CC BY
152
УДК 343.54
DOI 10.23672/g5130-9847-4594-o
Конорезов Николай Андреевич
аспирант кафедры уголовного права и криминологии, Кубанский государственный университет Konorezov@list.ru
Nikolay A. Konorezov
Postgraduate student of the Department of Criminal Law and Criminology, Kuban State University Konorezov@list.ru
Проблемы интерпретации
объективных признаков состава понуждения к действиям сексуального характера (ст. 133 ук рф)
Problems of interpretation
of objective signs of compulsion to acts of a sexual nature (art. 133 of the criminal code)
Аннотация. Статья посвящена вопросам всестороннего толкования признаков понуждения к действиям сексуального характера. В частности, остаются открытыми вопросы о насильственном характере данного вида преступления, о содержательном наполнении категории «понуждение», об обещании привилегий и обмане жертвы для вступления с ней в половую связь. На основании анализа массива научных изысканий по теме и судебной практики, автор приходит к выводу о потребности в расширении способов понуждения посредством включения обмана и злоупотребления доверием.
Ключевые слова: половые преступления, понуждение, половая свобода, квалификация, харассмент, уголовная ответственность.
Annotation. The article is devoted to the issues of correct and comprehensive interpretation of the signs of compulsion to acts of a sexual nature. In particular, there are still open questions about the violent nature of this crime, the content of the category of «compulsion», the promise of privileges and the deception of the victim in order to have sexual intercourse with her. Based on an analysis of the array of scientific research on the topic and judicial practice, the author comes to the conclusion that there is a need to expand the methods of coercion through the inclusion of deception and abuse of trust.
Keywords: sexual crimes, compulsion, sexual freedom, qualifications, harassment, criminal liability.
В современных политико-правовых условиях трепетного отношения к вопросам охраны неприкосновенности личности наблюдается особая обеспокоенность проблемой сексуальных домогательств и гендерного насилия (sexual harassment and gender violence [1, p. 61]) во всём мире. Большое количество зарубежных исследований в области социологии преступности посвящены поднятой проблеме. Учеными освещается широкий спектр тем: от сексуального насилия в школах, университетах и на рабочих местах [2] до частных исследований юристами вопросов сексуальных домогательств [3].
Понуждение к действиям сексуального характера сопровождается отсутствием добровольности вступления в сексуальные отношения, что оценивается современными криминологами в качестве негативной девиации - насилия, требующего уголовно-правового запрещения [4, с. 420]. Несмотря на большое количество доктринальных исследований в этой сфере, правоприменительные противоречия в понимании составообразующих признаков данного преступления не только сохраняются, но и актуализируются в контексте противодействия сексуальному харассменту. Отдельные ученые предлагают даже ввести обособленную статью в уголовный закон с понятным названием -сексуальные домогательства [5, с. 57].
1. Традиционно состав преступления, предусмотренного ст. 133 УК РФ, принято относить к группе насильственных половых преступлений. Однако отдельные авторы в своих рассуждениях апеллируют весьма противоречивыми тезисами: вначале указывают на аксиоматичность насильственного свойства преступления, предусмотренного ст. 133 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), а далее категорично заявляют: «При этом понуждением является способ получения вынужденного согласия против воли потерпевшего лица, но без применения насилия» [6, с. 97-98].
В действительности, понуждение к действиям сексуального характера в отличие от других (более очевидных) насильственных половых преступлений, предусмотренных ст. 131, ст. 132 УК РФ, имеет иное содержание объективной стороны. Как заключает Пленум Верховного Суда РФ, здесь ключевое различие состоит не в наличии или отсутствии насилия, а в способах воздействия на потерпевшее лицо с целью получения от него вынужденного согласия на совершение указанных действий (п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04 декабря 2014 года № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» [7]). Детально эти
способы названы законодателем в диспозиции ч. 1 ст. 133 УК РФ и поэтому представляют собой конститутивный объективный признак состава понуждения.
