CC BY
511
Ян Хуэйцзюань
Магистрант кафедры теории и истории международных отношений РУДН.
Проблемы китайско-японских отношений в начале 21 века
Первое десятилетие нового XXI в. ознаменовалось обострением китайско-японских отношений. В 2001 г. между странами произошла первая «торговая война». В тот же период японское правительство решило сократить экономическую помощь Китаю, а с 2008 г. и вовсе прекратило её предоставлять, посчитав, что 3,4 трлн иен в качестве экономической помощи и 69,48 млрд дол. японских инвестиций, накопленных Китаем к 2010 г., уже были достаточной поддержкой китайской экономики [1]. Масштабная помощь Китаю была призвана обеспечить хорошие отношения между двумя государствами и экономически переориентировать привязать Китай к Японии. Отказ от предоставления низкопроцентных займов и помощи способен привести к потере Японией стратегической инициативы в отношении своего соседа.
Последующие события (землетрясение 2011 г., цунами и авария на АЭС «Фукусима-1») обнаружили ошибочность столь резко негативного изменения японской политики в отношении КНР. В результате прекращения японской финансовой помощи пострадали китайские экономические и экологические проекты. В частности, оказались сорванными многие экологические проекты в северо-восточных провинциях КНР, целью которых являлось улучшение экологической обстановки в китайских городах. В ходе их выполнения предполагалось построить очистные сооружения и водохранилища, переобучить китайский персонал на химических заводах, переоснастить предприятия тяжёлой промышленности, в результате чего можно было бы ожидать снижения вредных выбросов в атмосферу, от которых страдает и экология собственно Японии. Очевидно, что за прекращением экономической помощи Китаю стояло нежелание финансировать своего соперника, который из года в год показывал стабильный рост экономики и военного потенциала.
Наряду с этим сохранялись существенные политические проблемы, касающиеся прежде всего территориальных споров
о принадлежности островов Сенкаку и освоения природных р. ресурсов Восточно-Китайского моря и др. Спор о принадлежности островов Сенкаку и неустановленные границы на шельфе Восточно-Китайского моря расшатывают и без того сложные и несбалансированные китайско-японские отношения [2]. На островах нет постоянного населения, их общая площадь около 7 кв. км. Они формально входят в префектуру Окинава. Японские власти заявили, что острова находятся в частной собственности, но не назвали имя владельца [1].
Япония установила свою юрисдикцию над островами Сенкаку в январе 1895 г., поскольку, по мнению японских властей, на тот момент они никем не управлялись. Острова Сенкаку не были названы среди других территорий, которые цинский Китай уступил Японии в результате поражения в Японо-китайской войне 1894-1895 гг. С конца XIX в. Япония начала активно осваивать острова, построив на них маяк, фабрику по переработке морских водорослей и другие хозяйственные сооружения. С 1940 г. в связи с расширением военных действий в Восточной Азии жители покинули острова, которые оставались необитаемыми до начала 90-х гг. прошлого века.
Согласно Сан-Францисскому мирному договору (сентябрь 1951 г.) острова Сенкаку были включены в состав японских островов Нансэй [3]. До 1970 г. на китайских картах они отмечались как часть японской префектуры Окинава [4]. Только после того, как в 70-е гг. на шельфе у островов Сенкаку были обнаружены залежи нефти и газа, Китай и Тайвань заявили о своих претензиях на них.
В 1992 г. в Китае был принят закон о морских территориальных водах, согласно которому острова Сенкаку могут попасть под китайскую юрисдикцию [5]. КНР требует их передачи на том основании, что до 1895 г. они входили в состав Тайваньской провинции Китая. После обнаружения на шельфе островов нефти и газа каждая из сторон стремится тем или иным образом обозначить своё присутствие в этом районе. В 1996 г. группа японской молодёжи смонтировала маяк на одном из островов Сенкаку. В том же году Япония объявила о создании своей эксклюзивной экономической зоны, включающей эти острова. В последующие годы стороны обвиняли друг друга в покушении на обширные районы шельфа Восточно-Китайского моря. В 2000 г. Китай начал проводить ис-
следование морского дна вблизи спорных островов. Токио расценил эти действия как провокацию. Реакция японских властей была быстрой и жёсткой, направленной на предотвращение китайских нарушений японских территориальных вод. Когда в 2004 г. китайское рыболовное судно появилось возле островов, оно было выдворено японским патрульным кораблём. В том же году китайские активисты высадились на спорных островах, но были задержаны японскими властями.
