CC BY
50
УДК 101.1:316 ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ ВОЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ В ЗЕРКАЛЕ НРАВСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА (СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ) Вершилов Сергей Анатольевич,
доцент кафедры боевой подготовки и безопасности полётов, кандидат философских наук, доцент Краснодарское высшее военное авиационное училище лётчиков, г. Балашов, Саратовская обл., Россия
vershil@mail. ru
Автор анализирует социально-философские проблемы культуры военной безопасности в зеркале нравственного пространства.
Ключевые слова: военно-политические субъекты России; вооружённый конфликт; культура военной безопасности; нравственное пространство.
THE PROBLEMS RUSSIA’S OF CULTURE OF MILITARY SAFETY IN MIRROR OF MORAL AREAL (SOCIAL-PHILOSOPHICAL ANALYSIS) Vershilov Sergey Anatolevich,
Docent of the chair of training and safety,
Candidate of philosophical science, Docent Krasnodar higher military aviation school of pilots, Balashov, Saratov region, Russia
The author analyzes social and philosophical problems Russia’s culture of military safety in the mirror of moral aerial.
Keywords: Russia ’s military and political subjects; military conflict; culture of military safety; нравственное
aerial.
Социально-философское уяснение проблем культуры военной безопасности по отношению к конкретному государству крайне непросто, особенно для субъектов, родившихся и продолжающих свою деятельность в нём. В этой связи, вполне приемлемо полагать, что «истинное видится издалека» и в пространственных, и, особенно, во временных координатах. Вместе с тем, для нынешнего поколения в России, хотя и имеет значение, что скажут об их времени грядущие потомки, необходимо конструировать своё мироздание в настоящем. Словом, жить в стране, строить страну.
С началом нового тысячелетия особенно остро встал вопрос о выживании государства, где проистекают многообразные и неординарные по своим последствиям процессы. Всё чаще обсуждается будущее России как некоего сообщества, которое, обладая границей, существует как бы вне пространства и времени, имея суверенитет и важнейшие стратегические ресурсы, отождествляется с территорией и живущими на ней нациями и народностями. Вместе с тем, не взирая на все поражения и удачи, трагедии и катастрофы в войнах и вооружённых конфликтах, Россия продолжает оставаться собой. Как бы и кто с ней ни поступал, какие трудные этапы развития ей ни пришлось перенести - всё равно, даже в таком беспрерывном движении исторических явлений и процессов, она хранит свою самость. Заметим, поскольку это важно, что по уникальности и своеобразию России в конце XX столетия был нанесён жестокий удар, от которого она ещё не оправилась.
По нашему суждению, россияне всегда настойчиво стремились обезопасить своё мироустройство, в том числе и военном отношении, как можно лучше, полагая, что наша страна справедливо заслуживает более достойной участи. Факты говорят сами за себя - чем больше ей хотели процветания, решительней осуществлялись действия по «возрождению из пепла», тем горестней оказывалось чувство неудовлетворённости от конечных итогов проведённых военных реформ. Уместной в этом смысле является оценка С.С. Антюшина: «В начале XXI века уровень военной безопасности России вызывает опасение многих исследователей и политиков» [1]. Вышесказанное требует принципиально важного пояснения: динамика глобализационных процессов и обстановка внутри страны актуализируют потребность по исследованию проблем культуры военной безопасности России в зеркале нравственного пространства [2].
Заметим, государство можно уничтожить, применяя насильственные действия, или, не объявляя ему войны, не ведя против него традиционных военных операций. Таких способов много. Выделим, назовём некоторые из них: вооружённый конфликт; революции всевозможных «расцветок»; перепрограммирование сознания военно-политических субъектов на антигосударственный курс; смена режима и установление ма-
рионеточного правительства (управляемая демократия), которое, выполняя «рекомендации» (волю!) агрессора, само и уничтожит государственность. Согласно Т.В. Грачёвой: «В целом уничтожение государства сводится к воздействию на власть либо силовыми методами (война, вооружённый конфликт, революция, физическое устранение военно-политической элиты), либо не силовыми - путём коррумпирования власти или её формирования из уже коррумпированных лиц. В любом случае здесь включается внешняя сила, действующая как агрессор» [3]. Терминологически нечто иное, слова другие, но сущность та же, что была представлена нами.
