CC BY
170
МОЛОДЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ
И. В. Бердинских
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ АРХИВОВ ГУЛАГа (ОБ АРХИВЕ ВЯТЛАГа НКВД-МВД СССР)
В статье впервые в отечественной историографии анализируется история архива Вятлага МВД СССР 1930-1960-х гг. - одного из десяти лесных лагерей ГУЛАГа. Основные этапы формирования архивного фонда лагеря обрисованы четко и детально.
Лишь с началом 1990-х годов историки России получили возможность соприкоснуться с архивными материалами по проблематике ГУЛАГа.
Но если объем мемуарной и публицистической литературы по общей истории политических репрессий в СССР сейчас довольно значителен, то количество монографических исследований непосредственно по теме ГУЛАГа не так уж и велико.
Следует выделить прежде всего основательный справочник по исправительно-трудовым лагерям СССР (1923-1960 гг.), обобщающе-проблемный том «ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои», обстоятельную книгу В. А. Бердинских «История одного лагеря (Вятлаг)» [1].
В 2000-е гг. интерес историков к этой проблематике заметно падает, хотя на местах - в различных областных и университетских центрах - продолжают разрабатываться проблемы истории отдельных лагерных комплексов.
Существенное значение для истории системы подневольного труда заключенных в СССР имеет архив ГУЛАГа - Главного управления исправительно-трудовых лагерей и трудовых колоний НКВД (с 1946 г. - МВД) СССР, хранящийся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ, фонд 9414).
Фундаментальное семитомное собрание документов «История сталинского ГУЛАГа: конец 1920-х - первая половина 1950-х годов» издано издательством РОССПЭН в Москве в 20042005 гг. на основе материалов ГАРФ [2].
Для нашей проблематики наибольший интерес представляет 7-й (справочный) том этого издания, характеризующий состав и содержание документов ГАРФ по истории советской карательной политики и пенитенциарной системы.
БЕРДИНСКИХ Иван Викторович - аспирант кафедры истории и краеведения ВятГГУ © Бердинских И. В., 2007
По аннотированному описанию дел фондов ГУЛАГа, НКВД-МВД СССР, Прокуратуры СССР, Министерства юстиции СССР и других ведомств исследователи могут получить достаточно ясное представление об объеме и структуре гулагов-ской документации.
В ГАРФ имеется также некоторая информация о хранении местных лагерных архивов страны (фонд 9414, опись 1, дело 3382), где эти сведения систематизированы работниками МВД по состоянию на 1956 г.
Следует, однако, иметь в виду, что фонд 9414 ГАРФ - это архивный фонд (причем далеко не полный) лишь центрального аппарата лагерной системы страны.
Между тем ГУЛАГ (управление, а затем главное управление в структуре НКВД-МВД) руководил на 2 сентября 1947 г. 54 исправительными лагерями (ИТЛ), 79 колониями (ИТК) и 57 пересыльными тюрьмами [3].
Примерно 1 500 000 заключенных («зэка», или «зеков») в этих лагерях и колониях выполняли «производственную программу», «народно-хозяйственные планы» и т. п.
Таким образом, исправительно-трудовые лагеря и колонии СССР, довольно разнообразные по своему производственному профилю, являлись становым хребтом «гулаговской империи».
Именно в них отбывали свой срок и трудились заключенные - строя железные дороги, заводы и шахты, добывая лес, уголь, золото, руду и т. д.
Здесь хранились личные дела «зеков», кипела работа, а «наверх», в Москву, отправлялись лишь сведения о результатах - отшлифованные и отфильтрованные отчеты, справки и т. п.
Иными словами: ценнейшая информация о реальной жизни и повседневном быте лагерей и колоний накапливалась, концентрировалась и хранилась не в «центре», а в ведомственных архивах управлений 54 территориальных лагерных комплексов.
В основной своей части лагерные комплексы сталинской эпохи закрылись или полностью перебазировались.
