалификации, поскольку здесь нужно также разграничить, к нормам материального или процессуального права относится тот или иной институт права, что относится к особенностям права разных государств.
Полагаем, вышеуказанные конвенции, которые систематизированы испанскими учеными, служат доказательством эволюции правовой квалификации внедоговорных трансграничных обязательств в Испании: во-первых, присутствует автономная квалификация (отход от lex fori); во-вторых, расширение правовой квалификации, а именно, рассмотрение в ее рамках «процессуальной» квалификации25.
Так, в судебном решении Габриель (Gabriel)26 от 11. 06.2002 г. перед судом стоял вопрос, является ли договорным обязательством выполнение ходатайства работодателем о предоставлении выигранной премии. Европейский суд рассмотрел права потребителя в качестве прав, связанных с контрактом, заключенным между сторонами. Таким образом, Европейским судом был применен договорный режим к обязательствам, отраженным в исковом требовании, несмотря на то, что он не квалифицировал данные обязательства в качестве договорных.
Можно предположить, что Европейский суд исходит из того, что сам факт наличия договора между сторонами позволяет квалифицировать обязательство в качестве договорного. Рафаель Аренас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) в своей работе27 отмечает, что также из современного законодательства Испании вытекает данная квалификация.
Так, в случае отсутствия соглашения между сторонами речь идет о внедоговорных обязательствах, что не дает возможности обратиться к Брюссельской конвенции или к «Рим I». Автор
22 Термин используется Н.С. Бирюковой. Указ. соч. С. 62.
23 См.: там же.
24 См.: там же.
25 Данный термин используется в том же значении, что у Н.С. Бирюковой. Указ. соч. С. 62.
26 См.: Rafael Arenas Garcia. Ibid. P. 403. http://adipr.files.wordpress.com/2007/06/aedipr-2006-jornadas-arenas-garcia.pdf. Дата посещения 19.12.2012 г.
27 См.: Derecho internacional privado. Alfonso-Luis Calvo Carravaca, Javier Carrascosa González. Granada, 2008. Volume 1. P. 403.
этой статьи полагает, что данное положение стоит на строгой интерпретации принципа «относительности договора», тем же самым ограничивая или устраняя возможность использования договорной юрисдикции в отношении тех лиц, которые не являлись первоначальными сторонами по договору. По мнению Рафаэля Аренас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) 2006 г., принцип «относительности договоров» чужд частному праву европейских государств, в которых признают действительность договора перед теми лицами, которые не являлись первоначальными сторонами по договору. Отрицание возможности существования договорной связи между сторонами, которые не являлись первоначальными, автором расценивается как возврат в ранний период развития частного права. Рафаэль Аренас Гарсиа справедливо отмечает, что договор является ключевым элементом в соединение экономических отношений, а также, что его связь идет дальше тех людей, которые заключили договор28.
В Российской Федерации законодательство идет по пути возможности существования договорной связи между сторонами. Логическим под-
тверждением может служить п. 3 ст. 1219 Проекта ГК РФ.
Интересен вывод Рафаэля Аренас Гарсиа (Rafael Arenas Garcia) по проблеме квалификации: в случае если в одном деле одно и то же обязательство по «Рим I» будет рассматриваться как договорное, а по «Рим II» - как внедоговор-ное, преимущество окажется на стороне квалификации обязательства как договорного. Полагаем, что при возникновении вопросов в квалификации преимущественная квалификация обязательства в качестве договорного связана с легкостью его определения, поскольку общепризнанным является первоначальный признак договорных обязательств - наличие соглашения между сторонами.
В заключение следует отметить, что в Российской Федерации и в Испании проблема квалификации эволюционировала как в целом в международном частном праве обоих государств, так и во внедоговорных трансграничных обязательствах, что связано с тенденциями развития коллизионных привязок.
Нормативно-правовые акты и литература
1. Ерпылева Н.Ю., Гетман-Павлова И.В. Автономные кодификации международного частного права на постсоветском пространстве (Азербайджан и Эстония) / Исследовательский проект № 10-04-0019.
2.Современная кодификация международного частного права // http://www.center-bereg.ru/b5467.html
3. Модельный Гражданский кодекс для государств - участников СНГ (часть третья)» (ред. 30.08.2006 г.), утвержден Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ от 17.02.1996 г. № 7-4.
4. Федосеева Г.Ю. Международное частное право. М., 2007.
5. Международное частное право /отв. ред. Г.К. Дмитриева. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2014.
6. Толстых В.Л. Международное частное право: коллизионное регулирование. СПб., 2004.
7. Derecho internacional privado. 5a edici n. Carlos Espligues Mota, Jos Luis Iglesias Buhigues. Valencia, 2011.
8. Rafael Arenas Garc a. La distinction entre obligaciones contractuales y obligaciones extracontractuales en los instrumentos comunitarios de derecho internacional privado. Anuario de derecho internacional privado, 2006. № 4.
9. Международное частное право. Т. 1. Общая часть / отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М., 2011.
10. Канашевский В.А. Международное частное право. М., 2009.
28 См.: Rafael Arenas Garcia. Указ. Соч. P. 398. (http://adipr.files.wordpress.com/2007/06/aedipr-2006-jornadas-arenas-garcia. pdf). Дата посещения 05.01.13.