Признавая все указанные выше половые преступления в качестве насильственных, Я.М. Яковлев отразил сущностную дихотомию между ними, разграничив их по признаку характера действий в объективной стороне. В первом случае (изнасилование, насильственные действия сексуального характера) профессор усматривал действия физического характера, во втором - интеллектуального [8, с. 18]. Позднее, исключительно психическую направленность способов понуждения подчеркивала и С.Д. Цэнгэл, при этом, обращая внимание на неполное подавление воли потерпевшего лица [9, с. 164].
Такое замечание отвечает пониманию Пленумом Верховного Суда РФ содержания насилия в ст. 131 и ст. 132 УК РФ, которое в п. 2 названного постановления раскрывается через насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему лицу физической боли либо с ограничением его свободы. Во всяком случае, все насильственные половые преступления сопровождаются воздействием на другого человека для формирования вынужденного согласия или подавления несогласия на вступление в половую связь.
2. В науке уголовного права остается открытым вопрос об адресате воздействия, выражающегося в способах понуждения. Иными словами, к кому может быть обращена, например, угроза уничтожением имущества при понуждении конкретного лица к действиям сексуального характера? Традиционно, в научных исследованиях можно выявить два подхода:
- угрозы могут быть высказаны как в отношении лица, которого понуждают к действиям сексуального характера, так и в отношении близких ему лиц [10];
- способы деяния не могут быть обращены к иным лицам, кроме принуждаемого. Последняя позиция высказана О.В. Борисовой о юридической ничтожности применения способов в отношении иных лиц, например, близких для жертвы, нам представляется спорной [11, с. 27].
Заслуживающим интереса, нам видится и комментарий А.Г. Безверхова о том, что при шантаже в составе понуждения может иметь место угроза разглашения (и требующее обособленной оценки последующее разглашение) разоблачительных сведений не только о понуждаемом лице, но и о его близких [12, с. 19]. По нашему мнению, концептуально совпадающему с приведенным позициями Г.А. Есакова, А.Г. Безверхова и др., способы понуждения, исходя из буквального толкования диспозиции анализируемой нормы, могут быть обращены как к самой жертве, так и к иным лицам, но при условии, что таким образом происходит оказание воздействия на потерпевшего (потерпевшую). Например, шантаж о разглашении сведений, позорящих ребенка понуждаемого лица или его родителей.
3. Объективная сторона состава вызывает и другие вопросы, требующие ответов для правильного применения ст. 133 УК РФ. Речь идет о содержании собственно «понуждения», дефиницию которого не раскрывает ни законодатель, ни высшая судебная инстанция. Вместе с тем, последняя косвенно подталкивает правоприменителей к некоторым выводам в отношении понимания понуждения тем, что связывает конец преступления с моментом выражения соответствующего требования.
В поисках подходящего смысла примененного законодателем термина «понуждение» ученые, как правило, обращаются к достижениям филологии. Так, нередко в научных трудах можно встретить прямые отсылки к различным словарным статьям при раскрытии содержания уголовно-правового понимания термина «понуждение». Вместе с тем, принимая во внимание современные правовые исследования, говорить о тождестве общеупо-требляемых слов с их, казалось бы, формами в юридических конструкциях не приходится. Законодатель нередко вкладывает не лексический, а политико-правовой смысл в тексты, которыми оперирует для достижения поставленных перед ним задач по регламентации общественных отношений.
Учитывая принадлежность исключительной компетенции по разъяснению вопросов судебной практики по уголовным делам Верховному Суду РФ, следует в рассуждениях о содержании понуждения опираться именно на те разъяснения общего характера, которые Пленум Верховного Суда РФ выражает в своих постановлениях. Как нам представляется, коль скоро формальный состав понуждения к действиям сексуального характера увязывается с моментом выражения требования, то и понуждение, в таком случае, является юридически выполненным актом поведения посредством объективации указанного требования.