Показательно время существования целого ряда этих комплексов: Богословлаг (1940-1949), Воркутлаг (1938-1960), Интинлаг (1941-1948), Карлаг (1931-1959), Норильлаг (1935-1956), Свободлаг (1941-1946), Севвостлаг (1932-1952),
Севжелдорлаг (1938-1950), Тагиллаг (1942-1953), Ухтоижемлаг (1938-1955) и т. д.
Были лагеря, развертывавшиеся и на более краткое время (2-4 года) - для решения конкретной производственной задачи.
Едва ли не самыми устойчивыми (прежде всего из-за специфики своей жизнедеятельности, производственных и режимных особенностей) оказались лагерные комплексы Управления лагерей лесной промышленности (УЛЛП) ГУЛАГа.
Именно в лагерях последнего типа - в силу непрерывности существования данных учреждения вплоть до наших дней - отложились и сохранились наиболее объемные и разнообразные ведомственные лагерные архивы, столь интересные сегодня историкам.
Впрочем, при закрытии подобного лагерного комплекса судьба его архивов могла быть довольно плачевной.
Лишь кое-где на Севере европейской части России (Карелия, Архангельская область, Республика Коми) сохранились частично ведомственные архивы лагерных комплексов такого типа.
Из почти двух десятков ИТЛ, объединенных Управлением лагерей лесной промышленности ГУЛАГа НКВД СССР (впоследствии - Главспец-лесом и/или Главным управлением лесных исправительно-трудовых учреждений (ГУЛИТУ) МВД СССР), достаточно типичным для европейского Севера страны лесным ИТЛ, нацеленным на заготовку и переработку древесины, был Вятский исправительно-трудовой лагерь (Вятлаг), развернутый в глухой тайге - на северо-востоке Кировской области, в Гайнском районе Коми-Пермяцкого округа Пермской области и на юго-западе Республики Коми.
Лагерь, в числе еще 6 лесозаготовительных ИТЛ, создан приказом НКВД СССР от 5 февраля 1938 г. № 020 - в соответствии с постановлением Совнаркома СССР от 12 августа 1937 г.
[4].
Первоначально Вятскому ИТЛ были выделены 1 157 600 гектаров леса - с ликвидным запасом древесины 70 043 000 кубометров и сроком эксплуатации от 40 до 100 лет.
От 16 000 до 25 000 узников населяли во второй половине 1940-х гг. этот лесной лагерь (примерно треть из них - политзаключенные, репрессированные по печально знаменитой 58-й статье действовавшего тогда Уголовного кодекса (УК) РСФСР и по аналогичным статьям УК других союзных республик).
В период хрущевской «оттепели», к концу 1950-х гг., численность лагнаселения в связи с массовой амнистией политзаключенных значительно сокращается.
Но лагерная структура здесь сохранилась и -в виде Учреждения К-231, а затем Вятского УЛИУ
(Управления лесных исправительных учреждений) - продолжала существовать все советские годы, дожив до сего дня.
Кстати, в 1960-е и последующие годы кроме Вятлага продолжали функционировать Ивдель-лаг (образован в 1937 г.), Каргопольлаг (1937), Севураллаг (1938), Унжлаг (1938), Усольлаг (с 1938 г.) и другие лесные ИТЛ-УЛИТУ-УЛИУ [5].
Огромную ценность для историков сегодня представляет ведомственный архив Управления Федеральной службы Исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации по Кировской области, находящийся в поселке Лесном Верхнекамского района Кировской области (железнодорожная станция Лесная, до 1944 г. -«Соцгородок»), где с декабря 1939 г. располагалось управление Вятлагом (первоначальное место дислокации - поселок Рудничный Кайского (ныне Верхнекамского) района).
Полностью на основе данных архива Вятского ИТЛ за 1938-1961 гг. профессором В. А. Бер-динских создана обстоятельная монография «История одного лагеря (Вятлаг)».
Но в ней отсутствует хоть какое-то описание архива, в котором работал автор.
Между тем, в силу унифицированности отчетности и другой самой разнообразной документации пяти десятков лагерных комплексов ГУЛАГа, архив Вятского ИТЛ достаточно типичен по своей структуре и может, в значительной мере, дать нам представление о ведомственных лагерных архивах сталинской эпохи вообще.
