CC BY
52
УДК 101.1:316 ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ ВОЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ В ЗЕРКАЛЕ НРАВСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА (СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ) Вершилов Сергей Анатольевич,
доцент кафедры боевой подготовки и безопасности полётов, кандидат философских наук, доцент Краснодарское высшее военное авиационное училище лётчиков, г. Балашов, Саратовская обл., Россия
vershil@mail. ru
Автор анализирует социально-философские проблемы культуры военной безопасности в зеркале нравственного пространства.
Ключевые слова: военно-политические субъекты России; вооружённый конфликт; культура военной безопасности; нравственное пространство.
THE PROBLEMS RUSSIA’S OF CULTURE OF MILITARY SAFETY IN MIRROR OF MORAL AREAL (SOCIAL-PHILOSOPHICAL ANALYSIS) Vershilov Sergey Anatolevich,
Docent of the chair of training and safety,
Candidate of philosophical science, Docent Krasnodar higher military aviation school of pilots, Balashov, Saratov region, Russia
vershil@mail.ru
The author analyzes social and philosophical problems Russia’s culture of military safety in the mirror of moral aerial.
Keywords: Russia ’s military and political subjects; military conflict; culture of military safety; нравственное
aerial.
Социально-философское уяснение проблем культуры военной безопасности по отношению к конкретному государству крайне непросто, особенно для субъектов, родившихся и продолжающих свою деятельность в нём. В этой связи, вполне приемлемо полагать, что «истинное видится издалека» и в пространственных, и, особенно, во временных координатах. Вместе с тем, для нынешнего поколения в России, хотя и имеет значение, что скажут об их времени грядущие потомки, необходимо конструировать своё мироздание в настоящем. Словом, жить в стране, строить страну.
С началом нового тысячелетия особенно остро встал вопрос о выживании государства, где проистекают многообразные и неординарные по своим последствиям процессы. Всё чаще обсуждается будущее России как некоего сообщества, которое, обладая границей, существует как бы вне пространства и времени, имея суверенитет и важнейшие стратегические ресурсы, отождествляется с территорией и живущими на ней нациями и народностями. Вместе с тем, не взирая на все поражения и удачи, трагедии и катастрофы в войнах и вооружённых конфликтах, Россия продолжает оставаться собой. Как бы и кто с ней ни поступал, какие трудные этапы развития ей ни пришлось перенести - всё равно, даже в таком беспрерывном движении исторических явлений и процессов, она хранит свою самость. Заметим, поскольку это важно, что по уникальности и своеобразию России в конце XX столетия был нанесён жестокий удар, от которого она ещё не оправилась.
По нашему суждению, россияне всегда настойчиво стремились обезопасить своё мироустройство, в том числе и военном отношении, как можно лучше, полагая, что наша страна справедливо заслуживает более достойной участи. Факты говорят сами за себя - чем больше ей хотели процветания, решительней осуществлялись действия по «возрождению из пепла», тем горестней оказывалось чувство неудовлетворённости от конечных итогов проведённых военных реформ. Уместной в этом смысле является оценка С.С. Антюшина: «В начале XXI века уровень военной безопасности России вызывает опасение многих исследователей и политиков» [1]. Вышесказанное требует принципиально важного пояснения: динамика глобализационных процессов и обстановка внутри страны актуализируют потребность по исследованию проблем культуры военной безопасности России в зеркале нравственного пространства [2].
Заметим, государство можно уничтожить, применяя насильственные действия, или, не объявляя ему войны, не ведя против него традиционных военных операций. Таких способов много. Выделим, назовём некоторые из них: вооружённый конфликт; революции всевозможных «расцветок»; перепрограммирование сознания военно-политических субъектов на антигосударственный курс; смена режима и установление ма-
рионеточного правительства (управляемая демократия), которое, выполняя «рекомендации» (волю!) агрессора, само и уничтожит государственность. Согласно Т.В. Грачёвой: «В целом уничтожение государства сводится к воздействию на власть либо силовыми методами (война, вооружённый конфликт, революция, физическое устранение военно-политической элиты), либо не силовыми - путём коррумпирования власти или её формирования из уже коррумпированных лиц. В любом случае здесь включается внешняя сила, действующая как агрессор» [3]. Терминологически нечто иное, слова другие, но сущность та же, что была представлена нами.