Необходимо, как мы полагаем, и отражение позиции Президиума Верховного Суда РФ о важности точного понимания тех действий, к которым понуждается потерпевшее лицо (Определение № 45-097-97 из Обзора судебной практики Верховного Суда РФ от 1998 г. по известному делу Щербакова). Здесь высшая судебная инстанция подчеркнула, что уголовный закон содержит строго ограниченный перечень форм понуждения, подавления воли потерпевшего (потерпевшей). Не установление таковых свидетельствует об отсутствии состава преступления, предусмотренного ст. 133 УК РФ.
Стало быть, понуждение в смысле, придаваемом ему практикой высшей судебной инстанции, следует понимать как требование о совершении конкретных действий сексуального характера, сопряженное с шантажом, угрозами посягательства на собственность или использованием зависимости потерпевшего лица.
4. Установление объективной стороны понуждения требует полного и определенного уяснения
каждого из нормативно закреплённых способов его совершения:
а) шантажа;
б) угрозы имущественного характера;
в) использования зависимости жертвы.
Абсолютное большинство специалистов в области уголовного права определяют шантаж через угрозу распространения сведений компрометирующего характера, достоверность которых не имеет квалификационного значения. Заметим, что с такой дефиницией, в сущности, солидарны и правоприменительные органы [13]. В судебных решениях о применении ст. 133 УК РФ достаточно часто можно увидеть формулу обвинения, где суд апеллирует к категории «шантажа», сразу же разъясняя её уголовно-правовое содержание. Например: «Этими своими умышленными действиями «ФИО3» совершил преступление, предусмотренное ст. 133 УК РФ, т.е., путем шантажа (угрожая распространением порочащей ее информации) понуждал лицо к половому сношению» [14].
На сегодняшний день шантаж, всё чаще, проявляется через угрозу распространения позорящих лицо сведений, которое оно стремится сохранить в тайне, например, информации о гомосексуальной ориентации жертвы. О.В. Борисова подобные действия обоснованно предлагает квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 133 и ч. 1 ст. 137 УК РФ [15].
Угроза уничтожения, повреждения или изъятия имущества воплощается в материальном мире посредством посягательства на имущество жертвы. Судебной практике известен пример, когда понуждение было реализовано под угрозой уничтожения мобильного телефона (приговор мирового судьи судебного участка № 108 г. Хасавюрта Республики Дагестан от 24 октября 2013 г. по делу № 1-9/2013). Примечательно, что судьи при описании в приговорах соответствующего деяния используют термины «угроза» и «шантаж» в качестве синонимичных конструкций, потому что трактуют шантаж через угрозу распространения позорящих сведений, а угрозу уничтожения имущества - через шантаж. Показателен следующий пример: «Получив отказ от Г.Х. Джалиевой, М.М. Юсупов умышленно, с целью оказания психологического давления на нее и понуждения к половому сношению, стал шантажировать ее тем, что в случае отказа вступить с ним в половую связь, он сломает ее мобильный телефон «Сам-сунг Гелекси С-3» стоимостью 15490 рублей. Тем самым М.М. Юсупов шантажировал Г.Х. Джали-еву угрозой уничтожения ее имущества» [16].
Фактическое исполнение угроз, как обоснованно отмечает большинство ученых, подлежит дополнительной уголовно-правовой оценке, поскольку иные деяния не охватываются составом понуждения, обеспечивающим охрану отношений половой свободы и неприкосновенности. К примеру, виновный был привлечен к ответственности за умышленное уничтожение чужого имущества и
повреждение официального документа для понуждения жертвы к половому сношению, а именно, за совершение совокупности преступлений, предусмотренных ст. 133, ч. 1 ст. 167 и ч. 1 ст. 325 УК РФ [17].
Следующий способ, которым исчерпывается формальное наполнение диспозиции ч. 1 ст. 133 УК РФ - использование материальной или иной зависимости потерпевшего, состоящего с виновным лицом в связи, со структурой известных бинарных отношений: ученик-учитель, студент-преподаватель, подчиненный-начальник, ребенок-родитель и другие.