При этом не стоит забывать, что важная особенность лагерной документации - насыщенность персональными данными, большинство коих относится к конфиденциальной информации.
В соответствии с Законом России «Об архивном фонде Российской Федерации и архивах» определен срок конфиденциального хранения сведений «о личной жизни граждан..., а также создающих угрозу для их жизни» - 75 лет со времени создания документа.
При рассекречивании множества документов по теме сталинских репрессий в архивах 1990-х гг. нередко эти требования не соблюдались.
Это связано еще и с тем, что до сих пор нет Федерального Закона «О персональных данных», да и сам термин «персональные данные» понимается крайне расплывчато.
Отсюда - существенная ограниченность и дефицит возможностей использования личных дел бывших заключенных ГУЛАГа (и «политических», и «уголовного элемента», и «бытовиков») в научных исследованиях современных историков.
В поселке Лесном (строившемся с 1938 г. как центр лесного лагеря), рядом со зданием бывшего управления Вятлага, и сейчас находится небольшое двухэтажное кирпичное здание 2-го
(«специального») отдела УИТЛ, где с 1945 г. (наряду с документами «спецотдела» (или отдела «учета спецконтингента») и отдела кадров) размещается также и «общелагерное» архивохранилище [6].
На деревянных открытых стеллажах его и по сей день находятся десятки тысяч томов - документы Вятского ИТЛ, а также личные дела заключенных и сотрудников.
Стоит отметить, что существенная часть архива лагеря уничтожалась в соответствии с приказами МВД СССР в 1953-1954 гг. [7].
В качестве примера уместно привести нижеследующее извлечение из приказа по Управлению Вятского ИТЛ от 5 февраля 1954 г.:
«.Во исполнение приказа Министра внутренних дел СССР, Министерства юстиции СССР и Генерального прокурора СССР от 4 января 1954 года за № 04/01/4с -
Приказываю:
1) Произвести уничтожение приказов НКВД, НКГБ и Прокурора СССР, отмененных приказом МВД СССР, Министра юстиции СССР и Генерального прокурора СССР от 4 января 1954 года за № 04/01/4с;
2) По уничтожению приказов создать Комиссию в составе 3 человек.;
3) Акт об уничтожении приказов представить мне на утверждение не позднее 5 февраля 1954 года.» [8].
Поражают даже не секретность и не масштабность этого приказа по трем крупнейшим ведомствам страны, а удивительная срочность, поспешность.
Собрать материалы в один день и все уничтожить.
Заметим, что «оттепель» еще по сути не началась, но стремление «прятать концы в воду» уже очевидно.
По рассказам архивистов тех лет, на такого рода приказах из «центра» стоял гриф с требованием возврата документа в десятидневный срок назад, в Москву.
Поэтому сохраниться в лагерном архиве эти приказы в принципе не могли.
Массовые плановые уничтожения документов случались также до и после этих рубежных лет.
Много документов уничтожалось в связи с «истечением срока давности хранения» - по действовавшим в 1950-1980-е гг. ведомственным инструкциям МВД СССР.
Существенный ущерб (в том числе - в части, касающейся документальных источников по первоначальному периоду истории лагеря) был нанесен катастрофическим лесным пожаром в сентябре 1938 г., практически полностью уничтожившим большинство лагпунктов Вятского ИТЛ,
включая бывший тогда «центральным» ОЛП № 1 (поселок Рудничный) [9].
По всей видимости, от огня удалось спасти только картотеки и регистрационные книги отдела спецучета, отдела кадров, оперативно-чекистского отдела и политотдела, а также (частично) личные дела сотрудников и заключенных.
Во всяком случае, другие канцелярские документы подготовительного и первоначального этапа жизнедеятельности Вятлага (в том числе материалы Гайнско-Кайского строительства, акты приема в эксплуатацию подразделений и производственных объектов, общелагерные приказы по сентябрь 1938 г. включительно и т. п.) в его нынешнем архиве отсутствуют.
Значительная часть лагерных документов по-прежнему полностью закрыта для исследователей.
Это, в первую очередь, все материалы «оперативно-чекистских» (оперативных) частей и отделов управлений лагерями и их подразделений.