В КНР данное обстоятельство комментируется так: «В 1951 г. Япония и США нелегально подписали мирный договор в Сан-Франциско в отсутствие Китая... В третьем пункте острова Дяоюйдао, украденные Японией у Китая, были ошибочно включены в зону Рюкю» [5].
Непростым для урегулирования стал инцидент в ноябре 2004 г., когда китайская подлодка прошла через пролив Иси-гаки, устроив таким образом демонстрацию возможностей китайского ВМФ скрытно передвигаться вдали от своих баз. 7 сентября 2010 г. китайский рыболовный сейнер нарушил территориальные воды вблизи островов Сенкаку и был арестован японской береговой охраной. Последовали протесты японской стороны. Эти события побудили власти г. Исигаки усилить внимание к ситуации, складывающейся в отношении островов Сенкаку. Они объявили 3 января днём празднования годовщины их присоединения к территории Японии и начали ежегодно отмечать эту дату поездками местных официальных лиц на острова [6]. Действия властей Окинава преследовали цель вынудить Токио придерживаться более жёсткой линии поведения в отношении Китая, поскольку японские рыбаки несли урон от китайских браконьеров и вынуждены были конкурировать с ними за рыбные ресурсы в водах вокруг островов Сенкаку.
КНР и Япония предпринимали попытки дипломатическим путём решить территориальный спор, но ни одна из сторон не желала отказываться от своих притязаний. Вызывает трения и вопрос, на какие участки Восточно-Китайского моря имеет право та и другая сторона. Спорной зоной оказалась впадина Сиху, которая, по оценкам специалистов, содержит залежи природного газа. В мае 2004 г. Япония обнаружила, что Китай начал буровые работы на газоносном шельфе в районе Чунь-сяо и в последующем расширил свои геологические изыска-
ния вблизи спорной зоны. Япония выразила опасение, что газ р. будет взят из её зоны. Поскольку Япония зависит от поставок энергоресурсов морским путём, перспективы китайского доминирования в морях Восточной Азии могут отрицательно сказаться на её экономической безопасности и снизить политическое влияние в регионе.
Во второй половине 2012 г. китайско-японские отношения обострились из-за того, что японское правительство выкупило часть островов Сенкаку у частного лица, имя которого так и не было названо. Это привело к взрыву негодования китайской общественности, которую возмутил факт «торговли китайской землёй». В стране поднялась волна антияпонских протестов. Корабли китайских ВМС активизировали патрулирование вблизи островов Сенкаку. Со своей стороны, представители японской общественности не одобрили действия своего правительства, считая, что для Японии лучше было бы поступить в соответствии с достигнутой в 1972 г. между премьерами Чжоу Эньлаем и К. Танакой договорённостью, по которой стороны согласились заморозить вопрос о статусе о. Сенкаку и в будущем решать эту проблему путём дипломатических переговоров [7].
Оценивая международное положение Японии, китайские исследователи отмечают «слабость японского влияния на глобальном уровне», что, по их мнению, является результатом отсутствия у неё политики «мягкой силы», в то время как страна обладает развитой экономикой [8]. Под «мягкой силой» китайские политологи понимают притягательность идеологии, политической системы и культуры какой-либо страны, а также степень её экономического и дипломатического влияния в мире [9]. Подтверждение правоты такой позиции китайские исследователи находят в работах американских политологов. В частности, американский политолог Иелль-ского университета Дж. Курланчик подчёркивает, что китайская модель экономического развития, позволяет «сохранить политическую стабильность, более привлекательна, чем западная модель», и находит сторонников в странах Азии и Африки, помогает «трансформировать мир, превращая Китай во влиятельную глобальную державу» [10]. Китайские учёные видят в этом ещё одно преимущество КНР перед Японией, отмечая, что «Китай стоит во главе новой важной тенден-
ции, которая может иметь исторические последствия» [11].