5. Помимо этого, главный квалификационный вопрос состоит в том, каков характер понуждения в форме использования зависимости: Его реализация имеет место исключительно при умалении прав и законных интересов потерпевшего лица или же и при улучшении его положения? Данная дискуссия была наиболее острой в научных исследованиях по советскому уголовному праву, где аналогичная уголовно-правовая норма обеспечивала охрану лишь лиц женского пола.
Известны мнения ведущих специалистов о сущности понуждения, которые могут быть сведены к следующим подходам:
- понуждение выражается в действиях, угрожающих законным интересам потерпевшего (понижение в должности, увольнение и т.п.) [18, с. 36];
- понуждение выражается не только в угрожающих действиях, но и обещающих улучшение положения зависимого лица [19, с. 88].
Такие подходы сохраняют свою актуальность, несмотря на распространенный тезис о том, что не образует состава преступления, предусмотренного ст. 133 УК РФ, получение согласия потерпевшего путем обещания оказать какую-либо помощь, льготы, путем обмана и др. По верному утверждению А. Н. Красикова: «Оно не ставит потерпевшего в безвыходное положение» [20, с. 119].
Сопровождая разъяснения Пленума Верховного Суда РФ научным комментарием, категорично раскрывает эту позицию А.Н. Попов. Ученый ограничивает преступный характер подобных действий посягательством только на законные, пра-воохраняемые права и интересы потерпевшего, приводя пример с угрозой начальника задержать получение очередного воинского звания подчиненному. При этом он исключает преступность деяния, при котором злодей пообещал подчиненному незаконно представить его к очередному воинскому званию, потому что здесь отсутствует использование зависимости, хотя имеет место «уголовно ненаказуемое соблазнение подчиненного» [21 с. 78]. В таком подходе четко обозначено существенное различие между шантажом и использованием зависимости: в первом случае состав понуждения образуется как в отношении достоверных, законных, так и недостоверных, незаконных сведений о жертве; во втором - только пра-воохраняемые интересы.
Таков генеральный тезис об использовании зависимости: предоставление преимуществ не образует понуждение, потому что оно сводится лишь к ущемлению прав потерпевшего лица. Данное понимание созвучно с характеристикой понуждения в качестве насильственного деяния, сопровождающегося ограничением воли, ее подавлением для получения вынужденного согласия жертвы на вступление в половую связь. В связи с этим, нам представляется справедливым разграничивать понимание понуждения и соблазнения (склонение к сексуальному поведению, контакту обещанием той или иной выгоды), грань между которыми провести далеко не просто. Она зависит от ряда обстоятельств, в том числе, от способа, среди которых наиболее часто приводятся обещание оказать покровительство или иную помощь, предоставить незаслуженные льготы.
«Сущностью понуждения, - как настаивают О.Н. Дядькин и М.Н. Ахмедов, - является именно принуждение выполнить определенные действия». Далее, ученые развивают мысль и показывают, что следует признавать преступным «осуществление услуг сексуального характера в силу обещания не применять заслуженное наказание» [22]. В приведенном примере мы видим, что имеет место уголовно-наказуемое понуждение, потому что, фактически, применение дисциплинарного взыскания составляет собой право работодателя (начальника), но не его обязанность. Выходит, что такое дискреционное полномочие в отношении работника и образует прямую зависимость между виновным и жертвой, что совершенно не может быть сведено к абстрактному «обещанию оказать помощь». Аналогичная ситуация известна судебной практике и научному сообществу по примеру, где генеральный директор под угрозой увольнения понуждал сотрудницу компании к половому сношению.
6. Отдельного внимания требует оценка фактического понуждения к совершению действий сексуального характера путем обмана. Примечательно, что этот вопрос был решен Пленумом Верховного Суда РФ еще в 2004 году: «Действия лица, добившегося согласия женщины на вступление в половое сношение или совершение действий сексуального характера путем обмана или злоупотребления доверием (например, заведомо ложного обещания вступить с ней в брак), не могут рассматриваться как преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» (абз. 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2004 № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации»). Положение было воспроизведено в действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 4 декабря 2014 года № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» в абз. 3 п. 15. Исключение из сферы ст. 133 УК РФ этих действий обычно одобрительно воспринимается специалистами в области уголовного права.