В данной статье автор попытается дать представление прежде всего о сохранившихся документах Вятлага 1938-1960-х гг.
Между тем Вятский ИТЛ (с 1960-х гг. - Учреждение К-231/Вятспецлес) и по сей день продолжает свое существование как комплекс мест заключения, хотя, естественно, под другим названием и в существенно видоизмененном формальном качестве.
В силу подчиненности и подотчетности Вятского ИТЛ непосредственно «московскому центру» (УЛЛП ГУЛАГа) документация Вятлага в 1930-1940 гг. не откладывалась в архивах областного УНКВД-УВД, и на сегодня в архиве УВД по Кировской области практически отсутствует (за исключением отдельных «перестроечных» периодов 1950-1960 гг.).
Формально этот ведомственный архив существует лишь с 2001 г. - по приказу Минюста России от 11 июля 2001 г. № 200 «О создании архивов в уголовно-исполнительной системе Министерства юстиции Российской Федерации».
В 1940-е г., по сведениям очевидцев, текущий архив Вятского лагерного управления напоминал собой огромное и довольно беспорядочное скопище папок и бумаг.
Множество тюков с документами, доставленными сюда из отделов управления, лагерных пунктов и подразделений (порой расположенных весьма далеко от поселка Лесного) долгие годы лежали даже не развязанными, не разобранными, не учтенными и не систематизированными [10].
Из общего объема сохранившихся дел часть фонда политического отдела (политотдела) Вятского ИТЛ была (в середине 1960-х гг. и в последующие периоды) отправлена на хранение в об-
ластной центр - в архив Кировского обкома КПСС (сейчас Государственный архив социально-политической истории (ГАСПИ) Кировской области, фонд 5991).
В составе фонда политотдела Вятского ИТЛ в ГАСПИ Кировской области на сей день -4 799 единиц хранения за 1937-1988 гг.
То есть с 1960 до 1988 г. часть откладывавшихся на месте дел этого «политоргана» более или менее регулярно отправлялась в партийный архив областного центра на закрытое хранение.
По структуре фонда в него входят: протоколы партийных и комсомольских конференций и активов лагеря, заседаний политотдела и партийных комиссий; материалы учета и собраний первичных партийных и комсомольских организаций управления и лагпунктов; директивные указания политотдела ГУЛАГа; отчеты и докладные записки политотдела Вятлага; ежегодные (с 1944 г.) подшивки многотиражных газет политотдела (для личного состава и заключенных) и ряд других документов.
Особо отметим, что это - отнюдь не все хранившиеся на местах партийные документы, а лишь определенная их часть.
Намного более значительны (по количеству и содержанию) другого рода материалы, хранящиеся и по сей день в ведомственном архиве Вятского ИТЛ (поселок Лесной).
Условно основную массу исторических документов архива Вятского ИТЛ можно сегодня разделить на три больших группы.
I. Документы общего пользования - объемом примерно 1 150 томов.
Здесь находятся:
1) приказы и приказания по управлению лагерем - более 80 томов, в том числе приказы «по личному составу» (секретные) и «общие» приказы (секретные и совершенно секретные);
2) административные акты об уничтожении дел (более 40 томов);
3) журналы учета личных дел (около 70 томов);
4) спецлитература (около 440 томов);
5) сводные бухгалтерские отчеты и акты передачи лагеря (около 40 томов);
6) акты и материалы расследования несчастных случаев (около 290 томов);
7) личные карточки на выдачу зарплаты сотрудникам (около 60 томов).
Эти материалы очень ценны для исследователя, поскольку дают обобщающую картину функционирования лесного лагеря ГУЛАГа в очень сложную эпоху и в крайне трудных условиях.
Чрезвычайно интересны «акты передачи лагеря», составлявшиеся при смене начальника лагерного управления.
Здесь фиксировались не только материальные ценности всего лагерного комплекса (строения, техника, финансы и т. п.), но и весь «человеческий ресурс» (кадровый состав, вольнонаемные работники, заключенные, «трудмобилизованные», военнопленные и т. д.).