Актуальная потребность в решении нравственных проблем культуры военной безопасности страны была бесспорна и до начала 90-х годов XX столетия. Развал СССР ещё отчётливее обнажил их (проблем) сложность и глубину, что заставило главных субъектов политики предпринять (якобы?) практические шаги по укреплению обороны страны. Разрекламированная военно-политической элитой, так называемая, военная реформа 1992-1996 годов, была фактически провалена, поскольку представляла собой суетливые действия по косметическому преобразованию силовых структур в угоду своим сиюминутным интересам, популизму, и, в конечном счёте, желанию ничего не менять.
Устойчивое «желание ничего не менять» привело к тому, что и следующие года не принесли, по общему признанию рационально мыслящих исследователей, политиков и военных, положительных результатов в развитии культуры военной безопасности, поскольку военно-политические субъекты «утратили» нравственный (пророссийский!) стержень правления. Так, по суждению В.И. Фартышева: «После некоторого видоизменения Вооружённых Сил страны говорить о повышении обороноспособности и возвращении авторитета армии пока не приходится. Охрана сверхпрозрачных границ РФ, особенно воздушных рубежей на Дальнем Востоке и Севере, остаётся неудовлетворительной» [4]. В такой ситуации, безусловно, любой шаг по ликвидации «дорогостоящего и затратного монстра!» будет «одобрен!» и «оправдан!», что, собственно говоря, продолжается и сегодня. Иными словами, в развитии культуры военной безопасности России исчезла (пропала?!) сохраняющая нацию защитная оболочка в виде нравственных ценностей.
Практические действия военно-политического руководства России позволяют констатировать тот факт, что под флагом реформирования происходило (да что там, происходит!) некомпетентное, а порой и вредное вмешательство, влекущее за собой разрушение оборонного потенциала государства. К сожалению, характерным явлением сегодня выступает углубляющееся противоречие в понимании проблем культуры военной безопасности среди представителей различных ветвей власти. Кроме того, просматривается явное отсутствие глубокой интеграции между властью и населением страны. Дефекты практической реализации культуры военной безопасности объясняются не только социальными, но и нравственными качествами элиты. В нынешних условиях, по утверждению А.В. Супруна: «Уровень нравственной расхалаженности, правовой безнаказанности российских политиков, представителей силовых структур, как и прежде, очень высок» [5]. Подчеркнём, остаётся таковым и по сей день.
Вместе с тем, череда кадровой чехарды (так официально называется ротация) и массовые увольнения в офицерской среде - продолжаются; очередной набор сержантов контрактной службы, не обеспеченный материально - не оказался реальностью и канул в Лету. Ниже некуда (куда уж!) упал престиж военной службы с параллельным провалом в социально-экономическом и психологическом статусе профессиональных военных. Чем-то «привычным» и «обыденным» стало для власть предержащих неудовлетворительное положение дел в боевой подготовке войск, решении социальных проблем военнослужащих и членов их семей [6].
В современных условиях российская военно-политическая элита предпринимает «скромные шаги» во изменение сложившегося состояния дел, или, по крайней мере, позиционирует себя в отношении культуры военной безопасности, что ближе к истине. По суждению диссертанта, утверждения о потенциальных сдвигах в военной области явно носят декларативный характер и в этом, пожалуй, не приходится сомневаться. Происходит показ устойчивого желания субъектов военно-политической практики выдать нереализованную возможность за действительность в развитии культуры военной безопасности. Вопрос - почему, зачем? С одной стороны, это объясняется низкими нравственными качествами элиты, а, с другой - отсутствием у неё воли к сохранению приоритета государственных ценностей над ценностями глобального сообщества. Можно ли считать такой ответ исчерпывающим, полновесным? Отнюдь, нет! Ибо есть третья сторона, третий немаловажный аспект, о нём и речь: воля субъектов практики всё-таки «имеет место быть», но она иная, чужая, навязанная извне. В соответствии с ней преимущество отдаётся ценностям глобального сообщества в ущерб российским! Согласно А. Панарину: «Современная российская элита (военно-политическая, в том числе -авт.) утратила черты национальной. Мысля себя в рамках глобального социума, она перестаёт преследовать интересы конкретно своего народа» [7]. Согласимся с А. Панариным, да и как не согласиться, если «не в бровь, а в глаз» суждение исследователя. Однако дополним, конкретизируем позицию автора книги «Народ без элиты» и своей оценкой: глобальность военно-политических субъектов России проявляется, прежде всего, в их отказе от национальной идентичности и от защиты национальных интересов и ценностей. Кроме того, не разделяя тяготы своего народа в период кризиса культуры военной безопасности, элита всё больше отдаляется от первого. Не чувствуя никаких обязательств перед нацией и снижая уровень собственной ответст-
венности за оборону страны, субъекты приобщаются к глобальному сообществу. Повторимся, на «радость» коллективному агрессору и в ущерб России!