Китаю следует более реалистично подходить к своей стратегии «мягкой силы» и больше обращать внимания на решение внутренних проблем - сокращение социально-экономического неравенства, снижение экологически вредных выбросов в атмосферу, повышение уважения к международным договорам и выполнению их условий. Во внешней политике необходимо изменить тактику сотрудничества с соседними странами, учитывать их политические приоритеты, экономические интересы, культурные традиции [12]. В свою очередь, японские власти также предпринимают попытки изменить политику в отношении Китая, сделать её более сбалансированной и отвечающей национальным интересам. Однако частая смена японских премьер-министров, придерживающихся диаметрально противоположных взглядов по вопросам внешней политики, не позволяет Японии выдерживать стабильную политическую линию в отношении своего соседа.
Непродолжительное (2006-2007 гг.) пребывание у власти премьер- министра Синдзо Абэ создало хорошие возможности для дальнейшего развития китайско-японских отношений. В целях их улучшения премьер С. Абэ нанёс официальные визиты в Пекин и Сеул, отказался от посещения храма Ясукуни и предложил расширить китайско-японское экономическое сотрудничество. В апреле 2007 г. в Токио состоялась встреча С. Абэ и китайского премьера Вэнь Цзябао, в ходе которой были заключены новые соглашения о развитии торгового обмена и научно-технического сотрудничества. Однако стороны не смогли преодолеть разногласий по территориальным вопросам.
Следующие японские премьер-министры - Юкио Хатояма и Наото Кан - также поддерживали процесс улучшения отношений с Китаем. Более того, Наото Кан намеревался широко сотрудничать с КНР в преодолении последствий землетрясения и цунами. После землетрясения китайская сторона также проявила интерес к расширению разносторонних контактов с Японией.
Учитывая бедственное положение своей страны после взрыва на АЭС Фукусима 11 марта 2011 г., японские лидеры были вынуждены пересмотреть свою политику в отношении Китая, посчитав, что экономически сильный сосед может по-
мочь возрождению Японии. Они напомнили Пекину о боль- К шом вкладе Японии в проведение китайской модернизации, отметив, что свыше 200 тыс. китайских студентов прошли обучение в японских университетах, а японские компании создали в Китае 9,2 млн рабочих мест, сумма налогов, которые с 1979 г. они заплатили китайскому правительству, составила более 5 млрд юаней [12].
Многие японские политики, в том числе и премьер Наото Кан, осознали, что в связи с радиационным заражением значительной части территории японские товары и продовольствие уже не найдут широкого спроса за рубежом. Поэтому они решили, что Японии пора менять направленность своей внешней политики и переходить от «экономической дипломатии» (продвижение товаров) к «научной дипломатии» (распространение ноу-хау). Китай в этом случае мог бы стать важнейшей площадкой для продвижения японских инновационных проектов. Это становится актуальным ещё и потому, что в начале XXI в. Япония утратила ведущие позиции во внешней торговле Китая. В результате китайская экономика не пострадала от сокращения импорта товаров из Японии, поскольку удельный вес такового составлял менее 13 % от всего китайского импорта (177 млрд дол. из 1,4 трлн дол. в 2010 г.). Снижение объёма китайского экспорта в Японию тоже не оказало существенного влияния на китайскую экономику, так как в 2010 г. он составлял лишь 8 % всего экспорта Китая (121 млрд дол. из 1,58 трлн дол.) [13].
21-22 мая 2011 г. на японо-китайско-южнокорейском саммите в Токио обсуждались вопросы создания регионального механизма координации действий в экстренных ситуациях. Стороны пришли к соглашению о необходимости установления режима более тесного сотрудничества по вопросам ядерной безопасности. Авария на АЭС в Японии послужила толчком для создания в дополнение к шестисторонним переговорам по ликвидации ядерной угрозы на Корейском полуострове другого специального регионального института, нацеленного на обеспечение ядерной безопасности.