II. Второй раздел документов архива - это личные дела «спецконтингента»: заключенных и «трудмобилизованных» («трудармейцев» - немцев, финнов и представителей других «наказанных народов»).
Общий количественный объем этих документов - около 90 000 дел.
Это есть живая история с человеческим лицом.
Просматривать, а тем более читать эти документы морально крайне тяжело.
Гнетущая атмосфера смерти, непомерно тяжелого и зачастую незаслуженного наказания, изуродованных человеческих судеб и отношений пронизывает все эти архивные материалы.
И это касается не только личных дел политзаключенных (репрессированных по упоминавшейся уже «58-й статье»)!
III. Третий раздел архива - личные дела бывших работников Вятского ИТЛ, уволенных («убывших») из лагеря (объемом около 34 000 дел).
Карьеры и судьбы офицеров и вольнонаемных сотрудников Вятлага - яркое отражение нравов и стиля жизни той эпохи.
Специфика советского «зазеркалья» здесь видна удивительно отчетливо.
Кроме вышеперечисленного, свои собрания документов, порой значительные, имелись в отделах управления и подразделениях Вятлага: секретариат, отдел кадров, специальный отдел (2-й отдел, ОУРЗ), оперативный отдел (ОЧО), отдел капитального строительства (ОКС), медицинский отдел (САНО), производственный отдел (ПРО), жилищно-коммунальный отдел (АХО-ЖКО), интендантский отдел (ООС-ОИС), транспортный отдел (ЖДО), торговый отдел, отдел сельского хозяйства, главная бухгалтерия, а также бывшие «отдельные лагпункты» (ОЛП-ОИТК-ИТК-ОИУ-ИУ), ныне дислоцирующиеся в поселках Комендантский, Полевой-2, Сорда, Брусничный, Старцево и др.
Документация по лагерю немецких военнопленных № 101, который функционировал самостоятельно в 1943-1945 гг., а затем (в 1945 г.) был переподчинен Вятлагу, целиком вывезена из ИТЛ и его архива по приказу МГБ СССР в обстановке строжайшей секретности - сразу же после «вывода» военнопленных из этого лагеря в 1947 г.
Сведения о месте нахождения этого массива документов в лагерном архиве практически отсутствуют (за исключением отдельных и разбросанных косвенных данных) [11].
В 1960-е гг. изъята из ведения Вятлага и передана в соответствующие подразделения конвойных (внутренних) войск МООП-МВД СССР (РСФСР-РФ) основная масса документов, относящихся к военизированной охране лагеря (ВОХР).
К комплексам личных дел общелагерного архива примыкают три архивные картотеки.
I. Картотека специального учета (4 раздела и 9 подразделов) - общим объемом более 450 000 карточек (хранятся в отделе спецучета управления лагерем, раскладываются в алфавитном порядке по подразделам и по системе, установленной в НКВД-МВД, которая несколько отличается от общепринятой).
1. Первый раздел (3 подраздела) - общий массив «спецконтингента» («убывшие», то есть освобожденные, умершие, бежавшие и переведенные в другие ИТЛ и ИТК заключенные).
1-й подраздел - заключенные-мужчины (примерно 350 000 единиц);
2-й подраздел - заключенные-женщины (примерно 30 000 единиц);
3-й подраздел - так называемые «малосрочники» (только заключенные-мужчины, имевшие срок лишения свободы до 5 лет, и только «освобожденные» - примерно 50 000 единиц).
2. Второй раздел архивной картотеки спецучета - «подследственные» (около 4 500 единиц).
Это - заключенные, «убывшие» («освобожденные», отправленные «вне лагеря» или умершие) до вынесения решений по следственным делам.
Здесь 2 подраздела:
1-й подраздел - карточки на прибалтов [12], немцев, поляков (этапы 1941 г., «социально опасный элемент») - более 3 000 единиц;
2-й подраздел - так называемые «изменники родине» (примерно 1 500 единиц):
- «курский этап» (май 1943 г., около 1 000 единиц);
- «белорусские этапы» (Могилев, Бобруйск, Витебск - 1945 г., около 500 единиц).