В юридической литературе это явление получило достаточно яркое криминологическое наиме-
нование - «сексуальное мошенничество» [23, с. 12]. Вместе с тем, исключать его общественную опасность в современных условиях противодействия сексуальному харассменту [24, с. 49] мы бы не стали, тем более, в свете правовой позиции Конституционного Суда РФ о накопительном характере общественной опасности (кумулятивный эффект) противоправного посягательства с учетом обязательных и факультативных признаков состава конкретного преступления [25].
На наш взгляд, сферу применения состава понуждения к действиям сексуального характера следует расширить, включив деяния, связанные с обманом или злоупотреблением доверия, по следующим причинам. Основным непосредственным объектом состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 133 УК РФ, единогласно признается половая свобода. Как верно замечает Е.А. Ко-тельникова, с которой солидаризируется И.С. Алихаджиева, понуждение к действиям сексуального характера преступно, потому что наличествует ограничение воли жертвы на вступление в половой контакт; при таком ограничении воли жертва не способна полноценно действовать в соответствии со своими намерениями, в результате - нарушается половая свобода [26, с. 8].
Теперь обратимся к понуждению обманом или злоупотреблением доверия. Очевидно, что данные способы, как и шантаж, формируют ошибочные намерения жертвы, то есть, мы наблюдаем ровно такой же порок воли потерпевшего (потерпевшей). Иными словами, в обоих случаях согласие жертвы на вступление в половую связь образуется под неправомерным психическим воздействием виновного. Как следствие, при результативном понуждении имеет место нарушение половой свободы жертвы. Исходя из этого, сферу применения проанализированного состава преступления целесообразно расширить, включив в него посягательства на половую свободу путем обмана или злоупотреблением доверия. Риски излишней криминализации не наблюдаются, так как преступление остается в категории небольшой тяжести, в то время как политико-правовые условия диктуют потребность во всестороннем обеспечении основных прав и свобод человека, в том числе, уголовно-правовыми средствами.
Резюмируя сказанное, заключим, что надлежащая уголовно-правовая охрана половой свободы на сегодняшний день актуализирована общемировой тенденцией по более пристальному вниманию к обеспечению неприкосновенности личности, её половой свободы. Состав понуждения к действиям сексуального характера справедливо признается насильственным половым преступлением в связи с внешним интеллектуальным воздействием виновного на формирование вынужденного согласия жертвы для вступления в половой контакт. Окончанием данного преступления, а, следовательно, и содержанием понуждения является выражение требования о совершении конкретных действий сексуального характера, сопряженное с шантажом, угрозами посягательства на собственность или использованием зависимости жертвы.
Одновременно считаем спорной исключенность понуждения к действиям сексуального характера путем обмана или злоупотреблением доверия из числа преступных деяний. Применение обмана, в сущности, не лишает понуждение к действиям
Литература:
1. Seal L. Sexual Violence / L. Seal // Gender, Crime and Justice. Springer Nature, Switzerland AG. 2022. P. 61-92.
2. Nona Maria Gronert. Law, campus policy, social movements, and sexual violence: Where do we stand in the MeToo movement? / Nona Maria Gronert // Sociology compass. 2019. Vol. 13.
3. Aina-Pelemo A.D. Sexual Harassment and the Law / A.D.Aina-Pelemo, P.A. Ejembi // Jos University Press, Jos. 2020.
4. Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб. : Алетейя, 2021. С. 420.
5. Дядюн К.В. Понуждение к действиям сексуального характера: проблемы толкования и применения состава / К.В. Дядюн // Lex russica (Русский закон). 2021. № 9(178). С. 57.
6. Исакова Ю.И. О некоторых вопросах квалификации и расследования понуждения к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ) / Ю.И. Исакова, Е.В. Миллеров // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2021. № 10(137). С. 97-98.