Актуальная потребность в решении нравственных проблем культуры военной безопасности страны была бесспорна и до начала 90-х годов XX столетия. Развал СССР ещё отчётливее обнажил их (проблем) сложность и глубину, что заставило главных субъектов политики предпринять (якобы?) практические шаги по укреплению обороны страны. Разрекламированная военно-политической элитой, так называемая, военная реформа 1992-1996 годов, была фактически провалена, поскольку представляла собой суетливые действия по косметическому преобразованию силовых структур в угоду своим сиюминутным интересам, популизму, и, в конечном счёте, желанию ничего не менять.
Устойчивое «желание ничего не менять» привело к тому, что и следующие года не принесли, по общему признанию рационально мыслящих исследователей, политиков и военных, положительных результатов в развитии культуры военной безопасности, поскольку военно-политические субъекты «утратили» нравственный (пророссийский!) стержень правления. Так, по суждению В.И. Фартышева: «После некоторого видоизменения Вооружённых Сил страны говорить о повышении обороноспособности и возвращении авторитета армии пока не приходится. Охрана сверхпрозрачных границ РФ, особенно воздушных рубежей на Дальнем Востоке и Севере, остаётся неудовлетворительной» [4]. В такой ситуации, безусловно, любой шаг по ликвидации «дорогостоящего и затратного монстра!» будет «одобрен!» и «оправдан!», что, собственно говоря, продолжается и сегодня. Иными словами, в развитии культуры военной безопасности России исчезла (пропала?!) сохраняющая нацию защитная оболочка в виде нравственных ценностей.
Практические действия военно-политического руководства России позволяют констатировать тот факт, что под флагом реформирования происходило (да что там, происходит!) некомпетентное, а порой и вредное вмешательство, влекущее за собой разрушение оборонного потенциала государства. К сожалению, характерным явлением сегодня выступает углубляющееся противоречие в понимании проблем культуры военной безопасности среди представителей различных ветвей власти. Кроме того, просматривается явное отсутствие глубокой интеграции между властью и населением страны. Дефекты практической реализации культуры военной безопасности объясняются не только социальными, но и нравственными качествами элиты. В нынешних условиях, по утверждению А.В. Супруна: «Уровень нравственной расхалаженности, правовой безнаказанности российских политиков, представителей силовых структур, как и прежде, очень высок» [5]. Подчеркнём, остаётся таковым и по сей день.
Вместе с тем, череда кадровой чехарды (так официально называется ротация) и массовые увольнения в офицерской среде - продолжаются; очередной набор сержантов контрактной службы, не обеспеченный материально - не оказался реальностью и канул в Лету. Ниже некуда (куда уж!) упал престиж военной службы с параллельным провалом в социально-экономическом и психологическом статусе профессиональных военных. Чем-то «привычным» и «обыденным» стало для власть предержащих неудовлетворительное положение дел в боевой подготовке войск, решении социальных проблем военнослужащих и членов их семей [6].
В современных условиях российская военно-политическая элита предпринимает «скромные шаги» во изменение сложившегося состояния дел, или, по крайней мере, позиционирует себя в отношении культуры военной безопасности, что ближе к истине. По суждению диссертанта, утверждения о потенциальных сдвигах в военной области явно носят декларативный характер и в этом, пожалуй, не приходится сомневаться. Происходит показ устойчивого желания субъектов военно-политической практики выдать нереализованную возможность за действительность в развитии культуры военной безопасности. Вопрос - почему, зачем? С одной стороны, это объясняется низкими нравственными качествами элиты, а, с другой - отсутствием у неё воли к сохранению приоритета государственных ценностей над ценностями глобального сообщества. Можно ли считать такой ответ исчерпывающим, полновесным? Отнюдь, нет! Ибо есть третья сторона, третий немаловажный аспект, о нём и речь: воля субъектов практики всё-таки «имеет место быть», но она иная, чужая, навязанная извне. В соответствии с ней преимущество отдаётся ценностям глобального сообщества в ущерб российским! Согласно А. Панарину: «Современная российская элита (военно-политическая, в том числе -авт.) утратила черты национальной. Мысля себя в рамках глобального социума, она перестаёт преследовать интересы конкретно своего народа» [7]. Согласимся с А. Панариным, да и как не согласиться, если «не в бровь, а в глаз» суждение исследователя. Однако дополним, конкретизируем позицию автора книги «Народ без элиты» и своей оценкой: глобальность военно-политических субъектов России проявляется, прежде всего, в их отказе от национальной идентичности и от защиты национальных интересов и ценностей. Кроме того, не разделяя тяготы своего народа в период кризиса культуры военной безопасности, элита всё больше отдаляется от первого. Не чувствуя никаких обязательств перед нацией и снижая уровень собственной ответст-
венности за оборону страны, субъекты приобщаются к глобальному сообществу. Повторимся, на «радость» коллективному агрессору и в ущерб России!