Одним из последствий мартовского землетрясения в Японии явилось значительное усиление роли Китая как на международной арене в целом, так и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в частности. Уникальность ситуации состоит в
том, что впервые в своей истории Япония может оказаться в зоне китайского политического влияния, хотя это пока выглядит маловероятным, учитывая их многовековое соперничество, территориальные споры и этнокультурный антагонизм. Однако исключать возможность создания китайско-японского союза, который мог бы стать недосягаемым экономическим лидером в Восточной Азии, было бы неверно. Вполне возможна переоценка Японией своих национальных интересов, которые могут быть направлены не на соперничество, а на сотрудничество с Китаем.
В случае формирования китайско-японского альянса сохранение американских военных баз в Восточной Азии окажется бесперспективным. При таком развитии событий США, должны будут принимать экстраординарные меры как в финансовой, так и в военнополитической сферах. Это может быть девальвация американской валюты или масштабное силовое воздействие на тихоокеанском направлении. Иными словами, сращивание экономик двух азиатских гигантов - Китая и Японии - способно привести к кардинальным изменениям в расстановке сил в Восточной Азии и вытеснить США из региона. В связи с этим Вашингтон принимает упреждающие меры и активно влияет на приход к власти в Японии проамерикански настроенных политиков. Пока американская стратегия оправдывает себя и цементирует двусторонние японо-американские военно-политические связи.
В августе 2011 г. премьер-министр Наото Кан был вынужден уйти в отставку, поскольку подвергся острой критике со стороны своих политических оппонентов за планы отказа от ядерной энергетики. Новым японским премьером стал проамерикански настроенный Ёсихико Нода, выступающий за укрепление японо-американского военно-политического союза и рассматривающий его как противовес военной мощи Китая и как основу внешней политики и безопасности Японии. Одним из первых шагов премьера Ё. Нода явилось заявление о том, что китайское военное строительство вызывает «озабоченность в регионе Азии», и он выбрал твёрдую линию поведения в отношении Китая.
Китайское руководство настораживают продолжающиеся заявления о важности для Японии военно-политического союза с США и участие японских сил самообороны в совместных с
США военных операциях за пределами японской территории. р. За заверениями о дружбе и взаимопонимании кроются труднопреодолимые препятствия, приводящие к периодическим трениям. В то же время руководители двух стран понимают необходимость стабильного и устойчивого развития отношений между Китаем и Японией, которые в последние годы становятся более активными благодаря народной дипломатии и экономическому сотрудничеству.
Победа в Японии на парламентских выборах 16 декабря 2012 г. Либерально-демократической партии позволила её лидеру Синдзо Абэ вновь стать премьер-министром страны и продолжить политику налаживания связей с Китаем. В Пекине вторичное избрание Синдзо Абэ японским премьером было встречено с воодушевлением, так как он. значительно улучшил отношения между двумя странами в 2006-2007 гг.
Учитывая, что самой актуальной проблемой во внешней политике Японии является урегулирование территориальных споров с соседями, Синдзо Абэ отправил специальных представителей в Пекин, Сеул и Москву в целях налаживания связей, подчеркнув при этом, что «отношения между Японией и Китаем являются особо важными» [14]. Вместе с тем свой первый зарубежный визит он совершил не в Вашингтон, как ранее ожидалось, а в столицы ведущих стран АСЕАН - Бангкок, Ханой и Джакарту, где Япония наряду с Китаем является важным инвестором. На пресс-конференции в Джакарте, например, Синдзо Абэ заявил о строгой приверженности Японии принципам свободы торговли и мореплавания, взаимовыгодного экономического сотрудничества, укрепления культурных связей, а главное, необходимости придерживаться и действовать в соответствии с международным морским правом при решении спорных вопросов [15].