7. О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 04 дек. 2014 г. № 16 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 2.
8. Яковлев Я.М. Половые преступления : монография. Душанбе : ИРФОН, 1969. С. 18.
9. Цэнгэл С.Д. Квалификация насильственных действий сексуального характера (ст. 132 УК РФ) : дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 164.
10. Комментарий к статье 133 (автор комментария -Г.А. Есаков) / К.А. Барышева, Ю.В. Грачева, Р.О. До-лотов [и др.]; Под ред. Г.А. Есакова // Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) 9-е изд., перераб. и доп. М. : Проспект, 2021. СПС «КонсультантПлюс».
11. Борисова О.В. Вопросы квалификации понуждения к действиям сексуального характера О.В. / Борисова // Уголовное право. 2014. № 5. С. 27.
12. Безверхов А.О некоторых вопросах квалификации насильственных преступлений против половой неприкосно-венности и половой свободы личности / А.О. Безверхов // Уголовное право. 2014. № 5. С. 18-24.
сексуального характера общественной опасности. Следовательно, имеются все достаточные основания для расширения сферы применения проанализированного состава преступления по объективному признаку способа его совершения.
Literature:
1. Seal L. Sexual Violence / L. Seal // Gender, Crime and Justice. Springer Nature, Switzerland AG. 2022. P. 61-92.
2. Nona Maria Gronert. Law, campus policy, social movements, and sexual violence: Where do we stand in the MeToo movement? / Nona Maria Gronert // Sociology compass. 2019. Vol. 13.
3. Aina-Pelemo A.D. Sexual Harassment and the Law / A.D.Aina-Pelemo, P.A. Ejembi // Jos University Press, Jos. 2020.
4. Gilinskiy Y.I. Deviantology: sociology of crime, narco-Semitism, prostitution, suicide and other «deviations». SPb. : Aletheia, 2021. P. 420.
5. Dyadyun K. V. Compulsion to sexual acts: problems of interpretation and application of the composition / K.V. Dyadyun // Lex russica (Russian Law). 2021. № 9 (178). P. 57.
6. Isakova Yu.I. On some issues of qualification and investigation of coercion to sexual acts (Art.133 of the Criminal Code of the Russian Federation) / Yu.I. Isakova, E.V. Millerov // Science and education: economy and economics; entrepreneurship; law and management. 2021. № 10(137). P. 97-98.
7. On judicial practice in cases of crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the individual : Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 04 Dec. 2014 № 16 // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2015. № 2.
8. Yakovlev Ya.M. Sexual crimes : monograph. Dushanbe : IRFON, 1969. P. 18.
9. TsengelS.D. Qualification of violent acts of a sexual nature (Article 132 of the Criminal Code of the Russian Federation) : dis. ... cand. law sciences. SPb., 2004. P. 164.
10. Commentary on article 133 (author of the commentary - G.A. Esakov ) / K.A. Barysheva, Yu.V. Grachev, R.O. Dolotov [et al.]; Edited by G.A. Yesakov // Commentary on the Criminal Code of the Russian Federation (article by article). 9th ed., Revised and supplemented. M. : Prospect, 2021. SPS «ConsultantPlus».
11. Borisova O.V. Questions of qualification of coercion to sexual acts / O.V. Borisova // Criminal law. 2014. № 5. P. 27.
12. Bezverkhov A. On some issues of qualification of violent crimes against sexual immaculacy and sexual freedom of the individual / A. Bezverkhov // Criminal Law. 2014. № 5. P. 18-24.
13. Постановление 35-ого гарнизонного военного суда г. П-Камчатский Камчатского края от 27 июня 2019 г. по делу № 1-29/2019 // СПС «Консультант-Плюс».
14. Постановление мирового судьи судебного участка № 35 г. Хасавюрта Республики Дагестан от 23 июня 2011 г. // СПС «КонсультантПлюс»
15. Приговор мирового судьи судебного участка № 105 г. Кизляра Республики Дагестан от 07 февраля 2013 г. по делу № 1-10/2013 // СПС «Консуль-тантПлюс».