При отсутствии самодостаточности культуры военной безопасности, задачи перед ней предстают, далеко, не шуточные. Понимает ли это отечественная военная и политическая элита, насколько осознаёт свою ответственность за безопасность страны? Обратимся к одному из основополагающих военных документов -Военной доктрине Российской Федерации [8] (далее Военная доктрина). Данный документ на этапе его разработки в проектном виде не был представлен в средствах массовой информации для обсуждения в военной и научной среде. К чему такая повышенная секретность, скрытность? И от кого? По мысли диссертанта, это нежелание (элементарное пренебрежение!) работать с теми предложениями, замечаниями и рекомендациями, которые наверняка (обязательно и несомненно!) появились бы после ознакомления специалистов с проектом Военной доктрины. В каком объёме они были бы, в конечном счёте, реализованы - это уже другой вопрос, иная ипостась. Данный пример является ответом на вопрос академика Е.П. Велихова: «Насколько активно гражданское общество участвует в выработке и принятии стратегических решений, постановке задач и в реализации их на практике» [9]? Заметим или добавим по поводу «активности гражданского общества»», что, собственно говоря, одно и то же - ответ будет один: участвует ровно настолько, насколько позволяет нынешняя военно-политическая элита. Словом, культура военной безопасности - в действии со знаком «минус».
С целью минимизации всевозможных проявлений деструктивного отношения к Российской Федерации следует актуализировать деятельность по налаживанию функционирования всех элементов культуры военной безопасности. Но, если решение этой задачи подчинено совершенствованию обороны страны, то призывами и модными лозунгами явно не обойтись. При этом важно выявить глубинные нравственные причины, наиболее серьёзно замедляющие развитие культуры военной безопасности, поскольку без их ликвидации вся последующая военная практика по реформированию окажется в очередной раз неадекватной реальности, а, следовательно, никому не нужной и напрасной. По мысли А.И. Николаева: «Необходима обстоятельная, кропотливая, интеллектуальная и организаторская работа на всех уровнях государства и общества» [10]. Несмотря на то, что предупреждение военного специалиста прозвучало в конце прошлого столетия, оно остаётся актуальным и сегодня. Подчеркнём, ничего не изменилось - «воз и ныне там»!
Таким образом, в начале нового столетия несоответствие российского военно-политического руководства своему функциональному предназначению и, как результат, непрекращающиеся провалы в способе организации культуры военной безопасности, остаётся устойчивой негативной тенденцией.
Литература
1. Антюшин С.С. Военная безопасность как фактор стабильности Российского общества (социальнофилософская концепция). Монография. - М.: ВУ, 2004. - С. 106.
2. Авторское понимание «культуры военной безопасности следующее» - это способ организации военно-политических отношений, представленный ценностями материального и духовного характера, предназначенный и реализуемый для исключения попыток деструктивных сил нанести ущерб военными и/или невоенными средствами существованию нации. См.: Вершилов С.А. Культура военной безопасности России (социально-философский анализ). Автореф. дисс. канд. философ. наук. - М.: МПУ «СигналЪ», 1998. - С. 9.
3. Грачёва Т.В. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой заку-лисы. - Рязань: Зёрна, 2009. - С. 138.
4. Фартышев В.И. Последний шанс Путина (Судьба России в XXI веке). - М.: Вече, 2005. - С. 475.
5. Супрун А.В. Расцвет и упадок российских утопий // Общественные науки. Всероссийский научный журнал. - 2010. - № 2. - С. 16.
6. См.: Каньшин А.Н. Нужны новые подходы к гражданскому контролю сферы обороны и безопасности // Военно-философский вестник. - 2008. - № 2. - С. 40; 41.
7. Панарин А. Народ без элиты. - М.: ЭКСМО, 2006. - С. 5.
8. Военная доктрина Российской Федерации. Утв. Указом Президента Российской Федерации от 5 февраля 2010 г. № 146 / Красная звезда. 16 февраля 2010 г.
9. Велихов Е.П. Повысить роль общества в решении проблем национальной безопасности страны // Военно-философский вестник. - 2008. - № 2. - С. 38.
10. Николаев А.И. Россия на переломе (На переломе. Записки русского генерала). 2-е издание, переработанное и дополненное. - М.: Современный писатель, 1999. - С. 363.