3. Третий раздел (3 подраздела) картотеки -«трудмобилизованные» («трудармейцы» - немцы, финны и др.) - находится также в отделе спецучета и содержит около 10 000 единиц.
4. Четвертый раздел картотеки спецучета (примыкает ко 2-му разделу) - это 46 карточек на военнопленных-поляков («младший командный состав»), доставленных в Вятлаг, очевидно, «по ошибке» и вскоре отправленных из лагеря (июль-август 1941 г.).
II. Вторая картотека - архивная учетная картотека отдела кадров - содержит примерно 100 000 карточек и делится на три части:
а) краткие учетные карточки «убывших» сотрудников (форма 1) - около 40 000 единиц
(хранятся непосредственно в отделе кадров управления);
б) развернутые карточки (форма 2) - около 50 000 единиц (в том числе - на сотрудников военизированной охраны, а также на спецпоселенцев, «директивников», ссыльнопоселенцев), иногда с фото и документальным приложением: автобиографией, перепиской, справками и т. п. (хранятся в общелагерном архиве).
III. Третья картотека - это оставшаяся в лагере часть учетной картотеки упраздненной в 1956 г. спецкомендатуры № 19 при отделе спецпоселений УВД-УМГБ по Кировской области -около 3 000 единиц (хранится в общелагерном архиве, вместе с картотекой № 2).
Объем источников по социально-политической, национальной, экономической проблематике истории Советского Союза в бывшем архиве Вятлага колоссален.
Здесь можно работать большому научно-исследовательскому коллективу.
Вполне целесообразным и оправданным (с историко-научной точки зрения) было бы многотомное (либо серийное) издание «Вятлаг: архивные материалы».
Многие архивные документы лагеря типоло-гичны.
Обратимся, например, к одной из самых многочисленных групп источников - личным делам заключенных 1940-1960-х гг.
Состав последних обычно таков.
На первой стороне обложки из плотной бумаги - фамилия, имя, отчество; даты начала и окончания дела, его архивный номер.
На второй стороне обложки - регистрация движения «з/к» (общепринятое сокращение): наименование мест заключения, местонахождение последних, время пребывания («прибыл-убыл»), номер личного дела, номера и даты сообщений о передвижении «з/к», даты освобождения (смерти, побега, повторного задержания).
Далее (в первой части собственно личного дела) мы находим, как правило: постановление об избрании меры пресечения (аресте); талон ордера на арест; анкету (иногда с фото); дактилоскопическую карту; приговоры (постановления, определения о мере уголовного наказания); справку о вступлении приговора в законную силу; наряд на отправку в лагерь (колонию); учетно-ста-тистическую карточку и расчетный листок; формуляр к личному делу; документы об изменении срока наказания; ордер на освобождение; копии выданных на руки документов при освобождении; акты о смерти, о погребении и соответствующее сообщение в органы ЗАГС (в случае смерти в лагере).
Во второй части личного дела заключенного содержатся: протоколы личного обыска; квитан-
ции на изъятые личные вещи; опись имущества арестованного; документы о вызовах на допрос, о взысканиях и поощрениях, о режиме содержания; заявления, жалобы, обращения и ответы на них; медицинские акты, справки; справка о приговоре и исчислении срока наказания.
На третьей стороне обложки: подписка «о неразглашении»; подписка о получении при освобождении вещей, денег и «об отсутствии претензий к администрации».
Во вклеенном на обложке приложении (конверте) могут быть копии документов, дополнительные фото, личная переписка, изъятая цензурой, и т. п.
Значительная часть личных дел лагерных заключенных и «трудмобилизованных» была уничтожена.
После их освобождения или смерти личное дело оседало в лагерном архиве (в случае отправки в другой лагерь - «уходило» вместе с человеком).
В 1960-1970-е гг., в связи с истечением определенного на тот период ведомственными инструкциями МВД срока хранения, многие дела уничтожались - «по акту».
Показательно, например, что личное лагерное дело поэта Бориса Алексеевича Чичибабина (Полушина), отбывшего в Вятлаге в 1948-1951 гг. основную часть пятилетнего срока заключения (по политической статье «58 пункт 10 - антисоветская агитация»), уничтожено в мае 1968 г., когда он еще был членом Союза писателей СССР (исключен «за вольномыслие» в 1973 г.).