16. Приговор мирового судьи судебного участка № 108 г. Хасавюрта Республики Дагестан от 24 октября 2013 г. по делу № 1-9/2013 // СПС «Консуль-тантПлюс».
17. Приговор мирового судьи судебного участка № 25 г. Избербаша Республики Дагестан от 25 мая 2011 г. // СПС «КонсультантПлюс».
18. Геннадиев В.Д. Защита по делам о половых преступлениях. Л., 1977. С. 36.
19. Хлынцов М.Н. Расследование половых преступлений. Саратов, 1965. С. 88.
20. Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов, 1999. С. 119.
21. Попов А.Н. О новеллах в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» / А.Н. Попов // Уголовное право. 2016. № 2. С. 78.
22. Дядькин О.Н. Вопросы квалификации понуждения к действиям сексуального характера / О.Н. Дядькин, М.Н. Ахмедов // Вестник Владимирского юридического института. 2018. № 3(48). С. 76.
23. Исаев Н.А. Сексуальные преступления как объект криминологии. СПб., 2007. С. 12.
24. Кокорева В. Харассмент на работе. Анализ споров / В. Кокорева // Трудовое право. 2020. № 2. С. 49.
25. По делу о проверке конституционности положений статьи 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина: Постановление Конституционного Суда РФ от 10.02.2017 № 2-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2017. № 2.
26. Алихаджиева И.С. Преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних и вовлечение в занятие проституцией: возможна ли квалификация по совокупности? / И.С. Алихаджиева // Уголовное право. 2014. № 5. С. 7-10.
13. Resolution of the 35th Garrison Military Court of the city of P-Kamchatsky of the Kamchatka Territory dated June 27, 2019 in case № 1-29/2019 // SPS «Consult-antPlus».
14. The ruling of the magistrate court plot № 35 in the city of Khasavyurt in the Republic of Dagestan dated 23 June 2011 // SPS «ConsultantPlus.
15. The sentence of the magistrate court plot № 105 of Kizlyar in the Republic of Dagestan dated February 07, 2013 in case № 1-10/2013 // SPS «ConsultantPlus».
16. The sentence of the magistrate court plot № 108 of the city of Khasavyurt, Republic of Dagestan dated October 24, 2013 in case № 1 -9/2013 // SPS «Consultant-Plus».
17. The verdict of the justice of the peace of the judicial precinct No. 25 of Izberbash of the Republic of Dagestan dated May 25, 2011 // SPS «ConsultantPlus».
18. Gennadiev V.D. Protection in cases of sexual crimes. L., 1977. P. 36.
19. Khlyntsov M.N. Investigation of sexual crimes. Saratov, 1965. P. 88.
20. Krasikov A.N. Crimes against the person. Saratov, 1999. P. 119.
21. Popov A.N. On novellas in the resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation «On judicial practice in cases of crimes against sexual inviolability and sexual freedom of the individual» / A.N. Popov // Criminal Law. 2016. № 2. P. 78.
22. Dyadkin O.N. Questions of qualification of compulsion to sexual acts / O.N. Dyadkin, M.N. Akhmedov // Bulletin of the Vladimir Law Institute. 2018. № 3(48). P. 76.
23. Isaev N.A. Sexual crimes as an object of criminology. SPb., 2007. P. 12.
24. Kokoreva V. Harassment at work. Analysis of disputes / V. Kokoreva // Labor law. 2020. № 2. P. 49.
25. In the case of checking the constitutionality of the provisions of Art. 212.1 of the Criminal Code of the Russian Federation in connection with the complaint of citizen I.I. Dadin: Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation dated 10.02.2017 № 2-P // Bulletin of the Constitutional Court of the Russian Federation. 2017. № 2.
26. Alikhajieva I.S. Crimes against the sexual integrity of minors and involvement in prostitution: is it possible to qualify collectively? / I.S. Alikhajieva // Criminal law. 2014. № 5. P. 7-10.