Таким образом, можно сделать вывод, что руководство КПК КНР во главе с Си Цзиньпином также намерено укреплять разносторонние связи с экономически развитым соседом, несмотря на разногласия по островам Сенкаку. Специфика современного этапа китайско-японских отношений заключается в том, что обострение военно-политического соперничества и конкуренции сопровождается усилением экономической взаимозависимости и повышением уровня заинтересованности друг в друге при решении региональных задач. В ближайшее
время тесные связи между Японией и США не позволят Токио кардинально изменить политику в отношении Китая.
Продолжающийся рост китайского военного потенциала и политико-экономического влияния приведёт к усилению японского маневрирования между своим союзником в лице США и региональным соседом - КНР.
Bibliography
1. Brzezinski Z. Strategic view: America and the global crisis: / Per. With English. MN Desyatova. - M.. - AST, 2014. P. 147.
2. Atsushi Sunami. Japan's Innovation System: Evolving from Catch-up to Post Catchup: MOF Lecture in Russia, March 23,2011 / Atsushi Sunami. Moscow, 2011. P. 18.
3. Semin A.V. Tokyo - Beijing: the conflict potential persists? / A.V. Semin // Problems of the Far East. 2011. № 5. P. 107-108.
4. Shi Yinhong. Chinese soft power and peaceful exaltation / Shi Yinhong // Review of China. No. 10. P. 119. (In Chinese).
5. Japan rules the Senkaku // The Japan Times: website. URL: http://search.japan—times. co.jp/print/ed20110909al.html.
6. Li Jie. Creating soft power and peaceful development of China / Li Jie // Studying international issues. Beijing, 2007. No. 1. P. 21. (In Chinese)
7. Liu Jian. Chinese soft power: components, resources, opportunities / Liu Jian // The international system and the soft power of China. Beijing: Shishi Chubanshe, 2006. P. 131. (in Chinese).
8. Kurlantzick J. Charm Offensive: How China's Soft Power Is Transforming the World / Joshua Kurlantzick. New Haven: Yale Univ. Press, 2007. 234 p.
9. Shi Yinhong. Chinese soft power and peaceful exaltation / Shi Yinhong // Review of China. 2007. № 10. P. 119. (In Chinese).
10. Zhang Baohui. Chinese Foreign Policy in Transition: Trends and Implications / Zhang Baohui // Journal of Current Chinese Affairs / German Ins. Of Global and Area Studies. Hamburg, 2010. Vol. 39, No. 2. P. 60.
11. Zhang Xinjun. China's 'Peaceful Rise', 'Harmonious' Foreign Relations and Legal Confrontation / Zhang Xinjun // Eurasia Review: website. URL: http://www.eurasi-areview. com/18052010-china%E2%80%99s-peaceful-rise-harmonious-foreign-relations-andlegal-confrontation/.
12. Atsushi Sunami. Japan's Innovation System: Evolving from Catch-up to Post Catchup: MOF Lecture in Russia, March 23,2011 / Atsushi Sunami. Moscow, 2011. P.18.
13. Dubrovin D., Makarchev V. The effects of the earthquake in Japan for the world economy / Denis Dubrovin, Vitaly Makarchev // Compass. 2011. № 13. P. 13.
14. Areshidze L. G. Krupianko M.I. New aspects of Japan's military policy in East Asia in the early 21st century // Diplomatic Service .- 2009. - No. 1.- P.73-77.
15. Gluschenko Yu.N. State debt and the federal budget deficit in the context of US financial stability / Glushchenko Yu.N. // Problems of the national strategy. 2012. No. 3 (12). P. 128.
16. Rybakov S.V. Armenia's touristic image in view of its cultural and historical peculiarities // Etnosotsium and international culture. 2017. № 2 (104). p. 122 - 129.
17. Smirnova M.I., Yanuskina V.V. Review of the Vlasov V.I. monograph «Reflections about God and divine» // "Interchurch Mission" 2016. № 10 (14). p. 65 - 67.
18. Smirnov LP. Old Faith and the district council (1898-1901) // "Interchurch Mission" 2016. №17. p. 8 - 17.
19. Shaihov A.G., Chapkin N.S. Ilnterfaith relations in the face of global threats // "Interchurch Mission" 2017. № 20. p. 27 - 33.