Вероятно, массовый анализ этого типа документации начнется не ранее чем через 30-40 лет.
Но сохранение такого рода ценнейших исторических источников - задача уже нашего времени.
Очеловечить страшную и невероятно многообразную историю России ХХ в. можно лишь используя все имеющиеся в нашем распоряжении группы источников, в том числе и архивный комплекс, сложившийся в бывшем Вятлаге НКВД-МВД СССР.
Десятки тысяч сохранившихся личных дел заключенных из всех социальных групп и слоев населения Советского Союза ярко отразили перипетии реальных человеческих судеб.
Без внимательного и тщательного изучения этого массива исторических источников мы не сможем сегодня создать полноценную историю народов нашей страны, ее индустриализации, коллективизации крестьянства, Великой Отечественной войны и последующих этапов советской эпохи.
Примечания
1. См.: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР: справочник / сост. М. Б. Смирнов. М., 1998;
ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои [Текст]. М.; СПб., 1998; Бердинских, В. А. История одного лагеря (Вятлаг) [Текст] / В. А. Бердинских. М., 2001.
2. См.: История сталинского ГУЛАГа. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов [Текст] : собрание документов : в 7 т. М., 2004-2005.
3. Бердинских, В. А. Указ. соч. С. 11-12.
4. Там же. С. 9.
5. Подробнее см.: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР.
6. См.: Архив Учреждения К-231 / Вятского УЛИУ, фонд секретариата. Д. 30. Лл. 6-8.
7. См., напр.: Архив Учреждения К-231 / Вятского УЛИУ, фонд секретариата, книга приказаний за 1954 г. № 0016 от 27.09.1954 г. Л. б/н.
8. Цит. по: Бердинских, В. А. Указ соч. С. 16.
9. См.: Кирсинский характер: Очерки об истории завода «Кирскабель» [Текст]. Киров, 1992. С. 66-67; Рацевич, С. В. Глазами журналиста и актера (Из виденного и пережитого) [Текст] / С. В. Рацевич. Т. 2. Ч. 1. Ст. 58. Нарва, 2005. С. 129-132; Дьяконов, В. Б. Я, лагерная пыль, свидетельствую. [Текст] / В. Б. Дьяконов. Астрахань, 1996. С. 29-30.
10. Автор выражает искреннюю благодарность за многие сведения о лагерном архиве многолетнему сотруднику Учреждения К-231 и прирожденному архивисту-исследователю Владимиру Ивановичу Веремье-ву, уроженцу поселка Лесного.
11. См., напр.: Архив Учреждения К-231 / Вятского УЛИУ, фонд секретариата. Д. 32. № 978/798 от 07.12.1945 г., Лл. б/н.
12. См.: Бамбалс, А. Архивные дела жителей Латвии, высланных 14 июня 1941 года [Текст] / А. Бамбалс // «Увезенные.». 14 июня 1941 года: Книга Памяти. Рига, 2001. С. 745-752.
Э. В. Бушкоба-Шиклина ПРЕДСТАВЛЕНИЯ МЕНЕДЖЕРОВ
о Должных отношениях
В ТРУДОВОМ КОЛЛЕКТИВЕ
В статье показывается с опорой на результаты социологического исследования, какие особенности существуют во взглядах менеджеров различных уровней управления на должное поведение сотрудников в коллективе. Анализ этих особенностей позволяет косвенно судить и о тех ценностях, на которые ориентируются руководители.
Преставления об отношениях и поведении людей в какой-либо сфере, а следовательно, и собственно поведение, в значительной степени определяются мировоззрением человека. Особую роль в этом случае играют ценности личности, выступающие в виде представлений о наиболее желательных целях (терминальные ценности) либо наиболее предпочитаемых модусах поведения или способах действий (инструментальные
БУШКОВА-ШИКЛИНА Эльвира Васильевна - ассистент кафедры философии и социологии ВятГГУ © Бушкова-Шиклина Э. В., 2007