При отсутствии самодостаточности культуры военной безопасности, задачи перед ней предстают, далеко, не шуточные. Понимает ли это отечественная военная и политическая элита, насколько осознаёт свою ответственность за безопасность страны? Обратимся к одному из основополагающих военных документов -Военной доктрине Российской Федерации [8] (далее Военная доктрина). Данный документ на этапе его разработки в проектном виде не был представлен в средствах массовой информации для обсуждения в военной и научной среде. К чему такая повышенная секретность, скрытность? И от кого? По мысли диссертанта, это нежелание (элементарное пренебрежение!) работать с теми предложениями, замечаниями и рекомендациями, которые наверняка (обязательно и несомненно!) появились бы после ознакомления специалистов с проектом Военной доктрины. В каком объёме они были бы, в конечном счёте, реализованы - это уже другой вопрос, иная ипостась. Данный пример является ответом на вопрос академика Е.П. Велихова: «Насколько активно гражданское общество участвует в выработке и принятии стратегических решений, постановке задач и в реализации их на практике» [9]? Заметим или добавим по поводу «активности гражданского общества»», что, собственно говоря, одно и то же - ответ будет один: участвует ровно настолько, насколько позволяет нынешняя военно-политическая элита. Словом, культура военной безопасности - в действии со знаком «минус».
С целью минимизации всевозможных проявлений деструктивного отношения к Российской Федерации следует актуализировать деятельность по налаживанию функционирования всех элементов культуры военной безопасности. Но, если решение этой задачи подчинено совершенствованию обороны страны, то призывами и модными лозунгами явно не обойтись. При этом важно выявить глубинные нравственные причины, наиболее серьёзно замедляющие развитие культуры военной безопасности, поскольку без их ликвидации вся последующая военная практика по реформированию окажется в очередной раз неадекватной реальности, а, следовательно, никому не нужной и напрасной. По мысли А.И. Николаева: «Необходима обстоятельная, кропотливая, интеллектуальная и организаторская работа на всех уровнях государства и общества» [10]. Несмотря на то, что предупреждение военного специалиста прозвучало в конце прошлого столетия, оно остаётся актуальным и сегодня. Подчеркнём, ничего не изменилось - «воз и ныне там»!
Таким образом, в начале нового столетия несоответствие российского военно-политического руководства своему функциональному предназначению и, как результат, непрекращающиеся провалы в способе организации культуры военной безопасности, остаётся устойчивой негативной тенденцией.
Литература
1. Антюшин С.С. Военная безопасность как фактор стабильности Российского общества (социальнофилософская концепция). Монография. - М.: ВУ, 2004. - С. 106.
2. Авторское понимание «культуры военной безопасности следующее» - это способ организации военно-политических отношений, представленный ценностями материального и духовного характера, предназначенный и реализуемый для исключения попыток деструктивных сил нанести ущерб военными и/или невоенными средствами существованию нации. См.: Вершилов С.А. Культура военной безопасности России (социально-философский анализ). Автореф. дисс. канд. философ. наук. - М.: МПУ «СигналЪ», 1998. - С. 9.
3. Грачёва Т.В. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой заку-лисы. - Рязань: Зёрна, 2009. - С. 138.
4. Фартышев В.И. Последний шанс Путина (Судьба России в XXI веке). - М.: Вече, 2005. - С. 475.
5. Супрун А.В. Расцвет и упадок российских утопий // Общественные науки. Всероссийский научный журнал. - 2010. - № 2. - С. 16.
6. См.: Каньшин А.Н. Нужны новые подходы к гражданскому контролю сферы обороны и безопасности // Военно-философский вестник. - 2008. - № 2. - С. 40; 41.
7. Панарин А. Народ без элиты. - М.: ЭКСМО, 2006. - С. 5.
8. Военная доктрина Российской Федерации. Утв. Указом Президента Российской Федерации от 5 февраля 2010 г. № 146 / Красная звезда. 16 февраля 2010 г.
9. Велихов Е.П. Повысить роль общества в решении проблем национальной безопасности страны // Военно-философский вестник. - 2008. - № 2. - С. 38.
10. Николаев А.И. Россия на переломе (На переломе. Записки русского генерала). 2-е издание, переработанное и дополненное. - М.: Современный писатель, 1999. - С. 363.
